Текст книги "Старинное зеркало в туманном городе"

А потом, будь, что будет. Главное, пусть он останется с ней. Может, когда-нибудь Марина попросит врача дать ей эликсир бессмертия, чтобы вслед за ним пройти его путь. Прийти к нему навсегда. Пока она не готова к этому, но потом…

Врач чувствует все ее эмоции, но он собрался, он тверд:

– Не чему мосты наводить. Нам надо расстаться. Я очень рад, что помог тебе, моя маленькая Fräulein. Большее не к чему.

Его слова опять говорят об одном – она больше не увидит его…

Раз так, Марина не будет продолжать разговор.

Правда, глаз призрака она по-прежнему не видит. Марина уверена, что в них есть чувство, которое было раньше. Но что это меняет?

Иоганн Рихтер решил уйти из ее жизни. Он любит Марину, но не хочет разделить ее стремление к нему. Ее слова окажутся бесполезными.

Марине тяжело дышать. А в комнате еще и очень накурено. Она открывает окно.

Уже знакомый ей город…

Он становится родным, он никуда не уйдет.

– Ты только не грусти, все в жизни проходит, – говорит ей Иоганн Рихтер.

Видит – Марина приняла его решение. У него разрывается сердце, но, как врач, он удовлетворен. Но как она перенесет расставание?

Что ж, он будет издалека наблюдать за ней. Именно издалека, чтобы не смогла почувствовать его, как уже было. Если потребуется, он придет Марине на помощь.

– У тебя все будет хорошо, – сказал он.

А сам глядит на нее. Какой же она стала близкой…

– Спасибо тебе за все, – говорит Марина.

Она чувствует взгляд врача, но продолжает смотреть в окно.

Теперь уже она не хочет встретить взгляд Иоганна Рихтера.

– Ты не уйдешь из моей жизни, я всегда буду помнить тебя, – признается она. – Но раз решил уйти, уходи.

Иоганн Рихтер близко подходит к ней. Он позволяет это себе в последний раз. Марина не видит врача, он стоит сзади нее.

– Adieu… – прошептал он.

Он ушел беззвучно. Как всегда.

Марине стало очень холодно. Ночь, а окно нараспашку.

Мерзнет, но от него не отходит. Смотрит на город.

Он остался с ней, с ним будет легче пережить эту ночь.

Глава 11

Картины Андриса теперь лучше продаются. Он никогда не приносил домой таких денег.

– Если так пойдет, сможем к зиме сделать ремонт, – сказала его мама.

Их небольшой квартирке в Московском форштадте давно нужен ремонт. Не делали с восьмидесятых годов. Не на что было. Когда-то немало денег ушло на лечение Андриса. В те годы Раймондс продал почти все свои полотна.

А когда Андрис сам стал писать, то на картинах зарабатывал немного. Пенсии Велты и Раймондса тоже невелики.

Сейчас Андриса радует только заработок. Это и еще творчество, в котором он снова с ней, с маленькой женщиной, которую видел всего три раза.

Благодаря незнакомке он взорвался, как художник, вышел на новый уровень. Андрис сам чувствует это, и люди, которые берут его картины, тоже. Им доволен отец.

Все видят – в полотнах больше чувства, они несут в себе мощный импульс. Незнакомка – по-прежнему в их центре.

Художник не перестает думать о ней. Но он прекратил ее поиски. Не хочет снова увидеть ее с другим мужчиной.

Вечерами быстро идет к костелу святого Екаба. Побудет там немного, и домой. Работать…

Раньше, когда впервые увидел эту женщину, его то и дело охватывал гнев на себя. Гнев на свою болезнь, которая сделала для него невозможной счастливую любовь.

Теперь это прошло. Художник смирился с тем, что не встретит ее. Все больше живет картинами. Стал еще более замкнутым. Когда продает полотна, едва разговаривает с людьми. Даже с родителями почти не общается.

Марина так и не легла ночью, когда Иоганн Рихтер оставил ее. То курила у окна, то сидела в кресле. Босые ноги замерзли, но она не надела носки. Боль, опустошенность, которые чувствовала, были сильнее холода.

Встреч больше не будет, он не придет. Пустота…

Проходят дни, Марина не может привыкнуть жить в пустоте.

