Текст книги "Перезагрузка Карла Петровича. Сборник юмористических произведений"

Две музы

Было раннее утро. Солнце только поднималось из-за восточных холмов. В ожидании музы поэт Юрий Кафельков, со скукой во взоре, крутился на стуле, складывал губы трубочкой, звучно выдувал воздух и почёсывал затылок, смотря то на часы, то на потолок. Перед ним лежали гусиное перо, чернильница и белоснежная бумага, готовая принять плоды душевно-умственных трудов.

Кафельков принадлежит к той породе поэтов, которые по каким-то причинам вечно бегают в заколдованном круге перспективы и не ведают из него выхода. Перо и чернильница отвлекают его от этой неутешительной действительности и позволяют ощущать себя хранителем традиций, лелеющим поэтические колоссы золотого века.

Тем, кто не знает, что такое вдохновение, вкратце об этом расскажу.

Вдохновение есть незримый, духовно-энергетический продукт, производимый божественной музой; продукт, необходимый для активации автономных частей творческого центра сочинителя.

Божественные музы, являющиеся производителями вдохновения, делятся на три категории.

Музы первой категории – это музы вольные, обитающие в природе. Сочинитель, обладающий необходимыми навыками, без труда приручает этих чудесных созданий.

Музы второй категории – это музы приручённые, они имеют с сочинителем душевно-родственную связь и присутствуют в его жизни добровольно, без каких-либо условий.

Музы третьей категории значительно отличаются от муз первой и второй, ибо связаны с сочинителем определёнными обязательствами, которые прописаны в контракте о сотрудничестве. Контракт вступает в силу после оплаты сочинителем услуг, которые в указанный им срок будет исполнять нанятая им муза. Оплачиваемые музы являются сотрудниками Бюро «Вдохновение», специально созданного для помощи сочинителям, не умеющим должным образом приручать вольных муз.

Рассмотрим некоторые моменты контракта о сотрудничестве.

Контракт о сотрудничестве

Обязанности сторон (Заказчик и Исполнитель)

Исполнитель обязуется:

1) Иметь приглядную внешность, соответствующую вкусу Заказчика.

2) Использовать парфюмерные средства на его выбор.

3) Являться к Заказчику в условленное место, в условленное время.

4) Производить энное количество вдохновения, необходимое Заказчику для реализации творческого замысла.

5) Не задавать глупых вопросов, не помогать Заказчику советами, а также не критиковать результаты его работы.

6) Не теребить лиру и не издавать в процессе сочинения посторонних звуков (свист, зевота, икание, сопение и пр.).

7) В целях чёткого приёма вдохновения не удаляться от Заказчика на расстояние более трёх метров.

8) Во избежание гнева и зависти, не говорить Заказчику об успехах других сочинителей.

9) Улыбаться по мере возможности.

*Исполнитель не несёт никакой ответственности за отсутствие у Заказчика каких-либо способностей.

Заказчик обязуется:

1) Осуществлять оплату услуги до её оказания.

2) Ожидать Исполнителя в условленном месте, в условленное время.

3) Не подмигивать Исполнителю и не задавать ему вопросов о личной жизни.

4) Не предлагать Исполнителю кофе с круассанами в качестве оплаты за следующий сеанс.

5) Не гневить Бога.

Юрий Кафельков был в числе тех сочинителей, которые (за неимением приручающих способностей) пользуются услугами муз третьей категории. Нельзя сказать, что Кафельков даже не пытался воздействовать на этих божественных существ, обитающих в природе. Нет. Он неоднократно – особенно по весне – совершал прогулки по живописным уголкам, где обычно селятся музы, и пытался их обаять. Однако все его попытки не возымели успеха – музы морщились, кривили носы и отлетали в сторону. После ряда неудач Кафельков обратился в Бюро «Вдохновение», где его любезно приняли и заключили с ним контракт.

Первой музой Кафелькова была Лейла Огнетушиева, восточная красавица в платье из синего тюля. Глядя на неё, Кафельков пробудил внутри себя Митю Карамазова и нарушил условие договора, горячо и весьма «недружественно» подмигнув своей музе. Исполнитель настоял на разрыве всех договорённостей.

