Текст книги "Легенда зеленого леса"

Легенда зеленого леса
Автор: Оксана Зиентек

Глава первая

Это было однажды… Там, где зеленые леса спускаются с гор на равнину, на высоком холме стоял старый-престарый замок. И жил в том замке старый-престарый барон со своею баронин. Дети их давно умерли и на попечении старика остались внук и внучка. Мальчик рос болезненным и слабым. В надежде спасти внука, старик-барон приглашал ему лекарей и знахарей со всех концов страны. Но, увы, все их визиты заканчивались только тем, что в баронской казне образовывалась очередная прореха. А наследнику лучше все не становилось.

            Старая баронин Адельхайд на все попытки мужа уже давно махнула рукой. И только вздыхала: «Творец с ними, с деньгами! Дожить бы только, чтобы девочку мою благополучно пристроить. Куда она без нас?!». Но барон был непреклонен. Ради спасения последнего наследника рода он готов был отдать не только внучкино приданое и драгоценности жены, но и саму душу. Вот только на душу его давно уже никто не зарился. Кому оно надо, ехать в глушь за душой, которая и так скоро к тебе попадет? Храмовником старый барон точно не был, зато прославился в молодые годы как лихой рубака.

            А что же сама девушка? Юная баронесса рано усвоила, что не представляет для деда никакой ценности. «Девицы нужны не для того, чтобы обеднять род, унося с собой приданое!» – Сердился барон, когда баронин Адельхайд в очередной раз просила подумать и о внучке. «Девицы должны уметь удачно выйти замуж, чтобы через мужа своего поспособствовать возвеличению рода! Все остальное – блажь!»

            Бабушка учила свою Адель (юную баронессу назвали в честь бабушки – Адельхайд, но дома все сокращали ее имя, чтобы не путать) чему могла: экономно вести замковое хозяйство, разбираться в местных травах и лечить мелкие хвори, командовать немногочисленной прислугой. Баронин понимала, что, не будучи магом, никогда не сможет научить внучку пользоваться даром. Но барон упорно не желал тратиться на учителей.

            Он даже не обрадовался, когда у Адель обнаружили магию земли. Наоборот, разозлился на бабушку, что та без спросу повезла внучку в соседний городок показывать королевским магам.

– Вот кто тебя просил лезть?! – Ругался он в большом зале, по привычке то и дело стуча о пол массивной крюкой. Жили себе в глуши, никто о нас и не помнил уже. Нет, вылезли тут со своей магией! Теперь через четыре года попробуй только наследника не показать! А как ты его покажешь!?

            Дед огорченно махнул рукой и пошел прочь. Бабушка закусила край кружевного платка, чтобы не разрыдаться при слугах. Оценив обстановку, Адель подошла к брату, которого дед бросил прямо посреди зала и спросила: «Вы куда с дедом собирались?»

– Гулять. – Понуро ответил мальчик. – Дед обещал на стену свозить, посмотреть.

– Ну-у, – задумчиво протянула Адель, прикидывая. – На стену я тебя, пожалуй, не вытолкаю. А вот в парке погуляем. Идет?

– Идет. – Мальчик вздохнул. Гулять в парке, по его мнению, было достойно только изнеженных барышень. Но когда твои ноги сами не могут сделать больше, чем два шага, выбирать не приходится.

            Дождавшись согласия, Адель ухватилась за ручки деревянного кресла, в котором брата перемещали по замку, и, пыхтя от натуги, покатила кресло к выходу.

– Адель, куда же вы?!  – Стук деревянных колес по плитам пола вывел бабушку из оцепенения. – Адель! Остановись, я сказала! Надорвешься же!

– Будьте спокойны, госпожа баронин! Я помогу! – Ганс, мальчишка с кухни, который как раз пополнял запас дров у большого камина, кинулся вперед, ловко оттесняя маленькую госпожу.

            Вместе они вытолкали кресло в небольшой сад. Адель выбрала для брата место в полутени. На солнце бледнокожий Вилфред сразу обгорал. Адель, как все рыжеволосые, тоже не очень любила солнце. Но она хотя бы не обгорала до красна, как брат, а всего лишь покрывалась веснушками.

