Текст книги "Добро пожаловать в Ард! Тьма и пламя"

Глава 8

Давая коню напиться, Яр спешился. Он опустился у кромки воды на колено, собираясь умыться. Уже совсем стемнело. Только ночное небо рассыпало свои яркие звезды, да плескалась в реке стая уоки – мелких рыбешек, бледно светившихся в темной воде. Носились между стеблями лилий, словно неугомонные духи. Ночь, а все еще душно. Умыв лицо и шею, Яр поднялся во весь рост, прислушиваясь к шумевшему за спиной лесу. Все звуки были привычными. И шелест листвы на высоких яльмарах. И тихая, прерывистая песня серокрылой айки, где-то там, высоко в ветвях. Вот она вспорхнула, и сухая кора посыпалась вниз.

Яр придержал поводья, поворачиваясь и глядя вдаль на извилистые берега Валмидоры. Здесь течение было совсем тихим. Огромные листья речных лилий мерно покачивались на спокойной воде. А сладкий аромат цветов дурманил голову, особенно в этот час, особенно в духоту.

Вода стекала за шиворот, вынуждая вздрогнуть. Яр потянул за шнурок, висевший на шее. Холодный медальон скользнул по груди, но никаких необычных ощущений не вызвал. Томаринец не обладал и каплей магии, что порой создавало немало проблем. Особенно когда приходилось скрываться или, наоборот, выслеживать цель. Однажды полукровка Хельга, прибившаяся к разбойничьему клану, вручила ему этот медальон. Якобы тот должен подать сигнал в случае использования кем-либо поблизости магии. Легкая вибрация, а порой и жжение позволяли определить, что стоило ожидать атаки.

Учила Хельга многому, сама являясь инрэйгом, пусть и не чистой крови. Яр никогда не спрашивал, что привело ее в томаринские леса. Но уже давно привык доверять ей, не раз проверив в бою.

Некоторые из охотников, с которыми схватился некромант в трактире Джухайна, обладали магией земли. Яр чувствовал слежку в городе, прекрасно понимал, что некоторые ищейки были людьми ректора Арда. Но вот другие… Эти охотники наверняка не отступятся. Особенно когда идиоты решили, что так близки к завладению томаринской печатью. Они продолжат слежку. И именно этот факт вынудил разбойника выбрать путь, пролегавший по берегу реки.

Как учила Хельга, для мага земли вода не лучшее соседство. Ибо буквально растворяет его магию, ослабляет. А тут целая Валмидора. Земляных надлежит убрать… Такие никогда добровольно не остановятся. Но, будучи простым смертным, Яр не обладал силой, способной противостоять магам. В отличие от инрэйг, которой послушно было все живущее в лесу, от зверя до колючих зарослей маслинника.

То, что он больше не один, Яр понял, уже возвращаясь в лес. Слишком тихо стало, будто он в какой-то момент напрочь утратил слух. В груди запекло, словно кто-то приложил жаркий уголь к голой коже. Артефакт сработал. Выругавшись беззвучно, Яр увидел, как стали приподниматься на дороге мелкие камешки, зависая в застывшей пыли. Земля под ногами едва ощутимо задрожала. Чувствуя опасность, конь привстал на дыбы, вырывая поводья из руки томаринца. Он отпустил, позволяя коню отбежать, прекрасно понимая, что это позволит ему избежать гибели.

Яр кинулся к спасительным деревьям как раз в тот момент, когда смертельный град камней обрушился на него. Один задел скулу, второй рассек плечо, еще несколько оставили порезы на ногах. Разбойник схватился за шершавую ветку яльмара, изловчился и подтянулся, забираясь на нее.

– Эй! Томаринец! Глупо зря тратить время. Просто отдай мне ее, – послышался хриплый голос мага. – Обещаю, что в таком случае твоя смерть будет легкой.

– Какая щедрость… – пробормотал Яр, быстрым взглядом окидывая окружащие деревья.

Острый слух помог расслышать приближение еще как минимум двух противников. Оставалось надеяться, что они окажутся простыми смертными, как и он сам. И что кое-кто поторопится, как и уговаривались.

Темно. Он легко мог уйти от обычных преследователей. Но едва сделает шаг по земле, как маг почует его. Не даст сойти с места, образуя подобие магической трясины. Земля поглотит его. Нужны деревья. Высокие. С удобными ветвями. Держась за ствол, Яр сжал в свободной руке один из своих клинков.

