Текст книги "Конституционно-правовые гарантии обеспечения достоверности волеизъявления народа при голосовании"

Даже в том случае, если наблюдателю удастся получить от избирательной комиссии копию протокола об итогах голосования содержащего достоверные сведения о результатах волеизъявления избирателей, а избирательной комиссией в вышестоящую комиссию будет представлен протокол об итогах голосования, содержащий недостоверные сведения, и наблюдатель обратится в суд за защитой своих избирательных прав, то скорее всего ему будет отказано судом в принятии выданного ему протокола об итогах голосования в качестве доказательства.

Наблюдатель, посчитавший свои права нарушенными тем, что в протоколе об итогах голосования содержаться иные сведения, чем в выданной ему копии протокола об итогах голосования, может обратиться в суд за судебной защитой.

Так, согласно ч. ч. 1, 4 ст. 75 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц, а также решения и действия (бездействие) комиссий и их должностных лиц, нарушающие избирательные права граждан и право граждан на участие в референдуме, могут быть обжалованы в суд.

Однако суд может не принять в качестве доказательства представленную наблюдателем копию протокола об итогах голосования в качестве доказательства даже в том случае, если признает расхождение отраженных в нем сведений с протоколом об итогах голосования нарушением избирательного законодательства. Так, из решения № 2А-146/2017 2А-146/2017(2А-4414/2016;)~М-3831/2016 2А-4414/2016 М-3831/2016 от 20 января 2017 г. по делу № 2А-146/2017 известно, что: «Из представленных доказательств суд приходит к выводу, что копии протоколов УИК № 1901, 1907, 1909 выданных наблюдателям, отличаются от протоколов, предъявленных избирательными комиссиями в Территориальную избирательную комиссию г.Копейска, что является нарушением законодательства о выборах», и затем суд повествует: «Истец в своем иске не указывает о конкретных допущенных нарушениях избирательными комиссиями, его довод объективно не подтвержден доказательствами, основан на предположениях». Такого рода противоречия в судебном решении оправдать несущественностью нарушений избирательного законодательства вряд ли возможно, учитывая, что несколько тысяч бюллетеней, имеющих отметку за одного и того же кандидата, избирательными комиссиями были признаны недействительными¹³⁵. Из этого же решения следует: «Административный истец указывает на нарушение порядка признания избирательных бюллетеней недействительными, мотивируя тем, что превышения количества избирателей, включенных в списки на избирательных участках, на которых итоги голосования признаны недействительными, над разницей между количеством голосов избирателей, разделяющих кандидатов Г.В.К. и Л.А.Г. не позволяет определить результаты волеизъявления избирателей по округу в целом: за Л.А.Г. проголосовало 89652 избирателя, за Г.В.К. – 81997 избирателей, разница между кандидатами составляет 7655 голосов. При этом избирательные комиссии не смогли установить реальную волю 8568 избирателей, поскольку бюллетени были ими заполнены с нарушением Федерального закона и признаны недействительными. Вместе с тем, по мнению административного истца основания для признания бюллетеня недействительным отсутствовали, поскольку содержание бюллетеня позволяет установить действительную волю избирателя бюллетень содержит отметку напротив фамилии кандидата Г.В.К.»¹³⁶.

Федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав устанавливает определенные правила выдачи копий протокола об итогах голосования и его заверения.

Так, согласно п. 29 ст. 75 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав участковая комиссия отмечает факт выдачи заверенной копии протокола об итогах голосования в соответствующем реестре, причем лицо, получившее заверенную копию, расписывается в указанном реестре.

Поскольку ведение соответствующего реестра возлагается на избирательные комиссии и этот избирательный документ находится в их ведении, то при оспаривании результатов выборов избирательные комиссии могут не представить его суду или заявить, что такой реестр не составлялся.

В соответствии с п. 12 ст. 30 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав заверение копий протоколов и иных документов комиссий производится председателем, или заместителем председателя, или секретарем соответствующей комиссии, при этом лицо, заверяющее копию документа, на указанной копии делает запись: «Верно» или «Копия верна», расписывается, указывает свои фамилию и инициалы, дату и время заверения копии и проставляет печать соответствующей комиссии.

