Текст книги "Конституционно-правовые гарантии обеспечения достоверности волеизъявления народа при голосовании"

Ведь избирательная документация может быть не только доказательством, опровергающим требования заявителя, но и доказательством подтверждающим его требования и указывающим, например, на искажение волеизъявления избирателей, а потому избирательная комиссия, лицо чьи действия оспариваются, может быть заинтересовано в непредоставлении в суд избирательных документов.

В связи с чем по такого рода делам необходимо в обязательном порядке исследовать все первоисточники или первичные избирательные документы, в которых отображается как явка избирателей, так и их волеизъявление.

Однако суды, как правило, ограничиваются наличием в материалах дела оспариваемого решения избирательной комиссии или протокола избирательной комиссии, придавая ему тем самым статус «царицы доказательств», отводя таким документам, опосредованным по своей сути, роль преюдиции.

Приведу пример, показывающий, что требования норм закона об оказании судом содействия лицам, участвующим в деле, в реализации их прав и распределении бремени доказывания по делам об искажении волеизъявления народа, оказываются без исполнения, что в условиях субъективного принципа «внутреннего убеждения» влечет невозможность для заявителя доказать правильность своих требований, а отсутствие правовых последствий за неисполнение этих правил оставляет их применение на уровень субъективного усмотрения суда.

Так, из решения Промышленного районного суда г. Ставрополя от 12 июля 2012 года¹⁰⁹, оставленного без изменения судебной коллегией по гражданским делам Ставропольского краевого суда 5 марта 2013 года, следует, что заявитель, ссылаясь на: «факт «вброса» бюллетеней в переносные урны для голосования, вместе с тем не привел в своем заявлении обоснований тому, каким образом указанные нарушения (при предполагаемом условии, что они в действительности были допущены), повлияли на итоги голосования и стали причиной искажения действительной воли избирателей. Суд, оценивая данные доводы на предмет их возможного влияния на определение действительной воли избирателей, приходит к выводу о том, что нарушения избирательного законодательства не было допущено, доводы на которые ссылается заявитель, не повлияли и не могли повлиять на результаты волеизъявления избирателей. Разрешая заявленные… требования и оценив в совокупности по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации представленные доказательства, суд пришел к выводу о том, что при проведении выборов Президента Российской Федерации, подсчете голосов, оформлении протокола итогов голосования нарушений, которые бы не позволяли выявить действительную волю избирателей, не было допущено». Заявитель указывал, что нарушены его права на открытость и гласность в деятельности избирательных комиссий по обеспечению подготовки и проведения выборов и подсчета голосов, определения результатов выборов, а также нарушен порядок голосования и порядок подсчета голосов, а также заявитель сообщил, что участковые избирательные комиссии избирательных участков №№ 86, 87, 89, 90, 93, 94, 97, 99, 102, 105, 106, 107, 108, 109, 112, 113, 115, 116, 120, 121, 122, 123, 125, 127, 128, 133, 134, 135, 137, 139, 140, 141, 143, 144 Промышленного района г. Ставрополя неправильно определили итоги голосования по выборам Президента Российской Федерации и неправильно подсчитали голоса и определили результаты выборов, оформив протоколы названных участковых избирательных комиссий избирательных участков, где на дому проголосовало от 508 до 859 избирателей на каждом из избирательных участков, причем по самым максимальным подсчетам, время, затраченное на оформление каждого избирателя, составляет 4 минуты 36 секунд, что физически невозможно.

Суд в указанном решении, отказывая заявителю в удовлетворении его требований, сослался на то обстоятельство, что им не приведено каких-либо доказательств в обоснование своих требований. Такой вывод судом был сделан вопреки тому, что, с одной стороны, обязанность доказывания отсутствия искажения волеизъявления народа законом возложена на избирательную комиссию, а с другой стороны самим заявителем доказательства не могли быть получены самостоятельно, поскольку находились у процессуального противника, и поэтому им заявлялись ходатайства направленные на выяснение обстоятельств имеющих значение по делу, которые судом удовлетворены не были.

