Текст книги "Соратники. Монстры. Битва кланов"

Сейчас до Парада лун было еще далеко, и на Острове Невест не было ничего интересного. Что же касается Женского острова, то, как ни любопытно было на него посмотреть мальчику, Обсидиан провез его мимо достаточно быстро, чтобы Воительницы не встревожились и не отправились за ними в погоню – ведь они тоже владели несколькими летающими островами. Так что подробно разглядеть обитательниц Уроду, к его огромному разочарованию, не удалось. Он видел с высоты лишь отдельные маленькие фигурки да успел рассмотреть, насколько необычны тут жилища. Это были не хижины, и даже не дома из дерева или камня, а множество пещер в подножье скал. Пещеры тянулись ровными рядами, казались почти одинаковыми по размеру, и Обсидиан объяснил, что это не случайность – многие из пещер прорублены специально. Заинтересовавшись, мальчик хотел спросить, кто и как это сделал, но не успел. Вдали замаячил новый остров – тоже весьма живописный и утопающий в зелени и казавшийся на фоне окружающих его мелких островков особенно большим.

– Какая громадина! – удивился мальчик.

– Это Спеара, самый крупный остров на Боудике, – объяснил Обсидиан. – И самый лучший после Женского острова. Такого числа и видов дичи и съедобных растений нет больше нигде. И еще здесь самый мягкий климат: не бывает ни сильных холодов, ни изнуряющей жары. Нет здесь и сезонов бурь или дождей.

Слова «виды» и «климат» мальчику были незнакомы, но и без них он понял, что жизнь на Спеаре весьма завидная. Одна погода чего стоит, не то что у них на Геаре!.. Вот повезло местным жителям! Как же у них тут красиво! Сочная зелень, пологие пляжи, покрытые с золотистым песком или разноцветными камушками, усыпанные цветами луга, множество озер и ручьев, к которым то и дело выходят из лесной чащи олени, косули и лани…

– А что за клан тут живет? – с любопытством спросил Урод.

– Обезьяны, – прозвучало в ответ.

– Тогда понятно…

Клан Обезьян возвышался над всеми кланами Боудики. Самые умные и хитрые из обитателей планеты Обезьяны к тому же были лучше всех вооружены. Им как-то удалось заключить выгодный союз с Подземниками, благодаря чему они постоянно получали самое лучшее оружие. Именно Обезьянам принадлежала значительная часть летающих островов, существовавших на планете, и, кроме этого, они владели еще многим, чего не было больше ни у каких кланов. С самого раннего детства Урод слышал от матери рассказы об удивительных вещах обезьян – одежде из ткани, разноцветной посуде, мебели и даже игрушках для детей. И сейчас мальчик отдал бы все на свете, чтобы увидеть такие чудеса, но Обсидиан объяснил, что спускаться ниже крайне опасно. Опасаясь нападений на свой богатый остров, Обезьяны были постоянно начеку. Так что над Спеарой они пролетели быстро и достаточно высоко, но даже то немногое, что успел увидеть за это время Урод, произвело на него неизгладимое впечатление. Он сумел разглядеть крепкие дома, добротно выстроенные из дерева и камня и показавшиеся чуть ли не дворцами, жителей в ярко-красной, желтой, синей одежде и несчетное число костров, на которых жарилось и варилось столько ароматной еды, что запахи, смешиваясь, поднимались до самого их летающего островка, заставляя рот наполниться слюной.

– Жаль, что с высоты не могу показать тебе Подземников, – посетовал Обсидиан, когда их летающий остров отдалился на безопасное расстояние. – Тебе это тоже было бы интересно. Но всему свое время.

Мальчик все еще думал о прекрасной Спеаре, и тем неприятнее показался ему следующий остров, к которому они приблизились. Одиноко возвышавшийся над океаном, он тоже был немалого размера, но, в отличие от Спеары, состоял из одних только голых скал, местами грязно-серых, местами буро-коричневых, на которых лишь изредка пробивался кое-где хилый кустик или чахлый пучок травы.

