Текст книги "Двугорбый Янус"

Глава 11

– Для чего живут люди? – повторила вопрос вслед за радио Кэт и ехидно захихикала, закатив глаза: – Для чего? Ха-ха-ха!

Она протёрла глаза и повернулась в кровати набок лицом к партнёру. Кэт посмотрела на него с интересом. О, ужас!

Он что, миллионер? Брезгливо морщась, Кэт осмотрела комнату. Обшарпанные зелёные обои, из мебели – железная кровать с панцирной сеткой. Бардак! Старенький ламповый радиоприёмник стоял посреди комнаты на голом полу с огромными щелями, откуда высовывались, весело шевелясь, тараканьи усики.

Безобидные домашние насекомые почему-то очень больно задели её.

Да как же это так, люди добрые? Действительно, для чего она живёт? Для таких вот ночей с неизвестными типами? Что она ищет в своей жизни?

Кэт смутно помнила, как попала сюда. Кабак, какие-то мальчики, выбор. Именно её выбор. При своих данных Кэт имеет право выбирать!

И «что» она выбрала? Это чудовище?

Вчера он казался намного симпатичнее.

Кэт сунула руку промеж его ног, тьфу!

Она подскочила, оделась и выскочила на лестничную площадку. От чувства непомерной брезгливости её вырвало. Вылетели вон все лонгеты-амареты, спазмы схватили горло и грудь. Кэт увидела содержимое желудка. От отвращения её вырвало снова.

Стало настолько плохо, что и жить расхотелось. Не то что регулярно, а вообще, просто жить.

– Бедняжка! Ломка? – выстрелом раздался в ушах мужской голос. Кэт вздрогнула всем телом, от стыда провалиться бы!

– Отравление, – твёрдо и дипломатично сказала она. Кэт не подросток и не малолетка какая, чтобы грубить незнакомым мужчинам.

– Интоксикация, – вежливо поправил незнакомец.

Откуда такой умный взялся? Кэт чуть не взорвалась от негодования, резко развернулась, готовая постоять за себя и осеклась.

Перед ней стоял солидный мужчина. Дядечка, так сказать. Галстук, всё остальное при нём. Неброско, но со вкусом. Благородные проседи прямого пробора сразили её наповал.

– Вы?

– Я, Апостолов Николай Иванович, – представился дядечка.

– Кэт, – выдавила она, лихорадочно обтираясь платочком. – Извините, у меня такой страшный вид.

– Кэт? – не обращая внимания на её извинения, переспросил Апостолов

– Знаете, была такая радистка?

– Ещё бы!

– Папа был без ума от этого фильма, так и назвал меня.

– И в паспорте так? – удивился Николай Иванович. Он не понимал, для чего продолжает разговор с этой дамочкой? В помощи она не нуждается.

– Да.

– Удивительно! Даже не Екатерина?

– Да, Кэт. Через «э».

– Чудны дела Твои, Господи, – пробормотал себе в нос Апостолов и отправился вниз по лестнице.

Апостолов, как и все люди в последнее время, не удивился, увидев блюющую наркоманку в своём подъезде, как и отключенному спозаранку лифту. Но что-то в этой Кэт было необычное. Не похожа она на наркоманку. Но и на нормальную девушку тоже. Задумавшись, он продолжал спускаться.

– Николай Иванович, Николай Иванович! – кто-то дёрнул его за рукав у самого выхода во двор.

– Что случилось? – оглянулся Апостолов

Перед ним стояла та самая ненормальная девушка. Она впилась глазами в его лицо.

– Кэт? Вы что-то хотели?

– Да! – сказала Кэт.

Апостолов не шелохнулся

– Я, понимаете ли. В общем, ничего. Извините! – Кэт резко развернулась к нему спиной, но с места не сдвинулась.

Апостолов пожал плечами и направился по своим делам.

Идиот! Кэт картинно заломила руки, но, услышав удаляющиеся шаги, поняла: он точно идиот. Нормальный позабыл бы всё: жену, службу и всё прочее, что там есть важного у мужиков. А этот даже не заинтересовался!

