Текст книги "О том, как я вернулся в Советский Союз"

Часть 6

Лавров остался на пограничном посту. Потому и лишился я своего постоянного собеседника. Не зная чем занять себя во время дальнейшего пути, я уставился в автобусное окно.

Здесь в обязательном порядке следует отметить тот факт, что после погранзаставы пейзаж за стеклом значительно преобразился. Перемены оказались чересчур разительны. Вокруг нас теперь были ровные и аккуратные колосящиеся поля, перемежавшиеся с редкими и немногочисленными ухоженными рощицами. То там, то тут на открытых лугах паслись стада упитанных коров. А впрочем, для меня, для сугубо городского жителя, это была всё та же однообразная равнинно-степная картинка, которая очень скоро мне наскучила, и я вдруг вспомнил о деньгах, которые совсем недавно обменял на свои привычные российские рубли.

Честно признаться, там, на таможенном терминале, я долго не мог определиться с суммой, которую мне следует обменять. Не в смысле, сколько денег мне понадобиться на две недели данного путешествия. Нет, я вовсе не об этом. В ту минуту я мысленно определял, с какой наличностью мне не жалко будет безвозвратно расстаться, обменяв её на какие-то там фантики. Потому как уж лет двадцать пять я и слыхом не слыхивал о такой денежной единице как советский рубль. В моём понимании данная валюта не имела, и не могла иметь каких-либо юридических гарантий, финансовой ценности и золотовалютных подтверждений. Как, по сути, не было и страны, в которой она могла бы иметь свободное хождение. С тем же самым успехом я могприобрести бумажные деньги из настольной игры «Монополия», которые возможно было потратить лишь в процессе именно этой самой игры, выкупая виртуальные магазины, автозаправки, предприятия или авиакомпании и которые вовсе не имели смысла в обычной жизни. Даже за миллиард тех, монопольных денег я не сумел бы приобрести даже самой элементарной зубочистки.

В конечном итоге, я разрешил себе обменять лишь десять тысяч – сумму, о которой я, быть может, тяжело вздохну, однако сожалеть о их потере точно не стану.

«Мать твою!..» – непроизвольно вырвалось у меня в ту самую минуту, когда я вынул из своего внутреннего кармана те самые деньги. Дело в том, что именно такие купюры я держал в своих руках нуочень-очень давно, не менее тридцати лет назад. Синие пятирублёвка, красные червонцы, двадцати пяти и пятидесятирублёвые купюры. Передо мной оказались практически все образцы бумажных денег, имевших хождение на территории Советского Союза вначале 80-х годах прошлого столетия. Их выдали мне будто специально, исключительно для того, чтобы глядя на данный монетный ряд, я мог бы, пусть и мысленно, а всё же вернуться в годы своей молодости.

«Если хочешь джинсы, так иди и заработай!» – примерно так ответила мне моя мама, когда в свои четырнадцать лет я принялся клянчить у родителей супер модные штаны.

Именно с этой мотивации и началась моя трудовая деятельность. Свою первую зарплату я получил во время летних каникул после восьмого класса, подрабатывая в сборочном цехе Телевизионного завода. После шести недель серьёзного и упорного труда я таки стал обладателем престижного штатовского раритета. Как сейчас помню тот знаменательный день, когда я кое-как сумел сторговаться с местным спекулянтом на двести рублей за новенькие джинсы, сбросив первоначальную цену едва ли не на полтинник. Иных денег у меня просто не было.

«Хочешь магнитофон?..» И после девятого класса, в результате двухмесячных посменныхи сверхурочных работ на конвейере всё того же завода, в моей комнате появилась «Нота 202» с усилителем «Одиссей» и парой колонок S-30.

Следуя в сторону едва ли не мистической Валентиновки, я долго рассматривал, полученные на погранпосту банкноты. Кто б только знал, как я был счастлив, получая в заводской кассе точно такие же купюры, которые ныне держал в своих руках. «В принципе, даже если и окажутся эти деньги обычными фантиками, я их сохраню в качестве ностальгических воспоминаний!.. Нет-нет, вовсе не об этой поездке!.. А о своей романтичной юности!..»

Впрочем, эти деньги несколько отличались от тех, которые были в ходу во времена моей молодости. Внимательно вглядевшись, я заметили кое-какие отличия: очень тонкие и едва различимые голографические полоски. Во всём остальном, они были идентичны прежним.

