Текст книги "Найти себя. Лучшая фантастика – 2023"

– Мы Ветвь Корреа… это Система корректировки реальности. Она создана из игровой виртуальной реальности земными разработчиками сложных стратегических игр. Мы являемся одной из активных ячеек Системы, которая может изменять основу самой игры с помощью некоторых методик.

– Как это? – оторопел Кирилл. – Хотите сказать, что вы – игровые персонажи, но имеете возможность влиять на игру?! Это невозможно!

– Раз мы здесь, то возможно. Я заметила, как вы смотрели на меня и моих спутников, озадаченные не совсем стандартным обликом отдыхающих.

– Ну… вы… немного отличаетесь… но сейчас много модных прикидов, которые носят молодые люди.

– Мы и воспользовались одним из таких, которыми балуются участники фантастических косплеев, копируя персонажей книги одного из писателей. Вы его хорошо знаете. Но идем дальше, коль начали. Суть нашего появления в том, что базисная реальность зашла в тупик, и на нынешнем пути развития впереди ее ждет гибель. А это означает, что погибнем и мы – персонажи, и вся наша псевдореальность, сильно отличающаяся от вашей. Чтобы исправить сложившееся положение, надо откорректировать базис, хотя при этом возможны резкие изменения социума.

– Не понимаю…

– Сейчас поймете. Для сохранения всей цивилизации и природы Земли в максимуме необходимо физически уничтожить властные структуры многих стран. Заметьте, не виртуально, а физически, потому что корректировать надо не виртуальный мир, который можно изменить, заменив программу игры, а реальный.

У Кирилла пересохло во рту.

– Если вы не шутите…

Розалинда переложила ногу, наблюдая за реакцией собеседника. Отвести взгляд от ее бедра он не успел. Улыбнулась, глянув на «индейца».

– Нет, это не шутка, – заговорил он с гортанным прононсом. – Вы можете принимать нас за шутов или шутников, можете относиться к нам как к создателям розыгрыша, можете обижаться на нас или прославлять, можете просить, а можете надеяться только на себя. Можете что-то потребовать, а можете взять сами. В конечном итоге нам это безразлично, ибо в этой реальности мы не субъекты и не наниматели. Мы анализируем ситуацию и выдаем рекомендации тем, кто придет за нами. Это вам доступно?

Кирилл поежился, но не от порыва сквозняка, а от тона, каким были сказаны слова.

– Что же вы предлагаете?

Розалинда улыбнулась.

– Вам, наверно, не понравится наше предложение. Оно касается роли проекта «Алтай-Дар».

– Так вот в чем дело. – Кирилл достал из тумбочки папку и стал демонстративно ее листать.

– «Алтай-Дар» может решить проблемы устойчивости базиса без физического воздействия на него… Но есть нюанс…

– Интересно…

– Дело в том, что проект, который запустил ваш друг Георгий Павлович, связанный с восстановительной медициной и биологическим усовершенствованием человека, не нуждается в гаджетах и цифровых технологиях. В недалеком будущем он приведет к созданию локальной структуры российского социума, не опирающегося на компьютеры. А в дальнейшем это затронет и виртуальную игровую сферу, и наш мир, который буквально рухнет после этого.

– Не вижу связи…

– Зато мы уже просчитали результат.

– Но вы же… – Кирилл шмыгнул носом, – не настоящие люди… вы же… персонажи игры…

– А разве от этого мы перестанем быть мыслящей системой? Наша Вселенная – сложная игровая платформа, которая приобрела самостоятельное существование. Она не в будущем, она существует сейчас параллельно с вашей цивилизацией, и если будет уничтожена, это тот же геноцид.

Кирилл покачал головой.

– Жора, Жора… вот же замутил. – Кирилл отложил папку. – Кстати, а почему вы не обратились к нему? Ведь ему проще прекратить проект.