– Ну куда это годится?!  – Причитала в таких случаях госпожа баронин, намазывая внучке нос и щеки простоквашей. – Благородная девица, а лицо пожгла, словно крестьянка какая-нибудь. Ну кто захочет на такой жениться?!

            Раньше маленькая Адель пугалась и послушно подставляла лицо под бабушкины притирания. Но в последнее время лишь хмуро поджимала губы. Какая разница, есть ли у тебя веснушки, если у тебя нет приданого?

– Вилли, не знаешь, чего дед так раскричался? – Спросила Адель брата, когда помощник откланялся и убежал, пообещав явиться по первому же зову. – Не из-за того же, что не стали ждать еще год до моего первого совершеннолетия? Наоборот, ему же лучше, мага быстрее можно с рук сбыть, и даже с хорошим выкупом.

– А ты бы и рада сбежать из дома, на нас тебе плевать. – С упреком проворчал Вилфред. Адель только вздохнула, слишком уж часто стали проскакивать дедовы слова и интонации в речи дввенадцатилетнего мальчика.

– Ну, сам посуди, – попыталась перевести разговор на шутку Адель, – если я замуж не выйду, тебе ведь меня до старости кормить придется. И, все равно, не пойму, с чего дед так разъярился.

– Да просто все, – теперь Вилли говорил уже серьезно. Не в дедовой, а в своей обычной манере. – Дед боится, как бы у нас баронство не отобрали.

– За что? – Ахнула Адель. Такая мысль ей в голову не могла прийти даже в бреду.

– Не за то, а потому что. – Важно поправил ее брат. – Законы учить надо, вместо всяких твоих травок-муравок!

– Да я бы учила. – Девочка только вздохнула. – Только дед не велит. Сам знаешь.

            Брат в ответ только пожал плечами, признавая, что все понимает, но ничего поделать не может.

– Может, – нашлась Адель, – ты мне попробуешь сам объяснить? Ну, как сумеешь?

– Да там, собственно, объяснять нечего. – Мальчик вздохнул. – Барон должен управлять своими землями и, если надо, уметь защитить и их, и остальное королевство. Сейчас, пока король не знает, что я – калека, он надеется, что дед сумеет вырастить достойного наследника. А когда через четыре года я не явлюсь на обязательную проверку на магию… А если явлюсь, то ему, опять же, сразу доложат.

– Ой, можно подумать, король спит и видит, как бы заполучить наш замок! – Адель возмущенно пнула лежащий на дорожке камень и тут же поморщилась. Сегодня, ради поездки в город, бабушка велела одеть новые башмачки из тонкой кожи. Так что ушибленный палец отозвался недовольной болью. – Сколько лекарей и целителей побывало в замке за последние годы? Я уже и со счета сбилась. Вряд ли у деда было столько серебра, чтобы надолго заткнуть рот каждому. И если бы у кого-нибудь был шанс заполучить эти земли, думаешь, королю не доложили бы о сплетнях?

– Я ничего не думаю. – Мальчик вздохнул. – Я только знаю, чего боится дед.

            Понурившись, подростки еще немного посидели, глядя на дичающий сад. Старая баронин с молодой баронессой явно не могли заменить стареющему садовнику армию помощников. Адель думала о том, что такая картина упадка в последнее время стала в замке настолько привычной, что ее уже перестали стесняться. Даже не пытаются скрыть от редких гостей. А о чем думал Вилфред, сказать было сложно. Он просто молчал, глядя перед собой и ждал, когда уже будет можно убраться обратно в свою комнату, к любимым книгам.

            Жизнь в замке пошла своим чередом. Какой-то очередной знахарь запросил с барона немыслимую сумму за редкое заморское зелье. Зелье провоняло весь этаж, вызвало у молодого наследника не один приступ рвоты, но так и не помогло. В конце концов, разъяренный дед велел вышвырнуть шарлатана за ворота, пригрозив переломать все кости и нажаловаться в Гильдию целителей.