При этом избирательная комиссия уклонилась от представления доказательств, свидетельствующих об отсутствии искажения волеизъявления народа, а заявитель доказательства представить суду не смог ввиду их отсутствия у него, а также невозможности получить их самостоятельно и еще потому, что инициированные заявителем ходатайства к суду об истребовании доказательств суд оставил без удовлетворения. Так, заявитель неоднократно заявлял суду ходатайства об истребовании реестров избирателей проголосовавших вне помещения для голосования, а также заявлений этих избирателей в участковую комиссию, которые не могли быть получены заявителем самостоятельно поскольку находились у процессуального противника – избирательной комиссии, однако в удовлетворении этих ходатайств судом было отказано.

Таким образом, суду не было представлено доказательств того, что волеизъявление избирателей проголосовавших вне помещения для голосования произошло правильно и без нарушений, а ведь, именно это должны были доказать заинтересованные лица (избирательные комиссии), если следовать правилу о возложении бремени доказывания этих обстоятельств, но уклонились от лежащей на них обязанности доказывания, поскольку первичных доказательств волеизъявления граждан ими представлено не было.

Суд, возлагая на заявителя обязанность по доказыванию по такого рода делам, тем самым обнаружил признаки, по которым можно сказать, что им была нуллифицирована норма процессуального закона, содержавшаяся тогда в ч. 1 ст. 249 ГПК РФ (ныне – ч. 2 ст. 62 КАС РФ). Ведь по смыслу приведенной нормы закона заинтересованные лица должны были представить доказательства, устраняющие сомнения в законности оспариваемых решений, а значит, должны были представить, но не представили: 1) реестры заявлений (обращений) о голосовании вне помещения для голосования и заявления (обращения) о голосовании вне помещения для голосования с избирательных участков протоколы об итогах голосования, которых обжалуются; 2) доказательства что указанные реестры и заявления предъявлялись до подсчета голосов избирателей указанным в законе лицам.

У заявителя указанные документы находится не могли и у него отсутствовали, потому им не могли быть представлены в суд. Вся избирательная документация, которая могла бы служить доказательством нарушения избирательного законодательства находилась не у него, а у его процессуальных противников, избирательных комиссий.

Сторона заявителя неоднократно обращалась к суду с просьбой истребовать всю избирательную документацию со спорных избирательных участков, в том числе реестры избирателей проголосовавших на дому и списки избирателей, но судом в удовлетворении этих просьб стороне заявителя неоднократно отказывалось¹¹⁰.

В связи с чем, имеются признаки того, что судом была нуллифицирована норма права содержащаяся в ч. 2 ст. 12 ГПК РФ о том, что суд оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав. Иными словами, суд в рассматриваемом случае не оказал содействие в реализации прав заявителя, не создал условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

В решении суда указывается, что в заявлении заявитель не обосновал почему факт «вброса» бюллетеней в переносные урны для голосования мог повлиять на итоги голосования и стать причиной искажения воли избирателей. Однако, заявителем указывалось, что из анализа предыдущих выборов в Промышленном районе г. Ставрополя проголосовало на выборах депутатов Государственной Думы 2011 года – 6568 избирателей. В то же время на выборах Президента РФ 4 марта 2012 года на дому в Промышленном районе г. Ставрополя указано в качестве проголосовавших 27289 избирателей, что на 20121 избирателя больше.

В свою очередь, заинтересованными лицами (или избирательными комиссиями) не было представлено доказательств того, что 20121 избиратель проголосовал (исходя из правила о бремени доказывания), поскольку ни один реестр заявлений (обращений) о голосовании вне помещения для голосования в суд не был представлен, а также не было представлено ни одного заявления из более чем, 20000 избирателей о голосовании вне помещения для голосования. Тем самым не было представлено доказательств того, что более чем 20000 избирателей проголосовали вне помещения для голосования, а значит, их действительного волеизъявления могло и не иметься.

