Текст книги "Простись со всеми, детка!"

Евдокия

Квартирная хозяйка Ивановна оказалась довольно моложавой теткой с конопатым непроницаемым лицом инспектора отдела кадров режимного завода. Взгляд тетки излучал рентгены. Говорила Ивановна скупо и неэмоционально, порядок отношений устанавливала сразу: утром деньги, вечером стулья. С вопросами к жиличке не приставала, поскольку ко всему была приучена: встречаются жильцы, которых лучше лишний раз не спрашивать. Но разглядывала так, что становилось неуютно.

А сыщица рассчитывала на контакт. На разговор. И суматошно решала вопрос: «На чем же тебя, дорогуша, взять? Чем подцепить…» Осмотр помещения затягивала и никак не могла выбрать верную манеру поведения, не знала, кем прикинуться: простушкой или ретивой девочкой? Какая из личин подмажет разговор?!

Так и не найдя ответа, Землероева прохаживалась по квартире, открывала краны, проверяла, работает ли холодильник, телевизор…

– Чистое белье в комоде, – скупо доложила тетка.

– Да я, по сути, и ночевать-то здесь не буду, – как будто думая о чем-то своем, пробормотала Евдокия. Повернулась к хозяйке и отметила, что у той немного брови вверх пошли. Кажется, получилось-таки слабенько заинтриговать «рентген». Дуся подняла вверх расправленные ладони, потрясла пальцами и сказала: – Не, не! Вы не думайте, Мария Ивановна, я заплачу сполна! Деньги не проблема. Просто… – девушка наморщила нос, – у Пусика своя квартира есть… но мне бы не хотелось с первых дней приезда быть навязчивой.

Евдокия шлепнулась на вполне приличный плюшевый диван, подняла параллельно полу вытянутые ноги, как бы демонстрируя длину и стройность. Улыбнулась строгому «инспектору»:

– Пусть знает, что мы девушки гордые и независимые. Коли что не так – уходим в собственную норку. Так? Мужики лихих наездов не выносят, да?

– Вам виднее, – поджала губы тетя.

– А хотите, я вам Пусю покажу?! – Заговорщицки подаваясь вперед, Землероева вытянула уже шею. И пока тетка не пошла в отказ, подскочила к ней, нашла в телефоне фотографию Паршина и сунула под нос: – Что думаете, а? Вы, сразу видно, женщина умная, людей насквозь сечете.

Первоначально отпрянувшая от напора Мария Ивановна на комплимент попалась. Прищурилась на фотографию. И вынесла вердикт:

– На мента похож.

– Да ладно! – «Простодушная» жиличка развернула телефон к себе и как будто заново присмотрелась к милому. (Паршин на том снимке получился добрым-добрым, серьезно пьяным и веселым, так как на дне рождения Ханькина немало приняли.) – Вообще-то он у меня директор мебельного магазина… – произнесла задумчиво.

– А начинал не с грузчиков? – хмыкнула подобревшая Ивановна.

– Ага. А как вы догадались? – Землероева распахнула во всю бездонную ширь зеленые глазищи и восхищенно покачала головой. – Ну вы даете, Марь Иванна! Все в точку. Был Пуся грузчиком! Вначале в продуктовом, потом в мебельном, потом…

Ни для кого не является секретом старый опробованный финт: дай в человеке блеснуть неординарной личности, и он твой – навеки. Поскольку всякий убежден: есть в нем талант, который не каждый видит.

Радиоактивная тетка моментально превратилась из железобетонного в свинцовой оболочке реактора в плавленый сырок «Виола». Хоть мажь ее на хлеб и угощайся.

Советы начала давать, мол, знаем этих бывших грузчиков. Видали.

Евдокия истово таращилась. Губами восхищенно шлепала. Контакт стремительно налаживался в нужном русле.

Когда над головами шушукающихся уже за чаем дам раздался скрип половиц из верхней квартиры, Ивановна досадливо поморщилась:

– Да уж… слышимость тут у нас…

– И пес с ней! Со слышимостью. – Землероева беспечно отмахнулась. – Я же сказала: жить здесь не буду, хату для отвода глаз сняла, чтоб Пуся не зазнался.

– Молодец, – облегченно одобрила тетя.

Евдокия горделиво распрямила спину.

