Текст книги "Сторожевые волки Богов"

– Не торопись, – зашептала девушка, отодвигаясь, но, не высвобождая ладошку из сильной руки. – У нас бесконечность впереди. Иди за мной.

Она увлекла Никсона дальше в заросли, то почти прижимаясь, то вновь отстраняясь, тихо смеясь и бросая взгляды, буквально физически ощущающиеся Майклом. Малыш двигался послушно, желая только одного – быстрее достигнуть той неведомой цели, к которой стремиться девушка и дать, наконец, волю своему желанию, растущему в нем с каждым шагом. Наконец, движение прекратилось, и остановившаяся Эрея повернулась к Никсону. Он воспринял это как призыв к действию, и решительно обнял хрупкие плечи. Девушка больше не отстранялась, а напротив, подалась навстречу. Волна ошеломляющих ощущений и чувств захлестнула Малыша, окончательно лишая рассудка. Теплый свет, желание, нега взаимного чувства. Весь мир утонул в слишком ярких образах и эмоциях. Пропали луны и окружающая действительность.

– Бесконечность впереди…

* * *

– Куда он мог исчезнуть?

Голос Лилит не предвещал ничего хорошего всем в радиусе десятка миль, за исключением, разве что, Упыря. Ладони привычно сжимали снайперскую винтовку.

– Он не оставил бы нас здесь, уйдя без предупреждения, – продолжила Ирмгард, переводя взгляд на девушку-ментата.

– Я не знаю, куда пропал ваш друг, – твердо ответила Эрея, неотрывно глядя в глаза Лилит сузившимися по-кошачьи зрачками. – Мы найдем его. Наст хоть и сильно потаял, но кое-какие следы все же остаются. Воины Дагрофа уже ищут следы.

Этому диалогу предшествовали бесплодные поиски капрала в лагере, и в непосредственной близости вокруг него, и вызовы его по устройствам ближней связи. После серии бесплодных попыток, Лилит и Упырь оставили эти усилия, и с тревогой наблюдали за действиями молодых воинов.

– Самума бы сейчас сюда, – посетовал Упырь, самостоятельно пытаясь рассмотреть на плотном насте какие-нибудь следы. – Может, Малыш на охоту ушел?

– Нашли! Нашли! – перевела Эрея зазвучавшие со стороны ближайшего холма встревоженные крики.

И не столько смысл этой реплики, сколько звучащая в голосе молодых следопытов тревога или даже страх, заставили диверсантов помчаться во весь дух к кричащему воину. Упырь на бегу поудобнее перехватил подаренный кузнецом широкий меч да расстегнул ножны диверсантских ножей, а Лилит лишь проверила пальцем положение флажка предохранителя на своей верной «МРГ Матч». Проломившись сквозь густой кустарник, диверсанты выскочили на большую поляну, окруженную островками кустарника и молодыми деревцами, едва не сбив с ног при этом нескольких склонившихся воинов Дагрофа.

– Что здесь? – опережая Лилит, спросил Упырь.

– Вот его следы, – послушно начала переводить Эрея затараторившего следопыта. – Он стоял здесь довольно долго. А потом, вот видите, пошел в ту сторону. К холмам.

Зоркий глаз Лилит уже различил на плотном насте едва различимые следы от армейских ботинок. Будь Малыш чуть легче, и следов не осталось бы вовсе. Но такой громила как Никсон и на асфальте, кажется, чудом не оставляет следов.

– Вперед! – скомандовала Лилит, хотя Упырь и без того метнулся следом, тоже разглядев след.

Оставив позади причитающих воинов Дагрофа, и кричащую что-то им вслед Эрею, диверсанты в несколько прыжков пересекли поляну, и, с удивительной бесшумностью, врубились в заросли на противоположной ее стороне. Густой кустарник несколько замедлил продвижение превратившихся в охотящихся хищников землян. Теперь, оставив в покое ножи, Упырь водил стволом бэски, выискивая ту опасность, которая помешала капралу вернуться в лагерь. То, что опасность была, и капрал в беде, не вызывало сомнений ни у него, ни у двигающейся в паре шагов справа Лилит. Стремительно-плавные движения, короткие жесты бессловесного общения… Заросли кончились, открыв новую, далеко не радующую глаз диверсанта на тропе войны картину. Следы Никсона пересекали небольшую площадку перед чернеющим зевом пещеры, а дальше наста, помогающего рассмотреть следы, больше не было. Лишь гладкий камень.