Кэт достала зеркальце и изучила себя. Всё при месте! Не испачкалось ничего! Её слегка мутило от воспоминания о тараканьих усиках, но улыбка-то, осталась прежней! Та самая обворожительная улыбка, от которой рвутся трусы у этих придурков! И та самая улыбка не сработала!

Кэт присела, облокотись на облезлую стенку, и бессильно расплакалась.

Годы уходят. Уходят!!!

Скоро ей тридцатник, а толку? Никакого. Правду говорила бабушка, что сразу всё не бывает. Правда, она забывала продолжить, что если сразу будет чуть-чуть, то потом пойдёт только на убывание. Скоро самые плюгавенькие мужички перестанут обращать на неё внимание!

Через несколько лет она превратится в уродину. Грустно. Кэт стало так себя жаль, что она разрыдалась. Всхлипы содрогали её точёную фигурку.

Почему? Почему всё так погано? Почему какие-то сучки работают в офисах, спят с приятными дяденьками, за это ещё получают приличные бабки! Потом они же ездят по миру, где изменяют со всякими небритыми и грязными арабами этим самым дяденькам! А другие почему-то работают в грязном морге и даже не знают: для чего живут? И ради чего?

Вырастить сына, построить дом, посадить дерево? Какая чушь! Это не женское дело. А что же, женское? Сидеть дома квочкой, готовить, стирать, убирать? Ублажать своего муженька, который не сможет никогда в жизни купить ей простенькую дублёнку?

Чушь! Давно уже так никто не думает. Многие приобрели новую профессию и живут, ни в чём себе не отказывая.

– Так это ж, проститутки! – злобно сплюнула Кэт. Она-то не проститутка! Хотя бы потому, что не берёт денег за это. Да за что? Было бы за что, сама бы заплатила! Кэт сплюнула ещё раз.

И всё же, чего она хочет в этой жизни?

От напряжённой работы мозга разболелась голова. Кэт вспомнила знакомую фразу, откуда-то из романа что ли, и пропела её на несколько ладов:

– Я подумаю об этом завтра! Я, подумаю об этом завтра! Я подумаю, об этом завтра! Я подумаю об этом, завтра!

Разные мотивы одних слов развеселили её. Кэт ещё раз взглянула на себя в зеркальце. Конечно же, осталась, как и всегда с похмелья, недовольной внешним видом, но бодро зашагала на службу.

У самой лаборатории что-то заставило её резко затормозить. Не смотря на получасовое опоздание, Кэт встала, как вкопанная, у крыльца и с отупевшей настороженностью уставилась на выходящего человека. Было от чего опешить!

Элегантный мужчина средних лет степенно спускался с крылечка.

Он, походя, провёл взглядом, едва коснувшись Кэт. Но она заметила, как самые уголки его губ приветливо улыбнулись. Только одно мгновение встречи глаз, а Кэт уже поняла: это её мужчина!

Ничего не подозревающий «её мужчина» с достоинством уронил пепел сигареты как раз в сторону Кэт, но не взглянул на неё, а прошёл по тротуарчику в сторону дороги.

Кэт заворожено смотрела ему вслед. Внутреннее чувство говорило: никуда не денется, он уже твой! Так пусть себе топает по своим глупым делам. В самом деле, что стоит узнать о цели его посещения их убогого заведения, а заодно: кто он и откуда! Потом Кэт обязательно повстречает его, а далее – дело техники. Не такая уж она и старая для него. Тем более, этот мужчина не был с женщиной больше месяца. В этом Кэт нисколько не сомневалась. Со странной уверенностью она часто спорила с подругами: угадает – не угадает? Кэт всегда угадывала. Причём с точностью почти до часа. Каким-то умом непостижимым образом она улавливала внутренний тонус мужчин, ощущала их сексуальную энергетику.

Кэт показала язык удаляющемуся незнакомцу. Он не был с женщиной больше месяца, но настоящую женщину не видел никогда в жизни! Что ж, у него ещё всё впереди!