– Не испытывай мое терпение! – Голос переместился, и это говорило о том, что враг обходил его.

Сообщник мага напал с другой стороны, надеясь, что разбойник отвлекся. Яр отреагировал мгновенно, ожидая чего-то подобного. Кинжал нападавшего вонзился в ствол рядом с его плечом, но разбойник успел увернуться. Его нож метнулся в ночь, блеснув серебром. Послышался хриплый вскрик и черный силуэт дернулся у зарослей, медленно оседая на землю.

Один был ранен как минимум. Дрожь в земле усилилась, и сверху на их головы посыпалась старая кора да сухие тонкие ветки. С пронзительными вскриками откликнулись ночные птицы, улетая прочь. Конь встревоженно заржал где-то вдалеке.

– Отдай ее! – теряя терпение, выкрикнул маг. – Иначе познаешь всю мою силу!

Яр криво ухмыльнулся, отгоняя подкрадывающийся страх. Маг знал, что рядом с рекой, увы, вовсю развернуться не мог. Но и этого достаточно, чтобы как минимум забить его камнями до смерти.

– Где тебя носит? – тихо пробормотал разбойник, щурясь и вглядываясь в окружающий лес.

Яр уловил движение впереди, затем справа. Что ж, оставаться на месте больше смысла не было. Ближайшее дерево и ветви на нем оставляли небольшой шанс на удачу. Дорожная пыль и камни вновь были подняты магом с дороги, включая те, что разбросаны по лесу. Они замерли смертельными снарядами, ожидая неосторожного движения томаринца.

– Проверим твое везение, приятель! – Яр шумно вдохнул полной грудью, изловчился и спрыгнул в темноту внизу, в последний момент все же ухватившись за ветку.

Ободрал кожу на ладони, но сжал ее крепче, пытаясь удержаться второй рукой и подтянуться. Сбивая листья и мелкие ветки, град камней пронесся по ночному лесу. Яр стиснул зубы, получив ощутимый удар в спину. Внизу послышался вскрик преследователя. Маг не удосужился выставить щит на своих сообщников? Ему было плевать и на них.

Томаринец не стал ждать продолжения атаки, уже высмотрев следующую цель, и устроился удобнее на широкой ветке. Прыжок!.. Спина нестерпимо заныла, но удалось. Камни вновь ожили, несясь за жертвой. Наконец Яр смог разглядеть земляного. В темной накидке с глубоким капюшоном, маг остановился на поляне, даже не пытаясь скрыться от томаринца. Поднимая руки ладонями вперед, он принялся бормотать очередное заклинание.

Яр услышал треск. Ощутил, как вздрогнуло, словно живое, дерево под его руками и подошвами ботинок. Земля тоже пришла в движение, едва не идя волнами, шелестя высокой травой.

– Где печать? – выкрикнул маг, и дерево, на котором находился разбойник, принялось с треском клониться к земле.

Нож сейчас был бесполезен… Сверкавший вокруг земляного щит убеждал в этом прекрасно. Падая вместе с деревом, Яр попытался схватиться за соседнюю ветку, но в этот раз не повезло. Рука поймала пустоту, и через мгновение он рухнул на землю, сипло вскрикнув, чуть не придавленный выкорчеванным яльмаром. Получив свою добычу, земля принялась тянуться к его ногам и рукам, словно собираясь погрести разбойника заживо. Томаринец попытался приподняться, понимая, что острая боль в груди не позволит этого. Наверняка повредил ребра при падении. Прекрасно…

Вторжение конкурирующей магии он заметил не сразу. Только вновь пытаясь пошевелиться и выбраться из холодного плена земли, Яр поднял взгляд к ночному небу. Рой светящейся мошкары уж слишком неестественно принялся кружить над этой частью леса, выстраиваясь идеальным кругом. Затем еще одним и еще… Он знал только одного человека, который мог использовать для создания печати простую лесную мошкару. Взмах тонкой руки – и между кругами вспыхнули золотистые знаки. Инрэйг резко опустила руку ладонью вниз, и лес ожил, зашевелился, пришел в движение, встряхиваясь диким зверем, выходящим из спячки.

