Электронная библиотека » Олег Кожевников » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Император"


  • Текст добавлен: 11 августа 2020, 10:40


Автор книги: Олег Кожевников


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Я думал над этим вопросом и даже говорил по этому поводу с самим Брусиловым, когда он приезжал ко мне в Луцк. Конечно, не предлагал ему стать главнокомандующим, но исподволь зондировал вопрос, кто, по мнению командующего фронтом, достоин занять этот высокий пост. Конечно, великий стратег первым назвал меня, но я же хитрый и всё-таки выпытал у него, что любой из командующих фронтами будет крайне недоволен, если император назначит главнокомандующим кого-нибудь из них. Или даже нынешнего исполняющего обязанности главнокомандующего, генерала Алексеева. Не то что они не любят друг друга, но конкуренция среди высшего генералитета высочайшая. Каждый мнит себя великим стратегом. А доказавшего это генерала Брусилова они не любят больше всего и при любом удобном случае готовы ему хоть как-то навредить. А подставить главнокомандующего при нынешнем положении дел довольно легко. А это кровь солдат, неудачи на фронте и, как следствие этого, рост напряжённости в тылу. Скорее всего, именно поэтому Николай Второй взвалил на себя ношу главнокомандующего. Под императора никто из командующих фронтами не копал, хотя Николай Второй ничего не понимал, как в стратегии, так и в тактике. Но помазаннику Божьему стратегом быть не обязательно, за него рулил и разрабатывал все планы генерал Алексеев. Из разговора с генералом Брусиловым я понял, что командующие фронтами безоговорочно примут нового главнокомандующего, если это будет Михаил Второй. То есть они согласны с повторением старого сценария, когда главнокомандующим был Николай Второй. Хотя сами высказались недавно и практически единогласно, чтобы Николай Второй отрёкся. Против этого был только командующий Черноморским флотом адмирал Колчак. Мне вписываться в старый сценарий и быть подобием Николая Второго совершенно не хочется. И вроде бы в разговоре с Брусиловым я нашёл лазейку. А именно то, что все командующие фронтов уважают военного министра Шуваева, они постоянно просили у него увеличить поставки на их фронт, снарядов, патрон и прочего военного имущества. Некоторых вещей можно было добиться не у Николая Второго, а именно у Шуваева. В самой ставке его тоже уважают, ведь до назначения на пост военного министра генерал от инфантерии Шуваев был главным полевым интендантом Ставки Верховного главнокомандующего. Именно во время разговора с командующим Юго-Западным фронтом в моих размышлениях по поводу кандидата на пост главнокомандующего и возникла фамилия Шуваева. Первоначально в мыслях была, естественно, фамилия Брусилова. Во-первых, он блестящий стратег и военный организатор, историческая, можно сказать, фигура. Во-вторых, я его знал лично и представлял, что от него можно ожидать. И ещё я понял, что если назначу главнокомандующим Брусилова, то это спровоцирует разброд в среде высшего генералитета, а это в нынешней шаткой ситуации допускать нельзя. Стратегические операции с полуразложившейся армией допускать нельзя, а с рутинной работой Ставки Шуваев справится.

– Как же так, Михась, ты же являлся апологетом смены прогнившей элиты. Сам говорил, что оставлять на своих должностях можно только боевых генералов, исторически доказавших свою компетентность, а гражданских высших чиновников нужно поголовно гнать к чёртовой бабушке. А Шуваев министр, а значит, он тоже виноват в развале империи и ужасах гражданской войны.