– Что это? – Урод даже поежился, снова почувствовав холод объятий ветра, о котором почти забыл, пролетая над островом Обезьян. – Какое неприятное место. Будто мертвое. Наверное, тут никто не живет?

– Ошибаешься, – в голосе Обсидиана явно слышалась усмешка. – Живут… Или точнее будет сказать – кое-кто выживает. Таких немного, но они все же есть.

– Это Остров изгоев! – ахнул, догадавшись мальчик.

– Ты прав, – подтвердил собеседник. – Это то самое место, куда ссылают тех, кого выгнали из кланов.

– Или уродов, таких, как я, – мрачно добавил мальчик.

Ему ли было этого не знать! С самого детства он только и слышал со всех сторон, что его место не в клане, а именно здесь. Остров изгоев пугал его до ледяного кома в животе, снился в кошмарных снах, представлялся чем-то невероятно жутким. И теперь, когда Урод оказался поблизости, в нем боролись два одинаково сильных чувства: страх и любопытство. Он еле удерживался от того, чтобы не попросить Обсидиан поскорее улететь прочь, как можно дальше, и в то же время отчаянно желал приблизиться и как следует рассмотреть и изучить тут все, вплоть до самых мелких деталей. Но в этот раз Обсидиан отчего-то не стал прислушиваться к его мыслям. Пока шла внутренняя борьба, летающий остров, так и не приблизившись к торчащей из моря голой скале, развернулся и направился в другую сторону.

Путешествие продолжалось. В тот день Урод увидел места обитания всех кланов Боудики, включая малочисленных, но свирепых Крокодилов, единственных в их мире, кто умел плавать под водой. Соблюдая осторожность, Обсидиан старался не опускаться слишком низко и не задерживаться надолго, чтобы никого не встревожить, но один раз все же сделал исключение.

Летающий остров медленно плыл по небу, стараясь держаться так, чтобы тень от него не падала на остров, изрезанный бухтами и бухточками. Опустившись к самой воде, остров остановился, и Обсидиан указал мальчику на развалившегося в тени прибрежных деревьев Медведя. Тот, судя по всему, вышел на рыбалку и задремал, дожидаясь, пока рыба попадет в расставленную им сеть.

– Смотри внимательно! – сказал Обсидиан. – Видишь рядом с ним моток веревки? Она бы нам здорово пригодилась. Ты мог бы привязывать ею мой остров в каком-нибудь тайном месте на болоте.

Урод молча кивнул. Он и сам уже не раз подумал во время их полета о чем-то подобном.

– А на поясе у Медведя стальной нож, – продолжал Обсидиан, посверкивая яркими всполохами в темной глубине. – Это особенный нож. Подземник, который делал его, постарался, украсил лезвие особым узором. Другого такого ножа нет больше нигде на Боудике.

– Ух ты!.. – только и смог воскликнуть мальчик.

– Как думаешь, сможешь поживиться? – тихо и вкрадчиво поинтересовался Обсидиан.

Урод облизал мгновенно пересохшие от волнения губы.

– Попробую, – как можно более небрежно ответил он.

Летающий остров неслышно отлетел за мыс, опустился к самой воде, и мальчик легко и бесшумно спрыгнул на землю.