Практически в рассматриваемое дело процессуальным противником заявителя был представлен один документ, в качестве доказательства подтверждающего волеизъявление народа, это документ, данные которого оспаривались – протокол территориальной избирательной комиссии об итогах голосования по выборам Президента Российской Федерации на территории Ставропольского края, город Ставрополь, Промышленный район от 5 марта 2012 года.

Хотя часть этого документа, доказательства и оспаривалась заявителем, поставить его под сомнение не удалось даже при заявлении суду о его подложности. Так, в заявлении о подложности названного протокола указывалось следующее. Территориальной избирательной комиссией Промышленного района г. Ставрополя не были представлены доказательства опровергающие доводы заявителя. В связи с чем, суду первой инстанции было заявлено ходатайство об истребовании реестра заявлений (обращений) о голосовании вне помещения для голосования и заявлений (обращения) о голосовании вне помещения для голосования со спорных избирательных участков, в удовлетворении которого было отказано.

Также суду первой инстанции заявителем подавалось ходатайство об истребовании у Министерства связи РФ видеоматериалов с веб-камер на указанных в заявлении избирательных участках за период с 07.00 часов 4 марта 2012 года до времени окончания подсчета голосов избирателей, в удовлетворении которого было отказано.

Приведенный пример свидетельствует о том, что суды могут освобождать заинтересованных лиц (избирательные комиссии) от бремени доказывания вопреки требованиям закона, причем бремя доказывания возлагать на заявителя, при отказе оказывать ему содействие в сборе доказательств даже тогда, когда доказательства не могут быть им получены самостоятельно.

В некоторых судебных решениях об этом говориться прямо: «Каких-либо доказательств свидетельствующих об обратном, и подтверждающих доводы административного истца об имевшихся нарушениях закона в участковой комиссии избирательного участка №, суду представлено не было, тогда как в соответствии со ст. 62 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации лица, участвующие в деле, обязаны доказывать обстоятельства, на которые они ссылаются как на основания своих требований или возражений, если иной порядок распределения обязанностей доказывания по административным делам не предусмотрен настоящим Кодексом»¹¹¹.

Такой подход является распространенным повсеместно. В судебной практике используется формула «Истец в своем иске не указывает о конкретных допущенных нарушениях избирательными комиссиями, его довод объективно не подтвержден доказательствами, основан на предположениях»¹¹²или «не любые, а только существенные нарушения законодательства, допущенные при подсчете голосов и установлении итогов голосования, определении результатов выборов, не позволяющие установить действительное волеизъявление избирателей, могут служить основанием для отмены итогов голосования, результатов выборов судом на соответствующей территории»¹¹³, а также «административным истцом не представлено каких-либо доказательств, подтверждающих указанные в административном исковом заявлении обстоятельства нарушения участковой избирательной комиссией порядка подведения итогов голосования и составления протокола не позволяющих выявить действительную волю избирателей»¹¹⁴.

В добавление к этому, в решениях используется критерий «существенности нарушений избирательного процесса», несмотря на то, что в законодательстве его нет, и если в единичных случаях суд устанавливает нарушения на выборах, то оценивает их как несущественные. В свою очередь, какие именно нарушения избирательного закона следует считать существенными остается на субъективное усмотрение правоприменителя. По своей природе такой подход не явно, но допускает нарушение избирательных прав граждан, причем вне четких правовых процедур, что лишает избирателя правовой определенности и ставит реализацию его избирательных прав в зависимость не от закона, а от субъективного усмотрения правоприменителя. Получается, что недостатки в деятельности избирательных комиссий реализующих на практике народовластие, остаются без общественного порицания, поэтому лояльность судов к нарушениям на выборах недопустима.

Так, из решения № 2А-366/2016 2А-366/2016~М-364/2016 М-364/2016 от 12 декабря 2016 г. по делу № 2А-366/2016 известно, что: «Выслушав объяснения лиц, участвующих в деле, допросив свидетелей Г. Ч. М., суд пришел к выводу о том, что на данном избирательном участке был нарушен порядок подсчета голосов избирателей. А именно судом установлено, что во время подсчета и погашения неиспользованных бюллетеней параллельно велась работа со списками избирателей, что противоречит п.п.6,7 ст.68 ФЗ №67-ФЗ. Однако, по мнению суда, данное нарушение не является существенным и не свидетельствует о том, что при этом нарушении не возможно с достоверностью определить действительную волю избирателей»¹¹⁵.