– Не проще. Мы пытались остановить проект, скажем так, самыми мягкими из принятых сейчас методов, но они оказались недейственными. Если ваш друг только заикнется насчет остановки комплекса, его просто уберут с дороги инвесторы «Марьина острова», живущие одним днем и не подозревающие, что действуют на благо всего рода человеческого.

– Но при чем здесь я?!

– Не надо принижать свои возможности. Вы человек с хорошей интуицией, что немаловажно, и ваше мнение как известного писателя ценно не только для читателей, но и для социума в целом.

– Что же я должен сделать?

Розалинда посмотрела на «индейца».

– Надо дать ему общее представление.

Старик кивнул.

– Мы опросили тысячу отдыхающих на «Марьином острове». Вы тысяча первый, но единственный, кого мы посвятили в суть проблемы. Остальные выбирали гипотетически. Выбор будет сделан в пользу того решения, которое примут респонденты. По сути, это этический выбор – уничтожить наш народ или нет.

– Не понял… зачем вам этот выбор?

– Дело в том, что игра, ставшая для нас абсолютной реальностью, основана на категориях справедливого суда и коллективного принятия решений. И по-другому мы не можем.

Кирилл хотел было изобразить скептическую ухмылку, но заметил сверкнувший в глазах Розалинды огонь и передумал. Героем он себя не чувствовал и решать проблему с таким посылом не хотел.

– У вас нелегкий выбор. – Глаза Розалинды на миг стали печальными. – Но вам придется его сделать.

– Заканчиваем, – проговорил «индеец» Братин. – Выборка практически состоятельна, нужен всего один голос.

– Пусть ответит, – тихо сказала Розалинда, наблюдая за мимикой писателя. – Чтобы остаться в обойме Вселенной, мы должны точно знать, что нас ждет. Если человечество продолжит руководствоваться парадигмой цифровой эволюции, ведущей к созданию разума типа «рой», мы тоже останемся жить. Но если оно свернет на путь проекта «Алтай-Дар», позволяющего отказаться от технического прогресса и эволюционно перейти на путь биологического совершенствования, мы исчезнем.

– Можете не продолжать, – покривил губы Кирилл. – Я все понял и без этих страшилок. Вы заговорили о выборке. Когда вы успели опросить тысячу человек?! Здесь же столько не проживает…

– Выборка сделана за сегодняшний день, потому что для нас возможно перемещение по временным линиям отдыхающих. Игра ведь доступна всем, кто ее знает, в том числе жившим здесь раньше. При этом мнения опрошенных разделились поровну – пятьсот на пятьсот. Так что какой бы вариант вы ни выбрали, станете пятьсот первым.

– Ровно поровну… – пробормотал ошеломленный Кирилл. – То есть от моего решения будет зависеть судьба вашей Вселенной?! – Кирилл сам налил себе остывшего чаю. – Какого черта я сюда полетел?! – Он отпил полчашки. – Вы бы нашли кого-нибудь и без меня, и мне не пришлось бы мучиться.

– Мы посетили комплекс именно для встречи с вами.

– Ради допроса одного человека? – не поверил он.

Гости переглянулись.

– Не допроса, – качнул головой «скандинав». – Повторяться нет смысла, но у вас куча достоинств и реальных возможностей посодействовать решению проблемы.

– А если я не скажу ни да, ни нет?

– Это тоже выбор, хотя и позорный. Большинство населения Земли так и живет, по абсолютно потребительской канве «моя хата с краю».

– Не моя канва…

– Поэтому мы здесь…

– Но вы опросили тысячу человек, неужели среди них не нашлось никого, кто ответил бы – мне все равно?

– Удивительно, но никого. – Розалинда бросила взгляд на металлический браслетик на запястье с квадратиком часов, который выстрелил очередью алых цифр.

Кирилл понял, что пора кончать «вечер вопросов и ответов».

– Если честно, я бы не хотел жить в мире Оруэлла…

– Уточните, – после паузы попросил Братин.

– Я поняла, – сказала Розалинда, – еще в ресторане. Можно было не сомневаться в ответе.

