Текст книги "Печать Нострадамуса. Мрачное наследие"

– Добрый день, Мон Этуаль. Чем вы так встревожены?

– У королевской фрейлины немало забот, герцог. Её Величество ещё не до конца обжилась в Блуа, а поэтому даёт нам множество поручений, – соврала Мадлен.

– Королева – дама требовательная, – усмехнувшись, подтвердил Анри. – И, уверен, угодить ей бывает нелегко. Но мне печально видеть вас столь утомлённой. Если желаете, я немедленно обращусь к Луизе с просьбой позволить вам передохнуть.

– Это лишнее, герцог, – заметила Мадлен. – Задача фрейлины – выполнять просьбы её королевы. Не хочу, чтобы Её Величество посчитала, что я не справляюсь с ролью фрейлины.

– Такая верность короне достойна похвалы, но увы, Мон Этуаль, вы совершенно не щадите себя. Любая придворная дама на вашем месте уже давно искала бы способ найти покровителя, что избавил бы её от любого тяжкого труда.

– Я к числу этих дам не отношусь, – гордо заявила Мадлен.

– Ни минуты не сомневался в этом, Мон Этуаль, – хитро прищурившись, Наваррский улыбнулся. – Чем дольше я за вами наблюдаю, тем больше убеждаюсь в том, что вы совершенно не похожи на большинство придворных дам.

– Так вы продолжаете наблюдать за мной? – поинтересовалась Мадлен.

– Использую для этого каждую возможность, – игриво ответил Анри.

Мадлен шагнула в сторону, предприняв попытку обогнуть Наваррского, но мужчина сдвинулся в том же направлении, снова преграждая фрейлине путь.

– Герцог, мне не хотелось бы выказывать свою неучтивость, но я спешу, – заметила Мадлен.

– Как же изящно вы пытаетесь избавиться от моего общества, – усмехнулся Анри. – Но прошу вас, Мадлен, не убегайте. Дайте мне шанс исправить те ошибки, что я совершил при нашем прошлом общении.

Мадлен, прикрыв глаза, покачала головой. «А он совершенно не привык к отказам, – заметила девушка. – Чем решительнее я отталкиваю его, тем сильнее он желает добиться моего расположения».

– Ваша настойчивость поражает, а порой даже пугает, герцог, – наконец произнесла Мадлен. – Сейчас я правда очень спешу. Если я дам вам обещание выслушать вас при следующей нашей встрече, вы меня пропустите?

Анри лукаво улыбнулся, довольный ответом фрейлины.

– Я запомню это обещание, Мон Этуаль.

Слегка повременив, Наваррский всё-таки отступил в сторону, освобождая девушке путь.

– Благодарю.

Фрейлина направилась дальше, но, сделав всего несколько шагов, вновь услышала за спиной голос Наваррского.

– Вы любите розы?

– Розы? – удивилась Мадлен. – Да, я нахожу их весьма привлекательными, – не оборачиваясь, бросила фрейлина, боясь, что мужчина вновь увлечёт её разговором.

Уходя прочь, девушка не видела, как лукавая улыбка озарила лицо Наваррского. Не слышала, как, оставшись один, он тихо прошептал:

– Мон Этуаль, однажды вы сдадитесь мне.

Возвращаясь к крыльцу, Мадлен едва не столкнулась с Габриэль. Девушка, опустив голову, медленно брела по одной из дворцовых дорожек. Мадлен остановилась. «Должна ли я поинтересоваться тем, что случилось с подручной Наваррского?» Почти убедив себя в том, что это её не касается, девушка в последний момент обернулась к Габриэль. «Ей и так нелегко живётся при дворе, если я могу хоть чем-то ей помочь, не стоит проходить мимо».

– Габриэль, – негромко позвала Мадлен, протянув руку, чтобы коснуться плеча девушки. – У тебя что-то стряслось?

Словно выйдя из оцепенения, Габриэль подняла голову и резко отпрыгнула в сторону, не позволяя Мадлен коснуться себя.

– Что-то не так? – удивилась фрейлина.

Осознав, что со стороны её поступок выглядел странно, Габриэль обхватила себя руками и замотала головой.

– Прошу прощения, мадемуазель, я всего лишь задумалась. Ваш голос испугал меня.

– Не стоит извиняться, – улыбнулась Мадлен. – Мне показалось, что вы печальны.

