Текст книги "Престол Немедии"

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сварог ворвался в дом Сезии в ярости, словно демон, которому прищемили дверью стати. И сразу столкнулся с Ингодой, несущей во двор корзину с мокрым бельем.

– Где он?! – зарычал сибиряк, заставив девушку попятиться. – Где Ревенд?

– Ушел, – ответила Ингода и поставила корзину на пол. – Ты ранен, Сварог, давай я перевяжу тебя.

– К демону! – отмахнулся славянин. – Куда он направился?

– Я не знаю, – покачала головой девушка, но по ее смущенному взгляду и слегка покрасневшим щекам было видно, что она лжет.

– Говори, чтоб тебя взял Нергал! – заорал сибиряк, грубо схватив Ингоду за плечо – и получил в ответ звонкую пощечину, отвешенную крепкой, привыкшей к тяжелой домашней работе рукой.

– Остынь, Сварог, – спокойно посоветовала дочь тюремщика. – Твоя рана может открыться.

Несколько мгновений северянин оторопело смотрел на девушку, словно не веря, что она дала ему отпор.

– Я принесу воды, чистую тряпку и перевяжу тебя, – как ни в чем не бывало, сказала Ингода и ушла в кухню. Скоро она вернулась, неся в руках медный таз с горячей водой. Сварог молча и безропотно дал Ингоде размотать на руке небрежно сделанную им повязку. Девушка тщательно промыла рану и аккуратно перевязала ее белоснежной тканью.

– Скоро заживет. А ты пока постарайся поменьше двигать рукой, – посоветовала Ингода.

– Спасибо, – буркнул Сварог. Потом его губы задвигались, словно пытаясь вытолкнуть слово «прости», но мужская гордость победила, и сибиряк проглотил свое извинение.

Девушка вытерла испачканные кровью руки и поднялась, чтобы продолжить неоконченное ею дело. Сварог торопливо вскочил вслед за ней.

– Послушай, Ингода, мне очень нужно узнать, где Ревенд, – со всей возможной мягкостью и настойчивостью проговорил северянин. – Это очень важно. На нас с Шамсудином напали и чуть не убили, может быть, опасность грозит и ему…

Девушка испытующе взглянула в глаза Сварогу, и славянин едва удержался, чтобы не отвести взгляд.

– Ревенд просил меня никому не говорить, куда он пошел, – медленно произнесла Ингода. – Но, раз ты говоришь, что это очень важно…

– Очень! – энергично подтвердил северянин.

– Он ушел еще вчера, – пояснила девушка. – Сказал, что понял, как ему надлежит поступить, что он пойдет к графу Корнелиусу…

– Вот! – торжествующе вскричал Сварог, грохнув кулаком по столу так, что стоявшая на нем посуда подпрыгнула. – Я так и знал, что он нас выдаст! Ну, берегись, змееныш! – и с этим воплем сибиряк выбежал из кухни. Ингода растерянно посмотрела вслед северянину и машинально закончила фразу:

– … и прямо спросит у него, что он сделал с королем Нимедом!

Яростно проклиная сквозь зубы Ревенда, Сварог торопил коня к знакомому особняку графа в уверенности, что найдет юношу там. Жажда мести так и распирала сибиряка. Если бы племянник философа решил поддержать заговор Корнелиуса и попытался убить славянина и его друга своими руками, Сварог нисколько не обиделся бы, здраво рассуждая, что каждый волен выбирать, на чьей стороне сражаться. Но то, что юноша подло предал их и навел на сибиряка и полугнома убийц, возмутило славянина до глубины души. Нечестную игру Сварог презирал, а тех, кто пытался смошенничать – за людей не держал и отправлял на Серые Равнины без малейших угрызений совести.

Позади сибиряка ехал Шамсудин, опасающийся, что его горячий спутник снова наломает дров там, где этого вовсе не следовало бы делать. Он пытался удержать Сварога от опрометчивого визита в особняк Корнелиуса, но северянин хотел во что бы то ни стало покарать Ревенда. Может быть, Ирине и удалось бы уговорить сибиряка – но девушки-гуля, как назло, не было дома. Она вообще теперь нечасто появлялась у Сезии, словно позабыв о живущих там людях.

