Текст книги "Камни власти. Книга 1. Начало"

Глава II: Поединок

Кирлиану распирало негодование. Ярость горела в налитых кровью глазах. Все мерзости, чинимые троицей в походе, казались детской забавой по сравнению с оскорбительным цинизмом вседозволенности поведения бриганов в таверне. Простить изгаженный вечер она не могла.

«Тар и его прихвостни уважают только силу, и я её покажу с удовольствием, выпустив пар с чьими-то кишками наружу», – девушка-воин была полностью готова к бою.

Её била лёгкая дрожь от противоречия мыслей и желаний.

«Нет, ты здесь чужая… Не лезь на рожон с законом. Смотри, как жмётся вокруг от страха местный «перегной». Спасать таких нельзя. Всегда найдётся среди них навозник, который после драки ударит в спину или донесёт. Эта серость не простит свидетелю-избавителю своих унижений».

– О-о-о-о, – после очередного куража бандитов простонала, скривив гримасу, Кирлиана.

На лбу и шее вздулись жилы. Но наконец клокотание безудержного гнева, дойдя до возможного предела, сорвало оковы терпения и выплеснуло чистый поток лавы. Издав боевой клич, Кирлиана освободила упругие пружины молодых мышц, устремившись в едином порыве к неистовству схватки через столы и перекошенные лица.

– Тар, сколопендра тебе в печень! Жирный урод! Скрести клинок с воином!

Вожак, конечно, узнал её голос и досадно выругался. Вскочил. Рывком разбросал мебель, освобождая площадку для поединка. Обернулся к противнице и надсадно захохотал.

– Решила уступить на виду всей таверны?! Похвально для недотроги. Я знал, что нужна публика …, в тёмных углах зажиматься тебя не прёт.

Оставшееся расстояние девушка преодолела кувырком в воздухе, заняв позицию на длину клинка от главаря бандитов. Кирлиана держала меч перед собой двумя руками. Стройные ноги слегка согнуты в коленях. Пышные рыжие волосы перехвачены на лбу узкой тройной лентой. Кожаный колет расстёгнут, едва прикрывает широкую грудь с интригующе вздымающимися полушариями. Плоский живот с большой медной бляхой пояса в центре туго зашнурован. Аура света вокруг девушки создала прекрасный образ богини военной доблести, сделав сходство неотразимым.

– Смотри, не обрыгайся от удовольствия, – сплюнула в сторону противника Кирлиана.

Небритый детина продолжал ухмыляться, медленно растягивая слова, переступая с ноги на ногу, двинулся по кругу, готовясь к драке. Пустые руки направлены к противнику, согнуты в локтях. Ладони открыты. Длинная рукоять его странного оружия торчит над правым плечом.

– Здесь нам никто не помешает, – противница сделала замедленный обманный финт.

– А-та-та, вот такую я тебя люблю… – Тар отшатнулся и продолжил, – кусачую, царапучую, – но неожиданно издал боевой клич, – йа-ха!!!

В его руках появился разящий меч. Клинки с грохотом сошлись над головами.

– Я сделаю тебя прямо здесь! Ха-ха-ха! Недотрога! – Ещё удар, мощный и короткий. – Ты станешь молить меня о пощаде…

Звон стали, грохот перевёрнутых стульев просто растаял во взорвавшемся воплем бедламе мечущихся беспорядочно тел. Кирлиана умудрилась дотянуться кулаком на развороте до лица хулителя. Губы Тара вздулись, выпустив тонкую солёную струйку крови.

Бойцы продолжали кружение, изредка прощупывая защиту соперника серией резких коротких ударов. Тар знал, что имеет дело с профессионалом, объективно не уступающим ему в мастерстве. Он её хотел до смерти. Странно!?

Да, именно так, и никак иначе. Если не сможет обладать, он просто убьёт её, но не позволит сделать этого никому другому.

Подспудно хотелось обнять разруб ленное им некогда прекрасное тело и рыдать от горя, пачкаясь в крови для большего драматизма. Фантазии? Да, они приходили ему во снах, которые наутро не помнил. Тонкий отблеск какого-то чувства, чего-то глубокого и томно шевелящегося внутри, которое он не мог высказать даже себе, не мог долго удерживать в поле своих ясных ощущений. Тар был нарочито груб. Его терзали винные пары и ущемлённое мужское самолюбие. Вот то, что пекло сильнее всего грудь, ещё азарт. Азарт физической игры, пусть даже смертельной. В последнем оба противника находили полное и единственное удовлетворение.