– Я не содержанка, Мария Ивановна. На свои живу. Дома в Выборге, – понимая, что опытная квартирная хозяйка моментально отметит отсутствие у приезжей всяческого говорка, Дуся выбрала для легенды культурный город Выборг, – я работала секретарем в адвокатской конторе. Заработала. Могу потратить.

Над головой в обратном порядке – от подоконника к коридору – проскрипели чьи-то шаги, и Евдокия, протаптывая прежнее благодатное русло, вновь округлила глаза:

– Мария Ивановна…

– Можешь «тетя Маша», – объявила размягченная тетушка.

– Теть Маш, – тут же сократила дистанцию Дуся, – а вот скажите. Когда ваши соседи жильцов пускают, не просят вас на них взглянуть? Вы же людей – насквозь! Никакого участкового не надо!

– Бывает, бывает, – поглаживая рукой в конопушках белую столешницу, слегка лукаво сконфузился «рентген». – Если кто-то летом на дачи отъезжает, то ключи оставляет только мне. Все знают, что я не промахнусь, не прогляжу.

– Да-а-а, – уважительно протянула Евдокия. – У вас талант. Вам бы в сыщики податься.

– Да ну их, – пренебрежительно отмахнулась тетя Маша. – Бегала тут одна, приставала ко всем. А как с людьми поладить… – Ивановна вновь произвела презрительную отмашку. – Бестолочь, липучка.

– А чего она здесь бегала? – отхлебывая чаю и поглядывая над ободком чашки на хозяйку, безмятежно поинтересовалась Дуся.

– Да так, – смутилась тетушка. И немного привстала с табурета.

– Ну, теть Маш, ну пожалуйста! – вцепилась в ее руку жиличка. – Не уходите! Я ж здесь со скуки сдохну! А вы такая приятная женщина! С вами так интересно, так познавательно…

«Приятная женщина» вернула зад на стул.

– Ладно. Слушай. Жил тут у нас один алкаш. Молодой совсем, чуть-чуть тебя постарше…

Покойный Киря Воронцов был младше Евдокии на полгода. Но это – частности.

Минут через двадцать раскрасневшаяся Землероева осыпала тетю Машу уже комплиментами другого свойства:

– Вам надо детективы писать! Вы рассказываете так захватывающе-е-е!

Увлекшись сплетнями, подпитываемая искреннейшим интересом слушательницы, Мария Ивановна навалила Дусе такую кучу информации, что не нарыть отделу сыщиков из МУРа.

Простились уже ближе к вечеру. Взаимно удовлетворенные. Скучающая молодая пенсионерка тетя Маша нашла свежие и неиспорченные уши, Евдокия, не оторвав задницы от табурета и не притоптывая на морозе ножками перед скамейкой с непростыми столичными бабушками, вспахала двухнедельный пласт-объем работы.

Вечером этого же дня, уже довольно информированная тетей Машей, Землероева маленько походила по подъезду, разыскивая соль и спички.

В двухкомнатной квартире над ее головой поселился сутулый блеклый мужичок неопределенного возраста. В зеркально подобной квартире напротив него жил лихой кавказец, пытавший навязаться с шампанским-коньяком-цветами-рестораном. На пятом этаже проживала молодая парочка трудолюбивых «интернетных мышей», едва дождавшихся возможности прийти с работы от компьютеров и юркнуть туда же, но уже в Сеть. На просьбу Дуси муж-мышь невнимательно сунул ей в руку пачку соли и пошел к какой-то стрелялке, чудом не забыв захлопнуть дверь. Пять квартир занимали приезжие с детьми. В десяти жили ответственные квартиросъемщики. Но это уже был умозрительный список, составленный со слов Марии Ивановны. Ее чутью и острому взгляду можно было доверять, к аттестации «приличные люди» Землероева отнеслась с понятием и в означенные пятнадцать квартир не полезла.

Ночевать уехала к себе. Правда, чуть не пожалела, так как едва откопала машину, приткнутую к мусорным бачкам.

Но скоро снегопад закончился.

* * *

На следующее утро Евдокия вернулась в брежневку с посвежевшей за ночь головой и уселась составлять уже рукотворный список. Сверяясь с исчирканным вчера блокнотом, подбила итоги. Наметила мероприятия. Понять пыталась: могла ли Вероника кого-то здесь расспросами встревожить? Кто из жильцов или нанимателей имеет второе дно, у кого зрачок дернулся, когда в дверь позвонила другая назойливая девушка… Можно ли привязать убийство Моти к брежневке у трех вокзалов?!

