Текст книги "Свободные звезды"

Глава 8

Отец всегда говорил, что любовь – это боль. Он ошибался. Боль – это массивный ошейник, плотно охватывающий шею. Металл и пластик, с встроенной в него зверь-машиной. Дышать я могла, но снять – об этом посоветовали забыть сразу же. Такая «игрушка»досталась каждой из прибывших на тюремном корабле. Главный Надзиратель, инор Кабас, массивный седовласый мужчина с нервным лицом маньяка, не замедлил познакомить нас, выстроившихся в длинную шеренгу, с воспитательным эффектом чудо-устройства. Эффект, признаюсь, превзошел все мои ожидания. Я догадывалась, что будет больно, но…

До этого был корабль и резкий, бьющий по барабанным перепонкам, звук сирены. Нас в мгновение ока разогнали по камерам. Пришла Ма-Зани, пыталась мне что-то сказать или доказать, но кровати въехали в стены и появились посадочные кресла. Грубый голос в динамиках потребовал, чтобы сию же долю циклиды расселись и пристегнулись. Вспомнив, как меня чуть не размазало о стену на «Востоке Арана», подчинилась.

– Отложим, – сказала чернокожая, и я пожала плечами в ответ. Ну, как скажете…

Посадка на неизвестную планету прошла так себе, на «троечку». Не знаю, как бы справился с задачей атор Дабар, но капитану нашей посудины пришлось нелегко. Трясло нас немилосердно, кидало в стороны, ремни впивались в тело, словно мы садились в условиях даже не повышенной, а экстремально высокой турбулентности. Я видела, как, закрыв глаза, вжималась в кресло бледная Ласси. Слышала, как подвывала соседка, худенькая девушка с короткими синими волосами; как затянула траурную песнь Ма-Зани, которую тут же подхватили в соседних камерах.

Все же приземлились. Тряска закончилась, и со всех сторон неслись слова благодарности Богам. Думаю, они могли бы и проникнуться… Правда, до момента, как мы узнали, куда попали и что нас ждет. Но до этого еще было далеко.

Я сразу же отстегнула ремни, встала с кресла. После затяжной тряски казалось, что пол покачивается, словно мы находились на борту гигантского лайнера.

Нет, не лайнера… Но это выяснилось позже. Для начала нас провели по длинным коридорам, напомнившим мне разведывательный крейсер. Этажи сменялись этажами, переборками – переборками и дверями с дисплеями. Везде – надписи и указатели, предупреждающие и разъясняющие, в каком секторе мы находимся. Я насчитала целых три – красный, белый и желтый. Охрана предупредила нас, что вход в красный сектор запрещен, карается наказанием, болью или смертью – нужное подчеркнуть. Попасть в желтый сектор можно только вечерами после работы, по большим религиозным праздникам или же с личного разрешения Главного Надзирателя.

Но пока что растерянные, непонимающие мы, растянувшись во внушительную вереницу, шли по коридору. Иногда встречались мужчины в такой же синей со звездами форме и с ошейниками. Обитатели металлических коридоров и трехцветных секторов нас сторонились, но провожали жадными, цепкими взглядами. Словно приценивались. Я поежилась, вспомнив слова Ласси о замужестве. Черт, надо же так попасть! Может, подруга ошиблась?!

Во время прививок поняла, что Ласси права. Права, черт побери!

«Убережет от беременности на два цикла», – пояснил вполне симпатичный доктор, на долю секунды прижав пульверизатор к моему запястью. Укол, и мне стало хорошо… Вернее, совсем нехорошо!

После медосмотра на шею надели, словно непослушной собаке, металлический ошейник, и мы предстали перед Главным Надзирателем. Правда, сначала, заслышав приказ, выстроились в нестройную, волнующуюся, переговаривающуюся шеренгу в большом зале белого сектора. Разговоры затихли, как только открылась дверь, ведущая в красный сектор, откуда появились представители местной власти.

Инор Кабас прошелся вдоль шеренги. Короткие массивные ноги несли его грузное тело, жир нависал на широкий поясной ремень, среди арсенала которого я узнала знакомый парализатор. Инора сопровождали Первый, Второй и Третий Надзиратели, все в белых формах и со знаками корпорации на груди.

