Текст книги "Соратники. Монстры. Битва кланов"

Ему все-таки удалось оторваться и скрыться от преследователей за деревьями, но было ясно, что это ненадолго. Еще мгновение, может быть, несколько – и его увидят. Земля громко чавкала под ногами, возвещая, что он уже приближался к опасным местам. Начиналась топь, но нельзя было даже остановиться, чтобы перевести дыхание, которое давно сбилось. Бежать было уже опасно, требовалось двигаться осторожно, каждая ошибка могла стать роковой. Но даже сбавив темп, мальчик чувствовал, что силы на исходе. Сколько он еще выдержит, как долго сможет владеть собой, чтобы не оступиться и не угодить в трясину, из которой уже не будет выхода? Пусть он и неплохо знал эти места, но был слишком измотан этим долгим днем, начавшимся охотой, продолжившимся дракой и вот теперь обернувшимся уходом от погони.

– Он здесь! Он где-то здесь! – послышалось где-то за спиной. – Мы найдем его! Он не мог далеко уйти!

Урод обернулся, пытаясь понять, далеко ли преследователи, и в этот момент что-то сильно ударило его под колени, заставив хлопнуться… Но, к счастью, не в болотную жижу, а на твердую землю, которая тут же рванулась под ним вверх. Все произошло так быстро, что мальчик не сразу понял, что находится на летающем острове, который, ловко лавируя между деревьями над болотом, стремительно удаляется вглубь острова.

– Обсидиан! – воскликнул Урод. – Как же ты вовремя!

* * *

– Как ты смог отвязать остров? – спросил мальчик, когда они, пролетев через всю Геару, поднялись высоко над морем. Уже стемнело, и в темно-синем небе над головой потихоньку начинали загораться звезды. Ветер сегодня казался сильнее обычного, и приходилось повышать голос, чтобы его перекричать.

– Тебя сейчас только это заботит? – из Обсидиана явственно послышался смех.

– Нет конечно, – согласился Урод. – Я бы хотел знать, куда мы летим.

– Туда, где ты будешь в безопасности, – отвечал камень. Странно – он вроде бы говорил негромко, но его всегда было отлично слышно даже на высоте, и ветер нисколько этому не мешал. – У меня есть на примете неплохое местечко. Маленький остров достаточно далеко от Геары и островов других кланов, чтобы о нем никто не знал. Там много дичи, рыбы, воды и съедобных растений. Ты сможешь прожить там несколько недель, пока все не уляжется.

– А потом? Что будет со мной потом? – крикнул Урод, покрепче вцепляясь в уже не раз выручавший его молодой дубок. Сегодня и правда было что-то особенно ветрено.

– Там будет видно, – спокойно ответил камень. И так же спокойно добавил: – Держись крепче. Ветер усиливается.

Об этом Урод уже догадался и без предупреждения. Ветер действительно становился все сильнее, и, как понял мальчик, они не уходили от бури, а наоборот, – двигались ей навстречу.

– Мы можем опуститься и переждать ураган? – во весь голос крикнул Урод. Летающий островок уже швыряло, как щепку на волнах.

– Нет! – отвечал камень, мигая ало-оранжевыми всполохами. – Под нами только бушующее море! Держись! Я делаю все, что – могу!

Что оставалось мальчишке? Только еще крепче, насколько это вообще было возможно, вцепиться в дубок, который и без того рвали во все стороны порывы ветра, зажмуриться и молить духов о спасении. Звезды так и не появились, небо теперь было затянуто тяжелыми тучами, и, если бы не всполохи Обсидиана, вокруг царила бы кромешная мгла.

Урод не понял, сколько продолжалась борьба со стихией – он потерял счет времени. Но внезапно показалось, что буря ослабевает. Во всяком случае, крошечный островок уже не болтало во все стороны так сильно, а грохот в ушах стал понемногу стихать.

– Кажется… – начал было Урод, но договорить не успел.

Налетавший резкий порыв ветра вырвал и так еле державшийся дубок из земли и швырнул в воздух, а вместе и с ним и вцепившегося в ствол деревца мальчишку.