День и вечер прошли практически впустую. Евдокия дежурила в подъезде, изображая случайные встречи, клеилась к жильцам… От нее, пожалуй, уже несколько шарахались. Но этой реакции сыщица, по сути дела, добивалась. Ждала – кто дрогнет, кто проявится?!

Пока народ держался ровно. Но лиха беда начало. Квартиру Дуся сняла на две недели! А уже успела заслужить славу неистово прилипчивой болтушки, не способной и дня прожить без человеческого общества.

Бедные соседи. Подобные назойливые типажи у всех встречаются.

В половине девятого, когда Евдокия уже собиралась покинуть пятиэтажку, ей позвонила Аня, дочь Александра Сергеевича Миронова.

С Анной Мироновой Евдокия не то чтобы дружила – встречались, перезванивались, порой обедали в кафе. Дочь авторитетного (во многих смыслах) человека тянулась к сыщице. Уважала ее работу, если в жизни возникала непонятка личного свойства, просила о совете. И хотя разница в годах была малосущественной, смотрела на Евдокию снизу вверх. На то была серьезная причина: Дуся доказала профпригодность к сыщицкому промыслу, когда-то она спасла жизнь Ани.

Короче, появилась у дочери Миронова проблема, дщерь к авторитетному папаше не побежала, а позвонила Евдокии:

– Дусь, я хочу тебя о помощи просить. У меня подруга пропала.

– Когда? – устало потерев натруженный лоб, поинтересовалась сыщица.

– Сегодня. Вышла днем из дома, до репетиционного зала не доехала, на звонки не отвечает. А Света у нас, Дуся, прима. Никто не верит, что она могла так коллектив подставить!

Анна танцевала в профессиональной группе, сейчас, как понимала Дуся, у шоу-бизнеса горячая предновогодняя пора, пропажа примы – происшествие подлейшее. Бьет по нервам и по кошельку.

Но Анна прежде всего говорит: «Подруга пропала». Значит, дело еще и близко-личное.

– В бюро регистрации несчастных случаев звонили? Внешность, одежду Светы описали?

– Да. Никаких известий.

– Уже радует, – пробормотала Дуся. – У нее приятель есть?

– Приятель с нами работает! Сам на взводе, ничего не понимает!

– Ясно. Родители, родня, друзья…

– Всех обзвонили. Не тревожили только родителей. Света из Мурома, предки там с ума сойдут, а она потом найдется… Связались только с младшим братом.

– Это правильно.

– Ты нам поможешь?!

– Да. Завтра с утра подъеду. Куда?

– С утра, с утра… – забормотала Аня. – У нас сегодня два корпоратива… все рухнут спать без задних ног… Давай в полдень созвонимся, ладно? Ты же захочешь с ребятами поговорить, а если те хоть немного не поспят, толку от них – ноль.

– Океюшки. Вопрос вдогонку. Света чем-нибудь «балуется»?

– Нет, ты что! Она же профессионал, спортсменка.

– И это радует. Будь на созвоне, если Светочка объявится, скинь эсэмэску. Я тоже выспаться хочу, устала как последний бобик.

– Я поняла. Спасибо, Дуся! Я знала, что ты не откажешь.

– Да был бы толк…

Евдокия попрощалась. Чуть живая добралась до дивно свободного от снега «рено».

Дома, едва ополоснувшись, рухнула спать. Всю ночь бродила во сне по нереально изогнутым и перепутанным лестницам: пролеты, этажи, чужие лица, кнопочки звонков… На стенах надписи – поганые либо признательные. Нарисованные морды с рожками и пятачками. Кошачья лужица.

Подмоченные сны профессионального пахаря сыска. Совсем не девичьи.

Уж лучше бы Крученый объявился… Да руку к щечке протянул.

Утром, когда Евдокия уже подъезжала к брежневке, на телефоне появился вызов от Олега. В ответ на Дусино «алло, привет», шеф скупо поздоровался и тоном сурового начальника произнес:

– Сегодня в двенадцать ты нужна мне в офисе.

– Паршин, – паркуясь напрямую у подъезда, вякнула напарница, – вообще-то у меня свои планы были.