Не раздумывая ни секунды, диверсанты шагнули в мрачную темноту, активировав в прицельных комплексах своего оружия режим ночного и биологического видения.

– Постойте! – окликнула их выбравшаяся из зарослей Эрея. – Туда нельзя. Это пещера клора.

– Иди с нами, – не оборачиваясь, предложила Лилит.

– Туда нельзя так. Надо подготовиться, – возразила девушка-ментат. – Сначала нужно…

– Вот и готовься, – оборвала ее Лилит и решительно двинулась в глубину пещеры.

Каменный коридор позволял диверсантам двигаться плечом к плечу, осматривая пространство впереди себя через прицелы. Однако в коридоре не было видно не только зверей, но даже мха или плесени на стенах. Продвигаясь шаг за шагом, они забрались глубоко в недра холма, когда в окуляры прицелов увидели глухую стену тупика.

– Ты видел какие-нибудь ответвления? – спросила шепотом Лилит.

– Ничего, даже мышиной норы, – покачал головой Упырь, словно девушка могла увидеть в темноте этот жест.

– Придется возвращаться, – чуть громче предложила Лилит, вытягивая руку и делая шаг к стенке. В тот же миг она исчезла, коротко вскрикнув. Упырь торопливо повел стволом и неожиданно не увидел пола возле стены тупика. Вместо пола здесь, незаметное еще шаг назад, зияло отверстие, размером с большую шахту лифта.

– Лилит, – позвал он, склонившись над краем шахты. – Лилит!

Не дождавшись ответа и не задумываясь о последствиях, он шагнул через край. За мгновение до падения промелькнула мысль о том, что чувство самосохранения и привычка диверсанта не бросаться сломя голову в неизвестность, будто совсем покинули его разум. Тело привычно сгруппировалось как при десантировании с низко летящего бота без средств индивидуального приземления. Но пол все же довольно ощутимо ударил по подошвам ботинок, отозвавшись болью в коленях и заставляя мускулы буквально трещать. Упырь перекувыркнулся, гася энергию падения и, как только оказался снова на ногах, вскинул бэску. В пещере горели лучины и свечи, пахло неведомыми благовониями. У одной из стен, потрескивая, горел в каменном очаге огонь. На высоких подушках неподалеку от очага полулежал Малыш с причудливым кубком в руке. Над ним, двигаясь плавно и завораживающе, танцевали причудливый танец три почти полностью обнаженных девушки. Одна из девушек повернулась к Упырю и призывно вытянула руки навстречу, не прекращая волнующего танца.

– Мы его ищем, а он тут… – задохнулся от праведного гнева Упырь, не сводя глаз с одной из танцовщицы, как две капли воды похожую на…

Выстрел показался громом среди ясного неба, прозвучав в пещере оглушительно несмотря на работу глушителя-компенсатора. Свечи и лучины исчезли, как и жаркий камин. Только через несколько небольших трещин в своде пещеры пробивались жалкие лучи дневного света, позволяющие, однако, видеть все вокруг. И тотчас Упырь с удивлением обнаружил стоящую в двух метрах от него Лилит со снайперской винтовкой у плеча. В широко открытых глазах девушки плескалось крайнее изумление и, переведя взгляд на танцовщиц, Упырь, к своему ужасу, понял его причину. Капрал действительно лежал там, где и видел его Макс Майер несколько секунд назад. Только он возлежал не на подушках, а на каменистом полу, и в руке его не было кубка. Бледный как сама смерть, он явно пребывал в бессознательном состоянии. А танцующие девушки… Сейчас над телом Никсона, опутав его пульсирующими щупальцами, нависал жуткий монстр из фильма ужасов. Огромное яйцеобразное тело, покрытое узлами кровеносных сосудов, скрывалось нижней своей, тупой частью в густой бахроме щупалец. Эти щупальца служили монстру ногами, и ими же он спеленал тело капрала. В верхней части туловища колыхались несколько толстых длинных щупалец с кругляшами присосок, предназначенные, скорее всего, для силовых действий. Между этими массивными верхними щупальцами, немного выше середины тела, выступала уродливым наростом голова. Огромные, мерцающие тусклым красным светом глаза, с ненавистью глядели на Упыря и Лилит. А чуть ниже этих дьявольских глаз разверзлась бездонная широкая пасть…