– Помоги… – то ли крикнул, то ли прошептал Урод, выпуская дубок из рук и стремительно падая в море.

Он очень надеялся, что в последнюю минуту Обсидиан все же сумеет его спасти, и остров поднырнет под него, как это случилось некоторое время назад на болотах.

Но ничего подобного не произошло.

И оставалось рассчитывать только на себя.

Урод неплохо плавал, не раз прыгал в воду с высоты, и эти умения сейчас пригодились как никогда. Он ловко вошел в воду, затем быстро вынырнул на поверхность и огляделся. Летающего острова было не видно, должно быть, буря унесла его куда-то далеко. Но шторм действительно уже утихал, и небо на востоке начало светлеть, позволяя увидеть вдали скалистую громаду какого-то острова. Земля была далеко, пожалуй, даже очень далеко, но надежда доплыть все же оставалась.

И Урод поплыл.

Он сам не знал, сколько времени плыл, гребя и гребя к берегу. Лишь иногда позволял себе немного отдохнуть, лежа на спине на волнах все-таки смилостивившегося и наконец-то успокоившегося моря, и снова плыл. Скалистая громада острова, казалось, вовсе не приближалась, и тем ошеломительнее было вдруг увидеть прибрежные камни прямо у себя перед носом. Ни о каких отмелях или пляжах речи тут даже не шло, скала отрывалась в море почти отвесно, но все же не была гладкой. Достигнув ее и крепко-накрепко вцепившись в выступы камней, Урод сумел хотя бы перевести дух. Теперь дело было за малым – взобраться наверх. Сил на это уже почти не оставалось, но другого выхода все равно не было, и мальчик принялся карабкаться или, скорее, даже ползти вверх, взбираясь на голую скалу, где только кое-где торчали между камней пучки травы – слишком ненадежные, чтобы послужить опорой.

Но вот наконец удалось достичь небольшого уступа, расположенного высоко над водой и достаточно просторного для того, чтобы растянуться на нем во весь рост. Близилось утро, на камнях выступила роса, и Урод жадно припал к ней, чтобы, насколько это возможно, справиться с сухостью во рту.

«Я жив… Я спасся…» – пробормотал мальчик, разваливаясь на каменном ложе, и, не обращая внимания на то, что был мокрым с ног до головы, уснул даже прежде, чем сумел додумать эту мысль до конца.

Когда он проснулся, его ждало много открытий, но только два из них оказались приятными. Самая лучшая новость: выяснилось, что он каким-то чудом все-таки сумел не потерять нож. Удивительно, но его верный боевой товарищ так и остался висеть на поясе, крепко удерживаемый тугими кожаными ножнами.

Кроме ножа, обрадовало и то, что место для ночлега он выбрал удачно – нависающая над головой скала закрыла от палящего солнца, позволила выспаться и даже более или менее восстановить силы. Но на этом приятные открытия закончились.

Было жарко, хотелось есть и еще сильнее – пить, но солнце давно высушило росу, и, если не считать моря внизу, влаги вокруг не было ни капли. Урод решил подняться вверх по скале, чтобы оглядеться, и через некоторое время сумел достичь вершины. То, что он увидел вокруг, ему совсем не понравилось. За спиной было море, а впереди, насколько хватало взгляда, – только голые скалы с растущей лишь кое-где цепкой стелящейся травой да низкими почти голыми кустами.

«Какое гадкое место… Куда же это я попал?» – подумал мальчик.

Странно, но пейзаж вокруг отчего-то казался смутно знакомым. И внезапно Урода осенило.

Он был на Острове изгоев.

Он бежал с Гайеры, чтобы избежать попадания сюда, но судьба коварно подшутила над ним и занесла именно на это же самое место.

