Текст книги "Терроризм в Российской Империи. Краткий курс"

Терроризм на «окраинах» империи

Немало «дров» в огонь террористической борьбы подбросили партии социалистического и националистического толка (нередко обе тенденции сосуществовали в рамках одной партии), действовавшие на «национальных окраинах» империи.

3 июня 1904 года в здании Финляндского сената Эйген Шауман, сын финляндского сенатора, выстрелом из пистолета смертельно ранил генерал-губернатора Финляндии Н. И. Бобрикова, который в ночь на 4 июня скончался; сам террорист после покушения застрелился. Причиной убийства была русификаторская политика Бобрикова. Шауман был террористом-одиночкой. Терроризм как метод борьбы взяла на вооружение финляндская Партия активного сопротивления, образовавшаяся в 1902–1903 годах. В 1905 году активисты осуществили несколько террористических атак против русских чиновников и жандармов, русских и финских полицейских, агентов полиции. Особенно «отличилась» группа «Кровавые собаки», созданная студентами хельсинкского лицея. Они убили и ранили нескольких жандармов и полицейских. Покушения на крупных чиновников в основном успеха не имели, разве что в марте 1905 года член Партии активного сопротивления Матти Рейника легко ранил выстрелом из револьвера выборгского губернатора Н. А. Мясоедова.

Армянская революционная федерация Дашнакцутюн (единение) – официальное название партии, основанной еще в 1890 году в Тифлисе, действовала на территории Османской империи, Ирана и России. Программа партии предусматривала применение террористических методов борьбы. В этом отношении дашнаки ориентировались на опыт народовольцев. 21 июля 1905 года дашнаки совершили покушение на султана Абдул-Хамида II в Стамбуле. В результате взрыва погибли 28 человек, 56 были ранены. Султан случайно уцелел. На территории России дашнаки какой-либо борьбы против властей не вели, рассчитывая на поддержку в будущем со стороны Российского государства. Ситуация резко изменилась после указа императора Николая II от 12 июня 1903 года о конфискации собственности армянской Церкви в пользу государства. Имперские власти считали, что армянская церковь подстрекает армян к сепаратизму. После этого российские чиновники становятся «легитимной» мишенью для дашнаков. Во время революции 1905–1907 годов ими были совершены сотни терактов и экспроприаций на территории Закавказья и Кубанской области.

Самым громким терактом дашнаков во время революции стало убийство в Александрополе (Гюмри) генерала А. М. Алиханова-Аварского 3 июля 1907 года.

Алиханов-Аварский с января 1906 года был временным генерал-губернатором Кутаисской губернии, трижды возглавлял карательные экспедиции в Гурию. В декабре 1906 года в Кутаиси в него с балкона было брошено 8 бомб; Алиханов-Аварский получил тяжелое ранение. После выздоровления он был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командиром 2-й Кавказской казачьей дивизии. 3 июля 1907 года в экипаж, в котором кроме генерала находились его сын, а также жена и дочь генерала Глебова, были брошены две бомбы. Погибли Алиханов, Глебова и кучер, сын Алиханова и дочь Глебовой были ранены. Террористы скрылись с места покушения.

Особенно широкий размах применение террористических методов борьбы приобрело среди радикалов в царстве Польском. Польская социалистическая партия (ППС) признала применимой тактику индивидуального террора еще в апреле 1904 года. Был образован Боевой отдел партии, который в октябре 1905 года возглавил Юзеф Пилсудский. Социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) в принципе отрицала террор как форму политической борьбы, однако ее руководство фактически закрывало глаза на подобную деятельность «низов» партии, получившую довольно широкое распространение с середины 1905 года. Боевой союз был создан при Национальном рабочем союзе, созданном по инициативе Национал-демократической партии (НДП, эндеки), единственной «буржуазной» партии, применявшей столь радикальные способы борьбы за национальное освобождение. Наряду с польскими существовали боевые группы Литовской социал-демократической партии, еврейских Бунда, Поалей Цион и социалистов-сионистов, которые, подобно СДКПиЛ, ППС, РСДРП, действовали в Северо-Западных губерниях империи и царстве Польском. В ноябре 1906 года ППС раскололась на две фракции: ППС – левица осталась на интернационалистической платформе, ППС – революционная фракция во главе с Юзефом Пилсудским придерживалась националистических идей. Боевой отдел перешел к ППС – революционной фракции, ППС – левица создала свою боевую организацию. К этим партиям, применявшим в разных масштабах террор, следует добавить анархистов, весьма активных в Польше.

