Текст книги "Осторожно: детская душа. Заметки детского психолога"

2.2. Обидеть нельзя, можно только обидеться?

В наше время очень модно выражение: «Обидеть нельзя, можно только обидеться». Возможно, в него изначально закладывался смысл об ответственности человека: хранить ли в себе обиду, отпустить, как среагировать на ситуацию. Но в итоге эта фраза звучит так, как будто полностью снимает вину с обижающего. И тогда получается, что и нет у нас обидчиков-родителей, которые избивают своих детей, оказывают психологическое насилие, а то и до смерти доводят, нет насильников, убийц, воров, организаторов геноцидов… Вернее, они-то, конечно, есть, но за свои действия не отвечают. Так как эта другая сторона вдруг посмеет обидеться.

Утрирую? Хорошо, пусть так. Но работая с детьми-дошкольниками двухтысячных годов, заметила такую вещь: дети 5–7 лет могут определять все чувства, эмоции, кроме чувства вины. Дети говорят: «Мальчик чем-то опечален». Правы? Конечно, правы. Но на следующий вопрос: «О чем он может печалиться?», следует ответ: «Его кто-то обидел» – «А еще из-за чего он может печалиться?» – «Его кто-то побил, обозвал, с ним не хотят играть…». И бывает, что иногда нет-нет, да и прорвется один голосочек (обычно, девочки): «Он кого-то обидел».

А уж, если за роли в различных постановках на занятиях по эмоциям идет соперничество, все хотят их играть, то Ваню из рассказа Л. Толстого «Косточка», мало кто хочет. И вот что из всего этого выходит: нет у нас в воспитании золотой середины.

В советские времена многим детям невротическую вину вызывали. Образ мамы, пославшей через поля ночью одного маленького ребенка, укравшего огурцы, был примером правильного воспитания. А сейчас детям наоборот транслируется: ты никого обидеть не можешь (кроме нас, драгоценных родителей), могут обидеть только тебя. А чтобы тебя не обидели, как только косо посмотрят, давай сдачи. И лучше сразу в лоб.

А ведь чувство вины, если оно истинное, а не невротическое, очень важное чувство. Оно позволяет видеть границы другого человека и уважать их. Оно позволяет заметить свой дурной поступок и попросить прощение, исправить то, что сделал, искупить (совершить другой хороший поступок, если исправить уже невозможно).

Вы можете сказать: да, просто детям в 5–7 лет трудно определить такое сложное чувство, как вину.

А вот и нет. Я не соглашусь. Ребенок уже с трех лет может понимать, что обидел. Так как уже произошла первая сепарация (окончательно порвалась психологическая пуповина с мамой), ребенок стал ощущать себя отдельно. И начал понимать и изучать: где его границы, а где других. Правда, делает он это очень причудливо и далеко не везде осознает свою вину.

Например, вот как рассуждал об обиде мой двоюродный внучок Сашка (3 года 2 месяца).

Сашка ударил мою дочку Арину. И не захотел извиниться. Затем они играли. Арина в обед решила его покормить супом. Сашка наотрез отказался. Пришел и стал на ковре возиться с игрушками. Умаялся. Арина позвала его: «Саша, залезай ко мне на кровать». И вот, что он отвечает: «Нет, Аия (Арина), я тебя обидел: я не захотел есть суп». То, что ударил – это не обидел, а то, что суп отказался есть – обидел. Тут, конечно, насчет супа, может и влияние родителей, взрослых сказываться: когда ребенок не делает, так как они хотят, взрослые могут говорить: «Ты не сделал, как я хочу, ты не выполнил мою просьбу, я обиделась». Это своего рода манипуляция.

На мой взгляд, обижает человек тогда, когда нарушает границы, права другого. Я Сашке говорю: «Саша, я думаю, что ты обидел Аришу тогда, когда ее ударил, потому что ей было очень больно, но когда ты не поел суп, ты ее не обидел, ты СЕБЯ НЕ ПОКОРМИЛ».