– Простите, – пробормотал Кирилл, пряча глаза. – Ну, вот, я сделал выбор, что дальше? Вы теперь всех, кто сделал такой же, убьете?

Ответом ему были усмешки на лицах гостей. Не улыбнулся только сын «индейца».

– Мы лишь аналитики Корреа, – пробурчал Кордюм. – Стратегию вмешательства разрабатывают другие игроки.

– Ваши?

– Ваши. Мы в состоянии только просить людей сделать то или другое.

– Что теперь будет?

– Если честно, мы не знаем, – печально качнула головой Розалинда. – Хотя ваше решение склонило чашу выбора не в нашу пользу.

Кирилл вспотел, с мольбой посмотрел на задумавшуюся представительницу таинственной Ветви Корреа.

– Но ведь еще ничто в реальности не решено! Я имею в виду – на уровне глобальных путей развития. Это решение вполне может остаться частным и не повлияет на выбор всего человечества!

– На это я и надеюсь, – вышла из задумчивости девушка, вставая. – А пока что вы, пятьсот первый, поддержали решение дать человеку шанс остаться человеком. Потому что в гибридной системе «человек-машина» этой привилегии у вас не будет.

Четверка гостей потянулась к выходу из номера, роняя короткие «до свидания».

– Но как же вы? – опомнился Кирилл, ощутив отчаяние и гнев одновременно, гнев на себя, что сомневается в своем выборе до сих пор.

Розалинда задержалась на пороге.

– Со мной все будет в порядке. Или что вы имеете в виду?

– Мы… больше не увидимся?

Она, сверкнув улыбкой, положила Кириллу руку на грудь.

– Увидимся, если захотите.

– Но… как?!

– В игре, конечно, где я останусь до конца оставшейся мне жизни.

Дверь захлопнулась.

Июль 2022

Василий Орехов
Адский пес Гарм

 
Гарм лает громко у Гнипахеллира,
Привязь не выдержит – вырвется Жадный.
 

«Старшая Эдда»

На это определенно стоило посмотреть.

Под кабиной ховера плавно разворачивался безбрежный океан таежной листвы. Сверху тайга казалась зеленым морем с редкими зеркалами озер и болот, которые время от времени взблескивали среди растительного ковра. В эстетичной голубоватой дымке вдали терялась линия горизонта. Юрий Захаров шел на автопилоте и имел возможность как следует полюбоваться местными красотами. Для чего вообще ехать в тайгу, как не для того, чтобы полюбоваться красотами, попробовать омуля, тайменя и лангуста, покататься на собачьей упряжке, посмотреть на диких обезьян в естественной среде?

Подержанный ховер он купил в Красноярске. Просто с ходу взял на местном авторынке первый попавшийся, не торгуясь. Точнее, третий попавшийся, ибо с детства накрепко запомнил закон конспирации, прочитанный еще в книжке про Шерлока Холмса: «Возьмите кеб, но не берите ни первый, ни второй, которые попадутся вам по дороге». Минимальные правила предосторожности. Если Захарову удастся добраться до места, эти расходы покажутся сущими копейками.

Если же не удастся, эти расходы станут не самой большой его проблемой. Так что все нормально.

Можно было, конечно, особо не напрягаться и взять напрокат туристический борт с роботом. Государственную прогулочную технику регулярно проверяют и ремонтируют, чтобы потом в случае аварии не собирать по кусочкам и не ремонтировать туристов, рухнувших посреди тайги в сотне километров от жилья. А вот с рухлядью, впопыхах купленной с рук, может произойти что угодно.

Но нет. Не сегодня. Туристический ховер, конечно, тоже можно посадить в произвольной точке маршрута, как и индивидуальный. Однако такое сразу вызовет неприятные вопросы у государственных служб – особенно если эта произвольная точка как бы нечаянно совпадает с координатами разгромленной когда-то хакерской базы. Его вообще могут начать вести со спутника прямо с момента вылета из города – особенно если на нем летит человек, когда-то незаконно работавший в этих диких местах. Наслаждается видами, турист. Ностальгия замучила.