Старый трухлявый пень приподнялся со своего векового места и засеменил на тощих корнях к Яру. Скрипя и осыпая его лицо трухой, принялся откапывать томаринца, пытаясь освободить из плена. Поваленный яльмар вновь поднимался, упираясь ветвями в мягкую землю, будто громадными руками. Мощные корни пробивали сырую почву, уходя обратно и позволяя дереву встать на прежнее место, едва не задевая Яра.

– Ты настолько жалок, что привел девку сражаться за тебя, томаринец? – хохотнул земляной, но вышло несколько криво.

– Ты настолько глуп, что сунулся в томаринские леса с парочкой смертных? – прозвучал мелодичный голос.

Яр ухмыльнулся, но тут же прижал руку к груди, где ныли ребра.

– Не очень-то ты торопилась, – просипел он, глядя на подругу.

Пень, будто изрядно потрепанный пес, уселся рядом с разбойником.

– Разве я не вовремя? – не сводя яркого золотого взгляда с мага, отозвалась Хельга.

Они схватились, каждый призывая свою силу. Земля взорвалась, пошла волнами, заставляя валиться деревья, которые моментально сплетались там, в вышине, густыми кронами, удерживая друг друга и не давая упасть. В воздухе остро запахло свежим деревом и сырой землей. Укрывая голову, Яр смотрел, как гибкие корни яльмаров вырывались из-под земли, змеясь и подбираясь к земляному. Вода в реке дрожала, и бледно-сиреневый туман пыльцы растревоженных лилий поднимался над ней.

Маг вновь попытался призвать свою силу, зло выругавшись, когда сверкающий щит побледнел перед ним. Корни настигли его, повинуясь хозяйке, опутывая и удушая. В какой-то момент лес снова затих. Яр поднялся во весь рост, широко расставив ноги, чтобы удержаться. Теперь он в полной мере мог ощутить каждую полученную рану, поморщившись и зайдясь сиплым кашлем.

Веля своим лесным помощникам вернуться в первоначальное состояние, Хельга приблизилась к другу. Давненько они не виделись… Прибавился свежий шрам у брови, что заставило Яра хмуриться. В черных одеждах томаринцев она походила на тень. Только яркие глаза да огненные волосы оживляли образ, который Яр бережно хранил в памяти. Где-то там, далеко в сердце. Молча…

– Ты опоздала, проклятье, – проворчал он.

Хельга не ответила, схватила его за ворот куртки, перепачканной землей, и притянула к себе. Ее губы прижались к его губам, не давая отстраниться. Да томаринец особо и не желал этого. Чувствовал, как многочисленные раны перестало нестерпимо жечь. А ребра уже давали возможность мало-мальски нормально дышать.

Глава 9

В отблесках огня, разведенного в небольшой пещере, волосы Хельги казались продолжением пламени. А глаза блеснули золотом, словно у дикого зверя. Яр снял испорченную куртку и стянул рубаху, подставляя раненую спину умелым рукам подруги. Порезы затянулись, но те, что поглубже, все еще кровили. Яр не мог позволить ей истратить всю драгоценную силу на него. Оттого и повел плечами, отстраняясь, стоило Хельге вновь попытаться использовать магию.

– Повязки будет достаточно. Затянутся сами.

– Что вынудило тебя задержаться в городе? – сдаваясь, спросила женщина, разрывая тонкие полоски ткани и осторожно вытирая рану на спине друга. – Ты никогда так подолгу не оставался в Валмире. Учитывая присутствие короля, твое поведение вообще смахивает на безумство.

У входа в пещеру нечто заскреблось, словно когтями по камням, и послышался тихий скрип. Затем, преспокойно обходя охранную печать, ввиду одной и той же магии, к ним из темноты засеменил уже знакомый старый пень. Подобрался на изогнутых корнях к огню, стряхнул труху и присел, будто уставший путник. Хельга вздохнула, глядя на нежданного визитера.

– Совсем забыла о тебе, дружок.

Она уже собиралась прекратить действие магии. Но пень всем своим видом выразил немой упрек, и инрэйг махнула на него рукой.

– Утром сделаешь это. Пусть погреется, – понимая, как странно прозвучали его слова, отозвался Яр.