Прячась под сенью деревьев, Урод крался к дрыхнущему Медведю, ориентируясь на богатырский храп. Мальчик старался ступать так, чтобы ни одна песчинка, ни один камушек не сдвинулись с места, и это пока удавалось. Наконец он подкрался почти вплотную к спящему, остановился и на секунду задумался. Что схватить раньше: нож или веревку? Веревка, конечно, была нужнее, но натура воина, одержала верх в этой борьбе, взбурлила вулканом, и Урод сперва потянулся к ножу, надежно спрятанному в кожаных ножнах. Мальчик стал тихонько тянуть нож из ножен, но тот не поддавался. Тогда он потянул сильнее, почти рванул – и достиг своей цели. С характерным звуком, который ни с чем не спутаешь, нож выскочил из ножен и оказался в руках Урода. На мгновение тот загляделся на сверкающую поверхность клинка, действительно украшенную затейливым узором, – и это чуть не стало роковой ошибкой. Мальчик услышал грозный возмущенный рев Медведя и мгновенно схлопотал удар в ухо. Повезло, что тот еще не до конца проснулся, поэтому удар прошел вскользь, а сам Медведь с изумлением вытаращил маленькие глазки на удивительное существо, какое прежде наверняка никогда не видел, – мальчишку с женским лицом. Воспользовавшись его замешательством, Урод схватил лежащую на земле веревку и помчался к летающему острову. За спиной слышался топот и хриплое дыхание настигающего Медведя, но мальчик даже не думал оборачиваться. Он вложил в ноги и дыхание все силы, которые у него были, и через несколько мгновений, показавшихся вечностью, молнией вскочил на летающий остров. Обсидиан тотчас поднял остров над водой, и Медведю оставалось только рычать им вслед, задрав башку и бессильно потрясая могучими кулаками, и недоумевать, что же за непонятное существо лишило его самого ценного имущества и удрало на летающем островке.

– Неплохо получилось, – Обсидиан произнес это вроде бы равнодушно, но Урод уловил в его тоне некоторую долю похвалы. – В следующий раз будет легче.

Островок поднимался выше и выше, а мальчик, усевшись рядом с камнем, не сводил глаз со своего первого трофея.

Наверное, впервые в жизни Урод чувствовал себя по-настоящему счастливым. Еще бы – ведь он теперь владел оружием. И не костяным или каменным, на создание которых требовались долгие мучительные часы, и которые потом сразу же при первой возможности отбирали Джарк и его приятели. У него был настоящий нож из металла, который он добыл сам, своими руками, как трофей. Мальчик уже придумал, как сделать так, чтобы нож наверняка остался у него.

Ну держитесь, двоюродный братец и его – дружки!

Теперь справиться с Уродом уже будет не так-то просто.

* * *

Однажды ночью Урод проснулся и не сразу понял, что разбудили его приглушенные голоса родителей. За годы жизни с ними в одной хижине он привык к постоянному присутствию отца и матери и обычно не просыпался по ночам, что бы у них ни происходило, будь то бурный, в полный голос, спор или пылкие объятия. Но сейчас родители разговаривали тихо, почти шептались, и это было непривычно.

– Пора уже объявить всем такую замечательную новость, – говорил Арнар, в его голосе звучали незнакомые ранее сыну нотки, похожие и на волнение и даже на нежность. – Пусть все знают, что духи наконец-то смилостивились над нами. Что услышали мольбы, которые мы обращали к ним столько лет…

– Подожди! – возражала мать. – Еще не время. Напротив, я не хочу никому ничего говорить до тех пор, пока не станет заметно.

– Что ж, это тоже неплохо, – помолчав, заключил отец. – К тому времени я уже вернусь из военного похода. И отложу все остальные. Хочу быть здесь в тот момент, когда все узнают, что у меня наконец-то родится нормальный сын.

– Прошу тебя, не спеши так, – шептала в ответ Таяра. – Вдруг я не смогу выносить ребенка? Вдруг родится девочка? Или – страшно подумать… Или с ребенком опять… Опять будет что-то не то?

– Не смей так говорить! – судя по звукам, отец закрыл ей рот могучей ладонью. – Не говори так. Будем молить духов, чтобы на этот раз все обошлось…

Вскоре родители затихли, а еще через некоторое время до мальчика донесся громкий храп отца и тихий звук ровного сонного дыхания матери. Но Урод уже не смог заснуть. Он сам не знал, что из подслушанного разговора произвело на него более сильное впечатление: то, что мать беременна? То, как сильно родители надеялись, что новый ребенок не будет похож на него, Урода? Или то, что о нем самом они даже не вспомнили? А если и правда у них родится нормальный сын? Что тогда будет с ним, Уродом? Пусть он уже не малое дитя, ему тринадцать, и он может за себя постоять, все равно до того времени, как он пройдет испытание и получит татуировку воина еще не меньше трех, а то и четырех лет. Да и сможет ли он пройти испытания? Ведь задания для них держатся в строжайшей тайне, и он даже не представляет себе, в чем они заключаются. Вдруг там нужно что-то такое, с чем сможет справиться только настоящий Лев? А не урод…

Измучанный печальными мыслями, он до самого утра проворочался в своем углу на охапке сухой травы. И надо же было матери забеременеть именно тогда, когда его жизнь только-только начала налаживаться!