– Я порву тебя надвое, – рычал Тар.

Удар справа, отбил, нижний рубящий, ушёл, финт, контратака.

– Га-га-га! Готовься к «тянитолкаю», тебе понравится. – Кирлиана парировала и заткнула ему рот серией быстрых ударов. Последняя защита Тара оказалась активной и слишком мощной для воительницы, что позволило противнику сделать разворот, перехват рукояти и длинный «тычок» мечом назад. Кирлиану спасли только рефлексы. Отскочив, она оказалась на самом краю бассейна. Для своей комплекции Тар был на удивление подвижен, но опьянение давало о себе знать, лёгкие работали как кузнечные меха. Боец пошёл в лобовую атаку, рассчитывая на свою бычью силу. Удары усилились, посыпались искры. Знаменитый фальгион не «доезжал» до коварных шипов-захватов на лезвии «Монстра», как последний ни старался.

«Нужно кончить поединок как можно быстрее. Чёрт побери, она «профи»! – волнения не было, холодный расчёт, взмокли спина, шея, лицо. – Если она взвинтит темп, мне конец».

Кирлиана взвинтила темп. У неё было мизерное преимущество в длине клинка, у Тара – в массивности и наличии «ловушек». Бриган постоянно хочет «связать» мечи, помешать девушке егозить вокруг него, как осе. Сильнейший рубящий удар, почти без замаха, скрестил оружие, и Кирлиана почувствовала, что попалась. Металл заскрипел, бессильно подались назад руки. Заросшая харя, дышащая перегаром, приблизилась к самому лицу, противно шепча:

– Тварь болотная, на колени… возможно, я тебя и пощажу, если сильно попросишь, – водянистые зелёные глаза сверкнули злобой, рот перекосило.

Неожиданно по телу разлилась приятная лёгкость, стало всё равно абсолютно всё. У неё открылось второе «дыхание», что в пьяном угаре совершенно не грозило сопернику. Усталости как не было, будто только вступила в бой. Плавным скольжением ушла в сторону, без напряжения, за мгновение до безнадёжной позиции, и вновь восстановила дистанцию. Тар потерял контроль над вскипевшим вихрем раздирающих тело эмоций. Движения стали размашистей, исчез экспромт. Остались голая техника и сбитое дыхание. Бойцы периодически раздавали пинки зазевавшимся, снующим в разные стороны посетителям, сбивали их с ног, не отрывая взгляда от глаз противника. Девушка-воин выжидала и отступала по кругу назад, стараясь не оставлять за спиною Прыща, который всё-таки изловчился чем-то ударить её под колени. Кирлиана споткнулась, упала, перекатилась, изворачиваясь от наседающего соперника. Тар дважды поразил на полу места, где исчезли за мгновение до этого то голова, то живот наёмницы. Он не давал ей подняться. Девушка между замахами успела провернуться волчком на спине и одним движением отрубила по щиколотки шутнику Прыщу обе ноги. Тар взревел от ярости за неудачу приятеля, перехватил меч обеими руками, занёс над головой и со скачка попытался разрубить подымающегося врага.

Дальше Кирлиану охватила полная тишина. Пропали звуки, шум и суматоха. Всё вокруг резко замедлило скорость перемещения, звуки потянулись, как кисель. Вот приближается Тар с поднятым мечом.

«Дальше продолжать подыматься нельзя, рука с оружием на полу опорная, наручи левой не удержат сумасшедший напор стали, это проигрыш…»

Тело, преодолевая инерцию подъёма, ложится на пол. Над ним нависает волосатой горой бриган. Огромный меч приближается к ней. Как же медленно она поворачивается на бок. Одновременно дюйм за дюймом подымается её клинок, быстрее, быстрее, ещё быстрее, наконец, лезвие едва касается плоскости меча противника. Слышен оглушительный звон, руку с оружием рвёт вниз. Её фальгион стоит вертикально, кончик меча Тара вошёл в доски почти у самого тела, между локтем и грудью, едва оцарапав кожу колета на уровне сердца. Руки Кирлианы не выдержали, приняв вес напоровшегося животом на острие её бывшего командира, и рукоять упёрлась «яблоком» в пол.