– Сегодня лучше их оставить. Придешь, не пожалеешь. Обещаю.

Уловив в голосе Олега странные нотки – толика энтузиазма, толика несомненной озадаченности, Евдокия уточнила:

– Клиент подъедет?

– Угу. Еще какой.

– В смысле чего «еще какой»? Бабки или интересная работа?

– Все вместе и в больших количествах.

– Да ну?.. Все вместе – редкость. Ты не перебарщиваешь?

– Чтоб я умер не напившись в сраном памперсе!

– Солидное проклятие. Приеду.

То, что шеф не поинтересовался, как у напарницы продвигается кровное расследование, уже интриговало. Клятва с привлечением подгузника совсем из ряда вон.

Прикинув расстояние и пробки, не выходя из машины, Евдокия развернулась в сторону проспекта. Если в ее пробежках вверх-вниз по лестницам пятиэтажки появится пауза, ничего страшного не произойдет.

Паршин заинтриговал невероятно!

Как оказалось – было чем.

Пока Евдокия заряжала кофемашину, патрон вводил ее в курс дела:

– Ты помнишь о прошлогоднем убийстве Шляхтича?

– Угу. Первая полусотня «Форбс». Солидный дядя с мутным прошлым. Грохнули на выходе из ресторана из припаркованной машины. Убийцу, разумеется, не установили… – Паршин победно смотрел на Евдокию, девушка недоверчиво отмахнулась: – Да ладно… Ты что хочешь сказать: к нам кто-то по убийству Шляхтича обратился?!

– В точку! – Олег недоуменно почесал переносицу. Но видно было – бывший опер воодушевлен. Давно двум сыщикам не поступали предложения не в замочные скважины подглядывать, а появилось дело. Всамделишное, громкое.

– Олег… – с сомнением в голосе протянула Евдокия, – не наш уровень. Мы не Пинкертоны. Мы вообще не имеем права по убоям работать…

Паршин поднял руку.

– Подожди, послушай. Когда я пришел в офис, на нашем сайте уже висела просьба о видеозвонке по скайпу от госпожи Шляхтич. Я сразу же перезвонил, поговорил с дамочкой… Маленько обалдел, как понимаешь. Камилла – тетке хорошо за сорок, но она попросила обходиться без отчества, – нас нанимает. Нанимает, понимаешь, Дуся! Бюджет – не ограничен. Ее интересует только результат.

– Какой?! По убийству ее отца лучшие ребята из ФСБ и МУРа работали!!

– И что? – Паршин самодовольно откинулся на спинку вертлявого кресла. – Нашли чего?

– Олег, я тебя не узнаю, – разглядывая пылающего энтузиазмом шефа, проговорила Дуся. – Не наш уровень! Взгляни правде в глаза! Откуда она вообще о нас узнала, почему нас выбрала?!

– Какой-то из прежних клиентов посоветовал.

Евдокия уместилась в кресло напротив, сгорбилась.

– Какой? Кто конкретно ей нас посоветовал?

– Самое интересное, – прищурившись, ухмыльнулся Паршин, – ей посоветовали – тебя. Как обязательное условие качественной работы.

Последние слова патрона окончательно разбалансировали Дусин мозг. Громкое нераскрытое убийство, семейство Шляхтич, «Форбс»…

Каким тут боком Евдокия Землероева?!

– Олег, ты правильно понял? Может быть, это шутка? Дружеский розыгрыш?

Паршин глянул на наручные часы и лишь тогда ответил:

– Через сорок минут сама узнаешь – шутка, не шутка, розыгрыш или истинная правда. Но я, – бывший опер хмыкнул, – ревную тебя к славе. Так что прошу не зазнаваться. Я – шеф, и зверски строгий. Давай-ка, пока есть время, полазаем в Инете, нароем что возможно по прошлогоднему отстрелу.

Евдокия развернула стул к компьютеру и заполошно подумала: «Господи, ну почему я сегодня серый костюм не надела?! Сижу тут, понимаешь ли, вся «брежневская» в джинсовых портках!! А счас мадам прибудут-с!»

Мадам Шляхтич прибыла с точностью японской электрички – ровно в полдень под удар секундной стрелки по цифре двенадцать открыла дверь. Сама. Хотя даме в норковом палантине, угольно-черном с белой оторочкой костюме «Шанель» и шляпке при вуали швейцар был просто-таки необходим!