* * *

Весь день до самой темноты Урод потратил на поиски еды и воды. Он выбрал направление, ориентируясь на солнце, и двигался по острову, как ему казалось, методично, идя вдоль высокого скалистого берега, внимательно прислушиваясь и глядя то вперед, то вниз. Не послышится ли где-то шум воды, не покажется ли русло ручья, не промелькнет ли тень пробегающей горной козы? Но воды нигде не было, а из живых существ он углядел только крошечную юркую ящерицу да птиц в небе – так высоко, что не достать даже из лука. Впрочем, лука тоже не было, и как его сделать, не имея жил для тетивы, Урод не представлял. В его распоряжении был только нож – верный товарищ, раньше всегда выручавший, что бы ни случилось. Но даже нож казался сейчас совершенно бесполезным. Ножом не добыть воды, нож не поможет укрыться от палящего зноя, не накормит, когда вокруг одни только голые камни, редкая ползучая трава да полусухой кустарник.

Наконец, настала ночь и принесла с собой прохладу, которая позволила передохнуть от изматывающей жары, но нисколько не приглушила жажды. Найдя укрытие под нависающим куском скалы, Урод, как мог, устроился на камнях и попытался заснуть. Это было непросто, в животе урчало, дико хотелось пить и есть. Может быть, утром найти более или менее сносный спуск морю и попробовать поймать рыбу? Но не есть же рыбу сырой! А здесь нет огня, чтобы ее приготовить…

В конце концов, он все-таки уснул, но спал недолго – проснулся, ощутив, что сильно замерз. Если днем на этом жутком острове царила невыносимая жара, то теперь, когда вступила в свои права ночь, стало так холодно, как никогда не бывало на Геаре. Выбравшись из укрытия, мальчик сел, прижался спиной к скале в надежде, что камень еще сохранил остатки полученного за день тепла, весь съежился, обняв колени, и в таком положении кое-как задремал, то и дело вздрагивая и просыпаясь. Под утро выступила роса, но чтобы хоть чуть-чуть утолить жажду, пришлось облизать не одну дюжину камней. И это мало помогло, казалось, что влага не попадала в рот, а уходила в песок.

А потом рассвело, и начался новый день, как две капли столь вожделенной, но отсутствующей воды похожий на вчерашний. Урод все так же шел вдоль берега, уже не отдавая себе отчета, куда направляется и зачем. Идти было с каждым шагом все труднее, голова кружилась, в ушах шумело, перед глазами плыли красноватые круги. Но самым тяжелым было то, что он уже почти потерял надежду. Рассказы об Острове изгоев не обманывали – это действительно было гиблое место. Выжить здесь невозможно. Сколько он еще сможет продержаться, прежде чем умрет от голода и жажды? Максимум несколько дней…

В конце концов, споткнувшись об очередной камень, Урод упал и уже решил не подниматься. Какой смысл? Чтобы идти дальше? Но зачем? Впереди все равно ничего нет, да и силы у него кончились. И мальчик просто лежал ничком, закрыв глаза и подставив палящему солнцу тело, которое, казалось, болело все целиком: от макушки до стертых в кровь ступней. В ушах стоял шум, и понадобилось немало времени, чтобы понять – шумит не только у него в голове. – Откуда-то издалека доносился еле различимый звук, очень похожий на тот, который так хотелось услышать все это время, – шум текущей воды.

«Этого не может быть. Мне просто кажется», – сказал себе Урод, боясь поверить в такое чудо, – иначе разочарование могло оказаться слишком горьким. Но он все же сумел, хоть и с большим трудом, встать и пошел на звук, который приближался невыносимо медленно, но все-таки понемногу становился громче. В конце концов сомнений уже не осталось – где-то впереди журчал ручей, весело бегущий по камням.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Урод достиг своей цели. Он выбрался к обрыву – расщелине в скале, по дну которой далеко внизу действительно тек ручей и впадал в море. Как назло, спуска к воде не было видно – скала над ручьем почти отвесно обрывалась вниз, а другая сторона расщелины находилась слишком далеко, чтобы можно было перепрыгнуть.

На мгновение Урод замер, раздумывая, что делать дальше. Варианта было два: либо пройти вдоль расщелины вглубь острова и поискать более удобный спуск, либо попытаться слезть к ручью по высокой скале. Немного поколебавшись, мальчик выбрал второе. Пить хотелось невероятно, и вода была, в общем-то, рядом, только далеко внизу: чистая, прозрачная и прохладная даже на вид. Она манила, сверкала, переливалась на солнце, устоять было просто невозможно. Решено – он спустится здесь.