Сибиряк резко осадил лошадь у дверей графского дома и спрыгнул с седла. Он собирался ворваться к Корнелиусу, найти Ревенда и вышибить из него его университетские мозги, но необычное столпотворение у особняка удержало Сварога от немедленных действий. Улица была запружена людьми, в основном низкого сословия, горячо что-то обсуждающих и пытающихся заглянуть в окна дома. Поодаль славянин заметил оседланных лошадей, которых держал под уздцы гвардеец, и мрачного вида карету с зашторенными окнами.

– Что здесь происходит, любезный? – осведомился Шамсудин у какого-то человека в фартуке, к которому были приколоты толстые сапожные иглы.

– Так графа с сыном арестовывают! – с готовностью откликнулся тот. – Жена прибежала, говорит, к дому господина Корнелиуса отряд гвардейцев подъехал, и тюремная карета при них. Я сразу и бросился сюда, даже туфель с болванки не снял…

Сварог и Шамсудин переглянулись. Конечно, они сами раскрыли заговор графа барону Вику, но то, что меры последуют так быстро, сибиряк и полугном не ожидали.

– Значит, Вик выследил колдуна, что на Нимеда чары навел? – недоуменно пробормотал Сварог. – Почему же Ирина нам ничего не сказала?

Шамсудин лишь пожал плечами, словно говоря, что тоже ничего не понимает.

Вскоре из дома графа вывели арестованных. Сам Корнелиус держался гордо, хоть и был бледен, как кружева на рукавах его сына. Агритас съежился и лишился всей своей былой щеголеватости. Рядом с сыном семенила заплаканная графиня, пытаясь под руками стражников просунуть юноше какой-то узелок. В дверях виднелась рыдающая Кларион, подурневшая от горя еще больше.

Вслед за графом и Агритасом гвардейцы вели уже знакомых Сварогу казначея Готаро, генерала Йонана, еще каких-то вельмож и офицеров. Видимо, заговорщики были в сборе, когда нагрянула стража. Дворяне были угрюмы и далеко не так спесивы, как обычно. Ревенда среди них не было.

Внезапно граф обернулся и встретился взглядом со стоящим в толпе Сварогом. Несколько мгновений Корнелиус молча смотрел в лицо киммерийцу, потом его губы шевельнулись, и северянин понял, какое слово произнес граф, словно отчетливо слышал его. Сварог никогда не питал к Корнелиусу расположения и нисколько не огорчился его арестом, но тут его словно обдало жаром. Никто еще не называл сибиряка предателем.

Графа, казначея и генерала втолкнули в карету, остальных усадили на лошадей, и заговорщики в сопровождении стражи двинулись в направлении Каземата. Зеваки еще немного потоптались у дома и, не дождавшись больше ничего интересного, стали расходиться.

Сварог почувствовал, что его гнев на Ревенда угас, словно залитые водой угли. Сибиряк вяло оглянулся, словно надеясь увидеть юношу в толпе, не увидел и, махнув рукой, двинулся в обратный путь. Шамсудин с задумчивым видом ехал рядом.

Ирина была дома. Примостившись на столе, девушка поглощала яблочный пирог и оживленно болтала с Сезией и Ингодой, не давая им вставить ни слова. Ильма сидела в уголке и бросала неприязненные взгляды на раскрасневшуюся и похорошевшую рабирийку. Войдя, Сварог буркнул что-то вместо приветствия и уткнулся в поданную ему Ингодой тарелку похлебки. Шамсудин было невозмутимо прошел мимо девушки-гуля, но рабирийка сама окликнула его.

– Что это ты, Шамсудин, такой мрачный? Опять Сварог кого-нибудь убил, не посоветовавшись с тобой? – Ирина звонко расхохоталась.

– Убил, но с полного моего одобрения, – холодно ответил полугном, отчужденно взглянув на девушку.

– Что случилось? – удивленно спросила рабирийка.

– Почаще дома бывать надо, тогда и знала бы, что, – хмуро пробормотал Сварог. – Нас с Шамсудином пытались прикончить, пока ты развлекалась Нергал знает где…

– А вот это тебя не касается! – резко сказала девушка-гуль и посмотрела на полугнома: – Это правда?