Спустя некоторое время Кафельков заключил с Бюро новый контракт. Аурелия Коко, муза, назначенная организацией для работы с поэтом, не появилась в условленном месте, в условленное время. Вскоре стали известны причины её неявки: Аурелия, влюбившись в духа финского озера, покинула Бюро и отправилась в северные широты, к своему возлюбленному.

Организация, принеся Кафелькову извинения, сделала для него скидку и направила к нему новую музу. На сей раз не возникло никаких преткновений. Поэт был удовлетворён. Евгения Шиш на многие годы стала наёмной музой Юрия Кафелькова.

Итак, как прежде было сказано, в ранний, утренний час, когда на востоке только поднималось солнце, поэт Кафельков находился в ожидании своей музы. Не зная чем себя занять, он выделывал несуразные жесты и гримасы. Когда первые лучи солнца осветили макушки городских высоток, в квартире поэта появилась она – муза третьей категории Евгения Шиш.

Повиснув в воздухе под потолком, она натужно улыбнулась Кафелькову и вяло щипнула пару струн на золотой лире в знак приветствия. Её сонные глаза лениво смотрели на поэта. Ей очень хотелось спать. Однако же она всё-таки явилась, ибо не была одной из тех безответственных муз, склонных к нарушению договора.

На Евгении было тёмно-зелёное платье и янтарное ожерелье. Она была изящна, красива и уже одним своим присутствием пробуждала творческую мысль. Кафельков делал над собою большие усилия, чтобы не повторить прежней ошибки, допущенной им в период первого договора с Бюро.

– Здравствуй, Женечка! – улыбаясь, сказал Кафельков. – Не выспалась сегодня?

– Доброе утро! Я, Юрий Иванович, сегодня в ночь работала, – ответила муза, прикрывая ручкой зевоту. – Вчера под вечер пришёл в наше Бюро один человек, сын какого-то министра, и сказал, что почувствовал в себе пробудившийся талант. Ну что, руководители фирмы тотчас оживились и составили с ним договор. Я стала его музой. Ох, вы и не представляете себе, Юрий Иванович, как я измучилась! Я провозилась с ним до утра. Я подносила ему вдохновение со всех сторон, но никакого результата, он не написал ни одной строчки. Одна морока. Ох… Я обслуживаю шестнадцать человек ежедневно, и это так утомляет…

Кафельков, выслушав исповедь музы, не успел ей посочувствовать, ибо в его рабочий кабинет вошла молодая женщина с подносом в руках. На подносе лежал утренний завтрак, предназначенный для Кафелькова. Женщина, увидев под потолком музу, выронила из рук поднос и строгим, упрекающим взором поглядела на поэта. Это была его жена.

Кафельков держал в тайне от супруги свои деловые сношения с музой. Он считал, что ревнивая женщина очень далека от высоких материй, с которыми навек повязана поэтическая душа, и не способна усвоить все тонкости сотрудничества между слагателем и его музой.

– Я для него хлопочу, а он тут развлекается. Кто она?! – сердито спросила женщина, указывая на музу. Муза обиженно отвернулась.

– Дашенька, я же просил не мешать мне, когда я работаю, – вежливо ответил Кафельков.

– Я спрашиваю: кто она? – ещё сердитее повторила женщина.

– Это моя муза, её зовут Женя. Мы с ней работаем. У нас чисто деловые отношения. Дашенька, пойми, это просто…

– Ладно. Я всё поняла, – переключившись с гнева на обиду, сказала женщина. – Я поняла твоё истинное отношение ко мне. Да-да. Когда ты ухаживал за мною, то меня называл своею музой. «Моя муза! Моя муза!» – говорил ты. А теперь, кто твоя муза? А? Спасибо тебе, Юра. Теперь я понимаю, что мне надо было принять предложение Павлика Соболинского. И фамилия у него благороднее, не ровня твоей. Я вам больше не помешаю, нет. Работайте, спокойно работайте, а я пойду. Ты думаешь, мне некуда идти? Ха. Ошибаешься. Есть много мест, где меня примут лучше, чем в этом доме. Я пойду и буду счастлива. А вы работайте, я вам больше не помешаю. – Она резко развернулась и покинула рабочий кабинет Кафелькова.