– Я же тебе говорил, братан, что растём, а значит, умнеем. Наверное, сущность и возраст Михаила Александровича на меня всё-таки воздействует. Становлюсь уже не так категоричен и резок. Одним словом, стал хитрее и осторожнее – превращаюсь в настоящего правителя. Что касается Шуваева, то он, конечно, министр, но, в общем-то, справляется со своей задачей. В бундовской папке компромата, которую ты мне передал, о нём не написано ничего плохого. Только биография и то, что в 1878 году окончил академию Генерального штаба по второму разряду. Несмотря на то что с 1909 по 1914 год он занимал весьма хлебную должность, был начальником Главного интендантского управления Военного министерства, Шуваев не испачкал свои руки взятками. Даже бундовцы отметили, что Шуваев, будучи лично честным и неподкупным человеком, практически искоренил коррупцию в интендантском ведомстве. И кстати, до своего интендантства Шуваев служил в строевых частях. Например, с 6 декаб ря 1906 года командир 5-й пехотной дивизией, а с мая 1908 года – командир 2-го Кавказского армейского корпуса. Так что Шуваев заслуженный человек и достоин быть главнокомандующим русской армией.

– Ну, смотри, Миха, тебе с ним работать. Служака он, может быть, честный и хороший, но, в отличие от Брусилова, звёзд с неба не хватает.

– Какие, к чёрту, звёзды с таким состоянием русской армии – нам бы 1917 год простоять да до капитуляции Германии продержаться. А с главнокомандующим Шуваевым это возможно. Он ни на какие авантюры не пойдёт и другим не даст, и будет обращать прежде всего внимание не на планы грандиозных операций, а на снабжение частей всем необходимым. Ладно, Кац, с главнокомандующим я вроде бы определился, теперь нужно навести порядок в столице, и можно уже без страха ждать 1917 год. А ты не даёшь навести этот самый порядок.

– Как не даю? Сейчас только этим и занимаюсь. Всю научную работу по новым образцам антибиотиков и напалма забросил до лучших времён. Сейчас только конкретная работа в КНП, а она и заключается в наведении хоть какого-то порядка и помощи тебе без проблем взойти на престол.

– А что же ты тогда возмущался тому, что я отрываю Николая Павловича от более важных дел, чем наведение порядка? Да твоя идея по формированию новой элиты невыполнима, если сейчас мы не вскроем гнойники, поразившие Петроград в 1917 году. Ещё в нашей реальности мой приятель Жека, когда в наших разговорах садился на свою любимую тему – о реальной истории Октябрьской революции, несколько раз упоминал о Кексгольмском полке. Наименование полка довольно необычное, и я его запомнил. Жека утверждал, что подразделения этого полка участвовали практически во всех силовых акциях Октябрьской революции в Петрограде. Я сегодня, когда услышал о броневике, входящем в броневое отделение Кексгольмского полка, и его участии в подлом нападении на царский кортеж, сразу вспомнил, какую роль сыграл полк в успехе Октябрьской революции. Вот из-за информации из нашего времени я и решил кардинально разобраться с этим полком. И сделать это срочно, пока информация о провале операции по устранению Михаила не достигла ушей организаторов этого нападения. Брать врагов нужно тёпленькими, пока они находятся в неведении о результатах своей гнусной операции.

Я начал излагать Кацу и другую информацию из похожих на настоящие лекции рассказов своего приятеля – аспиранта исторического факультета МГУ. Но минут через пять мою, можно сказать, просветительскую деятельность прервал стук в дверь кабинета.

Глава 8

Вошедший дворецкий Пахом, в отсутствие Максима исполняющий роль адъютанта, доложил:

– Ваше величество, прибыл поручик Силин, начальник команды разведчиков. Говорит, что задание выполнено и команда, согласно вашему распоряжению, прибыла. Просит аудиенции для получения дальнейших приказаний.