Почувствовав неладное, Тар в прыжке начал проворот ещё до кувырка, но не успел. Напоролся животом на фальгион. От смерти его спасли заблаговременное изменение движения и собственный меч, воткнутый в доски пола, удача и отчаянное желание выжить. Его перебросило через лежащую соперницу.

Кирлиана вскочила на ноги. Злость улетучилась. Они смотрели в глаза друг другу. Тар стоял, согнувшись, и зажимал широкую рану в животе.

«Это конец, – подумала воительница, – ему не выжить».

Перекрывая шум паники, раздался властный голос.

– Стойте и слушайте! – незнакомец встал, отбросил назад полы плаща, широко распахнув его так, что не осталось сомнений в том, кто скрывается под ним.

В дверях таверны показались латники гвардии. Они заталкивали древками алебард не успевших выскочить посетителей. Возня утихла сама собой. Люди стали приходить в себя, почувствовали присутствие хозяина. Покорно замерли, давая возможность страже восстанавливать порядок.

– Я, король Анкар I, повелеваю арестовать нарушителей спокойствия города Золотой Лилии.

– Да это же король… это сам король, в таверне Анкар, король… Анкар, – зашелестело вокруг.

Солдаты окружили раненых бриганов.

– Я гулял инкогнито, но ты испортил вечер не только мне… Здесь правит закон и справедливость, а не грубая сила. Любой житель страны вправе рассчитывать на мою защиту.

В кровавой жиже скулил Прыщ, баюкая в руках отруб ленные ступни. Анкар перевёл на него брезгливый взгляд.

– Окажите им помощь в тюрьме. Бандиты будут казнены на площади, когда поправятся.

– Будет исполнено, Ваше величество, – резко кивнул, ударил себя в грудь офицер латников и подал знак.

Шестеро воинов его отряда уволокли бывших наёмников. Остальные замерли в ожидании распоряжений.

– А тебя, воин, – он благосклонно посмотрел в разгорячённое лицо девушки, – я хочу видеть утром во дворце. Надеюсь, урок пошёл впрок, и никто не посмеет нарушить отдых нашей гостьи, – он обвёл взглядом притихший зал и остановил его на трактирщике. – Лучшая комната за мой счёт, верни деньги!

– Да, да, конечно, Ваше Величество, – согнув плечи и опустив голову, хозяин постоялого двора вернул Кирлиане золотой.

– Подойди ближе, – Кирлиана молча повиновалась. Перстень перешёл из королевского кармана к ней в руки. – Предъяви завтра капитану дворцовой стражи. Я встаю рано! – Лицо короля озарила хитрая улыбка. – Но мне почему-то кажется, тебя узнают и без моей безделушки.

В центре обруча, охватывающего голову Анкара, сиял камень власти, о котором ходили легенды по всей стране. Когда он снова водрузил его на чело, девушка не помнила. Говорили, король даже спит с ним. Кирлиана впервые опустила глаза перед мужчиной. Возможно, потому что он – король. Поклон вышел не совсем удачный, её шатало от пережитого напряжения.

«Вот так нисходят на землю боги», – подумал про себя Анкар, с трудом отрывая взгляд от волнующей груди тяжело дышащей воительницы. Напоследок он ободряюще улыбнулся и, как показалось Кирлиане, едва заметно подмигнул.

«Показалось?!»

Король прошествовал к выходу из таверны, за ним убрались латники. Люди успокоились и стали рассаживаться за столики, подымая стулья. Суетились слуги, накрывая заново на столы и меняя разбитую мебель. Кое-кто из посетителей, дождавшись, когда эскорт короля удалится подальше, покинул заведение.

А перед Кирлианой остался не светлый образ монарха, а мерцающий глубиной, почему-то зловещий камень из его обруча.

Девушка вздрогнула и распахнула широко глаза.

«Не сон ли это?»

Глава III: Таверна «Бим-Бом»

Авенсоль – маленький городок среди бескрайних Волчьих степей, столица вольницы бегущих с рабовладельческого юга людей, теснимых фанатиками изгоев «веры» и множества других говорящих существ-анималов[4]4
  Анималы – в данном случае имеются в виду разумные существа, имеющие, по представлениям людей, сходство с животными.