– Даша, родная, подожди! Что ты говоришь? – сказал поэт, пытаясь образумить супругу, но она не обратила на него внимания, она схватила свою сумочку, презрительно фыркнула и вышла из квартиры. Кафельков, сознавая бессмысленность уговоров, не стал пресекать уход жены. Это был её четвёртый уход за неделю.

Когда Дарья Кафелькова вышла на улицу, ей на глаза попался сосед, который, уткнув глаза в землю, задумчиво сидел на скамье и нервно курил сигарету.

– Семён, что случилось? – спросила она его. – Ты прям сам не свой.

– Да представляешь, – ответил сосед, – захожу в комнату к жене, а у неё под потолком какой-то мужик летает и бренчит на чём-то, струнки дёргает. Она мне сразу: «Сеня, я тебе сейчас всё объясню…» Я её не слушаю, подхожу к этому козлу, чтоб навалять хорошенько, а он в окошко – и полетел… Ну и как, скажи, это назвать? И двух месяцев вместе не прожили, а уже такие номера…

Кафелькова молча подсела к соседу. Объединённые схожестью семейных неурядиц, соседи тихо сидели на дворовой скамье и устремляли в землю задумчивые взоры, понося в душе коварных возмутителей семейного порядка.

Задачник Демокрита Н. Н.

Попытки сотрудников нашей редакции разыскать автора найденной в областной библиотеке рукописи не увенчались успехом. В наших поисках мы обращались к соцсетям, много месяцев путешествовали по стране, расспрашивая людей различных социальных слоёв и профессий, заглядывали в научные справочники, но нигде не смогли отыскать и следа Демокрита Н. Н., значащегося автором вышеупомянутой рукописи. Как именно рукопись оказалась в областной библиотеке, мы тоже не смогли выяснить. Работники означенного учреждения, после крушения социалистической империи, четверть века не заглядывали в отдел классической литературы, где и была лично мною, главным редактором журнала «Запоздалые мысли Отечества», найдена не имеющая аналогов в художественно-научной литературе рукопись. Найдена она была меж запыленных страниц романа Фёдора Михайловича Достоевского «Идиот». Наши эксперты, проведя ряд занимательных исследований, пришли к выводу, что рукопись была написана примерно после окончания семнадцатого чемпионата мира по боксу среди любителей в Алма-Ате и до вступления в силу закона о запрете кружевного белья в Российской Федерации. Точную дату написания рукописи эксперты назвать затрудняются.

В прошлом номере нашего журнала мы указали на то, что задачник Демокрита Н. Н. способствует не только общему развитию юношества, но и, в частности, даёт вполне ясный ответ задумчивым москвичам на извечный столичный вопрос: «Есть ли жизнь за МКАДом?»

В этом номере мы публикуем выбранные нами задачи из труда, увы, незнакомого нам Демокрита Н. Н. Варианты решения выбранных нами задач присылайте по адресу «Запоздалых мыслей Отечества».

Мы искренне надеемся, что автор замечательного задачника, если он поныне существует и здравствует, прочтя эту публикацию, обязательно свяжется с редакцией нашего журнала.

Задачник Демокрита Н. Н. (выбранные места)

Задача №1

Саша и Миша живут в одном доме на разных этажах, они не дружат и не общаются. Сашин папа дал Саше пятьсот рублей с просьбой купить ему восемнадцать семимиллиметровых кляймеров и двадцать пять а́нкеров размером 12х60, разрешив сыну на оставшиеся деньги купить себе мороженого. Мишин папа дал Мише на сто рублей меньше, чем Саше дал его папа, и попросил сына купить ему те же восемнадцать семимиллиметровых кляймеров и двадцать пять анкеров размером 12х60. Насчёт сдачи Мишин папа не дал никаких указаний. Саша, купив восемнадцать семимиллиметровых кляймеров и двадцать пять анкеров размером 12х60, принёс их отцу, не купив себе мороженого, так как его не любит.

Вопрос первый: купил бы себе мороженое Миша, если бы папа (к которому Миша боится обращаться за разъяснениями), поручая ему сделать покупку, дал пятьсот рублей и объяснил, что такое кляймеры и анкеры? Вопрос второй: чем чревато отсутствие знакомства между соседями?

Задача №7

В ненастную погоду в смешанном лесу на трёх разных деревьях сидели три разных чёрта среднего класса; черти кушали орехи и весело помахивали хвостами. Первый чёрт, длина хвоста которого составляла один метр шестнадцать сантиметров, сидел на толстой осине и ел лесные орехи по шестьдесят пять рублей девяносто четыре копейки за упаковку. Второй чёрт, длина хвоста которого из-за несчастного случая составляла всего одиннадцать сантиметров, сидел на тонкой берёзе и ел жареный арахис по шестьдесят три рубля за упаковку. Третий чёрт, имевший хвост длиною в два с половиной метра, сидел на последней ветке самой высокой сосны, возвышаясь над первым и вторым чёртом ровно на двенадцать метров и три с половиной сантиметра, и ел абхазский миндаль по четыреста двадцать пять рублей за полкило.

Спрашивается: какой из трёх чертей среднего класса получит наивысший эмоциональный урон в случае вырубки леса, учитывая, что длина хвоста второго чёрта до несчастного случая была равна длине хвоста третьего, а время после падения с дерева до приземления не играет существенной роли?

Задача №9

Явка на выборы в городскую думу города М. составила 34%. Половина пришедших на избирательные участки проголосовала за партию №1. Голоса второй половины избирателей разделили между собою партии №2 и №4. Партия №3, призывавшая к легитимным выборам, демократичной повседневности и снижению цен на шоколадную продукцию и рифлёные гвозди, была обделена вниманием избирателей. По итогам выборов в городскую думу партия №1 получила 90% мест.

Вопрос: какое количество людей из 66%, не явившихся на избирательные участки, вопреки действующему закону, курит на остановках общественного транспорта?

Задача №13

Четыре летающие тарелки с планеты Такса-2Б общей массой в шестьсот тонн, войдя в атмосферу планеты Земля, появились над мирным российским селом Уроевым. Первая летающая тарелка с помощью особого бортового луча похитила двенадцать человек, из которых трое этнические калмыки, а двое неопределённой национальности. Вторая тарелка, повредив одну из своих турбин, похитила на шесть человек меньше, чем первая. Третья, застыв над старой сельской конюшней, перенесла на свой борт неподкованную лошадь и одного пьяного конюха. Четвёртая, утратив всяческую связь с остальными, пропала без вести.

Спрашивается: какое количество цветного металла сдаст кузнец Ивашка, если вес бортовой панели инопланетной тарелки (без учёта проводки) равен массе трёх грузовиков, гружённых белорусским картофелем?

Задача №21

По узкому деревянному висячему мосту, переброшенному через глубочайшее ущелье, навстречу друг другу движутся два философа. Первый философ, будучи уверенным, что направляется на восток, движется строго на юг со скоростью шесть километров в час. Второй философ, поддаваясь навязчивому внутреннему голосу, движется со скоростью восемь километров в час, совершенно не размышляя о направлении. Длина моста составляет ровно пятьдесят четыре метра. Две центральные доски моста значительно прогнили и непременно сорвутся в бездну при нагрузке более двадцати килограммов.

Спрашивается: какой из двух философов, срываясь в ущелье, помянет платоновскую школу?

Задача №22

В тридевятом царстве, по причине тайного чародейства, юная царевна забылась беспробудным сном. По совету звездочёта, правитель тех земель посулил полцарства любому королевичу, который снимет с царевны неизъяснимые чары. Первым попытать счастье решился английский королевич, но, оказавшись подле царевны на расстоянии тридцати трёх сантиметров, превратился в белую лабораторную мышь. Второй соискатель, королевич французских кровей, не дойдя до царевны двадцати двух сантиметров, также превратился в лабораторную мышь. Третьего королевича постигла та же участь, что и его предшественников, только расстояние, отделявшее его от царевны в момент превращения, было равно высоте прыжка половозрелой блохи с ровной поверхности.

Вопрос: какое количество королевичей необходимо, чтобы провести удачное испытание противогриппозной вакцины?

Задача №27

В квартире многодетного семейства Потолковых проживают одиннадцать человек, включая двух бабушек и одного дедушку. В квартире Клацманов проживают трое: мама Сара, папа Лазарь и мальчик Сёмочка, который раз в неделю за три плитки шоколада делает вид, что маму Сару любит меньше папы. В квартире Потолоковых один свободный угол, в который два раза в день дедушка ставит кресло-качалку. Когда угол пустует, отец семейства в качестве наказания по очереди ставит туда своих детей, отводя на каждого ровно по пятнадцать минут. В квартире Клацманов свободных углов в три раза больше, чем в квартире Потолковых, однако, учитывая, что с Сёмочкой можно договориться, ни мама Сара, ни папа Лазарь не видят необходимости в заполнении свободных углов своим сыном.

Спрашивается: какое количество антидепрессантов принимает каждый из Потолковых, когда за стеною Сёмочка осваивает скрипку?

Задача №30

В двух странах в один день случились три революции. В стране А., где уже полвека главной формой правления является абсолютная монархия, недовольные граждане свергли старого деспотичного короля и посадили на трон молодого с длинным кнутом для бичевания народа.

В стране Б. толпа, возмущённая законом о запрете веры в бессмертие, двинулась по левой улице на парламент. Но в это же время в направлении парламента по правой улице двинулась другая толпа, возмущённая законом об отмене закона о запрете каруселей. Толпа, шедшая по левой улице, достигла здания парламента на двенадцать минут раньше, чем толпа, двигавшаяся по правой улице, и, свергнув действующий парламент, назначила новый. Закончив свой поход по правой улице, в здание парламента вторглась другая толпа и по ошибке свершила ещё одну революцию.

Вопрос: какое количество людей необходимо, чтобы за двое суток переловить всех бабочек на планете, учитывая транспортные проблемы и резкий подъём цен на энтомологические сачки?

Задача №42

Из пункта Ж в пункт ПЖ, держа под мышкой две индульгенции, направился молодой монах, заражённый ветрянкой. Из пункта БЖ в пункт ПЖ, сжимая в руке одну индульгенцию, направился престарелый монах с признаками отита на лице. Пути обоих монахов пересекаются в пункте СЖ.

Вопрос: какой из монахов в пункте СЖ расплатится индульгенцией с местным доктором, учитывая, что индульгенция престарелого монаха не имеет действительности, а обе индульгенции молодого были загодя оплачены немецким бароном, закормившим до смерти двух собак?

Задача №50

Пастух Абдулхалим имеет двадцать восемь дочерей, четырнадцать жён и – шайтан их побери! – столько же тёщ. У Абдулхалима большие стада, он богатый пастух. Но у него нет сына. Каждый день Абдулхалим приносит Аллаху в жертву двух баранов и двух козлов. Но Абдулхалим не знает, что мать его тринадцатой жены раз в неделю продаёт одного барана сыну Абдулазима, младшему брату коварного Абдулджалила, убившего праведника Абдулхамида.

Вопрос: сколько денег за год зарабатывает на продаже баранов мать тринадцатой жены Абдулхалима, если сын Абдулазима, младший брат коварного Абдулджалила, убившего праведника Абдулхамида, платит ей тридцать процентов от рыночной цены обычного горного барана?

Сапоги Фенимора

С детских лет Брайс Моррисон мечтал увидеть таинственные стены знаменитого замка Саблайм. Затаив дыхание, он внимательно слушал бабушкины рассказы о родовой обители Макмилланов. Воображение водило его по тёмным и длинным коридорам замка, где слышится зов призрачных голосов, где тени старинных канделябров обретают зловещие формы, где северный заплутавший ветер, поднимая гнетущий вой, нежданным порывом тушит слабое пламя истекающей свечи.

Старый замок Макмилланов, взирающий на атлантические волны с откоса острова Саут-Уист, породил немало догадок, которые сплелись в причудливые легенды, нашедшие надёжное пристанище в умах гордых и непокорных шотландцев.

Замок Саблайм был воздвигнут в пятнадцатом столетии по велению графа Пейсли Макмиллана, который, возжелав новизны, покинул шотландский свет и поселился на крохотном гебридском островке, где океан и ветер никогда не смиряют своих голосов. После кончины Макмиллана владельцем замка стал его единственный сын Арчибальд, который, как говорит легенда, сошёл с ума, увидев в коридорном зеркале покойного отца. Вскоре после появления призрака с молодым графом произошёл несчастный случай: он был смертельно ранен на охоте. Пролежав в горячке трое суток, Арчибальд Макмиллан скончался. Однако граф успел оставить наследника, который в личных дневниках сделал много интересных записей о семейной обители. В начале двадцатого века эти записи стали достоянием общественности и приковали к родовому замку Макмилланов широкий интерес. В возрасте тридцати пяти лет сын Арчибальда Макмиллана бесследно пропал, породив своим исчезновением массу догадок. Представители всех последующих поколений Макмилланов также уходили из жизни при весьма странных обстоятельствах. Пошла молва о родовом проклятии.

Брайс Моррисон, мечтавший познать тайны замка Саблайм, под утренним эдинбургским солнцем сидел на скамье в городском парке Принсес стрит Гарденс и читал свежую газету. Улыбка не сходила с его лица, а глаза горели радостным огоньком, не отрываясь от газетной страницы.

«Саблайм открывает свои двери!» – гласил заголовок первой статьи, возвещавшей о долгожданном событии. Ниже мелким шрифтом было написано следующее:

«Дорогие друзья! Мы рады сообщить вам, что событие, которого долгие годы ждали наши соотечественники, свершится на днях: знаменитый замок Макмилланов Саблайм откроет свои двери. Воскресный день станет днём первой экскурсии в загадочной обители нашумевшего рода. Участники и организаторы желанного мероприятия пройдут по широким, освещённым залам, сумрачным коридорам, бросят взор на величественный океан с высоты башни Балларда и спустятся в мрачное подземелье, где, согласно легенде, бродят зловещие тени и до сих пор слышатся крики казнимых узников.

Напомним, что законными владельцами замка Саблайм на протяжении многих столетий были члены графского семейства Макмилланов. Однако прошлогоднее необъяснимое исчезновение Грегора Макмиллана, последнего представителя знаменитой фамилии, не оставившего наследника, послужило толчком к судебному процессу, притянувшему к себе внимание общественности. Так как завещания граф не оставил, возникли трудности с наследованием его имущества. Сразу после исчезновения Макмиллана объявилось несколько претендентов на соискание графской собственности, которые безуспешно пытались доказать своё родство с исчезнувшим. По решению суда всё достояние Макмилланов перешло в собственность государства.

Однако вернёмся к самому Макмиллану. Как уверяет Тэсгол Хаттон, бывший дворецкий пропавшего графа, Грегор Макмиллан в ранний час в одиночестве отправился на собственной яхте на соседний остров (граф там часто охотился на оленей), но до других берегов судно не добралось. Утро было туманным, и разглядеть что-либо не представлялось возможным. Поиски хозяина замка не дали результатов: ни яхты Макмиллана, ни самого Макмиллана отыскать не удалось. Его сочли погибшим. Ему шёл семьдесят первый год. Макмиллан был…»

Брайс Моррисон не дочитал первую статью, ибо его привлекли заголовок и фотография второй. Старая женщина с седыми, взлохмаченными волосами смотрела на него с газетной страницы дикими, испуганными глазами. Большие кровавые буквы пылали у неё над головой: «Ужас замка Саблайм. Что видела Молли Хилл?» Моррисон приблизил газету к пытливому взору и начал читать:

«Более полувека назад ни в чём не повинная девушка, гостившая в родовой обители Макмилланов, стала жертвой жутких явлений. Нечто невообразимое, представшее ей в стенах старого замка, напугало бедняжку до потери ума.

Молли Хилл была помолвлена с Грегором Макмилланом. Молодые с нетерпением ожидали дня своей свадьбы и строили планы на жизнь. Но сбыться намеченному было не суждено. Меж влюблёнными прошла злая, таинственная сила. Никому неизвестно, что именно лишило Молли Хилл рассудка. Девушку нашли в подземелье: она сидела в углу и гладила стены. Рядом с нею лежал сборник шекспировских сонетов. Когда с ней заговорили, она сказала лишь одну фразу: «Нужно помочь Фенимору». До сих пор её заботит лишь его судьба. Какому именно Фенимору желает помочь мисс Хилл – выяснить не удалось. Загадка этого имени так и остаётся загадкой.

Молли Хилл не удалось вернуть к прежней жизни: её определили в лечебницу для умалишённых, где она находится и поныне. На все расспросы у мисс Хилл лишь один ответ: «Нужно помочь Фенимору».

– Бедная женщина, – задумчиво проговорил Брайс Моррисон. – Что же всё-таки там случилось? Любопытно, очень любопытно. Ничего, не вечно тебе хранить свои тайны, Саблайм. Я разберусь в этом деле. – Моррисон сложил газету и поднялся со скамьи. Вскоре городской парк Принсес стрит Гарденс остался за его спиной.

Брайс Моррисон входил в число счастливчиков, составлявших первую экскурсионную группу, которая направлялась из Эдинбурга на Саут-Уист, чтобы присутствовать при торжественном открытии дверей родового замка Макмилланов. Перед отбытием Моррисон решил пропустить бокальчик с элем в столичном пабе «Последняя капля». Он нередко захаживал в это место, чтобы расслабиться и послушать вести и байки из уст горожан.

– Брайс, прими мои поздравления, – захмелевшим голосом сказал один из посетителей паба, подняв полупустой бокал с элем. – Слышал, ты один из первых, кто попадёт в страшное логово призраков. Тебе несказанно повезло. Какая честь! Какая удача! Ты прибудешь туда раньше самой королевы. А знаешь – почему? Потому что она туда ни ногой… Послушай, Брайс, я тебе дам совет: если ты в замке встретишь призрака… если он с тобой заговорит – не слушай его! Призраки всё врут, всегда врут, они злостные мошенники. – Он рассмеялся и хлебнул из бокала.

– Морай, скажи честно, сколько ты уже выпил? – дружелюбно спросил Моррисон, обратившись к советчику.

– Сколько бы ни выпил, обратно не выпущу, – ответил тот и, допив остатки эля, победоносно поставил бокал на стол.

– Брайс, ты, главное, не суйся в подземелье, а то спятишь, как бедняжка Молли, – сказал кто-то за спиной Моррисона.

– А, Саммерлэд, – обернувшись, сказал Брайс и приветственно поднял руку. – И ты туда же? Хорошо, ребята, я приму все ваши советы. Уверен, они мне очень помогут.

– Насчёт моих советов, Брайс, можешь не сомневаться, – продолжил Саммерлэд. – Моя семья хорошо знакома с призраками, да и в подземельях разбирается. Слушай, расскажу тебе одну историю. Как-то мой дед – ныне покойный – соорудил себе погребок. Он был трудяга, но, как и все мы, любил обмочить усы. И вот в один прекрасный день спускается он в свой погребок, чтобы откупорить бочонок с добрым элем. Только он потянулся к бочонку, как вдруг перед ним предстала его усопшая тётка, та, которая по материнской линии. Появилась и стоит, смотрит на него. Он и сказать ничего не успел, тут вторая тётка появилась, уже которая с отцовской стороны, и также усопшая. Эта тоже стоит и смотрит на него. Обе стоят, обе бледные, призрачные, сверхъестественные, стоят и смотрят. Дед глаза протёр, головой помотал, смотрит – они всё ещё перед ним, никуда уходить не собираются. Тут первая тётка к нему обращается: «Милый Рональд, пожалуйста, ответь: как ты считаешь, кто из нас обеих больше тебя любил? Я или Кензи?» Дед опять глаза протёр, головой помотал, смотрит – они все ещё перед ним, и обе с надеждой в глазах на него смотрят. Дед молчит. Первая тётка снова заговорила: «Милый Рональд, скажи, что это была я, ты же знаешь, что я любила тебя больше, чем Кензи». И тут такое началось! У второй тётки глаза загорелись, как у дракона, она завизжала и вцепилась в волосы первой тётки, мотает её из стороны в строну и кричит ей: «Врёшь ты всё, чертовка, врёшь! Никогда ты его не любила». Дед опомнился и побежал из погреба, оставив покойниц, и туда больше не захаживал.