– Добрый день. Я Камилла Шляхтич. У вас здесь курят?

Начало впечатлило. «Вам можно все, везде!» – могла б ответить Дуся, но лишь достала пепельницу, пока Паршин (скрытно) таращился на тощие ноги в шикарных шелковых чулках. Мадам пришла не в зимних сапогах, а в туфельках на шпильке.

Камилла понимала, что ноги хороши. Усевшись в кожаное посетительское кресло, юбку не одернула, позволила Паршину полюбоваться. Ее темно-карие глаза в подводках стиля «вамп» исследовали Дусю.

Шляхтич воткнула в алые губы длинный коричневый мундштук, подпалила коричневую сигаретку и вместе с дымом выпустила:

– Ну? Мне кажется, суть моего приезда вам более или менее понятна. Так?

Паршин важно откинулся на спинку кресла. Покрутил внутри сомкнутых на животе ладоней большие пальцы и кивнул:

– Более или менее.

– Поговорим детально? – Приподнятые брови Камиллы нырнули под вуаль, свисающую надо лбом. Вопрос подразумевал: вы принимаете мое предложение? Или можно сразу уезжать и не трясти языком понапрасну?

– Поговорим, – сказал Олег. – Но вначале просим вас ответить: кто посоветовал вам выбрать наше агентство?

– Не знаю, – повела плечом Камилла. И, предупреждая недоумение сыщиков, повторила: – Не знаю, честно. Я не люблю тусовку, не выношу шумное общество, но много общаюсь в Сети…

Камилла рассказала, что вчера по Интернету ей пришла информация об убийстве отца. Человек, ее приславший, поделился некоторыми подробностями жизни Эдуарда Романовича. Причем такими, что не освещались СМИ, а были известны только ограниченному кругу приближенных. Добавил информатор и кое-что по существу дела: указал на недочеты следствия, прошелся по подробностям убийства, также не освещаемым средствами массовой информации. То есть доказал: он не шутник, не вымогатель, а человек причастный, требующий к словам самого серьезного внимания.

– Я думала всю ночь. Дала службе безопасности задание узнать о вас как можно больше…

– Вы так и не сказали, почему информатор посоветовал обратиться конкретно к нам? – перебивая, напомнил Паршин.

– Ах да… Информатор предупредил меня, что в правоохранительные органы обращаться бесполезно. По уверениям этого господина, следствие тормозили намеренно. В конце послания была приписка с вашими координатами и совет: «Если хотите добиться результата, обратитесь в это детективное агентство. Пусть сыщики начнут предварительное расследование. Настаивайте на причастии к работе Евдокии Землероевой». – Важная дама, не скрывая недоуменного интереса, поглядела на молоденькую сыщицу: – Я заинтригована. Не понимаю, в чем подвох. Может быть, вы мне объясните? Евдокия, вы имеете какие-то особенные возможности?

«Ну, начало-о-ось, – рассерженно-расстроенно подумала Дуся. – Понеслась душа в рай…»

Черпая в Интернете сведения о вероятной клиентке, сыщики получили некоторое представление о дамочке.

Камилла Эдуардовна Шляхтич прославилась на всю Москву неуемным влечением ко всяческого рода магии. Прикармливала экстрасенсов, гадалок, врачевателей и прочих чудаков. Сама общалась с духами за спиритическим столоверчением.

Заподозрив нечто этакое в Землероевой, спросила в лоб.

– Я сыщик, – твердо выговорила Евдокия. – Никакими особыми способностями не пользуюсь, работаю головой.

– Языком и ногами, – едва слышно пробурчал патрон вдогонку.

Но Камилла огорчилась.

– Жаль. Бывают детективы-экстрасенсы. Они творят невообразимые вещи…

«Вот и обращалась бы к ним!» – мысленно фыркнула Землероева. Но Паршин уже перебивал вошедшую в эзотерический клинч даму, не дал себя сковать и оплести бредятиной:

– Камилла, пока мы так и не дошли до сути задания, которое вы хотели бы нам поручить. Может быть, будет проще, если вы попросту позволите нам ознакомиться с посланием информатора и мы сразу же начнем предварительное обсуждение?

Потенциальная заказчица кивнула.