Главный Надзиратель осматривал девушек, заглядывал в глаза, дотрагивался до волос, словно оценивал качество привезенного товара. Судя по выражению лица, товар был так себе, средненький, если не сказать, что залежалый. Около меня задержался чуть дольше, хмыкнул под нос. Нос у него был большой, внушительный. Глаза – черные, такие же и круги под ними, словно инор Кабас с удовольствием предавался излишкам праздной жизни, а они мстили ему исподтишка, оставляя следы на нервном лице – глубокие рвы морщин и красные прожилки на коже.

Я потупилась и уставилась на здоровенные ботинки инора. Он, еще раз хмыкнув, помял в плотных влажных руках мою косу и пошел дальше. Обойдя всю шеренгу, Надзиратель вернулся в центр зала и сказал Речь. Именно так, Речь с большой буквы.

Единственная планеты системы У-Р210А – полностью покрыта водой и непригодна для жизни. На ней нет ни единого клочка суши, которую благополучно затопило еще в доисторические времена. Зато под толщью Великого, вернее, единственного на планету океана находились богатые залежи урана. Настолько богатые, что корпорация «Галактика» построила на поверхности плавучий город, от которого сквозь толщу вод уходили якоря и воздушные туннели к находящимся на дне шахтах и заводу по добыче и переработке урана.

Все-таки уран, чтобы ему провалиться!

Рабочие руки требовались везде, – продолжал инор Кабас. В разведывательные группы, на бурение скважин, на трубопроводе, а также на производство, где урановая руда очищалась от примесей и превращалась в тонкую пудру химического концентрата. Еще – в пищевые блоки, и медотсеки, и… Много мест, куда требовались рабочие! Каждый получит распределение в соответствии с навыками и предыдущей работой, упомянутой в досье. Я заскучала. Чувствую, распределят меня в самое интересное место, раз уж досье отсутствовало… Хотя долго здесь оставаться я не собиралась. Осмотрюсь и придумаю, как выбираться.

Главный Надзиратель продолжал. Нас, пятьдесят новых адепток секты поклонения инору Кабасу, ждала не только служба на благо корпорации «Галактика», но и приятное времяпрепровождение в городке «Прелюдия», средняя продолжительность жизни в котором составляла два-три цикла. Опасная работа, болезни, депрессия, убийства, самоубийства, казни, а также недружелюбная среда – воды океана кишели агрессивной живностью – резко сокращали длину и уровень жизни имущества корпорации, поэтому «Галактика» пошла навстречу и прислала корабль с женщинами, пригодными не только для работы, но и для создания семьи. Чтобы, так сказать, увеличить производительность труда и улучшить мрачные настроения, царящие в плавучем городе. Правда, на все двести с лишним обитателей «Прелюдии» первой партии не хватит, но… Обещали еще.

Нас поделят среди лучших. Вернее, сильнейших. Так что в программе —скоропалительный брак этим же вечером, как только закончатся вахты и откроется Желтый Сектор. Пока же короткий отдых, перед которым инор Кабас познакомит с правилами поведения на «Прелюдии».

Правил оказалось мало. Хочешь жить – выполняй приказы Надзирателей и Старших по своей группе. Не нарушай дисциплину, укладывайся в дневную норму, не заходи в Красный Сектор никогда, а в Желтый – до особого разрешения. Скоро каждая из нас узнает номер каюты в жилом крыле Белого Сектора. Вернее, с кем и где будет жить. Завтра утром, после переклички, получим распределение. Вечерами, после рабочего дня, на полторы циклинии открывался Желтый Сектор, и в распоряжении обитателей «Прелюдии» оказывался бар и развлекательный центр.

Так и живем…

Я даже прониклась. Прямо дом родной!

Дом оказался неродным.

– А если я откажусь? – громкий голос Ласси заставил меня вздрогнуть. Черт!.. – Я согласна работать, но замуж не пойду.

Мои мысли, мои слова, но… Сказанные в неправильное время и не тому человеку. Инор Кабас напоминал мне Гахри. Слишком опасен, чтобы вот так, в лоб!

– За каждую провинность – наказание, – смакуя слова, произнес инор. – Наказание за нарушение дисциплины или неподчинение приказам – боль.