Избирательные комиссии также могут умышленно или по ошибке указанных реквизитов не проставить.

Так, на выборах депутатов Государственной Думы по Кабардино-Балкарскому избирательному округу № 14 из полученных у избирательных комиссий около трехсот копий, только две были заверены в соответствии с требованиями закона¹³⁷.

Таким образом, юридической и доказательственной силой копии протоколов об итогах голосования могут не обладать, об этом прямо указывается в судебной практике.

В решении Минераловодского городского суда Ставропольского края от 28 марта 2011 года по делу № 2-300/11 об оспаривании результатов выборов указано: «Копия воспроизводит информацию подлинного документа, но не имеет юридической силы»; «Нарушение порядка заверения представленных заявителем копий протоколов не позволяет признать их надлежаще оформленными копиями. Следовательно, юридического значения такие документы не имеют, и данные, содержащиеся в них, не опровергают итоги голосования».

При этом правоприменительными органами не учитывается то обстоятельство, что порядок заверения копий протоколов нарушен не лицами, их получающими, а избирательными комиссиями, уполномоченными заверять копии протоколов.

Л.С. Гетьман отмечает, что до настоящего времени в юридической литературе не уделялось должного внимания изучению недействительности избирательных документов¹³⁸. Автором поддерживается мнение Л.С. Гетьман, характеризующей правовую природу признания протокола об итогах голосования недействительным. Она отмечает, что признание указанного избирательного документа недействительным может рассматриваться как применение санкций ничтожности, которые занимают особое место в обеспечении установленного порядка совершения избирательных действий и процедур. По мнению З.В. Поповой¹³⁹, санкции ничтожности реализуются посредством простой констатации факта непризнания за противоправными действиями юридической силы. Таким образом, достигается согласованность и упорядоченность действий участников правоотношений. Следует обратить внимание на то, что документ, являясь формой внешнего закрепления результатов совершаемых действий, также может быть признан недействительным и лишен, таким образом, свойства юридической силы. В таком случае признаются несуществующими юридические факты, закрепленные в соответствующем документе¹⁴⁰.

В соответствии с п. 27 ст. 68 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав в отношении действительности протоколов указывается следующее: протокол является действительным, если он подписан большинством от установленного числа членов участковой комиссии с правом решающего голоса; если при подписании протокола об итогах голосования имеет место проставление подписи хотя бы за одного члена участковой комиссии с правом решающего голоса другим членом участковой комиссии или посторонним лицом, это является основанием для признания данного протокола недействительным и проведения повторного подсчета голосов.

Исходя из данного правового положения, Л.С. Гетьман делает вывод о том, что недействительность протокола об итогах голосования означает несоблюдение установленных законодательством требований как к оформлению данного документа, так и к порядку совершения юридически значимых действий в отношении его¹⁴¹.

Как названный Федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав, так и Л.С. Гетьман, используют чисто формальный подход, не ставя на первое место содержание протокола об итогах голосования, то есть его соответствие волеизъявлению избирателей, принявших участие в голосовании.

Возникает вопрос о том, как быть в том случае, если ставятся под сомнение те юридические факты, которые закреплены в протоколе об итогах голосования как не соответствующие действительности, пусть даже с точки зрения формальных признаков названный протокол отвечает требованиям, указанным в Федеральном законе об основных гарантиях избирательных прав.

Представляется, что здесь на первый план должна выходить копия протокола об итогах голосования. В том случае, если в такой копии имеются другие, отличные от самого протокола об итогах голосования, сведения, то суд должен определить, какие результаты отражают действительную волю избирателей: те, которые содержатся в протоколе об итогах голосования, или те, которые отражены в копиях протоколов об итогах голосования, выданных участникам избирательного процесса (кандидатам в депутаты, наблюдателям, членам участковых избирательных комиссий, прессе).