Фамилия Силин сразу же резанула по сознанию. Вспомнился погибший ротмистр Хохлов. Ведь поручик Силин стал начальником команды разведчиков после того, как я взял Хохлова к себе в адъютанты. Если бы не наши с Кацем грандиозные планы, требующие людей определённого склада, и то, что ротмистр понравился мне пренебрежением к опасностям, а в то же время рассудительностью и обязательностью, то служил бы он в своём 39-м армейском корпусе Особой армии начальником команды разведчиков. Продолжал бы ходить по тылам противника, уничтожать самые вредоносные огневые точки и, может быть, несмотря на все риски, оставался бы живой. А вот попал, казалось бы, на безопасную службу адъютантом, и нет больше ротмистра. А ещё за эти доли секунды промелькнуло не только сожаление по поводу гибели Хохлова, но и воспоминание того, что я действительно распорядился команде разведчиков прибыть во дворец в Гатчине. Посчитал, что солдат в полку хватит, чтобы организовать раздачу продовольствия, а мне иметь в резерве роту хорошо обученных солдат не помешает. И, получается, был прав – после отправки мехгруппы дворец охраняли только ингуши. Как кавалеристы они были хороши, но вот стоять в секретах и часами наблюдать за обстановкой вокруг охраняемого объекта они были не обучены. А вот разведчики были обучены таким воинским премудростям. К тому же, как я тогда думал, мой адъютант Хохлов был раньше их командир и хорошо знал возможности своих бывших подчиненных.

Всё-таки здорово на мою психику воздействовало нападение боевиков на царский кортеж и гибель адъютанта. Даже вылетели из головы некоторые собственные же распоряжения. Но этот огрех памяти я сразу же нивелировал, похвалив себя за предусмотрительность. Что даже в тот момент, когда, казалось бы, нет никакой угрозы, я всё-таки направил в Гатчину роту настоящих бойцов, способных отразить нападение большой группы засланных немцами финских егерей. После того как сам себя похвалил, начала разрастаться необъяснимая злость на других. И в частности, на начальника команды разведчиков поручика Силина. Я подумал: вот же тормоз, не мог свою команду привести раньше. Я бы разведчиков поставил на охрану территории резиденции, а команду связи придал бы мехгруппе. Доверять нынешней проводной связи нельзя – моментально через телефонисток вся информация, которую будет докладывать генерал Попов, станет известна половине Петрограда. Эта беспричинная злость на Силина вылилась в раздражённый выкрик Пахому, доложившему о прибытии поручика:

– Давай сюда этого сукина сына!

Дворецкий, впервые услышавший от меня грубое слово, суетливо вышел, даже забыв закрыть за собой дверь. А на меня его суетливость произвела положительное воздействие, заставив выругать себя матом и прекратить психовать. В голове возник образ моего бывшего начальника из НИИ мозга Витька: он, стуча кулаком по монтажному столу, проорал: «Ты что, мать твою, звёздную болезнь подцепил? Сатрап долбаный! Паять сначала научись, а потом вякай!»

Следом за этим внушением в голову пришла логика и здравая мысль: «Силин молодец и чётко исполнил приказ прибыть в загородную резиденцию императора. Ты на автомобиле до Гатчины добирался больше часа, а его команда на повозках преодолела тридцать вёрст менее чем за пять часов. Да за этот бросок от Николаевского вокзала до Гатчины, имея из средств передвижения только несколько двуколок, хвалить нужно, а не вымещать раздражение на поручике».

Притушив такими мыслями своё раздражение и беспокойство за судьбу операции, я уже встретил вошедшего поручика вполне доброжелательно. Начал интересоваться, как после отъезда Михаила народ воспринял раздачу продуктовых талонов. Потом, правда, не удержался и сообщил Силину трагическую весть о гибели его бывшего командира ротмистра Хохлова. Поручик уже знал эту печальную новость, а также то, что на императорские кареты было совершено нападение. Он даже знал в деталях, как это произошло и сколько всадников при этом погибло. Поэтому очень серьёзно отнесся к моему поручению организовать охрану дворца. И начал детально узнавать, где ему следует установить посты охраны. У меня от этих вопросов опять начало подниматься раздражение в отношении Силина. Поручик серьёзно полагал, что враги не успокоятся и нападут на дворец императора, а это полностью выбивалось из моих умозаключений. Не настолько же германская агентура сильна, чтобы глубоко в нашем тылу организовать подряд две серьёзные операции. Они свой авантюрный ход сделали, теперь постараются залечь на дно. Поручик человек неопытный и мыслит слишком линейно. Узнал про нападение, мозги зациклились, теперь и думает только про это. Чтобы закончить этот, по моему мнению, бесполезный разговор, я довольно раздражённо буркнул:

– Ты же фронтовик, поручик, к тому же начальник команды разведчиков, а значит, знаешь, как обеспечить охрану важного объекта. В общем, так, Силин, расставляй людей так, чтобы мышь к царской резиденции не пробралась. Понял, поручик?

– Так точно, ваше величество! Вот только неясно, где установить пулемёт?

– Какой ещё пулемёт? Что-то я не слышал, чтобы в команду разведчиков включали пулеметный расчет. Или в Особой армии особый принцип комплектации команды разведчиков? Не такой, как в других армиях, где в команду разведчиков подбираются наиболее храбрые и находчивые солдаты из всех рот полка (по пять-шесть человек с роты).

– Ваше величество, первоначально команда разведчиков так и формировалась. А когда её подчинили штабу 39-го армейского корпуса Особой армии, то включили в состав команду связи и пулеметный расчет.

– Какая же численность сейчас вашего подразделения?

– Сама команда разведчиков включает трёх офицеров, восемьдесят пять человек нижних чинов (старшего унтер-офицера, четырех младших унтер-офицеров и восемьдесят рядовых). Для быстрой переброски имеется восемнадцать рессорных бричек с ездовыми, Что касается команды связи, то в ее состав входят два офицера, тринадцать конных ординарцев и четыре самокатчика для доставки приказаний и донесений, а также двенадцать телефонистов. Кроме этого, в штат команды связи входят надсмотрщик для выполнения ремонтных работ и четыре прокладчика кабеля. Оборудование и кабель перевозится пятью повозками, личный состав перебрасывается на шести рессорных бричках. В пулемётный расчёт входят семь строевых нижних чинов и два ездовых. Командует расчетом унтер-офицер. Вооружение – пулемёт «Максим».

Я с интересом выслушал эту информацию, пополняя свой запас знаний об устройстве русской армии в это время. О командах разведчиков я уже слышал на фронте, но не знал их состав и численность. То же самое касалось и команд связи. Да вообще об устройстве армии, а именно пехоты, я недопустимо мало знал. Главным источником информации для меня были разговоры с командиром спецгруппы Хватовым. Но, к сожалению, знания этого лектора были поверхностны и ограниченны. А в долговременной памяти Михаила информации по структуре и тактике пехотных подразделений не было вообще ничего. Только кавалерия и совсем немного про артиллерию. Конечно, от разоблачения выручала в разговорах с военными профессионалами моя наглость и высокое происхождение, но я понимал, что это до поры до времени и нужно нахватываться положенных для генерал-лейтенанта знаний. Использовал для этого любую возможность. Вон даже во время застолья с сокурсником Михаила по Академии Клембовским, ставшим к этому времени уже начальником штаба Юго-Западного фронта, всё время переводил разговоры на тактику и структуру пехотных частей. Ему хотелось говорить о бабах и наших гулянках в молодые годы, а я, зануда, втягивал его в разговор о совершенно неинтересных вещах. Но всё-таки воспользовался тем, что я брат императора, и вынудил Клембовского кое-что рассказать. Например, то, что в состав полка русской армии кроме пехотных батальонов входит пулеметная команда, включавшая от двух до четырех взводов, по два пулеметных расчета в каждом. Они и являются основной тактической единицей на поле боя. Вспомнив слова настоящего военного профессионала, я мгновенно прикинул, где, с тактической точки зрения сержанта русской армии двадцать первого века, следует установить пулемёт. Получалось, что в отключенном сейчас фонтане. Во-первых, с этой точки можно было держать под пулемётным огнём площадку перед дворцом, а также подъездную дорогу вплоть до самых ворот. Во-вторых, забетонированный приямок фонтана (отключенный в связи со скорым наступлением холодов) являлся прекрасным капониром для пулемётного расчёта. Даже применяя нынешнюю артиллерию, его очень трудно было уничтожить. Миномётов ещё не было, а если вести обстрел гаубицами, то вероятность попадания приближалась к нулю. Кроме этих достоинств, приямок фонтана обладал ещё одним – если противник обойдёт пулемётную позицию и попытается атаковать с тыла, то «максим» легко переставить в нужное место.