Вся эта картина, будто фотография на пленке, мгновенно отпечаталась в сознании Упыря. Тяжелое тело качнулось, бахрома нижних щупалец потеряла твердость и монстр начал заваливаться набок, увлекая за собой тело капрала. Только сейчас до Упыря дошел весь ужас перевоплощений и взаимосвязь их с падением монстра, и с потоком густой черной крови бьющей из аккуратного отверстия в массивном лбу…

– Твою мать! – рявкнул Макс Майер, опасаясь, что сходит с ума. – Что тут происходит?

За его спиной послышался шорох, и Упырь крутанулся, ловя в прицел спускающуюся по сброшенной сверху веревке фигуру.

– Стоять! – скомандовал он, чувствуя, как подрагивает на спусковой скобе палец, умоляя хозяина спустить курок. – Еще шаг и я начну стрелять.

– Это я, Эрея, – заговорила торопливо спустившаяся фигура, совершенно справедливо поверившая в осуществление воином обещанной угрозы. – Не стреляй. Я не опасна. Я не клор.

– Не стрелять! – скомандовала Лилит, даже не взглянув на девушку-ментата и бросившись к скрытому в коконе щупалец телу Никсона.

Она выхватила нож, и начала торопливо полосовать упругие щупальца в попытке освободить Малыша. Наконец показалось бледное лицо, закрытые глаза дрогнули веками и открылись. Малыш попытался что-то сказать, но не сумел, потому, что даже срывающийся с его губ выдох сейчас был неощутим.

– Боюсь уже слишком поздно, – прошептала Эрея, помогая освобождать тело Никсона из кокона щупалец, и в ее голосе зазвучали сдерживаемые слезы. – Никто не выживает, отдав жизненные силы клору.

Мускулистые щупальца отрывалис с трудом. Среди большинства щупалец, больше всего похожих на щупальца осьминога попадались более тонкие, заканчивающиеся длинным жестким когтем. Эти костяные кривые иглы глубоко уходили в тело Майкла. Настолько глубоко, что вытаскивать их было сложно, а из открывающихся при этом ран обильно струилась кровь. К тому моменту, когда Никсон был полностью освобожден от щупалец, таких кровоточащих ран оказалось слишком много, словно Майкла изрешетили из автоматического оружия. Кровь растекалась жирной лужей под телом Малыша. Лилит склонилась над освобожденным Майклом и прислушалась, стараясь нащупать пульс и ощутить дыхание.

– Он еще жив, – кивнула она Упырю. – Давай вытаскивать его наверх.

– Подождите, – взмолилась Эрея. – Он не выдержит этого подъема. Я попытаюсь ему помочь.

– Действуй! – согласилась Лилит, ни секунды не раздумывая. – Мы должны использовать любой шанс. Что делать?

– Нужно много воды или снега, – ответила девушка-ментат. – И еще надо развести костер прямо здесь. Воздух течет, и дым будет уходить.

Упырь метнулся к висящей веревке, чтобы дать команду оставшимся наверху воинам Дагрофа принести хвороста и дров, и насобирать снега. Лилит с трудом оттащила Никсона немного в сторону от залитой кровью туши монстра и теперь с интересом наблюдала за действиями Эреи. Та извлекла из ножен небольшой кривой нож, похожий на нож для свежевания, да таким, скорее всего и являющийся. Уверенными движениями девушка вскрыла горб еще подрагивающей в конвульсиях туши клора. Рассекая податливую плоть, она углублялась все дальше и дальше. Наконец, засунув руки во внутренности монстра по локти, Эрея отыскала что-то известное только ей. Немного повозившись, она бережно извлекла из недр туши нечто, более всего похожее на запаянный пакет, вернее пузырь с донорской кровью размером немного больше кулака взрослого мужчины. Только содержимое этого природного пакета имело совершенно черный цвет – много чернее, чем даже сама кровь клора. Держа пузырь как хрупкое сокровище, девушка-ментат, осторожно подошла к лежащему на каменном полу Малышу. Упырь тем временем разложил и разжег костер из сброшенных воинами Дагрофа веток и веселый пляшущий свет осветил, наконец, пещеру.

– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась подозрительно Лилит.

– Это живая вода, из-за которой мы и охотимся на клоров. Он умрет обязательно. Я хочу попробовать влить ему немного этой живой воды, – рассказала Эрея, усаживаясь у головы Никсона.

– Ты же говорила, что из этого готовят лекарство, а не используют в сыром виде. Ты делала это раньше? – спросила Лилит, хотя уже знала ответ, хоть и надеялась, что ошибается.

– Нет, – честно призналась девушка-ментат. – Нет выбора. Он умрет. Совсем скоро. Или мы попробуем, или наверняка увидим его смерть…

Эрея посмотрела в глаза Лилит. Несколько секунд они не отводили друг от друга глаз, а затем Лилит едва заметно кивнула. Осторожно взрезав пузырь все тем же ножом, которым так умело распотрошила монстра, Эрея наклонила разрез к губам Майкла. Упырь помог разжать другу челюсти, и Эрея плеснула немного черной жидкости в горло Малыша.

Тем временем на веревке спустили одеяло, связанное в мешок и набитое снегом.

– Мы должны обтереть его от яда из ран клора, – скомандовала Эрея. – И не жалейте снега…

* * *

Лицо Малыша если и не приобрело еще нормальный цвет, то хотя бы лишилось той смертельной бледности, которую имело совсем недавно. Он задышал глубоко и размерено, как спящий крепким сном человек. Воины Дагрофа натаскали еще дров, спустили вниз мешок с походной едой и, выставив наверху боевое охранение, расположились лагерем у самого входа в пещеру.

– Я все же не понимаю, как все это произошло. Ведь я видел совсем иное, когда спрыгнул сюда сверху. И настолько иное, что просто поверить не могу, – пытался разобраться в произошедшем Макс Майер. – Даже подумал было, что у меня крыша потекла.

– Самая большая опасность клоров как раз и заключается в том, что они могут наводить морок, – пожала плечами Эрея. – Каждый, кто попадает в его зону охоты, престает чувствовать страх, теряет голову и начинает видеть то, что подсознательно хотел бы увидеть. И сопротивляться этому не может никто.

– Так эти клоры что, разумные, как люди? – предположил Упырь, ужасаясь от мысли о том, что было бы, если бы эти клоры собрали упорядоченную и дисциплинированную армию.

– Это звери, – возразила девушка-ментат. – Звери, которые сами того не понимая, наводят морок. Они просто так охотятся.

– Понятно. Как хамелеон, – подала голос Лилит. – Вот мы и попались на свои собственные воспоминания.

– Так! – встрепенулся Макс Майер, насмешливо глядя на Эрею. – Ты говоришь, что им никто не может сопротивляться. Меня он правда развел как лоха на одну мою… Впрочем, это не важно. А как быть с тем, что Лилит плевать хотела на этот его морок?

– Сопротивляться мороку клора не может никто, – упрямо повторила Эрея. – Зверь увидит свежую травку или подраненную добычу, а человек будет видеть то, чем дорожит или чего желает.

– Ты слышала, Лилит, что она говорит, – возмутился Упырь. – Как будто это не ты этой твари мозги вышибла.

– Она правду говорит, – ответила мрачно Ирмгард, протирая извлеченной из кармана формы мягкой тряпкой, свою винтовку.

– Правду? – изумился Макс Майер. – Это значит, что ты тоже видела кого-то? А кого ты видела, Лилит?

– Любопытной Варваре на базаре всю голову отстрелили, – напомнила Лилит. – Я видела одного человека, который когда-то был мне бесконечно дорог.