Правовая позиция судов состоит в придании обязательного приоритета тем сведениям, которые отражены в протоколах об итогах голосования на избирательных участках по отношению к сведениям, которые отражены в копиях протоколов об итогах голосования на этих же избирательных участках. Причем такой приоритет делается без соответствующей проверки копий протоколов об итогах голосования хотя бы на предмет их подлинности.

Из Определения Верховного Суда Российской Федерации от 11 августа 2004 года по делу № 26-Г04-8¹⁴² следует, что на основании исследования представленных доказательств, в том числе протоколов участковых избирательных комиссий, представленных заявителем составленных наблюдателями и доверенными лицами заявителя протоколов, допроса свидетелей – председателей и членов ряда участковых избирательных комиссий, других доказательств, суд пришел к выводу, что подлинные протоколы участковых избирательных комиссий об итогах голосования, представленные в вышестоящую избирательную комиссию, соответствуют всем требованиям, установленным законом для их оформления. Представленные же заявителем протоколы, названные им «копиями» официальных протоколов участковых избирательных комиссий, в действительности таковыми не являются, поскольку, имея расхождения в данных о количестве голосов избирателей за отдельных кандидатов в депутаты по сравнению с подлинными протоколами участковых избирательных комиссий, содержат пробелы в заполнении граф, стоящие в них даты и время заполнения не соответствуют времени подведения итогов голосования.

Как видно из приведенного определения суду достаточно было установить имеющиеся неточности в оформлении копий протоколов, чтобы признать их недопустимыми доказательствами.

Однако, как представляется, познание хотя бы формальной истины в данном случае должно было включать в себя, исследование и проверку сведений, которые отражены в протоколе об определении итогов голосования на предмет соответствия их действительной воле избирателей, поскольку именно эти сведения были поставлены под сомнение. При этом достаточным основанием к такой проверке было невыполнение обязанностей избирательной комиссией, поскольку обязанностью избирательных комиссий является: проведение законных выборов, результаты которых не могут быть поставлены под сомнение; недопустимость чьего бы то ни было вмешательства с целью искажения действительной воли избирателей.

Верховный Суд Российской Федерации в Определении от 30 марта 1999 года по делу № 49-Г99-6¹⁴³ обратил внимание на то, что законодательство не предусматривает необходимости использовать и учитывать при определении результатов выборов иные (в том числе и полученные кандидатами и их доверенными лицами в участковых избирательных комиссиях экземпляры протоколов) документы, кроме полученных из территориальных избирательных комиссий.

В связи с чем Верховный Суд Российской Федерации высказал правовую позицию при которой создана презумпция достоверности сведений отраженных в протоколах об итогах голосования, чего не должно быть, поскольку в случае отражения в этих протоколах искаженной воли избирателей при сложившихся процессуальных правилах невозможно доказать действительную волю избирателей.

Ведь совершенно очевидно, что для того, чтобы познать истину в данном споре, необходимо назначение почерковедческих и технических экспертиз и проведение ряда других проверочных действий в судебном процессе. Это необходимо для того, чтобы установить, кто подписывал экземпляр протоколов об итогах голосования, представленный избирательной комиссией, и копию протокола, представленную участниками избирательного процесса. Необходимо также истребование из окружных избирательных комиссий первого и второго экземпляров списков избирателей в целях установления числа проголосовавших и определения соответствия числа проголосовавших отмеченных в списках избирателей числу проголосовавших указанных в экземплярах № 1 протоколов участковых избирательных комиссий. Необходимо вызвать и допросить всех членов избирательных комиссий избирательных участков и наблюдателей, присутствовавших при голосовании и подведении итогов выборов в целях установления, являются ли действительными сведения об итогах голосования, отраженные в экземплярах № 1 протоколов об итогах голосования избирательных комиссий, и подписаны ли они соответствующими лицами, а также подписывались ли ими копии протоколов, представленных другими участниками избирательного процесса.

Без выполнения названных необходимых действий невозможно установить истину и без них суд не способен создать необходимые условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении дел, как того требует ст. 14 КАС РФ.