– Не более, чем обычно, мадемуазель, – уже спокойнее ответила Габриэль. – Я всего лишь надеялась, что, уехав из Парижа, смогу найти себе место при дворе. Но Блуа ничем не отличается от столицы. Стены этого замка давят ничуть не меньше, чем стены Лувра.

Мадлен задумалась, ей было искренне жаль одинокую девушку, что каждый день ощущала себя изгоем.

– Может быть, мне поговорить о вас с королевой Луизой? – предложила Мадлен, – Вдруг в её свите всё-таки отыщется место для вас?

– Нет, мадемуазель, прошу, не утруждайте себя, – попросила Габриэль. – Я не хочу, чтобы вы пытались помочь мне.

– Но почему? – удивилась Мадлен.

– Потому что я не смогу отплатить вам тем же, – потупила взор мадемуазель де Эстре.

– Глупости, мне совершенно не нужна никакая плата, – попыталась оправдаться Мадлен. Но Габриэль перебила её.

– Нет, мадемуазель, – решительнее и настойчивее произнесла леди де Эстре. – Не беспокойтесь обо мне, это пустое. Извините меня, но я, пожалуй, пойду.

Обогнув Мадлен, Габриэль быстрым шагом устремилась прочь. «Будь я на её месте, вряд ли бы отказывалась от помощи, – подумала фрейлина. – Но, видимо, мадемуазель де Эстре смирилась со своей участью и научилась жить в том статусе, что отвёл ей королевский двор». Подумав, что на сегодня с неё довольно случайных встреч, Мадлен отправилась в свои покои.

Следующим вечером, как только солнце начало клониться к закату, из замка Блуа вышли две девушки. За городом они оказались, уже когда полностью стемнело.

– Я до сих пор не понимаю, как позволила тебе уговорить себя на эту поездку, – кутаясь в дорожный плащ, тревожно произнесла Селеста.

С благодарностью и ненавязчивым чувством вины глядя на подругу, Мадлен мягко улыбнулась.

– Селеста, ты моя спасительница. Без тебя я не смогла бы просто так покинуть замок. А теперь все думают, что мы просто отправились на несколько дней к портному в соседнем городе.

– Как вышло, что Екатерина позволила тебе отлучиться, оставив короля без присмотра? – спросила Селеста.

Поёжившись, Мадлен с неохотой ответила:

– Я не спрашивала её дозволения. Я фрейлина королевы Луизы, и Её Величество позволила мне отлучиться.

– Так Екатерина ничего не знает?! – испугалась Селеста. – Боже, что будет, когда ей донесут, что мы ушли вместе!

– Мы постараемся управиться как можно быстрее, – постаралась успокоить Селесту Мадлен. – Быть может, во дворце нас даже не хватятся.

Селеста тяжело вздохнула, подбирая подол платья.

– Почему мы идём пешком? – спросила мадемуазель Моро. – Можно было взять мою карету.

– Твой кучер не самый надёжный человек, может случайно проболтаться о том, где мы были на самом деле. А нам этого не нужно, – объяснила Мадлен.

– Неужели мы проделаем весь путь пешком?

– Нет, это я предусмотрел, – бодро ответил весёлый мужской голос. – В ближайшей деревне нас ждёт отличная телега.

От неожиданности Селеста подскочила на месте, вскрикнув. Словно из ниоткуда на дорожке перед фрейлинами вырос Калеб.

– Не пугайся, пожалуйста, – попросила Мадлен, осторожно касаясь руки Селесты. – Это Калеб. Я же рассказывала тебе о нём, – обернувшись к некроманту, девушка пояснила: – А это Селеста – благодаря ей удалось покинуть замок.

Калеб, осмотрев Селесту с ног до головы, миролюбиво поинтересовался:

– Ты точно выдержишь наше необычное путешествие?

– Уже не уверена, – честно призналась фрейлина Екатерины. – Ты сказал – телега?

– Точно. Просторная, застеленная сухой чистой соломой. Хотя насчёт чистой я, возможно, погорячился.