Как и раньше, гуляя по Риге, открывая для себя все новые и новые ее уголки, она ловит на себя на том, что хочет прийти сюда с ним. Но он уже не появится в зеркале, и дверь не распахнется сама перед ним.

А она по-прежнему мало спит ночами. Знает, что не увидит Иоганна Рихтера, но все равно ждет.

Она ждет и днями. Ждет, когда снова ощутит его присутствие в своей спальне.

Первые ночи после того, как расстались, Марина ласкала себя, думая о нем. Ей становилось чуть лучше в эти минуты. Но потом грусть возвращалась. Она была еще более сильной. Марина запретила себе это делать.

Несколько раз она, желая приглушить тоску, снова пила водку. Немного, рюмку, другую. Противно, не помогает, отказалась от и этого.

Она стала больше курить. Теперь редко обходится одной сигаретой. Возникла новая привычка – подряд выкуривает две, а то и три сигареты.

Родственники снова волнуются. Нет, Марина не отказывается от общения с дядей Петей и Алексеем. Наоборот, охотно откликается на их приглашения куда-нибудь съездить или сходить. Но почти не разговаривает с ними. Грустит, вспоминает Иоганна Рихтера.

Петр Альбертович переживает из-за племянницы. Он меньше думает о делах и о не сбывшейся мечте – покупке дома на улице Марияс. Алексей разделяет его волнение. Его длинное лицо выражает крайнюю озабоченность.

Они позвонили в Москву, рассказали обо всем родителям Марины. Те даже собрались приехать в Ригу, но она отговорила их от этого.

Знает, как расстроятся, когда такой увидят. Она этого не хочет.

Нет, Марина, конечно, не в таком состоянии, в каком приехала в Ригу, у нее нет желания уйти из жизни. Просто исчезло главное. То новое, что появилось здесь, что дало счастье.

Марина оказалась в пустоте…

Она часто смотрит в старинное зеркало. Вспоминает, как впервые увидела Иоганна Рихтера.

«Приди ко мне». Эти слова она написала большими красными буквами на зеркале. Вдруг он увидит?

Надпись не помогла. Марина стерла ее

Иоганн Рихтер каждый день смотрит на Марину. Часто, когда молодая женщина идет по городу, он, незримо для людей, следует за ней.

Призрак видит, что ей тяжело. Наверное, труднее, чем ему. Он может смотреть на нее, ему даже кажется, что они идут вместе. Сладкая, несбыточная иллюзия…

Но у Марины нет даже этой иллюзии.

Врач очень хочет ей помочь. Но что можно сделать?

Снова вернуться? Исключено. Значит, нужно придумать что-нибудь еще. Пора включить свой мозг, задействовать его на сто процентов!

Иоганн Рихтер перестал ходить в библиотеку. Прекратил наблюдать за людьми. Почти все время он проводит в комнате на чердаке музея, или бродит по улицам. Думает…

Всегда Рига успокаивала его, а теперь начала раздражать! Запутанные улицы центра напоминают лабиринт, который у него в голове. Врач не может добраться до его сердцевины. А тут еще туман нагоняет тоску.

Он мучается. Но верит – каждую задачу можно решить. Не отступает, думает, поглощен этим.

Даже возвращение Айны не отвлекло Иоганна Рихтера. Он переживал из-за того, что девушка пропала, но сейчас для него главное – это Марина, ее грусть.

Айна все это время не спускала с него глаз, хоть и очень злилась. Сразу увидела: Иоганн прекратил видеться с маленькой женщиной. Он, правда, наблюдает за ней, но это уже другое дело. Грустит, конечно, скучает. Но все это, наверное, скоро пройдет.

Айна простит его, вернется, постарается, чтобы ему было хорошо. Как всегда, как уже почти пятьсот лет.

Девушка позаботилась о том, чтобы заставить Иоганна Рихтера смотреть на себя. Нарядилась, как следует. Вернее, почти разделась: надела очень прозрачное белое платье.

Вошла в комнатку на чердаке музея, сразу к нему.

Иоганн Рихтер размышлял, сидя в своем большом кресле, обтянутом кожей. Айна встала перед ним на колени. Врач увидел красивую грудь, все тело девушки.

– Я вернулась, – тихо сказала она.

