Текст книги "Модус на пространстве текста. Монография"

Модус на пространстве текста
Монография
Олег Николаевич Копытов

© Олег Николаевич Копытов, 2016

ISBN 978-5-4483-4154-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ

Текст в современном гуманитарном знании – важнейший объект. Еще в начале 1990-х гг. было подсчитано, что текст имеет 250 научных определений [Сорокин 1993, 132] и изучается семнадцатью науками [Левинтова, 1992, 34 – 35]. Понятно, что это связано со сверхсложностью и многоаспектностью такого объекта исследования, как текст. Тем не менее объектом специального изучения лингвистики текст стал с только 1950-х гг. Понятно, что за столь короткое время (чуть больше полувека) все вопросы лингвистики, касающиеся текста, до конца не раскрыты и являются дискуссионными (от определения текста до состава его категорий и единиц).

Впрочем, существуют как довольно авторитетные дефиниции текста, например, из Лингвистического энциклопедического словаря, 1990, так и довольно авторитетные учения о его категориях, например, И. Р. Гальперина.

ЛЭС, в статье «Текст», написанной Т. М. Николаевой, определяет текст так: «Текст – (от лат. textus – ткань, сплетение, соединение) – объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность» [Николаева 1990, 507].

Текстовые категории – специфические признаки текста как речевого целого (коммуникативный подход), даются И. Р. Гальпериным в работе 1981 года следующим образом. Выделяются десять основополагающих категорий текста: информативности, членимости, когезии, континуума, автосемантичности отрезков текста, ретроспекции, проспекции, модальности, интеграции и завершенности [Гальперин 1981].

В других работах (например, труды Л. Г. Бабенко, Н. С. Болотновой, А. И. Горшкова, Г. В. Колшанского, Н. А. Лукьяновой, М. Р. Львова, Н. А. Николиной, М. М. Разумовской, Ю. А. Сорокина, Е. В. Сидорова, В. И. Шаховского и др.) встречаются такие же и иные текстовые категории: пред– и постинформации, инициальности/неинициальности, прогрессии и стагнации, образа автора, художественного пространства и времени, подтекста, пресуппозиции, персональности, аспектуальности и др., причем списки категорий могут выходить за десять пунктов. «Неисчерпаемость» перечня текстовых категорий связывают с иерархической неупорядоченностью, сведением в один ряд облигаторных и факультативных признаков [Мороховский 1989, 3 – 8]. Расширение набора категорий текста объясняется передачей тексту признаков речи (например, информативность), нарушением принципа соотнесенности части и целого (например, проспекция и ретроспекция отражают частные случаи связности), ориентацией на экстралингвистические факторы (например, пресуппозиция) [Ильенко 1988, 12].

Итак, в современной литературе вокруг текста ведутся жаркие дискуссии, во-первых, и не определен состав главных его категорий, единиц, механизмов, во-вторых.

А такая важная языковая категория, как модус – важная потому что речевые потоки состоят из суждений, а модус – это отношение говорящего к каждому суждению, – долго не может занять место широко обсуждаемого объекта отечественной лингвистики. Этому есть объективные причины. Во-первых, модус – это прежде всего качество высказывания, а как мы только что сказали, в центре парадигмы современной лингвистики – текст. Во-вторых, мы это еще будем подчеркивать, модус – один из самых трудноуловимых языковых феноменов, он часто имплицитен, часто не имеет прямых соответствий плана выражения плану содержания, главное в модусе – его смыслы, а не формы, а лингвистическое исследование традиционно начинается с плана выражения.

Но, находясь внутри высказывания, модус может работать и на текст. С другой стороны, последовательности пропозиций, контекст и в целом текст позволяют точнее определить и качество каждого отдельного модусного смысла отдельного высказывания.

В данной работе будет предложен ответ на вопрос, какие права имеет модус на то, чтобы называться текстовой категорией. Можно сказать иначе: на каких правах может модус войти в круг первоочередных проблем лингвистики, изучающих текст?

С конца 1980-х гг. до сего дня активно предпринимаются попытки обрисовать круг глобальных, самых значительных категорий текста, на данный момент этот круг получается уже довольно сжатым.

