Текст книги "Любимчик Судьбы"

– Как могли три выстрела изменить мир? – вырвался вопрос у удивленного Майкла.

– Для уничтожения человечества в докосмоколониальный период могло оказаться достаточным всего лишь одного попадания большого метеорита в Землю, – пояснил преподаватель, выводя на огромный экран два схематических изображения земных полушарий с материками. – Вследствие применения русскими нового неопробованного оружия массового поражения, мир едва не оказался на грани гибели. Часть материковой суши оказалась разрушенной и опустилась ниже уровня моря, что привело к полному затоплению пораженных участков. Некоторые аналитики предполагают, что произошел сбой в системе наведения. Результатом этой технической ошибки оказалось необъяснимое расположение зон поражения. И если первая зона, в которой была уничтожена значительная часть материка Северная Америка – «круг поражения» захватил восточные Соединенные Штаты и часть восточной Канады, таким образом, «урезав» материк по линии от Гудзонского залива, до Мексиканского залива, вполне объяснима. То вот два других попадания…. Одним из них полностью уничтожена Япония, а также вся гряда Курильских островов, Северная и Южная Корея, северо-восточный Китай, остров Сахалин, полуостров Камчатка и большой сектор российского Дальнего Востока. Именно эта зона поражения, захватившая значительные территории самой России и наводит в первую очередь на мысль о технической ошибке в процессе наведения. Вторым попаданием полностью уничтожены Великобритания, Ирландия, Бельгия, Люксембург и Нидерланды, а также находящаяся в «зоне поражения» небольшая полоса Германии и существенная часть южной Франции.

– Невероятно…, – охнул кто-то из группы курсантов.

– И это еще не вся произошедшая катастрофа, а лишь начало ее, – согласно кивнул преподаватель. – После столь громадных разрушений, произошедших практически мгновенно, гигантские массы воды мирового океана хлынули в низины, образовавшиеся на месте уничтоженных частей материков. Ураганы, цунами и другие стихийные бедствия бушевали во всех частях земного шара еще долгое время после самой катастрофы….

– Ты все это знал? – шепнул Майкл Ралфу, пораженный рассказом.

– Конечно, – пожал плечами Филби. – В школе учили. Да и потом еще….

– Соблюдайте тишину, – нахмурился преподаватель, обращая взор на друзей.

– Прошу прощения, сэр, – подобрался Майкл.

– Война длилась после применения русскими этого страшного оружия еще более полувека, но мир начал стремительно перестраиваться. Кого-то не стало. Кто-то не сумел оправиться. Одним словом, на грунте, удобренном трупами одних игроков, выросли новые, совершенно несоизмеримые по величине и мощи. Настала эра гигантов.

Преподаватель сделал глоток воды из стоящего на его столе стакана, прежде, чем продолжить дальше.

– Ранее мир пестрел заплатами государств. Сейчас осталось лишь пять из них. Да и то, только четыре государства делят между собой землю. Наша благословенная Федерация Объединенных Наций, образованная немногими уцелевшими европейскими государствами, государствами, расположенными на американских континентах, которые не пали под натиском Посейдона и некоторыми африканскими государствами. Минули годы и мы можем по праву гордиться своей страной. Но и наши потенциальные противники не спали всё это время. Основной из них – Евразийская Империя, основной организующей составляющей которой послужила Россия и страны Восточной Европы, меньше других пострадавшие от катаклизмов. К ним присоединились уцелевшие страны Востока и некоторые страны Азии. Несколько более слабую позицию занимает Союз Исламских Республик объединивший в себе все страны Азии не вошедшие в Евразийскую Империю. Также в Союз Исламских Республик вошла часть африканских государств, национальной религией которых являлся Ислам. Ну и последнее государство, роль которого совсем незначительна – Австралия. Удаленная от всех войн и эпицентров природных катаклизмов, эта страна без больших потрясений пережила весь передел мира. Вопросы?

– Вы говорили про пять государств, – напомнил Никсон. – Какое пятое?