Ласково провела рукой по его щеке.

– Забудь о ней, не скучай, я с тобой, – прошептала.

– Все прошло, – ответил он.

Да, все как раньше. Снова Айна рядом, снова с любовью смотрит на него. Гладит его руки своими руками, затем склоняется к ним, целует.

Иоганн Рихтер чувствует, что девушка-призрак возбуждена, хочет его. Соскучилась.

И он скучал без Айны, тосковал по ее телу.

Они занялись любовью. Но близость не принесла покой Иоганну Рихтеру.

Почему, почему он не придумал ничего такого, что сможет помочь Марине!

Никаких идей нет…

Наверное, им мешает родиться желание вернуться к этой женщине.

Может, посоветоваться с кем-нибудь?

Анна и Жанна в гневе. Они очень надеялись, что Айна будет пребывать в злобе. Тогда рано или поздно им удалось бы сделать так, чтобы она снова пришла к башням. Но девушка рада, что снова вместе с Иоганном Рихтером. Она пришла в себя, теперь не забудет об опасности места, где живут сестры. Значит, она недосягаема для них.

Ведьмы ничего не могут сделать с Айной, они в ярости!

Снова занимаются любовью. Не обычной, играют в Госпожу и рабыню. Унижают, мучают друг друга. До крови ранят друг друга, потом слизывают ее с тел. Вид крови, ее вкус помогают сестрам снять напряжение. Они успокаиваются. Теперь им будет легче вкладывать черные мысли в души людей.

Благодаря туманному лету ведьмы-призраки очень сильны. Они ждут, когда кто-нибудь пройдет возле башен. Но никого нет на пригорке, где стоят две кирпичные, ветшающие громадины. Весь день для Анны и Жанны проходит впустую.

Лишь туманным вечером, когда в свете неяркой луны башни выглядели особенно зловеще, на пригорок поднялся человек. Пожилой, сутулый, в рабочей одежде.

Анна и Жанна хорошо знают его. Это Арвидс Бауманис – старший смотритель башен. Он регулярно бывает здесь.

Бауманис не любит это место, где в голову лезут плохие мысли, боится его. Но все равно, преодолевая страх, приходит сюда так часто, как полагается по инструкции. Водонапорные механизмы надо проверять. Эту неприятную работу Бауманис всегда оставляет на конец дня. После нее он не в силах заняться чем-либо другим.

Анне и Жанне очень хочется отыграться на этом старике по полной программе…

Нет, они не станут делать большое зло Арвидсу Бауманису. Лишь чуть-чуть пустят свои мысли в его голову. Если перегнуть палку, пожилой смотритель станет еще больше бояться башен. В конце концов, плюнет на все, уйдет на пенсию.

Заменит ли его кто-нибудь? Остальные рабочие с еще большей неохотой приходят сюда.

Так что, если Бауманис оставит работу, башни, скорее всего, забросят. Тем более, что у города нет в них особой нужды. Дешевле соорудить новую водонапорную вышку, чем возиться с этими древними башнями.

Со временем их могут разрушить. Это, конечно, не трагедия для сестер, но крупная неприятность. За десятилетия они привыкли жить здесь. Здесь они стали Анной и Жанной.

Поэтому сестрам приходится беречь Бауманиса.

Но они не оставляют его в покое:

«Зарплата мизерная, как жить на нее?» – не перестает думать смотритель, пока возится с ржавыми водонапорными механизмами.

«Здесь мерзко, а деваться некуда, больше ни на что не гожусь. Придется до смерти тянуть лямку в этом проклятом месте», – грустно говорит он себе, смазывая машинным маслом детали.

Бауманис переживает из-за маленькой зарплаты. Он и жена растят двух маленьких внуков. Дочь развелась с мужем, который крепко пил, уехала в Англию, но хорошую работу там не может найти.

Жене Бауманиса пришлось устроиться домработницей к молодой паре. Муж – писатель, жена – поэтесса. Они хорошо относятся к супруге Бауманиса, особенно жена, ее зовут Анитой. Но только супруга смотрителя башен в возрасте, ей уже трудно работать.

Эх, если бы Арвидс Бауманис получал больше…

Эти мысли часто приходят к нему. Но сегодня Анна и Жанна усилили их. Знают, теперь Бауманис расстроенным пойдет домой.