От взгляда на Селесту казалось, что она готова упасть в обморок. Но, несмотря на это, девушка держалась и даже старалась не жаловаться. Мадлен выглядела взволнованной, ещё не понимая, что им предстоит делать в Грювеле. Веселее всех был Калеб. Насвистывая себе под нос ненавязчивую мелодию, он ловко перепрыгивал камни и вёл девушек к ближайшей деревушке. Там, как и обещал некромант, путников ждала телега, запряжённая старой клячей. Убедившись, что девушки забрались, Калеб лихо вскочил на козлы и погнал лошадь по пыльной ночной дороге. Давно пожалевшая о своём решении помочь Мадлен Селеста, вцепившись в края телеги, старалась не упасть. Желая подбодрить девушку и отвлечь её от тяжких дум, Мадлен негромко спросила:

– Как идут дела у месье Триаля? Слышала, он уже идёт на поправку.

Услышав имя Фабьена, Селеста непроизвольно улыбнулась. Её взгляд смягчился, и в голосе послышалась искренняя нежность.

– Опасность миновала, – подтвердила она. – Фабьен уже стоит на ногах и, несмотря на просьбы Теофиля Арно, рвётся вернуться на службу.

Взяв Мадлен за руку, Селеста преданно заглянула девушке в глаза:

– Я ещё раз должна поблагодарить тебя за его спасение. Я и думать не могу о том, что было бы, не прояви ты такую отвагу.

– Мне удалось вытащить Фабьена из Парижа, но ты проделала не меньшую работу, – улыбнулась Мадлен. – Ты была с ним каждую минуту его восстановления, вселяя в него желание жить.

Селеста смущённо потупила взор:

– Знаешь, за это время мы с Фабьеном стали намного ближе. Никогда прежде нам не удавалось так долго беседовать обо всём на свете. Я и не думала, что за стеной холодной сдержанности скрывается такой искренний и открытый человек.

– Рядом с тем, кто греет твоё сердце, мы нередко раскрываемся с самых неожиданных сторон, – произнесла Мадлен.

Так, мирно беседуя на приятные темы, следующей ночью путники добрались до Грювеля. Как только на горизонте появились первые дома, Мадлен неприятно поёжилась. От города веяло чем-то тёмным, страшным, злым. Блуждая по узким грязным улочкам, девушка лишь убеждалась в своём предчувствии. «Как будто это обитель самой смерти», – с трепетом подумала Мадлен. По грязным мрачным улицам короткими перебежками передвигались редкие горожане, ещё не отошедшие ко сну. Не поднимая головы и не смотря на незнакомцев, они стремились поскорее добраться до своих дверей.

– Скажите, что не только на меня этот городок наводит дикий ужас, – слезая с телеги, попросила Селеста.

– Да, местечко мрачноватое… – согласился Калеб. – Во всём виновата его история. В середине века здесь бушевала чума. Не знаю отчего, но этому городку смерть словно мстила за что-то. Чума со временем унесла всех жителей. Грювель стал городом мертвецов. И лишь спустя несколько лет люди начали селиться здесь снова. Но страх и тяжёлые воспоминания так и не покинули это место.

– Какой ужас… – чувствуя, как холодеют её ноги, прошептала Мадлен.

– Может быть, нам стоит вернуться в Блуа? – предложила Селеста.

– И речи быть не может. Мы должны предупредить Аннет Прежен о грозящей ей опасности, – заявил Калеб.

– Ты знаком с этой особой? – вдруг поинтересовалась Селеста. – Отчего ты так печёшься о её судьбе?

«Она просто не знает, какое доброе сердце у Калеба», – подумала Мадлен, не произнося этого вслух. Но, искренне веря своим суждениям, девушка отчего-то насторожилась, видя, как смутил некроманта вопрос Селесты.

– Мы же не можем позволить культу совершить убийство, если знаем об этом, – ответил Калеб.

Пожав плечами, Селеста с недоверием кивнула.

– Пусть будет так, – невзначай бросила фрейлина Екатерины.

– Что мы будем делать? – спросила Мадлен, чтобы нарушить повисшее в воздухе напряжение. – Не можем же мы заявиться на порог графского дома и рассказать, что мадемуазель Аннет должна стать жертвой бога Абраксаса.

Задумчиво устремив взгляд в небо, Калеб произнёс:

– Думаю, будет правильнее устроить засаду у дома графа. И как только появится оккультист – поднять тревогу.

– Но сколько нам придётся там сидеть? Нам же неизвестно, в какой день оккультисты планируют убийство, – спросила Мадлен.

– Вообще-то известно, – тихо ответил Калеб.