– Да, непростой расклад, – почесал макушку Упырь, опять переосмысливая недавние события. – Так значит, ты просто сумела взять над собой контроль и разумом понять, что то, что ты видишь, на самом деле не существует. Как тебе это удалось?

– А мне это и не удалось, – покачала головой Лилит, не поднимая от винтовки взгляд.

– Что это значит? – опешил Макс Майер. – Почему ты говоришь, что тебе не удалось?

– Ты тупой? – поинтересовалась Лилит, прежде чем ответить на вопрос. – Я не брала себя в руки. Я просто снесла башку тому ублюдку, который был когда-то мне так дорог, вот и весь расклад.

– Твою мать! – выругался Упырь, во все глаза изумленно глядя на Лилит. – И что же надо сделать, чтобы ты так вот при первой встрече после долгой разлуки…

– Он плохо себя вел, – отмахнулась Лилит, давая понять, что не настроена продолжать разговор на эту тему. – Он сделал мне очень больно.

– Вот черт. Замолкаю, – довольно оскалился Упырь. – А то еще решишь, что я веду себя плохо. А мне моя голова еще пригодится. Я ведь в нее ем…

* * *

Упырь проснулся оттого, что начал замерзать. Ничего удивительного в этом не было, ведь он устроил себе лежанку дальше всех от костра. Сделал он это совершенно сознательно – всю ночь, просыпаясь когда костер начинал затухать, он заботливо подбрасывал в огонь дрова. Этой заботой о костре Макс Майер позволял обеим девушкам, до ночи возившимся вокруг умирающего капрала, выспаться. К ночи Малыш успокоился, но вряд ли наступающий день будет для девушек легким. Поэтому, заметив появившиеся из потолочных трещин тонкие лучики утреннего солнца, Упырь поднялся, чтобы опять подкинуть дров. Получив порцию свежей пищи, пламя радостно заплясало, моментально озаряя пещеру уютным отсветом и распространяя волны тепла. Макс шагнул к лежащему в паре шагов от костра Никсону, намереваясь проверить его состояние, но замер, панически осматривая пещеру. Среди вороха плащей, которыми был укрыт Малыш и окровавленного тряпья, на котором он лежал, самого капрала сейчас не было. Первой мыслью Упыря стало предположение, что пока он спал, капрала все же решили вытащить наверх. Но взгляд наткнулся на мирно спящих вокруг костра девушек, и первое предположение умерло само собой. Подхватив лежащую у изголовья импровизированного ложа бэску, Упырь метнулся к колодцу, ведущему наверх. Выбравшись по висящей лестнице, он побежал по каменному коридору, панически соображая, что с ним будет, если на охоту вышел еще один клор и уволок и капрала, и всех воинов Дагрофа. Но Эрея утверждала, что человек, попавший под влияние клора, перестает чувствовать страх и теряет голову. Однако, он-то сейчас голову не потерял и ощутимо боялся встречи с жутким монстром. Для большего спокойствия, Упырь выдернул из ножен один из своих диверсантских ножей. К его собственному удивлению, тяжелый нож подействовал намного более успокаивающе, чем бэска, снятая с предохранителя и зажатая в правой руке. Теперь Макс Майер опять чувствовал шевелящийся под черепной коробкой боевой кураж. Он снова готов был порвать любую тварь голыми руками. Так с ножом и бэской Упырь и выскочил из черного зева пещеры, не менее страшный, чем клор. Стоящие вокруг выхода юные воины попятились при его виде, опасаясь, что рассудок покинул героя. Упырь тоже встал как вкопанный. Но причиной этого столбняка явились вовсе не воины Дагрофа. В тридцати метрах от входа пещеры склон холма поднимался очень полого, образуя поляну. Ровно посередине эту поляну разрезал ручей, весело журчащий талой водой с вершины холма. Но ничего окружающего Упырь не заметил, потому что над этим ручьем, совершенно обнаженный стоял на коленях Малыш, смывая с себя ледяной водой корку из крови и невесть чего еще.

Во тьме пещеры прозвучали торопливые шаги, и за плечом Упыря удивленно ахнула девушка-ментат.