– Пятое государство человечества – Государство Алатырь. Напомню, что это единственное государство, расположенное вне планеты Земля. Основная часть его расположена на Марсе. Государство Алатырь уникально по нескольким параметрам и достойно отдельного занятия, но в программе обучения его нет, поэтому не будем отвлекаться от нашей сегодняшней темы. А теперь проверим, как вы усвоили то, что я вам рассказал….

* * *

– Слушай, так у тебя сегодня день рождения? – спросил неожиданно Филби, когда отделение строем шло в зал с установками трансформации.

– Точно! – обрадовался Никсон, который и сам забыл про сегодняшнюю дату. – А ты откуда узнал?

– Угадай с трех раз, – хохотнул Ралф, довольный изумлением друга. – Мы тут четыре месяца уже почти, а ты все думаешь, что мне не хватит времени залезть в твое дело и посмотреть когда и где ты вородился?

– Нет, конечно, я мог бы и догадаться.

– Поздравить тебя, конечно, поздравят, – продолжил Филби, хитро ухмыляясь. – И даже, наверное, на ужин банку сгущенки из сухпая вручат. А я тебе тоже тут подарочек приготовил.

– Подарок?! Здорово! Какой? – восторженно спросил Майкл.

– Рядовой Никсон, на исходную! – скомандовал их командир отделения.

За разговором они достигла аппаратов, и курсанты привычно забирались в саркофаги. Настала очередь Майкла, и сержант уже нетерпеливо хмурил брови.

– Потом, – махнул рукой Ралф. – Иди уже. А то сержант сейчас подарок устроит десятикилометровый.

Майкл привычно скользнул в пасть саркофага, гадая какой же подарок мог приготовить ему Филби. Все их общение говорило о том, что Ралф может быть совершенно непредсказуем. Принимая у техника мундштук дыхательного шланга, Никсон бросил взгляд в сторону сослуживцев. Склонившийся над плечом сисадмина, сидящего за своим терминалом, Ралф, помахал ему рукой.

По телу начала подниматься граница теплого биораствора. Вскоре раствор привычно скрыл плавающего в нем человека. Пугающая несколько месяцев назад процедура теперь даже доставляла определенное удовольствие – слишком редко курсантам удавалось вот так поваляться тридцать минут в теплой расслабляющей «ванне», позволяя себе думать о чем угодно, а главное, абсолютно ничего не делать. Вернее понятие «слишком редко» не вполне отвечала действительности – последняя ванна, у тех, кто вообще пользовался ванной, была все в тех же месяцах позади, на гражданке.

Вскоре привычно появились мышечные сокращения и жжение. Теперь они уже не чувствовались так резко, как в первые процедуры. Жжение достигло своего привычного максимума, но, к удивлению Майкла, не спало, а продолжало нарастать. Вскоре жжение превратилось в боль, охватывающую все тело. Никсон чувствовал себя так, словно с него живьем сдирали всю кожу. Непроизвольно Майкл начал считать оставшееся до конца процедуры время, скрипя зубами, что бы не начать колотить в крышку саркофага. И тут его ждала еще одна неприятная новость. Когда время процедуры должно было уже закончится, боль не ушла и крышка не открылась. Успокаивало только одно – боль перестала усиливаться, застыв на одном болевом уровне. К тому же начались сильные судороги, буквально скручивающие все тело, и Майклу стало совершенно не до счета. Он бился в конвульсиях, чувствуя, что еще чуть-чуть и он просто потеряет сознание. Если бы не впившиеся в мундштук зубы, он бы уже орал, захлебываясь биораствором.

Боль ушла внезапно, позволив Майклу безвольно повиснуть в биорастворе, не ощущая ничего и ни о чем не думая. Он даже не понял, что раствор уже ушел из саркофага, а крышка скользнула в сторону.

– Смотри-ка, и, правда, живой. А я-то подумал, что тебя в слив унесет как кашу, – склонился над Никсоном сисадмин в бежевом комбинезоне, а потом, скользнув взглядом по туловищу Майкла, вытаращил глаза. – Ну ни фига себе! Это же надо!