В некоторых решениях суды комментируют, какими должны быть доказательства нарушения избирательного закона, выделяя такие их качества, которых в законодательстве не имеется, а именно они должны быть очевидными и внешними, не раскрывая этих качеств.

Так, из решения № 2А-4850/2016 2А-4850/2016~М-4734/2016 М-4734/2016 от 20 декабря 2016 г. по делу № 2А-4850/2016 следует, что: «Оценивая доказательства представленные сторонами по делу в их совокупности, суд не находит оснований для удовлетворения административных исковых требований ФИО2 об отмене решения участковой избирательной комиссии избирательного участка № об итогах голосования, поскольку по смыслу действующего избирательного законодательства невозможность установить действительную волю избирателей должна быть настолько очевидной, что сомнения в правильности подсчета голосов должны возникнуть только на основании внешних доказательств»¹¹⁶.

В другом судебном решении указано, что: «Бесспорных доказательств, подтверждающих факт нарушения воли избирателей административным истцом суду не представлено»¹¹⁷. Здесь суд выявляет еще одно качество доказательств такого рода – бесспорность.

В другом решении суд указывает на то, что доказательство должно быть утвердительным (убедительным). В решении № 2А-1706/2016 2А-1706/2016~М-1692/2016 М-1692/2016 от 13 декабря 2016 г. по делу № 2А-1706/2016 указано: «К показаниям допрошенного свидетеля суд относится критически, так как она не могла утвердительно сказать о существенных нарушениях, допущенных при подсчете голосов»¹¹⁸.

Таким образом, выявлены такие признаки доказательств нарушения избирательного законодательства, которыми они по мнению судов должны обладать: существенность, объективность, очевидность, внешность, бесспорность, утвердительность (убедительность).

При этом, доказательства представляемые заявителями суды либо признают недопустимыми, либо отдают приоритет письменным доказательствам представляемым заинтересованными лицами, то есть протоколу избирательной комиссии, который сам по себе ставится под сомнение и оспаривается¹¹⁹.

Так, видеозаписи подсчета голосов избирателей, как правило, признаются недопустимыми. Из решения № 2А-1062/2016 2А-1062/2016~М-1054/2016 М-1054/2016 от 22 декабря 2016 г. по делу № 2А-1062/2016¹²⁰ следует: «С учетом вышеизложенного, оценивая указанную видеозапись, суд принимает во внимание, что она не в полной мере отвечает требованиям, предъявляемым к видеозаписям ч.1 ст.76 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, так как не сопровождена указаниями на то, где, когда, кем и при каких обстоятельствах выполнена съемка». Сходный вывод имеется и в других судебных решениях¹²¹.

Если же видеозаписи принимаются судом в качестве доказательств, то им судом дается иная оценка, чем заявителем. Так, из решения № 2А-242/2016 2А-242/2016~М-230/2016 М-230/2016 от 1 декабря 2016 г. по делу № 2А-242/2016 следует: «По ходатайству представителя административного истца К.А.С. был осуществлен просмотр видеозаписи, содержащей, по мнению представителя административного истца, нарушения, допущенные членами участковой избирательной комиссии при подведении итогов голосования. Между тем, видеозапись предоставлена суду в виде трех видеофайлов, изменения внесены 31.10.2016 года. При этом каждая из сторон по воспроизведенным фрагментам видеозаписи дает различные пояснения, из содержания видеозаписей не видно, что имели место нарушения подсчета неиспользованных бюллетеней и бюллетеней, извлеченных из переносных и стационарных ящиков для голосования. При подсчете бюллетеней, извлеченных из переносных и стационарных ящиков для голосования присутствующие могли увидеть отметку избирателя в каждом бюллетене»¹²².