– Истинная правда, госпожа Ирина! – заторопился Серкл, только что вошедший в комнату и сразу смекнувший, о чем речь. – Месьора Сварога и месьора Шамсудина вызвали якобы для беседы, а там на них напали злодеи с огромными мечами! Страшно подумать, что бы могло случиться, если бы я не поехал с ними… – Серкл вздохнул. – Да и тебе, госпожа, спасибо, вовремя ты стражников к нам направила!

– Каких стражников? – недоуменно подняла брови Ирина. – Кто на вас напал?

– Можно подумать, тебя это волнует, – буркнул Сварог. – Надо было за Ревендом приглядывать, ничего и не случилось бы.

– Ревенд? С ним что-то случилось? – Бебедор взволнованно посмотрел на славянина, оторвавшись от фолианта, который читал, сидя рядом с Ильмой.

– Выдал нас твой Ревенд с потрохами! – рявкнул Сварог.

– Ревенд выдал? – растерялась Ирина. – Кому выдал?

– Как бы то ни было, наше дело окончено, – произнес Шамсудин, не глядя на рабирийку. – Что случилось с Нимедом, вы знаете, принц у вас в руках, граф Корнелиус в Каземате, так что вам остается лишь…

– Граф в Каземате? – ошеломленно произнесла девушка-гуль. – Ничего не понимаю!

– Конечно! – хихикнула Ильма. – Трудно что-нибудь понять, когда думаешь не головой, а тем, что под подолом!

Ирина даже не обратила на этот выпад внимания.

– Корнелиуса арестовали? Но почему же Аррас мне не сказал?! – рабирийка закусила губу в тщетной попытке разобраться.

Внезапно все услышали стук. Кто-то отчаянно барабанил во входную дверь дома. Сезия торопливо пошла открывать, и вскоре в комнату ворвался племянник философа собственной персоной. Он был бледен, взгляд блуждал, кулаки то сжимались, то разжимались, и вообще казалось, что юноша не в себе.

– А, все здесь! – произнес Ревенд и зловеще улыбнулся. – Отлично!

– Мальчик мой, что случилось? – встревоженно спросил философ.

Юноша нетерпеливо отмахнулся и в упор уставился на Ирину.

– Я знаю, чьих это рук дело, – заговорил Ревенд. – Ты, госпожа, так юна и хороша, но сердце у тебя чернее ночи! Ты умеешь вызывать у людей доверие и обращать его в свою пользу! Ты можешь принудить стать предателем даже того, кто скорее готов умереть, чем опозорить себя таким деянием! Твои глаза чисты и непорочны, их не замутняет пролитая по твоей вине кровь! Ты женщина, и тем самым ограждена от возмездия! Но наступит день, и твои гнусные дела падут на твою голову!

– Ну, это все понятно, – деловито сказал Серкл. – А в чем дело-то?

Ревенд дико оглянулся и вновь посмотрел на застывшую в удивлении Ирину.

– По твоей вине меня считают предателем, – горько сказал юноша. – Да я и сам так считаю. У меня теперь есть только один выход. Но сначала я должен отомстить за моих друзей, за мою поруганную честь. На тебя я не могу поднять руку, ибо ты женщина. Но твои приспешники должны заплатить за все! – судорожно всхлипнув, Ревенд выбросил вперед руку, в которой оказался кинжал, спрятанный до этого в рукаве, и прыгнул на Сварога. Сибиряк вскочил, опрокинув миску с похлебкой, и одним ударом обезоружил юношу, отшвырнув его в противоположный угол комнаты. Кинжал, выпавший из руки Ревенда, воткнулся острием в пол. Племянник философа скорчился у стены и зарыдал.

Все безмолвно смотрели на Ревенда, не зная, что сказать. Одна Ингода решительно подошла к юноше и, опустившись рядом с ним на колени, прижала его голову к своей груди. Под ее укоризненным взглядом сибиряк невольно покраснел, чувствуя себя так, словно обидел котенка.

– Ревенд, но что же все-таки случилось? – воскликнул донельзя расстроенный философ. – Что ты бросаешься на людей с ножом, точно разбойник?