В 1905–1907 годах на территории царства Польского было совершено 3166 боевых акций (в 1905 г. – 1441, в 1906-м – 1090, 1907-м – 635). Террористические акты и вооруженные нападения были совершены в 1108 населенных пунктах. В Боевой организации ППС насчитывалось 7631 человек. В Боевом союзе при Национальном рабочем союзе, подчиненном НДП, состояло свыше 1000 боевиков. В СДКПиЛ численность боевиков колебалась в пределах 1000–1500 человек. На долю Боевого отдела ППС в 1905–1907 годах пришлось свыше 70 % всех боевых акций, совершенных в царстве Польском. Боевики НДП провели 214 боевых акций (в 10 раз меньше, чем боевики ППС). Примерно столько же пришлось на долю боевых организаций всех остальных политических партий, действовавших на территории царства Польского. Кроме того, в этот период боевиками всех партий было совершено 443 экспроприации и разбойных нападения на государственные и частные учреждения, в результате которых было захвачено 600 143 руб.

В 1905–1906 годах в царстве Польском было убито 790 представителей власти (военных, жандармов, полицейских, начальников тюрем и т. п.), ранено свыше 860.

Объектом террористических атак, в особенности с 1906 года, становятся фабриканты, а также лица, сочтенные штрейкбрехерами и предателями.

К штрейкбрехерам причисляли, к примеру, владельцев магазинов, кафе, ресторанов, не прекращавших работу в период забастовок, извозчиков и их пассажиров, крестьян, привозивших в город продукты или приезжавших на заработки и подменявших бастовавших рабочих. Иногда средь бела дня вооруженные люди открывали стрельбу по витринам магазинов и ресторанов. Происходили столкновения, сопровождавшиеся человеческими жертвами, и между членами партий различной ориентации, в частности социалистами и эндеками. В Лодзи, где накал противостояния был особенно высок, с конца 1905 по 1907 год в результате террористических акций погибло около 400 человек и около 500 получили ранения.

Наиболее крупной террористической атакой, проведенной боевиками ППС, стало одновременное нападение 2 августа 1906-го на полицейских, жандармов и предполагаемых осведомителей полиции в 19 (по другим данным 18 или 20) городах. В течение этого дня, получившего название «кровавой среды», были убиты, по разным оценкам, от 19 до 80 служащих полиции и от 43 до 69 ранены. Кроме того, в ходе перестрелок были убиты и ранены десятки частных лиц.

Вот, по сообщениям тогдашней прессы, некоторые эпизоды «кровавой среды». В Варшаве стрельба по полицейским и военнослужащим шла с утра в основном до середины дня, хотя отдельные покушения случались и ближе к вечеру.

В 12 часов дня около базара Ружицкого на Торговой улице неизвестными выстрелами из револьвера был убит городовой Вотчиц и опасно (по другим сведениям смертельно) ранен городовой Ковальчик. «Попутно» торговка Ястржебская, 50 лет, была ранена в живот, а торговец Хмелевский, 56 лет, в ногу.

В это же время на Александровской улице неизвестные застрелили из револьверов городового Бондарика. Кроме того, одним из выстрелов была ранена выходившая из костела дочь поденщика Войцеховская, 19 лет, которая затем была отправлена в больницу и там вскоре скончалась.