Убирая деньги всё в тот же внутренний карман, я попутно огляделся по сторонам, и с удивлением обнаружил, что мы приближаемся к достаточно крупному населённому пункту. Причём, под словом «посёлок городского типа», я обычно представлял себе нечто схожее с крупной деревней. Ведь это даже не районный центр. То есть, в моём понимании Валентиновка, в первую очередь, должна была быть одноэтажным «посёлком» и уж после «городского типа», с вкраплениями двух или трёхэтажных домиков.

Здесь же перед моим взором, скорее предстала окраина некоего промышленного мегаполиса. Новенькие пятиэтажные дома, перемежались с какими-то промышленными зонами, огороженными высоким бетонным забором. Повсюду асфальт, никакой грязи, сточных канав и едва проходимых вытоптанных в грунте дорожек. Данный населённый пункт правильнее было бы назвать «городом, поселкового типа». Отсюда и моё удивление, и мои первые положительные впечатления. Я вновь поймал себя на мысли о том, что Лавров в очередной раз оправдал наши ожидания. Ведь вместе со мной к автобусным окнам прилипли и все остальные участники данной поездки.

– Ты в это веришь?.. – на свободное место рядом со мной вдруг подсел Андрей Зайцев. – …В девяностых годах мне приходилось бывать в этих местах!.. Ничего подобного тут и в помине не было!.. Считай, за каких-то двадцать лет, среди степной равнины вдруг вырос целый город!.. И это в наше-то время, когда ничего нового практически не возводиться, а большинство старых предприятий уже доживают отмеренный им век!.. Просто фантастика!

– Быть может, мы имеем дело с некой иллюзией!.. – предположил я и сам не особо веря в увиденное. – …Ну, там, голография, лазерные эффекты или ещё что-то в этом роде. Помниться, я где-то читал о том, что во время Великой отечественной войны, нашу Москву так замаскировали от немцев, что фашистские самолёты на протяжении долгого времени бомбили едва ли не чистое поле. Вполне возможно, что и здесь были применены примерно такие же секреты или придумано нечто более крутое и современное. Всё ради того, чтобы произвести на туристов максимально-ошеломляющий эффект.

– Юрка! Скорее всего, ты прав. Уж, если мы платим за турпутёвки довольно-таки приличные деньги, так и увиденное здесь шоу должно быть внушительным, если не сказать колоссальным. Как я понимаю, Советского Союза тут, конечно же, нет. Помнишь, как говорил классик? Дескать, невозможно построить социализм в какой-то отдельно взятой стране. И уж тем более в отдельно взятой деревне. Что ж!.. Я весь в предвкушении чего-то интересного. Надеюсь, наши ожидания в самом ближайшем будущем с лихвой оправдаются.

Не особо заостряя своё внимание на нашемосторожном пессимизме и видимой сдержанности, под ещё большим впечатлением мы оказался, когда наш автобус непосредственно помчался по улицам Валентиновки. Признаться, у меня даже дух захватило от изобилия красных оттенков, коими были насыщены улицы, дома и скверы. Здесь повсюду были развешаны кумачовые растяжки: «Слава КПСС»; «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи!»; «Народ и партия едины!».

Кстати, о жилых домах. Они были стилизованы под типовую застройку второй половины двадцатого века. Частично тут присутствовал и нонконформизм. Тогда как гостиница, возле которой мягко притормозил наш автобус, была скорее ближе к сталинскому ампиру. Последние лет тридцать в подобных стилях уж точно никто в России не строил. Здесь же перед нами были совершенно новенькие строения, что, безусловно, укрепило меня во мнении о том, что нам предстояло столкнуться с определённой реконструкцией былой действительности.

Как только наш автобус остановился, открылась дверь и в салонвошла полноватая улыбчивая женщина средних лет.

– Здравствуйте, уважаемые гости!.. От имени жителей Валентиновки, я рады приветствовать вас на советской земле!.. Прошу вашего внимания, во время оглашения текущего распорядка дня!.. Сегодня у вас по плану день заезда!.. Размещайтесь в своих номерах, обустраивайтесь!.. В 13.00 обед в ресторане гостиницы!.. В 14.30, для вас будет организована первая, ознакомительная экскурсия по Валентиновке с посещением краеведческого и исторического музеев!.. В 19.00 ужин!.. После чего вам будет предоставлено свободное время!.. Ещё раз, добро пожаловать! – после чего, улыбчивая дама проводила нас в гостиничный холл.

