Текст книги "Соратники. Монстры. Битва кланов"

Урод запыхался, пока добежал до одинокой хижины, у которой его уже ждал Рабаш, и остановился отдышаться. Тигр редко тренировал детей его возраста, он занимался ребятами постарше, теми, кто уже готовился к посвящению, но сделал исключение для сына вождя и своего старого друга. В общем-то, Рабаш ученику нравился. Пусть наставник и был строг с ним и тренировал жестко, но, по крайней мере, не считал его проклятием клана, приносящим беды одним своим существованием.

– Опаздываешь, пацан? – нахмурился Рабаш, бросив взгляд на солнце, уже склонившееся к морю.

– Прости… – забормотал мальчик. Дыхание ему уже удалось выровнять, но сердце все еще колотилось, как сумасшедшее. – Больше не буду. Я…

– Прекрати оправдываться! – перебил Рабаш. – Сколько раз я тебе говорил: никогда не оправдывайся. Это удел слабых.

Что оставалось мальчишке? Только согласно закивать, с уважением и даже восхищением глядя на своего наставника. Тот был уже не молод по меркам воинственного клана, где для мужчины считалось позорным умереть не в бою, а как-то иначе. Ребенку Рабаш и вовсе казался стариком, ведь он был даже старше его отца, пусть и ненамного. Но даже маленький Урод понимал, что мало кто из молодых Львов может похвастаться такой силой, как у Рабаша, и что стольких татуировок и шрамов нет вообще ни у кого в целом клане.

– Ну что ты разинул рот? – Рабаш внезапно бросил ученику тренировочное оружие, и хотя движение было неожиданным, мальчик привычно поймал деревянный меч. Наставник и отец научили его неплохо владеть разным оружием – по крайней мере, неплохо для его возраста. Отлично понимая, что у него нет тех преимуществ, которые были у его противников со звериным обликом, сын вождя обучался очень старательно, и ни один урок не прошел для него – даром.

Началась тренировка, в этот раз отчего-то дававшаяся ученику тяжелее обычного. Может, дело было в раскисшей от дождя земле, по которой так сильно скользили ноги? Однако Рабашу это не мешало, он держался стойко и уверенно, раз за разом уходя от атак или отбивая их одним ударом и скупо комментируя ошибки ученика. Мальчик же двигался с явным трудом, и с каждым выпадом ему становилось все труднее.

– Да что с тобой сегодня? – рявкнул Рабаш, когда его подопечный в очередной раз не удержал равновесие и шлепнулся в грязь. – У тебя морда зеленая, как молодая трава.

Не без труда поднимаясь, мальчик спешно размышлял, как лучше поступить. Ему и правда становилось все хуже, мир вокруг словно начал покрываться туманом. Наверное, он надышался зельями Майди, когда подглядывал за колдуньей через широкую щель в стене ее хижины. Но он сомневался, стоит ли говорить об этом учителю.

– Я… голова кружится, – все-таки признался он. – Наверное, заболел. Может, отложим тренировку на завтра?

В глубине души он надеялся, что наставник сочтет его состояние достаточно убедительной причиной, чтобы прекратить урок. Но вышло прямо наоборот. Рабаш снова нахмурился и оскалился, обнажив клыки.

– Глупый ты котенок! – прорычал он, дернув левым ухом, от которого давно остался только клочок. – Думаешь, в настоящем бою врагу будет дело до твоего самочувствия? Думаешь, если ты скажешь ему, что нездоров, он смилуется и отложит битву до другого раза? Не смеши меня. Защищайся!

И он сделал резкий неожиданный выпад, настолько сильный, что мальчик снова не удержался на ногах. А Рабаш, не давая ему не только встать, но даже опомниться, занес над ним меч и пребольно ударил им в живот.

– Это нечестно! – простонал мальчик.