Когда же суд признает видеозапись в качестве доказательства и устанавливает отраженное на ней нарушение избирательного законодательства, то квалифицирует его как несущественное: «Оценивая представленную административным истцом видеозапись, суд считает установленным, что при подведении итогов голосования участковой избирательной комиссией избирательного участка №564 было допущено нарушение установленного порядка подведении итогов голосования, которое выразилось в сортировке одним из членов комиссии бюллетеней по спискам кандидатов без оглашения содержания бюллетеней. Однако, поскольку сортировка бюллетеней происходила гласно и открыто, бюллетени предоставлялись всем присутствующим для визуального контроля, суд находит, что данное нарушение не повлияло на выявление действительной воли избирателей»¹²³.

Более того, принимая видеосъемку части процесса подведения итогов голосования в качестве доказательства заявителя, суд использует отсутствие видеозаписи в другой ее части не в его пользу заявителя, например, отвергая показания заявленных им свидетелей. Так, из решения № 2А-4826/2016 2А-4826/2016~М-4705/2016 М-4705/2016 от 21 декабря 2016 г. по делу № 2А-4826/2016 известно: «Доказательства показаниям свидетелей ФИО11, ФИО12, ФИО13 о том, что часть неиспользованных бюллетеней была унесена в отдельную комнату членом участковой избирательной комиссии, после чего все цифры сошлись, не были предоставлены суду (в том числе и в просмотренной видеозаписи). Принимая во внимание, что на видеозаписи показания указанных свидетелей не нашли своего подтверждения, суд относится критически к их пояснениям, считая их надуманными»¹²⁴.

В том случае, если заявитель в качестве доказательств приводит показания свидетелей, суд отдает предпочтение свидетельским показаниям и/или письменным документам представленным стороной заинтересованного лица. Из решения № 2А-293/2016 2А-293/2016~М-267/2016 М-267/2016 от 20 декабря 2016 г. по делу № 2А-293/2016¹²⁵ следует: «Показания свидетелей К.А.Ю. и К.И.А. находящихся на избирательном участке №, в качестве наблюдателей, об имеющихся нарушениях во время подведения итогов голосования опровергаются показаниям свидетелей ФИО, ФИО, протоколом № УИК № об итогах голосования по одномандатному избирательному округу №, а также данными реестра участковой избирательной комиссии об отсутствии поступивших жалоб в участковую избирательную комиссию избирательного участка №». Та же позиция суда в решении № 2А-4848/2016 2А-4848/2016~М-4732/2016 М-4732/2016 от 15 декабря 2016 г. по делу № 2А-4848/2016: «Оценивая показания свидетеля С.О.Р., суд принимает во внимание, что ее показания не согласовались с показаниями иных указанных выше свидетелей, не доверять которым у суда нет оснований, поскольку они логичны, последовательны и согласуются с материалами дела в своей совокупности»¹²⁶.

Иногда свидетельские показания со стороны заявителя просто ставятся под сомнение без указания соответствующих конкретных мотивов такой оценки судом. Чтобы не принимать во внимание доказательства заявителя в решении как считает суд достаточно фразы: «К показаниям допрошенного свидетеля суд относится критически, так как они не согласуются между собой, показания не последовательны, ответы на вопросы носят предположительный характер»¹²⁷. Это представляется неправильным, поскольку суд не раскрывает показания свидетеля, которые не согласуются между собой, в чем именно имеется не последовательность этих показаний, и какие именно ответы свидетеля на вопросы носят предположительный характер.

В решении № 2А-34/2017 2А-34/2017(2А-509/2016;)~М-483/2016 2А-509/2016 М-483/2016 от 25 января 2017 г. по делу № 2А-34/2017 указано, что: «Доводы административного истца подтверждены только показаниями свидетеля Свидетель №2, который присутствовал на избирательном участке № 309 в качестве члена избирательной комиссии с правом совещательного голоса от партии «Родина» и кандидата в депутаты Х.Р.И.

Между тем, указанные доводы административного истца не нашли своего подтверждения в ходе судебного разбирательства. Напротив, они были полностью опровергнуты свидетельскими показаниями и материалами дела»¹²⁸. Однако, какими именно свидетельскими показаниями и материалами дела были опровергнуты показания свидетеля со стороны заявителя, суд в решении не указывает.