Согласно одним представлениям, «ведущими текстовыми свойствами являются цельность, членимость и модальность. Именно они и могут быть названы основными категориями текста, подчиняющими себе более частные его признаки» [Ильенко 2003, 366]. Здесь сталкиваемся еще с одной не решенной, и, надо полагать, в ближайшие десятилетия и не могущей быть решенной проблемой: модус и модальность – это разные вещи, или между ними есть нечто общее, или это вообще полные синонимы одного языкового явления? Но всё же, при всей терминологической разнице и плюрализме научных взглядов модальность лингвистическая (в отличие от логико-философской) и модус лингвистический (в отличие от логико-философского) скорее имеют между собой определенное общее, чем являются чем-то совсем разным. Поэтому, находя в исследованиях текста модальность, тем исследователям, среди научной проблематики которых находится категория модуса, можно в эту модальность пристально вглядываться и, в том числе, искать в ней модусные текстовые возможности. Тогда одна из дорог сложной задачи, выше очерченной нами, станет виднее.

В проблематике исследования текста важно его внутреннее разграничение на художественные и нехудожественные. С начала широкого изучения лингвистами текста лидерство как объекта исследования у художественного текста.

Для поэтических (художественных) текстов предлагаются четыре глобальных категории – «времени, пространства, героя, события» [Чернухина 1987, 7]. Более детален список из пяти текстовых сущностей:

1.Участники коммуникативного акта;

2.События, процессы, факты;

3.Время (реальное художественное – объективное, цикличное, субъективное, психологическое, и ирреальное – астральное, инфернальное, фантастическое, Зазеркалья, мира сказок);

4.Пространство и Место объектов;

5.Категория оценки (аксиологическая: качественная и количественная; а также – рациональная, утилитарная, нормативная, теологическая; а также логическая: эпистемическая, деонтическая) [Папина 2002].

Есть и другие списки.

Ни в одном из них мы не увидели модуса.

К сожалению, исследования начавшегося XXI века проходят с преобладанием взгляда на модус (рядом добавим текстовую модальность, авторскую модальность) только лишь «периферийным зрением» исследователей или вообще выведением ими этого аспекта «за скобки». Мы знаем этому главную причину: модус часто имплицитен, неуловим, к тому же «исследовательски ненадежен»: может одной формой выражать разные значения в зависимости от окружения, а целый ряд совершенно разнородных грамматически форм может четко выражать один смысл.

Но все же есть определения текста, дающие перспективу модусу быть признанным текстообразующим средством. Причем одним из главных. Среди них нам весьма близки такие определения и одновременно установки на исследование текста, какие, например, содержатся в широко известной и часто цитируемой книге Н. С. Валгиной «Теория текста»: текст это «функционально, содержательно и структурно завершенное речевое единство, скрепленное авторской модальностью» [Валгина 2003, 26 – 27]. Нам думается, что в авторской модальности в представлении Н. С. Валгиной содержится какая-то часть модуса в нашем представлении.

Когда мы зададимся вопросом, включать или нет модус в состав главных категорий текста, для ответа нам сразу надо определиться: есть два модуса – модус высказывания и модус текста? Или нет? Или есть только модус высказывания? Или есть только модус высказывания, но он каким-то (странным) образом «выходит» из пределов высказывания, как-то работает на пространстве текста? Если работает, то как? Как далеко и главное – зачем – многочисленные смыслы модуса могут выходить из предложения, распространяться по тексту? И еще вопрос: по какому именно тексту «гуляют» смыслы модуса? Только по художественным или по нехудожественным тоже? По каким нехудожественным?

Вопросы о текстообразующей роли модуса становятся всё более сложными и трудными для разрешения.

Но нужно за них браться. Потому что есть от чего оттолкнуться. Модус (на материале высказывания) уже имеет свою теорию, и только в отечественной науке о нем довольно разносторонне и полно высказались ученые, например, В. Г. Гак, Т. А. Колосова, Т. В. Шмелева.