Ведьмы ликуют, когда провожают взглядами длинную сутулую фигуру смотрителя.

У Анны и Жанны выдался неплохой вечер…

.

Родители не раз говорили Андрису о том, что опасно приближаться к водонапорным башням. Но сегодня художник забыл обо всем. Сильное, как никогда вдохновение было с ним весь день, который провел возле кирхи святого Петра. Он очень ждал вечера, уже представлял себе, какую картину напишет ночью.

На полотне снова будет она. Незнакомка…

Андрис взбудоражен, спешит в мастерскую, хочет быстрее воплотить замысел. Срезая путь, он идет по пригорку, на котором стоят две водонапорные башни. В тумане их едва видно, как почти не видно чахлых осин, растущих рядом.

Анна и Жанна захохотали от радости, когда увидели Андриса. Они тут же проникли в его мысли.

Ведьмы знают, что делать с ним!

«Надо бросить писать картины с этой женщиной. Хватит, довольно», – говорит художнику Анна.

«Она спит с другим, представь это, представь, как она стонет под ним», – вторит ей Жанна.

«За что любить ее, видел всего несколько раз!» – убеждают художника сестры.

Да, так он раньше не думал…

Не приходило в голову. Увидел симпатичную женщину под дождем, размечтался. А ведь не знает ее, босоногую незнакомку. Он думает о ней, полон ей. А она…

Она счастлива с другим!

Может, влюбился в эту женщину, как в абстрактный образ? Может, отчасти придумал ее?

«Не буду больше писать ее, постараюсь забыть», – решает Андрис.

Это его собственное решение. Собственное, но художника подтолкнули к нему Анна и Жанна.

«Правильно, а то, когда пишешь ее, думаешь о ней, лишь хуже себе делаешь», – шепчет художнику Анна.

«Посмотри, до чего дошел, все мысли о ней, забудь ее навсегда, хватит жить иллюзией», – настаивает Жанна.

Душа художника сопротивляется этим мыслям:

«Иллюзией тоже прекрасно жить», – думает Андрис.

Сестры молчат. Анна и Жанна хорошо чувствуют художника, видят, что им не убить его любовь. А вот из творчества незнакомка уйдет.

Ведьмы довольны. Они прочли в душе Андриса, как важна Марина для его вдохновения. Теперь он не сможет писать, как прежде. Для него это станет ударом. Выйдет из равновесия, может, вообще перестанет работать. Не исключено, что усилится его болезнь.

Вот тогда-то Анна и Жанна порадуются!

Если он снова пройдет мимо башен, они еще пообщаются с ним…

Андрис приходит домой с твердым решением. Он больше не станет писать незнакомку.

Собрался начать работу над полотном, на котором ее не будет. Все приготовил. Ночь не спал, но так и не подошел к мольберту.

Несколько следующих ночей были похожи на эту. Наконец, Андрис все-таки заставил себя работать, что-то выдавил из себя. Но потом ему не хотелось смотреть на эти картины. Плохие сюжеты, слабая цветовая гамма. Полотна были похожи на работы очень старательного, но совершенно бездарного ученика…

Раймондсу стало больно, когда он увидел последние картины Андриса.

– Ты сделал большой шаг назад, сын, – грустно сказал он.

Отец всегда следил за творчеством Андриса. В последнее время был счастлив. Видел – Андрис взорвался, растет. Становится большим художником, большим, чем был когда-то он сам. И вот теперь…

– Все еще переменится. Бывают взлеты, бывают спады.

Велта берет мужа за руку, успокаивает его своим прикосновением.

Второй рукой она гладит волосы Андриса. Он еще больше расстроен.

Велте жаль обоих своих мужчин. И сына, который с отвращением смотрит на свои полотна, и мужа, который видит в Андрисе свое продолжение.

– Давайте, в воскресенье пойдем в старый город. Он обязательно навеет тебе, Андрис, что-нибудь хорошее, – предложила она.

– Как насчет того, чтобы зайти в «Петушок святого Петра», немного посидеть там? – спросил Раймондс.

Андрис с радостью принял эту идею.

Видит, родители, как могут, хотят помочь ему, в их поддержке он всегда черпает силы. А до воскресенья еще есть дни, он снова попробует писать.