– Кажется, ты завел приятеля, – устало усмехнулась Хельга. – Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Я думаю. – Яр перевел дыхание, стараясь не показать подруге, что ребра все еще саднили. – Я почти уверен… Нет, проклятье, я уверен, что нашел ее! Мне так кажется, Хельга.

Закончив управляться с его ранами, она опустилась на каменный пол пещеры рядом с Яром, принимаясь глядеть на костер.

– Хочешь сказать, что ты задержался, поскольку нашел Трин? – Она недоверчиво посмотрела на томаринца. – Ты уверен, Яр? С тех пор как кто-то распустил слух о существовании печати, без конца появляются охотники, желающие ее заполучить. Идиоты действительно верят, что она якобы откроет им доступ к сокровищам Томарина, награбленным разбойниками. Они идут на любые уловки.

– Я знаю. Томаринской печати нет. И никогда не было. Как нет и никаких сокровищ. Пьяная болтовня в трактире и не такие небылицы порождает. Мы никогда не реагировали на попытки кретинов-охотников раздобыть то, что не существует. – Яр приблизил ладонь к огню, задумавшись ненадолго. – Но все они как один пытались поймать кого-нибудь из томаринцев и выведать «тайну». На этот раз все иначе. На этот раз явилась девушка. Что-то кольнуло здесь, понимаешь?

Яр коснулся своей груди нагретым у огня кулаком.

– Сам не понимаю, отчего появились такие наивные мысли. Но в тот вечер я прихватил старый ящик и согласился прийти на встречу. Помощник трактирщика сказал, что пришла девушка. Студентка Арда. В сопровождении самого ректора академии. Это не была простая уличная девка, которая сыграла бы что угодно за горсть монет. И у нее был знак на руке. Не татуировка, а нарисованный свежими чернилами. Она смогла открыть ящик, Хельга. Ты можешь представить мое изумление?

– Смогла открыть? – нахмурилась Хельга. – Она студентка этой проклятой академии? У богов странное чувство юмора… И что же? Трин признала себя дочерью Броза? Чего желает? Каковы ее намерения? Говори же.

– Когда мы виделись в последний раз, меня вежливо отослали подальше с явной надеждой больше никогда не встретиться.

– Что? – удивилась подруга, бросая в огонь использованные бинты.

– Она похожа на отца. Тот же упрямый взгляд. На мать совсем немного… И она не узнала меня. Я мог измениться за прошедшие годы, но ведь не настолько. – Голос Яра охрип и стал тише. – Кажется, она ничего не помнит, Хельга. Но это еще не все.

– Что же?

– Она зовет себя Вандой Синхелм.

Томаринец поднялся вслед за подругой, когда та сорвалась с места, сверкая гневным взглядом.

– Синхелм? – Губы Хельги презрительно изогнулись.

– Эта девушка считает его отцом, – с трудом договорил Яр.

– Проклятье, Яр! На тебе чары? Навели морок? Или ты сошел с ума? – возмутилась разбойница. – Хочешь, чтобы я поверила во все это?

– А что прикажешь мне делать? Я не имею магии. Могу взломать практически любой обычный замок, но не знаю вашей силы. А она смогла открыть ящик под охранной печатью. На это был способен только Броз, поскольку сам поставил печать. И я видел, как маленькая Трин делала то же самое, когда прятала там сушеные цветы, пока отец не видел. Броз разрешал ей. А малышка думала, что смогла перехитрить его защиту. Поэтому я и взял ящик с собой – чтобы проверить. Как объяснишь это? – Яр вопросительно посмотрел на подругу.

Он потянулся за рубахой, надевая ее вновь и подкатывая рукава.

– Эта девушка не искала никаких сокровищ. Она не похожа на охотницу. И некромант при ней как тень. Я не верю в обман или хитрость. Прошу тебя рассказать об этих новостях Калвагу. А мне нужно вернуться в город.

– Думаешь, я дам тебе просто так уйти в Валмир, после того как сказал, что объявилась та, кто зовет себя дочерью Синхелма? – Хельга сжала кулаки.

Ненависть ее была так сильна, что волосы наливались цветом. Казалось, еще немного, и вспыхнут, как пламя за спиной.

– Все может оказаться вовсе не тем, чем кажется, Яр. Что, если в этот раз охота ведется не за печатью? Что, если все это очередная попытка Синхелма…

– Я должен убедиться в этом сам, – твердо ответил Яр.