В Плоцке в 9 часов вечера почти одновременно была открыта стрельба в разных частях города по стоявшим на постах стражникам. Были убиты пять и ранены два стражника и денщик. «В каждом из покойников оказалось не менее трех пуль из браунинга. Два пока живых стражника имеют по одной сквозной ране от таких пуль. У одного пуля прошла через спинной мозг, у другого задела почки. Состояние их тяжелое. Денщик ранен в ногу навылет».

Полиция арестовала 5489 из 7631 боевиков ППС, действовавших в период революции 1905–1907 годов, и практически ликвидировала боевые организации других партий. Полицией были изъяты 34 бомбы, 413 винтовок, 1244 пистолета, более 26 000 патронов. Однако же Боевой отдел ППС – революционной фракции свой наиболее громкий экс совершил в 1908 году, о чем речь пойдет ниже.

Черносотенный террор

В годы Первой русской революции действовали правые террористы, которые организовали убийства депутатов Государственной думы М. Я. Герценштейна, Г. Б. Иоллоса, А. Л. Караваева, подготовили покушение на бывшего премьер-министра графа С. Ю. Витте.

Подробнее о правых террористах смотрите в специальной главе этой книги.

Деградация революционного терроризма

Терроризм, несомненно, был одним из важнейших факторов Первой русской революции и способствовал тому, что власть была вынуждена встать на путь реформ. Однако этот метод борьбы, поначалу не встречавший осуждения значительной части оппозиционно настроенного общества, постепенно начал вырождаться и пошел на спад. Этому способствовало появление легальных каналов выражения обществом своих интересов (Государственная дума, относительно свободная печать) и, с другой стороны, вырождение идейного терроризма в бандитизм, что нередко происходило в революционных «низах». В годы революции получила широкое распространение практика так называемых экспроприаций, под которыми революционными партиями понималась конфискация казенных денежных средств. Решения о допустимости экспроприаций официально принимались на партийных форумах, причем не только эсеровских или анархистских, но и большевистских. Однако красивым словом «экспроприация» все чаще стали прикрываться обыкновенные грабежи.

Владимир Ульянов-Ленин называл происходящее «партизанской войной».

В одноименной статье, опубликованной в сентябре 1906 года, он назвал ее неизбежной формой борьбы «в такое время, когда массовое движение уже дошло на деле до восстания и когда наступают более или менее крупные промежутки между “большими сражениями” в гражданской войне». Он дал лапидарное и практически исчерпывающее описание «партизанской войны», не оставляющее сомнений в том, что это терроризм в сочетании с экспроприациями:

«Интересующее нас явление есть вооруженная борьба. Ведут ее отдельные лица и небольшие группы лиц. Частью они принадлежат к революционным организациям, частью (в некоторых местностях России большею частью) не принадлежат ни к какой революционной организации. Вооруженная борьба преследует две различные цели, которые необходимо строго отличать одну от другой, а именно: борьба эта направлена, во‑первых, на убийство отдельных лиц, начальников и подчиненных военно-полицейской службы; во‑вторых, на конфискацию денежных средств как у правительства, так и у частных лиц. Конфискуемые средства частью идут на партию, частью специально на вооружение и подготовку восстания, частью на содержание лиц, ведущих характеризуемую нами борьбу».

Ленин «партизанскую войну» всячески приветствовал и возмущался ее критиками:

«Когда я вижу социал-демократов, горделиво и самодовольно заявляющих: мы не анархисты, не воры, не грабители, мы выше этого, мы отвергаем партизанскую войну, тогда я спрашиваю себя: понимают ли эти люди, что они говорят?»[17]17
  Полный текст «Партизанской войны» см. в книге Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 14. – С. 1–12.


[Закрыть]

Экспроприации

Нечастым случаем бескровного крупного экса было ограбление казначейства в Душети, небольшом городке недалеко от Тифлиса (Тбилиси), осуществленного в ночь на 13 апреля 1906 года грузинскими социалистами-федералистами. Шестеро экспроприаторов были переодеты в форму солдат Новобаязетского полка, охранявшего казначейство, и служащие казначейства открыли им дверь. Боевики обезоружили служащих и, связав их, похитили 315 000 рублей.