Еще проще было взять билет на Трассу, пересекавшую страну с запада на восток, и безопасно наслаждаться теми же самыми видами. Вот только место, куда собирался попасть Захаров, специально было выбрано как можно дальше от Трассы, даже от ее грузовых линий, чтобы не привлекать постороннего внимания.

Вскоре модуль, запрограммированный на определенные посадочные координаты, пошел на снижение, и Захаров невольно оглянулся через плечо – не видно ли на горизонте ховера спецслужб. Но, разумеется, в этих диких местах встретить полицейского было затруднительно. Даже лежачего. А главное, на таких просторах любая слежка оказалась бы как на ладони. Поэтому спутник и только спутник.

Был еще, конечно, вариант крошечного беспилотника с видеокамерой, который издали не отличишь от насекомого, а скорее вообще не заметишь. Но такие спецмашины из-за своих миниатюрных размеров имеют очень ограниченный радиус действия. Чтобы они могли активно шпионить далеко в тайге, их нужно доставить туда грузовым бортом и выпустить в автономном режиме уже в непосредственной близости от интересующего объекта, как это обычно и делают спецслужбы.

Ну и конечно оставалась самая пакостная возможность: что крошечный шпион едет прямо в ховере объекта слежки и будет выпущен, как только тот приземлится. Захаров практически не сомневался, что в государственной туристической технике такие шпионы есть. И это был еще один повод случайным образом быстро купить подержанный мобиль для полета в тайгу, не торгуясь. Едва ли службисты делают роботизированные закладки абсолютно во всех личных машинах. А уже купив себе многолетнюю развалюху, Захаров сразу активировал специальную, собственноручно разработанную программную приблуду, которая мгновенно засекала любую попытку проникновения в этот частный транспорт даже на наноуровне.

Автопилот высадил Захарова точно в назначенном месте, координаты которого были заранее заложены в схему маршрута. Наверное, в случае дальнейшего разбирательства, если госбезопасность станет перетряхивать программное обеспечение ховера, у его последнего пилота могут возникнуть серьезные неприятности. И этим опять же был опасен туристический транспорт.

Да и брошенный частный вполне могут взять в оперативную разработку. Но вернувшись в Красноярск, Захаров собирался первым делом пережечь ему электронные мозги на каком-нибудь пустыре, прежде чем бросить ржаветь под открытым небом. А через пару дней Юрий уже будет далеко, и скорее всего не в России.

Откинув прозрачный воздухонепроницаемый колпак кабины, Захаров шагнул на верхнюю ступеньку лестницы, которая развернулась до самой земли, едва ховер утвердился на посадочных ногах. Места для воздушной техники еще не успели зарасти за те годы, что Юрий здесь не был, хотя в тайге любая расчищенная территория быстро затягивается растительностью. Но дефолианты, которыми обрабатывали посадочные площадки после расчистки, надолго сделали свое черное дело.

Он выбрался наружу, задумчиво потянулся. Пошагал взад-вперед по траве и мху, разминая ноги, задумчиво разглядывая утопленный в скалу вход в бывшую хакерскую базу и огромную трещину поперек него, расколовшую скальный монолит.

В современном мире гораздо безопаснее было устроить базу в джунглях Амазонии, в тайге, за полярным кругом, чем пытаться замаскировать ее в густонаселенном городском районе, как это делали в ХХ веке. Когда-то такая база разорила бы миллионера средней руки. Теперь же, с развитием технологий, можно было просто вырезать небольшое укрепление в скале с помощью рабочих роботов и загнать внутрь кучку хакеров. Не в сырые каменные подземелья, следует заметить, а во вполне комфортабельные условия, потому что те же роботы могут изготовить из подручного материала любую мебель и отделочную фурнитуру.

А потом можно с помощью разработанной хакерами нелегальной нейросети атаковать и взламывать другие сети, в основном банковские и корпоративные, – благо работать по широкополосному интернету через спутник нынче легко из любой точки мира.