Майкл ухватился за края саркофага, желая подняться и замер, так же, как и техник изумленно таращась на свои руки. И было от чего. Он никогда не жаловался ни на природные данные, ни на то, чего добился сам в тренажерных залах. Но сейчас его руки выглядели точно так, как у рисованного героя какого-нибудь комикса – они бугрились жуткими узлами огромных мускулов, кажущихся совершенно нечеловеческими.

– С днем рождения, Майк, – раздался рядом довольный голос Ралфа. – Это и есть мой подарок. Надеюсь, тебе понравится.

Никсон одним движением выпрыгнул из саркофага, не веря своим глазам и ощущениям.

– Ты сейчас не очень козли, – посоветовал Филби. – Я хоть все и просчитал, но твоему организму надо будет пообвыкнуться с новой мышечной массой. Тебе гимнастикой бы неплохо сейчас позаниматься.

– Я своим глазам не верю, – вопил сисадмин, танцуя вокруг саркофага какие-то шаманские танцы не в состоянии успокоится. – Слушай, Ралф, у меня контракт скоро кончается. Я собираюсь домой сваливать. Ты можешь меня сделать таким же?

– Нет, Ник, – покачал головой Филби, тоже со всех сторон осматривая друга. – Здесь несколько причин, с которыми ничего поделать нельзя. У Майкла я только незначительно превысил допустимый предел приращивания мышечной массы. Он ведь и до этой процедуры имел мышечную массу, дай Бог каждому. К тому же я его, если помнишь, давно и серьезно готовил, добавляя в программы разделы трансформации сердечно-сосудистой системы, легких и прочего. Особое внимание уделял костному скелету. А сегодня просто самый заметный штрих. Ты можешь стать таким, но тебе понадобится как минимум около года. Да и захочешь ли ты становиться таким… таким… уродом. Это не для гражданки надо, это надо тому, кто из себя боевую машину сделать хочет.

* * *

– Не слишком ли мы им многое позволяем? – ворчливо, словно старый брюзга спросил полковник, занимающий в Первой дивизии должность командира Разведывательного батальона. – Учиняют самосуд, занимаются рукоприкладством, потрошат системы корабля…. А если, в один прекрасный момент, их действия нанесут непоправимый вред хотя бы имуществу Вооруженных Сил Федерации? Тем более, не стоит забывать о том, что сейчас Федерация переживает не самый лучший период в отношениях с потенциальными противниками.

– Если нанесут, то мы немедленно накажем их по всей строгости Закона и Устава, – возразил капитан разведки совершенно спокойным, если не сказать безразличным тоном. – Силовое воздействие было абсолютно адекватным. Самосуд…. Так таких подонков гнать из армии поганой метлой надо. А за содействие в этом грамоты выдавать. А то, что они так деятельны и не остаются в рамках программы обучения…. Мы ведь их и курируем, что бы себе забрать. А какие разведчики из тупых, трусливых и абсолютно законопослушных солдат?

– Ну-ну. Тебя послушать, они совсем святыми получаются, – не сдавался брюзга. – А если они таким же образом будут относиться к ставящимся командирами задачам? Что тогда делать будем?

– Если вы имеете в виду изобретательность и творческий подход к выполнению задач, нестандартные решения и тому подобное, то всегда только поощрять, – улыбнулся капитан. – А если речь идет о неподчинении и срыву операций вследствие пренебрежения или неоправданной самодеятельности, то я также не вижу проблем. Способов борьбы с таким явлением множество, от примитивного перевода в части тылового обеспечения, до максимального наказания ликвидацией. Кому, как не вам знать все эти вопросы лучше всех нас.

– Тебе виднее, – потерял интерес к этому вопросу полковник, пропустив мимо ушей дерзкие слова подчиненного. – Тебе потом придется отвечать за их кренделя.

– Ну, вряд ли меня будут корить за их поведение. Тем более что по нашим правилам им предстоит начать свою службу в забытых Богом гарнизонах Новых колоний. Так что, сэр, поверьте, я, как и всегда раньше, отобрал для нашего ведомства лучшее из имеющегося.