Без жертв обошлось и крупнейшее в истории русской революции ограбление 7 марта 1906 года банка Московского купеческого общества взаимного кредита на Ильинке в Москве. Эсеры-максималисты (группа под руководством Владимира Мазурина) захватили 875 тыс. рублей.

Однако чаще (или, скажем осторожнее, – нередко) экспроприации сопровождались человеческими жертвами.

Одним из самых крупных, сенсационных и кровавых стал экс в Фонарном переулке В ПЕТЕРБУРГЕ, совершенный 14 октября 1906 года группой эсеров-максималистов.

На углу Фонарного переулка и Екатерининского канала среди дня они забросали бомбами казначейскую карету, перевозившую в Государственный банк таможенные деньги. В нападении участвовали 16 боевиков. Большинству участников нападения было 18–20 лет. Было брошено три бомбы. Первую бомбу бросил Лаврентий Шаляхин, рабочий из Екатеринослава. Бомбы изготовил сын статского советника Владимир Лихтенштадт, бывший студент Петербургского и Лейпцигского университетов. Он же ранее изготовил бомбы, которыми была взорвана дача Столыпина. При взрывах и в последующей перестрелке были ранены несколько жандармов, дворников и прохожих, пытавшихся задержать разбегавшихся грабителей. Два мешка с деньгами (400 тыс. руб.) в первые же минуты поднявшейся суматохи были увезены на поджидавшем экипаже некой дамой. Как выяснилось впоследствии, это была дочь купца из Гродно Адель Каган, член гродненской организации эсеров. Один из нападавших был убит, другой покончил с собой, еще четверых, в том числе руководителя боевой дружины «товарища Сергея», задержали на месте. Уже 16 октября военно-полевому суду были преданы 11 человек, задержанных по подозрению в участии в ограблении: 8 из них были приговорены к смертной казни и повешены 18 октября в Кронштадте. Настоящее имя «товарища Сергея» так и осталось неизвестным, так же как и судьба похищенных денег. Их так и не нашли.

13 июня 1907 года группой большевистских боевиков во главе с Камо (С. А. Тер-Петросяном) на Эриванской площади в Тифлисе было совершено нападение на конный экипаж, в котором перевозились деньги из почтовой конторы в здание Государственного банка. Деньги сопровождали два стражника и пять казаков охраны. Боевики (их начитывалось около 20 человек) бросили семь бомб и открыли стрельбу. При нападении погибли трое казаков и двое городовых, бросившихся на помощь инкассаторам. Двадцать человек получили ранения, среди них были 16 случайных прохожих. Боевики захватили 250 тысяч рублей, бо́льшая часть из которых была переправлена за границу – Ленину. Ходившие в эмигрантских кругах слухи об участии Иосифа Сталина в планировании и руководстве эксом на Эриванской площади надежных подтверждений не нашли. Почти все участники экса умерли или погибли еще до революции или в первые годы советской власти, в том числе Камо, которого 14 июля 1922 года в Тбилиси сбил насмерть грузовик.

Воспользоваться всей суммой большевикам не удалось. Около половины денег было в 500-рублевых купюрах (крупных по тем временам). Их номера были переданы в европейские банки, так что попытка разменять их одновременно в банках нескольких стран не удалась. Среди арестованных с подозрительными купюрами оказался Максим Литвинов, будущий нарком иностранных дел советского правительства. В 1909 году 500-рублевые купюры пришлось сжечь.

Среди крупнейших экспроприаций невозможно не упомянуть ограбление почтового поезда боевиками Польской социалистической партии (революционная фракция) 26 сентября 1908 года на станции Безданы, недалеко от Вильно. Уникальность этого случая в том, что в эксе участвовали четыре будущих премьер-министра Польши.