– Графа Корнелиуса арестовали, – пробормотал его племянник. – И Агритаса, и других… Они считают, что это вы их выдали, а я помог вам в этом. И не говорите мне, что это не так! – юноша яростно взглянул на своих недавних друзей, и Ирина невольно отвела глаза. – Мне удалось бежать от стражи, приехавшей за нами. Сделал я это только для того, чтобы отомстить вам. Но я даже этого не смог! Зачем мне теперь жить?!

Ингода ласково погладила Ревенда по волосам.

– А то, что ты предал нас, тебя не волнует? – мрачно поинтересовался Сварог. – Твой распрекрасный граф Корнелиус подослал к нам убийц. И, я думаю, не без твоей помощи.

– Я не предавал вас! – горячо воскликнул юноша. – Я и слова про вас не сказал, хотя граф лично просил меня об этом!

– Зачем же ты тогда отправился к нему? – язвительно спросил сибиряк.

– Я хотел узнать, правда ли, что он воспользовался услугами мага и ввергнул нашего короля в безумие, – глухо сказал Ревенд. – И теперь знаю, что это не так. Да, граф честолюбив, но он ничего не предпринимал против Нимеда до тех пор, пока в стране не начался этот беспредел.

– И ты поверил своему графу? – усмехнулась Ирина.

– Да, поверил, – кивнул юноша. – Граф приехал в Германию уже после того, как здесь начались казни. До этого он почти два года жил в Коринфии. Вряд ли можно организовать заговор, живя за сотни лиг от королевского дворца.

Сварог и Шамсудин посмотрели друг на друга, в глазах Ирины была растерянность.

– Но Корнелиус выманил нас отсюда, чтобы убить в Роще Девы! – произнес Сварог. – Откуда он узнал, где находится дом Сезии?

– Не знал он этого, – Ревенд судорожно вздохнул, поднялся на ноги и помог подняться Ингоде. – Иначе не грозил бы мне вчера всякими карами, если я не расскажу, где вы прячетесь.

– Но он же хотел убить принца! – воскликнула Ильма.

– Глупость какая, – поморщился юноша. – Он собирался возвести его на престол и быть при нем регентом. Граф был вне себя, когда вы похитили мальчика. Он очень беспокоился о его судьбе.

– Всеблагая Иштар! – прошептала Ирина. – Я же слышала, как Аррас и барон говорили о каких-то людях, которых надо убрать! И что-то про Рощу Девы!

– Сдается мне, нас здорово надули, – с философским спокойствием произнес Сварог.

– Благодаря нам они получили принца и заговорщиков, а потом решили от нас избавиться, – Шамсудин нехорошо усмехнулся.

– Наверняка барон проследил нас прямо до этого дома, когда мы возвращались от него, – кивнул сибиряк.

– Мне с самого начала казалось, что история с магическими чарами, якобы наведенными на короля – нелепость, – заметил Бебедор. – Но все с такой готовностью поверили в нее…

– Но что же тогда случилось с королем Нимедом? – серьезно спросила Ингода.

– Да Митра с ним, с Нимедом! – вскричал Серкл. – Что будет с нами?!

– О Иштар, что этот подлый барон собирается сделать с принцем? – истерически вскрикнула Ильма.

– Говорил же я – от колдунов добра не жди, – пробурчал Сварог. – Сдается мне, этот Аррас сам на короля чары и навел, а нам на графа для отвода глаз указал.

– Значит, вас тоже обманули? – мрачно произнес Ревенд. – Что ж, выходит, не я один такой дурак…

– Ты прав, – внезапно согласился Шамсудин. – Мы добровольно сунули голову в пасть льву. Безоговорочно поверили всему, что наговорили нам Вик и Аррас, и выполнили за них грязную работу, не распознав, что они ведут двойную игру, – полугном с досадой махнул рукой. – А ведь у меня были поначалу подозрения! Но Ирина… – туранец резко умолк, не желая обвинять девушку-гуля.

Все невольно посмотрели на рабирийку. Ирина молча и очень прямо стояла посреди комнаты, но на ее лице была написана такая мука, что все тотчас отвели глаза.

* * *

– Я должна поехать! – упрямо твердила Ирина, пытаясь обойти Сварога, загородившего ей дверь.

– Да они просто прикончат тебя! – убеждал сибиряк. – И это в лучшем случае.