– Как понимаете, я убрала из текста некоторые… мгм, подробности личной жизни моего отца. Так что читать будете купюрами. – Говоря это, Шляхтич достала из клатча вчетверо сложенный листок бумаги и протянула его сыщикам. Догадываясь, что она и детективы почти пришли к согласию, Камилла уже могла показать им конкретику. – Вот. Все, как я и говорила. Ваши координаты, советы, Евдокия Землероева…

Но детективов больше интересовала информация об убийстве Эдуарда Романовича.

Сведения с первых же строчек разили наповал.

По мнению анонима, миллиардера Шляхтича отработала группа наемных убийц, именующих себя не без черного юморка «Синдикат великих киллеров». СВК.

О заказчике убийства ни слова.

Зато давалась привязка, как можно выйти на этот СВК, повесив сообщение на определенном сайте. (Текст прилагался.) И ждать ответа. Давалась рекомендация: при возникновении вопроса «Откуда вы о нас узнали?» можно сослаться на определенного господина.

– Интересно, откуда у информатора такие конфиденциальные сведения? Подробности.

Сыщики переглянулись. Паршин поморщился: пованивает дельце, ох пованивает.

Но интересно – жуть!

Процесс захватывал уже и Евдокию. Напротив нее сидела неординарная сдвинутая дамочка – хоть в кино ее снимай, уже и грим наложен! – в руках бумажка с информацией, способной на тот свет отправить.

Но интересно – до костей! Зуд побежал по пальцам. От листка как будто электричеством долбило.

Видя, что сыщики дочитали и ознакомились с посланием, Камилла затушила в пепельнице уже вторую сигаретку и выразительно поинтересовалась:

– Ну? Мы договорились?

Олег невозмутимо произнес:

– Нам надо подумать. По совести сказать, я не очень понимаю, какого результата вы от нас ждете? Вы разумная женщина, Камилла, найти конкретного убийцу вашего отца у нас навряд ли получится. Нет. Не получится наверняка! Давайте будем честными.

– А я и не жду, что вы мне снайпера на блюдце принесете. – Шляхтич подалась чуть-чуть вперед и, в упор разглядывая сыщика, определилась по цели: – Мне нужно лишь подтверждение факта – Синдикат имеет место быть. И уже с этой подтвержденной информацией я пойду в прокуратуру. Или ФСБ. Как карта ляжет.

Относительно «карты» Дуся поняла буквально: гадать отправится мадам. Не исключено, прежде чем войти в контакт с земными сыщиками, черноглазая брюнетка уже провела сеанс связи с духами достойных предков. Сама же говорила – ночью не спала. Чем, спрашивается, занималась?

Паршин в свою очередь подумал: «Да, да, конечно. Дамам, что имеют на Москве репутацию шизофреничек, в прокуратуру можно только с полной доказательной базой, свидетелями и кучей подшитых бумажек. Иначе – попрут, начнешь права качать, и санитаров вызовут. Сочувствую от всего сердца».

И поскольку напарники находились на разной волне, слова Евдокии безмерно удивили Паршина.

– Камилла, а может быть, вам сразу же идти в прокуратуру? С вашими-то связями, с вашим умением убеждать и правильно вопрос поставить…

Лесть, что отлично проскочила с тетей Машей, отрикошетила от Шляхтич, как сухая горошина от танка.

– Евдокия, дорогая, посмотрите на меня. – Богачка, немного изогнувшись в талии, изобразила у лица жест, похожий на обмахивание веером. – Я сильно похожа на мадам, которую ждут в следовательских кабинетах? Давайте-ка, как предложил Олег, беседовать по совести. Вы знаете, что у бюджетников на таких, как я, стойкая идиосинкразия. Личная, врожденная непереносимость. Аллергия, проще говоря. И вот вы. Предлагаете мне взять вот этот самый мятый листок. – Длинный алый ноготь Шляхтич цокнул по лежащему на столе купированному сообщению. – И идти с ним в прокуратуру, да?

Камилла не стала даже продолжать.

А Евдокия подумала, что зря почти исключила из употребления поговорку «цыплят по осени считают». Полусумасшедшая по виду тетка влет рвала каблуки и красные подметки с лабутенов!

– Простите, я хотела как лучше, – пробормотала Землероева под насмешливым взглядом Паршина.