* * *

– Ну что ж, рядовой, – восстановив дыхание после жесткого приземления на ковер и поднявшись, проворчал лейтенант Барков. – Насколько я понимаю, наши с тобой занятия завершены.

– Сэр! Я не понял, сэр, – испугался Майкл, думая, что чистой победой над инструктором по рукопашному бою в этом последнем спарринге разозлил офицера. – Я прошу прощения, сэр!

– За что, рядовой Никсон? – усмехнулся Барков. – За то, что ты стал сильнее? Глупости. Это большая удача для инструктора, если его ученик становится выше его. Особенно, когда прогресс так очевиден. Просто мне больше нечего тебе дать. Но ты в любое время можешь приходить сюда тренироваться. Я всегда буду рад тебе помочь….

* * *

– Черт тебя возьми, Ралф, – сетовал Майкл, дожидаясь своей очереди к установке трансформации. – Знал бы ты, как это больно.

– А что ты хочешь, друг? – привычно возразил Филби. – Мы же уже не раз говорили с тобой об этом. Я ведь больше не трогаю твои мускулы….

– Еще только не хватало, – фыркнул Никсон, представив, в кого бы он превратился, вздумай Ралф провести еще один сеанс наращивания, подобный тому подарку на день рождения. – Мне и без того сержант хозотдела предупреждение сделал, когда форму нового размера выдавал.

– Не переживай, – успокоил Филби, друга, хотя сам действительно не представлял, что тот ощущает во время его экспериментов с программой трансформатора. – У меня все четко рассчитано. Ни на миг больше, чем ты можешь выдержать.

– Чем могу выдержать? – нахмурился Майкл, у которого вдруг возникло желание запихнуть друга в саркофаг и дать на своей собственной шкуре прочувствовать все то, чему он подвергается ежедневно в последнее время. – Да я от твоего подарка едва не загнулся.

– Едва – это как раз то, что ты смог выдержать, – парировал тот, поднимая руку в останавливающем жесте. – Не капризничай. Я ведь тебе уже объяснял. Я укрепляю твой костный скелет. Это главное сейчас. Немного работаю над органами, сосудистой системой. Ты разве не помнишь поговорку – где тонко, там и рвется. Или еще – система сильна ровно на столько на сколько сильна ее самая слабая составляющая. Вот я и не хочу, что бы ты потом вдруг обнаружил, что есть у тебя в организме это самое «тонко». Пока у нас осталось немного времени, я должен десять раз все перепроверить и постараться создать запас прочности для тех ресурсов, которые ты получаешь. Терпи, брат. Тяжело в учении, легко в бою. Так говорил один великий русский воин в далеком прошлом.

* * *

– Отличная работа, рядовой, – похвалил лейтенант Барков, когда Майкл закончил спарринг с несколькими противниками из числа лучших учеников инструктора. – Ты прогрессируешь с каждым днем. Может тебе стоит подумать о работе инструктора? Я бы тебе всячески поспособствовал, похлопотал.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Никсон, позволив себе улыбнуться офицеру. – Я хочу увидеть настоящую армию.

– Настоящую армию? – усмехнулся Барков, внимательно рассматривая стоящего перед ним гиганта. – Это ты так говоришь, пока этой самой настоящей армии не видел. Хотя, дело твое. Хочешь увидеть, попробуй, посмотри. А если что, передумаешь там или не понравится, ты мне сообщи. Я может смогу тебе помочь в инструкторы перебраться. Сейчас, конечно, было бы намного проще, но, как говориться, каждый сам своей Судьбе хозяин.

– Спасибо, сэр, – кивнул Майкл, понимая, что многие курсанты их Учебного батальона за теплое местечко инструктора, наверное, отдали бы многое. – Разрешите вопрос, сэр?

Никсон чувствовал, что Барков относится к нему совсем не так, как другие офицеры. Так и должно было быть в отношениях между инструктором, натаскивающим бойцов и его лучшим учеником. Возможно, дружескими эти отношения еще нельзя было назвать, но это уже не были холодные уставные отношения и бескомпромиссная жесткость, которые подразумевали отношения между солдатами Учебного батальона и их командирами и инструкторами.