Он приблизился к Хельге и опустил руку на ее плечо, глядя в янтарные глаза.

– Остались только вы с Калвагом, – глухо проговорила она. – И больше не будет никого, кто сможет открыть правду.

– Ты ведь знаешь… – Яр тепло провел поцарапанной рукой по ее волосам. – Никто не станет слушать двух разбойников, каковыми мы сейчас считаемся. Все, что нам остается, – это надежда. И вера. Вера в то, что однажды Томарин вновь оживет и обретет свое сердце. Это будет лучшей местью всем демонам, что глядят на нас из прошлого. И будет лучшим доказательством. Я готов рискнуть, Хельга. Что моя жизнь? За нее давно объявлена цена, и объявления расклеены по всем столбам Валмира. Мы не можем отступиться. Мы искали все эти годы, но ошибались, искали не там. Он забрал Трин. Это был он. Поэтому не могли найти ее. Ты ведь понимаешь, что это шанс.

– Этот шанс может стать твоей гибелью, – мрачно ответила Хельга. – Я иду с тобой в город.

– Я справлюсь сам.

– Сегодня ты меня не убедил!

– А вот это было нечестно… – Яр потер небритую щеку возле пореза и прошел к выходу из пещеры.

Он прислонился плечом к холодным камням, сложил руки на груди и услышал, как треснул рукав в месте, где был ранее порван. Томаринец поглядел на шумевшие верхушки яльмаров. Они четко выделялись на фоне предрассветного неба, начинавшего светлеть у горизонта.

– Скоро они зацветут. Как в тот день, когда Трин появилась на свет, – задумчиво произнес Яр. – Как думаешь, если она увидит это, сможет вспомнить?

– Яр… – Хельга остановилась рядом.

– Да?

– Я знаю, как ты был предан Брозу. И знаю, как был предан его семье. Но даже если эта девочка действительно Трин, то прошло больше десяти лет. И если не помнит прошлого, все это время она была во власти Синхелма. Была воспитана им. Считает его своим отцом. Верит каждому его слову.

– Я понимаю, Хельга, – сухо заговорил Яр, повернувшись к подруге. – Оттого и хочу все выяснить. Но если в человеке есть благородство – этого не скрыть. А в ней оно есть. Синхелм наверняка использует ее. Нужно проследить. Нужно вернуться в Валмир.

Пень поскребся корнями и проковылял к ним, будто собрался присоединиться к компании.

– Ступай, дружок! – Хельга махнула рукой, жестом провожая лесного старика.

Поднимавшееся солнце делало небо все прозрачнее, разбавляя ночные краски. Зачарованный пень в последний раз замер на пороге пещеры, словно прощаясь, и покачиваясь побрел к лесу. Там, достигнув мягкой сырой земли, укрытой слоем опавших листьев, он усердно принялся окапываться на новом месте. Затем, спрятав старые уставшие корни, задремал, словно потрепанный зверь. Только звонким утром, когда первые лучи солнца скользнули по укрытой росой траве, на обломанной ветке зазеленела пара молодых листьев. Небольшая надежда. Она нужна каждому. И старому пню, и лесному разбойнику.

Глава 10

Дожди не прекращались уже вторую неделю. И без того полноводная Валмидора выходила из берегов, превращая город и его окрестности в подобие острова. Растревоженные непогодой топ-шу носились в грозовом небе, блестя чешуей и наводя тоску. Обуздать реку дело нехитрое для опытных магов. Но приказом Ламона это запрещено ввиду возможного нанесения вреда драгоценным речным драконам. Вот и заливала Валмидора луга, заставляя дикую живность подбираться ближе к городу, а птиц оккупировать террасный сад в Арде.

Краснокрылая таллула, устроившаяся с птенцами на дереве перед их окнами, доставала обитателей общежития уже третий день. Спускалась на подоконник и своим длинным белым клювом стучала в стекло, нагло требуя угощения с самого рассвета. Угомонилась, лишь когда Зиль как следует рыкнул, материализовавшись у окна. Таллула унеслась прочь, теряя яркие перья, сверкавшие как пламя.

Время шло, но от короля или отца не было вестей. Разгулявшаяся стихия тому виной? Или их правитель тянул время, испытывая нервы на прочность? Ванда устроилась на подоконнике в комнате общежития. Прислонилась головой к холодному стеклу и наблюдала за непрекращающимся дождем.