Мы полагаем, что модус, как он описан Шарлем Балли и изучен за полвека, сегодня должен и сам по себе оставаться объектом изучения лингвистики, и быть инструментом для изучения текста. И вообще текста, то есть текста, взятого на уровне высшей филологической абстракции, и конкретно понимаемого текста. То есть текста определенной сферы речи (допустим, художественной) и определенного жанра (допустим, романа).

Мы смотрим на возможности текстообразования модуса и через нашу гипотезу, что модус – одна из главных категорий вообще-текста, и мы предпринимаем попытку кроссферного исследования. Мы смотрим не на все, а на три сферы – научную, публицистическую и художественную, и с учетом того, какие системы жанров они внутри себя образуют.

Мы рассматриваем текстообразующий модус в каждой из сфер по отдельности, выбирая наиболее репрезентативный для данной сферы материал для анализа. Мы смотрим на то, какую тектообразующую роль и как играет модус в определенной сфере, в определенном жанре, в определенном тексте, определенного автора.

Еще одна из главных наших гипотез – в современном состоянии все три указанные сферы, так же, как и жанры, – не статичные, не застывшие: они двигаются в сторону друг друга, наезжают краями друг на друга. Такое их состояние рождает еще одну гипотезу – частично, элементами, некоторыми из механизмов в современности сферы и жанры делятся друг с другом, то есть элементы одних сфер и жанров используются для каких-то целей и в каких-то условиях, из-за каких-то факторов в других сферах. Одним из таких факторов является автор.

Трудно вообще предположить человека, который бы писал всегда тексты только одной сферы речи, а тем более всегда одного жанра. Сами авторы и есть главный фактор подвижности сфер и жанров. Если модус по своей сути – одно из главных средств выражения авторских интенций и рефлексий, наверное, он играет немалую роль в видоизменении типологии текстов. Модус как-то способствует тому, что жанры разрастаются как кораллы в морях сфер с «гуляющими» берегами.

Видимо, и само общество как-то меняет свои представления о том, какого типа тексты в данную пору ему нужнее для решения общественных задач и как-то ослабляет свои требования к определенным сферам и жанрам, делая их более приспособленными к веяньям времени. Но главным творцом текстов, вообще деятелем текстов всегда был и остается автор. Именно он – главный фактор сферо– и жанроизменения.

Но тогда возникает вопрос из противоположной стороны: а что и/или кто является гарантом сохранения, цельности сфер и жанров?

Один из ответов на поверхности – сама сверхзадача, сама общественно-историческая цель типологии текстов. Одни предназначены для того, чтобы создавать, распространять и хранить информацию научного характера, другие – описывать общественные события, делать гласными цели, интересы и поступки общественных слоев и групп, пытаться воздействовать на события и отношение к ним масс, третьи для того, чтобы при помощи специфического феномена – Образа, создавать картины мира, поэтическим путем искать истины. Но в создании текстов участвует много людей, на них влияет много факторов, а материалом текста является очень сложный, подвижный и в своих глубинах еще малоизученный язык, в том числе русский. Какие языковые факторы сохраняют центры, сущности сфер и жанров текстов? Нет ли среди них модуса?

Еще одна наша гипотеза: модус – с одной стороны, одно из языковых средств, при помощи которых автор способен в какой-то части проигнорировать или нарушить требования сферы и жанра; но, с другой стороны, он же, модус – одно из главных средств сохранить в главных границах, чертах и особенностях сферу и жанр.

Мы решили выяснить, выполняет ли модус текстообразующую роль в трех сферах речи, если да, то какие именно главные роли, как именно выполняет, для чего подключилась еще одна наша гипотеза: о том, что информационная эпоха развития человечества и высокий динамизм сегодняшней жизни должны способствовать тому, что появилось не просто много специалистов, в том числе в отдельных областях словесного творчества, но есть уже и достаточно авторов-универсалов, которые на высоком уровне, профессионально и с рядом результатов работают одновременно в двух-трех из указанных сфер – научной, публицистической и художественной.

Наши наблюдения мы проводим на материале только прозы, понимаемой в широком смысле – как то, что не стихи, но сразу заявляем, что из двух главных типов прозы – синтагматической, более традиционной, и актуализирующей – новейшей, мы выбираем синтагматическую, поскольку именно в ней содержится много эксплицированного модуса.