Оказавшись за спиной девушки, некромант аккуратно приподнял её голову, заставляя взглянуть на небо.

– Смотри, сегодня канун полнолуния, все убийства, о которых я знаю, были совершены в эту же ночь.

– Значит, оккультист придёт сегодня? – уточнила Мадлен.

– Полагаю, что так.

Мадлен отчётливо ощутила, как кольнуло её сердце. Ноги, будто окаменев, приросли к земле, не давая сдвинуться с места. Мадлен было страшно. Очень страшно. «Я не хочу вновь видеть эти мёртвые лица. Пустые глаза служителей Абраксаса словно лишают меня воли», – с ужасом думала Мадлен. Но, несмотря на страх, коконом окутавший фрейлину, девушка нашла в себе силы последовать за некромантом.

Отыскать дом графа Прежена путникам не составило труда. Старинное каменное поместье выделялось на фоне крошечных ветхих домишек простых горожан.

– Мы просто будем стоять здесь всю ночь? – уточнила Мадлен.

– Нет, так мы можем упустить момент, – волнуясь, произнёс Калеб. – Нам нужно подобраться как можно ближе.

Вдруг, взглянув на Селесту, некромант понял, что его посетила блестящая идея.

– А что, если тебе проникнуть в дом графа?

– Мне?! – удивилась Селеста. – Но как?

– Ты же сама из графского рода, разве нет? Наверняка месье Прежен слышал о твоей семье. Постучись в дверь, скажи, что возвращалась в Блуа, но ночь застала тебя в незнакомом городе. Ты ищешь ночлег.

– Кто поверит в то, что я путешествую одна? Какие слухи поползут обо мне? А если они дойдут до моего отца? Случится скандал! – негодуя, затараторила Селеста.

– На кону стоит человеческая жизнь, а ты печёшься о своей репутации? – искренне удивился Калеб.

Слова некроманта заставили Селесту испытать стыд. Видя, как растерялась фрейлина Екатерины, Мадлен пришла девушке на помощь.

– Калеб, не проси её об этом. Тебе чужда жизнь высшего общества. Там царят свои законы и правила. Селеста и так пошла на огромный риск, прикрывая меня, большего мы просить не в праве.

– Нет, Мадлен, – вдруг встрепенулась Селеста. – Калеб прав. Если Аннет Прежен пострадает из-за моей трусости, я буду корить себя за это всю оставшуюся жизнь.

Поправив платье, Селеста смело вскинула голову и, расправив плечи, направилась к крыльцу графского дома. Спрятавшись за стволом ближайшего дерева, Калеб и Мадлен наблюдали за мадемуазель Моро. Поднявшись на крыльцо, девушка несколько раз громко ударила кулачком в дверь. Спустя минуту на пороге дома появился изящно одетый молодой слуга. Представившись, Селеста попросила юношу доложить о её прибытии хозяину дома. Немало удивившись, слуга выполнил просьбу знатной леди. Ещё некоторое время спустя в дверном проёме показался высокий худой мужчина средних лет – месье Антуан Прежен. Окинув незнакомку заинтересованным взглядом, он любезно впустил девушку внутрь поместья. Как только Селеста скрылась в стенах графского дома, Мадлен занервничала ещё сильнее.

– Зря мы позволили ей пойти одной, – переживала девушка.

Рука Калеба успокаивающе скользнула по спине фрейлины, легко притягивая девушку к себе.

– Не волнуйся, Селеста справится. Что-то мне подсказывает, что твоя подруга не такой уж хрупкий цветочек, каким хочет казаться.

* * *

Впустив незваную гостью в дом, Антуан Прежен лично проводил её в гостиную. Там за большим столом сидела его семья. Под удивлённые взгляды домочадцев усадив девушку за стол, граф громко объявил:

– Сегодня своим визитом нас почтила мадемуазель Селеста, дочь графа Моро и фрейлина Её Величества Екатерины Медичи.

Услышав имя бывшей королевы, семья графа заметно встрепенулась. На лице дамы, сидевшей во главе стола, заиграла светская улыбка:

– Так вы прибыли к нам прямиком из королевского замка? Позвольте мне представиться – Элеонор Прежен, – учтиво произнесла хозяйка дома.

– Элеонор – моя супруга, – пояснил граф. – А эта юная мадемуазель, – Антуан указал на девушку, сидевшую по левую сторону от матери, – моя дочь Аннет.