– Разрешаю, – ответил лейтенант, почувствовав, что ученик хочет спросить о чем-то не относящемся к их тренировкам. – Какие-то проблемы, рядовой?

– Еще нет, сэр, – помедлил Никсон, размышляя, не делает ли он сейчас ошибки, задавая одному из офицеров Учебного батальона волнующий его вопрос. – Понимаете, сэр, мне тут сообщили…. В общем, странная вещь….

– Короче, рядовой, – настороженность Баркова вновь сменилась улыбкой. – Сказал «А», говори «Б». Если уж решился, не тяни кота за хвост. Рассказывай давай.

– В общем, сэр, мне сообщили, что на моем личном деле стоит какая-то странная метка.

– Какая метка? – насторожился офицер, отводя гиганта подальше от тренирующихся курсантов Учебного батальона.

– Кажется, наблюдение военной разведки. – выпалил Майкл шепотом.

– Ух, ты! – крякнул удивленно Барков. – Только, наверное, не наблюдение, а кураторство.

– Точно, кураторство, сэр, – согласился Никсон, вспомнив, что именно про кураторство ему говорил Ралф. – Я не знаю, в чем я провинился. И мыслей-то никаких нет. Если только мои прошлые грехи, еще с гражданки.

– Провинился? – переспросил, не сразу поняв, офицер, но потом, сообразив чего боится его ученик, рассмеялся. – Еще как провинился, рядовой. Да, я напрасно предлагал тебе место инструктора. Во-первых, мои рекомендации не смогли бы помочь тебе остаться в учебке инструктором. А во-вторых, тебе уготована участь гораздо более интересная.

– Что это значит, сэр? – еще больше растерялся Никсон.

– Это значит, рядовой, что военная разведка видит в тебе своего, – посерьезнел Барков. – И кураторство, это как раз та метка, которая позволяет тебе сейчас получить тот максимум, который курсантам без такого кураторства просто не доступен. Так что тебе, рядовой, радоваться надо, а не волноваться. И если ты не облажаешься по крупному, то кураторы дадут тебе много интересного в будущем. Завидую тебе, рядовой. Белой завистью завидую.

* * *

– Сегодня знаменательный день и для каждого из вас, и для всех офицеров и инструкторов Учебного батальона и для всего батальона в целом, – привычно повторяя свою торжественную речь, начал командир Учебного батальона. – Сегодня завершено ваше обучение в рядах курсантов Учебного батальона. Мы все приложили немалые усилия для того, что бы из сырого железа гражданских подростков выковать булат настоящих воинов.

Комбату особенно нравилась эта фраза про сырое железо и булат, поэтому после нее он всегда делал паузу, позволяя слушателям проникнуться красотой отмеченного им превращения. Он вообще любил этот момент – когда в большом зале для общих построений учебного корабля, выстраивался весь Учебный батальон на свое последнее общее построение. Еще два-три дня они пробудут на подлетающем к месту корабле, получая документы и улаживая разные хозяйственные дела, но столь едины больше не будут никогда. Ведь комиссия, распределяющая курсантов по подразделениям дивизии, уже вовсю кроит ткань Учебного батальона. Да и представители этих самых служб и подразделений Первой дивизии, словно стервятники над свежей тушей павшего животного, стараются урвать себе куски пожирнее.

– Мы славно потрудились и можем с обоснованной гордостью передать новое достойное пополнение в подразделения доблестной Первой дивизии Земного флота. Я твердо уверен, что наши питомцы, поддерживая добрые традиции многих прошлых выпусков, станут достойными представителями Вооруженных сил Федерации. Пройдут годы и, возможно, имена кого-то из стоящих в шеренгах сегодняшних выпускников, мы станем приводить как пример героизма, обучая новые поколения воинов. Помните всегда, что все вы частицы Земного флота, будьте достойны и, Земной флот вас никогда не забудет и не оставит. Еще раз поздравляю всех и желаю многих побед.

Комбат замолчал, слушая, в ответ на поздравление, троекратное «Ура!», единым ревом летящее из глоток курсантов. Затем, удовлетворенно кивнул и, сделав знак своему заместителю завершать мероприятие, спустился с трибуны.