Незнакомец чуть прибавил шаг и не оглянулся. Он ещё не понял, в какие сети попал! Кэт самодовольно улыбнулась. Пора на службу: неприлично стоять на крылечке и тупо смотреть вслед незнакомому мужчине. Она взлетела через низкие ступени, проскочила внутрь и нарочито громко хлопнула дверью. Посмотрев в окошко, Кэт заметила, что незнакомец не оглянулся, но что-то подсказало ей – заметил!

Кэт не ошиблась. Мужчина сразу понял, что дверь хлопнула нарочно. Оглядываться он, конечно же, не стал. Это непрофессионально. Орвилл Янг – профессиональный разведчик, а не какой-нибудь там утюг!

Девушка пожелала привлечь внимание. Зачем? Орвил не то что мельком глянул на неё, но досконально изучил: девушка свободна, около тридцати, рост 155 (в России он мыслил русскими категориями – футы и фунты автоматически вылетели из головы), вес 44 кг, фигура – фигурка, глаза чёрные, жгучие, волосы прямые русые, завиты искусственно, слегка потрёпанны, – нос правильный, на щёчках ямочки, губки полубантиком, ушки аккуратненькие, брови выщипаны, ресницы длинные – косметики минимум. Знает себе цену. Стервозности порядком, до денег не падка, но и не брезгует ими. Интеллект. Орвил Янг прервал размышления, поймав себя на том, что начал оценивать её как женщину с совсем ненужными качествами для вербовки: глазки, щёчки, губки! Не иначе как медовая ловушка! Их встреча случайна, но в его службе не бывает случайностей!

Итак, интеллект, примерно, чуть ниже среднего по общим стандартам, по женским – очень даже неплохо.

Род деятельности. Служащая. Скорее всего, работница этой лаборатории. Доступ к секретной информации? Орвил улыбнулся. Какая тут секретная информация? Но его мозг механически работал по накатанной схеме: категория вторая. То есть, информация специально не засекречена, доступ имеется, но никакого значения этому не придаётся

Что ещё? А ничего! Орвил выбросил девушку из головы. Впереди агента АНБ ждали неотложные дела.

Глава 12

– Дорогой мой человек, – протянул Акульев, вальяжно устроившись в кресле. – Что скажешь?

– Чувствуется вмешательство, шеф! – доцент Якушев вскинул острый подбородок

– Ощущаю, – согласился профессор, – не рановато ли? Вы-то, милейший Яков Яковлевич, что на это скажете?

Акульев включил экран монитора. Якушев внимательно смотрел на самого себя в передачке. Звука не было. Для чего шеф показывает картинку? Что-то надо уловить. Якушев напрягся.

– Всё! – Акульев отключил экран. – И что?

– Ничего, – как-то виновато произнёс доцент.

– Да вы что? – вскипел профессор. – Как это, ничего?

Сам он не смотрел на экран, наблюдая за реакцией подчинённого. Теперь быстро прокрутил изображение, нашёл место передачи сигнала, затормозил изображение.

– Чёрт побери! – выругался Акульев

На экране не было точек. Абсолютно никаких!

– Где система защиты?

– В смысле?

– В том самом смысле! – вскипел Акульев. – Как могло получиться?!

Якушев не знал, о чём речь. Он стоял навытяжку, как оловянный солдатик. Осталось только рявкнуть: «Йес, сэр!» Глядя на него, Акульев рассмеялся.

– Ладно-ладно, – похлопал он по плечу доцента. – Откуда тебе это знать?

Якушев кивнул и улыбнулся в ответ. Похоже, шеф поменял гнев на милость – перешёл на ты.

– Запись стёрта!

– Что за запись?

– Передача сигнала.

– И ничего нельзя сделать?

– Разве мы не сотрудники института паранормальных явлений?

– Сотрудники, – согласился доцент, не понимая, куда клонит шеф?

– Вот и поднапряжёмся!

– Яволь! – Яков Яковлевич понял.