– Будто ты всегда честно дерешься с Джарком и его друзьями, – хохотнул Рабаш. – Не бросаешь им песок в глаза, не ставишь подножки, не заманиваешь в приготовленные тобой же ловушки и ямы. И знай, что я нисколько не осуждаю тебя за это. Хитрость – неплохое оружие. Ничем не хуже меча или – ножа…

Не договорив, учитель совершил новый внезапный выпад, но в этот раз мальчик уже был начеку. Он ловко увернулся от удара, перекатившись по грязи, и вскочил на ноги. На этот раз он сумел удержать равновесие, но сделал вид, что это не получилось, притворился, что снова падает, неловко взмахнув мечом, – и, изловчившись, тут же попытался задеть им смеющегося и не ожидающего нападения наставника. Рабаш, конечно же, отразил удар – но сделал это в последнюю секунду, издав звук, явно выражающий одобрение. С его стороны это было чуть ли не высшей формой похвалы, – и ученик сразу почувствовал себя лучше. Все последствия дурмана от колдовских зелий будто улетучились в один миг, и теперь ничто не мешало сыну вождя достойно выдержать тренировку.

Когда урок закончился, Рабаш одобрительно похлопал его по спине.

– Надеюсь, пацан, что сегодняшний день не прошел для тебя зря. Сделай выводы из полученного опыта. Во время битвы у тебя нет выбора и, что бы с тобой ни творилось, приходится сражаться. Но если ты не уверен в своих силах и в том, что победишь, лучше не вступать в бой. Если ощущаешь слабость, то найди другой путь, которого не ждут враги. В этом тебе как раз и поможет хитрость, которой – хвала духам – у тебя достаточно.

Таких слов Уроду пока еще никто не говорил, даже отец. Впрочем, отец давно уже почти не разговаривал с ним. Арнар вообще редко бывал дома – лишь в коротких промежутках между походами, – чтобы через неделю или две вновь отправиться на лодках или летающих островах на битву с каким-то из чужих кланов. Почти всегда эти битвы завершались победами, и Урод, как и все Львы, радовался тому, что воины вновь воротились с богатой добычей. Но в глубине души мальчик мечтал, чтобы походы совершались пореже, а вместо этого отец проводил бы больше времени с ним.

– Значит, быть хитрым не стыдно? – уточнил он, глядя на наставника снизу вверх.

– Нет, пацан, не стыдно. – Рабаш положил тяжелую руку ему на плечо. – Вот послушай, что я тебе скажу. Конечно, умереть в бою – это честь для воина. Но остаться живым хитрецом куда как лучше, чем стать мертвым героем. А теперь беги домой, уже поздно.

Сегодняшний день тяжело дался мальчику, и в стойбище Урод направился самой короткой дорогой – не той, которой все ходили к роднику, а той, что сначала шла напрямик через лес, а потом сворачивала к лагерю у самых болот. Валясь с ног от усталости, Урод брел по тропинке и, еще не дойдя до опушки, учуял запах дыма, но не придавал значения: одним костром больше, одним меньше. Что это значит рядом со стойбищем, где к вечеру всегда что-то варилось и жарилось у каждой хижины?

Но когда тропинка вынырнула из леса и обогнула возвышавшийся над зарослями травы и кустарника огромный валун, за которым начинались болота, Урод неожиданно очутился прямо у костра. И не чьего-то, а кузена Джарка и двух его друзей, тех самых леопардов Нарха и Орха.

– Ну привет, – сказал двоюродный брат, поднимаясь на ноги.

Он был плечистее Урода и выше на целую голову, но на его широконосой львиной морде еще сохранялись детские пятнышки, а грива даже не начала проглядывать. Хоть Джарк всегда и держался так, будто вот-вот пройдет испытание, он был не намного старше Урода, и тот не слишком боялся схватки с кузеном один на один. Вот только Джарк почти никогда не бывал один.

Все трое сидели молча, и это навело на мысль, что его поджидали специально. Если бы Урод услышал их голоса, то развернулся бы и пробежал не по тропинке, а просто среди высокой травы. Пусть так он бы набрал на штаны колючек и оцарапал бы плечи, руки и живот, но избежал бы неприятной встречи.

– Привет, – буркнул Урод, прибавляя шаг. Оставалась еще надежда быстро проскочить мимо… Но, увы, эта надежда была слишком слабой.

– Куда так торопишься, братец? – издевательски продолжал Джарк. – Не спеши. Посиди с нами, поговори.

– Мне сегодня некогда. В другой раз, – он не собирался останавливаться, но леопарды молниеносно вскочили на ноги и преградили ему дорогу, готовые броситься, стоит ему сделать одно неверное движение.