Он сдернул с пояса небольшой прибор, похожий на телефон. Дальше я уже не смотрела, потому что стало не до этого. Выдохнув изумленно, вскрикнула Ласси. Девушка рухнула к моим ногам. Боль – резкая, пронзительная, словно тысячи кинжалов фанатиков, напала исподтишка, проникла в тело. Накатила, накрывая с головой, утаскивая в собственный филиал Ада, распорядитель которого – толстый инорс телефоном в руках —смотрел на нас с мерзкой улыбкой на влажных губах.

Я все еще стояла… Стояла, хотя на полу кричали, выли, корчились девушки. Стояла, потому что падать было так же больно, как и стоять. Каждый вздох, каждое движение, каждая мысль причиняли нестерпимое страдание. Тело умирало, разрываемое болью на миллиарды кусков, но я сделала шаг вперед, собираясь добраться до инора и остановить это. Не успела…

– Одна десятая циклинии, – отозвался инор, дернув рукой с телефоном. – Для начала хватит.

Боль прекратилась. Все! Она ушла, уступая место эйфории облегчения, эйфории осознания, что я все еще живу, дышу, могу пошевелиться и ничего не болит. Вдох, выдох… Это… это счастье-то какое! Я оглянулась, затем протянула руку Ласси, поднимая ее на ноги. Странно, но из устоявших на ногах остались только мы с Ма-Зани.

– Сердце выдерживает треть циклинии. Повторное неподчинение приказу, невыполнение дневной нормы или попытка проникновения в Красный Сектор, а также попытка бегства – смерть. Я ответил на вопрос?!

Он уставился на меня. Вернее, на то, как я пыталась поднять Ласси.

– Да, инор Кабас, – сказала ему. За подругу. – Ваш ответ был крайне исчерпывающим.

Он продолжал смотреть, в руке подрагивал «телефон», и я взмолилась неведомым богам. Только не еще раз! Наконец, инор обвел взглядом лежащих, стонущих, рыдающих и пытающихся встать. Кажется, остался удовлетворен увиденным.

– И еще, – добавил он с легкой усмешкой. – С «Прелюдии» никто не убегал. Никогда!

Инор Кабас ушел, оставивнас в ведении Надзирателей. Те приказали живо подниматься и следовать в Желтый Сектор. Подхватив Ласси и синеволосую Сари, девушку из нашей камеры, потащилась за мужчинами. Ма-Зани тоже тянула троих. Остальные девушки пытались встать, некоторые не без помощи Надзирателей. Вернее, их поднимали пинками и окриками. Наконец, потрепанное женское воинство, едва сдерживающее рыдания, поплелось в указанном направлении.

Освоив метров сто проходов и пару поворотов, мы остановились перед Желтым Сектором. Врата местного рая азартных игр, выпивки и развлечений распахнули перед нами двустворчатые двери.

Вначале был свет. Мельтешащий, яркий, неоновый. Синий, словно в угоду корпорации «Галактика». Мне показалось, чтомы очутились на дискотеке. Правда – тишина стояла почти гробовая, прерываемая лишь тяжелыми шагами Надзирателей, судорожными всхлипам и негромкими причитаниями девушек.

– Сидеть в Желтом Секторе, за двери даже и не пытаться выходить, – приказал Первый, указав в полумрак. – Не откроются. Завтра получите допуск и сможете свободно передвигаться по Белому Сектору.

Второй, усмехнувшись, посоветовал нам передохнуть и привести себя в порядок. Пригодится! Вскоре они ушли, а мы ввалились в огромное полупустое помещение. Двери закрылись, отрезая нас от Белого Сектора.

Наконец, глаза привыклик полутьме и ярким вспышкам синих лучей с высокого потолка. Э-э-э… Куда теперь? Наверное, вот к тем диванчикам в дальнем углу Сектора, а то Сари навалилась на меня так, словно у нее отказали ноги. Девушка вцепилась пальцами в мой комбинезон, дышала неровно, с перебоями и отпускать меня не собиралась. Ласси, слава Богам, пришла в себя и довольно бодро переставляла ноги в указанном мной направлении, только молчала все время. Ну да ладно, разберемся!