Как и было обещано, на гостиничном ресепшене вместе с ключами от одноместного номера, я получил ещё и sim-карту. Вместо привычного логотипа оператора связи на ней была нанесена весьма популярная в здешних местах надпись: СССР.

На всякий случай, я попытался воспользоваться своими прежними операторами. Однако попытки эти оказались полностью безуспешны.

– Милейшая!.. – обратился я к одной из женщин управлявшейся за гостиничной стойкой. – …Будьте добры, подскажите!.. Могу ли я каким-либо образом позвонить в Омск с помощью вашей sim-ки?

– Нет, она лишь для внутренней связи!.. – в достаточно жёсткой форме ответила мне администратор. – …С Омском вы можете связаться на междугороднем телефонном пункте!.. Он как раз напротив нашей гостиницы, прямо через дорогу!

– В таком случае, какой смысл вы вкладываете в формулировку «внутренняя связь», если в Валентиновке я ни с кем не знаком и звонить мне, по сути, некому?

– С помощью новой sim-карты вы можете вызвать экстренные службы!.. При необходимости, вы имеете возможность пообщаться с членами вашей группы!.. Сделать какой-то заказ, вызвать такси, позвонить в справочные службы кинотеатров!.. В каждом из гостиничных номеров имеется телефонный справочник!

Если под словом «обустроиться», предполагались такие действия, как занять свой номер, принять душ и частично разобрать дорожную сумку, то в своих гостиничных апартаментах я «обустроился» примерно к одиннадцати часам утра. До обеда у меня была ещё уйма времени, которое я решил использовать с некоторой пользой. То есть, побродить по улицам, примыкающим к гостинице, дабы осмотреться и немного пообвыкнуться. А за одно и поставить в известность супругу о том, что я благополучно добрался до места.

Только теперь, оказавшись вне гостиницы, без каких-либо сопровождающих или провожатых, я имог в полной мере оценить все прелести данного населённого пункта. И первое, на что я тотчас же обратил своё внимание, была Тишина. Она выражалась в сравнительной малолюдности центральной улицы. В том, что я вышел на одну из центральных улиц, у меня не было и доли сомнений. Потому как носила она имя автора «Капитала», всеми известного Карла Маркса.

Кроме того, здесь вовсе не наблюдалось, привычного для крупного российского мегаполиса интенсивного движения транспорта. Никто не сигналил в неистовом нетерпении, не газовал в пробках, не визжал тормозами перед светофором. Ну, разве что проедет одна-две машины и дорога вновь пуста. Достаточно будет сказать о том, что я беспрепятственно перешёл на её противоположную сторону, к междугороднему телефонному пункту, едва ли не гусиным шагом. В третьих, вот уж более двух часов мой сотовый телефон молчал (ни звонков, ни сообщений, ни новостей из соцсети), что было для меня крайне непривычно. А впрочем, и это было так же не главным. Какое-то незримое умиротворение исходило тут буквально от всего. Вот что создавало почву для некоего самоуспокоения и естественного удалению всяких внешних раздражителей, что в итоге и определяло присутствие здесь её Величества Тишины.

Уже, будучи на переговорном пункте, как в старые добрые времена, когда мы не имели ни малейшего представления о мобильной связи, я назвал свой домашний номер; заказал разговор идождалсяприглашения в отдельную кабинку. Нет, ничего с той самой поры не забылось. Будто бы было это ещё вчера. Но, увы, на другом конце провода к телефонутак никто и не подошёл, лишь длинные гудки в трубке. Потому и не удалось мне в полной мере ощутить чуть подзабытые чувства, связанные с былым «волшебством» междугородней телефонной связи.

«Странно!.. Но в это время суток, Виленка обычно дома!.. Быть может, вышла в магазин?.. Ладно, перезвоню чуть позже!..» – размышлял я, покидая переговорный пункт.