[Закрыть], лишённых крова, земли и обречённых на вымирание сильными мира сего, их последнее пристанище на западном берегу континента. Здесь все свободны и терпимы друг к другу, даже люди. Высокие готические башни, уходящие в пасмурное небо, чередуются с открытыми бревенчатыми теремами Лесвлянских купцов и кварталами мастеровых с нависающими над мостовой верхними этажами. Закрытые дворики с глухими стенами скрывают райские уголки внутренних миров их хозяев: осколки радости и воспоминаний о Родине, спрятанные за каменным плащом опасений. Южную границу Волчьих степей прикрывают холмы, испещрённые ходами чертогов подземных жителей. Тех, которые хотят жить в мире, торговать и трудиться, возводить на поверхности каменные шедевры под лучами доброго Солнца, а не только корпеть над сокровищами в подземных кладовых, уподобляясь драконам. Им чужды амбиции правителей Андеграунда[5]5
  Подземное царство – в данном случае – царство гномов.


[Закрыть]. У них между собой нет королей. Живут родами, споры решают кругом, а не выбирают правителя, как в республике холмов, Долине Золотого песка.

Далеко на востоке, за пеленой моросящего дождя встают перевалы Шабберских гор, мрачные и жуткие в своей непознанности, узкие тропы которых стерегут тёмные пятна ужаса зловещих чудовищ. В зелёной долине, на той стороне, живут самые прославленные воины нашего времени. Шабберская тяжёлая пехота на своих алебардах[6]6
  Алебарда – совмещение топора с пробойником – крюком на обухе и гранёного или игольчатого навершия копья. Общая длина 2–2,5 м.


[Закрыть] держит троны могущественных королей. Где-то у самых вершин, на плоскогорьях, так говорят могущественные союзники людей, находится сосредоточение мудрости мира. Но к мудрецам добраться нелегко. Скорее увидишь летящего на грифоне всадника или закованного в латы марбаса[7]7
  Марбас – в данном случае получеловек с львиной головой и гривой, когтистые конечности, хвост. Одет в тяжёлый доспех, вооружён двуручным мечом.


[Закрыть]. Немногочисленные очевидцы рождают легенды о встречах с невероятным. Им охотно верят в придорожных трактирах и открытых приморских тавернах Запада, где раскинул щедрые объятия бескрайних просторов океан, приглашая белокрылые чайки купеческих парусов найти своё счастье.

Поселенцы основали здесь, на Северо-Западе, в Серебряной бухте верфь. Лунный свет, струящийся волнами сверкающей белой дорожки на водной глади, дал имя безмятежной гавани. А выросшие за несколько лет кузни и оружейные мастерские, прикрытые бастионами трёх замков, назвали Железным портом.

Дальше легла граница высоких трав долины замка Лионель. На восток от его стен раскинулось гнилое болото Волчьих топей с охотничьими тропами стай Авенсоля, на запад – владения графа Бронэ, повелителя кадавров[8]8
  Cadaver – лат. Мёртвое тело. В данном контексте маги оживляют статуи разных видов душами мертвецов либо пленёнными душами живых людей.


[Закрыть]. Сотни големов[9]9
  Голем – статуя, оживлённая магией (в классическом варианте сотворённая из глины).


[Закрыть], каменных, железных, деревянных, бредущих по улицам, покорно выполняют волю своих хозяев. Ожившие статуи, сходящие с пьедесталов, и раздирающий уши ночной клёкот горгулий[10]10
  Горгулии – каменные стражи – оживают ночью, защищая дом и создавших их хозяев, имеют вид человекоподобных, иногда рогатых монстров. Оживление может зависеть от заклятия мага. Например, только при нападении врага.


[Закрыть] на карнизах зданий удивляют путешественников, заглянувших в этот приветливый городок.

Всё меняется, как только купец пересекает по каменному мосту широкий Ордан и попадает в столицу долины. Высокие стены Пантервиля спасли жителей от нашествия орды орков, спустившихся с голодных гор. Работать в поле возможно только под охраной вооружённого отряда, и то, не теряя из виду башен крепости. Младшая дочь графа, красавица-амазонка, железной рукой правит в долине двух рек. Завидная невеста для того, кто сможет усмирить строптивый характер воительницы. В отличие от долины Бронэ, изобилующей на побережье садами, от Ордана до Западного Фогта тянется равнина с одинокими деревьями и травой гигантских размеров, в которой к самой дороге незаметно могут подбираться даже огры[11]11
  Огры – уродливые великаны-людоеды, обитают в лесах, на болотах.