– Я должна выяснить, что они собираются делать и как им можно помешать, – упорствовала девушка-гуль.

– Но, Ирина, это очень опасно, – мягко сказала Ингода.

– Я подвела вас всех, теперь только я должна исправить дело, – рабирийка в который раз попыталась оттолкнуть с дороги северянина. С таким же успехом она могла попытаться сдвинуть скалу.

– Я говорю, бежать надо! – бормотал Серкл. – Этот барон нас теперь в покое не оставит! Слишком много мы знаем.

– Ирина, ты же умная девушка, как же ты не понимаешь, что это безрассудство, – терпеливо повторял Бебедор.

– Понимаю, – жестко произнесла рабирийка. – Но я не могу этого так оставить. Я не позволю Вику и… Аррасу, – второе имя Ирина произнесла с некоторым трудом, – использовать и выбросить нас, как старые перчатки!

– Ирина, в тебе говорят чувства, а не разум, – встревоженно вмешался Ревенд, уже забывший, что недавно хотел покарать девушку-гуля. – Это ни к чему хорошему не приведет!

– Не беспокойтесь, я буду осторожна, – рабирийка натянуто улыбнулась. – Я сделаю вид, что хочу примкнуть к ним.

– И ты думаешь, они тебе поверят? – выразительно поднял брови мэтр Бебедор.

– Ирина, не надо! – робко сказала Ильма, вцепившаяся в руку философа.

– Пусти, Сварог! – почти умоляюще проговорила Ирина, снова толкая славянина в грудь своими маленькими узкими ладонями. Сибиряк лишь покачал головой.

– Пусть идет, – неожиданно сказал Шамсудин, до этого с каменным лицом наблюдавший за спором Ирины с остальными. – Она все равно сделает это.

Сварог с недоумением посмотрел на своего друга, не понимая, что это вдруг на него нашло.

– Мы не сможем помешать ей, – снова произнес полугном. – Так давайте лучше поможем.

Сибиряк пожал плечами и отошел от двери. Ирина обернулась и, бросив на Шамсудина теплый признательный взгляд, торопливо вышла.

– Ты что, помешался? – выразительно спросил Сварог. – Зачем ты позволил ей уйти?

– Она была бы несчастна, если бы не сделала этого, – медленно ответил Шамсудин. – Ее чувства глубоко оскорбили, и мы не вправе помешать ей восстановить свою гордость.

– Ты, Шамсудин, просто осел! – в сердцах воскликнул славянин. – Несчастна, не несчастна! Посидела бы взаперти пару дней, успокоилась и одумалась бы. В крайнем случае, пара хороших оплеух, – Сварог невольно покосился на Ингоду, – выбили бы из нее эту дурь. А теперь барон тебе еще и спасибо скажет, что ты ее к нему отпустил! Сам ее теперь и спасай, раз такой чувствительный.

– Он Ирину нарочно к барону отправил! – запальчиво сказала Ильма. – Он ее приревновал, а теперь мстит!

Шамсудин спокойно, без всякой обиды взглянул на девушку – и она замолчала, потупившись.

– Если надо, я за Ирину жизнь отдам, – сдержанно произнес полугном. – Но здесь я ей не в силах помочь, как бы мне этого ни хотелось.

– Боюсь, доблестный Шамсудин прав, – покачал головой Бебедор и обнял притихшую Ильму. – Бывает, даже самые близкие и любимые люди не могут разделить с человеком его ношу. И им остается лишь ждать и надеяться.

– Ты верно поступил, Шамсудин, – тихо сказал Ревенд и с уважительным сочувствием взглянул на туранца.

Сварог только сплюнул в досаде. Подобные душещипательные высказывания его высокомудрых друзей лишь действовали киммерийцу на нервы.

До вечера северянин уныло слонялся по дому, не зная, чем ему заняться, и старательно пряча от самого себя тревогу. Когда стало смеркаться, к нему подошел Шамсудин.

– Пора, – только и сказал он. Сибиряк кивнул и отправился за своим мечом. Внизу их уже ждал Ревенд с саблей, одолженной ему туранцем.

– Ах, как жаль, что я не могу поехать с вами! – сокрушался мэтр Бебедор. – Но боец из меня, увы, никудышный.