Я потащила Сари вдоль игровых автоматов с множествами разноцветных лампочек, хаотично мелькавших в полутьме автоматов. Мимо ступенек, ведущих на площадку в середине зала – они что, танцуют здесь?! Ну уж пьют, это точно – вдоль другой стены шла барная стойкас множеством высоких стульев. Правда, ни барменов, ни арсенала бутылок не наблюдалось. Зря! Я бы не отказалась от пары глотков чего-нибудь горячительного.

По дороге выяснила, что население «Прелюдии» не только танцует, но и развлекается на симуляторах воздушных и космических боев. Также я заметила автоматы с имитацией уличных драк и гонок на неизвестных мне транспортных средствах. Чуть в стороне довольно сиротливо стояли несколько квадратов полей с такими же квадратными фишками. Явно не в снукер они здесь играют!

Наконец, дотащила Сари до диванчика, кое-как устроила. Села рядом, погладила по голове. Чем помочь плачущей девушке?! Сказать, что все будет хорошо? В этом я серьезно сомневалась. В моей жизни все пошло плохо с момента, как на обледенелую дорогу сел челнок «Востока Арана», а вот что натворила она? Хрупкая, красивая, синеволосая, кажется, одной же расы с доктором Кассиди…

Расспросить не успела.

– Пойдем! – раздался знакомый голос за спиной. – Тебе тоже не помешает выпить.

Обернулась. Ма-Зани стояла рядом, протягивая мне руку. Я недоверчиво вложила свою в большую черную ладонь. Рывок, и Ма-Зани помогла мне встать с дивана. С удивлением обнаружила, что девушка выглядела вполне нормальной. И даже симпатичной, когда не корчила из себя королеву преступного мира. Вздохнув, потянула за собой и Ласси. Выпить не помешает не только мне.

Чернокожие из свиты Ма-Зани уже сидели вдоль барной стойки с множеством встроенных дисплеев. Поколдовав над одним из них, Ма-Зани приложила ладонь, и из недр барной стойки вынырнул стакан, заполненный наполовину темной жидкостью. Я, подивясь на сие чудо, попросила Ласси добыть мне такой же. Чтобы булькало коричневенькое, резко пахнущее… Кстати, можно и покрепче.

Девушка усмехнулась.«Покрепче, говоришь?» – пробормотала она. Не успела я кивнуть, какпротивный голос из дисплея в барной стойке потребовал приложить руку к иконке активации заказа. Вспомнив, как получила обед на тюремном корабле, послушалась, после чего из недр выехал прозрачный пластиковый стакан с темной жидкостью.

– Ну что, девочки, – произнесла Ма-Зани.– Выпьем! И чтобы всем достались хорошие мужья и нормальная работа. Оказывается, здесь, – она оглянула Желтый Сектор, – вполне можно жить. Эта плавучая «Прелюдия» получше деревни в ж… пе мира, откуда я родом!

Я чуть было не подавилась напитком. Крепкий, зараза!

– Инор Кабас играет в Императора, – подала голос Ласси, сделав глоток, когда я протянула ей стакан. Я порадовалась – заговорила! – Доброго, но строгого Императора…

– Плевать, – отозвалась Ма-Зани. – Мне наплевать! Какая разница, инор Кабас или Император Садхи Первый?!Да хоть Триединый Бог Рагхи! Мы живы и… Сейчас включу музыку, и будем веселиться!

Девушка принялась копаться в дисплее. Вскоре по Желтому Сектору полилась незнакомая мелодия. Медленная и волнительная, она словно проникала сквозь кожу, будоража кровь. Несла с собой тревогу и странное ожидание того, что скоро должно произойти.

– Пойдемте же танцевать! – выкрикнула Ма-Зани, но никто ее не поддержал, даже свита, так что она отправилась одна. Забралась на площадку в центре зала и закружилась в обнимку со стаканом.

Я смотрела на нее и думала… Мы обязательно выберемся! С Ласси или Ма-Зани, или же с другими девочками. Пусть инор Кабас утверждает, что отсюда никто не убегал, но я что-нибудь придумаю!

Но как сбежать с плавучего города, если на тебе строгий ошейник с датчиком, и каждое движение отслеживается на мониторах в Красном Секторе, вход в который карается смертью? Как исчезнуть, затеряться на планете-океаниде с атмосферой, непригодной для дыхания, если единственный клочок суши на ней – город «Прелюдия», вокруг которого свирепствуют азотно-метановые ветра и бушуют огромные волны? Вон, как покачивается пол под ногами, тут за стаканом глаз да глаз!..