Ивон умчалась в библиотеку, уже неделю не имея сил скрыть свою радость по поводу сделанного профессором Тэуссом объявления. Ну надо же, совершенно внезапно злобный старикашка собрался на заслуженный отдых! И совершенно случайно именно в тот момент, когда Ивон едва не собралась вешаться на собственных косах от отчаяния.

Кристиан решился на переворот в академии? Ванда ощущала тревогу. Не грозит ли это чем-нибудь ему самому? Потревожив змеиное гнездо, будь готов к тому, что тебя захотят укусить. И так беспрестанно мучило чувство вины за то, что Кристиану пришлось рисковать своей головой перед королем. И чем дольше отсрочивался ответ Ламона, тем сильнее становилось это чувство.

Каждый вечер, как Кристиан и велел ранее, она являлась к нему с докладом. Ванда прекрасно знала, что некромант читал ее без труда и понимал все чувства, что таились в душе. Но все равно заставлял пересказывать во всех подробностях события прошедшего дня. Заставлял говорить и говорить, пусть Ванда и злилась. Сначала девушка сочла это наказанием. Но потом поняла, что только так сын Смерти мог исцелять ее. Рэйван просто не оставлял ей времени терзать себя мрачными мыслями. А если его не было рядом, то всю работу за жениха усердно выполнял Зиль.

Особенно нравились духу занятия в корпусе боевых магов. А именно тренировочные площадки. Казалось, мараг впитывал в себя исходящую от хозяйки энергию, ловя каждое движение Ванды и не сводя с нее горящих глаз. Все призрачное тело фамильяра напрягалось, когти буквально впивались в камни. И зверь наблюдал, наслаждался боем, пусть и тренировочным. Выглядел так, будто и сам не прочь присоединиться к живым. Но сдерживался, оставаясь на месте и подчиняясь приказу хозяйки.

И, что настораживало Ванду еще больше, явно увеличивался в размерах. Она прекрасно знала, как выглядят взрослые особи марагов. Дикие, чудовищного размера звери способны убить одним ударом лапы. Но стоило боевому пылу Ванды утихнуть после тренировки, как вредное существо сжималось беспокойным комком, вновь устраиваясь на ее плече.

Что ж, одно занятие было отменено из-за плохого самочувствия преподавателя, но свободное время заканчивалось. Ей вновь нужно покинуть общежитие и спешить. Следующая лекция у каэля Торина Морруса, преподающего у них рунологию. И был он так стар, что делалось невозможным перемещение его на кланкее. Оттого и преподавал боевому факультету в аудитории основного замка.

Но хотя и льет дождь, приказ Хэйла о самостоятельной подготовке никто не отменял. После занятий придется лететь на тренировочные площадки. Ванда была этому рада. Поупражняться с тонуканом – самое то. Тогда не останется сил предаваться тоскливым мыслям и мучительно ожидать известий из столицы.

Покидая комнату, Ванда направилась по коридору к проходному залу, собираясь там подняться по лестнице в нужное крыло замка. Благодаря непогоде и сверкавшим в небе молниям Ард выглядел как никогда мрачно. Старинные доспехи, украшавшие коридор в простенках между окнами, только усиливали этот эффект. Их потемневший металл поблескивал при вспышках молний. Казалось, что вот-вот воины оживут и сойдут со своих каменных пьедесталов.

У лестницы было оживленно. Но Ванду радовало, что при ее приближении уже не смолкали так резко. Меньше стало и смешков и унизительных словечек, брошенных вслед. За пару недель новости приелись. Что ж, во всем есть свои плюсы. Нужно замечать каждый, иначе нервы не выдержат.

– Синхелм! – послышался знакомый голос, и тяжелая рука обхватила за плечи, едва Ванда поднялась на ступеньки.

Не успела она обернуться к обнаглевшему Шагриму, как Зиль сработал раньше. Материализовался перед лицом товарища и предупреждающе зарычал. Осторожно Талл убрал руку, для надежности спрятав ее в карман штанов. Довольный фамильяр сверкнул глазами и растаял, решив, что справился с работой. Причем с таким усердием выполнял ее, только когда приближался Шагрим. Было ли это совпадением? Ванда вздохнула, понимая, что уж точно нет.