[Закрыть]. Вдоль дороги группами по три-пять фигур стоят каменные воины Бронэ. Только посвящённый может запустить эти боевые машины. И, наконец, замок-мост Тэндрэ – мрачное место: суровые лица, безумно высокие пошлины, и счастлив торговец платить за то, что к Железному порту его караван получит в спутники пятёрку конных латников и кудесника. Путь не долог, но весьма насыщен впечатлениями. Как только исчезнет из виду жильё, дорога может оказаться заваленной каменными осколками, остатками разбитых телег, обильно политых кровью разорванных людоедами лошадей и неудачников. Трупы искать бесполезно, здесь кадавры потерпели поражение, и подмоги латникам на этом участке не будет.

* * *

На развилке дорог, недалеко от Северного тракта из Карбоны в Орлис и в четверти мили от Авенсольского моста через речку Арь построил трактир предприимчивый человек по имени Лементий, или просто Лем. Заведение назвали «Бим-Бомом». В его просторном зале, даже когда он бывал забит до отказа крестьянами из близлежащих деревень и рабочими из серебряного рудника, гам толпы, утоляющей жажду пивом, приглашал заглянуть на огонёк мужиков, был всегда отчётливо слышен бой городских часов.

Лементий недолго оставался холостым и сосватал дочь уважаемого всеми винодела. Земфира в том же году родила ему мальчика. Ох и прыткий же был в молодости Лементий, коль сумел обскакать одного из хогменов[12]12
  Хогмен – житель из-под холма, не обязательно урод либо карлик, обладатель волшебной силы.


[Закрыть], претендующего на её руку. Коротышка карлик отступил и зла не держал на удачливого соперника. К свадьбе в подарок заговорённый скот пригнал, который никогда не болеет и даёт только двойной приплод. Карк лишь вздыхал по невесте. Многие шептались, если бы он был дворфом или гномом, забрал бы нашу красавицу к себе под холмы. Не увидеть ей больше света белого. Зато Лементий знал точно: ни дворф, ни гном никогда бы на женщину человеческого рода не позарились. Тесть отдал молодожёнам свои северные виноградники. Счастье в семье – великое благо, а сплетники пусть чешут языки о забор: «Украл, мол, Лем девку пораньше смотрин. Ну, где же это видано: на урожай свадьбу сыграли, а в середине зимы – рожали? Ох, уж этот Лем…»

Сам повелитель здешних земель имел любимый столик в трактире. Он находился дальше всего от окон, в углу у камина, и по непонятным для Лема причинам не привлекал внимания посетителей, оставаясь свободным, даже тогда, когда гости теснились и приставляли табуретки к другим столам.

– Скорее всего, здесь не обошлось без магии, – рассуждал Лем в вечерних беседах с женой. Земфира обычно пугалась и просила не делиться своими догадками ни с кем, даже за пивом. У неё были, как она говорила, плохие предчувствия.

Трактирщик с годами располнел и полысел, но улыбка так и осталась ласковой и доброй для любого посетителя его заведения. Владыка-волшебник часто являлся к нему под разными личинами, сидел у камина, потягивая вино, был молчалив и задумчив. Мог часами наслаждаться разнообразием его кухни либо в полном одиночестве с кружкой душистого восточного напитка коротать вечер, неприметно разглядывая бурлящую вокруг жизнь. Лем узнавал его по месту за столиком и выразительным глазам с лёгкой иронией. Поначалу хозяин трактира хотел завести более близкое знакомство, однако, не находя приветствия своим действиям со стороны лорда – повелителя, решил, по обоюдному молчаливому согласию, не выделять его из числа других гостей, тем самым не нарушая его инкогнито. Обслуживали мага как подобало образу, в котором он появлялся в «Бим-Боме».