– Черт побери, – выругалась выскочившая следом Лилит. – Но у него же не осталось ни одной раны. Ты сделала чудо, подруга.

– Это не я, – прошептала Эрея. – Живая вода обычно так не действовала. Только немного. Или даже наоборот, могла убить. Шанс был совсем небольшой. Я не знаю, как это получилось. Наверное, он не такой как все.

– Конечно, он не такой, как все, детка, – усмехнулась Ирмгард, радуясь за Никсона. – Он землянин.

* * *

– Ты уверен, что готов продолжить охоту? – недоверчиво переспросил Упырь у капрала, отказываясь верить своим собственным глазам.

– Совершенно уверен, – улыбнулся Малыш. – А что, я выгляжу изможденным и подавленным? Ты спросил о моей готовности уже в третий раз.

Упыря легко можно было понять – буквально только что его друг лежал в луже собственной крови, на последнем издыхании, превращенный в истекающий кровью дуршлаг, да еще и наполненный ядом, впрыснутым клором в жертву для лучшего усвоения. И вот сейчас он совершенно здоров и пышет силой. Да еще умудрился не только тщательно вымыться ледяной водой, но и выстирал и вычистил всю свою одежду и снаряжение, высушив после этого все у костра. Теперь он выглядел даже лучше, чем остальные участники этой охоты. Но, будь воля Макса, он повернул бы отряд в сторону города. Однако старшим в их группе был как раз капрал Никсон, который, узнав от Эреи о том, что обычно добывают двоих-троих клоров, принял решение продолжать охоту. Вечер уже волок солнце за край горизонта, время охоты близилось к завершению, и тревога Упыря за состояние товарища увеличивалась с каждым часом.

У костра, где дремали, коротая время, все свободные воины Дагрофа, Эрея и диверсанты, появилась группа ушедших в разведку охотников. Коротко переговорив с девушкой-ментатом, они затрусили обратно в ту сторону, с которой пришли.

– Охотники нашли логово еще одного клора, – громко пояснила Эрея, обращаясь больше к Малышу, чем к остальным диверсантам. – Мы можем заночевать здесь, а поутру выйти на охоту.

– Выступаем сейчас, – решительно возразил Малыш, легко вскакивая и подхватывая оружие. – Поднимаем всех и галопом к найденному логову.

Он не мог объяснить всем, насколько хорошо сейчас себя чувствует. Силы переполняли тело, как будто он крепко проспал много часов в удобной постели. Ничего не болело и не осталось ни единой хотя бы самой маленькой ранки. Только свежие розовые шрамы. Майкл не верил самому себе, но действительность превосходила любую сказку. Никсон не помнил почти ничего кроме своих приятных видений. А потом видения грубо оборвались, уступив место ужасу, боли и отчаянию. К счастью Малыш сразу потерял сознание – слишком экстремальными оказались для него накатившие негативные ощущения. Ни снов, ни видений, ни чувств. И только утром Майкл проснулся от дикого голода такой силы, какого он никогда до этого не испытывал. Не найдя ничего съедобного в пещере, Малыш выбрался наверх, где воины Дагрофа уже готовили завтрак, поджаривая на костре крупные куски мяса, срезанного с туши оленя. Малыш, не обращая внимания на изумленные взгляды охотников, накинулся на мясо. Обжигаясь и почти не пережевывая, он заглатывал куски нежного мяса, чувствуя, как с каждым глотком силы наполняют тело. Набив брюхо, Майкл, не размышляя, съел несколько пригоршней снега и сыто развалился у костра. Силы разливались по жилам, щедро вырабатываемые неутомимым желудком. Через полчаса Малыш понял, что необъяснимым образом совершенно выздоровел. И вместе с этим ощущением окружающий мир вновь обрел полноценные многоцветные черты. А первым резким запахом, шибанувшим в нос стал запах его собственного тела и одежды, покрытых засохшей кровью, слизью и бог весть чем еще. Недовольно ворча что-то невразумительное, Никсон опять поднялся и, стаскивая лохмотья одежды, побрел к звенящему неподалеку ручью…