– Ну, что я говорил? Я же говорил, что призраки всегда врут, – засмеявшись, сказал Морай и взялся за новый бокал с элем. – Друзья! Я предлагаю тост: давайте выпьем за наших тётушек, за наших любезных шотландских тётушек, любящих нас до потери сознания. Пусть никакие напасти не погубят их чистой родственной любви.

– За наших тётушек! – подняв бокалы, в один голос прокричали посетители «Последней капли».

Брайс Моррисон, взяв пинту эля, подсел к балагуру Саммерлэду. Тот, наклонившись к Моррисону, положил руку на его плечо и тихо сказал:

– Помни: о подземелье даже не думай.

Моррисон улыбнулся и отвёл глаза; нечаянно его взгляд попал в висевшее на стене зеркало, он вздрогнул: в зеркале ему привиделся покойный Пейсли Макмиллан, первый владелец замка Саблайм. Граф беззвучно смеялся, лукаво щурил глаза и шутливо грозил пальцем счастливчику Моррисону. Макмиллан не задержался в зеркале, его образ вскоре растаял.

Первая экскурсионная группа прибыла на Саут-Уист в субботу вечером. Остров недружелюбно встретил гостей – ненастье омрачило прибытие. Бушевал ветер. Уже второй день шёл дождь. Быстрые водяные потоки, огибая скальные преграды, сбегали в беспокойный океан, который, вспениваясь и гудя, неустанно закидывал волны на волны, сотрясая неровности гебридских берегов. Сквозь призрачную завесу холодного дождя проглядывали строгие очертания знаменитого замка, стоящего на высшей точке обдуваемого острова. До торжественного открытия Саблайма оставалось менее суток. Участники и организаторы грядущего мероприятия надеялись на переменчивость местной погоды.

Гостей со всеми удобствами разместили в отеле «Алькор». Брайс Моррисон расположился на втором этаже в номере 32.

Утром, когда он только поднялся с кровати, в дверь его номера кто-то постучал. Моррисон отворил дверь. На пороге стоял портье.

– Доброе утро, – сказал портье, слегка поклонившись. – Я имею честь говорить с мистером Брайсом Моррисоном?

– Да, это я.

– У меня для вас письмо, – сказал портье, протянув Моррисону небольшой белый конверт. Моррисон с удивлённым видом принял послание из рук служащего. На лицевой стороне конверта было написано: «Срочно. Мистеру Брайсу Моррисону. Отель „Алькор“. Номер 32». На обратной стороне конверта стояла красная сургучная печать в виде фамильного герба Макмилланов: большерогий олень с золотым крестом на шее. Моррисон уже видел этот герб.

– Скажите, а кто вручил вам это послание? – спросил Моррисон.

– Сэр, я только что обнаружил этот конверт у себя в кармане, – ответил портье. – Я не могу объяснить, как он там оказался. Но я посчитал необходимым доставить его адресату.

– Благодарю вас.

Портье поклонился и ушёл. Моррисон немедля распечатал конверт. Внутри оказался другой, вдвое меньше, на нём не было ни надписи, ни печати. Моррисон открыл второй конверт и извлёк из него маленький листок, на котором было написано: «Уважаемый мистер Моррисон! Если вас волнуют тайны старой обители Макмилланов, если желаете узнать ответы на интересующие вас вопросы, прошу вас задержаться в подземелье замка Саблайм после его осмотра экскурсионной группой. Фенимор».