– Лекцию Моррус будет читать в аудитории на втором этаже. В расписании внесли изменения, – предупредил Талл.

И когда успели? Ванда не сдержала улыбки, проходя мимо колонн небольшого зала. Замечая знакомое свечение, она увидела Лейтона. Умай оставил работу и кивком ответил на приветствие. Ванда махнула молчаливому приятелю, держа в руке прихваченные в комнате тетради, показывая, что продолжала изучать их. Лейтон, словно простой уставший человек, прислонился плечом к колонне, провожая Ванду взглядом. Его светящийся силуэт мягко замерцал, сгущаясь. А через мгновение он уже стоял, практически обретя истинный облик. Лейтон прижался спиной к холодным камням и, казалось, даже ощущал их холод. Проклятье… Чувства так переполняли его, что не смог контролировать себя.

Разбитые губы с засохшей на них кровью дрогнули. Мужчина закрыл глаза. Он оставался без движения до тех пор, пока его вновь не охватило призрачное сияние, превращая его в ардовского прислужника. Да, это то, кто он есть теперь. Вернее, то, что он есть. Он – умай. Неупокоенная душа. Он мертв. Давно мертв, хотя боль и не ушла никуда. И он должен сдерживаться. Как бы невыносимо больно ни было…

В огромной аудитории было, как всегда, шумно. Всех первокурсников боевого факультета собрали вместе, объединяя некоторые занятия, включая и рунологию. Половина помещения оставалась полностью свободной – каменная, лишенная окон. Они были лишь в другой части аудитории. Кафедра темного дерева находилась там же, а перед нею полукругом располагался длинный стол. За ним и сидели в один ряд студенты, внимая тихому голосу каэля Торина Морруса. Пожилой тучный мужчина двигался неспешно, прохаживаясь перед первокурсниками. Голос еще ни разу не повысил. Но отчего-то вызывал желание слушать молча, не мешая болтовней.

По правую руку от Ванды сидел Шагрим. Он подмигнул девушке, когда она глянула на него. Слева устроился Нейл Димер, силясь сосредоточиться на словах преподавателя и время от времени зевая в кулак. Ванда сложила руки на груди, ощущая спрятанные под курткой наручи и таким образом чувствуя поддержку Лейтона.

– Каждый может написать руны. Даже простой деревенский мальчишка, – неспешно продолжал говорить Моррус.

Иногда его голос прерывался раскатами грома, а седина казалась более яркой в свете зачарованных огней и сверкавших молний.

– Каждый из вас научился писать их еще в раннем детстве. Но заставить знаки служить, ожить, откликнуться – это уже другое дело. Для этого требуется сила, сокрытая в каждом из вас. И я сейчас говорю не только о магии, что течет в крови воспитанников Арда. Руна как зверь – она чует своего хозяина. Либо вы повелеваете ею, либо сгодитесь лишь на то, чтоб выводить каракули в тетрадях. Твердость духа! – Торин ткнул в их сторону толстым пальцем. – Твердость духа, господа студенты! И высшая ответственность за каждого дикого зверя, выпущенного вами в свет.

Как обычно, немного пофилософствовав, толстяк Моррус приближался к темной стене и творил свою магию. Будучи земляным, он проговаривал заклинание, неспешно проводя рукой, повернутой ладонью к стене, и оживлял ее. Точнее, оживали камешки практически идеальной круглой формы, которые до этого обрамляли стену своеобразным контуром. Приходя в движение, они собирались в причудливые узоры, повинуясь силе мага. Очередной огромный рунный знак возникал перед студентами, четко очерченный благодаря бледно осветившимся камням.

– Знак Тарус – земля, – шумно вздохнул преподаватель, явно уже мечтавший присесть и дать отдых ногам. – В сочетании с линейкой знаков Итгарм обозначает привязку. К предмету либо к живому существу.

Слушая объяснение, Ванда торопливо записывала. И время от времени локтем толкала в плечо Нейла, когда тот уж совсем начинал клевать носом. Чем всю ночь занимался, раз не выспался? Димер что-то невнятно бормотал в ответ, порываясь сосредоточенно выводить те самые, ранее названные Моррусом каракули в тетради. Глядя на эти письмена, Ванда не удивилась бы, призови Димер некую проклятую сущность в аудиторию. Хорошо, что он не являлся некромантом…