Теперь надеяться уже было не на что. Урод прекрасно понимал, что у него нет шансов выстоять в схватке одновременно с Джарком и двумя леопардами, которые уже успели украсить свои тела парой татуировок охотников и следопытов. К тому же он был измотан после тренировки, у него все еще кружилась голова, и больше всего хотелось прилечь около костра, а вовсе не драться с двоюродным братом.

– Похоже, он брезгует нашей компанией, Джарк, – ухмыльнулся старший из братьев-леопардов, Нарх.

– Просто он нас боится, – хмыкнул кузен.

– Жалкий трус, – презрительно процедил второй леопард, Орх.

Внутри у Урода все кипело, но он сдержался из последних сил.

– Трус тут не я, – произнес он, сумев заставить голос звучать почти спокойно. – Не я прячусь за спины старших и нападаю втроем на одного.

Удивительно, но эти слова возымели свое действие. Леопарды отступили на шаг, а Джарк вскочил на ноги.

– Не смей обзывать меня трусом, жалкий урод! – завопил он. – Я справлюсь с тобой и один, без их помощи!

Он кинулся на кузена, но тот был готов к этому и проворно отскочил в сторону. Джарк только разочарованно клацнул зубами, но следующий его выпад вышел более удачным. Они оба повалились на землю и принялись кататься, сцепившись. Урод отчаянно сопротивлялся, но все же Джарк был и крупнее, и сильнее, и вскоре ему удалось прижать кузена спиной к грязной скользкой земле. Однако сын вождя не собирался легко сдаваться. Увидев прямо над собой оскаленную львиную пасть, он извернулся и со всей силы пнул своего противника. Судя по мяукающему визгу – вышло удачно.

– Жалкий мелкий уродец, – прошипел Джарк сквозь зубы, на мгновение ослабив хватку.

Уроду только это и было надо. Вырваться из цепких рук врага ему не удалось, но зато, все так же сцепившись, братья вновь покатились по земле именно туда, куда нужно было Уроду – к костру. Воспользовавшись первым же подходящим моментом, он выхватил заранее присмотренную головню и ткнул ее прямо в морду Джарку, метя в горящие тупой яростью глаза.

Все произошло быстро, и леопарды не успели сразу ничего понять, а, когда подбежали, драка почти закончилась. Джарк взвыл и замотал головой, воя и причитая так, что слышно было на всю округу, а Урод вскочил на ноги и дал деру.

Конечно, он прекрасно знал, что убегать с поля битвы стыдно, даже позорно. Но сейчас волновало не это – в первую очередь он хотел остаться цел. И в ушах все еще звучали утешающе слова наставника: «Лучше быть живым хитрецом, чем мертвым героем».

Хитрость заключалась в том, что побежал он не к лагерю или куда-то еще, где леопарды легко могли его догнать (и наверняка сделали бы это), а прямиком в болота. Такое решение было не многим менее опасно, чем столкновение с друзьями покойного Ассера, – от болот старались держаться подальше даже самые храбрые воины. Старики говорили, что там достаточно лишь оступиться, чтобы тут же уйти с головой в вязкую жижу, которая мгновенно засосет любого, даже самого крупного мужчину, чтобы уже никогда, несмотря на все его усилия, не выпустить из своих цепких смертельных объятий. И ни у кого из Львов не было ни сомнений в этих рассказах, ни тем более желания проверять их – правдивость.

Ни у кого – кроме колдуньи Майди. Она одна из клана отважно ходила на болота собирать там свои целебные травы. Урод сначала долгое время не решался пойти за ней, но потом желание найти способ стать таким, как все, все же взяло верх. И он начал тихонько красться следом за знахаркой, сначала лишь по краю болота, потом все дальше и дальше. Наблюдательный мальчик быстро подметил, как именно ходит Майди – осторожно, внимательно глядя себе под ноги и ловко переступая с кочки на кочку. Так он двигался и сейчас – с опаской, но стараясь шагать и прыгать как можно быстрее.