– Равняйсь! Смирно! – рявкнул заместитель командира Учебного батальона. – Командирам подразделений развести личный состав по местам дислоцирования. Начать подготовку к передаче личного состава представителям линейных подразделений дивизии. Приступить!

Большой зал заполнился гомоном отдаваемых команд и строгие шеренги рассыпались отдельными кирпичиками подразделений, расползающихся в разные стороны. Очередной этап жизни Учебного батальона завершился.

* * *

– А я все же надеялся, что мы будем служить вместе, – сетовал Никсон, узнав о том, что его распределили в Диверсионно-Разведывательную Группу, а Филби попал в Аналитический Отдел. – Жаль….

Корабль, на котором они провели четыре с лишним месяца, наконец-то достиг точки своего конечного пути. Несомненно, было бы быстрее добраться до Новых колоний на кораблях новых поколений, умеющих, благодаря прыжковым генераторам, делать межпространственные прыжки, почти мгновенно перемещаясь через огромные расстояния. Но никто не спешил. Потому, что одновременно с завершением рейса этого, одного из самых быстрых ранее, корабля, завершился и плановый курс обучения в Учебном батальоне Первой дивизии Земного корпуса.

– Не расстраивайся, Майк, – ответил Ралф, успокаивая друга. – Аналитики и диверсанты здесь работают в очень тесном тандеме. А что касается того, что мы не будем буквально служить плечом к плечу…. Ты посмотри на мои плечи, а потом взгляни в зеркало. Представь меня врывающимся в скрытый бункер противника…. Нет, это ты можешь, как танк пройти по рядам врага и убежать, неся на плече пару языков. Командиры разведбата не дураки. Они четко распределяют каждого именно туда, где от него можно получить максимальную пользу.

– Да я знаю, – улыбнулся Майкл, которому понравилось сравнение друга. – Но все же хочется быть поближе к надежным людям, когда начнутся боевые….

– Рядовой Никсон, – прервал его голос возникшего возле них лейтенанта, контролирующего распределение выпускников учебки по действующим подразделениям. – Ко мне!

– Сэр! Рядовой Никсон по вашему приказанию прибыл, сэр! – рявкнул привычно Майкл, вытягиваясь перед лейтенантом по стойке «смирно».

– Вольно, рядовой, – кивнул офицер, указывая взглядом на стоящего рядом с ним сержанта. – Это твой новый командир. Сержант МакФлай. Он командует Диверсионно-Разведывательной Группой, в которую ты попал по распределению. Так что, рядовой, с этой минуты поступаешь под командование сержанта МакФлая.

– Сэр! Есть, сэр! – гаркнул Никсон, поворачиваясь к новому командиру.

К его удивлению, сержант МакФлай, лишь едва заметно кивнул лейтенанту в благодарность за представление и, не спросив разрешения старшего по званию, шагнул прочь. Выглядел сержант весьма колоритно – в светло-бежевой повседневной форме и черном берете, украшенный кучей нашивок и наградных планок, отмеченный несколькими разнокалиберными шрамами на лице и предельно коротко стриженном затылке…. Одним словом – бывалый боец, оценивающий окружающий мир через прицелы слегка прищуренных глаз. МакФлай не отличался столь мощным сложением, как Никсон, но, тем не менее, в его фигуре и движениях сквозила уверенная сила опытного хищника.

– Рядовой Филби, – послышался за спиной следовавшего за сержантом Майкла голос лейтенанта. – Представитель вашего подразделения прибудет с минуты на минуту, так что оставайтесь на месте….

– Откуда к нам пожаловал, Никсон? – поинтересовался сержант, не оборачиваясь.

– Сэр! С Земли, сэр! – заорал Майкл, привычно докладывая.

– Е-мое, Никсон! Прекращай орать, – возмутился МакФлай, чуть замедлив шаг. – Учебка закончилась. Если ты и дальше так глотку драть будешь, то все вокруг с ума сойдут. Хотя, нет. Просто тебя в первый же день задушат.