            Как ни странно, последняя угроза возымела явно большее действие, чем первая. И очередная попытка совершить чудо была признана неудачной.  По этому поводу старый барон надолго закрылся в своем кабинете, ругательно гоня всех. Открывал он только жене, которая и заботилась, чтобы любимый супруг не отдал Творцу душу до времени от голода и чрезмерного употребления вина.

– Жалко Его Милость! – Судачили слуги на кухне. –  Иной на его месте давно бы уж рукой махнул. Сразу видно, что толку с мальчишки не будет. А этот все возится.

– С мальчишкой-то возится, – возражали другие. – А жену и внучку в черном теле держит.

– Ба-абы! – Презрительно протянул говорящий, обращаясь, видимо, к возразившей ему кухарке или горничной. – А чего с ними носиться? Ее Милость, конечно, госпожа добрая. Но господину с нее уже толку никакого, нового-то сына не родит. А баронесса… Сказано – девица. Это ж для семьи – одни растраты. Я и сам удивляюсь, как Его Милость ее еще Лесному Духу не отдал.

            Адель, которой случилось подслушать именно этот разговор, дала себе слово непременно запомнить голоса говоривших. Так-то она была девушкой незлопамятной, но подобное пренебрежение с рук спускать нельзя. Это и бабушка-баронин всегда говорила. Да и сама девочка понимала, что стоит попустить один только раз, как ее, и без того небольшая, власть в замке растает в один момент.

            И еще кое-что запомнилось девочке из этого разговора. Она и раньше слышала от слуг упоминание о Лесном Духе. Правда, обычно, упоминая его, они не рассуждали о том, чтобы кого-то или что-то отдавать, а творили охранные знаки Творца.

        «Нянюшка! Расскажи какую-нибудь сказку!» – Пристала как-то баронесса Адель к своей старой няньке. Правда, с тех пор как девочка выросла, а ее брат оказался калекой, женщина из няньки господских детей превратилась в сиделку для Вилли. Но, по старой памяти, никогда не отказывалась провести часок-другой со своей воспитанницей. Если, конечно, такой часок выдавался.

          Вот и сейчас, пока мальчик спал, утомленный уроками (калека или нет, дед не позволял внуку проводить время в праздности), Адель и ее няня нашли уютное место в саду, где можно было спрятаться от суеты. Угостив няню половинкой прихваченного с кухни пирога, Адель попросила сказку.

– Какую же тебе сказку рассказать, мышка моя? – Спросила няня, ласково поглаживая рыжую макушку. – Совсем ты у меня выросла, почти невеста…

– Расскажи сказку про Лесного Духа? – Пряча хитринку в глазах попросила няню Адель.

– Сохрани тебя Творец, детка!  – Возмутилась добрая женщина. – Да с меня Ее Милость шкуру спустить велит, если узнает, что я тебе такие непотребства рассказываю!

– Какие непотребства? – Тут же заинтересовалась девочка. – Он что, такой же бабник, как наш старший конюх. Я сама не раз слышала, как его дедушка ругал за непотребства. А почему тогда его все боятся?

– Ох, деточка! – нянька всплеснула руками. – Да куда ж только Ее Милость смотрит?! Я-то все при молодом господине… Да благородной девице и думать о таком не положено, не то что говорить!

– Так а как же узнавать что-нибудь новое, если мне никто не говорит, а спрашивать нельзя? – резонно заметила девочка. – Я уже не впервые слышу, как слуги упоминают этого духа. А даже не знаю, почему этого делать нельзя.

– Ох, деточка… – Нянька задумалась, выбирая изо всех историй те, которые можно рассказать молодой госпоже.

– Говорят, Дух – он совсем не дух. Говорят, был он когда-то господином, красавцем, каких поискать. Все своими, господскими, делами занимался. С соседями за земли воевал, у короля в столице заседал. Девицы всякие благородные, говорят, за таким завидным женихом толпами бегали, только ему никакого дела до них не было.