В последние годы существование Урода и впрямь стало куда как легче – все значительно изменилось, благодаря так внезапно найденному на болотах летающему островку и обитающему на нем духу, звавшемуся Обсидианом. Разговоры с камнем придавали мальчику сил и заставляли поверить в себя, а советы духа нередко помогали справиться с тем, что раньше казалось невозможным. В свободные часы, когда не было тренировок с наставником или других важных дел, Урод убегал на болота, где прятал остров, надежно привязывая его веревкой к стволу толстого дерева, чтобы тот не улетел, и замаскировав травой и ветками. Можно было не опасаться, что остров найдут, ведь, кроме Урода и Майди, на болота никто не ходил, а мальчик спрятал свою драгоценность в том месте, где не росло нужных Майди трав.

Прибегая при любой возможности в свое тайное место, Урод подолгу беседовал с Обсидианом, и иногда, когда позволяла погода, камень приглашал его отправиться в очередное путешествие. Чтобы не привлекать внимания, они сначала летели низко над болотами и лесом и взмывали вверх только тогда, когда оказывались далеко от стойбища и никто не мог бы заметить их с земли. Мальчик обожал эти вылазки, позволявшие ему изучать другие острова Боудики, а изредка и поживиться чем-нибудь полезным, как тогда, во время первого полета, когда удалось украсть нож у спящего Медведя.

Воротившись домой из того памятного путешествия, Урод сдержался и, как бы ни хотелось, не стал сразу хвастаться своим приобретением. Он хорошенько спрятал нож, никому его не показывал и не говорил ни слова до самого возвращения отца из военного похода. Обсидиан и тут оказался прав: на этот раз Львы действительно окончательно победили Кабанов и подчинили себе, обязав отныне платить дань, подчиняться во всем и участвовать на стороне Львов во всех битвах кланов.

Дождавшись, когда в стойбище утихнет победное ликование, догорят пиршественные костры и перестанут быть в новинку добытые трофеи, Урод пробрался в хижину, где собирались Арнар и его ближайшие помощники. Такое было для него далеко не впервой – сын вождя часто присутствовал на военных советах отца, где тихо сидел в уголке. За много лет старейшины давно привыкли к присутствию мальчика и не гнали его.

Улучив момент, когда все собрались, но важный разговор еще не начался, Урод подошел к отцу и Рабашу и, стараясь держаться как можно более спокойно и уверенно, показал собственный трофей.

– Откуда он у тебя? – нахмурился Арнар, рассматривая нож с узором на лезвии. Рабаш тоже склонился над оружием, взял его в руки, изучил, вернул Арнару, потом поднял голову и поглядел на ученика с удивлением и любопытством.

– Нашел на болоте, – выдал Урод заранее подготовленный ответ.

Отец недоверчиво покачал головой, и у мальчика замерло сердце. Обсуждая накануне свой план с Обсидианом, Урод мучался сомнениями:

– А что если мне не поверят? Или того хуже: кто-то увидит нож и соврет, что это его вещь. Тогда все решат, что я вор…

Но дух камня заверил, что тревоги напрасны.

– Ничего подобного не случится. Нож слишком приметный, он один такой на всю Боудику. Если бы кто-то добыл его в бою или купил на ярмарке, то обязательно похвастался бы перед остальными.

Так и вышло. Ножом заинтересовались все собравшиеся на совет воины, его передавали из рук в руки, осматривали, одобрительно порыкивая и цокая языком, но никто не признал своим. Обойдя круг, нож вновь вернулся к Рабашу.

– Хорошая вещь, – заключил тот. – Я никогда не видал этого ножа прежде. Пацану сильно повезло, что он нашел его. Что ж, теперь это его оружие по праву.

