Текст книги "Оружейник. Приговор судьи"

Глава 10

Когда все замерло и стихло, я еще некоторое время оставался абсолютно недвижим. Лежал, и все никак не мог поверить, что остался жив. Сперва вслушивался в себя, затем в окружающий мир. Со мной, похоже, все обошлось. Острой боли не ощущалось. Мир по-соседству тоже внушал некоторый оптимизм. Он шевелился и даже пытался произвести некоторые слова, причем по большей части матерного содержания.

Фух… ну, тогда точно порядок! Раненый ведь что? Раненый либо стонет, либо вопит, если, конечно, в сознании. А вот если матом… Если матом – это значит, что гомо сапиенс находится в более или менее рабочем состоянии, злющий и готов перегрызть глотку всем своим обидчикам разом.

– Андрюха, ты… – прохрипел я тихо и постарался не задохнуться от клубящейся вокруг пыли.

Ничего не вышло. В тот же миг дыхание сперло, а челюсти свело будто при остром параличе лицевых мышц. Правда, все это произошло вовсе не от какой-то там едкой взвеси наполнявшей воздух. Причина здесь крылась во взгляде… неподвижном, полном боли и ненависти взгляде, с которым кто-то глядел на меня из желто-бурого марева.

В первое мгновение я даже решил, что мне просто показалось, что это стресс, психоз плюс больное воображение. Но секунды неумолимо тикали, пыль оседала и вот уже из полумрака узкой железной щели одна за другой начали проступать детали. Мутные словно налитые гноем глаза, грязно-зеленые усеянные гнилостными пузырями скулы, из носа и разинутого в страшном оскале рта потеки тягучей красноватой жидкости.

Мертвец! Его лицо находилось всего в полуметре, и он не просто пялился, он еще и дышал мне в лицо чудовищным тошнотворным перегаром смерти. Я почувствовал этот смрад и будто ошпаренный шарахнулся назад, как оказалось прямо в объятья к Лешему.

– Максим, ты цел! – судя по радостной интонации, это был вовсе не вопрос.

– Тут мертвяк. Из тех, что проходили тут до нас.

– Ты лучше молись, чтобы мы с тобой сами в мертвяки не угодили, – чекист мигом вправил мне мозги, да так умело, что уже ни вонь, ни само соседство с полуразложившимся трупом больше не беспокоило. – Автомат-то не потерял? «Калаш» нам сейчас ой как пригодиться, – Леший продолжил мое лечение и напомнил что спасение утопающих дело рук самих утопающих.

– Здесь он, родимый.

В тесной щели меж контейнерами было не развернуться, но я все же исхитрился и пару раз резко встряхнул АКМСом, очищая его от пыли и песка.

– С твоего бока тупик, там еще один контейнер, – оценил дислокацию Загребельный. – Так что нагрянут они либо сверху, либо с той стороны, с которой мы сюда заскочили.

– Думаешь нагрянут?

Я поправил шлемофон, а заодно поднял глаза к полосе тяжелого красного неба, которая виднелась в просвете между двумя покореженными стальными стенами. Того контейнера, что намеревался трансформировать нас в два мокрых бесформенных пятна видно не было. Должно быть, после удара он опрокинулся и свалился куда-то в сторону.

– Конечно нагрянут, это ясно, к бабке не ходи, – Леший протянул мне свой пистолет. – Давай-ка махнемся на время, раз получается, что у меня тут передовой край обороны.

Андрюха был совершенно прав. Я сейчас как бы прятался за его широкую спину, и изменить эту ситуацию никак не мог. Вдвоем здесь было просто не разойтись. Именно по этой причине полковник Ветров скрепя сердце передал другу свой автомат и магазины, а сам был вынужден довольствоваться «Грачом» и одной запасной обоймой.