Урод мельком взглянул на нависающий над головой раскаленный шар солнца, собрался с силами и опустил ноги за край оврага. Повернувшись лицом к стене и цепляясь за самый надежный на вид куст, он нащупал ступней небольшую выбоину в скале, утвердился в ней и с опаской оторвал одну руку. Как мальчик ни старался, найти крепкую опору для свободной руки никак не получалось, и у него уже было закралась мысль, что лучше бы он все же пошел в обход, как вдруг пальцы наткнулись на небольшой выступ на скале. Вцепившись в него, Урод оторвал вторую ногу и стал нащупывать опору уже для нее. И это получилось, хоть и не сразу.

Так понемногу, шажочек за шажочком, мальчик медленно полз вниз по отвесной раскаленной скале. Солнце пекло нещадно, по лицу градом катился пот, застилая глаза и мешая видеть, но оторвать руку, чтобы вытереть его, было слишком опасно. Урод осторожно посмотрел вниз и с радостью отметил, что ручей уже стал намного ближе. И вдруг казавшийся таким надежным камень выскочил из-под ноги и с неожиданно громким звуком покатился вниз. Мальчик потерял опору и сорвался, попытался за что-то удержаться, но руки схватили только воздух.

Последнее, о чем успел подумать Урод: «Что ж, если я разобьюсь насмерть, то и к лучшему…»

А потом наступила темнота.

* * *

Первое, что увидел Урод, придя в себя и с трудом разлепив веки, – склонившуюся над ним медвежью голову. Сначала подумалось, что рядом с ним воин из враждебного клана, но голова вдруг заговорила мелодичным женским голосом.

– Очнулся! – радостно воскликнула она.

– Где я? – простонал мальчик.

Шевелиться было больно, казалось, трудно даже двигать глазами. Все, что смог разглядеть Урод, – это естественные каменные своды и проникающий под них сбоку дневной свет. «Судя по всему, – догадался он, – это пещера». Но как он сюда попал?

– Ты пока в безопасности, – произнес мужской голос. Посмотрев в ту сторону, Урод увидел мужчину с головой Обезьяны.

– Самое главное, что ты жив, – добавила женщина с головой Медведя и объяснила:

– Тебя нашли у ручья. Ты упал со скалы, расшибся, вывихнул ногу и сломал ребро. Но все-таки ты жив и, надеюсь, скоро поправишься.

Ее голос звучал на удивление нежно и ласково. Так с Уродом еще не разговаривал никто и никогда. Даже его собственная мать.

– Ты наверняка хочешь пить, – продолжала женщина и поднесла к его губам плошку из необожженной глины, полную воды, которую мальчик осушил одним глотком.

– Еще… – хрипло попросил он и тут же получил другую плошку, а затем и третью.

– Бедняга… – вздохнула женщина и ободряюще потрепала его по волосам. – Совсем еще мальчик… Ты пей, пей. Еды у нас негусто, но пить можно вдоволь. Только не слишком много сразу, иначе тебе станет плохо.

Забрав у него плошку, она вернула ее уже не с водой, а с горстью каких-то незнакомых корешков.

– Съешь, это придаст тебе сил.

Еду Урод тоже проглотил в один миг, даже не заметив вкуса. А потом, видимо, сразу уснул. Сон был беспокойным, мальчик то и дело просыпался, чтобы в тот же миг снова впасть в забытье. Сильно тревожили незнакомые запахи и еще сильнее – пугающие до холода в животе мысли. Он помнил, что оказался на Острове изгоев, а раз так, то местные жители просто не могут быть добры к нему. Наверняка это обман. Женщина с головой Медведицы и мужчина с головой Обезьяны хотят убить его и сожрать. Не очень понятно, почему они не сделали этого сразу, когда нашли у ручья, а принесли в пещеру, дали еды и воды… Но все равно это ничего не значит. Надо бежать, и как можно скорее! Преодолеть эту тяжесть в веках, превозмочь боль во всем теле, заставить себя подняться – и бежать…

Думая так, он засыпал вновь и вновь.