Арнар бросил на сына косой взгляд, в котором все еще сквозило сомнение, но промолчал.

Так нож остался у Урода, и тот торжествовал победу. Он все сделал правильно. Не покажи он свою добычу взрослым, Джарк с дружками, напав толпой, вероятно, смогли бы отобрать нож, но теперь, когда все знают, что это законный трофей Урода, они не посмеют этого сделать.

Именно так все и получилось. И когда друзья Джарка, науськиваемые двоюродным братом, попытались напасть, то получили несколько глубоких порезов и быстро поняли, что владеть ножом Урод умеет не то что не хуже них, но даже и лучше некоторых. Тем более что подростки, еще не прошедшие испытаний, могли пользоваться лишь костяными и каменными ножами, в то время как их маленький противник владел стальным.

С тех пор Урода не трогали. Вражда, разумеется, не прекратилась, но дальше словесных перепалок дело больше не заходило. Это не могло не радовать, но все же мальчик был и слегка разочарован. Он сильно надеялся, что обладание ножом повысит его статус в племени куда значительнее, но такого, увы, не произошло. Несколько дней в клане еще поговорили о том, что Урод нашел на болоте нож с узорчатым лезвием, но потом появились другие новости: не в сезон случился сильный ураган, родился сын у молодого гепарда, только в этом году привезшего жену с Острова Невест, потом захворала колдунья Майди. И в итоге взрослые быстро забыли о находке Урода и уже больше не вспоминали о ней.

Так что нож прибавил Уроду уважения разве что в глазах мелюзги. В отличие от старших, младшие дети его не дразнили – давно поняли, что им это с рук не сойдет. И если раньше малышня с опаской сторонилась Урода, то теперь к страху в их глазах добавилось и новое чувство – восхищение. Они уже не сбивались в испуганные стайки и не разбегались при его появлении, а с любопытством наблюдали за ним. А самые смелые, такие как Ахас, самый младший из внуков Рабаша, отваживались и на большее: он даже подходил и просил показать нож. И Урод показывал, но подержать, конечно, не давал.

Словом, жить с ножом стало проще – но и только. Урод все равно оставался уродом, и никакое колдовство не могло этого изменить…

Тем более что с колдовством, увы, ничего не получилось. Воспользовавшись советом Обсидиана, Урод попросился в ученики к Майди, и все вышло именно так, как и предполагал дух камня. Сначала колдунья отказывалась, но Урод настаивал, упирал на то, что будет помогать ей, носить воду, заготавливать дрова, собирать нужные травы в труднодоступных местах, – и стареющая колдунья, в конце концов, согласилась. Несколько месяцев Урод торжествовал победу, каждый день бегал к ней и проводил рядом многие часы, впитывая и запоминая каждое слово. Майди научила его разбираться в травах, объяснила, для каких отваров и настоек пригодятся листья, кора, корни, стебли или плоды разных растений, какие из них съедобны и полезны, какие безвредны, а какие ядовиты. Благодаря колдунье, Урод теперь знал, как лечить несварение желудка и зубную боль, как сделать, чтобы раны и переломы зажили быстрее, и какие амулеты и обереги помогут воину вернуться из похода живым, а женщине – забеременеть и родить здоровое дитя. Но только этим все знания Майди и ограничивались. Изменить его лицо и превратить в полноценного Льва колдунья была не в силах. Таким искусством Майди не владела, да и в целом ее возможности на деле оказались куда скромнее, чем те, что приписывала ей молва.

Стать нормальным Львом Уроду не мог помочь даже Обсидиан, хотя его возможности не переставали поражать. Так и остававшийся для мальчика загадкой дух камня способен был даже предсказывать будущее, как предсказал победу над кланом Кабанов. То, что Обсидиан столь многое мог и невероятно многое знал, в общем, казалось в порядке вещей. Но удивляло, что дух так охотно готов был делиться своими знаниями с Уродом.