Пещера, к которой привели следы разведывательного отряда, как две капли воды походила на логово первого клора. Неумолимо подкрадывался вечерний сумрак, и чтобы не превратиться из охотников в дичь, стоило поспешить. Воины засуетились, готовя оружие, разжигая костер, доставая из торб приготовленные еще в крепости факелы. Запалив первые, двое охотников зашвырнули по паре факелов в тоннель пещеры. Малыш тоже подхватил факел и, «прикурив» от костра, со всех сил метнул в мерцающий валяющимися факелами зев пещеры. Снарядом пролетев по тоннелю, огонек факела исчез. И в этот момент охотники замерли, глядя в пространство совершенно неосмысленными глазами…

– К бою! – рявкнул Малыш, щелкая флажком предохранителя своей бэски, и пытаясь рассмотреть хоть что-то во тьме тоннеля.

Он собрался уже стрелять в пещеру, не видя цели, когда неясное движение, уловленное боковым зрением, привлекло внимание Никсона. Майкл развернулся и удивленно застыл – по склону холма неторопливо спускалось грузное уродливое существо, представляющее собой массивное яйцеобразное тело на платформе из многих десятков щупалец. Взгляд огромных глаз с радужкой багрового цвета перебегал от одной замершей фигуры к другой. Малыш тоже окинул взглядом своих спутников и с ужасом обнаружил, что абсолютно все, включая Лилит и Упыря, стоят бездушными куклами, полностью подчинившись воле безжалостного хищника. Глухой трубный звук задрожал над холмом, исторгнутый широкой безгубой пастью монстра. Из жерла пещеры донесся ответный рев. И тотчас в освещенном участке тоннеля зашевелилось громоздкое тело хозяина пещеры.

– Мною ужинали вчера, – оскалился Малыш, поднимая бэску и давая себе мысленно зарок помолиться всем местным Богам, которые неожиданно дали ему единственному свое покровительство в борьбе со столь страшным врагом. – Ничто так не портит цель, как попадание.

Немного волнуясь, как бы массивная с виду лобная кость не отразила рикошетом мелкокалиберную пулю бэски, Малыш опустил прицел ниже и нажал спуск. Шкура оказалась совсем не такой прочной, обезобразившись на бочкообразной груди твари уродливым пулевым отверстием. Монстр замер, кровавый взгляд метнулся к Майклу, замерев на его лице. Но ни в этих жутких глаз, ни в уродливой морде твари, Никсон не заметил никакого признака выражения эмоций или мысли. Тварь споткнулась о свои собственные подломившиеся щупальца и, завалившись вбок, покатилась бесформенной глыбой вниз. Кто-то застонал, освобождаясь от наведенного тварью морока, а Малыш уже поймал в прицел выползающую из пещеры тушу и, метя значительно ниже багровых светящихся глаз, дал короткую очередь…

* * *

С городской стены радостно кричали, приветствуя отряд охотников, возвращающихся домой в полном составе, да еще нагруженными трофейным оружием и огромными черепами трех убитых клоров.

– Похоже, мы стали еще немного больше героями после такой странной охоты, – негромко предположил Малыш, но вместо Лилит или Упыря ему ответила Эрея, тоже расслышавшая сказанное.

– Вы стали героями уже тогда, когда помогли Атору вернуться в крепость живым. Вы показали, что рождены народом героев, позволив Роглу увидеть этот ваш прекрасный мир. Вы подтвердили, что спасение Атора не было случайностью во время нашей охоты. Поэтому, вы достойны всех почестей и уважения, которые наверняка окажут вам мои соотечественники.

– Отлично сказано, – улыбнулся Малыш. – Как бы звездной болезнью не заболеть от таких слов. А то болезнь под названием манька-величка приводит к непредсказуемым последствиям. Мы просто солдаты, которые делают то, чему нас учили. Так что будет лучше, если вокруг нас будет поменьше восторгов и плясок почитателей. Мы же не эстрадные звезды, чтобы нам поклонялись фанаты. А потом, хороши герои, которыми едва не позавтракали какие-то тупые осьминоги гипнотизеры.