            И, говорят, прокляла его одна из красавиц. Да крепко так прокляла, что когда в зрелых годах женился тот господин, никак не удавалось ему зачать наследника. Одну жену он с позором вернул родителям, другую в Орден спровадил, третья сама родами померла. А как для благородных господ важно имя свое сыну оставить, это ты, деточка, по Его Милости видишь, храни его Творец! А тот господин, говорят, душу свою продал за то, чтобы дождаться наследника. Вот и ждет. Уж который век перебирает девиц, одну за другой, а толку все нет.

          Уже и земли его лесом поросли. Во-он там, где сейчас Зеленый лес стоит, говорят, замок его стоял. Чернолесье – оно-то вашему роду от веку принадлежало, А этот, значит, соседом был. И имя его люди забыли. Наверное, только в королевских книгах и значится где-то, что был такой-то рыцарь, воевал под таким-то гербом. А сделанного не воротишь, не будет ему покоя, пока не родит ему наследника какая-нибудь девица.

– Ох! – Адель заслушавшись, даже схватилась руками за щеки. Сказка была и страшной, и грустной одновременно. И совсем не похожей на те детские сказки, что рассказывала ей няня раньше. Скорее, на истории, которые рассказывают слуги на кухне осенними вечерами, старательно оглядываясь, не слышат ли хозяева. – И неужели девицы соглашаются, с таким старым…

          Нянька горестно покачала головой.

– Говорят, один только раз в году выпускает его новый хозяин на охоту. И кого из девиц найдет он в своих владения, ту и того… оприходует. Только прежде исполняет одно желание, самое сокровенное. Потому старый-не старый… Кто ж их спрашивает, девиц-то? Посылают к нему девиц ночью в лес, в надежде, что одна ночь с проклятым поможет отвести господский гнев от семьи, найти приданое для полдюжины дочерей, пристроить сына на хорошую службу. Или просто для того, чтобы избавиться от лишнего рта.

– А девицы как же? Что с ними потом бывает? – Хотя в это время в саду обычно не было никого, Адель на всякий случай оглянулась. Их тех поучительных историй, что рассказывала ей старая баронин, девице, потерявшей свою честь, была одна дорога – с башни на камни. Иначе – вечный позор всей семье.

– А как получится. – Няня пожала плечами. Рассказ как-то незаметно превратился из сказочного в житейский.  – Кого-то замуж спихнуть удается. Ежели девица ничего, да еще и с хорошим приданым, так, глядишь, какой-нибудь вдовец и не побрезгует. Кого в Орден сошлют или в услужение куда подальше, чтобы грех не напоминала. А иные, говорят, умом скорбные возвращаются. Да оно и понятно, с таким-то спутаться…

            Вот что, деточка, – Нянька, словно опомнившись, поспешно встала, расправляя складки белоснежного передника – символа своего положения при хозяевах. – Заболталась я тут с тобой. Молодой господин, наверное, уже проснулся. Скоро ужинать пожелают. Да и ты уже не в тех летах, чтобы день напролет сказками забавляться. Узнает Ее Милость, попадет обеим.

            Возможно, нянька и списала неожиданный интерес молодой баронессы на обычное любопытство запертой в своем замке девицы. Но в голове Адель засела совершенно безумная мысль. Тем более, чем ближе подходило летнее солнцестояние – самая короткая ночь в году, – тем чаще в разговорах слуг поминали Лесного Духа.

            «А чтоб тебе Лесному Духу достаться!» – В сердцах бранился блудливый конюх на несговорчивую служанку. «Да что он в ней нашел?! На такую уродину только Лесной Дух и позарится!» – Ревниво шипела одна их горничных вслед более удачливой сопернице. «Лесного Духа на вас нет!» – Ворчала кухарка, с размаху выливая помои на пристроившуюся под окнами парочку.

            Нельзя сказать, чтобы ругань эта была непривычна господскому уху. Но раньше все это проходило мимо Адель, совершенно не задевая ее. Сейчас же ей порой казалось, что само ее присутствие притягивает подобные склоки, чтобы напомнить ей… О чем? Об этом баронесса Адель пока и сама не знала. Но мысль, зароненная в ней сказкой старой нянюшки, зрела-зрела, пока в один момент не оформилась окончательно.