– Если мы не вернемся, забирай девушек и Сезию с сыном и беги из Берлина, – посоветовал Шамсудин. – Иначе барон расправится и с вами.

– Не хочу даже думать об этом! – решительно заявил философ. – Вы вернетесь, привезете с собой Ирину, а тогда решим, что нам делать дальше.

Полугном тепло улыбнулся мэтру Бебедору и на прощанье пожал ему руку.

Уже на пороге дома Шамсудина, Сварога и Ревенда догнал запыхавшийся Серкл с мечом, предусмотрительно захваченным им из Рощи Девы.

– Я с вами! – произнес тюремщик. – А то неизвестно, что вас там ожидает, надо же иметь надежного человека под боком…

Никто не возразил Серклу, и бывший надзиратель удовлетворенно засопел.

…Они подъехали к дому барона уже в темноте. Оставив лошадей в кустах на берегу реки, все четверо подошли к стене, ограждающей баронский сад. Она была не слишком высока, но Серкл все равно с трудом перебрался через нее, поддерживаемый сзади Сварогом и вытягиваемый спереди Ревендом. В саду было тихо, пахло землей и жасмином. Сибиряк неслышно двинулся было вперед – и вдруг резко остановился. Прямо на него большими прыжками неслась крупная собака с гладкой, блестящей в свете луны шерстью. В два прыжка Сварог оказался вновь на стене, где уже находились Ревенд и Шамсудин. Серкл последовал за славянином с похвальной стремительностью, словно не он недавно кряхтел и сопел, не в силах одолеть ограду.

Подбежав к забору, собака подпрыгнула, и ее когти с зловещим скрежетом проехались по каменной стене. Поняв, что ему не достать незваных гостей, пес глухо зарычал, обнажив внушительные клыки, и уселся на траву, не спуская глаз с людей. Смотрел он почему-то на Серкла.

– Ну, и что мы будем делать? – нервно спросил тюремщик, боязливо поджимая под себя ноги.

– Пока ничего, – невозмутимо ответил Шамсудин и вынул из-под плаща небольшой сверток. Полугном развернул тряпку, и все увидели, что это кусок мяса. Шамсудин ловко кинул мясо собаке, и та поймала угощение на лету. Какое-то время пес продолжал сторожить туранца и его спутников, но вдруг беспокойно закрутился, заскулил, неуверенно облизнулся, потом взвыл и опрометью бросился в глубь сада.

– Что там было? – поинтересовался Сварог.

– Слабительное – все, какое нашлось у Сезии, – по голосу Шамсудина было ясно, что он улыбается. – В прошлый приезд сюда я приметил здесь охранных собак, и решил на всякий случай захватить для них гостинец.

– Хвала Митре, он не лаял, – прошептал Ревенд.

– Эти собаки не лают. Они не сторожевые и не охотничьи, они натасканы убивать, – спокойно пояснил полугном.

В полном молчании Шамсудин, Сварог, Ревенд и Серкл добрались до особняка. Он был погружен в темноту, и лишь на верхнем этаже были слабо освещены несколько окон. Свет был какой-то странный: не желтый, какой обычно бывает при свечах, а голубоватый.

– Нюхом чую – они там, и вершат свои грязные делишки, – пробурчал сибиряк.

Парадный вход был заперт на засов, а вот дверь для слуг была закрыта всего лишь ключом. Сварог вытащил свою отмычку и привычно принялся за дело. Вскоре в замке что-то щелкнуло, и дверь с тихим скрипом отворилась.

– Второй раз влезаю в чужой дом, чтобы спасти эту неуемную девицу, – пробормотал про себя Сварог.

Проскользнув через половину слуг, сибиряк и его спутники поднялись наверх. Кабинет барона находился в конце длинного коридора. Оставив Серкла на страже, Сварог, Шамсудин и Ревенд со всей возможной осторожностью подкрались к двери кабинета. Она была полуоткрыта, выбивающийся из-за нее голубоватый свет становился все ярче. По дороге Ревенд зацепился ногой за стоящую в нише напольную фарфоровую вазу и непременно повалил бы ее, если бы не ловкость Шамсудина, подхватившего вазу в последний момент. Сварог приготовился к худшему, но находящиеся в комнате были так заняты своим делом, что не обратили на посторонний звук внимания. Сибиряк вытянул шею и заглянул в комнату.