Все это перевооружение заняло не больше минуты, которую неизвестный противник почему-то нам великодушно даровал. За ней последовал подарок длиной еще в одну минуту, затем в две, пять, десять. Мы тихо сидели, забившись в железную щель, и даже не знали что подумать, чего ожидать. Вокруг стояла гробовая тишина. Ни шороха, ни даже завывания ветерка, отчего казалось, что мы уже в ином мире. Наши души перенеслись в него сразу после того как тела с отвратным хрустом и чваканьем расплющила многотонная стальная кувалда.

– Ушел, что ли? – мое робкое предположение, сделанное едва слышным шепотом, оказалось первой попыткой объяснить все происходящее.

– Что просто так взял и ушел? – Леший отвел взгляд от входа в наше убежище и с недоверием покосился на меня. – И дичь свою бросил?

– Это ты на нас намекаешь? – я скривился, так как не очень-то любил, когда меня называли дичью.

– На нас, – Андрюха невесело хмыкнул. – На кого же еще тут намекать?

– А может это и не охота вовсе?

– Если не охота, тогда что?

– Защита. К примеру, своей территории, своего логова, – я постарался отыскать доказательства своей теории. – Ведь после того как на жертву свалится контейнер, ее уже хрен достанешь. В этой коробочке где-то тон двадцать пять-тридцать будет. Такую просто так не подвинешь.

– Подвинешь, еще как подвинешь, – не согласился ФСБшник. – Или ты думаешь она на нас сама по себе свалилась? Без всякой посторонней помощи?

Аргумент оказался железный, как и сам контейнер, а потому я посрамлено промолчал.

– Вот то-то и оно, – Загребельный тяжело вздохнул. – Ты представляешь, что это за тварь такая должна быть, раз она на нас не один, а сразу полдюжины таких железяк скинула?

– Только не понятно зачем.

Меня все больше и больше раздражала несуразность, нелогичность как всех наших выводов, так и самого этого разговора. Похоже, мы двигались по замкнутому кругу, и каждый раз вновь и вновь возвращались к тому, с чего начали.

– Зачем этой твари сбрасывать на нас контейнеры? – повторился я. – Если она такая здоровая и сильная, могла бы просто напасть. Мы ведь против нее все равно что тараканы супротив слона.

– А может мыши? – неожиданно переспросил Леший.

– Мыши? Какие мыши? – не понял я.

– Говорят, огромные слоны боятся крохотных мышей. Или не слыхал о таком?

– Слоны боятся мышей, потому как знают, что за звери эти самые мыши, – словно для самого себя прошептал я. – Если эта тварь боится нас, то выходит…

– Она знает кто такие люди, – закончил за меня Загребельный. – Ты понимаешь, Максим, что это значит? Здесь есть люди!

– Кто бы сомневался, – хмыкнул я и кивнул в сторону нашего третьего компаньона по убежищу.

Ту мне вновь показалось, что мы совершили очередной круг и доказали то, что и так было яснее ясного. А из этого следовало, что для продвижения вперед требовалось нечто совсем иное, нежели наш вялый мозговой штурм, который более походил на переливание из пустого в порожнее.

– Давай, пожалуй, выбираться отсюда, – предложил я другу и уже в который раз прислушался к звенящей и гнетущей тишине.

– Согласен. Если гора не идет к Магомету, то Магомет потопает к горе, – Леший, будто давно ждал этого предложения. Он покрепче стиснул автомат и стал аккуратно и по возможности бесшумно пробираться к выходу.

Собственно говоря, забиться в щель между контейнерами мы успели не так уж и глубоко, всего на каких-то три, может четыре метра, а это означало, что и выбираться нам будет легче легкого, разумеется если не учитывать, что каждый шаг к выходу, это шаг ко встрече с неведомым, приближение к самой смерти.

Однако, выглянув наружу, Андрюха не обнаружил там ни костлявую старуху с косой, ни посланных ею гигантских метателей контейнеров. Именно об этом он и сообщил вместе с коротким взмахом руки:

– Выходим. Чисто!

Во, ведь может же, когда хочет! – неожиданно пронеслось у меня в голове. – И автоматом все стороны света перекрестил и «Чисто!» в нужной тональности изобразил. Короче, натуральный персонаж из сериала «Спецназ». А ведь, как скромничал, засранец этакий!