Но эти дни не принесли ничего хорошего его творчеству.

Воскресная прогулка была, как обычно, светлой, хорошей. Но как же заболело сердце Андриса, когда они проходили мимо кирхи святого Петра.

Здесь он второй раз увидел незнакомку. Здесь тщетно искал ее в переулках…

Он не может забыть ее. Снова хочет написать эту женщину.

Но она с другим. Его, Андриса, даже не знает.

Он по-прежнему пытается писать картины без нее. Но они становятся хуже и хуже. Люди почти не смотрят на них. Покупают лишь те, на которых эта женщина, или совсем старые, написанные, когда еще не встретил ее.

Андрис переживает, впадает в депрессию. Его болезнь снова начинает набирать силу.

Художник, хуже, чем прежде, чувствует себя, когда на него смотрят люди. Ему становится страшно, во рту, как пустыня Сахара. Он дольше, чем прежде, приходит в себя. Едва восстановится, снова ловит чей-нибудь взгляд. Снова получает удар. И так он идет по кругу. По мучительному кругу.

«Это все от переживаний», – думает он. Пора опять идти к врачу, усилить лечение.

Прежде такое уже бывало. Болезни Андриса свойственны колебания. Врачи в таких случаях наращивали терапию. Помогало.

Художник записался на прием к врачу. Но на душе было так тяжело, что он не выдержал. Первый раз в жизни напился. Даже не мог вспомнить, как добрался до дома.

Нет, больше такого не будет. Андрис дал эту клятву, когда утром увидел глаза своей мамы.

Врач врачом, но и самому пора взять себя в руки. Надо забыть незнакомку. Ему стало хуже, после того, как встретил ее!

Но как можно забыть эту женщину, если она удивительная, ни на кого не похожая… Она не придуманный образ, Андрис почувствовал ее!

Он любит, любит ее! Пусть она с другим, пусть его жизнь изменилась к худшему..

Хорошо хоть, радуется художник, у него не было больше галлюцинаций. Андрис помнит, как пес на крыше дома, в котором, наверное, живет незнакомка, смотрел на него, лаял. Больше ничего подобного не происходит. Бог милует.

Глава 12

Иоганну Рихтеру хочется поделиться с кем-нибудь своими проблемами. Айна, понятное дело, отпадает. Ей душу не откроешь. А близких друзей в призрачной Риге у врача всего двое – Пес и пивовар Крастиньш.

Толстый пивовар Крастиньш не только пациент, но и друг Иоганна Рихтера. А заодно, конечно, и Айны.

Когда Крастиньшу пришло время умирать, произошло следующее. В ад ему было идти не за что. В рай он сам не захотел отправляться – там не найдешь пива.

Потому пивовар остался в городе, стал призраком.

В Риге и вокруг нее много пивоварен, но Крастиньш, несмотря на изобилие любимого напитка, иногда начинает страдать. Переживает оттого, что не в раю. Туда все-таки хочется, но он не может расстаться с пивом. Оттого мучается, не находит себе места.

Иоганн Рихтер успокаивает его, применяет легкий гипноз.

Они нередко видятся. Иногда врач лечит Крастиньша, а чаще они просто пьют пиво.

Иоганн Рихтер направился на улицу Бруниниеку. Там, в старом здании песочного цвета обитает призрак Крастиньша. В этом доме когда-то был пивзавод. Крастиньш работал здесь, сваренное со своим участием пиво считал лучшим в Риге. В советское время производство перенесли на окраину города, но Крастиньш не стал перебираться туда. Наведался в место, куда переехал завод, попробовал пиво.

– Хуже стало, мне нечего здесь делать, – сердито сказал.

Врач рассказал пивовару о Марине.

– Плохо дело, – покачал головой Крастиньш, – Суди сам, Иоганн. Меня раздирает между пивом и раем. А Марина оказалась между настоящей жизнью и тобой. Хорошо, что бросил ее. Но все равно, девка теперь изводится.

Некоторые слова не очень понравилось Иоганну Рихтеру. «Бросил», «девка»…

Грубовато. Крастиньш, конечно, не утонченный интеллигент. Но это неважно. Человек он, а, вернее, призрак – прямой, честный. И сейчас все сказал правильно. Только что толку? Иоганн Рихтер все это и так понимает.