Окинув взглядом семью графа, Селеста приветливо улыбнулась:

– Прошу простить мне моё вторжение. Я не желала тревожить вас. Дело в том, что моя карета потеряла колесо, возвращаясь в Блуа. Ночевать в компании кучера на окраине города не пристало юной мадемуазель. Узнав о Вашей семье, я подумала, что вы не откажете мне в ночлеге и не сочтёте мой визит неуважением.

– Вы правильно поступили, мадемуазель Моро. Дом Прежен всегда открыт для дочери столь благородного рода, как ваш.

Месье Прежен приказал принести дополнительные блюда и накормить гостью. Как только трапеза была завершена, граф подозвал к себе слугу.

– Приготовьте для мадемуазель Моро спальню подле комнаты Аннет.

Когда приказ хозяина дома был выполнен, граф поднялся из-за стола и галантно подал Селесте руку. Под напряжённым взглядом супруги Антуан нагнулся и легко коснулся губами руки гостьи.

– Позвольте, я покажу вам вашу комнату.

Занервничав от нескромного взгляда графа, Селеста кивнула.

– Конечно, сочту за честь.

Взяв под руку юную мадемуазель, Антуан проводил девушку в её покои. Долго раскланиваясь перед гостьей, граф осыпал Селесту комплиментами. И с огромным трудом девушке удалось выпроводить хозяина дома из своей комнаты. Оставшись одна, Селеста присела на угол кровати и прислушалась. На душе было тревожно. Чувствуя, что за последние сутки она нарушила все возможные правила этикета, девушка тяжело вздохнула. Тихо подойдя к стене, Селеста приложила к ней ухо. Где-то там хлопнула дверь, а затем тихо стукнула о стену кровать. И Селеста поняла, что Аннет Прежен легла в постель, готовясь ко сну. Уставшая от путешествия в телеге, фрейлина Екатерины тоже мечтала о тёплой постели. Но сегодня ей нельзя было смыкать глаз. Трясясь от волнения и страха, Селеста медленно ходила по тёмной комнате, пока в один миг за окном вдруг не мелькнул тёмный силуэт. Застыв на месте, мадемуазель Моро напрягла слух. Она явственно слышала, как в соседней с ней комнате распахнулось окно и кто-то, вскарабкавшись на подоконник, залез в чужие покои. Задохнувшись от ужаса, Селеста поняла: «В комнату Аннет проник убийца». Выскочив в коридор, Селеста громко закричала:

– Сюда, сюда, на помощь!

Вскоре перед девушкой возник сонный и удивлённый граф.

– Там убийца, скорее, скорее! – кричала Селеста, показывая на дверь в покои Аннет.

Не до конца понимая, что происходит, граф влетел в указанную фрейлиной комнату. Там, во мраке ночи, над постелью Аннет застыл высокий тёмный силуэт.

* * *

Спустя несколько минут после того, как Селеста вошла в дом графа Прежена, Калеб потянул Мадлен в сторону.

– Если будем стоять здесь, ничего не увидим, – произнёс некромант. – Поместье окружено садом, идём, переберёмся через ограду и спрячемся там.

Следуя за Калебом, мадемуазель Бланкар осторожно подкралась к графскому дому. Без помощи некроманта перебраться через забор было невозможно. Понимая это, Калеб встал за спиной фрейлины. Его руки крепко обхватили её за талию и приподняли. Поддерживаемая некромантом, Мадлен, путаясь в юбках, с трудом, но преодолела высокую ограду. Калеб же миновал её в один ловкий прыжок. Взяв девушку за руку, некромант отвёл её в укромное место, скрытое между густыми, пышно цветущими кустарниками. Здесь, усевшись на траву, Калеб довольно окинул взором поместье.

– Отличное место. Мы видим большую часть окон первого этажа, а нас не видит никто.

Похлопав ладонью по земле, некромант пригласил Мадлен присесть рядом с ним. Опустившись на зелёную траву, фрейлина устремила взор на окна поместья. Ждать пришлось долго. В большинстве окон уже погасли свечи. Ночная прохлада скользкой змейкой пробиралась под ткань лёгкого платья.

– Ты замёрзла? – заметив, как кожа фрейлины покрылась мурашками, взволновался Калеб.

– Если только совсем чуть-чуть, – соврала Мадлен.

