Текст книги "Основы методики уголовного преследования и профессиональной защиты от него (на примере уголовно-процессуального исследования должностных и служебных преступлений)"

В принципе мы согласны с авторами, полагающими, что «предмет взятки может быть изъят до возбуждения уголовного дела только в ходе осмотра места происшествия»[148]148
  См.: Ландин И. Обнаружение и изъятия предмета взятки // Законность. – 2004. – № 4. – С. 41–42; Чупахин Р. Осмотр места происшествия по делам о взяточничестве: теоретические и прикладные проблемы // Росс, следователь. – № 3. – С. 7.


[Закрыть] – иного уголовно-процессуального способа формирования доказательства на данной стадии действующий закон не знает.

Однако зачастую под данным следственным действием скрываются по существу иные следственные действия, которые могут производиться лишь по возбужденному уголовному делу и в соответствующем процессуальном режиме. В частности, мы имеем в виду производство выемки и освидетельствования.

Приведем в связи с этим, на наш взгляд, вполне обоснованное с позиций уголовно-процессуального закона, но тем не менее не поддержанное ни следователем, ни судом мнение по этим вопросам защитника обвиняемого С., привлеченного к уголовной ответственности за получение взятки, изложенное им в соответствующем ходатайстве.

«1. По мнению ведущих отечественных процессуалистов, суть осмотра места происшествия заключается в личном восприятии следователем и процессуальной фиксации «внешних признаков объектов, к которым, как правило, имеется свободный доступ» (см., напр.: Смирнов А., Калиновский К. Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. СПб., 2004, с. 451).

Потому осмотр места происшествия в принципе не может быть связан с применением к его участникам каких-либо мер процессуального принуждения.

Однако, как это усматривается из материалов уголовного дела, С. к моменту начала осмотра места происшествия находился в положении фактически задержанного, в своих действиях был ограничен и вынужден был подчиняться указаниям в этом отношении следователя. Такие ограничения допускаются по УПК лишь при производстве обыска.

И сам характер производства анализируемого осмотра места происшествия во многом выходил за рамки гносеологической и процессуальной сущности этого следственного действия, содержал в себе элементы именно обыска либо как минимум выемки, производимой принудительно (ч. 5 ст. 183 УПК РФ). Производство того и другого следственного действия возможно только по возбужденному уголовному делу и на основании постановления следователя.

Помимо изложенного выше, на это прямо указывают зафиксированные на видеопленке сугубо поисковые действия следователя, направленные на обнаружение четко определенного, конкретного объекта. В данном случае – предмета предполагаемой взятки (о сути и размере которого следователю ранее было известно из заявления действующего под контролем сотрудников оперативной службы лица, выступающего в качестве взяткодателя, и самой организации ими оперативного эксперимента).

К таковым можно, в частности, отнести его, и только его, тщательные розыски в документах, находящихся на столе и в ящиках стола С., в книгах и среди книг, находящихся в шкафу, а также, наконец, то, что после его обнаружения в шкафу осмотр самого помещения, по сути, был завершен (в частности, в других комнатах кабинета он вообще не осуществлялся).

2. В рамках данного осмотра места происшествия были осмотрены с помощью технических средств кисти рук С., а затем с них были произведены смывы (т. 1, л. д. 24).

Однако эти действия не могут быть расценены как часть осмотра места происшествия. Они, при необходимости, могли быть осуществлены в виде самостоятельного следственного действия, которое производится только по возбужденному уголовному делу и на основании постановления, ибо существенно затрагивают права граждан».

В отличие от осмотра освидетельствование затрагивает право на неприкосновенность и личную свободу граждан. Поэтому закон выделил освидетельствование в самостоятельное следственное действие и определил специфические правила его производства[149]149
  Курс уголовного судопроизводства. В 3 томах / Под ред. В.А. Михайлова. – Т. 2. – С. 216.


[Закрыть].

На эту же особенность освидетельствования и его отличие от других видов следственного осмотра обращают внимание и авторы «Руководства для следователей» (М., 2005, с. 318): «Поскольку освидетельствование предполагает визуальный осмотр тела гражданина или исследования его состояния, а это существенно затрагивает право гражданина на неприкосновенность и личную свободу, постольку решение о производстве данного следственного действия должно излагаться в постановлении следователя.