В качестве свободного эксперта Юрий работал здесь в числе других компьютерных гениев, готовых за лишнюю десятку собрать атомную бомбу. Криминальным элементом он не был – просто аутичным айтишником не от мира сего, который не слишком задумывается над тем, что его действия могут принести вред другим, когда перед ним стоит по-настоящему интересная задача.

Захаров принимал участие в создании и отладке нелегальной нейросети нового поколения под кодовым названием «Гарм». Эта штука должна была стать качественным скачком в эволюции нейросетей, при ее разработке были применены совершенно новые принципы отбора материала для обучения машинного разума.

Почему система называлась «Гарм», Юрий вспомнить уже не мог. Вроде бы в скандинавской мифологии это был такой гигантский пес, который в Рагнареке, последней Битве богов, загрызет Тора. Про Тора Захаров смотрел старое кино – еще без 5D и эффекта присутствия, – поэтому в принципе знал, что это не только анонимайзер.

С Гармом было сложнее. Возможно, это была какая-то аббревиатура; возможно, учитывая эксцентричность создателя, и нет. Тот, кто назвал Гарма именно так, знаменитый хакер Бронислава, он же Зиновий Аппельбаум, тоже вспомнить не мог – он остался под этими самыми развалинами навсегда.

Сделали их тогда красиво и четко, как по учебнику. Гарм, кроме всего прочего отвечавший еще и за безопасность хакерского логова, успел зафиксировать странные облака таежного гнуса, собирающиеся вокруг базы. Но сделать уже ничего не сумел. Потому что это был не гнус, а технорой, состоявший из бесчисленного количества крошечных москитообразных роботов, выпущенных спецслужбами недалеко от обители хакеров. У Гарма не имелось против него ни эффективного оружия, ни времени что-то предпринять.

Когда крылатые паразиты окутали всю базу и набились во все щели, один из роботов произвел пьезоразряд – и грянул жуткий объемный взрыв, активным веществом для которого послужили облака миниатюрных самовоспроизводящихся беспилотников.

Взрыв расколол скалу, вынес к чертям мощные невскрываемые двери и мгновенно убил весь персонал базы. Кроме Юрия Захарова, который очень вовремя спустился в погреб за бутылочкой холодного кваса «Монастырский».

Хакерские гнезда в последние годы выжигали беспощадно – после президентского указа о пресечении противоправной компьютерной деятельности, который приравнял разработку нелегальных нейросетей к терроризму. Слишком дорого такие разработки обходились обществу, слишком много людей пострадали, когда терроризм переместился в мировую Сеть. Поэтому федеральные агенты сначала атаковали хакерские базы всеми имеющимися средствами вроде технороя, чтобы нелегальная нейросеть, порой снабженная армейскими системами вооружений, не сумела нанести сокрушительный ответный удар и не ускользнула в интернет. А уже потом приходили собирать выживших.

Когда Захарова нашли без сознания в полуразрушенном погребе, то приняли за подсобного техника, из числа которых не уцелел ни один. Если бы вскрылось, что он был хакером, его заперли бы в тюрьме до конца жизни – просто на всякий случай. Чтобы никогда больше не вздумал щелкать сенсорами, сука. Но он умел держать язык за зубами и правильно общаться с нейросетями дознавателей, слабо разбиравшихся в айти-технологиях, поэтому отделался легким испугом, баротравмами, сотрясением мозга и сломанной ногой.

Потом Юрий некоторое время подрабатывал всякими пустяками на электронных финансовых рынках, пока однажды на него не вышли давние знакомые из Канады, предложив выгодно продать кое-какие старые наработки. Захаров охотно взялся за дело, но быстро понял, что восстанавливать с нуля то, чем он некогда занимался на таежной базе параллельно созданию Гарма, придется очень долго. И не факт, что вообще получится.