            Произошло это, примерно, за три дня до праздника, когда прислуга уже вовсю обсуждала, кто в каком наряде пойдет танцевать у ночных костров. Возвращаясь от брата, которому она относила свежую землянику, Адель случайно подслушала разговор деда с бабкой.

– Хватит уже, смирись!  – Уговаривала мужа старая баронин. – Прими, что человек бессилен против воли Творца!

– И что ты предлагаешь?! – Гневно отвечал жене барон.

– Перестань тешить пустыми надеждами себя и нашего мальчика. Ты же видишь, как он страдает каждый раз, когда проваливается очередная твоя авантюра! Найди для Адели хорошего мужа, который унаследует замок, восстановит хозяйство и найдет место у стола для нашего Вилли.

– Что-о-о!? – Рев барона, казалось, было слышно далеко за пределами замка. – Чтобы мой внук жил в родном замке из милости?! Да не бывать такому! Я лучше обрушу эти своды на голову последних потомков баронов из Чернолесья, чем допущу такой позор!

– Тебе и рушить ничего не придется. – Обиженно проворчала баронин Адельхайд. – Скоро эта руина сама рухнет нам на головы.

– Пусть так! Пусть лучше так!

– Одумайся!

– И ты так спокойно готова принять закат нашего рода?!

– А что мне еще остается делать? Я родила тебе троих сыновей. Это ты оставил их всех на войне. Хотя я просила тебя пощадить хотя бы младшенького…

– Ему было шестнадцать! – Снова взревел барон. –  Перестань говорить о Гюнтере так, словно я загубил младенца! Ему было шестнадцать. Самый возраст для того, чтобы оторваться от материнской юбки и послужить, как подобает мужчине!

– Вот и прими волю Творца, как подобает мужчине. – В голосе баронин зазвучала сталь. Почти никогда не слышала Адель, чтобы бабушка так разговаривала с дедом. По крайней мере, прилюдно. Наверное, еще и поэтому девочка привыкла считать деда почти всемогущим. А он, похоже, оказался просто человеком.

– Мужчине подобает сражаться до последнего!  – Не желал сдаваться старик. – И я сделаю все, чтобы мой род продолжился в правнуках! Это вы – женщины – чахлые создания, не способные ни на что. Взять хотя бы твою невестку! Мой сын оставил ей драгоценный дар – наследника! А она, мало того, что сама себя довела до смерти, так еще и младенца скинула, оставив калекой! Бесполезное создание!

– Карлу не трожь! – В комнате что-то тяжело грохнуло, видно, баронин Адельхайд, вставая, опрокинула кресло. – Девочка просто любила нашего сына. И если бы ты умел сдерживать свой пьяный язык…

            Голос бабушки раздавался все ближе и ближе, поэтому Адель побоялась подслушивать дальше. Но ей и так с лихвой хватило услышанного. Дед никогда не отступится от веры в чудесное исцеление Вилли. Их замку суждено превратиться в руины. А ей предстоит доживать в этих руинах всю свою жизнь, потому что она – ненаследница, не представляет для рода ровным счетом никакой ценности. Наверное, в глубине души Адель уже смирилась, что ей предстоит всю жизнь прожить при брате. Но вот быть хранительницей руин она однозначно не хотела.

            Заплаканная девочка вихрем пронеслась по лестнице до самого чердака, остановившись лишь тогда, когда ноги сами вынесли ее на самую верхнюю площадку обзорной башни. Ту самую, на которую бабушка давно уже запретила подниматься в виду ее ветхости.

            Когда, казалось, всего один шаг отделял Адель от бездны, она остановилась. Солнце как раз появилось из-за набежавшей было тучки, отчего его лучи казались особенно яркими. Они словно указывали девочке туда, где за границей Чернолесья раскинулись холмы Зеленого Леса. Заповедного леса, который даже королевская охота обходила стороной, случись ей выбираться в эти края.