Холодная осень уже подхватила студёно-влажное дыхание зимы. Поля тоскливых облаков клубами сумрачного дыма размыли очертания городских стен, наполняя печальным ожиданием душу. Тягостный, промозглый, моросящий дождь грозил к концу дня загустеть мёрзлой слякотью снежной каши. И только весёлый огонёк трактира служил маяком надежды в месиве нарастающей круговерти для подъехавшего всадника. Из дверей выскочил мальчик-слуга, стараясь прикрыться рукавом от непогоды, подхватил брошенные поводья и быстро увёл коня к воротам конюшни. Высокий седой мужчина средних лет в мокром дорожном плаще поверх корацина[13]13
  Корацин – кожаная куртка с чешуйчатым подбоем из металла.


[Закрыть] вошёл внутрь.

Тепло уютно натопленного дома радушно приняло ещё одного путника. Лёгкость походки, несмотря на усталость, и безукоризненная осанка говорили о привычке походной жизни вошедшего военного высокого ранга. Незнакомец, казалось, был здесь впервые. Небрежно окинув взглядом серо-голубых глаз зал, прошествовал, позвякивая шпорами окованных железом сапог, к столу у самого камина в углу, подальше от окон. По дороге неуловимым движением скинул на руки подоспевшего сына трактирщика влажную одежду, оставшись в сверкающей чешуйчатой броне. Спокойный и опасный, как дракон. Немного постояв, будто что-то вспоминая, он отодвинул тяжёлый деревянный стул, поправил бастард[14]14
  Бастард – полутораручный меч.


[Закрыть] в гравированных рунами ножнах и сел, вытянув ноги. Снимая кожаные перчатки, покрытые металлическими пластинками, дворянин, а в этом не возникало ни у кого из присутствующих сомнения, откинулся на спинку и расслабился.

Лем хотел подойти и сказать о том, что место принадлежит хозяину этих земель, но жена, заметив порыв, остановила его, качнув головой.

«Да и правильно, вдруг это он и есть», – подумал про себя трактирщик.

В трактире, кроме незнакомца, находилось несколько крестьян, застигнутых ненастьем в пути, да пара-тройка завсегдатаев, тихонько потягивающих кто пиво, кто вино.

Люди неторопливо вели беседы о насущных делах, изредка поглядывая украдкой в сторону воина. Никто не хотел привлекать к себе излишнего внимания.

Жена хозяина, зрелая, весьма привлекательная блондинка с пышным бюстом, лично вызвалась обхаживать гостя, подавая заливную щуку, жареного гуся с красным дорогим вином, паштет из печёнки, сметану в отдельном горшочке. Заказ был очень хороший, и можно было получить золотой, если постараться.

– Ну вот, так оно и было, несёт, значит, ему трактирный слуга целую гору свежих отбивных в кровавой подливке. Одна только странность: белый хлеб такие, как он, обычно не едят… – Рассказчик неожиданного оторвался от птицы, которую одновременно жевал, повернул голову, замер и насторожился.

Сквозняк едва приоткрывшейся двери опередил девушку лет шестнадцати с чёрными спутанными волосами в оборванном тряпье, издали напоминавшем платье. Не заметив хозяйку, она прошлёпала босыми ногами к стойке, где кружился Лем, вытирая кувшины и готовя новые заказы.

Худая и голодная посиневшими губами отчаянно жалобно попросилась на ночлег.

– Добрый человек, приютите меня на ночь, пожалуйста, на улице сыро и очень холодно. Я больше не могу, – голос девушки сорвался на всхлип. – Я ничего не ела два дня.

Такого взгляда трактирщик вынести не мог. Сразу было видно, что она не умеет попрошайничать. Несчастная расплакалась, растирая руками по грязным щекам накопившиеся слёзы.

– Помогите, – девица икнула, – меня отовсюду гонят…

Лем взял её за руку.

– У-у-у, да ты совсем замёрзла, – бросив взгляд на Земфиру, ещё снующую возле богатого, Лементий приобнял девушку за плечи.

Рыцарь, казалось, потерял всякий интерес к происходящему, занимаясь трапезой. Крестьяне также возобновили разговор. Трактирщик вышел из-за стойки и пытался успокоить малышку, вытирая ей слёзы краем фартука.

– Идём, милая, у Зиф доброе сердце. Поскребёшь котлы, помоешь посуду, мы тебя угостим вкусным ужином. Не будешь лениться и, может быть, останешься у меня, нам давно была нужна помощница. А пока погрейся у очага. Как тебя зовут? – С этими словами он открыл боковую дверь и проводил бедняжку на кухню.