Коллеги разошлись по своим апартаментам. Якушев сел в кресло и прогнал прочь все свои мысли. Он постоянно прокручивал в голове ход телепередачи. Мысль плавно перетекала от фразы к фразе: от первой до последней. Зацепки никакой! Доцент проделал то же самое ещё раз. Теперь медленнее, ориентируясь на самые незначительные колебания воздуха. Он в точности воспроизвёл всё произошедшее с ним на студии. Но чего-то не хватало. Яков Яковлевич прокручивал всё заново и заново, вспоминая реакцию ведущей и её суфлёра. Наконец, поймал!

Вот оно! Дикторша почему-то перестала внимать поучениям своего хахаля по служебной необходимости, а начала говорить от себя. Якушев поначалу не придал этому никакого значения, но теперь сообразил.

В эфире произошло едва заметное колебание, что-то проникло в него. Ведущая отреагировала на подсознании. Иначе и быть не могло! Девушка с интеллектом среднеафриканской обезьянки уловила сигнал. В этом нет ничего удивительного. Известно: крысы смываются с корабля, животные убегают из лесу перед пожаром, землетрясением, потопом.

Реакция ведущей неожиданна. Она заявила протест! Это значит: поступила информация, побуждающая к действию. Возможно, с агрессией.

К сожалению, парапсихическая методика доцента не позволяла определить подробностей: ни кому адресовался сигнал, ни что именно содержал. Якушев перестал напрягаться и пошёл в кабинет шефа.

– Фёдор Федотович, – обратился он к Акульеву. Профессор кивнул, приготовившись слушать.

Яков Яковлевич подобрался и доложил по-военному, коротко и понятно.

– Ясно, – заключил профессор, прикрыв веки, – наша методика никуда не годится!

– Почему?

– Да потому! Потому что! Что вы узнали, милейший Яков Яковлевич? Это же муть! За такие способности ты не заслужил и хворостинки от костра инквизиции! Какой же ты колдун?

– Как же, – замялся доцент. – Мы ведь не колдуны и не маги.

– А простые копрофаги*! – весело прервал подчинённого профессор. – Ладно, не серчай, дорогой! Мне удалось записать кое-что в памяти. Пока её никто не стирает. Пока.

– А вы допускаете?

– А что допускаете вы, дорогой? Что вообще вы имели в виду под вмешательством?

– Америка.

– Как это банально!

– Банально, но факт! К нам направлен шпион с целью выяснения причин аномальной активности.

– Странно. Что же ему надо?

копрофаги: копрос – кал, фагос – пожирать (греч.).

– Он занимается твёрдым шанкром, ещё какой-то ерундой. Парень способный: скоро выйдет на нашу Контору.

– А то они про нас ничего не знают!

– Как это ни странно, ничего! Америка перестала считать Россию потенциальным противником. Подзабыли.

– Скоро напомним, – Акульев хлопнул в ладоши. – Всему своё время! Надеюсь, меры приняты?

– Да. Все системы заблокированы.

– Гарантии?

– Сто пятидесяти процентные! – отчеканил Якушев и тут же поправился: – Правда, такие гарантии может дать только идиот, но это так!

– Ладно, – отмахнулся профессор, занятый другими мыслями. В абсолютной надёжности охранной системы он не сомневался. Ни один человек никогда не сможет что-то узнать внутри конторы! Только вот, куда делась запись с экрана?

– Извините шеф, а кого вы имели в виду под вмешательством?

– Да я понятия не имею! Ты определил место и время передачи сигнала, так?

– Да.

– Вот. А сам сигнал где?

– Виноват.

– Ни в чём ты не виноват! Сигнал был на экране. Кстати, ты его верно поймал. Но он исчез!

– Америка? – осторожно повторил свою версию Якушев

– Нет.

– У них техника!

– А у нас мысль! Ощущаешь разницу?

– Так ведь, запись стёрта с экрана, не из головы!

– Им не придёт в голову лезть в наш допотопный компьютер! У них подобное барахло утилизировано сто лет назад!

Древность техники конторы гарантировала целостность информации. Новые и суперновые технологии не способны выудить информацию. Взломать систему Конторы современным методом невозможно. Это так же, как попробовать вскрыть гробницу фараона взрывчаткой: ни фараона, ни гробницы не получишь!