– Могу ли я обратиться с просьбой? – глядя в глаза Майкла, спросила Эрея.

– Я всегда готов оказать практически любую помощь такой прекрасной девушке, – заверил Малыш, нисколько не кривя душой. – Чем я могу быть полезен?

– Нет, это не помощь. Я хотела бы просить… – немного замялась девушка.

– Ты хочешь посмотреть мой мир, забравшись в мою голову подобно Роглу? – догадался Малыш.

Девушка кивнула, во все глаза глядя на Майкла и рискуя, спотыкнувшись, свернуть себе шею.

– Я подумаю, – улыбнулся Никсон. – Давай посмотрим, что будет дальше. Завтра будет новый день. Поживем, увидим.

Тем временем отряд достиг городских ворот и, миновав их, оказался среди ликующей толпы горожан. Эрея была совершенно права – по крайней мере, сегодня они действительно стали героями в этом отдельно взятом городе, куда закинула их злодейка Судьба. С другой стороны, на Судьбу жаловаться им было грех. Ведь, если корабль погиб, то из всего экипажа только им и можно сейчас по настоящему позавидовать. Но, как сказал кто-то из мудрых предков человеческих: «С Судьбой следует обходится, как со здоровьем: когда она нам благоприятствует – наслаждаться ею, а когда начинает капризничать – терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к сильнодействующим средствам». И как бы там не сложилось дальше, но Малышу сложно жаловаться на Судьбу – он жив и абсолютно здоров, он герой, пусть и маленького народа, он является объектом неприкрытой заинтересованности одной из самых красивых девушек в этом небольшом племени… Поразмыслив таким образом, Майкл отбросил все размышления и вскинул вверх руки, принимая восторженные приветствия горожан…

* * *

– Они ушли сразу после нас и до сих пор не вернулись? – переспросил Никсон, выслушав в переводе Рогла короткий рассказ Атора, принимавшего всех вернувшихся с богатой добычей охотников в своем доме. – Что-то они долго.

– Ваши друзья взяли с собой провизии на три-четыре дня. Поэтому волноваться сегодня еще рано, – пояснил ментат, даже не переводя встревоженных фраз Малыша военному вождю. – Заброшенный город очень велик. В нем множество тайн и опасностей. Поэтому быстро осмотреть его не смогут даже такие герои как вы.

– Они не будут осматривать весь город, – усмехнулся Малыш, стараясь отогнать тревожные мысли. – Это просто глупо. Нам надо лишь найти любые карты города и уже по ним осматривать заведомо интересные объекты. Склады, здания крупных полицейских подразделений, территории войсковых частей, технические офисы коммуникационных компаний или телевизионные центры. Главное найти информацию. Идеально было бы раскопать уцелевший информационный справочник города.

– А какие опасности ты имел в виду? – поинтересовалась Ирмгард.

– Помимо самого города, который представляет собой для незнакомого с ним человека каменный лабиринт с ловушками, вполне могут встретится отряды одержимых или группы воинов из других племен. И еще не известно, что из этого окажется лучше. К тому же в городе живут самые разные звери, пришедшие из лесов в поисках легкой добычи и мест для обитания…

– Я думаю, что нам следует подождать до завтрашнего дня, а потом идти на поиски наших товарищей, – высказал свой взгляд на проблему Малыш. – Даже если у них все в порядке, мы просто встретим их возвращающимися. Если же возникли проблемы, мы можем оказаться тем фактором, который позволит им выжить, как это произошло с Атором.

* * *

Город навевал гнетущие мысли. Словно сцены из жуткого фантастического фильма о далеком будущем после уничтожившей все разумное катастрофы. Отряд двигался среди медленно разрушающихся заброшенных домов, по покрытым мусором, обломками, толстым слоем пыли и снега улицам. То тут, то там, торчало из-под снега полопавшееся асфальтовое покрытие. Кое-где по бывшим улицам оказалось и вовсе невозможно пройти из-за перегородивших их рухнувших зданий. И полное запустение и мертвая тишина вокруг…

– Неуютно здесь, – высказала общее мнение Лилит, ежась, словно от холода.