Возглавлял боевиков Юзеф Пилсудский, другие будущие премьеры (чего они, конечно, тогда и представить себе не могли) – Томаш Арцишевский, Александр Пристор, Валерий Славек. Последний однажды уже пытался принять участие в ограблении поезда, но тот опыт оказался крайне неудачным: 9 июня 1906 года, перед нападением на поезд в его руках взорвалась бомба. В результате взрыва Славек был тяжело ранен, потерял левый глаз, оглох на левое ухо, потерял три пальца на правой и два – на левой руке. Перенес восемь операций и, несмотря на все это, вновь рвался в бой. Принимали участие в нападении и некоторые другие видные деятели будущей Польской Республики.

Группа боевиков, напавших на поезд, состояла из двадцати человек – 16 мужчин и 4 женщин. Среди них была будущая вторая жена Юзефа Пилсудского Александра Щербиньская. Нападение было хорошо спланировано – четверо из боевиков ехали на поезде пассажирами, остальные ждали на станции Безданы. Когда поезд прибыл на станцию, боевики бросили бомбу в поезд. В перестрелке был убит один и ранено пятеро солдат охраны, после чего охрана прекратила сопротивление. Боевики взорвали дверь почтового вагона, затем находящиеся в нем сейфы, переложили деньги в мешки и скрылись. Всего было захвачено 200 812 рублей.

Приведенный выше перечень далеко не исчерпывающий. Крупные эксы были лишь верхушкой айсберга, так же как теракты общероссийского значения. Терроризм «пошел в массы», а экспроприации стали его неизменным спутником. В самом деле, это был скорейший способ найти средства на «боевую работу». В Одессе, одном из центров российского анархизма, взрывы и грабежи стали обыденным явлением. Причем объектом террористической атаки или случайной жертвой мог стать кто угодно. К примеру, 8 декабря 1905 года анархист Исаак Альтман бросил бомбу в посудный магазин Зуськина. Взрывом были ранены сам террорист, владелец магазина Зуськин и его приказчик. Обывателям оставалось гадать, почему ради счастья человечества следовало убить Зуськина и разгромить посудную лавку. Теракт Альтмана вовсе не был исключением.

В 1906 году в Одессе один за другим следовали акты «безмотивного» террора и ограбления. 15 января анархисты явились в магазин обуви Федюрина и потребовали денег. Когда тот отказал, бросили бомбу. На сей раз никто не пострадал. 21-го напали на дом купца Лимонова, 28-го – на кассу российско-бельгийской фирмы «Гвоздь». 6 февраля были брошены бомбы в магазин Морица Бомзе, в результате чего были тяжело ранены хозяин и приказчик Баккер. 10 февраля анархисты напали на домовладельца Горника. Уходя от погони, они отстреливались и ранили при этом жандарма, кондуктора конки и двух женщин. 25 февраля была ограблена обувная фабрика. 28 февраля взорвана Одесская биржа. 17 марта бросили бомбы в магазин Вайдера. 18 марта анархисты ворвались в магазин овса Заславского и потребовали денег. Получив отказ, открыли стрельбу, убив приказчика и тяжело ранив хозяина… Хронику можно продолжить.

Экспроприации приняли массовый и неконтролируемый характер, а конфисковывать стали частные средства, включая «достояние» каких-нибудь мелких лавочников.

Они настолько дискредитировали революционеров, что партийные форумы один за другим принимают решения, запрещающие или крайне ограничивающие эксы. Правда, в «низах» к ним прислушивались мало.

Лондонский съезд анархистов, проходивший 17–18 сентября 1906 года, принимает резолюцию «О грабеже и экспроприации», в которой говорится: «Экспроприация – это насильственное отчуждение, проводимое целым обществом в интересах всего общества, а не акт личного или группового присвоения средств – хотя бы и в целях революционных». В резолюции указывается на опасность захвата денег где попало и появления вокруг идейных анархистов людей, преследующих цели личной наживы.