– Тогда, кто стёр запись? – Якушев перешёл на шёпот. – Наши люди?

– Почему не все маги страны под контролем? – спросил профессор.

– Мы работаем всего-ничего, шеф.

– А это ты попытайся объяснить спонсорам!

– Я всегда! – Якушев отдёрнул полы воображаемой гимнастёрки.

– В твоих ораторских способностях я не сомневаюсь, – шеф окончательно подобрел, но щёки его покраснели от гнева. – А где Лошадь, мил человек? Почему шанкром занимаются уже американцы, а мы до сих пор ничего не знаем? А?!

– Лошадя нигде нет. Пропал бесследно, но ищем, а шанкр – это уже готово! Завтра же доложу подробно в письменной форме!

– Шанкр завтра, а Лошадь, полагаю, послезавтра?

– Яволь!

– За американцем ведётся наблюдение?

– А как же!

– Изучен?

– Почти.

– Опять недоделки?

– Он сам не знает, чего ищет.

– Мне неинтересно, что он знает, а чего нет! Что за личность?

– Пока уловлены только профессиональные мысли.

– И?

– Не знаю. Он сам недоумевает. Судя по его мыслям, приехал с пустой целью, исключительно по прихоти босса.

– Алекса?

– Точно. Алекса Строэна, директора Центра парапсихологии и парамедицины.

– Чушь!

– Что?

– Что?!

– Что именно, чушь?

– Парапсихология и парамедицина!

– Нельзя недооценивать противника, – заявил Якушев, цитируя шефа.

– Вот именно! Слушай, Яков Яковлевич, а кем ты раньше был?

– Аналитиком, – не чувствуя подвоха ответил доцент.

– И куда делся твой аналитический склад ума? Почему ты запросто читаешь мысли, но совсем не анализируешь добытую информацию? Я буду этим заниматься? Или, может быть, Настя?

– Я всё понял. Это такая же Контора, как у нас.

– Тоже ищут национальную идею? – улыбнулся профессор.

– Нашу идею! – поправил Якушев

– Да плевать им на нашу нацию и её идею! Это и есть тот самый центр ГК!

– Тот самый? – переспросил Якушев. Его напугала и одновременно возбудила близость врага. Одно дело знать, что где-то там за океаном есть центр глобального контроля, с которым следует бороться и победить. Другое дело, когда враг ненамалёванный! Пусть даже представлен безобидным супершпионом.

– Да, – подтвердил шеф.

– А при чём тут Лошадь?

Этого вопроса, пожалуй, задавать не стоило!

К сожалению, доцент не мог читать мысли шефа и поплатился за свою беспечность. Акульев не выдержал бесцеремонной тупости подчинённого! Он схватил увесистую пепельницу и швырнул в лоб доценту!

Разноцветные круги в глазах – вот что успел увидеть Яков Яковлевич перед тем, как потерять сознание.

Глава 13

Николай Иванович схватился за голову и вскрикнул: «Эврика!» Вот она – национальная идея! Как же раньше это не приходило в голову?!

В крайней степени возбуждения он вскочил со стула, прошёлся по кабинету взад вперёд, потирая руки. Это именно то, что необходимо и устроит абсолютно всех! Независимо от верований и традиций, такая идея объединит наш народ!

Заодно и внешним врагам станет как-то не по себе. Зауважают Россию. Ох, как зауважают! А идея проста: В здоровом теле – здоровый дух! Вот и всё!

Или иначе: мягче по звучанию – агрессивнее по смыслу: Мы! Самая! Здоровая нация в мире! А нацию не уточнять.

Ещё проще: Россиянин – самый здоровый человек в мире!

Гуманно? Ещё бы!

Агрессивно? Может быть, но не явно же!

Мы хотим и станем самыми здоровыми людьми в мире! Не за счёт развития медицины, но изменив коренным образом стремление человека. Не к западным материальным ценностям, а по-восточному, к очищению души. Вкупе: и тело здорово, и дух!

Пусть станет порядочно и престижно быть здоровым!