А когда все-таки открыл глаза, то увидел нависающее над собой странное существо. Оно выглядело жутко и даже отталкивающе и было словно слеплено из нескольких разных существ: к огромному горбатому телу, покрытому пятнистым желто-черным мехом, проглядывающим через служившие одеждой лохмотья, крепились длиннющие и невероятно мускулистые руки, свисающие чуть не до земли, короткие мощные ноги, больше похожие на звериные лапы. Тело венчала приплюснутая голова с кривой пастью, полной острых зубов, а глаза были разного размера и цвета: один, тот, что побольше, зеленый, а другой – карий.

Рука Урода тут же потянулась к ножу, который у него, на удивление, не забрали, но существо вдруг заговорило на удивление мелодичным голосом, похожим на голос уже знакомой мальчику Медведицы:

– Вот ты и проснулся. Не бойся, я просто хочу посмотреть на тебя.

– И съесть? – уточнил Урод.

– Я не стану тебя есть, – очень серьезно заверило существо. – И никто в нашей семье не станет. Мы не едим тех, кто может мыслить и говорить.

Отчего-то он сразу поверил в эти слова. Несмотря на устрашающий вид, в этом существе было что-то по-детски искреннее. Может быть, взгляд этих странных разных глаз.

– Как тебя зовут? – поинтересовалось существо.

– Урод, – буркнул он.

Существо покачало безобразной головой.

– Зачем ты так говоришь? Ты совсем не урод. Напротив, ты красивый.

– Я красивый?

Оно что, издевается над ним?

– Да, ты очень красивый, – заверило существо. – Я еще не видела никого, кто был бы так красив. Но я спрашивала о твоем имени.

– Урод – это и есть мое имя, – пояснил он, отметив, что существо говорит о себе «видела» и «спрашивала». Получается, это что же – женщина?

– Как странно… – она вновь покачала безобразной головой. – А я Тейя. Я дочь Догура и Хисы.

– Дочь? – мальчик предположил, что Догур и Хиса – это мужчина с головой Обезьяны и женщина с головой Медведицы. Но в то, что это безобразное существо было их ребенком, поверить было трудно.

– Да. Я первая, кто родился на Острове изгоев, – не без гордости сообщила безобразная Тейя. – И пока единственная. Мне двенадцать лет, а тебе?

– Скоро четырнадцать…

Разговаривать лежа было как-то неудобно, он хотел приподняться и сесть, но не вышло, только застонал от боли и снова рухнул на тонкую и жесткую подстилку из травы. Как же не повезло, что он так неловко упал! Синяки и царапины пустяки, пройдут сами, но, чтобы переломы зажили быстрее, необходим был отвар, который его научила делать Майди. Но вряд ли тут, на скалах Острова изгоев, найдутся целебные болотные травы…

– Эй, ты что? – встрепенулась Тейя. – Лежи спокойно. Выздоравливай. А я тебе пока расскажу, как мы тут живем.

И он, к своему собственному удивлению, повиновался. Прикрыл глаза, расслабился и спокойно лежал, с интересом слушая Тейю. Оказалось, что если ее не видеть, а только слушать голос, то почти мгновенно забываешь о ее безобразности.

Рассказ Тейи изумил. Урод был уверен, что на Острове изгоев нужно каждую минуту бороться за жизнь. И Тейя подтвердила, что это, в общем-то, правда, но только отчасти.

– Когда-то действительно везде по острову так и было, – говорила она. – Тем, кого сюда привозили, трудно было выжить. Еды и воды тут очень мало. Остров большой, его не пройти от края до края за много дней, а ручья на нем всего два. Те, кого высаживают в неудачном месте, могут умереть от жажды, так и не добравшись до воды.

– Так что мне повезло… – пробормотал Урод. Он попытался повернуться на бок и сразу скривился от боли.

– Еще как! Ведь тебя нашла я, а не кто-то из одиночек. И принесла сюда.

– Ты? – от удивления мальчик снова открыл глаза и уставился на нее. – Ты сама меня принесла? Одна?

– Ну а что? – она в свою очередь тоже удивилась, вытаращила свои разные глаза. – Мне не трудно. Я сильная. Видел бы ты, какие я камни таскаю… Ну ничего, скоро увидишь.