Целью революции провозглашался переход богатств в руки общества, а не переход их из одних частных рук в другие.

Тем не менее резолюция содержала оговорку, что «правительство само… толкает всех на всеобщий грабеж, и действия правительства заранее оправдывают всякое насилие».

II съезд Партии социалистов-революционеров в феврале 1907 года принял специальную резолюцию: «Ввиду того, что в последнее время наблюдается эпидемическое распространение всякого рода экспроприаций; ввиду того, что практика экспроприаций деморализующе действует на участников; что ее распространение позволяет множеству недоброкачественных элементов совершать в видах личной выгоды самые возмутительные деяния… – съезд постановил: экспроприации частных имуществ и капиталов абсолютно недопустимы. Участники частных экспроприаций безусловно исключаются из партии. Что касается экспроприации казенных сумм, то она допускается партией лишь под строгим контролем и руководством исключительно ЦК, причем в план организуемых таким образом экспроприаций не должны входить человеческие жертвы».

В мае 1907 года V cъезд РСДРП в Лондоне принял резолюцию о запрещении экспроприаций. Местным партийным комитетам было указано на необходимость распустить все боевые дружины и группы, занимавшиеся экспроприациями. В мотивировке решения о роспуске боевых дружин говорилось: «дружины, существующие при партийных организациях, как постоянные учреждения со специально боевыми функциями, ведя по необходимости обособленное от рабочих существование, являются склонными к увлечению террористической тактикой в революционной борьбе и сами способствуют распространению партизанских действий и экспроприаций». При этом часть средств на проведение съезда были добыты как раз «эксистами». В частности, из 150–160 тыс. руб., ставших добычей уральских боевиков, ограбивших 21 сентября 1906 года почтовый вагон на разъезде Дема близ Уфы, 25 тыс. были доставлены в Петроград и переданы ЦК для Лондонского съезда.

Однако джинна, выпущенного из бутылки, не так-то легко было загнать обратно. Точнее, невозможно. Тем более что некоторые партийные лидеры смотрели на экспроприации сквозь пальцы, если захваченные деньги попадали в их руки, как это случилось с выручкой от Тифлисской экспроприации, переданной в распоряжение Ленина. Не слишком считались с постановлением высшего органа партии и на местах: так, в мае 1907 года значительная часть большевистских боевых организаций Урала отказалась выполнять решение V съезда РСДРП о прекращении террора и роспуске боевых дружин. Продолжались эксы и после окончания революции 1905–1907 годов, и партийные лидеры по-прежнему не стеснялись принимать вырученные деньги. В ночь с 27 на 28 августа 1909 года произошел налет на почтовый поезд на станции Миасс, в ходе которого нападавшие (17 человек) вступили в бой с охраной на вокзале. Были убиты семь (по другим данным четверо) охранников и полицейских, около 10 тяжело ранены. Боевики захватили 75,5 тыс. руб. и 1,5 пуда золота. Деньги были переданы ими за границу и пошли на организацию партийных школ на о. Капри и в Болонье. В общей сложности уральскими боевиками в 1907–1909 годах было совершено около 100 эксов.

Одесские радикалы нашли несложный способ обойти партийные решения: создали «беспартийную» организацию «Молодая воля», занимавшуюся преимущественно экспроприациями. По-видимому, в нее входили и анархисты, и эсеры.

Она была далеко не единственной. В Самаре эсеры – сторонники экспроприаций, узнав о решении съезда, запрещающего эксы, просто заявили о выходе из партии. В Симбирске разногласий не возникло: местный комитет партии эсеров просто не обратил внимания на указания центра. Уже в июне был ранен и ограблен почтальон, а нападения на почтовые отделения стали бытовым явлением. В ответ на указание ЦК партии в мае 1907 года временно приостановить террор, ибо планировалось возобновить центральный террор в случае разгона 2-й Государственной думы, самарский комитет сообщил, что делать этого не будет, так как теракты необходимы для поддержания авторитета организации.