Вновь оказавшись на свежем воздухе, я в очередной раз отметил для себя прелести непривычной тишины. Вполне возможно, что подобные чувства я пережил бы и в любом ином населённом пункте, относящемся к сельской местности. Ведь в последние лет двадцать я просто представить себя не мог вне бешеного ритма современного города. И даже выбираясь куда-либо в отпуск, я непременно искал более-менее цивилизованный уголок планеты, оборудованный самыми современными коммуникациями и средствами связи. Вот почему тишину я мог почувствовать буквально в любой деревни, центральной усадьбе или районном центре. Однако такого уникального чувства, как полное ощущение возврата в свою молодость, я вряд ли испыталбы где-то ещё, в каком-то ином месте. Да-да, прогуливаясь по улице имени Карла Маркса, я в полной мере осознал то, о чём с восторгом рассказывал мне Бессонов.

С огромного плаката, вывешенного над входом в кинотеатр, на меня строго взирал дедушка Ленин. Когда-то подобные портреты были у нас нормой, однако сейчас данный плакат был для меня в диковинку, едва ли не главным подтверждением внезапной смены эпох.

Фильмы в кинотеатре шли практически те же самые, что и в городе. Об этом я узнал из развешанных тут же афиш. Кроме того, в рамках ретроспективы, сегодня показывали ещё и «Мимино», а так жекинокартину «Москва слезам не верит». Причём, афиши последних двух фильмов по размеру были едва ли не вдвое больше современных пусть и 3D-качества фильмов (да, и куда более красочней), что создавало полную иллюзию того, что я вновь оказался году этак в восемьдесят третьем. Тут же на площади перед кинотеатром, я заметил и пару киосков, которые будто бы так же вернулись из моей юности. «Союзпечать»здесь торговала именно прессой: газетами и журналами (преимущественно левого толка) – а не всем подряд от презервативов до настойки боярышника, как это нынче принято в городских «Роспечатях».

Киоск «Мороженное». О-о! Это вообще, отдельная тема. Помниться в детстве я решил обожраться им так, чтоб от одного только вида меня б тотчас начинало выворачивать. Купил два килограмма развесного пломбира, свалил его в трёхлитровую банку. Дождался когда мороженноенемного подтает. После чего, всю эту массу я выпил за один присест и.… Вовсе не обожрался. Ещё б столько же съел.

– Что, Юрок?.. На сладенькое потянуло? – обратился ко мне кто-то.

Я оглянулся и только теперь заметил стоящего у киоска Женьку Малюту. —Каким бы пьяным я не был на годовщине нашего выпуска, а всё же помню, как Лавров обещал нам подзабытый вкус настоящего, знакомого с детства мороженного! – я попытался оправдать своё здесь присутствие.

– Попробуй!.. – усмехнулся в ответ Малюта. – …Тем болеечто и выбор, как и во времена нашего детства, не слишком-то и велик!

И действительно, в валентиновском киоске было всего три вида мороженного. Я выбрал «Крем-брюле» за пятнадцать копеек, Женька взял «Пломбир» за двадцать. После чего, мы побрели дальше мимо местного Парка культуры и отдыха с качелями и каруселями той же самой эпохи, из которой и был вкус поедаемого нами молочного продукта.

– Лавров не обманул!.. – доедая свой «Пломбир», удовлетворённо произнёс Малюта. – …Мороженное, действительно, обалденное!.. Ну?.. Чего бы ещё нам продегустировать?

– Помниться, на той же самой годовщине, речь шла о сметане, твороге, «Жигулёвском» пиве! – ответил я несколько провокационно.

– Если мы надумаем отведать местного пива, то следуя логике данного времени!.. – Малюта принялся размышлять вслух. – …Имею в виду, конец восьмидесятых прошлого столетия!.. То нам предварительно следует обзавестись плотными полиэтиленовыми пакетами!

– Это ещё зачем? – удивился я.

– Как это зачем?.. Ты сам вспомни, с чем мы обычно ходили за разливным пивом во времена нашей молодости?

– С трёхлитровыми банками, канистрами, бидонами!