– А ведь говорят, что этот лес не зря называют проклятым. – Пробормотала Адель себе под нос. – Уж не там ли стоял замок этого странного дворянина?

            Словно подтверждая ее догадку, солнечные лучи блеснули на одном из холмов, словно отражаясь в зеркале. «Или в оконном стекле» – догадалась девочка. Действительно, откуда взяться зеркалам в непроходимом лесу? А вот осколки стекла в окнах замка… Должен же он где-то быть.

          Постаравшись, на всякий случай, запомнить направление, Адель поспешила вниз. Отчаяние отступило, ведь у нее теперь был план. Нет, не так. У нее был настоящий план, который точно сработает. Надо только успеть добраться до Лесного Духа первой, пока никто из девиц не успел перебежать ей дорогу.

            Конечно, Адель понимала, что по сравнению с Гретой и Миной – пышнотелыми горничными, соперничающими за звание первой красавицы замка – она выглядела заморенным цыпленком. Но ведь Духу нужен наследник, а не девка для утех.

            Значит, девочка гордо вздернула нос, изо всех претенденток он наверняка выберет самую высокородную. Вряд ли знатные семейства провинции стоят в очереди, чтобы отдать дочь в игрушки проклятому. Да и немного их, тех, кто по древности рода может соперничать с баронами из Чернолесья. Так что можно не сомневаться в успехе. Впрочем, и поспешить тоже не помешает.           Как любила повторять экономка: «Мужчины всегда думают головой, прежде, чем что-то делать. Жаль, не всегда той, которой положено». И пусть Адель не совсем представляла, какую еще голову имеет в виду фру Шмидт, общий смысл был ей понятен.

            За последующую неделю Адель ухитрилась схлопотать не одно наказание от бабушки. Старая баронин, обычно и так не отличающаяся склонностью к попустительству, словно предчувствовала беду. А тут, как назло, еще и любимая внучка повадилась отлынивать от работы.

              Да еще как! Если бы девочка обнаружилась просто в саду, где она имела привычку прятаться от деда с книгами, госпожа баронин закрыла бы глаза. В замковой библиотеке видеть внучку барон не хотел, считая это пустой тратой времени. А возраст еще не тот, чтобы безропотно проводить все дни за рукоделием.

           Но, на свою беду, попалась Адель не в саду, а на заднем дворе. Заметив, как одна из горничных тайком пробирается к конюшням, девочка решила проследить за ней. Бабушка всегда учила, что любую работу надо делать умеючи. И если уж молодая баронесса собралась предлагать себя Лесному Духу, то негоже знатной девице выглядеть бездарью.

            И надо же такому случиться. Что именно тут Адель и попалась. Досталось всем: и развеселому конюху, и гулящей горничной, и управляющему, у которого люди непонятно чем заняты. А больше всех, конечно, досталось самой Адели.

– В башню до завтра! На хлеб и воду! – Приказала старая баронин, строго глядя на внучку. – Так и знай, ни я, ни дед в своем доме разврата не потерпим. Я лучше увижу, как дед собственной рукой избавит род от позора, чем позволю глупой девчонке замарать имя моего сына!

– Бабушка, но мне было просто любопытно! – Попыталась защититься Адель.

– Знаю я ваше любопытство! – В отсутствие слуг баронин Адельхайд не считала нужным сдерживаться. – Сперва только посмотреть, потом только попробовать… А потом наутро после брачной ночи молодой муж такую жену за косы к воротам родительского замка приволакивает. Прав был твой дед, от лишних знаний – все беды. А я еще надеялась на твое благоразумие!

            Надо признаться. Затевая свою шалость Адель ожидала выволочки и даже наказания в случае поимки. Но подобная отповедь заставила сердце сжаться от боли. Получается, бабушка тоже совсем ее не любит?

– Ну и носитесь со своим Вилфредом! – Воскликнула она с горькой обидой. – Он ничего не делает, и хорошо. А я, что ни сделаю, все не так. Вот и пусть он вас на старости лет кормит!