Болота встретили его стрекотом насекомых, далеким пронзительным криком ночной птицы, тяжелым удушливым запахом трясины и роем комаров, который поднялся в воздух, стоило Уроду появиться. Вскоре густая зелень деревьев и сгущающиеся сумерки надежно укрыли его, не давая разглядеть с тропинки. Какое-то время Урод еще слышал вопли Джарка и его друзей, но потом они затихли. Мальчик остановился в растерянности. Как ему быть, что делать? Идти дальше, вглубь болот, было слишком рискованно – вокруг становилось все темнее. Правильнее всего, наверное, было вернуться назад, к тропинке, спрятаться где-нибудь понадежнее и переждать ночь, а потом… Что делать потом, Урод пока не знал, но за ночь у него будет время об этом подумать.

Итак, решено, он возвращается. Урод развернулся и шагнул обратно на ту кочку, с которой – он был в этом уверен, – только что сошел несколько мгновений назад. Но кочка вдруг резко ушла из-под ног. Мальчик не удержал равновесия и тут же по колено ухнул в теплую, остропахнущую болотную жижу. Он попытался выбраться, но от этого только глубже увяз. Следующая попытка, столь же неудачная, заставила погрузиться уже по пояс. Еще одна – по грудь. Болото явно не собиралось отпускать свою добычу и каждый раз противно чавкало, словно было живым чудовищем, со смаком пожирающим несчастного мальчишку.

«Это конец», – понял Урод, немея от страха. Даже не будь он столь измотан после этого ужасного дня, у него все равно не хватит сил выбраться. Ведь поблизости нет даже никакой опоры, за которую можно было бы ухватиться. Замерев, он пока что не погружался дальше, но прекрасно осознавал, что эта передышка может продлиться недолго.

Страх немного отпустил и сменился отчаянием от безнадежности ситуации и невероятной жалости к себе, столь острой, что на глазах выступили слезы, хотя Урод был уверен, что давно уже разучился плакать. Значит, ему суждено сейчас умереть – здесь и вот так. Как скоро его хватятся? Будут ли искать? Найдут ли вообще когда-нибудь? Станут ли его оплакивать мать и отец? Или только вздохнут с облегчением от того, что наконец-то избавились от сына-урода? Больше-то никто точно не пожалеет о нем. Из всего клана к Уроду более или менее нормально относились только Рабаш да его покойная жена Анайэ. А остальные только порадуются. И в первую очередь – Джарк с дружками и его мать Нлео, которая винит Урода в смерти старшего сына и ненавидит сильнее всех в клане. У них точно будет праздник, когда они узнают…

Ну уж нет! Он не сделает им такого подарка! Он будет бороться до конца.

Еще немного передохнув, мальчик собрался с силами и что есть мочи рванулся вверх. Выбраться из вязкой жижи не получилось, удалось только высвободить руки, – но это уже было маленькой победой. Стараясь как можно меньше шевелить телом, Урод начал осторожно ощупывать пространство вокруг себя… И вдруг ладонь почувствовала справа твердую землю. Боясь поверить своему счастью, мальчик осторожно повернулся в ту сторону и не поверил своим глазам. Даже в сгущающейся темноте было видно кочку… Нет, пожалуй, даже не кочку, а плоский и ровный клочок твердой земли, который немного выступал над болотом.

– Откуда он тут взялся? – удивился Урод, поворачиваясь вправо.

Это движение чуть не стало роковой ошибкой: от него мальчик снова погрузился в вязкую жижу, но, по счастью, успел схватиться за растущий на спасительном клочке земли молодой дубок.

– Только бы он меня выдерж… – забормотал он.

Договорить Урод не успел. Болото потянуло его вниз, резко и так сильно, что зеленая масса ряски оказалась уже на лице, мгновенно забив нос и рот. Из последних сил Урод сжал пальцы на стволе дубка и вдруг почувствовал, что тот рванулся вверх, с чавкающим звуком выдернув из болота уже почти что пойманную жертву. Не понимая, что происходит, мальчик оказался в воздухе, все еще цепляясь за дубок, и через мгновение шмякнулся рядом с деревцем.

Твердая земля под ногами показалась мягче целой горы звериных шкур.

Отплевываясь от забившей рот ряски, Урод открыл глаза – он и сам не понял, в какой момент зажмурился, – и огляделся. Странно, но вокруг него отчего-то стало светлее, и мальчик сумел разглядеть, что лежит на совсем небольшом – в длину и ширину в рост взрослого воина – клочке земли. Кроме спасшего ему жизнь дубка и крупного камня, здесь больше не было ничего, только высокая густая трава. А самым удивительным показалось то, что клочок земли не касался поверхности болота, а парил над ним.