Нередко разговоры с ним превращалось во что-то похожее на тренировки с Рабашем – разве что Обсидиан учил не обращению с оружием, а другим, не менее, впрочем, полезным вещам. Летая с мальчиком над океаном и показывая разные острова, камень рассказывал ему множество интересных вещей.

– Вся история твоей планеты Боудики, – говорил он, – это история битвы кланов. Долгие годы все они постоянно сражались между собой за территории, еду, оружие и женщин. Впрочем, последнее время картина несколько изменилась. Клан Львов вырвался вперед, и твой отец делает все, чтобы твое племя стало сильнейшим кланом на планете.

– А у него получится? – с волнением спрашивал мальчик.

– Со временем ты это узнаешь, – отвечал камень, и яркие всполохи в его темной глубине загадочно мерцали, вторя словам.

Иногда на гладкой поверхности черного камня сами собой возникали какие-то изображения, например, символы разных кланов, которые Обсидиан заставлял мальчика запоминать. Затем дух камня стал показывать другие знаки, которые назвал «цифрами», и научил не только им, но и счету. Со временем задания становились все более сложными. Однажды Урод увидел на блестящей отполированной стороне сложный рисунок и даже не сразу понял, что это такое.

– Это карта Геары, – пояснил дух камня. – Твоего острова. Посмотри в левую нижнюю часть. Это – залив, где племя Львов всегда разбивает стойбище в теплый сезон.

Урод наклонился ближе к камню и увидел, что изображение приблизилось и увеличилось настолько, что стало можно даже различить места для костров и отдельные хижины. Немного приглядевшись, он нашел среди них и ту, где жил с родителями.

– Умение читать карты тебе очень пригодится, – заверил Обсидиан, подсвечивая рисунок то тут, то там яркими всполохами. – Со временем я познакомлю тебя с картами каждого острова на Боудике и с картой всей планеты в целом. Я научу тебя не только читать карты, но и рисовать их самому и даже подписывать.

И дух камня сдержал свое обещание.

Урод уже и не представлял себе, как вообще раньше мог жить без Обсидиана. Дух камня стал ему кем-то вроде друга и советчика, с которым мальчик мог обсудить все, что его волновало.

Лишь с одним Обсидианом Урод делился своей заветной мечтой стать вождем. Ему невероятно нравились рассказы о будущем клана Львов, и безумно, до дрожи в коленях и холода в животе, хотелось видеть себя его главой. Вождем клана сильного и богатого, который уважают и боятся остальные племена, которому все платят дань, и он живет в сытости и роскоши. Что такое роскошь, мальчик представлял себе довольно смутно, эти картинки складывались в его сознании из рассказов Обсидиана, собственного воображения и отрывочных наблюдений за другими островами – богатой Спеарой, где жили Обезьяны, Женским островом, Ярморочным островом, куда каждый сезон съезжались представители всех кланов. Но все это манило необычайно, и Обсидиан всячески подогревал в мальчишеской душе подобные устремления.

Словом, только с ним одним Урод мог поговорить о таких вещах, которые не обсуждал больше ни с кем, даже с Рабашем и уж тем более с отцом. И потому еще до рассвета он поспешил на болота, чтобы сообщить о подслушанном разговоре родителей.

– Ты знал, что моя мать беременна? Почему ты не сказал мне об этом? Почему не предупредил? – вопросы так и сыпались градом из возмущенного мальчишки.

– И что бы это изменило? – порой в голосе Обсидиана явственно слышалась усмешка. – Ты пока что никак не можешь повлиять на события. Разве что быть готовым ко всему – потому что все еще только начинается.

– Что начинается? К чему мне нужно готовиться? – допытывался мальчик, но камень сказал только одно:

– Погоди – и скоро узнаешь. Всему свое время, и оно уже не за горами.

Такой ответ не устроил Урода, он убежал обиженным и несколько дней не появлялся на болотах. Впервые между ним и Обсидианом произошло что-то похожее на ссору. Смириться с этим было тяжело, поскольку мальчик считал, что правда на его стороне. Раньше дух камня всегда рассказывал ему даже о куда менее значительных вещах, так что такую важную новость дух, по мнению Урода, просто обязан был сообщить.