Майкл хотел было рявкнуть привычное «Сэр! Есть, сэр!», но, поймав себя на вдохе, заставил сдержаться.

– Есть, сэр, – ответил он негромко.

– Молодец, – похвалил сержант, бросив на топающего следом бойца насмешливый взгляд, – И еще одно. Вместо «есть, сэр», говори «принято, сэр», если все ясно или «подтверждаю, сэр». А еще лучше вообще без «сэр». Мы ведь разведчики, а не пехота. Ну, а если есть вопросы, то лучше сразу их задавай. Нечего строить из себя бравого солдатика. Меньше непонятного для тебя, дольше проживешь ты, а значит и твои товарищи по группе. Ясно?

– Принято, сэр, – ответил Майкл, переваривая новость о том, что вовсе не везде приветствуются тупые шаблоны, которыми прессовали их в учебке.

– Молодец, – похвалил сержант. – Хотя, на первый взгляд, ты производишь впечатление человека, основная сила которого вовсе не в голове. Так откуда ты?

– С земли, сэр, – негромко ответил Майкл. – Из города Вандер.

* * *

– Командир решил взять тебя в завтрашний рейд, – предупредил капрал Руков, с интересом рассматривая попавшего в их группу молодого солдата. – Хочет сразу же посмотреть на тебя в деле. Надеюсь, мы сумеем подобрать до завтрашнего дня для тебя форму и экипировку.

– В учебке с этим проблем не было, сэр, – пожал плечами Майкл, чувствуя на себе и другие заинтересованные взгляды своих новых сослуживцев.

– В учебке времени не несколько часов на это было, – нахмурился капрал. – Да и предназначение у вас там другое было. Здесь тебе в новой одежке удобно должно быть, а там главное, что бы с тебя семь потов сошло. Принцип, ведь в учебных подразделениях какой? Чем бы солдат не занимался, лишь бы посильней заколебался.

– А ты его не одевай особо, – подал зычный голос один из бойцов группы, – А то весь страх спрячешь. Так-то он гораздо колоритнее выглядит.

Разговор Майкла с капралом Руковым происходил на пороге довольно просторной каптерки, где капрал, назначенный по совместительству ответственным хозяйственником, хранил все нераспределенное добро подразделения. Вернее капрал лазил по вешалам, подбирая комплект одежды, а Никсон стоял снаружи у открытой двери, одетый только в темно-синие армейские трусы. В кубрике, из которого и вела дверь каптерки, расположились почти все бойцы группы, неторопливо возящиеся со своим собственным облачением в преддверии готовящегося выхода на операцию. Бросивший реплику рядовой был человеком с квадратной фигурой и сложением тренированного бойца, с гладко выбритым черепом и спускающейся на подбородок полоской стриженных черных усов. Впрочем, и все остальные бойцы группы, как один, выглядели довольно колоритно. Правда, Никсон, со своим ужасающим сложением, пожалуй, выглядел самым нестандартным….

– Вот это, полагаю, тебе вполне подойдет, – проворчал капрал, прекратив копошиться в своих запасах и вытаскивая на свет божий ворох одежды. – Меряй. Главное, что бы ботинки подошли. Остальное дело десятое.

Майкл подхватил сброшенный Руковым ворох и потрусил к своей койке устраивать примерку. Он уже заметил по своим новым товарищам, что полного единообразия в форме одежды не было, как и в экипировке. Существовал определенный, довольно обширный перечень одежды, из которого каждый мог подобрать оптимальный набор для себя. Поэтому Никсон с большим интересом начал изучать содержимое выданной капралом кучи. Полученная форма камуфлированного светло-зелено-коричневого цвета состояла из совершенно стандартных просторных штанов с множеством разновеликих карманов, футболки цвета хаки и такой же «карманистой», как и штаны, длинной куртки. Завершал все широкий усиленный ремень из брезента с разгрузочными помочами и многочисленными приспособлениями для крепления подсумков и экипировки. Единственное, что было не вполне стандартным, да и то, с точки зрения обычных армейских подразделений, так это ботинки с высокими берцами на мягкой толстой подошве. При всей своей мягкости, позволяющей диверсантам двигаться бесшумно и облегчающей быстрое передвижение, подошва этих ботинок отличалась высочайшей прочностью. Такая модель военной обуви была разработана специально для нужд различных десантных, разведывательных, диверсионных и прочих нестандартных подразделений, действующих в экстремальных условиях. Форма села на тело Никсона, как влитая, отчасти действительно скрыв ужасающую визуальную мощь.