Из размышлений вырвало появление новой фигуры. Седовласый мужчина в белой мантии появился из дверей, ведущих в Красный Сектор. Подошел. Окинул нас, заседающих у барной стойки, неодобрительным взглядом. Его борода и усы смешно топорщились в стороны. Я уже так привыкла к чистовыбритым мужчинам, что слегка зависла. Мужчина поморщился, оценив танец Ма-Зани, затем отправился к девочкам, рыдавшим в креслах и лежащим на диванах.

– Унисвященник, – объяснила Ласси в ответ на мой удивленный взгляд. – Утешает, скорбит и венчает одновременно, – усмехнулась она. – Посвящен всем Богам Империи. Думаю, будет проводить брачные ритуалы.

Долго сидеть нам не дали. Только и успели, что допить местный«виски», как раздался длинный тревожный гудок, и тот же голос, что и в дисплее, возвестил о конце рабочей смены. Далее следовало объявление, что двери Желтого Сектора распахнутся через десять циклид, приглашая желающих поучаствовать в отборе невест.

Вскоре за нами пришли. Надзиратели выключили музыку, согнали Ма-Зани с площадки, приказали нам поставить стаканы, которые тут же въехали вовнутрь барной стойки. Выстроили в шеренгу, затем коротко объяснили правила игры. Сначала – смотрины. Стоять и молчать. Не говорить, не плакать, не выказывать знаков внимания. Выбирают мужчины. Точка.

Затем каждая, заслышав свой номер– интересно, какой у меня номер? Тот самый, что вспыхнул на дисплее, когда Ласси заказывала мне алкоголь? – выходит на площадку в центре Сектора. Если желающих на нее найдется больше, чем один, девушка достается победившему в поединке.

– Бои! – довольным голосом произнес Третий Надзиратель. – Наконец-то нормальные развлечения на этом плавучем дерьме!

Глава 9

Лица, лица, лица… Слишком много лиц! Вскоре они слились в одно – здоровенное, расплывчатое, гладко выбритое, с мощными челюстями ипостоянно меняющимисяглазами: большими, маленькими, темными, светлыми, заплывшими жиром, узкими или навыкате. Губы тоже не отставали – то сжимались, то ухмылялись, то силились улыбнуться, но слишком уж часто несли чушь и непристойности.

Черт!.. Не будь ошейника, наплевала бына инора Кабаса и охрану и объяснила, как себя вести в присутствии женщин. Но молчала, кусая губы, потому что меня рассматривали и обсуждали, как вещь, которую можно употребить… по-разному! Не все, конечно, но…

Нет, не хочу это слышать! И видеть тоже не хочу… Я решила не смотреть на обитателей «Прелюдии». Уставилась в пол. Вернее, им в ноги. Если точнее, на ботинки. Здоровенные, черные, с полоской железа у подошвы, потому что, сдается мне, сила тяжести здесь даже чуть меньше, чем на «Востоке Арана» или на Рагхе, и поэтому пол магнитил.

Хотя, может, у меня просто-напросто закружилась голова?! Когда уже они закончатся – эти ботинки и эти мужчины?! Бесконечная череда черной обуви тянулась, будто передо мной ползла гусеница-тысяченожка. Вереница обитателей «Прелюдии» не иссякала, словно они зашли на второй или третий круг; голоса и смешки сливались в один бурлящий в моей голове ручей.

Тем временем инор Кабас разъяснял правила поведения на «конкурсе невест». «Императору» местного разлива поставили кресло на возвышении той самой площадки, где танцевала Ма-Зани со стаканом в руках. Пластиковую поверхность превратили в огороженное место для боев, а из недр пола выдвинули трибуну для Главного Надзирателя. На ней также предстояло стоять «счастливице», за которую поборются желающие назвать ее своей женой.

Правила оказались простыми. В одни руки – одна женщина. Товар лишен права голоса и права выбора. За любое нарушение дисциплины – боль. Открытое неподчинение – боль или смерть, это я уже уяснила. Если на одну девушку несколько претендентов, то ее получает победивший в честном поединке. Или нескольких поединках. Дерутся до тех пор, как один из соперников не изъявит желание сдаться. Дальше следовал перечень запрещенных приемов, ограждающий собственность корпорации «Галактики» от увечий.