– Ух ты! – выдохнул Урод. – Летающий остров!

Летающие острова не были ему в новинку, в клане Львов они имелись. Несколько небольших, маневренных, и один покрупнее, на котором могло поместиться две или даже три дюжины воинов. Такой собственностью Львы невероятно гордились, и она почти всегда приносила им успех. Отец не раз говорил, что враги редко ждут нападения с воздуха. Так что Урод понимал, что случайно нашел огромную ценность – даже несмотря на то, что этот остров такой маленький.

«Интересно, откуда он тут взялся? – задумался мальчик. – Наверное, сорвало где-то бурей, принесло сюда, и он застрял в болоте».

Приглядевшись, Урод понял, что именно так и есть. С одной стороны высокая трава, почти сплошь покрывавшая остров, зацепилась за торчащую из болота крупную корягу, и это крепко удерживало маленький и почти плоский клочок земли, не давая подняться в воздух.

Только сейчас Урод понял, почему тут не так темно, как вокруг по всему болоту, – свет шел от торчащего посередине островка крупного камня. Мальчик рассмотрел его получше и убедился, что камень, черный, как крыло ворона, выглядит довольно странно. С одной стороны он был на удивление ровным, настолько гладким, будто специально отполированным. Именно эта сторона как будто светилась, а когда Урод наклонился, чтобы рассмотреть получше, он явственно увидел, что внутри темной глубины промелькнуло несколько красно-золотых всплохов. Но не успел мальчик об этом задуматься, как услышал голос, идущий словно бы прямо из камня.

– Здравствуй, Прай, – произнес голос. – Я ждал тебя.

* * *

Услышав непонятно кому принадлежащий голос, Урод дернулся от неожиданности, отчего крошечный островок под его ногами качнулся и рванулся вверх, но снова замер, опутанный травами и сдерживаемый болотной корягой.

– Я ждал тебя, Прай, – повторил голос. Он звучал негромко, вкрадчиво, таинственно, и был выше, чем низкие голоса взрослых Львов в клане. Но и на женский или тем более детский голос совсем не был похож.

– Кто это? – недоверчиво поинтересовался мальчик.

Он оглянулся по сторонам, хотя прекрасно понимал, что, кроме него, тут нет ни души. Никто не мог бы незаметно прокрасться на уже укрывшиеся одеялом вечерней мглы болота, ни у кого не получилось бы спрятаться за камнем, в высоту не достававшем мальчугану даже – до пояса.

Голос действительно раздавался из черной и блестящей, как водная поверхность, глубины.

– Кто ты? – снова спросил Урод. – Ты дух?

– Можешь пока звать меня Обсидианом, – ответил голос. – И считать духом, если тебе так удобнее.

– Откуда ты знаешь мое имя? – продолжал расспросы мальчик. – Меня никто никогда им не называет.

– Погоди, – прозвучало в ответ. – Время других имен еще придет. Тебя еще будут называть Праем. А дальше, когда ты станешь вождем клана Львов, ты по традиции сменишь имя и станешь Левсом.

– Я стану вождем? – недоверчиво переспросил мальчик. Что и говорить, он всегда мечтал об этом. И, можно сказать, даже имел какое-то право – ведь был сыном Арнара. Вот только не обычным сыном, которым родители могли бы гордиться, а уродом… – Откуда ты знаешь?

– Я знаю о тебе все, Прай, – сообщил камень. – Даже то, что сегодня, совсем недавно, ты подрался с двоюродным братом Джарком. Ты слабее него – и потому был обречен. Но ты хитер – и сумел победить в драке.

Урод невольно улыбнулся, вспоминая запах паленой шерсти и то, как завыл двоюродный брат, стоило огреть его по морде горящей головней.

– Но еще ты не глуп, – продолжал голос, – и понимаешь, что хоть и вышел на этот раз сухим из воды, радоваться тебе нечему. Кузен и его друзья никогда не оставят тебя в покое. Джарк насквозь пропитался той ненавистью, которую внушает ему его мать. Нлео ненавидит тебя за то, что ты сын Арнара, убившего ее мужа. Но еще сильнее она ненавидит тебя потому, что считает причиной гибели своего собственного сына Ассера.