В связи с этим предлагается следующая процессуальная гарантия обеспечения достоверности волеизъявления народа при голосовании – суд, осуществляющий производство по делам об искажении волеизъявления народа, обязан установить достоверное волеизъявление народа¹⁴⁴, а в случае невозможности такого установления судом отменяются итоги голосования и/или результаты выборов и удовлетворяются требования заявителя в полном объеме. В том случае, если судом в нарушение указанной гарантии принято решение об отказе в удовлетворении требований заявителя, то это нарушение является безусловным основанием отмены такого решения вышестоящим судом.

В другом примере суд не только не оказал заявителю содействие в реализации его прав, не учел бремя доказывания, а более того, лишил заявителя какой-либо возможности представить доказательства суду.

Так, в решении Минераловодского городского суда Ставропольского края от 28 марта 2011 года по делу № 2-300/11 указано, что в судебном заседании установлено, что заверенные копии протоколов участковых избирательных комиссий об итогах голосования на избирательных участках № 727, № 728, № 732, № 738, № 748, ни членам участковой комиссии, ни наблюдателям, ни иным лицам вообще не выдавались, что подтверждается исследованными в судебном заседании ведомостями регистрации выдачи заверенных копий протоколов об итогах голосования на указанных избирательных участках. При этом у заявителя на руках имелись копии протоколов участковых избирательных комиссий с оттисками мастичных печатей соответствующих комиссий.

Кроме того, судом было отказано в удовлетворении следующих ходатайств:

1) о назначении судебно-почерковедческой экспертизы для ответа на следующие вопросы: кем, лицами, фамилии которых указаны на вторых страницах копий протоколов, представленных заявителем, а также первых экземплярах протоколов об итогах голосования на избирательных участках № 727, № 728, № 732, № 738, № 748 или другими лицами были заполнены указанные протоколы? кем, лицами фамилии которых указаны на вторых страницах копий протоколов представленных заявителем первых экземпляров протоколов об итогах голосования на избирательных участках № 727, № 728, № 732, № 738, № 748 или другими лицами от их имени исполнены подписи напротив соответствующих фамилий?

Это необходимо было для того, чтобы установить, кто подписывал экземпляр № 1 протоколов представленных указанными избирательными комиссиями и копии протоколов представленных заявителем.

2) об истребовании из избирательной комиссии муниципального образования города Минеральные Воды всех погашенных избирательных бюллетеней в избирательных комиссиях муниципального образования города Минеральные Воды.

Это необходимо было в целях определения: не использовались ли в качестве подложных бюллетени, находившиеся в избирательной комиссии города Минеральные Воды.

3) об истребовании из избирательной комиссии муниципального образования города Минеральные Воды первый и второй экземпляры списка избирателей по выборам депутатов Минераловодской городской Думы города Минеральные Воды Минераловодского района Ставропольского края второго созыва по избирательным участкам № 727, № 728, № 732, № 738, № 748.

Это необходимо было в целях установления числа проголосовавших и определения соответствия числа проголосовавших отмеченных в списках избирателей числу проголосовавших указанных в экземплярах № 1 протоколов названных избирательных комиссий.

Используя списки избирателей возможно было доказать нарушение избирательных прав, а потому лишение возможности получить информацию о списках избирателей является способом нарушения права избирать и быть избранными в органы власти, посредством ограничения в праве получить информацию о числе избирателей, которые приняли участие в голосовании. Доказательства нарушения, то есть внесения ложных сведений о числе проголосовавших при составлении списков избирателей, а также неправильного подведения итогов голосования могли быть добыты путем исследования списков избирателей и проверки его содержания.

4) о вызове и допросе всех членов избирательных комиссий избирательных участков № 727, № 728, № 732, № 738, № 748 присутствовавших при голосовании и подведении его итогов по выборам депутатов Минераловодской городской Думы города Минеральные Воды Минераловодского района Ставропольского края второго созыва.

Это необходимо было в целях установления, являются ли действительными сведения об итогах голосования отраженные в экземплярах № 1 протоколов названных избирательных комиссий и подписаны ли они указанными лицами, а также подписывались ли ими протоколы представленные заявителем.