Пока Силин перечислял состав его подразделения, я продумал вопрос с пулемётной позицией. А когда поручик закончил свой доклад, я уверенным тоном распорядился:

– Пулемёт установишь в приямке фонтана. Он расположен в двухстах саженях от центрального входа во дворец. Часового перед центральным входом хватит и одного, а вот секреты по периметру ставь парные. Перед воротами поставь пост с унтер-офицером во главе. И протяни к этому посту телефонную линию связи с дежурным офицером. Людей размещай в большом кирпичном флигеле, там места полно и кроватей тоже. Остались от недавно дислоцированного там госпиталя. Лошадей, естественно, в конюшню, она большая, на всё поголовье хватит. Если всё-таки лошадям будет очень тесно, можешь использовать под конюшню каретный сарай. Там осталась всего одна карета, её можно выкатить и оставить на улице. Всё понятно, поручик?

– Так точно, ваше величество! Разрешите выполнять?

– Давай, поручик, действуй.

Когда дверь за Силиным закрылась, я вернулся к прерванному разговору с Кацем. Правда, моя возобновлённая лекция, заключающаяся в пересказе информации, полученной в двадцать первом веке от моего приятеля, продлилась не больше пяти минут. Хотя я пересказал практически всё, чем со мной поделился Жека. Видно, мало тогда было вина, вот и мой приятель разговорился не на полную катушку.

Ответил на все последующие за моей лекцией вопросы Каца, главным и повторяющимся из которых был: ты точно всё помнишь? Как будто мой друг не знал о моей исключительной памяти. Мы, периодически ругаясь, начали анализировать информацию из двадцать первого века. А именно в который раз подсчитывать, скольких боевиков мы уже выбили из этого чёртова Прусского Королевского батальона егерей № 27, заброшенного германцами через нейтральную Швецию в российскую столицу. Получалось немало, но всё равно в Петрограде и его окрестностях находилось не менее роты хорошо обученных к ведению боёв в городских условиях вражеских солдат. Так что успокаиваться рано, но перевести дух было можно. А когда Николай Павлович выявит экстремистов и германских агентов в Кексгольмском полку, то можно, наконец, заняться настоящим делом – наведением порядка в Российской империи.