В другом решении суд посчитал, что для того чтобы отвергнуть показания свидетеля сослался на их несоответствие действительности. Так, из решения № 2А-1708/2016 2А-1708/2016~М-1696/2016 М-1696/2016 от 13 декабря 2016 г. по делу № 2А-1708/2016 следует: «Согласно показаниям Н., рассортированные бюллетени не подсчитывали, а сразу упаковывали в мешки, а когда она возмутилась этому, то члены комиссии по ее просьбе произвели подсчет только голосов, отданных за Х.Р.И. и за партию «Родина», бюллетени же за других кандидатов не считали. Поскольку такие показания никак не могут соответствовать действительности, то суд не принимает их во внимание»¹²⁹.

Более того, суд при оценке доказательств стороны заявителя отдает предпочтение даже не доказательствам со стороны заинтересованных лиц, а их пояснениям. Так, из решения № 2А-288/2016 2А-288/2016~М-262/2016 М-262/2016 от 19 декабря 2016 г. по делу № 2А-288/2016 следует: «Доводы представителя административного истца о том что, копия протокола №2 экземпляра №1, находящийся у административного истца, и оригинал протокола №2 экземпляра №1, не соответствует друг другу, в связи с чем, протокол №2 является недействительным, суд не может принять во внимание.

На обозрение суду было представлено три протокола №2. Два оригинала протокола №2, экземпляр №1 и экземпляр №2. Протоколы заполнены разными лицами, данные соответствуют друг другу, а также данным ГАС «Выборы». Кроме того, представлена заверенная председателем УИК копия протокола №2 экземпляр №1, где в строке 12д стоит цифра «0025». Данная копия заполнена третьим лицом, и изготовлена с помощью технических средств. Согласно пояснениям административного ответчика, на избирательном участке копировальной техники не было, все копии делались рукописным способом, ввиду чего и произошла техническая ошибка. Никаких повторных протоколов не составлялось. При удостоверении копии протокола, откопированного с рукописной копии протокола №2, председатель не убедилась в правильности заполненных граф»¹³⁰.

Как видно из приведенных примеров, судом не были исполнены: 1) правила об оказании содействия заявителю в реализации его процессуальных прав по приобретению доказательств тогда, когда они не могут быть получены им самостоятельно и 2) правила о распределении обязанностей по доказыванию, что стало возможным как ввиду отсутствия правовых последствий в случае несоблюдения названных правил, так и ввиду безграничного действия субъективного принципа «внутреннего убеждения».

В связи с чем необходимо как можно более полно установить правовые средства для рассмотрения дел об искажении волеизъявления народа, влекущее снижение судебного усмотрения по такого рода делам.

Нормы как главы 26 ГПК РФ, действовавшей ранее, так и КАС РФ, действующего в настоящее время, не предусматривают каких-либо негативных правовых последствий для участников избирательного процесса в случае несоблюдения ими правила о распределении бремени доказывания. Отсутствие неблагоприятных последствий, в обязательном порядке следующих за нарушением требований закона, нивелирует такие требования.

В связи с этим необходимо установить определенные правила поведения суда при рассмотрении такого рода дел в случае нарушения правила о распределении бремени доказывания.

Полагаю, что правило о распределении бремени доказывания оправдано только при таких условиях, когда поданное гражданином заявление о защите избирательных прав, например, об оспаривании результатов выборов, должно влечь удовлетворение заявленных требований во всех случаях, когда органами власти и/или их должностными лицами не представлены доказательства, опровергающие требования заявителя.

Предлагается для исключения невыполнения требований правила о распределении обязанностей по доказыванию, а также правила об оказании содействия сторонам в реализации их прав, предусмотреть норму закона, в которой закрепить положение, согласно которому непредставление избирательной комиссией доказательств, подтверждающих законность принятых избирательных актов и подтверждающих волеизъявление народа, которое в них закреплено, влечет безусловное удовлетворение требований заявителя, которое принимается судом самостоятельно без судебного слушания¹³¹. Когда же судом вынесено решение об отказе в удовлетворении требований заявителя при нарушении названных правил, то такое нарушение должно являться безусловным основанием к отмене указанного решения вышестоящим судом.