5) о вызове и допросе всех наблюдателей присутствовавших на избирательных участках № 727, № 728, № 732, № 738, № 748 при голосовании и подведении его итогов по выборам депутатов Минераловодской городской Думы города Минеральные Воды Минераловодского района Ставропольского края второго созыва 10 октября 2010 года.

6) о назначении судебно-технической экспертизы документов для ответа на следующие вопросы: каково содержание оттисков печатей на вторых страницах копий протоколов об итогах голосования на избирательных участках № 727, № 728, № 732, № 738, № 748 представленных заявителем?; одной и той же или разными печатями проставлены оттиски на вторых страницах копий протоколов представленных заявителем, а также на соответствующих экземплярах протоколов об итогах голосования представленных Избирательной комиссией города Минеральные Воды на избирательных участках № 727, № 728, № 732, № 738, № 748? Являются ли оттиски печатей читаемыми?

Данное ходатайство заявлялось в суде второй инстанции, поскольку суд первой инстанции сделал не соответствующий обстоятельствам дела вывод о том, что оттиски печатей на копиях протоколов, представленных заявителем не читаемы, хотя вопрос об их читаемости или не читаемости судом в судебном заседании не ставился.

Между тем, для того, чтобы установить – одними и теми же печатями избирательных комиссий № 727, № 728, № 732, № 738, № 748 проставлены оттиски печатей на соответствующих экземплярах протоколов № 1 и копиях протоколов представленных заявителем, необходимы специальные познания в области технического исследования документов.

В связи с чем суд, не назначив соответствующую судебную экспертизу, самостоятельно решил вопрос, входящий в компетенцию специалиста, признав копии протоколов недостоверными.

Таким образом, имеются признаки того, что суд, в приведенном примере, не оказал заявителю содействие в реализации его прав, не создал условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

Как видно из приведенного примера, суд не только: 1) не оказал содействия заявителю в получении необходимых документов и 2) не потребовал их предоставления от тех лиц, которые в соответствии с законом обязаны таковые предоставлять, а еще и блокировал возможность представления суду доказательств, поступление которых полностью зависит от его субъективного усмотрения, в виде свидетельских показаний, заключений эксперта, письменных документов, что позволилозатем суду отказать заявителю в удовлетворении их требований по делам об искажении волеизъявления народа, обосновывая это лишь тем, что последним не представлены доказательства имеющие значение для дела. Иными словами суд, основываясь на всемогущем принципе «внутреннего убеждения» самостоятельно создал такие условия (отсутствие доказательств) в которых отказ заявителю в удовлетворении его требования был единственно возможным вариантом судебного решения.

В связи с чем полномочия заявителей по представлению доказательств должны быть значительно расширены, причем таким образом, чтобы представление доказательств по делу зависело только от их правомерной активности, а не от суда, что отвечает принципу состязательности сторон.

Для исключения возможности превалирования принципа субъективного усмотрения над принципом состязательности предлагается внести в закон правило, согласно которому, заявители в деле об искажении волеизъявления народа имеют право заявлять о допросе и допрашивать любых свидетелей, а суд не имеет права отказать в допросе заявленных и явившихся в суд свидетелей¹⁴⁵. При этом, предлагается, чтобы у сторон было право на самостоятельное выписывание и направление свидетелю повестки в суд, которая имеет обязательную силу для того лица, в отношении которого она выписана. Кроме того, лица, участвующие в деле, должны иметь право представить в суд показания свидетелей в письменном виде отобранные нотариусом¹⁴⁶. Должно быть предусмотрено не только право у лиц участвующих в деле на представление показаний в письменном виде, но и обязанность суда принять эти показания в качестве доказательств и оценить их. Заявитель также не должен быть ограничен в праве на получение доказательства в виде заключения эксперта, для чего требуется наделить его правами по самостоятельному получению такого доказательства. Заявление суду ходатайства об истребовании письменных и иных доказательств также должно влечь обязательность их удовлетворения¹⁴⁷. Если же окончательным решением суда заявителю будет отказано в удовлетворении его требований и окажется, что предлагаемые названные права заявителя нарушены, предлагается ввести в закон правило, согласно которому такое нарушение должно будет являться безусловным основанием к отмене указанного решения вышестоящим судом.