Напоследок инор Кабас посоветовал не ошибиться в выборе, так как сделать его можно будет всего лишь один раз. Проигравший выпадает из гонок за женщинамидо прибытия следующего корабля с живым грузом.

Наверное, поэтому нас и рассматривали так пристально. Приценивались. Нисколько не стесняясь, обсуждали достоинства и недостатки – укого грудь не выросла, бедра широкие или ноги кривые. Советовались с друзьями, наверное, чтобы не ошибиться в выборе. Хорошо, хоть зубы показывать не заставляли. От многих несло алкоголем, но это не мешало им делать ставки, распределяя заранее, кто кому достанется и кто с кем будет драться. Рядом со мной частенько задерживались, сопели, хорошо, хоть руками не трогали. Пару раз прозвучало разочарованное: «Ферг сказал, эта девка – его!» или: «Не зарься, а то Ферг зубы повыбивает…».

Мне стало жаль этого самого Ферга. Он даже не представляет, кого захотел в жены!

Все равно, зачем так пялиться? К тому же Ферг сказал! Я искусала губы в кровь, все сильнее сжимая руку Ласси, которая тряслась, как осина в метель. И зачем так трястись?! Взглянула на подругу. Вот уж обмороков нам сейчас не надо! «Успокойся!» – шепнула ей. – «Скоро все закончится».

«Все» тянулось и тянулось, никак не заканчиваясь. Как бы самой дожить до этого счастливого момента?! Ай, да черт с вами! Я вновь уставилась в пол. Ботинки, ботинки, ботинки… Топчутся на месте, снова около меня! Разве не слышали, я – женщина Ферга?! Слышали, но оказалось, некий Беллини решил рискнуть зубами и другими частями тела в поединке за меня. Надеюсь, они с Фергом поубивают друг друга, и… И – что тогда?!

Опять – ботинки. Обладатель не самого большого размера еще и прихрамывал. Я подняла взгляд. Оказался невысокого роста, черноволосый и вполне себе симпатичный мужчина с узким лицом и черными улыбчивыми глазами. Смотрел не на меня, а на Ласси. Пристально так смотрел. Улыбался. Подруга смутилась окончательно, уставилась под ноги, сгибаясь все ниже и ниже. Мне показалось, сейчас сложится пополам, упадет и уткнется носом в пол.

Наконец, пошел дальше. Ничего не сказал и даже забыл вслух оценить ее грудь и бедра. Надо же! Оглянулся на секунду, и я заметила на его виске такой же цветок, как и у Ласси. Неужели – с Истара?! Дернула подругу за руку, затем наступила ей на ногу, но девушка на внешние раздражители не реагировала, кажется, на моих глазах пытаясь впасть в кому.

Когда все закончилось – через сотню лет, не раньше! – в зону отдыха я тащила на себе почти бездыханное тело Ласси. Ну и Сари прихватила, мне не привыкать. Слава Богам, нас пустили к диванчикам и креслам. Правда, отгородили от остального зала светящимся силовым контуром и разогнали желающих полюбоваться девушками через «окошко».

Решив, что Ласси, бледной, словно невесте смерти, не мешает попить, а еще лучше выпить – но это уже из раздела фантастики! – отправилась на поиски воды. До охраны не дошла, наткнулась на унисвященника, который утешал рыдающую в кресле девушку.

– Где можно достать воды? – спросила у него. – Моей подруге плохо.

– Не положено, – отрезал он. – Могу помочь лишь словом Божиим!

Отрицательно покачала головой. Спасибо, мы уж как-нибудь сами… Пошла дальше и наткнулась на довольную Ма-Зани, что-то оживленно рассказывающую группе прихлебателей. Судя по голосу, дела у чернокожей девушки складывались отнюдь не плохо.

– Приглянулся кто? – спросила, проходя мимо нее.

Я собиралась к контуру, туда, где стояла охрана.

– Есть один, – скалясь, ответила она, – с моей планеты. Здоровенный такой… Бугай! Как он на меня смотре-ел! – протянула она.