– Нет, так никуда не годится, – стянув с плеч плотную чёрную накидку, некромант набросил её на плечи девушки. – Лучше?

– Намного, – улыбнулась Мадлен, всё ещё слегка подёргиваясь от холода.

Окинув девушку серьёзным внимательным взором, Калеб придвинулся ближе к ней. Его рука легла ей на плечи и мягко, без сопротивления притянула Мадлен к себе. В объятиях некроманта стало заметно теплее. Вскоре дрожь ушла, а по телу разлилась приятная нега. Горячим дыханием обжигая щёку фрейлины, Калеб тихо спросил:

– Я ведь не позволяю себе лишнего?

– Если бы мы были при дворе, многие сочли бы неприемлемой такую близость, – улыбаясь, ответила Мадлен.

– Тогда хорошо, что мы далеко от Блуа, – усмехнувшись, заметил Калеб. – Мне никогда не понять всех этих правил, что выдумало общество. Например, отчего люди, которые находят приятным общество друг друга, должны опасаться, что их вдруг увидят вместе?

– Потому что им тотчас припишут порочную связь и объявят изгоями, – объяснила Мадлен.

– Но ведь это чуждо человеческой природе. Наш мир устроен совершенно иначе. Люди рождаются свободными. И вольны сами распоряжаться своими чувствами и желаниями, – негодовал некромант.

– К сожалению, это не так, – ответила Мадлен. – В нашем мире для чувств существуют сотни преград. Никогда граф не доверит свою дочь простому кузнецу. Никогда король не возьмёт в жёны простолюдинку.

– Люди сами выдумали эти глупые правила и теперь страдают от этого, – с грустью произнёс Калеб.

– Поэтому ты не стремишься влиться в общество? – с любопытством спросила Мадлен.

– И поэтому тоже, – ответил Калеб. – Я привык во всём руководствоваться своими чувствами и ощущениями. Свобода для меня не пустой звук. Да, пусть я никогда не буду желанным гостем в приличном доме, пусть мне не подадут руки знатные вельможи, но зато я волен идти туда, куда зовёт меня сердце, и делать то, что велит моя душа.

Сейчас, повернув голову к Калебу, Мадлен вдруг взглянула на некроманта совершенно другими глазами. Озорной мальчишка, каким он показался ей при первой встрече, вдруг стал юношей, что сумел постичь подлинный смысл жизни и найти свой путь в мире лживых навязанных истин.

– И куда сейчас ведёт тебя сердце? – спросила Мадлен, не сводя глаз с некроманта.

Взлохматив волосы, Калеб едва заметно улыбнулся. Его взгляд стал глубже, притягательнее. Повернувшись к девушке так, что их лица едва не соприкоснулись, он тихо произнёс:

– Оно привело меня к тебе.

В саду повисла тишина. Смотря в глаза друг друга, некромант и фрейлина на время забыли обо всём. Сейчас ничего на свете не имело для них значения. Важны были лишь они: взгляды юных, наполненных первой нежностью глаз, дурманящие прикосновения и обжигающее дыхание. Одновременно потянувшись навстречу друг другу, фрейлина и некромант слились в первом поцелуе. Её мягкие губы легко и нежно касались чуть шершавой кожи Калеба. Некромант, не желая торопить события, всё же не сдерживал своего пыла. Он был свободен в выражении своих эмоций, чувств. Наслаждаясь поцелуем, Калеб стремился показать девушке то, что не успел сказать словами. Рядом с некромантом Мадлен чувствовала себя легко, окрылённо. Здесь, среди цветущего сада, в объятиях его надёжных рук, она была собой. Ей не нужно было притворяться дворянкой, фрейлиной, спасительницей. Она была простой девушкой, желавшей любви, поцелуев, первых робких прикосновений, бушующих страстей. Притягивая фрейлину всё ближе, Калеб крепче сжимал её в объятиях. Его руки скользили по талии, порой случайно соскальзывая чуть ниже. Мадлен, обвив руками шею некроманта, касалась его груди, чувствовала его дыхание, биение его сердца. Чуть прохладная кожа юноши вызывала приятный трепет, его горячие губы согревали, не давая холодному ветру вызвать дрожь.

Мадлен пришлось отстраниться, лишь когда в её лёгких закончился воздух. Взглянув на Калеба, она впервые увидела на его щеках яркий румянец. Набравшись смелости, некромант, касаясь большим пальцем девичьих губ, провёл ладонью по её щеке:

– Мадлен, я хотел сказать раньше… – он не договорил.