– Я не виноват в его смерти! – горячо воскликнул Урод.

– Она думает иначе, – возразил голос из камня. – И ты никогда не переубедишь ни ее, ни Джарка. И разве ты забыл, что говорил тебе наставник Рабаш? Никогда не оправдывайся – это удел жалких и слабых. Сильный не станет оправдываться – вместо этого он вобьет обидчику его слова обратно в глотку.

– Но как я могу это сделать? – в отчаянии пробормотал Урод. – Все они старше и сильнее меня.

– Да, тебе не раз крепко доставалось, это я тоже знаю, – стоило камню заговорить, блики на его поверхности точно оживали, начинали двигаться и переливаться. – Но силен не тот, кто не упал, а тот, кто смог подняться и продолжить бой. И то, что пока ты мал, – еще не приговор. Самые ядовитые змеи порой бывают самыми маленькими.

– Все равно я один, а их много, – вздохнул Урод. – Мне с ними не справиться. Я не представляю, как это вообще можно сделать…

– Я научу тебя, – заверил голос. – И ты теперь не один. У тебя есть я.

– Но чем ты поможешь мне, дух? – покачал головой мальчик и с сомнением оглядел камень, особенно его гладкую с одной стороны поверхность, мерцающую таинственными всполохами. – Вряд ли ты сможешь заступиться за меня, когда Джарк и его дружки нападут в следующий раз…

– Мы договорились, что ты будешь звать меня Обсидианом, – напомнил голос. – И ты прав: заступаться за тебя я не буду. В таком деле ты сможешь помочь себе только сам. Но я научу тебя, как это сделать.

– И как же? – Урод сел на землю рядом с камнем, что оказалось гораздо удобнее. По крайней мере, остров не так сильно раскачивался под ногами и не отвлекал от странного, но явно очень важного разговора.

– Советом. Вот, скажем, ты часто следишь за колдуньей Майди, – эти слова прозвучали как утверждение, а как не вопрос. – И правильно делаешь, что проявляешь интерес к ее искусству. Оно может быть полезно и тебе. Овладей им, Прай, – и в твоих руках окажется почти незаметное, но весьма эффективное оружие.

– Но разве я могу стать колдуном, как Майди? – удивился мальчик.

– Нет, но ты можешь научиться у нее многим полезным вещам, – объяснил голос. – Попросись к колдунье в ученики. Сначала она откажет тебе, но постарайся ее убедить. Майди стареет и теряет силы, ей очень пригодится молодой, выносливый и энергичный помощник.

Урод не знал, что такое «энергичный». Камень вообще употреблял много непонятных слов, но мальчик чувствовал: это что-то не обидное, а, напротив, то, чем можно гордиться.

– Я знаю, что духи иногда помогают тем, кто обращается к ним с просьбами, – сказал он. – Выходит, ты и есть такой добрый дух? И ты станешь помогать мне… Именно мне? И больше никому?

– Да, так и будет, – заверил голос из камня. – Но при одном условии.

– Каком? – насторожился Урод.

– Пообещай, что никогда и никому, ни единой живой душе и ни при каких обстоятельствах не расскажешь наш с тобой секрет, – торжественно произнес голос.

Это было далеко не самое страшное из того, что он ожидал услышать, скорее, даже наоборот. И потому Урод торопливо пробормотал слова самой страшной мальчишеской клятвы:

– Обещаю. Пусть мне никогда не пройти испытание и сдохнуть от позора с вражеской стрелой в спине! Но все-таки… Почему ты – хочешь помочь мне, дух… то есть Обсидиан? Какое тебе дело до меня?

– Я вижу в тебе огромный потенциал, – прозвучало в ответ. – Ведь ты необычный мальчишка, Прай.

Что такое «потенциал», Урод тоже не знал. Но остальные слова он понял и только и смог, что горько рассмеяться.

– Конечно же, я необычный, – сказал он. – Я урод.

– Ты не представляешь, сколь многие бы с тобой не согласились, – ответил голос, словно сам себе, а не обращаясь к мальчику. – Многие за пределами твоего мира. Да-да, не удивляйся. На свете существует множество других миров. Они не похожи на твой, а их обитатели, напротив, похожи на тебя, а не на твоих соплеменников. Когда-нибудь я покажу тебе другие миры. Но сейчас время для этого еще не настало.