Облизнулась, точно мартовская кошка. Поправила бюст, вернее, еще больше ослабила шов на груди комбинезона. Того и гляди, выпадут… персики из упаковки

– Смотри, не простудись, – усмехнулась я, – от кондиционеров дует! Надеюсь, хоть тебе повезет. Ну, он выберет именно тебя!

– Выберет, куда денется! Я же надеюсь, ему порядком накостыляют, – добавила, скалясь, девушка.

– Не поняла, – честно удивилась я. – Затем?!

– Чтобы ценил! – многозначительно произнесла Ма-Зани. – И помнил, как трудно я ему досталась.

Я слегка подвисла в лабиринте ее умозаключений, но тут Ма-Зани спросила:

– А ты? Видела своих? Аранцев?

Покачала головой. В основном, я видела ботинки. И даже понятия не имела, чьи из них Ферга, а чьи – Беллини.

– Ну конечно! – усмехнулась Ма-Зани. – Куда вам в политические?! Вы даже законы нарушать не умеете. Лижете пятки Императору, поднимаясь все выше, чтобы поцеловать его в… – тут я поморщилась. Непристойностей мне хватило на всю оставшуюся жизнь, – чтобы перейти из Второго Круга Власти в Первый…

– У тебя вода есть?! – перебила ее.

Подозреваю, Ма-Зани хотела задеть или уязвить меня, но… мне сейчас не до нее. Вскоре я вернулась к Ласси и сообщила, что вода нам не положена, только слово Божие. Девушка уже пришла в себя и сидела, подтянув ноги к груди, ноюмор мой не оценила.

– Маша, он здесь! – Ласси вцепилась мне в руку, когда я села рядом. – Дорс! Не смотри на меня так, я не сошла с ума! То есть, сошла. Но я его узнала!

– Ласси…

– Это он! Он!

– Хорошо. Он, так он. А если не он?!

– Маша! – завыла Ласси. – Это он! А если он меня не узнал?! А если меня не выберет? А если выберет другую?! Я не переживу!

О, Боги!..

– Ласси, если это Дорс, он тебя обязательно выберет! – Где бы еще набраться уверенности?! Пусть даже взаймы.– Ведь он тебя любит!

– Он меня бросил, – мрачно произнесла девушка. – Бросил! Я ему это никогда не прощу. Так что… Пусть катится! Да хоть к Ма-Зани!

Она отпустила мою руку и уткнулась носом в спинку дивана. Я же понадеялась, что тот, прихрамывающий, с искаром на виске – все-таки Дорс. И что ему накостыляют за прежние выкрутасы, а потом, пусть с трудом, но ему достанется Ласси. И они будут, наконец, счастливы. Ну и пусть на уранодобывающем заводе, но ведь такая любовь!

– А если меня выберет кто-то другой?! – жалобно спросила девушка.

Наконец, она перестала мучить меня вопросами, на которых не было ответов, и свернулась на диване. Я же посидела, повздыхала рядом, затем поднялась и подошла к светящемуся контуру. Коснулась его рукой. Разряд статического электричества не получила, но прозрачная стена сопротивлялась, отталкивая меня, словно я ей не подхожу.

– Руки! Пошла отсюда! – прикрикнул один из охраны.

Я послушно перестала жать бока силового контура. Конечно, можно попытаться сбежать. Вон, охрана пришла за одной из девушек… Громко выкрикнули номер Б-14, и невысокого роста короткостриженая шатенка обреченно поплелась по направлению к трибуне.

Но – смысл сбегать сейчас?! Куда я денусь с плавучего города? Без Ласси не пойду, а сегодня она – не ходок. Да и ошейник не снять – уже пробовала. К тому же охраны набилось – ого-го! Наверное, боялись, что начнутся народные волнения.

Народ и правда волновался. Орал восторженно, громко обсуждая достоинства первой жертвы, которую вывели через импровизированную дверь в контуре и поставили на трибуне возле инора Кабаса. «Жениха» со своего места я не видела – загораживала толпа, но, кажется, претендент нашелся всего лишь один. Унисвященник, тот самый, что предложил вместо воды слово Божие, потребовал тишины. Зал затих. Бородатый дядька забормотал молитвы к Триединому, а заодно и остальным Богам Империи. Не прошло и пары минут, как заключенных номер А-103 и Б-14 объявили мужем и женой.