– А если нет ни первого, ни второго, ни третьего?.. – не унимался Женька. Причём, не дав мне произнести и слова, он сам принялся отвечать на свой же вопрос. – …Вот тогда мы и приобретали плотные целлофановые пакеты!.. Ставили один в другой и в образовавшуюся ёмкость заливали до четырёх литров пива!.. Правда, у этой тары был свой, весьма значительный недостаток!.. Пакеты с пивом должен был непременно кто-то держать в вертикальном положении!.. Иначе, пиво просто-напросто разольётся!.. Помнишь, как однажды вечером, мы завалились к тебе в заводской комитет комсомола именно с этими самыми пакетами?.. Литров двадцать у нас тогда было!.. Как Серёга решил повесить их на спинку стула, совершенно не предполагая о том, что вес пива может запросто опрокинуть данный стул!.. Именно это, собственно, и произошло!

– Конечно же, я помню тот случай!.. – усмехнулся я, почесав затылок. – …Целое море пива!.. Дня три, после того несчастья, от моего кабинета разило жутким запахом алкоголя!.. Однако, Жека!.. Боюсь ты не прав!

– В чём именно?

– Ты сейчас вспомнил времена Перестройки!.. То есть, конец 80-х, времена Горбачёвского сухого закона!.. Водка у таксистов; пиво в диких очередях; набирали его в любую попавшую под руку тару!.. – напомнил я Женьке. – …Однако те времена не очень-то и соотносятся с таким понятием как «Советский Союз»!.. Судя по тому, что нас нынче окружает, то мы вернулись не в конец, а в начало 80-х, если не раньше, не в середину 70-х. Потому и проблем с алкоголем здесь не должно быть. Пиво, как разливное, так и бутылочное – тут должно быть не только в свободном доступе, но и в любом маломальском магазине.

– Что ж, пойдем, прогуляемся!.. Заодно определимся: в каком времени мы очутились и кто из нас прав!

Чем дольше я здесь находился, тем больше и больше мне здесь нравилось. По дороге нам попалась сберегательная касса, Дом пионеров и школьников, Станция юннатов, Столовая, а так же прокат, в витринах которого были выставлены телевизоры, палатки, холодильники. Нет-нет, всё это оборудование было вовсе не из прошлого века. Выглядело вполне современным. Правда, вместо привычных импортных логотипов, типа LG, Samsung, JVS илиPhilips на техники значились отечественные названия: Рубин, Рекорд и Спутник.

Хотелось идти всё дальше и дальше, заглядывая в каждый закуток, подмечая каждую мелочь, которая пусть и косвенно, но могла связать нас с нашейже молодостью. К счастью, таковых мелочей тут была масса. Из них, из этих самых наммелочей, фактически была соткана вся окружающая нас действительность. Впору было искать вовсе не совпадения, а скорее хоть какие-то отличия между тем, что мы видел и тем, что осталось в наших воспоминаниях, связанных с самой лучшей порой нашей жизни.

– Эх, Юрка-Юрка!.. – к концу прогулки, когда мы были уже основательно опьянены всем тем, чтонас нынеокружало, Женька вдруг разоткровенничался. – …Большая часть жизни уже прожита. И вроде бы, грех жаловаться на судьбу. Как-никак, а живу я в определённом достатке, могу позволить себе гораздо больше, чем многие из моих соотечественников. А вот в душе, чего-то не хватает. Нет удовлетворения, что ли!.. Будто бы прожил я свою жизнь вовсе не так, как должен был. И, пожалуй, именно здесь я вдруг всерьёз задумался о том, что было бы с нами, со мной, если б не было этой грёбаной Перестройки!..

– У тебя бы не было ресторана! – усмехнулся я, толком не понимая, о чём хочет мне сказать Малюта.

– Вот именно!.. Моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Я бы не замарался в криминально-сомнительных делишках, не участвовал бы в отмывании денег, не было бы и иного, о чём мне порой стыдно вспомнить. А самое главное, что-то подсказывает мне, что жизнь свою я прожил бы намного интересней и насыщенней. Я бы полностью реализовал себя нечто в ином.

Знаешь, Юра?.. Я многое поведал на своём веку. Каждый год отправлялся в тот или иной уголок нашего земного шара, объехал едва ли не полмира. Всё искал некой экзотики, земного рая. При этом вовсе не подозревал о том, что ездил я вовсе не туда, не там искал душевного умиротворения. Всё это было значительно ближе!.. – выдержав небольшую паузу, будто бы дав мне понять, что сейчас он будет говорить на несколько иную тему, Женька продолжил. – …Теперь я уверен в том, что Валентиновка не аттракцион!.. Это реальная жизнь!.. Люди, которые нас сейчас окружаютвовсе не костюмированная массовка, не артисты и не голографические персонажи. Они живут своей жизнью, правда, в иной эпохе. В ином (отличном от нашего) измерении. В подобное невозможно поверить и, тем не менее, так оно и есть. Дружище, я завидую этим людям, самой чёрной завистью!..