– А кто такие одиночки? – поинтересовался Урод, которому наконец-то удалось переменить позу и принять более удобное положение.

– Те, кто живут на острове сами по себе, а не в нашей семье, – объяснила Тейя. – От них никогда не знаешь, чего ожидать. Раньше здесь вообще жуть что творилось. Все были одиночками и дрались не на жизнь, а на смерть. Но даже те, кто выходил победителем, все равно долго не оставались в живых. Все равно погибали от ран, от голода и от болезней.

– Но как же все изменилось? – недоумевал Урод.

– Благодаря моему отцу, – с гордостью объяснила Тейя. – Его не зря зовут Мудрый Догур. Так получилось, что они с моей матерью попали сюда, на остров, вместе. И встретив тут Бади, он тогда был слаб и сильно изранен, отец не стал его убивать. Наоборот, они с мамой выходили его, а потом стали жить вместе и все делить поровну. Понимаешь, почему?

– М-м-м… Не совсем, – пробормотал Урод. Почему-то в разговоре Тейей было совсем не стыдно признаться, что он чего-то не знает или не понимает. Хотя в клане Львов даже помыслить было нельзя о чем-то подобном – его тут же подняли бы на смех и сверстники, и взрослые.

– Когда живешь вместе, шансы выжить гораздо выше, – со знанием дела объяснила Тейя. – Согласись, любому охотнику может не повезти. Он ничего не поймает за целый день и останется голодным. А что, если не повезет и на второй день, и на третий, и дальше? Скоро уже просто не будет сил охотиться. Но когда охотников несколько, хоть кто-то да возвращается с добычей. Мы делим ее на всех, и никто в семье не умирает от голода.

– Да, это, наверное, правильно, – согласился Урод и подумал о том, что, хотя и сам почти ничего не ел уже третий день, сильного чувства голода не испытывал. Может, помогли те корешки, которые дала ему Медведица, мать Тейи? Кажется, ее зовут Хиса…

– После Бади к нам примкнуло много других, – продолжала свой рассказ Тейя. – Мы предлагаем влиться в семью всем новичкам, ну, кого находим, конечно. Остров-то большой… И почти все соглашаются, правда, не все сразу.

Урод снова закрыл глаза, и Тейя тотчас это заметила.

– Я разболталась, а ты, наверное, устал, – спохватилась она. – Хочешь пить?

– Я бы выпил горячего отвара, – признался мальчик.

– Я бы тоже, – прозвучало в ответ. Раздался странный звук, похожий на бульканье, тело Тейи задрожало, и Урод понял, что у нее это означает смех. – Но у нас нет огня.

– Нет огня? – вновь изумился он. – Но как же вы согреваетесь? Как готовите еду?

– Согреваемся, когда спим, – Тейя пожала могучим плечом. – А еду не готовим. Едим сырой.

Вздохнув, Урод заключил про себя, что это все же далеко не самое худшее. Он как-нибудь привыкнет. Все же куда лучше есть сырую еду, чем оказаться съеденным самому. А в то, что здесь, среди тех, кого Тейя называла семьей, он в безопасности, Урод уже почти готов был поверить.

К вечеру вернулись Догур, Хиса и остальные. «Семья» оказалась немаленькой, почти два десятка охотников. Все мужчины, кто постарше, кто помоложе, ни одной женщины, ребенка или подростка. Было среди них и несколько «уродов» – у Кабана отсутствовала левая рука, колченогий Волк едва ходил, шерсть Медведя, того самого Бади, о котором рассказывала Тейя, была белой, как старая кость. Но большинство выглядели здоровыми и сильными, и мальчик предположил, что их изгнали из кланов за какие-то преступления. Тем более что почти у всех них виднелось на щеке клеймо изгнанника.

Новичка приветствовали сдержанно, без особого дружелюбия, но уж точно и без злобы. Его женское лицо, похоже, вообще никого не удивило. На имя тоже реагировали спокойно, Урод – так Урод. В ответ называли свое, но так как членов семьи было много, а мальчик еще очень слаб, то с первого раза он почти никого не запомнил, кроме медведя Бади и хромого Волка Улу.