Обсуждение и выработка стратегии решения этих, как выразился Кац, архиважных вопросов у нас забуксовала. Как всегда, всё упиралось в нехватку кадров и денег. Креативили мы, наверное, с полчаса, при этом мой друг замучил меня ставшим модным в Петрограде выражением – архиважный. Любое действие, которое предлагал Кац, было архиважное. Меня это достало, и я решил бороться с очередным заскоком своего друга проверенным способом – упоить Каца, чтобы его светлая голова очистилась. Несколько рюмок и мне не помешает, чтобы хоть ненадолго сбросить с себя гигантский груз ответственности перед историей. Эта долбаная ответственность так придавила, что мешает разрабатывать дальнейшие шаги. Боишься нарушить вроде бы стабильно идущий процесс государственной жизни. Получается, мы начинаем дёргаться, когда всё начинает сыпаться. Действуем по принципу – не буди лихо, пока тихо. А поддержать это «тихо» можем только при помощи огромных денег и преданных кадров. Всего этого нет, и в ближайшее время не предвидится. А имеется разваливающаяся армия, гниющая элита и почти доведённое до отчаянья население. Действовать по апробированному методу большевиков не получится. Во-первых, мы с Кацем всё-таки недотягиваем до уровня Ленина и его ближайших сподвижников. Во-вторых, у нас нет партии с людьми, фанатически преданными идее всеобщего равенства. По существу, мы контрреволюционеры, но у нас имеется одно преимущество перед умнейшими и деятельными вождями этого времени – мы знаем, чем кончится эксперимент по созданию счастливого будущего дорвавшимися до власти марксистами. Так что получался порочный круг. Мы не могли действовать как большевики, а повысить благосостояние народа до приемлемого уровня, чтобы люди прекратили себя чувствовать униженными и оскорблёнными, не было средств. Вот я и решил нарушить охватывающую нас безнадёгу, заявив:

– Ну что, серый кардинал, не тянем мы с тобой, чтобы решать такие задачи. А всё потому, что ты в Шушенском не зимовал и, когда произносишь архиважные задачи, не проглатываешь букву «р». Далеки мы с тобой от народа, как говаривал наш вечно молодой Владимир Ильич. Давай с горя напьёмся, что ли? Глядишь, в голову какая-нибудь умная мысля заскочит.

Кац хмыкнул, но не возразил. Я посчитал это согласием, встал с дивана, на котором мы сидели, выглянул из кабинета и крикнул Пахому, чтобы он принёс что-нибудь перекусить. Бутылка шустовского коньяка была, можно сказать, под рукой, я припрятал её в секретере, еще до отъезда на фронт. Когда Пахом зашёл в кабинет с подносом, заставленным разными чашками со съестным, я чуть не плюнул в этот поднос и в очередной раз пожалел, что позволил Первухину отправиться на операцию с десантным отделением ефрейтора Никонова. Упросил меня рыжий злодей. А кто он, спрашивается, если лишил своего императора привычного закусона. Страшно ругаясь про себя матом, я всё-таки тщательно осмотрел то, что принёс Пахом на подносе. Там были блюда для чаепития, но не для закуски. Ждать, пока дворецкий, исполняющий сейчас роль и ординарца и денщика, принесёт настоящую закуску, совершенно не хотелось. Поэтому я сквозь зубы недовольно бросил:

– Ладно, Пахом, ставь поднос на маленький стол возле дивана и иди, продолжай дежурить возле телефона.

Во дворце было два телефона – один в кабинете, а второй стоял в большом холле, сейчас выполнявшем функцию приёмной. Я мог куда-нибудь выйти или, в конце концов, пойти спать, а у телефона в приёмной всегда был человек. Или адъютант, или Первухин, а сейчас вот Пахом. Так что Михаил Второй, если был в своей резиденции, всегда был на связи. Хотя если прямо сказать, меня эта связь уже стала раздражать. Когда был в тылу у австрийцев, то мечтал хоть о какой-нибудь связи, а уже в Луцке с ностальгией вспоминал, какое это счастье – быть далеко от телефона и телеграфа. Тогда хоть действовал, а когда попал к своим, большую часть времени занимался разговорами по телефону или общением с телеграфистами. Но в Луцке я хоть не шифровался, вернее шифровкой телеграмм занимались другие люди, а сейчас, находясь в собственном доме, в разговорах с доверенными людьми нужно было говорить условными фразами. Как будто я не царь, а какой-нибудь заговорщик.