Из поместья раздался громкий женский крик. Вскочив на ноги, Мадлен прислушалась. Крик повторился. Вцепившись руками в плечи некроманта, девушка в ужасе выдохнула:

– Это Селеста!

* * *

Крича от ужаса, мадемуазель Моро указывала на тёмный силуэт, угрожающе нависший над постелью юной Аннет. Увидев в своём доме незнакомца, Антуан Прежен схватил со стола тяжёлый подсвечник – первое, что попалось ему под руку, и бросился на негодяя. Селеста замерла, боясь, что оккультист одним быстрым движением пронзит тело графа. Но, вопреки её ожиданиям, тёмная фигура, отпрянув от кровати, растерянно заметалась по комнате. Незваный гость, удирая от хозяина дома, метнулся к открытому окну. И там, в лунном свете, явил присутствующим своё лицо. Испуганный, со спущенными штанами, подле окна стоял взлохмаченный юноша несколькими годами старше Селесты. Рассмотрев лицо проходимца, граф вдруг замер в недоумении:

– Персиваль? Мой кучер? – задыхаясь от негодования, выкрикнул граф.

– Боже, – прижав ладони к губам, выдохнула Селеста. Перепуганный юноша совершенно не был похож на мёртвого убийцу, которого описывала ей Мадлен.

– Это не оккультист, – вслух произнесла фрейлина Екатерины, – а тайный любовник вашей дочери.

– Дочери?! – в дверях комнаты раздался звонкий девичий голос. – При чём здесь я?

Одновременно обернувшись, Антуан и Селеста увидели прибежавшую на крики сонную Аннет.

– Но если вы здесь, то кто же там? – поворачивая голову в сторону кровати, спросила Селеста. И только сейчас, присмотревшись, поняла: прикрываясь одеялом, в кровати лежала полуобнажённая хозяйка дома, Элеонор Прежен.

В комнате повисла немая пауза. Застыв каждый на своём месте, участники этой драмы не знали, каким будет их следующий шаг. Кучер Персиваль так и стоял одной ногой на подоконнике, путаясь в спущенных штанах. Граф, занеся над головой тяжёлый подсвечник, со злостью взирал то на кучера, то на супругу. Стоя в дверях, Аннет растерянно крутила головой из стороны в сторону. Элеонор пыталась спрятаться от стыда, прикрываясь тёплым одеялом. И лишь Селеста, заламывая руки, искала пути отступления. Вдруг через открытое окно в спальню молнией влетел человек в маске врачевателя чумы. Набросившись на несчастного кучера, он повалил беднягу на пол, занеся над ним нож.

– Стой, это не он! – бросившись к Калебу, выкрикнула Селеста. Некромант в недоумении взглянул на своего противника и, тихо выругавшись сквозь маску, поднялся на ноги.

Комнату наполнил громкий протяжный крик графа:

– Что здесь, чёрт возьми, происходит?!

Чувствуя себя в некотором роде ответственной за случившееся, Селеста виновато обернулась к хозяину дома:

– Мы можем всё вам объяснить, месье, – осторожно прошептала она.

* * *

Спустя пару часов уставшие, измотанные путники брели по дороге, ведущей прочь из Грювеля. Тихо всхлипывая, позади всех шла Селеста, бормоча себе под нос:

– Какой позор! Боже, что скажут родители, когда узнают, в какую историю попала их дочь!

– Не волнуйся, – обернувшись к девушке, пытался подбодрить её некромант. – О том, что произошло этой ночью в покоях мадам Прежен, никто и никогда не узнает. Мы будем молчать. Граф тоже. Он же сам взял с нас слово в обмен на его обещание навсегда забыть о сегодняшней ночи.

– Получилось и правда некрасиво, – заметила Мадлен. – Ворвались в чужой дом, вскрыли чужую измену. И всё это ради чего?

– Как ради чего? – удивился Калеб. – Мы же узнали, что хотели. Граф действительно когда-то заключил сделку с Абраксасом, но ценой за несметное богатство стала не жизнь дочери, а его мужская сила. Кровавый бог получил свою дань, и семье Прежен ничего не угрожает. Но я не понимаю одного: почему служители культа Абраксаса всё это время кружили вокруг Грювеля? – задумался Калеб.