Таким образом, трехлетке уже доступно понимание, что обидеть можно, но еще часто он не может определиться: а чем именно, так как бурное усвоение социальных норм идет в среднем дошкольном возрасте: 4–5 лет. И к 5–7 годам, когда наступает вторая сепарация от родителей (ребенок начинает рефлексировать сам), уходит детская непосредственность, когда ребенок может уже осознанно причинить другому вред, осознанно обмануть, понимание, что Я МОГУ ОБИДЕТЬ, тем более уже есть.

Да, дифференцированная самооценка в норме формируется к школе, к семи годам, когда приходит понимание, что ты не лучший во всем, у тебя есть и сильные, и слабые стороны. Это, конечно, играет свою роль, но все равно ребенок 5–6 лет может видеть и понимать свои неблаговидные поступки.

Таким образом, наша важная задача формировать в детях понимание, уважение, как своих границ, так и границ других людей. И чтобы дети понимали, что МОЖНО, КАК ОБИДЕТЬ, ТАК И ОБИДЕТЬСЯ!

2.3. Как выжить маленькой лодочке?

Очень люблю методику Вайолет Оклендер «Маленькая лодочка, попавшая в шторм». Она показывает, какие защиты включает человек во время экстренных ситуаций. А цель маленького транспортного средства такая: выжить в сильный шторм.

Кто-то изображает лодку с веслами и множеством приспособлений, кто-то увеличивает в размерах и делает ее из мощного дерева, кто-то сажает в лодку людей для спасения. Есть люди, рядом рисующие большую лодку и связывают ее веревкой, есть те, кто не хочет сражаться и опускает лодку на дно. Те, кого волна затапливает постоянно со страшной силой. Одни люди чувствуют себя после борьбы победителями, другие просто спокойные, кто-то уставшим, а кто-то полностью опустошенным и без сил.

В общем, каждый действует по мере своих возможностей и тех защит, которые у него сформированы.

Недавно в моей практике 11-летний подросток нарисовал и описал абсолютно другой способ борьбы, который поразил меня своей мудростью, несмотря на возраст клиента.

Миша нарисовал вначале огромную волну, затем на самой вершине волны мааааленькую лодочку (достаточно схематично). И в конце весь шторм. Мальчик рассказал, что лодочка оседлает волну и весь шторм проведет на ней. А в конце спустится вместе с волной на берег.

Когда я обратила внимание, что Миша первую нарисовал волну, то он объяснил это так: «Да, верно, потому что всегда, когда что-то случается, я обращаю внимание вначале на ситуацию: что происходит в ней. А затем: а что лично я могу с этой ситуацией сделать?»

Заметили? Здесь нет вопросов: В чем я виноват? В чем виноваты другие? А, именно: что за ситуация происходит и что я могу с ней сделать.

Мама подтверждает, что сын очень хорошо справляется с экстренными ситуациями.

Конечно, Мише легче не включить ярко чувства и проанализировать проблему. Людям более эмоциональным сделать это значительно труднее. Но, если эмоциональному человеку удается вовремя отследить свои чувства и проконтролировать их, то он может посмотреть на ситуацию так же, как Миша, и адекватно с ней справиться, с меньшими потерями.

Когда я спросила у мальчика: «Как ты, маленькая лодочка, чувствуешь себя после шторма?», он ответил: «Прекрасно чувствую. Я совсем не устал».

Обращать внимание на чувства, мысли после ситуации важно. Чтобы человек ясно понимал, что происходит ДЛЯ НЕГО ЛИЧНО.

Несмотря на то, что Миша умеет так мудро относиться к экстренным ситуациям, очень рассудителен, он – малоэмоционален внешне, и склонен к вытеснению чувств (в обычных жизненных ситуациях). Это за собой влечет повышение тревоги и появление периодами навязчивых состояний. Поэтому обращение к себе, понимание своих чувств, желаний было основой для нашей совместной работы и рекомендаций родителям.