Результаты освидетельствования, произведенного без вынесения о том постановления следователя, не имеют юридической силы (прецедент 024 см.: Российская юстиция, 1996, № 3, с. 5)».

Сразу отметим, что осмотр места происшествия не может быть осуществлен сотрудниками, производившими захват взяточника с поличным, ибо, как известно, «не допускается возложение полномочий по проведению дознания на то лицо, которое проводило или проводит по данному уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия» (ч. 2 ст. 41 УПК). Это, по нашему убеждению, не предполагает, а просто требует тесного взаимодействия сотрудников, осуществляющих оперативный эксперимент, со следователем, который должен «включаться в дело» непосредственно после фактического захвата лица, получившего, как это предполагается, взятку (с учетом изложенных выше его условий).

Более того, нам представляется в высшей степени целесообразным, чтобы оперативные сотрудники до начала производства оперативного эксперимента обсуждали его «сценарий» со следователем, который затем при наличии, естественно, на то оснований (по собственной ли инициативе, поручению руководителя следственного подразделения) будет решать вопрос о возбуждении по его результатам уголовного дела. Возможность и правомерность такого взаимодействия не может быть поставлена под сомнение (такие попытки в ряде случаев предпринимаются затем защитниками обвиняемых) хотя бы потому, что и органы дознания, и сотрудники, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, и следователи выполняют одну уголовно-процессуальную функцию – все они являются представителями стороны обвинения.

По нашему убеждению, такое взаимодействие если не исключит полностью, то в существенной мере снизит вероятность допущения оперативными сотрудниками указанных выше просчетов (в частности, связанных с моментом задержания взяткополучателя), основной причиной которых, думается, являются пробелы в их знаниях об особенностях формирования судебных доказательств.

В самом же осуществлении задержания следователь не только не должен участвовать, но и не должен при том присутствовать. В противном случае может возникнуть проблема необходимости его допроса в качестве свидетеля по обстоятельствам, связанным с задержанием, что, как известно, исключит возможность осуществления им дальнейшего расследования по данному уголовному делу.

В ходе осмотра места происшествия обнаруженный предмет, его упаковка, их особенности тщательно фиксируются; номинал и номера денежных купюр, составляющих предмет взятки, переписываются; при возможности делаются их ксерокопии (цель этого – идентификация предмета взятки – очевидна; заметим, что если взятка представляет собой значительные денежные суммы, эта часть работы весьма трудоемка); выявляются имеющиеся на предмете взятки и его упаковке отпечатки пальцев, следы трансфера на руках взяткополучателя и в том месте, в котором предмет взятки был обнаружен.

Например, по сообщениям средств массовой информации, 6 сентября 2007 г. некто Н.Н. Серых был задержан в момент получения взятки в размере 1 млн евро, каждую купюру из которых следовало описывать и ксерокопировать. Всего же преступная группа, в которую он входил, предполагала получить взятку в размере 7 млн евро, оставшуюся часть из которой (вспомним то, что ранее говорилось о современных способах передачи взяток) им должны быть перечислены с использованием банковских переводов[150]150
  См.: АиФ. – 2007. – № 39.


[Закрыть].

Нет сомнений, что тут же, используя эффект внезапности, необходимо получить объяснение задержанного о происхождении у него этого предмета.

При этом следует иметь в виду следующую процессуальную, «доказательственную» тонкость, которая далеко не всегда учитывается в практике на этом этапе выявления и расследования факта получения взятки. Если указанные обстоятельства выясняются у задержанного проводившими оперативный эксперимент лицами, то его объяснения, даже если они, как это в настоящее время чаще всего бывает, зафиксированы техническими средствами, вряд ли могут быть в дальнейшем использованы непосредственно в качестве доказательства по нескольким причинам. Во-первых, они получены до возбуждения уголовного дела (более того, сама конструкция статьи 144 УПК, как это ни парадоксально, текстуально не содержит возможность получения от лиц объяснений в рамках проверки сообщения о преступлении; а сам их статус – являются ли объяснения, полученные до возбуждения уголовного дела, доказательствами в форме «иных документов» либо вообще ни имеют какого-либо доказательственного значения – не разрешен ни законодателем, ни в уголовно-процессуальной литературе). Во-вторых, напомним вновь, на них закон не допускает возложение полномочий на проведение дознания.