– Жаль, – от души посетовал мальчик. – Я бы очень хотел увидеть другие миры!

– Увидишь, – заверил голос. – И не просто увидишь, но и покоришь их… Но прежде тебе стоит получше узнать свой собственный мир – Боудику. И это можно устроить прямо сейчас.

– Прямо сейчас?! – Урод не верил своим ушам.

– Что нам помешает? – в голосе Обсидиана будто прозвучала усмешка. – Только освободи остров от осоки и коряги, чтобы он мог взлететь.

Мальчик так и сделал, хотя и пришлось повозиться. Вырвать болотную траву, крепко вцепившуюся корнями в мокрую землю, было нелегко, но сдвинуть массивную корягу, чтобы она не мешала островку, оказалось куда сложнее. Урод пыхтел, изо всех сил пытаясь совладать с разбухшим от влаги деревом, весь оцарапался, но все же добился своего. Коряга наконец-то поддалась и с громким чавканьем плюхнулась в вонючую жижу, а освободившийся островок тут же рванулся вверх.

– Держись! – скомандовал Обсидиан.

Мальчик покрепче вцепился в уже раз выручивший его молодой дубок и только потом подумал: а как он вернется домой? Но менять что-то уже было некогда: они поднимались все выше и выше, быстро достигнув верхушек деревьев. Темное, сплошь укрытое ряской болото осталось далеко внизу, когда Урод запоздало спохватился:

– Но на тебе нет паруса! И я не умею управлять летающими островами!..

– Тебе и не надо, – заверил Обсидиан. – Я все сделаю сам.

В вышине неожиданно налетел холодный ветер и пробрал до костей. Одетый в одни только штаны и сапоги мальчик обхватил руками голые плечи и поежился, но жаловаться, конечно, не стал. Он же мужчина, он Лев! Как-нибудь переживет такие пустяки. Сколько раз ему приходилось труднее… и гораздо труднее.

Когда поднялись еще выше, Урод внезапно обнаружил, что стало светло – солнце уже вышло из-за горизонта. Когда же успела настать и кончиться ночь? Или ее вовсе не было, никакой ночи? И это все колдовство?

– Хорошо, считай это колдовством, если тебе так легче, – произнес Обсидиан, словно подслушав его мысли. – Или лучше чудом. И чудеса только начинаются.

Это действительно было похоже на чудо – невероятное, ни с чем не сравнимое ощущение полета. Они не направились к стойбищу, а двинулись в другую сторону, дальше, на восток, пролетели над лесом и через некоторое время мальчик увидел внизу бескрайнюю водную гладь. Вскоре Геара уже осталась позади и прямо на глазах становилась все меньше и меньше, превратилась сначала в зеленое пятно посреди огромного океана, потом в темную точку на горизонте, а потом и вовсе исчезла из виду. Вокруг было только небо, а внизу – только море, и оно казалось живым, так как вода ни на мгновение не оставалась неподвижной, мелкие волны плескались и играли солнечными зайчиками. Любуясь морем, которое он еще ни разу не видел с высоты, мальчик не сразу заметил, что вдалеке появились очертания другого большого – острова.

– Что там? – спросил Урод.

– Сейчас увидишь, – отвечал камень.

Приблизившись к возвышавшемуся над водой кусочку суши, летающий остров неожиданно сделал крутой вираж и пролетел над отмелью, уменьшив высоту и скорость. И мальчик увидел, что на песчаном берегу идет жестокий бой – бились, наверное, сотня или даже две воинов. Слышался грохот мечей о щиты, воины – то схватывались один на один, то дрались сплоченной группой против пытающихся окружить их противников. В ярком солнечном свете то и дело вспыхивали отблески на клинках мечей и топоров, а стоны раненых заглушались боевыми кличами с обеих сторон.

– Кто это? – поинтересовался Урод.

– Смотри внимательнее! – голос Обсидиана на удивление легко перекрывал сопровождающий их всю дорогу шум ветра.

– Это же наши, Львы! – закричал, разглядев, мальчик. – Они бьются с Кабанами!