– Я принимаю, – без высокомерия согласилась миллиардерша. – Вы меня заинтересовали, надеюсь, некоторая ваша наглость и есть тот самый первозданный дар.

«Ох, верно формулирует! – на этом месте восхитился Паршин. – Попало Дусеньке за дело! Негоже всех глупей себя считать».

Камилла отвернулась от стушевавшейся Землероевой и обратилась к главе агентства:

– Олег, я понимаю, что должна дать вам время на размышление. Моя проблема весьма нетривиальна. Но все-таки надеюсь: вы мне не откажете.

Переворотом от показательной порки Дуси до уважительного «вы мне не откажете», миллиардерша, скорее всего, преднамеренно подчеркнула, что выступает здесь просительницей. Чем произвела благоприятное впечатление.

– Мы, – Олег в той же манере намеренно подчеркнул союз Паршин – Землероева, – подумаем. Сколько времени у нас есть на раздумья?

– Сутки, – произнесла Шляхтич, вставая. – Жду вашего ответа завтра в полдень. – Камилла достала из сумки тощенький конверт, шмякнула его на стол перед Олегом. – Здесь задаток. Расходы пойдут отдельной статьей.

Гостья грациозно заскользила к двери, почти у порога развернулась.

– Если мы не договоримся, задаток можете оставить у себя, это плата за молчание. Евдокия. Когда вы родились? Я хочу составить ваш гороскоп, если позволите. И мне бы очень помогло точное время вашего появления на свет.

Дуся скромно отчиталась.

– Хороший знак гороскопа, – испытывающе глядя на сыщицу, одобрила ее рождение мадам. – Надеюсь, что до встречи, господа.

(Даже через час после ухода Шляхтич по офису сновал аромат ее парфюма. Пах в основном конверт.)

Как только за посетительницей закрылась дверь, Паршин цапнул денежки, раскрыл конверт и пошевелил указательным пальцем купюры.

– Ну? – поторопила Евдокия. Конверт выглядел жиденько, но Дусю поразили слова Олега:

– Сто тысяч. Евро. Бумажки по пятьсот.

– Сколько?! Она предлагает эти деньги только за молчание?!

– Расходы пойдут отдельной статьей, – заторможенно пробормотал патрон. – И это только аванс.

– Это жопа, Паршин, жопа! – Евдокия вскочила на ноги, забегала по кабинету. – Не верю я Камилле ни на грош!

Начальник, продолжавший ворошить бумажки, промолчал, и Землероева, усевшись на край его стола, нависла над командиром.

– Олег. Вот сам подумай. У Шляхтич полный штат службы безопасности. Она сама о них упомянула. Так почему ей нужна помощь со стороны?.. Напрягла бы своих, ребята наверняка не лыком шиты, работают не за три рубля…

– Она следует советам анонима, – не глядя на напарницу, перебил Олег.

– Ой-ей-ей! – скептически воскликнула Землероева. – И что? Камилла не похожа на доверчивую тетку! У нее котелок под вуалькой – варит! Зачем ей мы?!

– Не ори, – поморщился Олег. – Что за манера – наседать.

– А ты меня иначе не слышишь.

– Да слышу я, Дуська, слышу. Камилла тебя элегантно щелкнула по носу, ты и…

– Паршин!! – не дала закончить напарница. – Я сейчас тебя по носу щелкну! Клавиатурой от компьютера!

– Налей-ка, Дуся, мне еще кофейку… А сама воды попей.

Евдокия фыркнула, спрыгнула со стола и направилась к угловому столику с кофемашиной. Начальник продолжал:

– Мне кажется, мы ничем не рискуем, если выложим на сайт объявление для СВК и подождем реакции. Объявление индифферентное. Ни о чем не говорящее…

– Ага, – вякнула Землероева. – А дальше что? Что ты предложишь киллерам, когда те выйдут на связь?! «Грохните, пожалуйста, Васю Тютькина, которого в принципе не существует», да?! Объект заказа должен быть – реальным! Мы ищем выход на серьезных людей. С ними отговорки не прокатят. Или… ты предложишь своего соседа сверху заказать?.. Того, что затопил тебя два месяца назад.

Землероева почти забыла о звонке Анечке Мироновой, хотя маленькая толстая стрелка на часах давно зенит перешагнула. В углу негромко пыхтел кофейный аппарат, Дуся скакала по кабинету раздраконенной блохой.