В лицо ему сразу ударил аромат одуряющих благовоний. Кабинет казался наполненным туманом, окружающие предметы виделись словно сквозь дымное марево. На полу в каком-то странном порядке стояли необычные прозрачные светильники, дававшие голубоватый свет, похожий на сияние молнии. Посреди комнаты, в окружении светильников на возвышениях лежали две женщины. В одной из них Сварог сразу узнал Ирину. Глаза девушки-гуля были закрыты, а лицо такое спокойное, какого славянин ни разу не видел у порывистой как ветер рабирийки. Над головой каждой из женщин прямо в воздухе висело по блестящему черному шару.

Чуть поодаль сибиряк увидел Арраса. Молодой маг с сосредоточенным выражением лица вглядывался в толстую книгу, лежавшую перед ним. За его спиной застыл барон Вик. Внезапно Аррас оторвался от книги и, взмахнув руками, выкрикнул какое-то заклинание. Между шарами полыхнул сноп искр, похожих на болотные огоньки, и тотчас угас. Женщина, лежавшая неподалеку от Ирины, едва слышно застонала. Аррас выругался.

– Не получается? – холодно спросил барон, с неприязнью глядя на аквилонца.

– Это из-за того, что она не человек, а гуль! – Аррас лихорадочно переворачивал толстые пергаментные страницы фолианта. – Но должно же получиться, во имя Митры! Все компоненты пребывают в нужном равновесии… Сейчас я попытаюсь снова.

Сварог взглянул на Шамсудина, и полугном молча кивнул в ответ. Распахнув дверь, сибиряк и его друг ворвались в кабинет барона. Стараясь не задеть светильники и проступающие на полу бледные линии пентаграммы, Сварог молниеносно преодолел расстояние, отделяющее его от Арраса, и с наслаждением приложил мага по лицу своим могучим кулаком. Аквилонец повалился на пол, и из его руки вылетела коробочка, так хорошо знакомая славянину. Тем временем Шамсудин приставил к горлу Вика острие меча, а Ревенд плотно закрыл дверь и встал возле нее, зло глядя на своих врагов.

– Говорил же я тебе, господин барон – слуг надо держать в большей строгости! – с усмешечкой произнес Аррас, вытирая бегущую из носа кровь. – Твои наемники сплоховали в Роще Девы и даже не доложили нам, что не выполнили задание. К тому же, твои телохранители спят, а привратники играют в кости, пока чужие люди разгуливают по дому.

– Замолчи, щенок, – с ненавистью сказал барон, даже не попытавшийся сопротивляться полугному. Аррас расхохотался окровавленными губами. Сварог увидел, что зрачки его глаз ненормально расширены, как бывает у тех, кто вдохнул порошка лотоса.

– Что ты сделал с Ириной, отродье Сета?! – зарычал Сварог, наступая на мага.

– Ничего, – невозмутимо ответил молодой человек, поднимаясь на ноги. В тот же момент сибиряк стремительно заломил ему руки за спину, не давая возможности воспользоваться магией. Стройное тело аквилонца изогнулось от боли, но на губах по-прежнему играла усмешка.

Осторожно ступая, Ревенд подошел к девушке-гулю и медленно отвел от ее лица черный шар, который тут же с тяжелым стуком упал на пол. Ревенд едва успел поймать тотчас сорвавшийся с места второй шар, который иначе размозжил бы лежащей женщине голову. Затем племянник философа наклонился над Ириной.

– По-моему, она спит, – с некоторым удивлением сказал юноша.

– Она в трансе, – невозмутимо поправил его Аррас. – Но с ней все в порядке. Вы успели вовремя.

Сварог яростно тряхнул мага, взбешенный его хладнокровием и дерзкой насмешкой, звучавшей в голосе.

– Ты собирался сделать с ней то же, что и с Нимедом? – в голосе Шамсудина звучала такая холодная ненависть, что сибиряка невольно мороз продрал по коже.

– А ты догадлив, потомок туранских карликов, – уже без усмешки произнес Аррас, подняв голову и в упор взглянув на полугнома.