Именно такая у меня возникла мысль, когда после ухода Пахома зазвонил телефон. На другом конце провода был Николай Павлович. Искажения были кошмарные, и генерала Попова я узнал по его обычной присказке – мать-перемать. Если линия связи была под контролем германских спецслужб, то их куратор наверняка бы выпал в осадок, услышав такой разговор: «Докладываю, шеф: объект трясём, мать-перемать, по полной программе. Выяснил, что трёх огурцов, мать-перемать, и сорока семечек в кошёлке не хватает. Когда прессовал фасоль, узнал, что два огурца потерялись совсем недавно». Мой ответ был не менее загадочен: «Палыч, продолжай трясти грушу и дальше, молодого и рыжего на их телегах отсылай обратно. Всё, пока». Из этого разговора я понял, что Николай Павлович приступил к разработке Кексгольмского полка. Пока всё идёт ровно и без применения вооружённой силы со стороны прибывшего с генералом воинского контингента. Это и позволило дать команду, чтобы мой адъютант и Первухин возвращались в Гатчину. Несколько беспокоило отсутствие в расположении Кексгольмского полка трёх броневиков и сорока солдат и то, что об этом ничего не знало командование полка. Генерал Попов в первую очередь должен был выяснить управляемость полка. Знает ли командование, чем заняты подразделения, вплоть до отделений, а тем более броневиков, в настоящий момент времени. Если броневики и четыре отделения отсутствуют на территории военной части без ведома её командира, то о какой управляемости можно говорить? Мне известно, что один из этих броневиков был уничтожен при нападении на царский кортеж. Остаётся выяснить, где в ближайшее время могут появиться оставшиеся броневики и сорок солдат. В голове прозвучал ответ на свой же вопрос: конечно, здесь, в Гатчине. Германский резидент, узнав, что Михаил избежал устроенного им капкана, бросит все силы, чтобы выполнить задание и уничтожить русского императора.

Нахлынувшие после звонка генерала Попова мысли отбили всякую охоту расслабляться, распивая шустовский коньяк. Какое тут, к чёрту, пьянство, когда придут убивать меня с Кацем. Естественно, я сразу же поделился своими мыслями с другом, тем более он тоже стал мишенью. Всё-таки Кац был истинным аналитиком, а не практиком, как я, которого полученное известие подстёгивало к организации противодействия гнусным замыслам врагов. Мой друг сразу же копнул вглубь, спросив:

– Михась, почему ты уверен, что броневики и солдаты из Кексгольмского полка направлены именно на наше устранение? Конечно, после участия броневика Кексгольмского полка в нападении на кортеж, в котором, по предположению штаба экстремистов, находился император, этого исключать нельзя, но всё-таки нелогично это. Не мог германский резидент узнать, что император жив и операция провалилась. Ведь у напавших финских егерей радиостанции не было, и сообщить о провале операции они сообщить не могли. Ведь так же?

– Ну, допустим, так! Но броневики и солдаты из расположения Кексгольмского полка убыли практически перед приездом генерала Попова. Конечно, я не знаю, когда расположение полка покинули солдаты – может быть, и не вместе с броневиками, а уже после того, как Николай Павлович приступил к допросам, а территория была оцеплена ингушами и десантниками мехгруппы. Но факт остаётся фактом – из расположения Кексгольмского полка убыли в неизвестном направлении две единицы бронетехники и довольно большая группа вооружённых солдат. И это случилось после неудавшегося нападения на императора. Согласись, что это очень подозрительно и настораживает.

– Конечно, подозрительно. Если ты прав, то вся эта ситуация навевает очень нехорошие мысли, если, конечно, суета в Кексгольмском полку связана с неудачным покушением на императора. Значит, главному координатору было сообщено о неудаче операции. И это сообщение было сделано по телефону из царской резиденции. То есть отсюда, и человеком, который мог без всякого опасения воспользоваться телефоном. Телефонных аппаратов во дворце только два – один в твоём кабинете, а второй в холле, где обычно сидит твой адъютант. Отсюда вывод – предатель тот, кто имеет доступ к телефону в холле.