Миша оказался очень способным в этом направлении и открыто рассказывал о себе. (Надо отдать должное маме, она всё со своими детьми обсуждает, дает высказать свои чувства, пожелания, мысли, говорит о своих чувствах и мыслях.) Конечно, невозможно из невозмутимого флегматика сделать веселого беззаботного сангвиника. Это и не надо. В каждой индивидуальности свои плюсы и минусы.

Важно другое: понимать и не вытеснять свои чувства. Отчего они возникают и, исходя из этого, соизмеряясь с тем, что происходит вокруг, жить, общаться, любить, оставаться или уходить…

2.4. Волк: злой или скучный?

Работая с детьми, мы используем различные пособия. И, конечно, каждый профессиональный психолог должен уметь критично относиться к тому, что читает. Не принимать на веру: всё напечатанное – правильно.

Умение увидеть несоответствие и то, что не стоит использовать в работе с детьми приходит с опытом.

Не один когнитивный диссонанс у меня возник от пособия Девиной И.А., Машиаковой И.В. «Управляем эмоциями». Так, на одной из страниц, авторы пособия пытаются донести до детей мысль, что в гости нужно приходить с хорошим настроением.

И НЕ через понимание: что будет чувствовать хозяин, если гости будут скучные, без настроения, а у него праздник, в который он вложил много души, стараний; как повысить себе настроение и прийти в хорошем расположении духа; отчего настроение может быть плохим? И т. д. Нет. Детям сразу объявляется: такой гость неугоден.

Хорошо, раз эта страница относится к правилам этикета, то можно ещё как-то этот факт принять. Но… начинается обсуждение правила «в гости приходят с хорошим настроением» со следующего стихотворения:

 
В компании веселой
Нет места волку злому,
Со скучным настроением
Пускай сидит он дома.
 

У меня лично сразу возник вопрос: А волк злой или скучный?

Если волк злой, то скучно уж точно никому не будет. Особенно поросятам, зайчатам, ягнятам и другим гостям из этой оперы.

Если скучный, то у него явно не хватит энергии на злость.

Чтобы разозлиться, волку нужно быть обиженным на что-то или на кого-то.

Он, конечно, может разозлиться, будучи скучным, но для этого волка должны сильно попинать в гостях за его скуку. Но… он же станет тогда злым, а не изначально злой.

Если он злой изначально и за агрессию его звери не любят, не хотят приглашать в гости, то тогда пусть и не прикрываются скукой волка. А так и скажут: «Волк злой, не хотим его из-за этого приглашать».

А то прямо какие-то двойные послания получаются. И пассивная агрессия.

К сожалению, такие пособия учат детей общаться двойными посланиями и точно не говорить о своих чувствах.

2.5. Мне тебя не хватало

«Оксана Владимировна, вы знаете, я так люблю ваши занятия!» – уже не первый раз с открытым взором, доброй улыбкой на круглом лице говорит мне Авдеюшка.

И верю: да, любит. Не только с удовольствием отвечает, но и не балуется на занятии, не отвлекается, а смотрит во все глаза на меня, хотя в жизни обычный пацанёнок, который любит и пошкодничать.

Интерес у Авдея не поддельный.

Как-то он пропустил занятие.

«Авдей, тебя не было в прошлый раз, ты болел?» – спрашиваю его один на один перед занятием.

– Да, я болел и сидел дома.

– А я по тебе скучала, мне тебя на занятии не хватало!

Авдеюшка радостно улыбается и идёт с удовольствием садиться на своё место.

Как же важно слышать ему, что его помнят и ждут. И скучают, когда его нет.

Как важно слышать это и нам, взрослым: «Когда тебя нет, мы скучаем. Мы ждём. Ты для нас ценен…»

2.6. Хотел, чтобы ты меня встретила

Как-то, когда Сашке было 4 года и 8 месяцев, он пришел к нам в гости, а меня дома нет. На работе.

Бегает внучок по квартире и спрашивает у моей дочки: «Где тетя Ксюша? Где тетя Ксюша?»

Я потом пришла. Аринка, дочка, мне это рассказала.

Спрашиваю: «Саша, ты меня искал?»

– Да, – серьезно отвечает, – хотел, чтобы ты меня встретила.

Потом мы Сашкой бегали наперегонки. И он меня обыгрывал.

– Это потому что ты – старенькая, тетя Ксюша, а я – молодой.

Изображали зайцев, медведей, лису, птиц, рыб. В общем, калорий я сбросила предостаточно. Спасибо Сашке! Не дает стареть (душой тоже) и полнеть!

Как же это важно, когда детей встречают и им рады!

И, когда дети понимают, чего они хотят и могут об этом сказать.

2.7. Пришелец Сашка

Как-то Сашка мне говорит: «Тетя Ксюша, включи, пожалуйста, в телевизоре ютуб, буду смотреть». Он любит передачи про двух братьев и папу.

А затем Сашка делает хитренькое лицо и, улыбаясь, начинает разговаривать на тарабарском языке.

– Это ты со мной по-английски говоришь? – спрашиваю.

– Нет, – говорит, – это я – пришелец.

И опять по-тарабарски ко мне обратился.

А я ему ответила на своём тарабарском. Правда, у Сашки он больше был похож на английский, а у меня на японо-китайский.

Сашке мой отзыв на его игру понравился. Мы так ещё немного пообщались, а потом он пошёл смотреть передачу. И даже не нашкодничал в комнате, о чем я его попросила.

А я подумала: если бы родители умели вовремя включаться в игру детей, отзываться на неё, слышать своего ребёнка, то было бы у детей значительно меньше потребности привлекать к себе искусственно внимание.

2.8. Я на тебя разозлился

Как я уже писала, у детей логика и чувство справедливости выглядят очень витиевато, своеобразно и неожиданно. Хотя, бывает, и взрослые рассуждают, как дети. Отличие только в том, что детские рассуждения смешат, а взрослые – огорчают.

Дети в процессе усвоений нравственных правил, культуры поведения, социальных навыков. А логическое мышление у них еще формируется.

Вот и у моего любимого двоюродного внучка Сашки бывают интересные выводы из событий.

В пять с половиной лет произошла такая с ним история.

Моя дочка Арина как раз собиралась в дорогу. Они с молодым человеком решили поехать на море в Сочи. Арина с Сашкой обсуждали свой отдых, он спросил: «На сколько дней ты, Ариша, уезжаешь?» – «На восемь.» – «А я с Аней (это моя сестра, родная бабушка Саши) поеду на четыре дня на море». Затем они беседовали о том, чем им нравится море, что там можно делать. У Сашки было хорошее настроение.

Но, когда он пошел домой, то сказал моей сестре: «Аня, я на тебя разозлился. Арина на море едет на целых восемь дней, а я только на четыре!»

Вот так ребенок непосредственно выразил чувства.

Правда, он подзабыл, что до этого уже с мамой и папой ездил также на четыре дня в Анапу.

Бывает, у нас и взрослые люди злятся и обижаются, что «Ты мне шубу купил за шестьдесят тысяч, а Машке муж за сто!», «Ивана жена с пирогами встречает, а ты только с котлетами».

Давайте же ценить то, что мы имеем. И не обесценивать старания, заботу родных людей.

И бывает, что наши детские обиды становятся видны и смешными на таких примерах детей.

Но Сашка молодец, что так точно выражает свои эмоции и дает возможность их с нами обсуждать.

2.9. Люблю тебя, когда ты – хороший!

Многие родители, когда я им говорю о том, что необходимо ребенку помогать понимать свои чувства, проговаривать их, отчего могли возникнуть, как успокоиться при негативных чувствах (в психоанализе это называется контейнированием), утверждают, что они так и делают. Когда спрашиваю: «Как именно делаете? Приведите пример», отвечают: «Видишь, ты можешь быть хорошим мальчиком», «Включи хорошего мальчика, я люблю хорошего мальчика» и тому подобные варианты.

Я спрашиваю: «А где здесь о принятии и понимании чувств? Здесь о том, что, когда ты испытываешь положительные эмоции – ты хороший и мы тебя любим, а когда отрицательные – то хороший мальчик выключился и включился плохой, который всем неугоден».

«Но тогда ребенок не будет знать, как себя вести, станет неуправляемым, непослушным, балованным…» – пытаются отстаивать свои позиции мама и папа.

Тут возникает полная путаница в головах родителей, потому что:

• Видеть и подтверждать чувства ребенка не равно позволять ему делать, что захочется;

• Запрещать нужно что-то в поведении ребенка, если это опасно для него, для окружающих. Но не чувства. Чувство запретить невозможно, только затолкаете его как можно дальше;

• Когда мы ребенку помогаем осознавать его чувства и отчего они возникли, то мы:

✓ во-первых, принимаем его с этими чувствами, не поселяя в нем страх отвержения и не вырабатывая невротическую защиту;

✓ во-вторых, помогаем ему понимать себя лучше: что он чувствует, почему чувствует и что с этим можно делать дальше. И через понимание учим его контролировать свои чувства. Быть их заботливым хозяином;

• Мы ребенку говорим не только о его чувствах, но и о чувствах других людей. Как его поведение (именно поведение, а не набор ярлыков, типа: «Когда ты такой невозможный…») может влиять на наши чувства, на чувства других людей. Что мы, взрослые, тоже можем злиться, бояться, печалиться от чего-то. Это естественно.

Много взаимодействуя с детьми, заметила такую вещь: когда ребенку скажешь, что замечаешь, как ему плохо, видишь, что он печалится, обижается, потому что кто-то обидел, хочет домой, даешь ему высказаться и показываешь: его чувства важны, часто это приводит к тому, что ребенок успокаивается. У него нет надобности дальше доказывать, показывать: мне плохо, сделайте что-нибудь.

Глава 3
Ребенок и коллектив

3.1. Хочу дружить!

Многие дети страдают от того, что с ними никто не дружит. И они могут рассказывать так: «Я очень люблю играть с детьми. Но они не хотят дружить со мной просто так. И мне приходится всегда им приносить разные игрушки, сладости. А если я выхожу без ничего, дети меня в свои игры не принимают. Я очень стараюсь им угодить, но они ко мне начинают относиться еще хуже. Посоветуйте, что делать».

Когда-то лет десять назад, я составила такой монолог взрослого для детской передачи, который должен в действительности перерасти в диалог и может помочь ребенку в осознании: как найти друзей? Как быть интересным для других?

Итак…

Дорогой мой друг (сынок, доченька). Если дети не хотят с тобой дружить просто так,во-первых, задумайся: а нужны ли тебе такие друзья?

Чтобы тебе легче было понять, какого друга тебе бы хотелось, предлагаю нарисовать его портрет. Да-да, я предлагаю тебе нарисовать портрет друга, который у тебя не появился, но ты очень хочешь, чтобы именно такой друг у тебя был. Когда рисуешь, пофантазируй: какой у него характер, чем он любит заниматься, во что играть…

Во-вторых, у человека должен быть интерес сам по себе без всяких машин и сладостей.

Поэтому, если ты хочешь быть интересен другим детям, подумай, чем ты можешь им предложить заняться, во что поиграть. Например, в игру «Тень». Ты идешь впереди и выполняешь любые движения (подпрыгиваешь, приседаешь, оборачиваешься…), а твой друг – тень, повторяет их за тобой. Или можно нарисовать вдвоем одну картинку.