Но пивовар тут же дал ему совет. Ценный, как потом выяснилось:

– Эх, переключить бы ее, Марину, на другое. На другого, вернее. Но это, Иоганн, не в наших силах. Давай, выпьем, друг.

– Прозит! – кивнул Иоганн Рихтер.

Они выпили, потом пели песни, затем еще выпили. А потом к ним присоединилась Марта.

Она, как узнает, где находится Иоганн Рихтер, сразу мчится к нему. Правда, она боится Айны. Но в тот день рядом с врачом не было Айны, и Марта мгновенно оказалась у Крастиньша, в заброшенной пивоварне.

Врач смутно помнил, как Крастиньш продолжал опустошать бокалы с пивом, а Марта села на колени к нему, к Иоганну Рихтеру, хотела поцеловать его в губы. И еще они все втроем пытались продолжать петь.

Чем закончился вечер, врач не знал. В его энциклопедической памяти почему-то возник провал.

Впрочем, слова пивовара отложились в голове у Иоганна Рихтера.

Он вспомнил их, когда разговаривал о Марине с Псом…

Пес деликатен. Не раз видел Иоганна Рихтера и Марину вдвоем. Но никогда не пытался обсудить с врачом их отношения, хотя обычно обо всем хочет поговорить со своим другом.

На этот раз было другое дело. Врач сам все выложил Псу. Рассказал о том, как боролся с собой, перед тем, как начал встречаться с Мариной, о том, что он положил конец этим отношениям и теперь не знает, как сделать так, чтобы молодая женщина забыла его.

– Время, оно, конечно, все лечит, но только хочется, чтобы Марина быстрее пришла в себя, – закончил свой рассказ врач.

– Еще бы, ведь она мается, – грустно сказал Пес и прижался боком к врачу.

Видел, что сейчас плохо не только Марине но и его другу.

– Кстати, не ты один сохнешь по ней, – вдруг сообщил.

– А кто еще, интересно?

– Андрис, – не замедлил с ответом Пес.

Андрис…

Это очень интересно.

– Я видел, как он смотрел на тебя и Марину, – продолжал тем временем друг Иоганна Рихтера, – вы однажды шли к дому, а он – следом за вами. Тут любой поймет, что парень без ума от нее. Наверное, увидел Марину как-нибудь в городе, вот и влюбился. Она очень красивая. А он человек мечтательный.

– Может, и не влюбился, – заметил Иоганн Рихтер, – может, просто понравилась. Увидел красивую девушку, пошел за ней. Захотел, как следует, разглядеть. Он же художник.

– Может и так. А я с Андрисом немного пошутил, – признался Пес.

Сообщил это и сделал паузу. Слегка наклонил голову, лукаво поглядел на своего друга.

– И что ты сделал? – с тревогой спросил Иоганн Рихтер.

Он знает, что Пес иногда любит проказничать.

– Просто кивнул ему, и еще пару раз гавкнул, ничего больше, – Пес посмотрел врачу прямо в глаза.

Сама, можно сказать, невинность.

– Зачем ты это сделал? Как мог! – возмутился Иоганн Рихтер, – Андрис, я уверен, подумал, что у него галлюцинации. Наверняка, до сих пор не может прийти в себя.

– Ты прав, не следовало так играть с ним, – согласился Пес, – но я тогда не подумал об этом. Но, какой забавный вид был у него! – он весело подмигнул Иоганну Рихтеру. – Быстро ушел отсюда, и не показывался больше. Я, – объяснил свой поступок Пес, – не хотел сделать ничего плохого. Просто решил слегка напугать его, а то он взял бы, и подошел к Марине, помещал бы тебе.

– Нашел, как напугать, ты нанес ему травму! – негодовал Иоганн Рихтер.

– Больше не буду, – Пес с виноватым видом посмотрел на своего друга, – не сердись только, прости.

Глаза Пса были полны раскаянием

Иоганн Рихтер обожает эти глаза. Он наклонился к Псу, поцеловал его в нос:

– Уже простил, – сказал от всего сердца.