А потому даваемые задержанным лицом объяснения о происхождении обнаруженного у него предмета, как на этот момент предполагается, взятки подлежат занесению следователем в составляемый им протокол осмотра места происшествия. Заметим, что если подобный осмотр места происшествия производится в жилище подозреваемого, то рациональным является незамедлительное получение объяснений об этом же у проживающих совместно с ним лиц (как и при производстве обыска, относительно которого подобная рекомендация формулировалась ранее).

Следует, думается, остановиться еще на одной проблеме, связанной с производством данного следственного действия.

Если в начале или в процессе осмотра места происшествия подозреваемый изъявит желание добровольно выдать предмет (ценности), полученный им, как это предполагается, в качестве взятки, по собственной инициативе либо по предложению следователя или принимающих в осмотре участие оперативных сотрудников, то этот факт должен быть отражен в протоколе этого действия[151]151
  Мы не видим необходимости в составлении в таких случаях отдельного процессуального документа, такого, как «Акт изъятия», что предлагают отдельные криминалисты. См.: Ландин И. Указ соч.; Чупахин Р. Указ. соч.


[Закрыть].

Значительно более сложно для процессуального разрешения представляется ситуация, когда подозреваемый в ходе производимого осмотра места происшествия добровольно полученный, как предполагается, предмет взятки не только не выдает по собственной инициативе, но и отказывается выдать его по предложению следователя (оперативного сотрудника).

Ряд авторов для разрешения этой ситуации предлагают «сразу же после задержания провести личный обыск взяткополучателя, а в особых случаях и сопровождающих его лиц. При передаче взятки в помещении там необходимо провести тщательный обыск»[152]152
  Курс криминалистики. Особенная часть. Т. 1 / Под ред. В.Е. Корноухова. – М., 2001. – С. 140.


[Закрыть].

Увы, при всей своей криминалистической целесообразности такая рекомендация противоречит действующему уголовно-процессуальному закону, допускающему, как известно, до возбуждения уголовного дела производство лишь осмотра места происшествия.

В плане законодательного предложения, несомненно, следует ставить вопрос о необходимости дополнения УПК положением, разрешающим следователю (органу дознания) производство до возбуждения уголовного дела, помимо осмотра места происшествия, выемки (а может быть, и личного обыска) в случаях, когда лицо застигнуто в момент или непосредственно после совершения преступления. Выемка же, как известно, может быть осуществлена и принудительно (п. 5 ст. 183 УПК).

Однако это лишь предложение. А что же делать в данной ситуации в настоящее время, может ли быть она сейчас разрешена законным образом? Признаемся, однозначного ответа на этот вопрос у нас в настоящее время не имеется.

Тем не менее, отдавая себе отчет в весьма спорном характере нашей рекомендации, все же полагаем, что неким легальным способом разрешения этой ситуации может явиться производство сотрудниками, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, личного досмотра задержанного лица, досмотра помещения, транспортного средства (места получения/дачи взятки), которые в данном случае действуют не в рамках Закона об ОРД (такого ОРМ, как личный досмотр, данный Закон не предусматривает), а на основании пунктов 2 и 25 ч. 1 ст. 11 УПК РФ и Закона Российской Федерации «О милиции».

Поводом для личного досмотра следует признать наличие достаточных оснований полагать, что данный гражданин «имеет при себе оружие, взрывчатые вещества, взрывные устройства» (а это в соответствии с приведенный правовой нормой является основанием для личного досмотра). Действительно, как показывает практика, в ряде случаев эти лица имеют при себе оружие (что особенно характерно для ситуации задержания по подозрению в получении взятки сотрудника правоохранительных органов). Будем откровенны – любой захват сотрудниками милиции лица по подозрению в совершении им преступления, по нашему убеждению, совершенно обоснованно для обеспечения безопасности и предупреждения возможности оказания задерживаемым вооруженного сопротивления сопровождается его личным досмотром.