В связи с этим предлагается следующая процессуальная гарантия обеспечения достоверности волеизъявления народа – неисполнение как процессуальным противником заявителя правила о распределении бремени доказывания, так и судом правила об оказании содействия заявителю в реализации его процессуальных прав по приобретению доказательств тогда, когда они не могут быть получены им самостоятельно, влечет удовлетворение заявления по делу об искажении волеизъявления народа. В том случае, если судом в нарушение указанной гарантии принято решение об отказе в удовлетворении требований заявителя, то это нарушение является безусловным основанием отмены такого решения вышестоящим судом. Эта же гарантия направлена на ответственность стороны в виде принятия судебного решения не в ее пользу за неисполнение ею своих процессуальных обязанностей.

В том же случае, когда в суде выполняются требования правила о распределении обязанностей по доказыванию и правила об оказании содействия сторонам в реализации их прав, предлагается возложить на суд, который будет осуществлять производство по такого рода делам, обязанность по установлению достоверного волеизъявления народа при голосовании. Это требование будет стимулировать суд действовать активно и самостоятельно добывать доказательства о волеизъявлении народа. Иными словами, в случае невозможности такого установления суд обязан будет отменить итоги голосования и/или результаты выборов. Установление волеизъявления народа должно являться целью, как для суда, так и для судопроизводства по делу¹³². Только в этом случае, правовая норма о возложении обязанности доказывания на избирательные комиссии, имевшаяся ранее в ГПК РФ, а теперь в КАС РФ, обретет смысл и завершенность правового регулирования. Если же окончательным решением суда заявителю будет отказано в удовлетворении его требований и обязанность по установлению достоверного волеизъявления народа судом будет не исполнена, предлагается ввести в закон правило, согласно которому такое нарушение должно являться безусловным основанием к отмене указанного решения вышестоящим судом.

Рассмотрим необходимость введения указанных предложений на проблеме связанной с использованием копий протоколов об итогах голосования в качестве доказательств. Копии таких протоколов являются практически единственными документами доступными (с низкой степенью вероятности) заявителям по рассматриваемым делам, но путь по признанию их доказательствами обладающими юридической силой в судебном процессе является почти непреодолимым. В одном из судебных решений сказано: «единственным достоверным источником информации, на основании которой формируются результаты голосования избирателей, является Протокол №, а не его копия»¹³³. Представляется, что возложение на суд обязанности по установлению достоверного волеизъявления народа будет направлено не на формальное устранение названных документов из числа доказательств по делу, а задействует механизм их проверки всеми доступными в судебном процессе способами, инициатором которых должен выступать суд.

Так, участковая избирательная комиссия, по своему собственному усмотрению может не выдавать наблюдателям копию протокола об итогах голосования даже по их просьбе, ограничившись только оглашением результатов волеизъявления избирателей. Какой-либо обязанности возложенной на комиссию о необходимости выдать протокол об итогах голосования не существует, а значит и нет установленной законом ответственности. Впоследствии может оказаться так, что оглашенные избирательной комиссией результаты волеизъявления избирателей и сведения отраженные в протоколах об итогах голосования не совпадают. Судом же такого рода несовпадения трактуются как технические ошибки. Например, в решении № 2А-280/2016 2А-280/2016~М-241/2016 А-280/2016 М-241/2016 от 9 декабря 2016 г. по делу № 2А-280/2016 указано, что: «Представленная административным истцом в обоснование своих доводов копия протокола № участковой избирательной комиссии № об итогах голосования по одномандатному избирательному округу № «<адрес> – Рассказовский одномандатный избирательный округ» (л.д. 34), суд не может рассматривать как доказательство нарушения избирательного законодательства, поскольку суд приходит к выводу, что при его оформлении рукописным текстом членом участковой избирательной комиссии № была допущена техническая ошибка»¹³⁴.