Воротясь домой, каждый охотник принес что-то из еды: кто птицу, кто рыбу, кто какие-то растения. Добычу отдавали Хисе, она складывала всю еду вместе и в итоге поделила поровну, причем Уроду досталось даже чуть больше, чем другим.

– Ты болен, – объяснила Тейя. – И тебе надо хорошо есть, чтобы скорее поправиться. Чтобы ты тоже смог ходить на охоту, как все остальные.

– А если кто-то не принесет еды? – допытывался у нее мальчик. – Будет съедать все сам, а вечером говорить, что ему не повезло, и он ничего не нашел и не добыл?

– Не повезти может всякому, – отвечала Тейя. – И на первый раз мы ему, конечно, поверим. Но если это будет повторяться слишком часто, все почуют недоброе. И если подозрения подтвердятся, то виновного прогонят из семьи.

– Впрочем, у нас так не бывает, – тут же добавила она. – Никто не прячет добычу, никто никого не обманывает. Мы тут все друг у друга на виду и все друг другу помогаем. Здесь надо держаться вместе, иначе не выжить.

После еды все легли спать, постелив немного травы на пол пещеры – в ряд, тесно прижавшись друг к другу. С одной стороны от Урода оказалась Хиса, а с другой – Тейя. Все это было непривычно, мальчик еще никогда в жизни не находился в таком тесном контакте с чужими, остро и незнакомо пахнущими телами. Но от их близости действительно стало тепло. Он быстро согрелся, моментально уснул и впервые за долгое время спал спокойно.

Так началась жизнь Урода на Острове изгоев.

Еще несколько дней он приходил в себя и восстанавливал силы, затем начал вставать, превозмогая боль, потом стал ходить, выбираясь из пещеры и понемногу изучая окрестности. Он быстро понял, что пещера, где обитала «семья», находится на южной стороне острова высоко над морем. Она оказалась вполне пригодным для жизни местом, насколько, конечно, это было возможно в таких условиях: днем сохраняла прохладу, укрывая от палящего солнца, а ночью удерживала тепло. Поблизости от пещеры находился удобный спуск к ручью, и вскоре мальчик стал каждое утро ходить туда с Тейей набирать воду в большие кувшины из высушенной на солнце необожженной глины. А затем Урод почувствовал себя достаточно здоровым, чтобы отправляться на охоту – сначала бродил поблизости от пещеры, потом стал отправляться все дальше. Нож с узорчатым лезвием очень пригодился ему и вызывал восхищение у других охотников. Далеко не каждый из них мог похвастаться собственным оружием: многих сослали сюда в буквальном смысле с голыми руками.

Жизнь на Острове изгоев разительно отличалась от той, к которой привык Урод на Геаре. Тут все было иначе: вместо многочисленных стад дичи всех размеров – только рыба и пуганные птицы, вместо изобильных лесов – голые скалы, за которые цеплялись чахлые деревца и кустарники, вместо удобных гаваней и песчаных пляжей – высоко нависающие над морем скалы и острые камни, которые тут и там торчали из воды у берега.

А еще постоянно хотелось есть.

Дома тоже Урод нередко испытывал голод: например, когда Джарк и его приятели отбирали найденных им моллюсков. Но сейчас он понял, что это было ерундой. На родном острове он всегда мог вернуться вечером домой и получить от матери щедрую порцию жареного на вертеле мяса или большую миску наваристой похлебки с кореньями и ароматными травами. Но здесь, на Острове изгоев, он понял, что раньше даже не представлял себе, что такое настоящий голод. Горячей пищи тут не было и в помине, как не было и огня – найти среди других камней кремень не удавалось еще никому, а зажечь огонь трением почему-то ни у кого не получалось, сколько они ни пытались. Из живности крупнее мошек и червяков водились разве что ящерицы и птицы, но их было немного, и в силки они попадались редко. Уроду – не раз случалось есть червей или жевать ветки в надежде, что это хоть как-то заглушит резь в желудке. Если бы не океанская рыба, которую ловили плетеными из травы и крайне ненадежными сетями и костяными острогами, питаться тут было бы и вовсе нечем.