Но отчего-то этого не сделал…

Впрочем, обещанные Обсидианом события не заставили себя долго ждать. И ими оказался совсем не разговор с родителями, как предполагал Урод. Таяра по-прежнему ничего не сказала сыну о своем положении, только старалась поменьше и пореже общаться с ним и прятала глаза, когда он смотрел на нее. Арнар тем более не произнес ни слова и вскоре отправился вместе с войском на лодках и летающих островах в давно запланированный поход на клан Медведей.

После их отъезда на Геаре стало тише. В стойбище остались лишь дети, женщины, старики и с дюжину воинов для охраны. Урод с раннего детства не любил такие времена: в отсутствии отцов подростки чувствовали свою безнаказанность и всегда вели себя особенно развязно.

В ночь накануне дня, изменившего всю его жизнь, луна была огромной и ярко-красной, и Урод встревожился. От старой Майди он знал, что это дурная примета, предвещающая разные несчастья. Однако утро выдалось как по заказу – ясным солнечным и безоблачным, что было особенно приятно после не в меру затянувшихся дождей. Прихватив лук, который сам сделал при помощи своего чудесного ножа и которым тоже немало гордился, мальчик отправился охотиться на птиц. К вечеру, когда уже начало садиться солнце, он возвращался домой с богатой добычей и на тропинке, ведущей к стойбищу, столкнулся с двоюродным братом. Тот, как всегда, был не один, его сопровождали все те же два верных леопарда, Нарх и Орх.

– Чего лыбишься, Урод? – ухмыльнулся Джарк, загораживая дорогу. На его правой щеке и носу шерсть почти не росла, а кожа была бугристой и розовой. То был след от ожога, от той самой горящей головни, которую Урод несколько лет назад сунул в морду двоюродному братцу. – Или ты, дурачок, еще не знаешь, что твоя мать брюхата? Скоро у Арнара родится нормальный сын, и ты станешь никому не нужен. Тебя наконец-то отправят туда, где тебе самое место – на Остров изгоев.

– И ты там сдохнешь от голода и жажды, – добавил Нарх.

– Или тебя еще растерзают и сожрут другие уроды, – подхватил Орх.

– Они легко справятся с тобой, – добавил Джарк. – Ведь ты хилый и трусливый, как девчонка.

Урод уже готов был кинуться на него, но сдержал себя огромным усилием воли. Он отпустил рукоятку ножа, который инстинктивно сжал, едва завидев кузена, и резко со всей силы толкнул Джарка двумя руками в грудь, освобождая себе дорогу.

– Дай пройти.

Он хотел лишь отодвинуть двоюродного брата, но вышло даже лучше: тот поскользнулся на еще влажной после недавних дождей земле и с размаху шлепнулся на задницу.

Леопарды, сопровождавшие Джарка, заржали во весь голос. Нарх протянул Джарку руку, чтобы помочь подняться, но Джарк отпихнул ее. Не трудясь сдерживать усмешку, Урод двинулся было дальше к стойбищу, и это оказалось его ошибкой. Джарк проворнее, чем этого можно было ожидать, вскочил на ноги и набросился на него сзади.

Впрочем, врасплох не застал – Урод всегда был начеку, а если уж поблизости находился кузен, то тем более. Даже повернувшись спиной к противнику, мальчик заранее вынул нож из ножен и чутко прислушивался к тому, что творится у него за спиной.

Джарк, ослепленный яростью, высоко подпрыгнул, желая нанести костяным ножом удар сверху. Но он не рассчитал прыжок, и удар пришелся в сетку с добычей Урода. Нож Джарка застрял в несчастной птице, которой сегодня и так уже досталось, а сам Джарк опять растянулся на раскисшей тропе.

Урод опять мгновенно скинул свою поклажу на землю и, подскочив к Джарку, полоснул ему ножом по животу. Яркая кровь хлестнула из широкой раны, Джарк скорчился, зажимая рану обеими руками. А Урод перешагнул через брата и, спрятав нож за бедро и низко пригнувшись, медленно пошел в сторону леопардов.