– Ты что, на Максима намекаешь? Это исключено! С парнем я многие сотни километров намотал по фронтовым дорогам, и случалось многое. Несколько раз он мне жизнь спасал, так что не может он быть предателем. О Первухине я и не говорю – он собой меня от пули прикроет. Так что ребят можно смело исключить из числа подозреваемых в работе на германцев. Пахома тоже – это старый, проверенный кадр Михаила. К тому же он практически не покидает территорию усадьбы. Да и телефон для него исчадье ада.

– Да я и не имею в виду Максима, рыжую бестию или Пахома, но какой-то высокопоставленный гость, кого твои доверенные лица допустили до телефонного аппарата, и есть германский агент. А таких гостей, которые знали о неудавшемся покушении, было всего трое. Генерала Попова я сразу убираю из подозреваемых. Жандармского генерала, пожалуй, тоже – я за ним наблюдал (любопытно было лицезреть настоящего жандарма), и он ни разу не выходил из кабинета. А после того, как ты уехал на место нападения на кортеж, он убыл вместе с тобой. Остаётся один человек, которого можно подозревать в связях с германским резидентом, и это генерал Кондзеровский.

Пока Кац говорил, я прокручивал в голове все факты, и они показывали, что только генерал Кондзеровский мог беспрепятственно воспользоваться телефоном. Да и то только тогда, когда за телефон отвечали Первухин или Пахом. Не то чтобы Максим не допустил бы генерала к телефону, но мой адъютант прошёл хорошую школу в спецгруппе, не верил никому и в любой момент готов был отреагировать на угрозу. А ведущийся при нем телефонный разговор намёками и условными словами обязательно насторожил бы моего адъютанта. Генералу Кондзеровскому он, конечно, ничего бы не сказал, но меня о странном телефонном разговоре проинформировал бы точно. Простодушным Первухину или дворецкому Пахому генерал Кондзеровский легко заморочил бы голову, а вот Максиму нет. А ещё вспомнилась непонятная мне настойчивость, с которой генерал Кондзеровский пытался уехать с Николаевского вокзала позже меня. Тогда я думал, что это принятое среди приближённых к Николаю Второму генералов своеобразное чинопочитание – убедиться, что твой босс благополучно отбыл, а потом, опередив его кортеж, встретить прямо у кареты. Сейчас, после расстрела царской кареты, я думал совсем по-другому – генералу Кондзеровскому нужно было убедиться, что птичка в клетке, а в Гатчине получить подтверждение, что операция удалась. Поэтому, когда я приехал живой и здоровый, он и был такой суетливый и несколько ошарашенный. «Вот же жизнь монарха, – подумал я, – вообще никому нельзя доверять. В банке с ядовитыми тарантулами и то, наверное, безопаснее, чем сейчас быть русским самодержцем». Генерал по особым поручениям Ставки Верховного главнокомандующего, которому Николай Второй полностью доверял и рекомендовал мне с наилучшими характеристиками, оказался германским шпионом. Да и я плохо разбираюсь в людях – ведь мне генерал Кондзеровский тоже понравился. Была в нём какая-то внутренняя сила, немногословность, военная грамотность и исполнительность. Да, опасный враг. И вреда он, наверное, нанёс много. Генерал наверняка был допущен ко многим секретам Ставки и сообщал их в германский Генштаб. Вот только с Юго-Западным фронтом у него произошёл облом. Вернее, с его командующим, генералом Брусиловым. Старый лис никому не доверял и детали плана наступления держал в тайне до самого последнего момента. Скрывал дату наступления даже от членов императорской семьи. Все генералы ставки полагали, что Николай Второй всё-таки прикажет Брусилову не распылять силы и наступать одним клином. В этом, наверное, был уверен и германский Генштаб. А старый лис всех обманул – удар, который ожидал противник на одном участке фронта, произошел одновременно во многих местах. Не начал наступление по лекалу германского Генштаба Юго-Западный фронт, вот и получился такой ошеломляющий успех.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 3.1 Оценок: 11

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации