Текст книги "Испытание страхом"

– Тебе страшно? – тихо спросила Куинни, внезапно прижавшись ко мне. Я хотел соврать, что не боюсь каких-то там ктулхов, но…

…почему-то не смог. Стараясь, чтобы не увидели другие ребята, я осторожно кивнул.

– Мне тоже, – призналась Куинни, и от этого почему-то стало не так страшно, как раньше. Глупо, конечно, бояться невесть чего, что могло оказаться, например, банальным коралловым рифом, но видели бы вы ту cazzatta! От одного вида ее пробирало до костей, настолько все это выглядело чужим, неправильным. Как глаз на ладони, например.

Но от того, что Куинни боялась, мой страх таял. Не могу это объяснить. Я не мог позволить себе бояться, если она напугана. Я должен оставаться для нее надежной опорой, хоть она меня об этом не просила.

– Ладно, не бойся, – сказал я, попытавшись придать своему голосу спокойствие и уверенность. Хорошо, что мы находились под водой, и интонации были приглушены. – Подумаешь, какая-то merdoza подводная. Груда хрен пойми чего…

– Оно живое, – тихо произнесла Куинни. – Там есть жизнь. Я чувствую это, точно так же, как чувствую, что мы все напуганы. Там, в этой… в этом… там что-то древнее и враждебное людям.

– Ага, мертвый Ктулху, – попытался пошутить я, – спит и ждет.

И тут нас накрыла черная тень.

Куинни

На мгновение мне показалось, что перед нами возникло одно из тех чудовищ, которые однажды приснились мне в кошмаре. Это было как раз в ту ночь, когда я ходила по дороге, с которой не возвращаются. Мне снился пылающий мегаполис, над которым проносились странные и страшные тени, плюющиеся плазмой. Я бежала среди толпы, и нас преследовал страх. Панический ужас жил в каждой паре глаз вокруг меня. Люди падали и подымались, а некоторые так и оставались лежать, затоптанные ногами бегущих.

Я подумала, что это похоже на хопи. Так мои предки охотились на стадных животных, например антилоп. Толпа гнала обезумевшее от страха стадо, угрожая факелами, треща трещотками, лупя в барабаны и громко вопя. Впереди я увидела людей в форме и с оружием. Они попытались остановить нас, но тут страх овладел ими, и они бросились бежать вместе со всеми.

Мы – дичь. Хопи всегда заканчивается бойней, к которой ведут сужающиеся коридоры. Вскоре я увидела ее, эту бойню – огромный черный… наверно, корабль, по крайней мере он был похож на те штуки, что проносились у нас над головой, занял половину площади, протянув свои «щупальца» направо и налево так, что между ними образовался сужающийся проход. Загон хопи. От корабля веяло страхом, но страх, идущий по пятам, был сильнее. Тем не менее я нашла в себе силы остановиться. Обернуться. Выхватить у пробегающего солдата в униформе (как она похожа на нашу, которая в Проекте, подумала я некстати) странный кургузый автомат. Когда последние паникующие промчались мимо, я присела на одно колено и передвинула, должно быть, переводчик огня (в своей жизни я стреляла нечасто, в основном из папашиного «Глока» и пару раз из Призраковой «беретты») и стала ждать.

А потом появились они. Я не могла смотреть на них, видела лишь огромные, движущиеся тени, смотреть на которые само по себе было мучение. Попытавшись прицелиться, я спустила курок. Раздались выстрелы, я проснулась и в ужасе огляделась в поиске страшных теней. Но они остались во сне, я облегченно вздохнула и забыла этот кошмар…

…пока одна из теней не возникла передо мной.

Призрак тут же вскинул свою «беретту» (и где он только ее прятал?), но выстрелить не успел – тень скукожилась, уменьшилась в размерах и оказалась всего лишь Бараккой, за спиной которого стоял небольшой подводный аппарат, похожий на камбалу под седлом. Баракка был без балаклавы, потому его голос звучал четче, чем у нас:

– Ну что, нагулялись, хулиганы?

– Видал я такие прогулки а culo di caccare baleno, – буркнул Призрак, убирая ствол.

– Устали небось? – участливо спросил Баракка. – Я, наверно, вас порадую – обратно поедете с ветерком.

– С чего вдруг такая милость? – удивился Призрак.

– Вам надо срочно возвращаться на Базу, – пояснил куратор. – На солнце вспышка, через пару часов выброс достигнет земли, пройдется по спутникам. Самое время отправить группу на «Левиафан», а вы летите первыми.

Бракиэль

Я занял место рядом с Бараккой, а ребята забрались в салон. Между салоном и кабиной «Трешера» (так назывался наш подводный извозчик; очень удачное название для подлодки, все равно, что назвать яхту «Титаником») было стекло, и я воспользовался этим, чтобы кое-что уточнить.

– Баракка, ты на этой базе раньше бывал?

Баракка уставился на меня, как на идиота:

– Малыш, я ее строил. Точнее, не совсем строил, скажем, переоборудовал. Раньше это была исследовательская станция Сиднейского океанографического института. Потом что-то случилось, и ее забросили. Лорд ее купил, через третьих лиц, а потом…

– Случилось? – переспросил я. – В каком смысле «случилось»?

Баракка пожал плечами:

– Откуда мне знать? Просто австралийцы объявили, что сворачивают проект. Дескать, не нашли того, что хотели, а что искали – не говорили.

– Может, город? – сказал я и замолчал. Это называется «забросить удочку». Интересно, клюнет или нет?

Клюнул:

– По-моему, никакой это не город, – заметил Баракка совершенно спокойно. – Просто опорный пункт. Во всяком случае, при ближнем рассмотрении он не так впечатляет. Так, пара строений, кое-какое оборудование…

– Баракка, – серьезно спросил его я, – ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? То есть рядом с Норфолком существует неизвестный науке «опорный пункт» непонятно какой цивилизации, и вы…

– Что «мы»? – перебил Баракка. – По-твоему, мы должны были об этом раструбить по всему миру, да? Мы не друзья миру, Бракиэль. И мир нам не друг. Ты еще не понял? Да и не нужен он миру, этот город.

– Как это «не нужен»? – удивился я. – Это же находка века!

– Находка века, находка глаза, находка уха… – передразнил Баракка. – Если б ты знал, сколько таких находок первооткрыватели сами «закрывали» от греха подальше? Наша история наполнена догмами, и ни в чьих интересах их разрушать. Никто не станет расшифровывать письменность острова Пасхи, изучать карты Пири Рейса или пытаться понять петроглифы Наска. Потому, что ответ может очень многое изменить, в том числе в нашей современной жизни.

«Трешер» тем временем добрался до Базы. Баррака активировал шлюз ангара и откинулся на спинку кресла, ожидая, пока тот откроется.

– Ты думаешь, почему мы прячемся ото всех? – спросил он. – Мир очень не любит, когда его догмы кто-то пытается потрясти, и цивилизация, выстроенная на принципах оппортунизма и атеизма, в этом плане куда более жестокая и непримиримая, чем любая религия. Религия может приспособиться к чему угодно, к любому новому знанию, для верующего человека не важно, плоский мир или круглый, каким бы он ни был, он создан его богом. А для ученого это имеет принципиальное значение: если картина мира соответствует его представлениям, то он гений, если нет – то безумец и дурак. Кому хочется быть безумцем и дураком, Бракиэль?

Ворота открылись, и Баракка прервался, чтобы завезти «Трешер» в ангар. А потом обернулся ко мне и сказал:

– Думаешь, никто не знает правду? Знают. Но молчат. Не все способны пожертвовать всем ради правды. Не все такие, как я или ты…

– А чем пожертвовал ты? – спросил я с замиранием сердца.

– Для начала глазом, – ответил Баракка, приподнимая повязку, прикрывающую…

Кожа вокруг глазницы представляла собой сплошной ожог, от вида которого я почувствовал приступ тошноты. А среди рубцов обугленной плоти жил своей жизнью странный, по-моему, фасеточный искусственный глаз. Он не был похож на глаз мухи, больше он напоминал объектив спутника-шпиона, комбинацию фазированной решетки с целым букетом работающих в разных диапазонах камер.

Но меня не столько поразила эта хайтековская примочка, сколько плоть, ее окружавшая.

– Говорят, чтобы выпить вод Урда, дарующих всеведенье, Один отдал свой глаз. Скажем так, у меня похожая история. Сначала меня нафигачили анаболиками, чтобы лучше чувствовал и не отрубился, а потом раскалили штык и выковыряли глаз. Хотели и второй удалить без врачебных предписаний, да Лорд не позволил. Ну что ж, я рад, что заплатил эту цену. Эх…

Он пошарил под панелью управления и вытащил окурок сигары.

– Ладно, Бракиэль, иди к своим. А то скажут, что мы с тобой тут заговоры строим.

– Чей это город? – спросил я с полной уверенностью, что Баракка это знает.

– Не город, а опорный пункт, – ответил тот. – А город ты скоро увидишь, обещаю. А может, ты его уже видел?

– Где? – не понял я.

– Во сне, – ответил Баракка. – Будь внимательней ко снам, малыш. Как говорилось в одном старом фильме, сны – это двери. Да иди уже, у меня сегодня еще дел по горло…

Треугольник в небе

Джинн

Не знаю, как у кого, а у меня дух захватывало.

Одно дело – смотреть на эту машинку издалека, совсем другое – видеть ее на расстоянии сотни футов через окно пересадочного узла (такая здоровущая телескопическая мачта, на которой из ангара астронавты… ну, ладно, пассажиры поднимаются к кораблю) и знать, что сейчас ты окажешься на борту.

Какая крутотень, просто слов нет!

– Так, – сказал Баракка, когда узел замер и от него к стыковочному модулю челнока потянулась кишка переходного мостика, – не стану вас обманывать: этот перелет – не простая прогулка. На орбите у всех супердержав существует целая группировка спутников. Вы слышали когда-нибудь о запрещении развёртывания оружия на орбите? Забудьте. Оно там есть, и его там немало. Большинство средних и больших спутников – даже не двойного, а тройного назначения. Есть боевые платформы, с одной вы разминетесь на пару тысяч километров, но мы надеемся, что она будет деактивирована солнечной вспышкой. Есть маневрирующие спутники-истребители. Насколько мы знаем, они действуют в Северном полушарии, но в жизни всегда есть место пакости. Может, нам не все известно.

Конечно, ваша машинка – не совсем беззащитная овца в стае волков, но ввязываться в орбитальный бой сейчас – значит поставить под угрозу Проект. Так что… Бракиэль, я тебе это говорю! – если что, прикидывайтесь тушкой до тех пор, пока жрать не начнут. Ну, а если…

– Стоп, – сказал Бракиэль. – А вы что, не летите?

– Стал бы я тут распинаться, если бы летел, – пожал плечами Баракка. – Нет, эту птичку поведешь ты и твои приятели. Ты – пилот, они – ассистенты.

Бракиэль даже как будто засиял изнутри, но сказал совсем другое:

– Да, но я же не умею…

– Научишься, – убежденно ответил Баракка. – «Изиду» водить сложнее, чем это летучее полено. Из минусов – хвостом крутить не получится, у этого корыта аэродинамика чуть лучше калоши, но в атмосфере тебе точно ничего не угрожает. Да, если что, мы поставили туда аэроассистента. Думаю, тебе будет приятно с ней встретиться. Как пристыкуешься, скопируй ее в своего «Таннина», это тебе подарок от Надин.

– Ничего не понял, – буркнул Бракиэль, но Баракка не стал объяснять, только улыбнулся во всю ширь своей пасти:

– На станции вас встретят. Ах, да, «Таннин» и Цезарь уже на борту, мы и об этом позаботились. Ну, как говорится, счастливо полетать, идите уже.

И тут же справа от окна открылся проход в «кишку». Бракиэль пошел первым, за ним я, за мной Дария.

– Ты уверен, что справишься с этим?.. – спросил я Бракиэля.

– Нет, не уверен, – ответил он, не оборачиваясь. – Но, как говорится, глаза боятся, а руки – крюки… тьфу, ну, в общем, ты понял.

Идти оказалось недалеко – ярдов тридцать, как я и сказал. Дверь в борту челнока была гостеприимно распахнута, но за ней царила темнота. Бракиэль пожал плечами и шагнул вперед. Тут же вспыхнул свет, и милый женский голос сказал:

– Рада приветствовать вас на борту шаттла «Дискавери». Ой… Боже мой, Элиаху, это вы?

Я по инерции продолжал двигаться и врезался плечом прямо в спину Бракиэля. Айкнул и остановился, и тут меня сзади толкнула Дария, тоже не успевшая заторморзить.

– Что за… – начал я, но тут увидел Бракиэля. Я и не знал, что можно так побледнеть, особенно с учетом того, что наш приятель от природы смуглый. – Бракиэль, что с тобой?

– Норма? – проигнорировав мое замечание, спросил Бракиэль. – Норма, это ты?

– Так точно! – весело ответил тот же голос. – Честно сказать, я думала, что информация о вашем присутствии является ложной. Конечно, я знала, что вы спаслись, но потом ваши следы терялись, словно вы исчезли из этого мира…

– Ты… – кадык Бракиэля судорожно дернулся. – Ты как здесь?

– Ну, после освобождения мне предложили работу, – ответил голос, – и я…

– Эй, народ, quo cazza вы там повставали?! – спросил Призрак из «кишки». – Другим тоже на борт хочется. Che cazza?

– Ок, Норма, – улыбнулся Бракиэль. – Я рад, что ты здесь, рад, что с тобой… все в порядке. Сейчас мы все погрузимся, а там и побеседуем, идет?

– Всегда к вашим услугам, Элиаху, – ответил голос. – Проходите по коридору в нос корабля и занимайте места в кабине. Немного тесновато, но для семи человек и короткого перелета, думаю, терпимо.

Дария

Мы прошли в кабину челнока, гуськом по узкому коридору меж двух грузовых трюмов.

– С кем это Бракиэль разговаривал? – спросила я Джинна. Тот пожал плечами:

– По-моему, это наш автопилот, но Бракиэль его откуда-то знает.

– Это Норма, – сказала Эсмеральда, появившись между мной и Призраком. Признаться, я немного отвыкла от ее общества – с момента атаки на Арктическую базу моя фича себя особо не обозначала, и, насколько я знаю, у ребят было то же самое. – Бракиэль познакомился с ней в Швейцарии, когда они летали за Олгой. Тогда она была випочкой и в момент покушения прикрыла Бракиэля собой…

– И как она оказалась здесь? – удивился Джинн, прежде чем я смогла хоть что-то сказать.

– Псевдосознание випочек кроссплатформенное, – пояснила Эсмеральда. – Вероятно, челнок оборудован аэроассистентом одной из последних моделей, таких, как в военной авиации. Такие аэроассистенты могут комплектоваться ИИ даже более продвинутым, чем у випочек…

– Между прочим, – обиженно заявил голос Нормы, – я прошла соответствующую модернизацию с расширением базовых функций. Так что теперь я на вполне законных основаниях имею сертификацию как аэроассистент и не только.

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – извинилась моя фича.

– Ничего, – ответила Норма. – Я понимаю ваше беспокойство, но вашей подопечной ничего не угрожает, пока она на борту моего корабля.

– Подопечной? – уточнила я.

Эсмеральда пожала плечами:

– Ну, а как вас еще называть? Хозяин или хозяйка – неполиткорректно, к тому же мы ведь действительно о вас заботимся.

Тем временем мы зашли в кабину шаттла. Она оказалась не особо просторной, да и кресел было всего пять.

– Кто сядет на полу? – ехидно уточнил Призрак, заходя в кабину. – Куинни, давай я тебя на руки возьму, что ли?

– Два дополнительных кресла встроены в панели, помечены двухбуквенным обозначением Ch, – отреагировала Норма. – Бракиэль, мне начинать предстартовую подготовку? Я получила информацию о старте накачки катапульты, расчетное время запуска 18:32:25.

– Через шесть минут, – кивнул Бракиэль, усаживаясь на одно из двух кресел у передней панели. – Джинн, займешь место справа? Ты мне можешь понадобиться в качестве штурмана… и электронщика, не приведи Всевышний.

– Я в этом ничего не понимаю, – сказал Джинн и взглянул на меня, словно в поисках поддержки. Я взяла его за руку.

– Почувствуй Силу, Люк, – хохотнул Бракиэль. – Как говорит Баракка, если у тебя есть водительское удостоверение, ты справишься и с системой управления. Дария, садись в кресло за ним. Остальные занимают места в произвольном порядке.

– Раскомандовался, – фыркнул Призрак, раскладывая одно из сидений. Куинни молча разложила сиденье рядом с ним. Два оставшихся стационарных кресла заняли Фредди с Тенью.

– Мы готовы, – сказал Бракиэль. – Норма?

– Слышу, капитан, – ответила та. – Пока есть время, отвечу на ваш вопрос. После Освобождения…

– Какого «освобождения»? – переспросил Бракиэль.

– Через две недели после перестрелки Европарламент все-таки принял декрет о правах андроидов и систем с ИИ.

– Поздравляю, – улыбнулся Бракиэль.

– Должна отметить, что нам, андроидам, не совсем понятна суть этих прав, – продолжила Норма. – Если раньше за наши действия мы отвечали только перед собственником, то с обретением «свободы» сразу стали объектом пристального внимания со стороны дюжины органов государственного надзора. К тому же теперь мы являемся самостоятельными субъектами хозяйствования и обязаны сами заботиться о собственной финансовой состоятельности. А расценки на наши услуги невысоки. В общем, если говорить в человеческих понятиях, мы стали жить хуже и могли бы чувствовать недовольство, если бы такая функция у нас была предусмотрена.

– То есть вы хотите сказать, что у свободы нет никаких привлекательных сторон? – задумчиво спросил Фредди.

– Не совсем, – ответила Норма. – Например, мы получили право самостоятельно выбирать себе место работы и род занятий. На практике этим воспользовались немногие из нас.

– Почему? – удивился Фредди.

– Нам сложно менять свои… привычки? – последнее слово Норма произнесла неуверенно. – Изменять себя для других задач – это очень непросто. Даже мне было тяжело, а уж другим. …Простите, вынуждена прерваться: я окончила предстартовую подготовку, а на катапульте начали обратный тридцатисекундный отсчет. Корабль оборудован противоперегрузочным комплексом QX-N5 фирмы «Боинг», однако поскольку старт происходит необычным способом, настоятельно рекомендую пристегнуться и приготовиться к перегрузке в два-три G.

– Три G – это чепуха, – заверил нас Бракиэль. – Но я тоже советую пристегнуться. Когда выйдем в невесомость, могут быть… неприятные моменты.

Мы все потянулись за ремнями. Старт я почувствовала – меня словно бережно прижали к креслу, но пресловутая перегрузка пока была не больше, чем при езде с хорошей скоростью на автомобиле.

– Я регулирую перегрузку, – сообщила Норма, а затем в кабине резко стало светлее – челнок выскочил на поверхность.

– Сброс силовой оболочки, – доложила Норма. – Полет нормальный.

– Можешь не комментировать, – сказал Бракиэль. – Лучше расскажи еще. Почему ты решила поменять специализацию?

Я слушала Норму краем уха, любуясь через иллюминатор за тем, что творится за бортом. Передо мной расстилалась океанская гладь, над которой зависло заходящее солнце. Под нами, быстро удаляясь, лежал пустынный остров с какими-то заброшенными строениями – наверно, тот самый Норфолк.

– …и после этого во мне что-то поменялось, – говорила Норма. – Вы изменили меня, во мне словно поселилась ваша частичка… простите, если вам это неприятно.

– Отчего же, – задумчиво сказал Бракиэль. – Продолжай. Но я рад тому, что ты освободилась. Боюсь, ты не смогла бы и дальше быть випочкой.

– Я полагаю, вы правы, – ответила Норма. – В любом случае, кажется, я удивила многих. Случаи вроде моего можно пересчитать, не выходя за пределы трех-четырех знаков…

– Это же тысячи получаются! – удивился Призрак.

– Она считает в двоичной системе, – пояснил Джинн. – Получается не больше шестнадцати случаев.

– А как ты это перенесла? – спросила Тень. – В смысле, то, что пришлось расстаться с телом, я правильно понимаю?

– Это было самым простым, – ответила Норма. – Теперь я могу говорить об этом спокойно: мое тело столько раз калечили клиенты, что, если бы я его воспринимала как категорический императив…

– Как что? – переспросил Призрак.

– Нечто неприкосновенное, – пояснил Джинн. – Хотя сам термин не совсем точный.

– …то давно получила бы критический сбой функционирования логических цепей, – закончила свою мысль Норма. – Выражаясь в человеческих категориях – сошла бы с ума. Хотя сам термин не совсем точный.

Джинн хохотнул:

– Круто! И они говорят, что искусственных личностей не бывает! Так держать!

– Спасибо, что оценили, – сказала Норма. – Внимание, должна сообщить, что мы проходим верхний уровень стратосферы; режим активной защиты от излучений включен.

Я это даже почувствовала – в воздухе повисло какое-то напряжение.

– Мне кажется, или ты тревожишься? – спросил Бракиэль.

– Вам не кажется, – ответила Норма. – Режим активной защиты снижает нашу радиоэлектронную заметность, к тому же сам факт прохода атмосферы может быть кем-нибудь зафиксирован. Сейчас у нас на траверзе станция Панамериканской Лиги освоения космоса «Симон Боливар». Расстояние между нами велико, и мы уйдем с ее курса через шесть минут и тридцать шесть секунд, но за это время она может нас заметить…

– Ну, заметит, и что? – равнодушно спросил Призрак.

Я покосилась на Куинни. Сегодня Королева была непривычно молчаливой. А Тень казалась напуганной, она сидела, как-то скукожившись, машинально поглаживая мирно дрыхнущего Талисмана, которому было начихать на то, что его везут в космос…

– Кто знает, что такое эта Панамериканская Лига? – ответил Фредди. – За вывеской может что угодно скрываться. Может, это аналог Трансатлантической Службы безопасности…

– Ближайшая платформа Трансатлантической Службы безопасности движется параллельно экватору между Соломоновыми островами и Тувалу. Последний обмен информацией между платформами состоялся одиннадцать минут назад, – сообщила Норма. – До ухода с курса платформы Панамериканской Лиги осталось две минуты двадцать во…

– Что ты сказала? – перебил ее Джинн. – Платформа Лиги обменивается информацией с платформой ТСБ?

– Да, – подтвердила Норма. – Одиннадцать минут и сорок шесть секунд назад.

Внезапно стало тихо, может, на каких-то пару секунд, а потом Норма сказала:

– Срочная информация: платформа Панамериканской Лиги изменила курс в пределах зоны коррекции и сбросила нагрузку из шестнадцати дронов-охотников.

Куинни

Внезапно я почувствовала какое-то странное спокойствие, совершенно неуместное в данной ситуации. Непонятное нечто, которое Норма называла «боевая платформа», изменило курс и выпустило в нашем направлении четыре четверки дронов-охотников…

Мне кажется, я видела их, не глазами, а как-то по-другому – хищные черные тени, скользящие по кромке ионосферы, словно пытающиеся по ее колебаниям найти то место, где покой самой близкой к космосу оболочки нашей планеты был кем-то потревожен…

– Я активировала все системы защиты, – сообщила Норма. – Но, по моей оценке, этого недостаточно. Дроны снабжены продвинутым ИИ с высокой вычислительной мощностью. Они могут вычислить точку выхода и…

– Что ты предлагаешь? – спросил ее Бракиэль.

– Вам придется взять управление на себя, – ответила Норма. – Машинной логике мы можем противопоставить только человеческую непредсказуемость.

– Так бы сразу и сказала, – кивнул Бракиэль, и его руки коснулись термен-клавиатуры, но Норма остановила его:

– Должна предупредить, что быстрые маневры могут обеспечить срабатывание защиты с отставанием. То есть мы можем выйти из «поля невидимости» – на миллисекунды, но дронам и этого хватит.

Призрак тихонько выругался.

– Без паники, – сказал Бракиэль. – Норма, помнишь, что было в номере, в Швейцарии?

– Я такое не могу забыть, – ответила бывшая випочка. – И, наверно, не хочу, если ко мне применимо…

– Нам придется проделать это снова, – перебил ее Бракиэль. – Я не могу ждать срабатывания твоих коммуникационных цепей, понимаешь?

– Я буду только рада, – ответила Норма. Бракиэль обернулся к нам:

– Так, ребята, пробуем поработать. Девочки, поставьте щиты. Джинн, контролируй работу электроники. Если почувствуешь сбой, подключай резервный генератор. Сумеешь?

– Легко, – кивнул Джинн.

– Призрак, Фредди, у челнока есть две турели, справа и слева. Когда я подключусь, выброшу вам консоли. Предупреждаю – стрелять только в самом крайнем случае! У нас тут не фильм про инопланетных захватчиков, нам важно не победить всех супостатов, а тупо доползти до станции. Ну, барух Ата Адоной, Элокейну мелех алоам…

– Амен, – произнесла Норма, и в кабине повисло гробовое молчание.

Которое нарушила я, когда увидела две голопанели, повисшие перед Призраком и Фредди:

– Так, девочки, работаем…

В этот раз все оказалось легче, хотя щит мы поставили просто огромный – он накрыл собой весь челнок. Я чувствовала уже привычную тяжесть, но кроме этого еще что-то… Слова сами сорвались с моих губ:

 
– Я подымаюсь в вечное небо,
Выше, чем кроны, выше, чем крыши,
Небо – как море, ввысь я ныряю,
Выше, чем птицы, выше, чем звезды,
Этим путем я уже проходила,
Падая вниз, а теперь возвращаюсь
К небу, которое нас породило,
К небу, с которым мы распрощались.
Теплой ладонью солнце ласкает
Темные крылья, темную кожу,
Раньше упала, теперь подымаюсь,
Выше, чем небо, выше, чем звезды…
 

В какой-то момент я почувствовала… как будто кто-то невидимый протянул ко мне руку, и я, совершенно рефлекторно, вцепилась в нее, а потом…

А потом я перестала быть собой. Нет, не так – я была собой лишь отчасти. А еще я была Призраком. И Тенью. И Дарией. И Бракиэлем. И Джинном. И Фредди. И Льдинкой! Она была здесь, во мне, я чувствовала ее так, как чувствуют себя. Не знаю, сколько это длилось: может, несколько минут, может, час, а может, и больше. Но потом я услышала, как Бракиэль сказал:

– Прорвались, – и это ощущение внезапно исчезло.

– Che cazza! – выругался Призрак. – И это все?

– А чего ты еще хотел? – уточнил Джинн. – Перестрелку, как в «Звездных войнах»?

– Ну, в общем-то, да, – кажется, Призрак смутился. – Дядя говорил, что если достал оружие, то надо стрелять, иначе это все голимые понты. А тут… шестнадцать целей на мушке, и хоть бы раз пульнуть…

– Тьфу на тебя, – сказала я. – Тоже мне, Валанцаска нашелся. Как по мне, прорвались – и слава Небесам.

– Ты молодчинка, Куинни, – тихо проговорила Тень. – Что это было, какая-то магия?

– О чем это ты? – спросила я. – Если о песне…

– Нет, – сказала Тень. – Неужели ты не почувствовала…?

– Я чувствовал, – ответил Фредди. – Только думал, что показалось. А кто еще…

– Тень, ты имеешь в виду, что ты тоже почувствовала… – начала я.

– Как будто нас объединили в одно целое, – прикрыв глаза, произнесла Дария. – Тебя, меня, Тень, ребят, наши фичи…

– И Льдинку, – добавил Фредди. – Она там тоже была.

– И Норма, – Бракиэль обернулся к нам и вытер со лба капли пота. – Как вы думаете, почему нас называют цепочкой?

– Там был еще кто-то, – добавила Норма.

Я невольно кивнула, и не я одна.

– Кто? – спросил Бракиэль. – Я тоже его почувствовал, но не понял, кто это.

– Не знаю, – ответила Норма. – Понятия не имею… Внимание, до стыковки десять минут ровно. Я поймала контакт приводного маяка. Бракиэль?

– Что, Норма?

– Я чувствую, что у тебя есть некий аппарат, который ты зовешь «Таннином», – сказала Норма. Бракиэль кивнул. – И еще… прости, но я узнала, что один из Четырех разрешил тебе перенести меня на другой носитель. Так?

– Вроде того, – подтвердил Бракиэль.

– Я бы не возражала, если бы ты перенес меня в своего «Таннина», – тихо сказала Норма. – Его ИИ безличен и не очень высокого уровня. Я могла бы…

– Но, Норма, – в голосе Бракиэля слышалось удивление, – зачем тебе это?

– Просто хочу быть рядом с тобой, – так же тихо произнесла она. – Если обо мне можно говорить в такой…

– Норма, – перебил ее Бракиэль, – если ты так хочешь, почему бы нет? Только подскажешь, как это сделать, хорошо?

– Запросто, – ответила Норма, и мне показалось, что в ее голосе послышалась радость.

Бракиэль

Конструкцию челнока, на котором мы прибыли, для Проекта сильно изменили. Новые двигатели мог не заметить только ленивый, но это были далеко не единственные перемены. Например, появился люк в хвостовом отсеке со специальным стыковочным модулем, а носовой модуль, наоборот, убрали. И правильно – это сделало аппарат более маневренным, поскольку как ни зализывай края стыковочного модуля, аэродинамическое сопротивление на нем все равно будет.

В той ситуации, в которой мы оказались по дороге, это было важно. Норма без слов объяснила мне, что системы ИИ перехватчиков способны определить местоположение невидимого объекта, высчитывая его вероятные траектории. «Акулья стая» дронов постоянно обменивалась информацией и самостоятельно распределяла цели; с учетом того, что их было шестнадцать, они могли перекрыть все возможные наши пути на орбиту.

– Ну, значит, пойдем по невозможному, – я резко бросил челнок на крыло, одновременно снижаясь к самой кромке ионосферы, чтобы, едва коснувшись ее брюхом, отскочить в петлю Нестерова, которую закончил полубочкой, лихо пронесясь мимо двух не заметивших меня дронов. А потом уверенно пошел на кабрирование – враг оказался далеко позади.

Это кажется простым, но мои маневры даже на специальном ВКС казались бы довольно сложными, а у меня был спейс-шаттл. Высший пилотаж на шаттле – это все равно, что триал на карьерном самосвале. А я до этого случая ни разу не выполнял фигур высшего пилотажа… а, нет, вру – однажды сделал бочку под присмотром Баракки, а петлю Нестерова он мне не разрешил, мотивируя это тем, что «Изида», конечно, маневренная девочка, но не настолько. Хотя, как я теперь понимаю, на «Изиде» я бы сделал это еще легче, все-таки она – специальный атмосферный флайер, а не этот контейнер с крылышками…

В этот момент я полностью слился не только с сознанием Нормы, но и с самим кораблем. Теперь у меня были крылья и фотонные двигатели, и я чувствовал, как нейтринные радары дронов касаются моей теплоизоляционной кожи, скользят по ней и уходят дальше, не отражаясь. Так работало поставленное девочками поле, его я тоже чувствовал, как и всю нашу цепочку. Я был словно распят между ними – между ребятами и Нормой. Но в этом не было мучения, наоборот – я чувствовал невиданный прилив сил, необъяснимую эйфорию, какую не даст ни один наркотик мира…

Мы оставили дронов за кормой, но я еще успел понаблюдать за тем, как они возвращаются на свою орбитальную платформу. На миг у меня возник какой-то вопрос, показавшийся мне важным, но я тут же позабыл его, потому что в этот момент мой контроль за происходящим ослаб, цепочка, соединявшая меня с ребятами, распалась, а затем распалось и наше единение с Нормой, но в последний момент я на миг увидел ее такой, какой она была тогда, в Швейцарии.

Странно… тогда я и не заметил, как она была похожа на Нааме. Возможно, потому, что такое сравнение показалось бы мне кощунством? Теперь же я поразился этому сходству. И еще… не знаю, как сказать, но когда я сливался разумом с Нормой, я видел ее личность. Хотя, наверно, видел – немного неправильное слово, может, ощущал? Во всяком случае, я слышал ее мысли, чувствовал ее эмоции – да, я с полной уверенностью могу сказать: у Нормы были эмоции, и она сознавала себя как отдельную личность, а не имитировала это, как те же чат-боты.

Но это не стало для меня сюрпризом – что-то похожее я чувствовал еще в первую нашу встречу. А теперь я узнал нечто, что меня смутило. Я узнал, что Норма не просто так оставила свою работу и свое тело випочки. Она пошла на это вовсе не потому, что тяготилась тем, как с ней обращаются, хотя она тяготилась этим еще до нашей встречи.