Тогда-то и возникла у него смелая идея: вернуться в руины базы и поискать там останки серверов, не обнаруженные федералами. Многие рабочие системы были многократно продублированы и укрыты в толще скалы, поэтому кое-что власти могли и пропустить.

Может быть, даже отдельные контуры или эмуляции Гарма. Это был бы вообще царский подарок ротозейства от федералов, который мог принести Захарову солидную прибыль.

За прошедшее время Юрий повзрослел и поумнел, многое понял, как говорят в старых американских фильмах. Но по-прежнему обманывал себя тем, что ограбление крупных корпораций – это не преступление, а восстановление справедливости. Деньги, вырученные за продажу своих наработок, он совершенно искренне собирался отдать на благотворительность. В основном. Ну и себе оставить чуть-чуть, конечно. На достойную старость.

Отмотав с лебедки ховера немного троса, Захаров закрепил его конец на поясе, включил фонарик на каске и начал осторожно, нащупывая ногой раздробленные ступеньки, спускаться по полуразрушенной взрывом лестнице бывшей базы.

Федералы, конечно, постарались на славу. Объемный взрыв разрушил и перемешал здесь все, и Юрий содрогнулся, внезапно осознав, какой величины смертельная угроза просвистела у него буквально над головой. Фактически внутри базы уцелели только гранитные стены – все остальное было разрушено и искорежено до неузнаваемости. Трупы вынесли еще тогда, сразу после атаки, но хакер никогда не жаловался на воображение и мог себе представить этот мясной, хорошо прокрученный и запеченный фарш с обломками костей, в который превратились его знакомые.

Его замутило. Сердце подпрыгнуло к горлу, и ему даже пришлось остановиться, чтобы перевести дух.

Подсвечивая себе налобным фонарем, перехватывая рукой трос, который на всякий случай пропустил через кулак, он продолжил аккуратно спускаться – с абсолютно пустой головой и дрожью в коленях. Понятно, что сюрпризов в этом пустом каменном мешке быть уже не могло, что менты давно забрали отсюда то немногое, что не было уничтожено технороем, но подвести могла лестница, провалившись уровнем ниже. Да и на мощные стены, серьезно ослабленные взрывом, особой надежды не было: они могли просто сложиться внутрь, размазав по каменному полу всякого, кто окажется внутри. Так что миссия Захарова, рискованная с самого начала, оставалась довольно опасной.

А если его поймают на горячем, ему присудят двадцать лет на электрическом стуле. Но деньги, особенно бешеные, – прекрасное топливо для самых безрассудных поступков. Поэтому хакер упорно продолжал продвигаться вперед в надежде, что этот рейд принесет ему сказочные бабки. Такие бабки, ради которых вполне можно рискнуть головой.

Многие ставят собственную жизнь на карту и за гораздо меньшее – скажем, за дурацкое эффектное селфи.

А вообще-то в темной рукотворной пещере вполне мог поселиться медведь или там тигр какой-нибудь. Внезапно пораженный этой неожиданной мыслью Юрий замер и направил фонарик во мглу, которая вкрадчиво клубилась тучами потревоженной пыли за дверным проемом.

Почему-то в Москве он всерьез полагал, что дикое животное в логово человека, даже полуразрушенное, не полезет. В школе его, что ли, так научили, на уроках природоведения, что выпавшего из гнезда птенца нельзя брать в руки и сажать обратно – родители, учуяв человеческий дух, детеныша все равно бросят. Но сейчас, в кромешной темноте базы, за много километров от цивилизации, когда над головой остались несколько десятков кубометров грунта и скальных пород, от этой железобетонной уверенности не осталось и следа.

Надо было подробнее почитать о повадках таежных обитателей, вот что. Впрочем, Юрий считал, что информации из Википедии не стоит безоговорочно доверять. Когда боевые системы Гарма надежно хранили их от любопытства лесного зверья, хакер сохранял ледяное спокойствие. Но теперь все было совсем по-другому.