– Ну вот, – удовлетворенно крякнул капрал, незаметно подошедший к примеряющемуся Майклу. – Ничего и менять-то не придется. Ботинки не жмут?

– Нет, сэр, – успокоил Майкл, притопнув ногами по полу. – Все как по мне.

– Ну что ж, славно, – кивнул Руков. – Теперь пошли знакомиться.

Он вывел Майкла в ту часть кубрика, куда уже стянулись все восемь бойцов группы. Забирая Никсона с учебного корабля, МакФлай обмолвился, что в их группе теперь полный комплект. Выходило, что с учетом капрала и самого Никсона группа состоит из десяти человек. Не считая, конечно, командира группы сержанта МакФлая.

– Внимание, ребятки! Уделите, будьте ласковы, нам с новым нашим товарищем пару минут своего драгоценного времени! – подкрепляя свои слова жестом, подозвал всех бойцов Руков. – Хочу вам представить нового бойца нашей группы. Рядовой Майкл Никсон. Только что из учебки. Командир назначил ему позывной Малыш. Характеристика из учебки многообещающая. Как раз, как нам надо. Универсал с задатками ликвидатора.

Майкл демонстративно склонил голову, не зная, как себя правильно вести, что бы не вызвать ни насмешек, ни раздражения с первых минут пребывания в своем новом подразделении. Капрал сделал от него шаг в сторону и развернулся, чтобы было удобнее теперь представлять старых бойцов группы.

– Этот говорливый бритоголовый молодчик является универсалом, как и наш командир, – представил капрал того самого рядового, который подавал голос во время подбора обмундирования. – Такие весьма ценны, потому, что он не везде понемногу, а именно отличный универсальный солдат. В миру Влад Масарик. Наш позывной – Гунн.

Бритоголовый, подражая Никсону склонил голову, насмешливо усмехаясь в усы.

– Кстати, Гунн, отдаю тебе молодое пополнение под опеку и шефство, – добавил капрал, прежде чем представлять остальных. – На время первого рейда отвечаешь за него.

– Принято, – ответил Масарик, без тени каких-либо эмоций.

– Идем далее, – продолжил представлять капрал, исходя из одному ему известной очередности. – Рядовой Ирмгард Шерман. Позывной – Лилит. Снайпер. Высококлассный специалист-ликвидатор. Рядовой Тинмагомед Руми. Позывной – Самум. Универсал и специалист по маскировке. От него нельзя спрятаться или что-то спрятать. Рядовой Карл Дункан. Он наш основной минер. Мы все склоняемся к мысли, что он маньяк, а в армии скрывается от охотящейся за поджигателем психушки. Но, как бы то ни было, он с нами и его позывной – Пых. Рядовой Томас Морган. Позывной – Лом. Специалист по системам боевых и жилых комплексов, системам контроля доступа, а также любым замкам. На гражданке, наверное, был домушником или медвежатником. Рядовой Уильям Кеплер. Позывной – Бубен. Это наша связь и наши уши, когда надо подслушать чужие разговоры. Рядовой Макс Майер. Позывной – Упырь. Универсал и очень сильный рукопашник. Если нужен «язык», посылаем его и знаем, что успех гарантирован. Без шума и пыли уложит любого. Ну, и последний, но самый жизненно важный в нашей команде. Рядовой Джон Беккерель. Позывной – Кома. Неплохой универсал, но самое главное медик. Так что, если тебя ранят, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не накаркать, он сделает так, что бы ты недолго мучился. Да, чуть не забыл. У командира позывной – Джокер. А меня Папой кличут. Не знаю, как и понимать. толи в святости моей уверены, толи на возраст намекают.