– Ах ты ж..! – Баронин Адельхайд в сердцах замахнулась на внучку, но та увернулась и, неприлично подхватив юбки, понеслась вверх. Туда, где в пустующей комнате на самом верху башни их с братом порой запирали за особенно удачные проказы. Если ловили, конечно.

          Гоняться за внучкой баронин, конечно, не стала. И годы не те, и положение. Только с грустью покачав головой отправила старшую горничную наверх, отнести обещанные хлеб и воду, а потом закрыть дверь на тяжелый амбарный замок. Нет, того, что строптивая внучка сбежит, баронин не боялась. Но порядок соблюдать было надо.  Иначе, дай только раз почуять слабинку…

          Дети, они же как жеребята. Скачут, резвятся, не думая об опасности. И тяжелая хозяйская рука нужна не только для того, чтобы смирить, но и чтобы не допустить беды.

          И еще одна мысль мелькнула у старой баронин при виде резво взлетающей по лестнице внучки. Покачав головой и повздыхав, баронин Адельхайд послала служанок притащить в комнату сундук с нарядами покойной невестки. Карла не была ни особой модницей, ни транжирой. В повседневной одежде всегда выбирала добротные и практичные вещи, что сама Адельхайд очень одобряла.

          Разложив на кровати несколько выбранных платьев, старая баронин ненадолго задумалась. Хотелось оставить детям какую-то память о матери. Но, с другой стороны, разве не грех тратить новую ткань на платье для девочки, которая через полгода снова вырастет из всего? Тем более, когда торговцы уже и не знают, какую еще цену заломить за свой товар, а в новые походы за добычей король мужа все не зовет.

         «И хорошо, что не зовет!» – спохватилась баронин Адельхайд, осеняя себя знаком Творца.  Уж кому, как не ей, знать, какой ныне добытчик из старого барона. Ведь и суставы уже не толком гнутся, и доспех с последней войны не обновлялся.

– Вот это возьмем. – Сказала она служанке, выбирая самое простое из оставшихся платьев. Синяя ткань была немаркой и, в то же время, выглядела достойно. – Если укоротить юбку и, совсем немного, рукава, то получится неплохо.

– А лиф, госпожа?

– Хм-м… – Старая баронин задумалась. – А лиф придется сшить самим. Этот пока слишком велик будет. Никакой шнуровкой разницу не утянешь.

            Пока ее бабушка занималась хозяйственными заботами, юная баронесса еще больше утвердилась в мысли, что надо что-то делать. Просидев полдня у окна башни, с высоты наблюдая за обитателями замка, она в очередной раз обратила внимание, как постепенно ветшает замок.

            Из окна были отлично видны некоторые уголки, в которых маленькая Адель раньше охотно играла. И которые вот уже несколько лет были заперты дедом, потому что случайному человеку стало опасно там находиться. Старый замок отчаянно нуждался в ремонте. Так же, как нуждался в сильном молодом хозяине, который стряхнул бы с него паутину времени.

– Я не сдамся!  – Упорно шептала девочка, глядя туда, где из-за башни выглядывал край крыши замковой часовни. – Я не сдамся, папа! Я буду такой же смелой, как ты. И пусть я никогда не стану воином, как ты, мы с Вилли еще поборемся за наш род!

            В преддверии праздника, как обычно, старый замок блестел. Ворота его были открыты, по традиции ожидая гостей. Хотя все знали, что гости редко заезжают в этот угол, отваженные неприветливым хозяином и дешевым вином. Впрочем, возможно, один или двое старых соседей все же заедут к старикам. Поболтать о старых добрых временах и прошлых победах.

            К вечеру слуги, заканчивая дневные дела, по-одному, по-двое потянулись в сторону лесных полян. Там, смешавшись с деревенскими, они будут праздновать всю ночь. Завтра, правда, кое-кому снова достанется от строгой хозяйки за нерадивость и медлительность. Но то будет завтра. А сегодня даже слугам положен праздник.

            Адель, отговорившись усталостью, постаралась уйти в свою комнату пораньше. Бабушка, кажется, поверила. Не зря же она гоняла внучку не хуже служанок, добиваясь, чтобы старый замок сегодня выглядел наилучшим образом. Чинно пожелав бабушке и дедушке доброй ночи, поцеловав Вилли в бледную щеку, Адель ушла к себе.