Осторожно ступив на уровень цокольного этажа, Захаров поспешно, чтобы никакая тварь внезапно не выпрыгнула из тьмы, направил свет фонарика в дверной проем, который когда-то был закрыт мощными металлическими створками. Теперь они валялись тут же, закопченные, погнутые, вывороченные ударной волной. Да уж, сила взрыва, порожденного облаками крошечных тварей, поражала воображение. Было совершенно непонятно, как Юрию вообще удалось выжить в этом огненном аду; когда он думал об этом, голова у него начинала кружиться.

Из дверного проема густо пахнуло приглушенной гарью, затхлостью и странной, непривычной вонью. Захарову очень редко приходилось сталкиваться с этим раздражающим неприятным запахом, и лет десять назад хакер не опознал бы его. Однако теперь он хорошо знал, что это такое, – довелось однажды столкнуться.

Захаров тогда собирался отправиться отдыхать на море. Перед отлетом он до упора занимался одним крутым компьютерным хаком, который разрабатывал в то время, потом некстати позвонил денежный клиент, до самолета оставалось всего ничего, так что ни пожрать толком, ни собраться как следует Юрий уже не успевал. Приложив коммуникатор к уху, он терпеливо отвечал на дебильные вопросы заказчика, другой рукой время от времени доставая из холодильника позавчерашние наггетсы и запихивая их в рот. Голод, как известно, не тетка, но дядька. Особенно голод замаскированный, про который не вспоминаешь, когда занят дико увлекательной работой, но который дает о себе знать с удвоенной силой, когда работа закончена.

Вернувшись домой с юга, переполненный впечатлениями, с заветным номером комма, доставшимся ему от курортного романа, Захаров обнаружил, что впопыхах, в промежутках между важными переговорами, поспешной жратвой и уходящим самолетом, неплотно прикрыл дверцу холодильника, и тот полторы недели простоял полуоткрытым. Естественно, все, что к тому времени могло испортиться внутри него, уже испортилось. Захаров выбросил кучу еды, всю в белых и зеленых точечках плесени, изнемогая от гнилостного запаха, пропитавшего весь холодильник, – душного, неприятного, замогильного, совершенно неестественного для живого человека.

Запаха морга.

И теперь, учуяв похожий запашок в подземельях разгромленной хакерской базы, он мог держать пари, что это такое. Только это не были испортившиеся продукты, нет: погреб был герметичным. Захаров понимал, что так после многих месяцев на жаре воняет человеческая кровь, разбрызгавшаяся по стенам. Да и человеческий фарш вряд ли убрали как следует, едва ли отчистили от него все поверхности. Зачем напрягаться, если руины базы в глухой тайге все равно обречены на забвение, мох и плесень?

Человек в нерешительности остановился перед дверным проемом. На самом деле он боялся вовсе не зверя. Богатое, мать его, воображение. Корпорация «Умбрелла». Он обожал компьютерные игры с участием живых мертвецов и теперь подсознательно опасался, что из темноты на него неожиданно бросится кровожадный зомби. Чушь, конечно, полнейшая, ходячих покойников не бывает, но сердце колотилось в груди как бешеное. Ему было не объяснить.

А самому Юрию?..

Разозлившись на свою дурную фантазию, он решительно шагнул вперед, направив луч фонарика в темную комнату. Рациональный подход сильнее дебильных страшилок, ребят.

Здесь тоже царила полнейшая разруха: раскрошенные останки мебели, раздробленные облицовочные панели, пыль и куски камня повсюду. Ребристые человеческие следы в пыли – менты расхаживали здесь уже после того, как убили всех.

Никаких зомби в разгромленной комнате, разумеется, не было. Хотя неприятное чувство чужого присутствия не проходило. Казалось, что кто-то наблюдает за ним из мрака. Паршиво это – иметь развитую фантазию, когда лезешь в темное подземелье.