Модус показывает интеллектуальные и эмоциональные доминанты текста, и исследование модуса на пространстве текста способно эти доминанты и выявлять и объяснять их выделение, и тем самым внести вклад и в изучение модуса как такового, и текста как такового, а также текста как когнитивного результата автора и результата взаимодействия адресанта и адресата.

Цель данной работы – выявить текстообразующие роли модуса вообще, сферообразующие и жанрообразующие роли модуса в частности.

Задачи данной работы вытекают из ее цели и заключаются в следующем.

Обосновать текстообразующую роль модуса как одну из главных его функций.

Найти в существующих научных подходах и проведенных исследованиях такие, которые бы служили основанием для кроссферного анализа текстостроительной роли модуса, в частности описывали бы текст, его сферы и жанры с позиций объективного и субъективного, «старого» и «нового», индивидуального и общего, интеллектуального и эмоционального, собственно авторского и типологического.

Доказать не только текстообразующую, сферо– и жанрообразующую роль модуса, но также и его роль в создании идиостиля автора.

Показать языковую технику экспликации модуса, создающего текст в его жанровом и сферном воплощении.

Определить методологию исследования в аспектах «текст – модель мира автора», «текст – сфера речи (сферные жанры)».

Выяснить мотивы выхода автора за границы сфер и жанров.

Увидеть место модуса в иерархии текстовых категорий.

Определить главные черты модуса в текстах публицистической, научной и художественной сфер, как в плане выражения, так и в плане содержания.

Объект исследования – тексты на современном русском языке, принадлежащие трем сферам речи – публицистической, научной и художественной.

Предмет исследования – смыслы модуса и способы их выражения в его тектообразующей роли в различных сферах речи (текстов), прежде всего, – в публицистической, научной и художественной.

Положения, доказываемые в монографии.

Одним из организующих начал любого текста является авторская стратегия его создания, отражающая интенции автора. Активным участником вербального воплощения и выражения этой стратегии является модус – как эксплицированный, так и имплицитный.

Модус входит в состав главных организующих начал текста.

Рассмотренный на фоне сферных различий модус дает основания утверждать, что любой автор, работающий в различных сферах и жанрах, прежде всего, в публицистической, научной и художественной сфере, с одной стороны, испытывает давление законов и традиций сферы и жанра, но, с другой стороны, стремится сохранить единство себя самого как творца и виновника (от лат autor – создатель, виновник) текста.

Один из главных текстообразующих механизмов модуса в том, что он способен создавать сложные модусные перспективы – логические, эмоциональные и выразительные линии, по которым из отдельного высказывания распространяются определенные модусные смыслы на определенные дистанции текста, решая задачи воплощения авторских интенций: оценки предметов и явлений, их достоверности или не достоверности, чаще – именно с точки зрения того или иного источника информации, кроме того, вообще прочертание линий нескольких разных источников информации; изменения предметов и явлений во времени и пространстве, сравнения их действительных или возможных состояний; и т. д.

Одна из текстообразующих ролей модуса – это создание автором сложных модусных структур. Они представляют собой отношение между линиями сложных модусных перспектив.

Модус на пространстве текста имеет синтагматическую природу: он складывается в тексте в определенные перспективы как последовательности элементов модусов высказываний, по принципу соединения подобных качеств в синергетические комплексы и по принципу соединения – иногда похожих, иногда разных элементов, но ради некой единой цели, создания автором некоторого эффекта, который в процессе восприятия будет рационально или интуитивно зафиксирован адресатом.

Иногда модус на пространстве текста имеет полевую природу: например, в художественном тексте изначально задано поле Образа, куда модус, так же как диктум, вкладывает свои элементарные знаки и смыслы, чтобы уже на выходе иметь Образ как цельную вещь. Так же в научном тексте – задается поле Концепции, или в публицистическом тексте – задается поле Позиции Автора по важной общественной проблеме. В публицистическом тексте также могут работать имеющие природу поля рамки модуса – например, в первых же абзацах текста может быть задана рамка оценки – положительной или отрицательной – предмета речи, и отдельные модусы высказываний будут в этих рамках накапливаться, усиливая иллокутивную силу всего текста, и в конечном итоге привести к перлокутивному эффекту, то есть полному осознанию адресатом текста того, что эта оценка единственно правильная из возможных.