Основанием для досмотра помещения и (или) транспортного средства является «наличие данных о влекущем уголовную или административную ответственность нарушении законодательства, регулирующего финансовую, хозяйственную, предпринимательскую и торговую деятельность». Нет сомнений, что в рассматриваемой ситуации таких оснований для досмотра этих объектов более чем достаточно.

Напомним, этот вид досмотра производится на основании мотивированного постановления начальника органа внутренних дел (органа милиции) или его заместителя. Нам представляется целесообразным, чтобы сотрудники, подготавливающие оперативный эксперимент, испрашивали такое постановление заранее, предвидя возможное развитие ситуации после задержания с поличным: если задержанное лицо добровольно выдаст полученные ценности, необходимость в его реализации отпадет; в противном случае это даст правовые основания для незамедлительного производства досмотра.

Кроме того, в этих случаях, по нашему мнению, почти всегда есть основания полагать, что задержанное лицо совершило как минимум некое административное правонарушение, что предоставляет право для его пресечения произвести «личный досмотр, досмотр вещей, досмотр транспортного средства, находящихся при физическом лице; осмотр принадлежащих юридическом лицу помещений, территорий, находившихся там вещей и документов» (п. 3 ч. 1 ст. 27.1. КоАП РФ).

Кстати сказать, в законодательстве США есть понятие «предварительный (ограниченный) обыск». Он заключается во «внешнем ощупывании и похлопывании» одежды подозреваемого и осмотре территории, находящейся под его непосредственным контролем.

«Под территорией, находящейся под непосредственным контролем подозреваемого, понимается пространство, которое мог бы преодолеть (покрыть) человек, внезапно совершивший прыжок, чтобы добыть (взять, достать) оружие, иные незаконные предметы, имеющие доказательственное значение, чтобы уничтожить их, причинить вред полицейскому и т. д.»[153]153
  Курьянова Э.С. Условия проведения личного обыска при задержании в США // Правоведение. – 2006. – № 6. – С. 122.


[Закрыть].

Нет ли необходимости дополнить наше административное, а может быть, и уголовно-процессуальное законодательство подобной достаточно детально расписанной процедурой «предварительного обыска»?

Факт и результаты личного досмотра лица, задержанного в этой ситуации по подозрению в получении взятки, досмотра помещения и (или транспортного средства) должны быть отражены в составленном по этому поводу сотрудниками, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, протоколе, который затем с другими материалами проведенной по делу оперативной работы подлежит направлению в соответствующее следственное подразделение для использования в процессе доказывания (о чем будет говориться далее).

Именно следователь (а не, вновь напомним, оперативный сотрудник) должен незамедлительно произвести другие процессуальные и неотложные следственные действия по формированию доказательств получения заподозренным лицом взятки, в первую очередь возбудить при наличии на то оснований уголовное дело и допросить подозреваемого.

Сущность допроса подозреваемого, как об этом подробно говорилось выше, в значительной степени обусловливается позицией, которую займет лицо при допросе непосредственно после своего задержания. Представляется, что оно относительно факта обнаружения предмета взятки и его происхождения может занять одну из следующих позиций:

1) признать себя виновным в получении взятки;

2) объяснить произошедшее учиненной в отношении его провокацией;

3) объяснить факт обнаружения у него предмета взятки его некриминальным происхождением (в частности, возвратом долга либо, напротив, получением его в долг, либо предыдущей оплатой стоимости предмета взятки для не носящей криминального характера передачи другому лицу и т. п.);

4) отказаться от дачи каких-либо объяснений по факту своего задержания.

Очевидно, что при допросе в первых из трех этих ситуаций подозреваемый подробно допрашивается по существу занятой им позиции. Особое внимание следует уделять подробному и детальному выяснению тех соображений, которыми он обосновывает совершение в отношении его провокации или некриминальное происхождение обнаруженного у него предмета.

Тут же напомним, что в процессе дальнейшего расследования (либо в суде) позиция, первоначально занятая подозреваемым, может существенно видоизмениться: лицо, признавшее себя виновным в получении взятки, может отказаться от своих «признательных» показаний, и напротив, лицо, отрицавшее получение взятки, убедившись в наличии изобличающих его доказательств, признать себя виновным полностью или частично.