            Там, под кроватью, давно уже хранились стащенные с веревки чьи-то старый плащ и платок. Адель надеялась, что спрятавшись под скромным нарядом служанки, ей удастся незаметно улизнуть из замка. Фонарь, огарок свечи и огниво дополняли собрание. Все это девочка старательно собирала в своей комнате всю неделю. Она предполагала, что свет ночью в лесу ей понадобится.

          И, все же, несмотря на все старания, смелый план молодой баронессы чуть не рухнул в самом начале. А причиной тому послужила бабушкина забота.  Обеспокоенная внезапно возникшим у внучки интересом к «взрослой» стороне жизни, старая баронин не поленилась вечером еще раз подняться в комнаты.

          Убедившись, что девочка благополучно легла в постель, баронин пожелала ей доброй ночи и вышла. И только чуть позже, вновь одевшись и попытавшись выйти в коридор, Адель обнаружила, что на двери ее комнаты снаружи висит большой замок.

– Ну, как же так!?  – Слезы досады брызнули из глаз. – Не может быть!

            Адель метнулась к окну, выглядывая наружу. Впрочем, она и сама знала, что этот путь – не для нее. За узким окошком не было ничего, за что можно было бы зацепиться, спускаясь. А прыгать из окна на каменные плиты двора было настоящим самоубийством.

            Оставалась, правда, еще одна надежда. Адель знала, что бабушка иногда не запирает двери по-настоящему, а просто продевает дугу замка в кованные ушки. Для того лишь, чтобы показать дворне, что в эту комнату входить не велено. Вряд ли старая баронин стала бы запирать дверь в комнату спящей внучки на тяжелый амбарный замок.  Оставалось найти что-нибудь подходящее, чтобы поддеть дужку…

             Некоторое время промучавшись с кочергой, Адель снова готова была плакать от бессилия. Когда сквозь щель приоткрытой двери послышалось веселое насвистывание.

– Эй, кто там?  – Негромко позвала Адель, уже догадываясь, кто может бродить коридорами в эту пору.

– Это я, госпожа баронесса! – ответил знакомый голос мальчишки-истопника.

– Ганс! – Обрадовалась девочка. – Помоги мне! Открой дверь!

– Шутите, госпожа баронесса?! – Протянул мальчишка недоверчиво, но, судя по звуку, опустил дрова на пол. – Я вам дверь открою, а с меня потом госпожа баронин три шкуры спустит?

– А откуда она узнает, кто это был? – Лукаво спросила Адель. – Мало ли, кто из прислуги мимо проходил? Ну Га-анс, ну, миленький, открой, а? Мне так хочется хоть одним глазком посмотреть на праздник!

– Ох-хо, госпожа баронесса. Не надо оно вам, наши мужицкие гулянья смотреть…  – Проворчал Ганс, но дверь открыл.

– Спасибо, Ганс! – Адель на радостях поцеловала мальчишку в щеку и стрелой метнулась к лестнице.

            «Дурак ты, Ганс!» – сказал сам себе мальчишка, глядя ей вслед. Сейчас, если присмотреться, можно было заметить, что на вид ему лет двенадцать. И что он уже совсем не мальчишка, а, скорее, паренек-подросток. И что во взгляде, которым он проводил молодую госпожу, сквозит уже что-то совсем мужское.

            Оглянувшись, на всякий случай. Ганс снова навесил замок на дверь и, подняв дрова, пошел дальше. Перед тем, как на праздник можно будет отправиться ему самому, предстояло еще наполнить корзины для дров в нескольких комнатах.

          Вихрем промчавшись по лестнице, на последних ступеньках Адель притормозила. На выходе главное было не попасться бабушке на глаза. Старый барон, скорее всего, не обратил бы внимание на мелькнувшую в дверях служанку. А вот госпожа баронин сразу заприметила бы. И не упустила случая посмотреть, кто это там бездельничает.