В связи с этим, предлагается следующая процессуальная гарантия обеспечения достоверности волеизъявления народа при голосовании – заявители в деле об искажении волеизъявления народа: 1) имеют право заявлять о допросе и допрашивать любых свидетелей, а суд не имеет права отказать в допросе заявленных и явившихся в суд свидетелей; 2) имеют право на самостоятельное, без участия суда, получение доказательства в виде заключения эксперта; 3) имеют право на заявление суду ходатайства об истребовании письменных и иных доказательств, которое обязательно должно быть удовлетворено. В том случае, если судом нарушена указанная гарантия и принято решение об отказе в удовлетворении требований заявителя, то это нарушение является безусловным основанием отмены такого решения вышестоящим судом.

Предлагаемая процессуальная гарантия достоверности волеизъявления народа при голосовании направлена на самостоятельную добычу гражданином доказательств, которые без каких бы то ни было ограничений, подвергались бы исследованию в суде, а также на оказание судом содействия в получении доказательств стороне гражданина и недопустимость блокирования судом действий гражданина при доказывании им обстоятельств по делам об искажении волеизъявления народа.

Данная гарантия будет призвана расширить диспозитивное начало в действиях участников процесса и направлена на снижение судебной, действующей ранее в ГПК РФ (ст. ст. 69, 79), а теперь в КАС РФ (ст. 77), дискреционной прерогативы по собственному усмотрению как удовлетворять ходатайства о назначении судебных экспертиз, так и назначать экспертов, которая иногда может не отвечать задаче правильного рассмотрения дел.

Суд в решении Минераловодского городского суда Ставропольского края от 28 марта 2011 года по делу № 2-300/11, отказывая заявителю в удовлетворении его требований, сослался на то обстоятельство, что им не приведено каких-либо доказательств в обоснование своих требований, несмотря на то, что заявитель неоднократно заявлял суду ходатайства об истребовании реестров избирателей, проголосовавших вне помещения для голосования, а также заявлений этих избирателей в участковую комиссию, которые не могли быть получены заявителем самостоятельно, и в их удовлетворении судом было отказано.

В рассматриваемом деле, также, как и в предыдущем, суду не было представлено доказательств того, что произошло волеизъявление избирателей проголосовавших вне помещения для голосования, а ведь, именно это должны были доказать заинтересованные лица, но уклонились от лежащей на них обязанности доказывания.

В связи с чем в существующей системе организации голосования и подведения его итогов есть возможности по искажению волеизъявления народа, а также риск использования технологий искажения волеизъявления народа при организации и проведении голосования, подведении его итогов, что требует разработки комплекса правовых средств, направленных на защиту волеизъявления народа от искажения.

Так, исследователь Е.А. Лукьянова констатирует, что «в России к настоящему моменту сложилась порочная судебная практика игнорирования массовых нарушений избирательного законодательства, происходящих на глазах всего населения. Что эта практика вредна и опасна, поскольку она не только порождает чувство безнаказанности у тех, кто эти нарушения допускает, но и создает основу для наглой «игры без правил», которую все мы наблюдали в ходе последних парламентских и президентских выборов. Кроме того, эта практика являет собой крайне неполезную для судебной системы публичную имитацию правосудия, окончательно разрушающую веру граждан в какую-либо государственную справедливость»¹⁴⁸.

М.З. Кучмезов приводит следующий пример. «Суд истребовал список избирателей и избирательные бюллетени. Однако они до сих пор так и не предоставлены. За это время сменилось два состава суда, дело трижды побывало в кассационной инстанции, один раз в надзорной инстанции, мы до сих пор не преступили к рассмотрению этого дела по существу. Первый судья в течение полугода последовательно добивался представления документов, дважды налагал штраф на председателя территориальной комиссии, вынес частное определение с сообщением прокурору о признаках преступления в его действиях – никакой реакции! Судья обращался с этим требованием в окружную избирательную комиссию и Центризбирком России. Из Центризбиркома сообщили, что по имеющейся у них информации все необходимые документы в суд представлены. Усилия этого судьи закончились тем, что он был отстранен от дела вышестоящей инстанцией»¹⁴⁹.