Вторая проблема, актуальная для расследования взяточничества в рассматриваемой перспективной следственной ситуации, имеет, на наш взгляд, два взаимосвязанных аспекта.

Во-первых, весь процесс подготовки и осуществления проведенных по делу об умышленном должностном и служебном преступлении экспериментов (в частности, оперативного) должен быть четко зафиксирован в выполняемых в связи с этим документах, носящих открытый характер. К ним, по мнению Ю.П. Гармаева и ряда других специалистов, с которыми мы в целом в этом отношении согласны, относятся, в частности, следующие акты (протоколы):

• заявление или протокол принятия устного заявления, подтверждающие факт обращения взяткополучателя в правоохранительные органы с сообщением о вымогательстве у него конкретным должностным лицом взятки;

Как уже неоднократно отмечалось, именно поступление такого заявления чаще всего и инициирует начало оперативно-розыскной работы по конкретному факту совершения лицом должностного или служебного преступления.

• акт передачи заявителю и пометки денежных средств, другого предмета взятки, содержащий в том числе описание нанесенного на них трансфера;

Цель составления этого документа – возможность последующей идентификации предмета взятки после предполагаемого его изъятия у взяткополучателя и установления того, что данное лицо действительно его приняло (о чем, в частности, будут свидетельствовать следы трансфера на руках этого лица и в местах, куда данный предмет был помещен после его получения).

• акты передачи заявителю и последующего приема от него записывающих (в режиме скрытных аудио– и видеозаписей), транслирующих и иных средств спецтехники;

Целью составления этих документов является исключение возможности фальсификации результатов применения этих технических средств или предположений об учинении такой фальсификации. А такая версия, как показывает практика, зачастую выступает в качестве одной из основных составляющих позицию по делу стороны защиты.

• акт, фиксирующий факт изъятия у взяткополучателя предмета взятки, и обнаруженные при этом сопутствующие следы (в частности, трасфера на руках данного лица, в его одежде и в местах, где он находился к моменту изъятия).

«В рамках описываемых в этом документе действий, – уточняет содержание такого акта Ю.П. Гармаев, – изымаются помеченные деньги, проводятся идентификационные действия, фиксируются следы совершенного преступления (следы специального состава, отпечатки пальцев, фрагменты упаковки и т. п.)[154]154
  Гармаев Ю.П. Основы методики расследования и поддержания государственного обвинения по делам о взяточничестве. – Улан-Удэ, 2007. – С. 97–101. Заметим, что Ю.П. Гармаев в данной работе верно отмечает: кодифицированные и утвержденные ведомственными актами образцы составления таких документов, к сожалению, в настоящее время отсутствуют, хотя нет сомнений в необходимости этого.


[Закрыть].

Мы же полагаем: именно в этом документе, а не в протоколе осмотра места происшествия должен отражаться факт сбора образцов для сравнительного исследования, право на который предоставлено сотрудникам оперативно-розыскных служб пунктом 3 ст. 6 Федерального закона «Об опретивно-розыскной деятельности» (в частности, смывов следов трансфера с рук подозреваемого). Напомним, что более подробно наше мнение по возможному разрешению проблемных ситуаций, которые могут возникать в связи с этим, изложено выше.

Во-вторых, для того чтобы данные оперативно-розыскной деятельности могли быть использованы в судебном доказывании (в том числе об умышленных преступлениях, совершенных по должности или службе), они должны быть предоставлены следователю в установленном нормативными положениями порядке. В противном случае естественным образом возникает вопрос о допустимости вовлечения их в уголовный процесс.

В настоящее время этот порядок регламентируется Инструкцией о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд, являющейся приложением к совместному приказу МВД, ФСБ, ФСО, ФТС, СВР, ФСИН, ФСКН и Минобороны России от 17 апреля 2007 г.

В связи с новизной этой Инструкции, существенными изменениями ранее регламентированного порядка представления результатов ОРД приведем отдельные, основные в контексте изучаемой методики ее положения (с некоторыми сокращениями).