Черт, неужели и мне придется пройти через это унижение?!

Пришлось. Но до этого было мучительное, изматывающее ожидание. Девушек уводили одну за другой, выставляли на всеобщее обозрение. Некоторые уходили «с молотка» быстро, за других бились, судя по крикам, долго и кроваво. Зрители вопили, хлопали, захлебываясь от эмоций, поддерживая то одного, то другого претендента.

Да чтоб вас!..

Я забралась с ногами на диван, обняла Ласси. Уткнулась ей в мягкие, пушистые волосы. Странно, но они пахли Землей и лесом. Так мы и сидели – Ласси Зеленая Птица, взломавшая военный сервер рагханов, и Маша Громова, виновная в том, что родилась на свет. Говорить было решительно не о чем. Да и не хотелось.

Вскоре пришли за Ласси. Девушка бросила на меня отчаянный взгляд, но охранник еще раз выкрикнул номер, и подруге пришлось уйти. А я осталась. Сидела, замерев, едва дыша. Прислушивалась. Претендентов на Ласси оказалась двое. Улыбнулась, когда услышала его имя.

– Дорс! Дорс! Дорс! – вопила толпа. – Бей его! Так… Правой! Нет, левой!.. Хук, хук!.. Нет, ногой!

Наверное, он послушался. Или не послушался. Но это не меняло дело, потому что Дорс победил. Вот и все! Все!.. Их сноровисто обвенчали, словно унисвященник работал на китайском конвейере по производству пластмассовой ерунды. Плевать! Уверена, у них все сложится. Ласси ведь любила его, и если Дорс не дурак… Судя по ее рассказам – недурак.

Когда уж мой черед?!

Тревога скручивала мышцы живота в морские узлы. Я давно уже извелась, а за мной все не приходили. Ма-Зани досталась некому Би-Зейну. Правда, словно по заказу, тому пришлось порядком повозиться. Настал черед Сари, а потом я уже перестала слушать, провалившись в тоскливое, напряженное Ничто. Девушек становилось все меньше, а я все сидела, пока не осталась в гордом одиночестве. И вот тогда за мной пришли.

– Заключенная Б-21, – охранник кивнул в сторону трибуны. – Пошевеливайся!

Поднялась с дивана, и мы пошли. Ноги слушались плохо. Не хватало еще грохнуться на пол! Косы давно расплелись, волосы спадали на лицо, но я и не думала их убирать. Толпа – жадная до внимания, впивалась в меня взглядами, жалила насквозь, через одежду, оценивая, комментируя. Наконец, дошли. Ступенька, другая, еще одна, и я взошла на свою Голгофу.

Инор Кабас поморщил нос, разглядывая меня. Сзади статуями застыла охрана. С кресла Главный Надзиратель вставать не стал. Поднял руку, призывая обитателей «Прелюдии» к тишине. Голоса смолкли. Я же уставилась на площадку для боев, по которой елозили роботы-уборщики, старательно затирая следы крови.

– Последняя на сегодня! – возвестил инор Кабас. – Истинная аранка… Большая ценность, вернее, редкость в наши дни.

Инор Кабас замолчал, о чем-то напряженно размышляя. Словно решал – отдавать меня или оставить себе, раз уж такая редкость.

– Пусть достанется лучшему! —наконец, возвестил Надзиратель, и мужское население «Прелюдии» ответило емудружным ревом.

Я оглядела толпу, пытаясь понять, кто здесь лучший. Странно, что так много народа… Ой, и новобрачные здесь! Девушки стояли рядом с мужчинами, дожидаясь окончания представления. Увидела Ласси, которую держал за руку Дорс, словно боялся, что девушка сбежит. Подруга неуверенно помахала мне рукой. Потом, все потом!

Лучших оказалось двое. Толпа расступилась, пропуская высокого, гладко выбритого мужчину с лысым черепом. На секунду я подумала, что это рагханин. Но откуда тому взяться на «Прелюдии»?! Мужчина повернулся, приветствуя толпу, которая тут же зашлась в крике: «Беллини! Беллини!», и я увидела синие волосы, собранные в хвост. Кажется, у обитателей планеты Симир слабость к этому цвету и подобным прическам, Сари рассказывала.