Всё просто до гениальности! Рождается ребёнок, крохотулька, но уже желает стать самым здоровым человеком в мире! Больным быть стыдно! Вот так. При такой постановке умирающий встанет и пойдёт! Как же всё просто!

Оздоровление духа не противоречит православной концепции Апостолова. Только он не станет кричать об этом во всё горло. Что ж, ради дела приходится быть дипломатом.

Апостолов засел за бумаги, чтобы обосновать свои мысли, упорядочить их, а потом представить Акульеву.

Итак, госзаказ выполнен. Как хорошо, когда работа совпадает с желаниями человека!

Николай Иванович набросал схему, разобрал тезисы, ещё раз восхитился и задумался.

А что, если?

Ведь известно, куда выстлана дорога благими намерениями!

Нет! Он сделает так, чтобы не было никаких перегибов. Уже была борьба с пьянством и алкоголизмом, итог – расцвет наркомании. Печальный факт.

Апостолов засел за черновики, продумывая защиту концепции от чрезмерно усердных придурков чинуш.

Да, бухаю! Да, курю! Ну и что? Зато я ни разу не болел! У меня трое прекрасных, пышущих здоровьем, детишек. Всем бы так! А если чрезмерно бухать и курить, то, увы, так не получится! Вот и вся разгадка!

До чего же всё просто! И затраты минимальные, что весьма немаловажно.

Глава 14

Считается, сделал дело – гуляй смело! Можно расслабиться и отдохнуть от трудов тяжких. Ан нет! Остаётся самое важное – правильно доложить. Причём, необходимо сделать это так, чтобы начальство поняло: что именно и насколько хорошо сделано.

О! Это огромное искусство – правильно доложить! Порой можно вообще ничего не делать, но преподнести это так, чтобы начальник почувствовал себя виноватым за непосильную задачу. Виду он, конечно, не подаст, зато от разгона уйдёшь запросто. Гораздо хуже, если наоборот: пашешь-пашешь, а подать свою работу не умеешь.

Поэтому-то в первую очередь учат правильно доложить, отрапортовать по всей форме.

У Орвила Янга имелось много форм отчётов, а дел – никаких. Он грамотно доложил о прибытии.

А его коллега доцент Якушев наделал много, а доложить толком не сумел. То ли времени не хватило, то ли терпения. За это и получил от шефа!

Теперь доцент засел за бумаги. И сидел уже целых два часа. Когда он добыл информацию, всё казалось ясным. А теперь? Едва напишет фразу, перечитает и ничегошеньки не понимает. Какая чушь, выходит из-под пера! Сплошные эмоции, никаких фактов! А ведь они есть! Но почему не облекаются в правильную форму?

Якушев отстранился от бумаг, запрокинул голову назад и отогнал все мысли прочь. При этом он почувствовал чужое влияние: где-то в самой глубине мозга ощущался инородный сгусток мыслей. Яков Яковлевич потихонечку стал распутывать его, стежок за стежком, добрался до центра.

От напряжения лоб доцента покрылся испариной. Добравшись до ядра, Яков Яковлевич позволил себе расслабиться, и вот тут-то накатили мысли! Он сел за стол и начал лихорадочно записывать. Рука двигалась вслед за ручкой, доцент едва поспевал за ней.

Исписав целый лист за несколько мгновений, Якушев вдруг отбросил ручку в сторону. Яков Яковлевич внимательно всматривался в собственные каракули. Он прочёл почти половину и почувствовал жжение в руках. Через долю секунды лист вспыхнул ярким пламенем. Якушев отбросил горящую бумагу, подул на ладони и затоптал пламя. Доцент опустился на колени и попытался ухватить остаток бумажки. Он взял кусочек огарка, поднёс к глазам. На его ладони листочек скукожился и, превратившись в пепел, осыпался на пол.

Всё.

Яков Яковлевич нисколько не удивился Чужеродная информация покинула его так же неожиданно, как и появилась.

Доцент сел за стол и, наконец, составил подробный отчёт о шанкре, Лошади, Орвилле Янге.

После чего Якушев записал всю бессвязную информацию, которую успел запомнить: обрывками, сквозь множество отточий, – набор разных слов.