«…7. Результаты ОРД представляются в виде рапорта об обнаружении признаков преступления или сообщения о результатах оперативно-розыскной деятельности.

8. Рапорт об обнаружении признаков преступления составляется должностным лицом органа, осуществляющего ОРД, и регистрируется в порядке, установленном нормативными правовыми актами органов, осуществляющих ОРД.

10. Представление результатов ОРД дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору[155]155
  В связи с изменениями функции и полномочий прокурора в уголовном процессе, внесенными в Уголовно-процессуальный кодекс Федеральным законом от 5 июня 2007 г. (о них будет говориться далее), видимо, в данную Инструкцию в ближайшее время будут внесены соответствующие коррективы.


[Закрыть], в суд для осуществления проверки и принятия процессуального решения в порядке статей 144 и 145 УПК РФ, а также для приобщения к уголовному делу осуществляется на основании постановления о представлении результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд… утвержденного руководителем органа, осуществляющего ОРД (начальником или его заместителем).

Указанное постановление составляется в двух экземплярах, первый из которых направляется дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд…

11. При представлении дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд результатов ОРД, полученных при проведении… оперативного эксперимента, к ним прилагается постановление о проведении данного ОРМ, утвержденное руководителем органа, осуществляющего ОРД (начальником или его заместителем).

13. В случае представления дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд результатов ОРД, полученных при проведении ОРМ, которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, к ним прилагаются копии судебных решений о проведении ОРМ.

14. Представление результатов ОРД, содержащих сведения об организации и тактике проведения оперативно-технических мероприятий, используемых при их проведении технических средствах, о штатных негласных сотрудниках оперативно-технических и оперативно-поисковых подразделений, должно в обязательном порядке согласовываться с исполнителями соответствующих мероприятий.

17. К документам, указанным в пункте 7 настоящей Инструкции, могут прилагаться полученные (выполненные) при проведении ОРМ фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы, кассеты видеозаписи, носители компьютерной информации, чертежи, планы, схемы, акты, справки, другие документы, а также иные материальные объекты, которые в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством могут быть признаны вещественными доказательствами.

При этом информация о времени, месте и обстоятельствах получения прилагаемых материалов, документов и иных объектов, полученных при проведении ОРМ, должна быть отражена в рапорте об обнаружении признаков преступления и/или сообщении.

В случае необходимости описание индивидуальных признаков указанных материалов, документов и иных объектов может быть изложено в отдельном приложении к сообщению.

18. Органом, осуществляющим ОРД, при подготовке и оформлении для передачи дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд материалов, документов и иных объектов, полученных при проведении ОРМ, должны быть приняты необходимые меры по их сохранности и целости (защита от деформации, размагничивания, обесцвечивания, стирания и другие).

Допускается представление материалов, документов и иных объектов, полученных при проведении ОРМ, в копиях (выписках), в том числе с переносом наиболее важных моментов (разговоров, сюжетов) на единый носитель, о чем обязательно указывается в сообщении. В этом случае оригиналы материалов, документов и иных объектов, полученных при проведении ОРМ, если они не были в дальнейшем истребованы дознавателем, органом дознания, следователем, прокурором или судом (судьей), хранятся в органе, осуществившем ОРМ, до завершения судебного разбирательства и вступления приговора в законную силу либо до прекращения уголовного дела (уголовного преследования).

19. Результаты ОРД, представляемые для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, должны содержать достаточные данные, указывающие на признаки преступления, а именно: сведения о том, где, когда, какие признаки и какого именно преступления обнаружены; при каких обстоятельствах имело место их обнаружение; сведения о лице (лицах), его совершившем (если оно известно), и очевидцах преступления (если они известны); о местонахождении предметов и документов, которые могут стать вещественными доказательствами; о любых других фактах и обстоятельствах, имеющих значение для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

20. Результаты ОРД, представляемые для подготовки и осуществления следственных и судебных действий, должны содержать сведения о местонахождении лиц, скрывающихся от органов предварительного расследования и суда; о лицах, которым известны обстоятельства и факты, имеющие значение для уголовного дела; о возможных источниках доказательств; о местонахождении предметов, перечисленных в части 1 статьи 81 УПК РФ; о других фактах и обстоятельствах, позволяющих определить объем и последовательность проведения процессуальных действий, выбрать наиболее эффективную тактику их производства, выработать оптимальную методику расследования по конкретному уголовному делу.