И,в-третьих, задумайся: а как ты относишься к себе? Веришь ли в свои силы? Знаешь ли свои достоинства?

Предлагаю тебе чаще смотреть на себя в зеркало: изучать свою прическу, глаза, рост… Находить в себе то, что нравится. И, самое главное, поразмышляй, что ты умеешь хорошо делать (например, возможно, ты замечательно рисуешь – предложи другим научить их этому или организуй конкурс рисунков. Возможно, ты играешь в спектаклях, как настоящий артист, – тоже замечательно). Но, если ты не умеешь драться, признайся себе в этом, и не старайся казаться драчуном. У тебя все равно ничего не получится, а дети не захотят с тобой играть. Потому что в дружбе и играх важно быть самим собой, а не кем-то другим.

3.2. Я не буду делать так, как вы хотите!

Бывает так, что реальные случаи из жизни могут стать ориентиром и помогают справиться с проблемой, нежели пустые слова: полюби себя, найди себя, не обращай внимания, будь выше, хочешь быть счастливым, будь им, бери ответственность, не будь жертвой, не будь тряпкой….

Итак. Рассказываю. Моя дочка Арина, которой уже 23 года, всегда росла общительной и очень эмоциональной (есть в кого) девочкой.

Почти в семь лет она стала гулять в нашем дворе и познакомилась с девочками, которые в основном были старше неё.

Вначале всё складывалось хорошо. Но потом, через пару лет, старшие девочки стали подбивать (а можно сказать и заставлять) мою Арину и другую девочку, ровесницу дочки, выносить деньги. На эти деньги старшие девчата покупали чипсы, сладости, воду и выдавали младшим девчонкам по крохам.

Слава Богу, до воровства денег в семье не дошло, так как дочь просила деньги, а мы давали. Но обсуждали с ней варианты: И что же это за друзья-то такие? Почему вам на ваши деньги выдается еда? и т. д. Суммы были небольшие. Сильно не наглели. Но происходило это стабильно. Вначале Арина не осознавала, что её используют, очень хотела дружить и боялась потерять дружбу, оправдывала поведение девочек. Потому что все её остальные друзья были на прежнем месте проживания, у бабушки, и каждый день ездить туда было нереально.

На тот момент она не слышала и не воспринимала наши слова. Но постепенно к дочке пришло осознание, что её и подружку используют. И Арина вышла на тропу войны. Мы с ней обсуждали, что в этой ситуации можно сделать.

Надо сказать, что помимо денег, моя дочка всегда была интересна для других детей в общении, с прекрасно развитой сюжетно-ролевой игрой, она могла что-то интересное придумать. У остальных подружек этого не было. Их игры отличались такими признаками: от кого-нибудь убежать, плюнуть на соседа и похохотать от этого.

Поэтому, когда Арина отказалась выносить деньги и ушла домой, она достала кукол и стала играть (играла по возрасту долго и с упоением, лет до 14–15).

Подружки вначале включили шантаж с требованием вынести денег. Арина отвечала: «Нет, ничего вы не получите!» – «А мы с тобой тогда не будем играть!» – «Не играйте, я найду, чем заняться».

Таким образом, Арина на шантаж не повелась.

Потом девочкам стало реально скучно без Арины, они уже сами стали звать её играть. Так, требование денег и сошло на «нет». А затем через какое-то время дочка сказала, что потеряла интерес к подружкам и подружилась с другими.

Этот пример не говорит о том, что надо его слепо копировать.

Но вот то, что ребенку нужно помочь выйти из позиции жертвы, оценить все «ЗА» и «ПРОТИВ» и решить: «А ЧТО Я МОГУ СДЕЛАТЬ В ЭТОЙ СИТУАЦИИ?», это да. А не ждать от агрессоров, что они одумаются и станут лапушками. Но не пристыживанием ребенка, а поиском в нем ресурсов и обсуждений ситуаций.