– Хотя, – Пес вдруг очень серьезно посмотрел на врача, – может, зря я отпугнул Андриса. Наверное, было бы лучше, если бы он попытался встать между вами. Не нравилось мне, что ты встречаешься с Мариной. Не дело. Она ведь, сам понимаешь, отсюда, а мы, друг, оттуда.

– Ты прав, я сам это всегда знал, – опустил голову Иоганн Рихтер.

– Не грусти, – утешил его Пес, – глядишь, она скоро забудет тебя. Жаль, Андрис сейчас сюда уже не ногой. Меня испугался.

– Он испугался больше всего, что у него началась галлюцинации. Боится, что болезнь приобрела новую форму.

– Бедняга, – сочувственно вздохнул Пес, и тут же добавил, – И Марину мне жалко. Она все время ходит расстроенная.

Они оба, и Иоганн Рихтер, и Пес, очень многое знают об Андрисе. Врач часто рассказывает Псу о художнике.

Он наблюдает за Велтой, Раймондсом и их сыном. Делает это с тех пор, как они вернулись в Ригу.

Врач наблюдает за ними не так, как за остальными людьми. С особым вниманием, хотя никогда не показывался им на глаза. Дело в том, что Андрис и его отец – родственники Иоганна Рихтера, прямые потомки Вальтера, его родного брата. Оба – для призрака своего рода «племянники».

При жизни у братьев были не лучшие отношения. Иоганн отказался продолжить отцовское дело: не стал писать иконы. Ему было интересно другое – лекарства, людская психика. Поэтому Иоганн, – он тогда еще был совсем юным, – переступил через семейные узы: ушел из дома, открыл аптеку.

Родители перестали знаться с ним. Брат последовал их примеру.

С годами острота конфликта сгладилась. Отчасти помогло то, что Иоганн вылечил своего отца. Мазями поднял его на ноги, когда тот почти перестал ходить, после того как упал с лестницы. После этого родственники снова стали немного общаться с врачом.

Родители братьев Рихтеров ушли из жизни, а они по-прежнему мало знались. Вальтер не мог до конца простить брату, что тот отошел от семейного дела: у них все в роду были иконописцами. А Иоганн сердился на Вальтера за то, что не понимал, не ценил его врачебные искания, успехи на этом поприще.

А затем Вальтер предал Иоганна. Не из-за непонимания, барьер которого всю жизнь стоял между ними. Это произошло из-за страха.

Вальтер был женат на женщине, которая стала лютеранкой. Ему было известно, что ее единоверцы решили расправиться с его братом. Но он не сообщил об этом Иоганну.

Знал, что если сделает это, тоже станет врагом для фанатиков.

Вальтер испугался не за себя, а за детей, которым без него было бы плохо. Их у него было пятеро, он их безумно любил.

Когда брата убивали, Вальтер ушел в свою мастерскую. Пытался писать иконы, но у него сильно дрожали руки.

Иоганн Рихтер узнал о предательстве брата. Это произошло, когда его замуровывали в стену церкви, Среди убийц был отец жены Вальтера. А между этим тощим стариком и его дочерью никогда не было секретов. Как не было их и между ней и Вальтером. Врач все это прекрасно знал.

Когда Иоганн Рихтер стал призраком, он не хотел видеть Вальтера. Но и не желал ему зла. Просто вычеркнул брата, а, заодно, и его детей из своей жизни.

Время шло. Вальтера не стало, а у его сыновей и дочерей появились свои дети.

Новые родственники призрака. Ни в чем перед ним не виновные. Врач понимал, что на детей Вальтера еще можно было распространить злость на него. Но было нелепо делать это в отношении его внуков.

Врач почувствовал, что тянется к ним. Зов крови. Это не ушло, хотя он и стал призраком. Ему хотелось видеть их жизнь. Призраку казалось, что у него есть семья, когда он наблюдал за ними. Они не знали, не видели его, но он все равно был с ними.

Иоганн Рихтер следил за жизнью всех потомков Вальтера. Он встречал каждого новорожденного в их семьях. Провожал каждого умершего в последний путь. Незримый член клана Рихтеров…

Иногда врач помогал родственникам. Своим все более далеким от него по числу разделяющих поколений «племянникам» и «племянницам».

У одного из них, Карла, была сильная депрессия.