Грань между экспроприациями (что предполагало расходование захваченных средств на некие политические цели) и обычной уголовщиной становилась трудно уловимой.

23 августа 1907 года в Одессе тремя молодыми людьми была ограблена мучная лавка Ланцберга. 28 октября «тройка», в другом составе, ограбила квартиру столярного мастера Хаскеля Ландера. Грабители были членами «Молодой воли». 6 декабря трое молодых людей, совершивших налет на квартиру Ландера, были арестованы в доме терпимости. В феврале 1908 года были задержаны двое участвовавших в ограблении мучной лавки. Как выяснилось, один из задержанных ранее в борделе – 16-летний Моисей (Михаил) Винницкий – принимал участие в обоих ограблениях. Поскольку Херсонская губерния, в которую входила Одесса, была объявлена на военном положении, Винницкому грозила смертная казнь, но как несовершеннолетнего по совокупности деяний его приговорили к 12 годам заключения. Освободила Винницкого Февральская революция: он вышел из тюрьмы вместе с 1600 «политическими», отсидев почти 10 лет. «Тюремные университеты» не прошли даром: к весне 1918 он стал «королем» преступного мира Одессы, известным по кличке Мишка Япончик. Завершил свою карьеру в должности командира 54-го полка Красной армии. Возможно, хотел «перековаться», но неудачно: был убит командиром кавалерийского дивизиона Н. И. Урсуловым, когда бросил фронт и отправился обратно в Одессу[18]18
  См. подробнее Капчинский О. И. Мишка Япончик и другие. – М., 2013.


[Закрыть].

С террора и экспроприаций начинал свою революционную карьеру и будущий знаменитый деятель русской революции Нестор Махно.

В августе 1906 года он вступил в «Союз вольных хлеборобов» в Гуляй-поле. Впоследствии на суде «Союз» именовали «Крестьянской группой анархо-коммунистов». За год группа совершила четыре ограбления, включая налет на дом торговца Брука, у которого «вольные хлеборобы» отобрали «на нужды голодающих» 151 рубль. Затем боевики ворвались в масках к владельцу чугунолитейного завода (на котором работал будущий «Батько») Кернеру и, угрожая оружием, забрали 400 рублей. 27 августа 1907 года Махно вступил в перестрелку со случайно встретившимися стражниками и ранил пытавшегося его остановить крестьянина. Группа совершила несколько убийств. Махно к ним был не причастен, однако шансов избежать виселицы у него почти не было. Помогла неясность с датой его рождения: его сочли несовершеннолетним (щуплый Нестор к тому же выглядел моложе своих лет), и смертная казнь была заменена 20-летней каторгой. Отбывал он ее по большей части в каторжном отделении Бутырской тюрьмы в Москве. Здесь и прошел анархистские университеты. Если Михаил Винницкий стал после отсидки королем преступного мира, то Нестор Махно – крестьянским вождем.

Едва не угодил на виселицу за теракт и другой будущий герой Гражданской войны – Михаил Фрунзе: за покушение на убийство полицейского урядника Никиты Перлова 21 февраля 1907 года около деревни Дмитровка Владимирской губернии. Благодаря лжесвидетельству смертная казнь будущему председателю Реввоенсовета Республики в итоге была заменена шестью годами каторжных работ.

Вернемся, однако, в Одессу эпохи Первой русской революции. Мироощущение обывателя неплохо передает фрагмент корреспонденции из Одессы, опубликованной в «Санкт-Петербургских ведомостях» 14 сентября 1907 года:

«Когда же конец, – воскликнул я еще в начале года несколько раз под впечатлением свежей, только что брошенной бомбы. Теперь о бомбах мало что слышно, зато порохом пахнет как никогда. Стреляют “анархисты-коммунисты”, “младовольцы”, “маккавеевцы” и “золотые маски”. Все, все, но при чем тут я, мирный гражданин?»

Под этими словами могли подписаться жители многих городов империи.