21. Результаты ОРД, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств; содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указания на ОРМ, при проведении которых получены предполагаемые доказательства, а также данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, сформированные на их основе».

К данным материалам, естественно, приобщаются и описанные выше акты (протоколы), фиксирующие процесс подготовки и сами результаты проведенного оперативного мероприятия.

Как уже неоднократно упоминалось, и это отражено в цитированной выше Инструкции, в настоящее время и многие описанные выше действия по подготовке оперативного эксперимента (в частности, встречи потенциальных взяткодателя и взяткополучателя, происходящие на них переговоры) и весь процесс проведения самого эксперимента в скрытном режиме фиксируются аудио– и видеоаппаратурой.

Для своей «легализации» в уголовном процессе выполненные аудио– и видеозаписи не только должны быть предоставлены следователю в указанном правовом порядке, им осмотрены и приобщены к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств, но и подвергнуты соответствующим чаще всего фоноскопическим экспертным исследованиям.

«Штатными», типовыми задачами, разрешение которых входит в компетенцию экспертов – специалистов в области судебной фоноскопии, являются следующие:

1) число лиц и идентификация голосов лиц, участвующих в предоставленной на исследование фонограмме (видеозаписи);

2) восстановление полного содержания записанных переговоров с расшифровкой, кому из их участников какой текст принадлежит;

3) установление отсутствия (или наличия) признаков непрерывности звукозаписи, монтажа исследуемой звукозаписи (видеоряда) и иных технически внесенных изменений исследуемой фонограммы[156]156
  Подробней см.: Галяшина Е.И. Судебная фоноскопическая экспертиза. – М., 2001; Она же. Лингвистические методы выявления признаков монтажа фонограмм. – М., 2005.


[Закрыть].

На необходимости постановки на разрешение судебной фоноскопической экспертизы последнего из названных вопросов следует остановиться особо. Дело в том, что для производства скрытой аудио– и видеозаписи в настоящее время все чаще используется аппаратура, основанная на цифровых технологиях. Они же, как известно, предоставляют самые широкие возможности для создания практически любого монтажа[157]157
  Он же (не будем лукавить, ибо тому есть не единичные примеры из оперативно-розыскной практики по уголовным делам о взяточничестве и других преступлениях) может быть произведен сотрудниками, осуществляющими ОРМ.


[Закрыть].

С вполне обоснованной тревогой обращает на это внимание Е.И. Галяшина: «Современные компьютерные технологии позволяют редактировать и копировать звуковые сигналы таким образом, что признаков произведенных с записью манипуляций и изменений, привнесенных в содержание разговора, на фонограмме может не проявиться. Нередко используемая измерительная аппаратура не обладает достаточной точностью и разрешающей способностью для обнаружения и фиксации монтажа»[158]158
  Галяшина Е.И. Судебная фоноскопическая экспертиза. – С. 52.


[Закрыть].

Заметим, что эту «технологическую» особенность достаточно часто и, как показывает практика, зачастую небезуспешно использует сторона защиты, ставя под сомнение подлинность использованной при доказывании обвинения фонограммы, выполненной при подготовке и осуществлении оперативного эксперимента по рассматриваемой категории уголовных дел.

Тем не менее в целом представляется вполне обоснованным предложение отдельных исследователей дополнить статью 196 УПК («Обязательное назначение судебной экспертизы») пунктом следующего содержания: отсутствие факта монтажа и внесения иных изменений в фонограмму, полученную за рамками процессуальной деятельности»[159]159
  См., напр.: Костикова Н.А. Особенности использования звуковой информации при расследовании преступлений: Автореф. дисс… канд. юрид. наук. – М., – С. 20.


[Закрыть].

И еще на один аспект, связанный с использованием в доказывании фонограмм скрытно произведенных аудиозаписей, следует, на наш взгляд, обратить внимание. При расследовании преступлений, совершаемых по должности или службе, эти записи все чаще фиксируют переговоры, ведущиеся на иностранных языках.