Путники продолжили свой путь, сожалея о том, что спрятали телегу так далеко от города. Обратная дорога давалась нелегко. Ноги заплетались, тело требовало отдыха. Вдруг впереди, на обочине пыльной тропинки, мелькнуло яркое пятно. Пройдя ещё несколько шагов, Мадлен прищурилась и сумела рассмотреть впереди знакомую повозку.

– Подождите… Это же кибитка бродячих артистов, – обрадовалась девушка. – Точно, я сразу её узнала. Идёмте отдохнём подле их костра. Уверена, Эсма не будет против.

Обрадовавшись, Мадлен поспешила вперёд, оставляя своих спутников позади. Подойдя к лагерю артистов, девушка остановилась. Неподалёку всё ещё тлел костёр, кое-где на траве лежали яркие вещи. Но в лагере царила тишина.

– Эсма! – негромко позвала Мадлен и прислушалась, но ответа не последовало.

Сердце сдавило горькое предчувствие. По спине пробежал липкий страх. Обходя кибитку, Мадлен резко обернулась, услышав позади испуганный вскрик Селесты. Найдя глазами фрейлину, девушка увидела, куда направлен полный ужаса взгляд подруги. Заглянув за повозку, Мадлен похолодела. Прижатая спиной к земле, на траве лежала Эсма. Выхватив кинжал, над ней нависал мёртвый убийца.

– Нет! – что было сил крикнула Мадлен.

Подхватив лежащий на земле камень, девушка с силой швырнула его в оккультиста.

– Оставь её!

Камень прилетел оккультисту точно в голову. Он пошатнулся, но не выпустил из рук кинжал. В это момент на помощь подоспел Калеб.

– Назад, – махнув рукой спутницам, некромант вышел навстречу оккультисту.

В руках Калеба блеснул нож, смазанный вязкой тёмной жидкостью. Удобнее перехватив оружие, некромант, не теряя ни секунды, бросился на убийцу. Завязалась битва.

Калеб сумел оттолкнуть оккультиста от цыганки и помешал совершить убийство. Мадлен поспешила на помощь Эсме. Вместе с Селестой они помогли испуганной девушке подняться на ноги. Тем временем оккультист махнул кинжалом и чудом не вогнал его в сердце некроманта. Калеб успел увернуться. Ловко поднырнув под руку убийцы, он сделал быстрое движение и ранил оккультиста в плечо. Покойник, оживший много лет назад, зарычал от боли. Из его раны не лилась кровь, но по выражению его лица было понятно – боль, что он испытывал, была адской. Воспользовавшись его замешательством, Калеб нанёс оккультисту второй удар. Оглушающе рыча, убийца подхватил упавший кинжал и, толкнув некроманта, скрылся в ближайших зарослях.

– Он сбежал! – удивлённо выдохнула Мадлен. – Как тебе это удалось? Я думала, мертвецы не чувствуют боли.

– Они и не чувствуют, – ответил Калеб. – Пришлось пойти на хитрость. В одной книге нашёл рецепт яда, пробуждающего память тела. Попав на оккультиста, она заставила его тело вспомнить, что такое боль.

– Он не вернётся? – поинтересовалась Мадлен.

Калеб пожал плечами.

– Не знаю. Но лучше не рисковать. Девушке лучше скрыться.

Всё ещё растерянная Эсма наконец обрела способность говорить.

– Мадлен, спасибо! Спасибо вам всем! – сбивчиво, едва стоя на ногах, заговорила Эсма. – Он налетел на меня, словно из ниоткуда. Последние дни я чувствовала, что за мной кто-то следит. Но думала, что это кто-то из недовольных горожан. В Грювеле, как выяснилось, нет места для веселья.

– Почему на тебя напали последователи Абраксаса? – вдруг спросил Калеб. – Ты или твоя семья когда-нибудь заключали с ним сделку?

Эсма задумалась:

– Мне неизвестно имя, что ты назвал, но я чувствую, что он него веет смертью и кровью. Я не могу дать ответ на твой вопрос. С юных лет я осталась сиротой. И мне неведомы тайны моих родителей.

– Где остальные артисты? – спросила Мадлен.

При упоминании друзей цыганка поникла.

– Ещё утром отправились за провиантом. Но что-то случилось…

– Им нужна помощь?