Это произошло во второй половине девятнадцатого века. Молодой человек пробовал себя, как художник-импрессионист. У него не получались картины, в них не было чувства, настроя. Оттого Карл стал все видеть в черных тонах.

Но после того, как художника несколько раз посетил неведомый призрак, его настроение стало другим. Он снова начал рисовать. Его картины стали лучше. Они до сих пор хранятся в коллекциях латвийских музеев.

Иоганн Рихтер провел с племянником всего несколько сеансов гипноза. Он подавил депрессию Карла, усилил его уверенность в себе. Это помогло раскрыться таланту юноши. Карл так и не узнал, что ему помог брат прапра – двенадцать раз – прадеда.

Андрис, кстати, не только талантом, но и внешне очень похож на Карла – двоюродного брата своего прапрадеда…

Когда-то у Иоганна Рихтера было немало родственников. Почти всем потомки Вальтера отличались многодетностью. Но в позапрошлом веке что-то изменилось в этом роду. Все больше Рихтеров стало оставаться бездетными. А многие и вовсе не женились, или не выходили замуж.

В начале двадцатого века в Риге жили всего четыре семьи, которые вели род от Вальтера. Три из них перед войной уехали в Германию. Тогда почти все рижские немцы покинули свою родину. Лишь одна семья – родители Раймондса и он сам – осталась в городе. В них было намного больше латышской крови, чем немецкой.

А вскоре после войны в Риге не стало и этой семьи. Депортация…

Родственники не знали о существовании врача-призрака, но все равно, пока они жили в Риге, он чувствовал, что родная кровь близко. Потом, долгие годы, врач ощущал себя одиноким.

Это прошло только когда Раймондс, Велта и Андрис вернулись в Латвию.

Андрис…

Иоганн Рихтер с самого начала наблюдал за его болезнью. Он все проанализировал. С горечью согласился с психиатрами, которые лечили «племянника» – юношу нельзя вылечить полностью. Можно лишь поддержать его лекарствами, которые не дадут болезни развиться, ослабят ее. Но врачи никак не могли подобрать правильную схему лечения. Иоганн Рихтер составил свою схему. Был уверен – она окажется эффективной.

Ему пришлось явиться к одному из врачей, которые занимались Андрисом. Иоганн Рихтер в баре, будто случайно, подсел к этому доктору. Представился психиатром из Дании. Слово за слово, они заговорили о пациентах, зашла речь и об Андрисе. Иоганн Рихтер выслушал собеседника, а в конце разговора предложил ему свою схему лечения. Лечащий врач художника оказался восприимчивым. Он не преминул воспользоваться советом призрака. Болезнь Андриса, как и следовало ожидать, не прошла, но на ее развитии был поставлен крест.

Иоганн Рихтер всегда следил за «племянником», сочувствовал ему, был в курсе всех его дел.

Лишь в последние месяцы призрак почти забыл о художнике. Чувство к Марине вытеснило многое из его жизни.

Сейчас Иоганна Рихтер зол на себя. До чего дошел! Пес рассказывает ему об Андрисе – единственном молодом человеке, в котором течет его кровь.

Врач поспешил исправить свой грех. Несколько дней, заставляя себя не думать о Марине, наблюдал за «племянником».

Молодой человек выглядит измученным, похудел. Взгляд тревожный, взволнованный. Видно, что его еще сильнее, чем прежде, терзают страхи. Но Андрис так изменился не только из-за болезни. Дело еще в Марине, в любви к ней.

Иоганн Рихтер понял это, когда увидел картины Андриса. Среди полотен, которые художник выставил для продажи, еще осталось несколько, на которых была изображена она.

Стройная, босоногая, под дождем…

Да, «племянник» любит ее. Оттого и следовал за ними, когда Иоганн Рихтер провожал Марину.

Наверное, встречал ее в городе. Только вряд ли подошел к ней. Врач знает, что у Андриса из-за болезни не складываются отношения с женщинами. Последние годы вообще, живет, как монах.

А сейчас запал на Марину. Мучается, страдает.

Надо помочь ему.

Надо помочь Марине.

Она, как и Андрис, не идет из головы Иоганна Рихтера. Больно видеть, как погас огонек в ее глазах, который был таким ярким, когда она ночами встречалась с ним, с призраком.