Вместо ответа летающий остров вновь набрал скорость и промчался над полем битвы так быстро, что никто не успел его заметить. Но при этом он опустился еще ниже, настолько, что его пассажир смог разглядеть в толпе сражающихся знакомые фигуры и в их числе Арнара, который, подняв до груди щит, прикрывал опустившегося на одно колено тигра.

– Это же мой отец! – воскликнул Уродца. Он крикнул громко, в полный голос, но воины не расслышали его сквозь шум битвы, звон оружия, рев дерущихся и стоны раненых. – А рядом с ним – сын Рабаша, моего наставника. Он ранен!

– Не беспокойся за молодого тигра, он сейчас встанет, – голос Обсидиана был спокоен, и даже равнодушен. – Смотри.

Тигр что-то выдернул из бедра, подхватил с земли щит, поднялся на ноги и, подняв щит над головой, прикрыл Арнара от удара дубиной. Меч с хрустом вошел в тушу Кабана, и мальчику показалось, что он даже сумел разглядеть довольную ухмылку на морде тигра. Но больше он уже ничего не увидел, потому что летающий остров стремительно взмыл в небо и через мгновение был уже далеко.

– Охренеть! – выдохнул мальчик. Ему еще никогда не приходилось наблюдать настоящий бой, да еще так близко. Конечно, в клане случались стычки, и не так уж редко – но это все же были драки, а не война. Войн на своей территории Львы не вели – их клан издавна считался на Боудике одним из самых сильных, и враги уже который год не решались нападать на них. А с тех пор, как Арнар укрепил свои позиции в качестве вождя, Львы утвердились еще больше и стали подчинять себе остальные кланы, побеждая их или заключая выгодные – союзы.

– Скоро этот бой окончится, и окончится он вашей победой, – сообщил Обсидиан с такой уверенностью, будто говорил о чем-то уже свершившемся. – А еще через некоторое время твой отец окончательно подчинит себе клан Кабанов.

– Откуда ты знаешь? – изумился мальчик.

– Я же сказал тебе, что знаю все, – последовал ответ. – И намерен поделиться кое-чем из этих знаний с тобой. Сейчас я покажу тебе еще один довольно интересный остров. Скажи мне, что ты видишь впереди?

– Я вижу два острова, – отвечал мальчик, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Один, что поближе к нам, меньше по размеру. Он ровный и пустой, на нем, кажется, ни души. А другой остров – большой, зеленый и очень красивый. Там столько рек, озер и ручьев! И повсюду цветущие луга.

– К твоему сведению, тот, что побольше, – это Женский остров, – объяснил камень. – А рядом с ним – Остров Невест.

– Неужели? – заинтересовался мальчик.

Как, наверное, и все обитатели Боудики, он, конечно же, не раз слышал об этих островах. На Женском острове воспитывались все девочки, родившиеся во всех кланах, кроме разве что Подземного, где своих девочек растили сами. К Львам же, как и ко всем другим кланам, каждый год прибывали на летающем острове Наставницы под охраной Воительниц и увозили с собой всех девочек, достигших трех-четырех лет. Под надзором Наставниц девочки острове росли и учились разным премудростям, необходимым женщине, таким как готовка еды или шитье одежды и обуви. Женщин на Боудике во все времена было значительно меньше, чем мужчин, и это давало им относительное преимущество. Войдя в брачный возраст, девушка сама имела право выбрать свою дальнейшую судьбу. Став Наставницей и Воительницей, она отказывалась от замужества и оставалась на всю жизнь на Женском острове, где Наставницы обучали своих воспитанниц, а Воительницы защищали и тех и других от возможных нападений. Если же девушка выбирала семейную жизнь, то во время Парада лун она принимала участие в сложном и красивом ритуале. Какими бы непростыми ни были в этот момент отношения кланов, сколь бы жестокие битвы ни велись, но на время Парада лун объявлялось всегда перемирие. В эти дни пустой Остров Невест оживал и расцвечивался яркими красками. На него съезжались со всей Боудики молодые и уже не очень молодые воины, которых вожди сочли достойными вступления в брак. Каждый стремился показать себя с лучшей стороны, привозил подарки, хвастался полученными в боях шрамами и заслуженными татуировками, демонстрировал свои трофеи: добытым в бою оружием, ценными вещами и кожами, снятыми с побежденных врагов. А Невесты, также прибывшие на остров, присматривались к женихам и выбирали себе пару.