У стены Юрий на мгновение задержался. Здесь было его рабочее место в опенспейсе. Теперь здесь не было ничего – ни стола, ни вращающегося кресла, ни виртуального компа. Ни дурацкой безделушки – плюшевого Чебурашки с бородкой, крест-накрест увитого патронташами и в берете команданте Че, которого Юрий посадил на стол, когда обживал новое помещение. Все, что не было уничтожено технороем, вынесли федералы. Навести порядок в разгромленном помещении они потом, естественно, не удосужились.

Размышляя, в какой стене, судя по направлению ударной волны, может располагаться неповрежденный сервер, Захаров развернулся на девяносто градусов, когда в лицо ему внезапно ударил ослепительный свет, вспыхнувший в дальнем конце комнаты. От неожиданности Юрий отшатнулся в жутком испуге и едва не упал, запнувшись о какой-то мусор. Но тут же взял себя в руки, хотя по-прежнему никак не мог сообразить, откуда в этом выпотрошенном спецслужбами помещении мог взяться прожектор, реагирующий на движение. И главное, кто его установил.

Однако в следующее мгновение он понял, что это не автоматический прожектор. Скорее, конкретный попадос.

Не веря своим ушам, он услышал дребезжащий из-за неисправной звуковой мембраны голос:

– Ни с места! Вы задержаны за несанкционированное проникновение на частную территорию! Не пытайтесь покинуть место задержания до прибытия охранников! Повторяю…

С трудом защитившись рукой от яркого света, Захаров попытался сквозь пальцы разглядеть источник голоса, но перед глазами плавали жирные зеленые круги, и увидеть он ничего не сумел, как ни пытался отчаянно проморгаться. Первой его мыслью было депрессивное: федералы оставили здесь автоматизированную охранную систему, чтобы отлавливать шибко умных хакеров, решивших наведаться на пригретую поляну, и любопытных таежных охотников.

Однако откуда в этой глуши обещанные люди-охранники?! Да и текст был слишком хорошо знаком Юрию. Пожалуй, именно его он лично закладывал когда-то в сеть Гарма…

Но предположить, что Гарм пережил объемный взрыв, было еще сложнее, чем допустить, что федералы оставили здесь свою охранную систему.

В голову Захарову пришел еще один вариант, который в первом приближении вписывал выжившего Гарма в научную картину мира. Не исключено, что защиту от шибко умных хакеров и таежных охотников поставил в бункере Хозяин – тот, кто и заказал разработку Гарма.

Но нет. Нет. Начать с того, что Хозяин не отправил бы своих людей в засвеченную локацию, потому что, если бы они спалились, умный дознаватель вполне мог бы протянуть от них ниточку к самому заказчику. И закончить тем, что Хозяина вычистили одновременно с базой. При этом живым он властям в руки не дался – его ликвидировали при задержании, Захаров в больнице читал в сетевых новостях.

То есть можно считать так, если есть желание. А можно как Юрий: правоохранительные органы принципиально не оставляли вольных хакеров в живых, уничтожая их при аресте. Во избежание. Возможность наследников, подражателей и прочих продолжателей дела можно было смело отбросить как незначительную.

Кое-как проморгавшись, Захаров наконец сумел разглядеть, что на противоположной стене сидит огромный металлический паук. На самом деле это был обычный рабочий робот, только странной модификации: кроме нештатных прожектора и динамика, он был снабжен двумя широкими трубками, в которых Юрий с изумлением узнал трубки из кегов – в них привозили пиво для нужд персонала.

– Черт, – с несказанным облегчением проговорил хакер. – А я-то чуть было не укакался со страху. Но штука мощная, согласен. Стервец Бронислава умел злобно разыграть коллег… Где ж ты прятался все это время, ошибка природы?

– Ни с места! – пролаял динамик.

– Я понял, понял, – заверил ремонтного робота Захаров, лениво наматывая на руку трос. Теперь ему нужно было нежно, не спугнув дезориентированную искалеченную нейросеть, скопировать ее на жесткий носитель. А для этого приблизиться к ремонтному пауку хотя бы на расстояние вытянутой руки. Дальше уже было дело техники, которая находилась в рюкзаке за плечами у Юрия.