Указанные ситуации должны быть исключены принятием соответствующих изменений в закон, поскольку у заявителя, по такого рода делам, должны быть соответствующие процессуальные гарантии его избирательных прав на достоверность результатов выборов, поскольку получение каких-либо доказательств в его пользу для него затруднительно в виду нахождения избирательной документации у процессуального противника, к которой у заявителя доступа не имеется.

Предлагаю ст. 62 КАС РФ дополнить частью 4 следующего содержания: «4. В том случае, если органами, организациями и должностными лицами, наделенными государственными или иными публичными полномочиями, не будут представлены по требованию административного истца избирательные документы, суд обязан вынести решение об удовлетворении требований административного истца».

Указанное положение позволит реально гарантировать судебную защиту избирательных прав граждан на достоверность результатов выборов.

Ведь наша российская история знает случаи, когда избирательная документация оказывалась негодной. Так, по словам М.В. Смирнова: «чтобы положить конец инсинуациям недоброжелателей, сомневающихся в кристальной честности Центризбиркома, его председатель г-н Рябов повелел бюллетени исторического референдума по новой Конституции России уже через четыре месяца после его проведения… сжечь! Поэтому ныне документальных подтверждений того, как россияне «выбрали сердцем» свою Конституцию, не имеется»¹⁵⁰. Как отмечает А.В. Зиновьев: «Логично и демократично сохранять избирательную документацию до истечения срока полномочий выборного органа. Тем более прецедент уже имел место в 1996 г., когда сразу после выборов Б.Н. Ельцина Президентом РФ эта избирательная документация была уничтожена вскоре после подведения окончательных итогов выборов»¹⁵¹. В юридической литературе говорится, что «Порядок хранения первичных документов (бюллетеней, списков избирателей) обычно не позволяет гарантировать, что на судебное исследование они попадут в неизменном виде. По закону хранение должна обеспечивать территориальная избирательная комиссия, которая чаще всего и является главным подозреваемым в совершении подлога»¹⁵².

В настоящее время также не всегда обеспечиваются надлежащие условия хранения избирательной документации. Так, исследованная в суде, избирательная документация по делу № 2-300/11 имеющемся в архиве Минераловодского городского суда Ставропольского края представленная заинтересованными лицами, была обильно залита водой, упаковка в которую помещались избирательные документы на момент обозрения судом была нарушена, таким образом, что к ней имелся доступ. Стороной заявителя по названному делу заявлялось ходатайство об истребовании списков избирателей проголосовавших на выборах, однако ему было отказано. Избирательная комиссия представила акт, в котором указано: «списки избирателей при попытке поднять развалились на части», а ведь списки избирателей – это такой документ, который мог бы стать наиболее ценным доказательством, поскольку его содержание позволило бы выявить из первоисточника как количество проголосовавших, так и возможную подделку подписей избирателей. Обращает на себя внимание тот факт, что избирательная документация была залита водой, как раз в тот день, когда было заявлено ходатайство об обеспечении доказательств. Так, в ходатайстве об обеспечении доказательств было указано: согласно ст. 139 ГПК РФ по заявлению лиц, участвующих в деле, суд может принять меры по обеспечению иска, наложить арест и изъять из избирательной комиссии муниципального образования города Минеральные Воды все документы, связанные с выборами депутатов Минераловодской городской Думы города Минеральные Воды Минераловодского района Ставропольского края второго созыва: имеющиеся протоколы, переписку, все избирательные бюллетени как погашенные так и не погашенные, протоколы, таблицы, документы, свидетельствующие о движении бюллетеней их заказе, получении, выдаче избирательным комиссиям и остатке, иные избирательные документы, которыми пользовались члены избирательной комиссии, и требование обратить к немедленному исполнению.