Текст книги "Байки старого боцмана"

Операция хрусталь

Отоспавшись после бессонных ночей на работе, на второй день Валерка, по уже выработанной привычке, проснулся рано. В общежитии все просыпались рано. Трансляционные приёмники, почти в каждой комнате включенные на полную мощность, вместо будильников с шести утра поднимали жильцов. Хлопали двери комнат, по коридорам шаркали тапками те о которых говорят, поднялся, но ещё не проснулся, и стучали каблуками туфлей торопившиеся на работу работники Ленинградского речного порта. По-летнему яркое и тёплое солнце ранней осени предвещало отличную погоду. Не спеша Валерка поднялся, включил с вечера наполненный водой чайник и пошёл умываться.

– Хорошо, однако, быть начальником причала. Сам себе голова. Нет судов на подходе, и гуляй в своё удовольствие, – размышлял Валерка над возникшей, ввиду полной свободы действий, проблемой времяпровождения.

Пока он умывался, чайник вскипел, и оставалось только накрыть на стол, когда в комнату заглянул сосед по этажу, Коля большой. Были и другие Коли, но этого звали большой не только за его рост и комплекцию, но и за его большое, доброе сердце. Работал он докером и никогда ни на что, и не на кого не жаловался. Выпивал частенько, но никто не видел его, как говорится в стельку пьяным. Говорили, что он был когда-то женат, но после развода поселился в общежитии и больше с женщинами не встречался. Сам Коля большой тему женщин в застольных беседах старался обходить, и на вопросы о семье отвечал уклончиво, что, мол, не сошлись характерами, потому и разошлись. Зато, если кому-то нужна была какая-либо помощь, он первым приходил на выручку и, в меру своих сил и средств, всегда выручал.

– Трояк до получки не одолжишь? – извиняясь за раннее вторжение, виноватым голосом спросил он.

– Вчера бы одолжил, а сегодня, если очень нужно, надо ждать, когда сберкасса откроется. Вчера десять целковых, что случилось на работе подхалтурить, на сберкнижку положил.

– Да мне только сегодня на пропитание, а завтра, может, зарплату получим.

– Ну, позавтракать у меня найдётся чем, а дальше видно будет.

Валерка заварил чай, достал из тумбочки хлеба, банку килек в томате, немного колбасы, оставшейся после ужина, да полпачки сахара.

– Спасибо, не откажусь, – присаживаясь за накрытый стол, поблагодарил большой Коля, – денёк сегодня отличный, можно бы и за грибами в лес сходить, набрать на жарешку.

– А ты что, знаешь здесь грибные места?

– Чего их знать-то, лес большой, корзинку подосиновиков или маслят всегда можно собрать. Их тут полным-полно.

– Слушай, я сегодня свободен, как птица в полёте, и в лес с удовольствием сходил бы. Если тебе не на работу, сгоняем на пару часов. Что-нибудь да насобираем.

– Отчего же на пару, если свободен, можно и весь день провести в лесу. Я лес люблю. Тишина там покой, и душа отдыхает.

– Отлично, сейчас позавтракаем и двинемся, мне бы только где корзинку раздобыть?

– Ну, с корзинкой не проблема. У меня на балконе валяется пара штук.

Поход удался на славу. Набрали по полной корзине маховиков, подосиновиков да подберёзовиков.

– К этим грибкам да ещё картошечки, жарешка бы получилась знатная. Давай заскочим в магазин на обратном пути, возьмём пару килограмм, – сглатывая слюну, предложил Валерка.

– Такую закусь да без рюмашки употреблять, всё равно, что грех на душу брать.

– Ну, на картошку и рюмашку денег у нас точно не хватит.

– Эх, была не была, так и так грех на душу брать. Пойдем, подкапнем на разных участках пару кустов молодой картошечки, выберем из двух грехов меньший, – решился Колька и направился к неогороженным участкам частных, засаженных картофелем огородиков.

– Знаешь что, Валерка, – после чистки грибов и картофеля предложил Колька, ты пока готовь всё это. Начни с грибов, отвари их сперва, потом на сковородку, да лучку не жалей, потом картошки добавишь, а я пробегусь по комнатам, проведу операцию хрусталь.

– Что за операция хрусталь? – удивился Валерка.

– Денег перед получкой ни у кого нет, это точно, а вот пустые бутылки по углам возможно у кого и завалялись. Пока ты тут управишься с грибами, я соберу посуду да сдам, глядишь, хватит на бутылочку винца.

Запах жареных грибов с молодым картофелем привлекал обитателей соседних комнат сильнее, чем ароматный нектар цветущих первоцветов проснувшихся пчёл. Они беспрестанно заглядывали на кухню, где Валерка колдовал над сковородками, и, узнав об операции хрусталь, не преминули оказать содействие, дабы не пропустить такое событие. Не успел Валерка и глазом моргнуть, как Коля большой с двумя рюкзаками на плечах, доверху заполненными пустыми бутылками, словно гружёный морской лихтер, проплыл мимо кухни по коридору. Едва Валерка успел приготовить жарешку, как Коля, сияющий, словно начищенная бляха курсантского ремня, уже стоял на пороге комнаты с тремя бутылками дешёвого вина и парой буханок хлеба.

– «Гуляй рванина от рубля и выше», – радостно продекламировал он Высоцкого, складывая всё на стол.

– Ну, ты затарился, – удивился Валерка, – утром то и на хлеб денег не было.

– Запомни Валерка, хлеб – для плоти, а вино, понимаешь, оно для души. Вот требует душа и ничего с этим поделать нельзя, потому на вино всегда деньги найдутся.

Застолье затянулось допоздна и тремя бутылками вина не ограничилось. Что говорить, раз душа просит.

Дня три его никто не беспокоил, а на четвёртый позвонил дежурный диспетчер района и предупредил, что на Валеркин причал идёт караван из трёх лихтеров, которые необходимо будет выгрузить как можно быстрее. Навигация подходит к концу, а план по завозу леса на комбинат ещё далёк от выполнения.

– Справимся, – заверил Валерка, уже достаточно освоившийся на новом месте, – а когда кран поведут?

– Часа через два, как закончит грузовые операции на районе.

– Так я на нём и пойду, пусть без меня не отходит, – предупредил Валерка, планируя ещё заскочить в магазин и набрать продуктов на всё время предстоящей работы. Бездельничать в общежитии ему весьма надоело.

Конфликт интересов

На буксир Валерка успел вовремя. Только-только «БК-43» взял плавкран под борт и запрашивал у диспетчера, регулировщика движения в Ивановских порогах, разрешение на занятие фарватера. Валерке нравилось ходить по Неве на буксире, и, если представлялась такая возможность, он старался её не упускать. Да и толкаться в автобусе, потом идти пешком, с набитыми продуктами авоськами, ему совсем не хотелось.

– Три композитных лихтера, это дней на пять выгрузки, – делился соображениями с крановщиком Валерка.

– Пожалуй, так, – согласился тот, – сегодня, если к концу дня встанем на место, начать выгрузку наша смена вряд ли успеет.

– Поживём – увидим, – не то согласился, не то нет Валерка.

Только что он получил внушение от начальника грузового района за то, что нормативы выгрузки на его причале превышаются, а лишнее время приходится списывать за счёт непогоды, и теперь размышлял, как организовать работу, чтобы ускорить процесс.

– Эй, на кране, отдавайте швартовы, – распорядился капитан буксира и добавил оборотов на двигатель.

Валерка посмотрел на часы и, отметив время начала буксировки, удобно расположился на большом старом диване, установленном в «месте для курения» на палубе плавкрана. Буксир, выбрасывая тёмный дым из трубы, силился всеми шестью поршнями «Хабаровского» дизеля, преодолевая самое узкое и быстротечное место Невы. Выше Ивановских порогов встречное течение ослабло, скорость буксира увеличилась и, поглядывая на отдыхающих, прогуливающихся по берегу, Валерка определил её как не менее пяти километров в час, а это значило, что на месте они будут часа через два или три, если задержат на Лобановском плёсе.

– Пока поставим кран, подведём лихтер, ещё час проволындимся, и всё равно, разгрузку должна начать ещё эта смена, – прикидывал Валерка.

Крановщик, поняв Валеркин настрой, да и самому хотелось побольше заработать, не теряя даром времени, перецеплял троса с грейфера для сыпучих грузов на грейфер для выгрузки брёвен.

– Так-то оно лучше, – наблюдая за крановщиком, усмехнулся Валерка, – а то не успеем начать, не успеем. Всё успеете, если сачковать не будете.

Приближаясь то к левому, то к правому берегу, капитан буксира обходил отмели и, не всегда следуя обозначенным буями фарватером, шёл вверх по одному ему известным ориентирам, используя участки реки, где течение замедлялось или даже становилось обратным. Скорость при этом возрастала, а расход топлива оставался прежнем. Риск, конечно, был, но мастерство судоводителя вознаграждалось премией за экономию топлива, порой достигавшей половину оклада. Премия капитану, Валерку мало интересовала, а вот что до места доберутся быстрее – вполне устраивало.

– Вы бы проверили оснастку для выгрузки: канифас блок, троса и прочее, – обратился он к крановщику, закончившему работы с грейферами и присевшему рядом с Валеркой, – и люстры переноски, штуки три подготовьте, а то прошлый раз полсмены искали да ремонтировали.

– Да всё приготовлено давно, вон там в коффердаме сложено.

– Буду тоже знать, где лежит, а то сменщик твой прошлый раз Незнайкой прикидывался, мол, не знаю, что где хранится.

– Да у него, видать другая причина была, водится за ним такое, вот и стал стрелки переводить.

– Понятное дело, что была, это вы сами, со своим старшим разбирайтесь, а лампы в люстрах всё же проверь, чтобы все горели.

– Проверю, – нехотя поднимаясь с дивана, ответил крановщик.

Кузьминский мост и Лобановский плёс, регулируемые диспетчером участки реки, прошли без задержки и ещё засветло, хотя время белых ночей уже прошло, ошвартовали кран и подвели под выгрузку лихтер.

– Быстро управились, а ты говорил, не успеете начать. До конца смены пол каравана снимешь, – подбадривал Валерка крановщика, – дай-ка я свяжусь с диспетчером, сообщу, что начали выгрузку, да узнаем, как сменщики добираться будут, на катере или автобусом.

– Кран 243 Радикалу, – затрещала рация в ответ на Валеркин запрос, – доложите обстановку.

– Начали выгрузку лихтера 1254. БК-43 работу закончил и ушёл на район.

– Принято, – подтвердила диспетчер, – если смену отправляю автобусом, смогут они переправиться на ваш берег?

– Пусть выезжают, да потом посигналят с берега. Заводским катером или на своей шлюпке переправим.

– Принято, отправляю автобусом. До связи.

– До связи, – подтвердил Валерка.

– Ты бы договорился с заводским катером, чтобы нам свою шлюпку не спускать, – предложил крановщик.

– Пойду, спрошу, думаю, не откажут, а ты посматривай на тот берег, сменщиков увидишь – посигналь. Я на катере буду.

– Валерка, только ты сначала нас забери, чтобы катер два раза не гонять.

– Конечно, что им два раза мотаться, а здесь я пригляжу. Только ты главный двигатель заглуши, а в работе оставь один вспомогач.

– Договорились.

Довольный, что всё идёт как нельзя лучше, и к концу смены успеют снять часть каравана, а к утру, пожалуй, весь лес с палубы и из открытых трюмов, Валерка направился к приятелю на буксирный катер «Домостроитель».

– Лучшим людям пламенный привет, – крикнул Валерка, поднимаясь на пришвартованный к бревенчатым бонам катер.

– А, начальник причала, ну заходи, заходи, – приветствовал капитан Валерку, выглядывая из ходовой рубки, – что привело, в сей поздний час? Мы уж на покой собирались. Перестановок-то ночью не предвидится?

– Так будем стоять, до утра работы хватит, а я к вам с просьбой, сменщиков с того берега надо будет забрать.

– Не вопрос, доставим. Когда они должны подъехать?

– Думаю, через полчаса. Они уже выехали с района.

– Ну, время ещё есть, садись, перекури. А что Кондрат Петрович, как поживает?

– Да когда у него дела принимал, приболевшим был, а сейчас не знаю. Дочь там за ним ухаживала, думаю, оклемается.

– Поправится, он крепкий мужик. Мы с ним давно, сразу после войны вместе работали. Он начальником причала, а я на буксире. Тогда, правда, у нас другой буксир был, старенький, всю войну здесь прошёл, уцелел, а уж потом посреди Невы затонул.

– Как так затонул?

– Да, совсем худой был. Мы плоты поджимали. Ткнулись в гонку посильнее, вот корпус и не выдержал. Быстро так затонул. Едва мы с матросом на гонку выскочить успели.

– А потом достали его?

– Дня два водолазы искали на дне, да так ничего не нашли. Глубина и течение здесь слишком большие.

Валерка хотел было ещё порасспрашивать о послевоенном времени, но услышал сигнал с плавкрана.

– Похоже, смена приехала, – прервал Валерка интересную беседу, – вы подождите пока крановщик с мотористом не подойдут. Перевезёте их на тот берег и смену заберёте, а я пойду на кран присмотрю там.

– Чего ж не подождать. Подождём. Не бегать же два раза.

Едва новая смена перебралась с катера на плавкран, настроение у Валерки стало меняться.

– А как всё хорошо начиналось. Что теперь с этими работничками делать? – глядя на явно подвыпивших крановщика и моториста соображал Валерка, – и старую смену уже не вернуть. Из троих прибывших только сигнальщик, пожалуй, трезвый, – приглядываясь к докеру, отметил Валерка.

– Начальнику гип-гип – ура!

– Ну, и как это всё понимать? На кой ляд вы приехали?

– Валерка, всё в порядке, мы приехали работать.

– Да кто вас, в таком состоянии к работе-то допустит?

– Ладно, согласен, дай мне полчасика вздремнуть, – согласился крановщик, чтобы не обострять отношений.

– Час! Максимум, что могу дать, чтобы отоспались. Ровно через час, чтобы крутился кран, как белка в колесе.

– Спасибо, Валерка, ты настоящий друг, – пробормотал крановщик и скрылся в своей каюте.

– Начальником быть хорошо, но что делать с такими-то работничками? – прохаживаясь по палубе и поёживаясь от ночной прохладной сырости, размышлял Валерка, – шли, можно сказать, с опережением графика и всё коту под хвост.

Как Валерка ни старался, но, ни через час, ни через полтора растормошить крановщика не смог.

– Серёга, – поднял он моториста, – иди, запускай главный двигатель, пора начинать работу, иначе обоим по прогулу будет.

– А я чо, я ничего, я всегда готов, – засуетился моторист и направился в машинное отделение.

– Виктор, – решился Валерка на крайнюю меру, когда всё было готово и главный двигатель пущен в работу, – если ты сейчас не встанешь, я сам полезу на кран и начну выгрузку.

– Иди, – пробормотал сквозь сон крановщик, – ты начальник, тебе виднее.

– Ты сказал, – словно как в детстве Валерка отсчитывал: раз, два, два с четвертью, два с половинкой, два на ниточке, … – и чтоб не было потом отговорок, что не знал.

– Иди, иди, – буркнул крановщик, перевернувшись на другой бок.

Если бы днём, Валерка, не задумываясь, сел бы за рычаги, но при слабом освещении от пары прожекторов на стреле крана, когда темнота скрадывает расстояние до объектов, честно сказать – побаивался. Всё ещё надеясь, что крановщик одумается, и примется за работу, Валерка неспешно поднялся в кабину крана, сел в кресло и взялся за рычаги. Повредить лихтер при выгрузке его устраивало ещё меньше, чем простой крана, который всегда можно списать на неисправность, но в данном случае дело пошло на принцип. Или он, Валерка, начальник причала, или так, пустое место.

– Блин, да кто здесь начальник? Я или «Прошка»? – подстегнул себя Валерка и, с силой потянув рычаг подъёма грейфера, тут же отпустил его.

Двигатель, взревев от резкой нагрузки, постепенно сбавлял обороты, а грейфер, словно выскочивший из табакерки чёрт, закачался над палубой.

– Стоп, стоп, так нельзя, – успокаивал себя Валерка, – делаем всё плавненько и потихонечку.

Теперь уже осторожно он развернул кран в сторону лихтера и, раскрыв грейфер, медленно опустил его на караван.

– Так-то оно лучше, – спокойно выдохнул Валерка, – теперь закрываем грейфер и двумя тросами выполняем подъём.

Дизель натужено загудел и пучок плавно поплыл вверх, потом в сторону и, зависнув над местом выгрузки, опустился в воду. Только здесь Валерка раскрыл грейфер и брёвна стали расплываться по акватории. Дальше дело пошло успешнее. После третьего или четвёртого подъёма Валерка, заметив на палубе крановщика, совсем забыв об опасности, решил прихвастнуть. Захватив полный грейфер, он вместе с подъёмом нажал педаль поворота. Охапка брёвен, чуть не зацепив крышу, пронеслась над ходовой рубкой лихтера. Валерка едва успел испугаться, как в кабину влетел крановщик.

– Ты что, мать твою, делаешь? Хочешь меня под монастырь подвести? А ну марш отсюда.

– Кто бы спорил, я не буду, – уступая кресло крановщику, пробормотал Валерка, – так оно лучше будет.

Понаблюдав какое-то время за работой крановщика, Валерка спустился в кают-компанию и устроился на широком диване, подложив под голову чей-то ватник, и, прислушиваясь к переменному рокоту главного дизеля, вскоре задремал, изредка просыпаясь, если звук двигателя становился равномерным продолжительное время.

Разбудила его внезапная тишина. Валерка взглянул на часы. Ночная смена закончилась и крановщик, заглушив главный двигатель, сидел здесь же за столом и заполнял вахтенный журнал.

– Вставай, начальник, пора наряд закрывать.

– Много выгрузил?

– Караван снял и из трюма почти половину.

– Мало, я рассчитывал только в кормовом подзоре останется. Сменщиков на том берегу не видать?

– Пока не было видно. Сегодня воскресенье, автобусы реже ходят.

– Ладно, приедут, куда они денутся. Давай смотреть, куда будем время списывать. В нормативы опять не уложились, и сигнальщик всю смену бездельничал, хоть и не по своей воле. Снова мне выговор за вас получать.

– Ну, извини, с кем не бывает. Напиши, что трос меняли, и я в журнале отмечу.

– Эдак вот вы меня под монастырь и подводите, – припомнил Валерка крановщику его недовольство ночным происшествием.

Вскоре приехала новая смена и всё пошло своим чередом, но после окончания выгрузки, как только Валерка прибыл на район, его вызвал начальник.

– Валерий Михайлович, почему у Вас на причале опять превышение норм выгрузки?

– Да по разным причинам, порой заводская лесотаска сломается, а акватория для выгрузки маловата, вот и приходится нам ожидать, другой раз и кран поломается. Всякое бывает, – не зная, какими сведениями располагает начальник, уходил от прямого ответа Валерка.

– Ну а в субботу, что за история приключилась при выгрузке лихтера 1254?

– Да ничего особенного. Вечерняя смена успешно справлялась, а в ночную смену была небольшая задержка, но потом наверстали.

– Мне доложили, что крановщик был пьяным, а Вы покрываете его.

– Ну, нельзя сказать, чтобы совсем пьяным был, просто с остаточными явлениями, а вызывать другую смену ночью вообще не было смысла. Они только к утру бы прибыли, – оправдывался Валерка, лихорадочно соображая, какая сволочь его заложила, и что ещё известно начальнику района.

– Но при этом записали в наряде, что ремонтировали трос. Так или нет?

– Записал. Было дело, но моторист-то с грузчиком не виноваты, что простояли час, да и крановщик наверстал потом упущенное.

– Мало того что покрываете пьянство, Вы ещё и приписками занимаетесь. Объявляю Вам выговор и лишение премии, а наряд на эту смену перепишите с указанием времени простоя. Всё, можете идти.

Валерка вышел из диспетчерской, присел на скамейке и закурил.

– Ну, и где я прокололся, – рассуждал он, глубоко затянувшись, раскуривая сигарету, – что я сделал не правильно? Правду говорят, если хочешь иметь неприятности, заведи друзей и сделай людям добро. А может это вообще не моё дело работать с людьми? Здесь предательство, хитрость и обман – всё имеет место. Надо, нахрен, бросать эту командирскую должность и переходить работать по будущей специальности, с железом и механизмами. Так оно лучше будет. Закроем навигацию, напишу заявление, чтоб перевели работать на флот, – решил Валерка и, зашвырнув недокуренную сигарету в бочку для окурков, направился в общежитие.

Мост

Разводной мост

25 тонный самоходный плавучий кран «Блейхерт» стоял выше Кузьминского моста в ожидании заказанной дневной разводки для следования вниз по течению реки. С опущенной стрелой, габариты крана позволяли ему пройти под мостом, не ожидая его разводки, но процесс укладки стрелы и её подъёма занимал очень много времени и требовал усилий всего экипажа; для чего необходимо объявлять авральные работы. Да и обстановка была такова, что после прохода под мостом, кран должен приступить к работе, всего десятком километров ниже по течению, где его уже ожидало судно. Время разводки приближалось, и капитан отдал команду запускать машины и сниматься с якоря.

Михалыч, мост уже разводят, – доложил вахтенный штурман капитану.

Не спеши, штурман, сначала снизу пройдёт единица, вроде сторожевого катера, а уж потом наша очередь, – ответил капитан.

Разводной пролёт моста остановился, поднявшись на необходимую высоту, и под мост, между его устоями, стал заправляться сторожевик. Плавкран, отойдя от якорной стоянки, приблизился к фарватеру и ожидал прохождения катера, договорившись разойтись с ним левыми бортами. Сторожевик, пройдя мост, добавил скорости и вскоре пронёсся мимо «Блейхерта», обдав его искрящимися брызгами, и качнул на своей волне, будто в знак приветствия.

Пошли и мы под мост – ставя ручки машинного телеграфа на средний ход, сказал капитан, и велел рулевому точнее держать на заданном курсе.

Тысячетонная махина, высотою 21 метр, набирая скорость, приближалась к мосту. Течение реки подгоняло её, и теперь требовался незаурядный судоводительский опыт и мастерство, чтобы попасть в разводной пролёт, учитывая, что под мостом действует сильное свальное течение. Наметив воображаемую линию, по которой необходимо двигаться, чтобы точно попасть в пролёт, Капитан дал ориентир рулевому.

Держи на радиомачту, – объяснил он, и подошёл к машинному телеграфу добавить ход до полного.

Михалыч, на мосту мужик бегает и руками машет, – сообщил рулевой.

Ну, бегает и пусть бегает, а ты не отвлекайся, – ответил капитан.

Разогнавшись, «Блейхерт» нёсся в разводной пролёт со скоростью велосипедиста.

Михалыч, мужик бегает по мосту, и что-то кричит в рупор, – вновь доложил рулевой.

Возьми чуть правее и не отвлекайся, – раздражённо одёрнул капитан рулевого.

И он, и штурман, находясь на крыльях ходового мостика, следили за приближением кранового понтона к устоям моста.

Михалыч, пролёт пополз вверх – крикнул рулевой капитану.

Не отвлекайся, – не успел ответить капитан, окончание фразы застыло у него в горле, когда до него дошёл смысл услышанного.

Стоп машины, полный назад, лево на борт, – закричал он, хватаясь за ручки машинного телеграфа.

До моста оставалось не более ста метров. Разогнавшаяся махина, не успев отреагировать на произведённые действия, стремительно приближалась к его устоям. Всех кто стоял на палубе, как ветром сдуло. Не зацепив разводного пролёта, «Блейхерт» пролетел под мостом, и, замедлив своё движение, начал разворачиваться. Дрожащими руками капитан схватил рупор и, выскочив на крыло, закричал, что есть мочи. Над рекой, заглушая шум работающих машин, понеслись выражения, от которых листва на прибрежных кустах пожухла, а пролетающие мимо птицы, шарахались в стороны, сбиваясь с курса. Выяснилось, что заказанная с вечера высота подъёма моста была рассчитана только на сторожевой катер, а о проходе плавкрана, с его двадцати одно метровой высотой, диспетчер толи забыл предупредить, толи телефонная цепочка, по которой передавалось распоряжение, была слишком длинной и где-то произошёл сбой. Плавкран развернулся, и продолжил своё движение, а у капитана добавилось с десяток седых волос на голове. Разводной пролёт начал опускаться и человек на мосту, положа руку на грудь, почувствовал трепыхание своего сердца.