Неудивительно, что все время, с раннего утра до темноты, все были заняты поисками еды. Урод гордился тем, что смог немного расширить меню «семьи», добавив в него несколько растений, которые в свое время показала ему Майди. Раньше здесь их не ели, считали ядовитыми, но увидев, что новенький без опаски ест корешки и стебли, сначала Тейя и Хиса, а потом и остальные последовали его примеру.

С Тейей они быстро сблизились, что стало для Урода в новинку, ведь это оказался для него первый в жизни опыт дружбы. Было так странно осознавать, что ты больше не один, что рядом есть кто-то, кто всегда готов прийти на помощь. Кто-то очень надежный – причем во всех смыслах. Однажды, когда Урод полез на скалу за съедобными ягодами и чуть не сорвался, Тейя подхватила его и удержала так легко, будто он ничего не весил.

– Эй, осторожно! – воскликнула она. – Не хочется снова тащить тебя домой, как тогда, когда я нашла тебя у ручья.

Ее физическая сила просто поражала. Тейе ничего не стоило поднять огромный камень, едва ли не с нее размером, чтобы поймать заползшую под него ящерицу.

– Ух ты! – сказал Урод, увидев такое в первый раз. – Не знал, что ты так можешь!

Он ухватил ту самую ящерицу поперек туловища, и Тейя смогла вернуть камень на место.

– Обычно все пугаются, когда я так делаю, – усмехнулась Тейя. – Думают, наверное, что я хочу кинуть в них что-то тяжелое.

– Ну я вроде стараюсь тебя не злить, – засмеялся Урод, и Тейя оскалилась, показывая все свои заостренные зубы, что для нее означало улыбку.

Впрочем, если не считать невероятной силы и столь же невероятной любви поспать – Тейя засыпала, едва солнце склонялось к горизонту, и с огромным трудом поднималась на рассвете, – она была вполне себе обычной девочкой. И еще с ней было на удивление легко. Урод и сам не заметил, как успел рассказать новой подруге абсолютно всю свою историю – о жизни на Геаре, о племени Львов, о битвах кланов, о своих родителях и их вражде с семьей убитого Арнаром Грара, о смерти кузена Ассера, о собственной вражде с Джарком и о том, чем все это закончилось. Не рассказал только об Обсидиане, помня данную духу камня страшную клятву – ведь, несмотря ни на что, обещание нужно было хранить всю жизнь. Хотя об Обсидиане как раз хотелось рассказать больше всего. С его потерей и потерей летающего острова смириться было особенно трудно, но в душе жила надежда, что дух камня рано или поздно обязательно его найдет.

Так что Урод наврал, что на Остров изгоев его отправили соплеменники – за то, что ударил ножом Джарка и толкнул тетку так, что та упала и ударилась головой. Он придумал, что клеймо изгнанника ему решили не ставить – старейшины сочли, что для урода это не обязательно.

Тейя слушала его с не иссякающим вниманием, безоговорочно верила всему сказанному и охотно обсуждала то, что так волновало мальчика. Интересно, что теперь происходит на Геаре? Что думают Львы о дальнейшей судьбе Урода? Как поживают Арнар и Таяра, родился ли у них «настоящий нормальный» сын? Что стало с двоюродным братом Джарком и теткой Нлео? Выжил ли кто-то из них? Жива ли колдунья Майди? Жив ли Рабаш или погиб в какой-то из битв?

Делился Урод с новой подругой и своими мечтами. Кому-то из ровесников-Львов он ни за что на свете не рассказал бы о грезах, которые заронил в его душу Обсидиан – мечтах стать сильным вождем, подчинившим себе все кланы. На Геаре его бы за такое признание высмеивали до конца жизни. А Тейя и не думала смеяться, она сама считала, что Урод особенный, что у него великое будущее, и верила в него не меньше, а, может, даже и больше, чем дух камня. На всякий случай Урод попросил ее не рассказывать никому то, что она от него услышала. Тейя поклялась, что станет хранить его секреты, и у Урода даже не возникло сомнений в том, что она останется верна своему слову.