– Эй, хватит, хватит! – Нарх поднял обе руки в примирительном жесте. – Это ваши дела! Нам ваши разборки ни к чему…

Урод выпрямился, сплюнул под ноги и, не обращая внимания на стонущего на земле Джарка, наклонился над сеткой с битой птицей. Он вытащил застрявший нож Джарка, осмотрел его со всех сторон, а потом резко метнул его в ближайшее дерево. Нож вошел в мягкую древесину почти на половину, и Урод одним ударом кулака переломил его пополам. Потом взвалил на плечи сетки с битой птицей и, уже не оглядываясь, отправился к стойбищу.

Вернувшись домой, Урод отдал матери свою добычу и, получив в ответ сдержанный кивок (хотя ожидал если не похвалы, то хотя бы радости), сел под деревом в стороне от последней хижины на окраине стойбища. Сгущались сумерки, в клане все было как обычно: горели костры, плакали маленькие дети, женщины готовили еду, пахло жареным мясом и рыбой. Точа вычищенный от крови Джарка нож, за которым всегда ухаживал очень заботливо, точно любящая мать за долгожданным младенцем, Урод поглядывал на темнеющее небо, слушал, как шумит в ветвях ветер, и старался думать только о погоде – будет сегодня ночью дождь или нет? Но против его воли мысли то и дело возвращались к Джарку. Насколько серьезно тот ранен? Выживет ли? И чем обернется эта стычка двоюродных братьев для него, Урода?

Нужно было, конечно, посоветоваться с Обсидианом. С ним срочно надо было помириться. Сейчас не до детских обид из-за того, кто кому что сказал или не сказал, нужно отправляться на болота и поговорить с духом. А заодно проверить, надежно ли закреплен остров. Путь он, Урод, и привязывает его всегда очень тщательно, но, если ночью разыграется сильная буря, островок все же может унести ветром. Сунув нож в ножны, собственноручно сделанные из кожи молодого оленя, Урод поднялся на ноги и направился к болотам, но вынужден был остановиться, услышав за спиной грозный окрик:

– Стой! Стой, ублюдок!

Голос был женский, и Урод, даже еще не обернувшись, уже понял, кто кричит – Нлео, его тетка.

Мать Джарка мчалась к нему с другого края стойбища, где был ее дом. Она выглядела разъяренной, глаза метали молнии, серые волосы растрепались, а одежда сбилась и была вся в крови. Несложно было догадаться, что это кровь ее сына.

– Ты!.. – вопила она на бегу. – Ты, урод!.. Тебе мало того, что ты убил одного моего сына!.. А теперь и мой Джарк… Последний, кто у меня оставался… Будь ты проклят!

В несколько прыжком оказавшись рядом, Нлео кинулась на мальчика, левой рукой вцепившись ему в волосы, а правой норовя выцарапать глаза.

То, что произошло дальше, впоследствии вспоминалось Уроду несчетное число раз. Он с огромным трудом сумел отцепить от себя разъяренную Нлео и оттолкнул ее, причем, как ему казалось, и толкнул-то не сильно. Но женщина, точно так же, как совсем недавно ее сын, поскользнулась на хлюпающей грязью земле, потеряла равновесие и упала навзничь. Глаза ее закатились, лицо побелело, как облака, а по траве под головой стало расплываться алое пятно.

На мгновение Урод замер, и мысли в его голове забились и заметались, точно пойманная в силок птица.

«Я убил ее… Видимо, падая, она ударилась затылком об острый камень… И в этом виноват я! Я совершил страшное преступление – убил женщину. Мне конец… Бежать, бежать, скорее бежать!»

И прежде чем все свидетели этой сцены успели осознать, что произошло, Урод развернулся и опрометью кинулся в сторону болот. Еще никогда в жизни он не бегал так быстро. Звон в ушах смешивался с шумом ветра, мешая понять, насколько близко раздаются крики и топот тех, кто бросился за ним в погоню. Но даже если пока они были еще далеко, это нисколько не обнадеживало. Рано или поздно его все равно догонят. Или отыщут на болотах.