Текстообразующую роль может выполнять не только один модусный смысл, например, авторизации, чаще всего на пространстве текста работают комплексы модусных смыслов, наиболее тесно взаимодействующий – авторизационно-персуазивный. Взаимодействовать на пространстве текста могут разные смыслы одной модусной категории, например, квалификативной, а могут и разных модусных категорий, например, квалификативный смысл персуазивности может работать на пространстве текста совместно с временными, локальными и персональными смыслами актуализационной модусной категории.

Методика исследования включает в себя традиционные методы исследования, но адаптированные и расширенные для решения задач исследования данного. Метод дистрибутивного анализа, но в данном случае под «окружением лингвистических единиц» понимается не только вербальное, но и жанровое и сферное окружение; метод композиционного анализа, структурный метод, методы семиотики, метод наблюдения, интертекстуальный анализ. Большое методическое значение имеет для данной работы описание Т. В. Шмелевой категорий модуса и диктума.

В настоящем исследовании применены и оригинальные методы: метод экспликации модусных смыслов в тексте, разработанный и примененный нами в кандидатском диссертационном сочинении 2004 года и использовавшийся в течение ряда лет; для решения задач кроссферного анализа в этом сочинении разработаны и применены метод модусного лингвистического портретирования, метод лингвистического автопортрета и метод модусной экспликации многогранного автора, цель которого – наблюдение над тем, как диктует сфера словесности – художественная, публицистическая, научная – определенному автору-универсалу определенные изменения его изначальной, имманентной манеры (которую также исходя из этого метода нужно найти), с одной стороны, и то, как определенный автор сопротивляется этому «диктату жанра», сохраняет свое «заветное творческое кредо», свое единство как творца, с другой стороны.

Материал исследования можно составляют многие прозаические произведения публицистической, научной и художественной сфер речи, от классиков жанров до современников, которые попали в поле внимания автора данной работы в последние 10 лет и отрывки из которых нашли фиксацию в специальной компьютерной базе данных. Здесь не менее 500 имен авторов и не менее 4000 п.л. текстов. Некоторая часть этого материала вошла в качестве примеров в нашу работу.

Новизна исследования, прежде всего – в кроссферном подходе к изучению модуса текста. Модус на пространстве текста, авторское начало впервые исследуется на материале текстов трех сфер речи, сфер деятельности – научной, публицистической (журналистской) и художественной (писательской, поэтической). Новыми являются методики, специально созданные для такого исследования.

Теоретическая значимость определяется совокупностью введения нового подхода и методик и полученных результатов. В центре этой совокупности – концепция диалектического единства требований жанра и презумпции единства творца, которая раскрывается всем теоретическим рассуждением и всем анализом текстового материала. Существенен также аспект отдельного рассмотрения текстообразующей роли модуса по трем линиям трех сфер речи – публицистической, научной и художественной, который позволил собрать новые данные о сферном и жанровом поведении автора на примере строительства им модусных линий текста.

Практическая значимость работы состоит в возможности применения и подобного подхода, и подобных методов и полученных результатов в вузовских курсах и разделах курсов: филологического анализа текста; семантического синтаксиса текста; стилистики; лингвистического анализа текстов разных типов; семиотики; литературного редактирования; отчасти – психолингвистики. Мы усматриваем важную дидактическую задачу применения полученных данных и вообще результатов этого исследования не только для того, чтобы учить текст анализировать, но и учить начинающих авторов свои тексты создавать.

Описание текстообразующей роли модуса на фоне сферных различий вольется в небольшой пока поток теоретических исследований текстостроительной роли модуса и пополнит его не только новыми данными, но и подходом и методиками. Кроме того, оно может быть полезным для дальнейшего исследования диалектического единства модусного и пропозиционального содержания текстов разных типов.