– Олег, заказ выполнить невозможно! Давай, пока не поздно, вернем Камилле деньги. Иначе, чует сердце, влипнем! Подумай, кто она, кто мы?! Настропалит своих служак, те начнут работать параллельно, а влипнем – мы!

– Так. Стоп. – Рука Олега шлепнула по столу. – Давай подумаем конструктивно.

– Ты не способен думать конструктивно. Твои полицейские мозги в застое скисли, ты в это дело уже вцепился.

– Может быть. Но нам за то деньги и платят, чтоб мы мозгами шевелили.

Евдокия поставила перед Паршиным кофе, немного черного напитка выплеснулось из чашки на блюдце: руки «официантки» вибрировали от переизбытка чувств.

Паршин невозмутимо подложил под чашку листок бумаги, дабы капли кофе промокнуть. Достал из кармана пачку сигарет и зажигалку…

Землероева слегка поморщилась. Но выгонять Паршина на крыльцо из кабинета, где уже Камилла надымила, не по-товарищески. А сигареты помогали шефу думать.

– Есть идея, – минуты через две сказал накурившийся патрон. – Аноним не написал, что СВК работает только по убоям. Давай предположим, что у убивцев более широкая квалификация… Давай предложим СВК сложную работу, но без крови. К примеру… что-то выкрасть. Добыть. Не заказывать же в самом деле «соседа Васю Тютькина».

– А если они тебя пошлют?

– А если мы им заплатим столько, что отказаться будет невозможно? – воткнул Олег.

И Дуся, взяв со стола зажигалку, чиркнула кремнем и на пару секунд поднесла огонек к подбородку командира, у которого мозги действительно от перекура шевелились лучше. Своеобразный респект произвела.

– Надо только выдумать что-то эдакое… – Олег поднял руку вверх, покрутил растопыренными пальцами, – реальное, без дураков…

– Снять банковскую ячейку на подставное имя и попросить добыть из нее наживку?

– С ума сошла? Ребята деловые, могут в банке шухер устроить. Положат там, не дай бог, кого… Или семью работника в заложники возьмут… Нет, Евдокия, изобретать нужно то, что можно легко проверить на предмет подставы. Желательно с реальным прошлым, а не заготовку двухдневной свежести.

…Через полчаса в кабинете можно уже было вешать сейф, так как топор для столь прокуренного воздуха уже не показатель. Но Землероева крепилась. Дымящий патрон, прищурившись, генерировал идею за идеей.

– Попросить подключиться Камиллу, пусть отдаст в наживку какое-нибудь полотно кистей Рембрандта?

– Не стоит. Во-первых, по произведениям искусства работают особые умельцы. Нам могут отказать. А во-вторых, человека с фамилией Шляхтич подключать нельзя. Если аноним не обманул, в прошлом году спецы из СВК ее папашу грохнули.

– Согласен. Но Камилла может попросить об одолжении приятеля-миллиардера. С Рембрандтом-Тицианом на стене или кучкой бриллиантов в прикроватной тумбочке.

– Хочешь брать спецов на «горячем»? На деле?

– Было бы неплохо. Подготовить помещение с «кучкой», навешать камер наблюдения…

– Да нет, Олег, – поморщилась напарница. – Кража ценностей – не аргумент для синдиката душегубов. Давай-ка покури еще.

На этот раз начальник вышел на крыльцо. А Евдокия, опомнившись, позвонила Анечке Мироновой:

– Ну как вы там? Светлана не нашлась?

– Нет, Дуся, – огорченно произнесла плясунья.

– Ань, ты меня прости, конечно, но почему ты не хочешь папу Александр Сергеича напрячь? Я, безусловно, не отказываю в помощи, но папа…

– Да папа Светку терпеть не может! – выпалила дочь авторитета. – Если она пропадет, он с радости напьется!

– О как, – задумчиво пробормотала Дуся. – А чем ему твоя подружка насолила?

– Да тем, что помогает! Если б не Светка, я б, может, по сельским домам культуры с краковяком гастролировала! Или ушла из танцев, что наиболее вероятно.

– Понятно. Куда мне подъехать?

– Даже не знаю, Дуся. У нас сегодня вместо репетиции выступление подвернулось. Мы через четыре часа уже в области в яхт-клубе отплясывать должны… Туда еще добраться нужно.