Всё бы ничего, однако, перед самымвозвращением в гостиницу, меня несколько отрезвил один не очень-то и приятный момент, невольным свидетелем которого мыстали, заглянув в один из продуктовых магазинов.

То был обычный магазин, в целом ряду себе подобных, с полным отсутствием каких-либо рекламных зазывалок, плакатов, вычурных вывесок и тому подобного. Лишь скромный прямоугольник режимки с надписью «Продукты». Да и внутри магазина наблюдалась достаточно привычная для советских времён ностальгическая картина с полупустыми полками и парой очередей, человек этак в двадцать. Похоже, было на то, что совсем недавно здесь выбросили какой-то дефицит, за которым тотчас и выстроилась людская вереница.

Казалось бы ничего особенного. Однако внутри этого самого магазина мы так же застал и кое-кого из своих бывших одноклассников: Мишку Лохновского; Сашку Каржановского; Светку Иванову и Серёгу Дормачёва. Ещё с автобуса они были подшофе. Здесь же ребята подкупили пару бутылок водки и что-то из закуски. Однако дело тут было вовсе не в алкогольном подпитии. Данная четвёрка стояла сейчас в сторонке и, не стесняясь, указывая пальцами в сторону очереди, дико ржала. Дескать, вот вам и все прелести социализма. В то время как обычные жители Валентиновки, находившиеся сейчас в магазине, испытывали по данному поводу определённый дискомфорт и неловкость.

Я тотчас же вспомнил крайне схожую сцену из своего детства.

Когда мне было лет двенадцати, мы с родителями отправились в Литву, одну из пятнадцати союзных республик. В Вильнюсе жили наши близкие родственники. Транзитом мы посетили и нашу столицу город-герой Москву. МеждуКазанским и Белорусским вокзалами, в нашем распоряжении было около двух часов. За это самое время мы успели побывать на Красной Площади и заглянуть в один из столичных продуктовых магазинов, дабы подкупить провианта для продолжения нашего железнодорожного путешествия.

Родители заняли очередь к одному из продуктовых прилавков в тот самый момент, когда в магазин едва ли не ввалилась группа англоязычных туристов. Эти сытые, отвязные и холёные молодцы лет под двадцать пять – тридцать вели себя крайне шумно, очевидно пытаясь привлечь к своим персонам как можно больше внимания. При этом они принялись фотографировать людей в очередях, что-то бесцеремонно обсуждать, дико хохотать, непрерывно указывая в нашу сторону. Складывалось полное ощущение, что эти янки чувствовали себя полными хозяевами жизни. В их манере поведения сквозило полнейшее превосходство над нами. Мы были для них людьми второго сорта, субъектами из-за «железного занавеса», потому и могли они вести себя так нагло и пренебрежительно по отношению ко всему, что их окружало. Без особого риска берусь предположить, что именно так они вели себя не только в нашей стране, а и по всему миру, как в прошлом веке, так и в нынешнем.

И если тогда в свои двенадцать, мне отчего-то было стыдно за себя, за нас, за русских; то теперь мне было очень обидно за своих бывших школьных товарищей.

Да, мы обрели кое-какие свободы, которые позволили нам быть более раскованными. Однако данное обстоятельство вовсе не давало нам права унижать иные порядки, иное мировоззрение или иные ценности.

– Вы чё творите?.. Ведёте себя, как последние придурки? – прикрикнул на наших общих друзей Малюта. – …А ну, проваливайте отсюда!

При этом он ещё и пару раз толкнул в спину особо ретивых Лохновского и Дормачёва, направляя тех к выходу.

И вновь я почувствовал в душе некую неловкость. На сей раз от того, что это сделал вовсе не я, а Малюта. Причём, Женька выдворил пьяное хамло без каких-то там сомнений или неуверенных колебаний, как собственно и должен был поступить любой нормальный человек. После чего, он ещё и извинился за своих друзей, обращаясь к тем самым людям, которые молча наблюдали за всем происходящим.