Снаружи действительно оказалось подозрительно тихо и пустынно. Хорошо изученный пейзаж теперь дополняли шесть новых прямоугольных холмов, каждый метров так двенадцать в длину и три в ширину. Четыре из них упали как раз в той стороне, куда опрометчиво тянул меня Загребельный. Один перекрыл бутылочное горло, через которое мы пробирались, чем отрезал путь к отступлению. И, наконец, последний угодил точнехонько в укрытие, где скрывались два отважных путешественника по параллельным мирам. Этот выкрашенный в бледно-зеленый цвет контейнер смял часть нашей крепости, а затем скатился с нее на землю. При ударе у него проломило борт и вырвало двери, из которых моментально вывалилось превеликое множество пластиковых труб и гофрированных шлангов. Теперь этот горе-охотник за человеческими головами смирно лежал в дюжине шагов от того места где мы стояли. Он походил на дохлое зеленое чудовище, из распоротого брюха которого торчат его отвратительные зловонные кишки. Но самым удивительным являлось то, что пока это был единственный монстр, который угодил нам на глаза.

Я подумал об этом и буквально тут же почувствовал чей-то недобрый взгляд. Так бывает. По телу словно пробегает колючий электрический разряд, от которого вздрагиваешь и невольно начинаешь сутулиться. Некоторые люди спускают такое и спешат поскорее убраться с глаз «доброжелателя», другие наоборот, оборачиваются и принимают вызов. Лично я отношусь именно ко вторым, а потому…

На этот раз мне не потребовалось оборачиваться. На этот раз мне следовало лишь поднять глаза к небу, вернее к грязно-синему изъеденному ржавчиной борту. Именно оттуда на меня изучающе пялились два странных существа. Разглядеть их оказалось не так просто. Из-за смятого фальшборта торчали лишь головы, да и то либо обросшие длинным серым мехом, либо закутанные в какие-то рваные тряпки. А может и то и другое вместе.

Первое впечатление об этих тварях так и осталось единственным, что удалось запомнить. И все потому, что уже через секунду рядом прогрохотала длинная автоматная очередь, а по срезу грязно-синего борта заплясали выбитые пулями искры.

Леший стрелял навскидку, практически не целясь, но, тем не менее, сумел кучно уложить пули в район цели. Попал или нет сказать было сложно, так как оба наблюдателя тут же проворно юркнули под защиту толстого металла.

– Ты видел?! – заорал чекист, продолжая шарить прицелом по срезу борта. – Твою мать, что ж за бестии такие?!

Честно говоря, я был ошарашен не меньше Андрюхи. Неужто это они, существа ростом не более человеческого скидывали на нас контейнеры весом в десятки тонн? Просто не верится! Что бы проделать такое…

Предположению о том, как именно «серые» вытворяют свои фокусы, так и не судилось появиться на свет. Его спугнул, перебил и переколошматил негромкий, но все же ясно различимый скрежет, донесшийся с палубы проклятого контейнеровоза. Что это за звук и чем он грозит, нам с Загребельным объяснять не требовалось.

– Сваливаем, полковник! – Леший попятился.

– К борту! Прижимаемся к борту! – прокричал я в ответ и, показывая пример, припустил по направлению к сухогрузу, который образовывал вторую стену туннеля.

Решение это являлось далеко не спонтанным. Я уже давно прикинул, что контейнеры не долетают до борта соседнего корабля. Они падают либо в центре железного коридора, либо ближе к борту судна-универсала. Так что если мы успеем преодолеть завал, то окажемся в относительной безопасности. Конечно, никто не может гарантировать, что какой-нибудь из здоровенных железных ящиков после удара о землю не перекатится и не пожелает растереть наши внутренности по черному борту старого сухогруза. Но только такой живчик будет один, в крайнем случае два, а вовсе не все сразу.

Предупредивший нас звук, дал некоторую фору. Именно она и позволила проскочить лабиринт из наваленных контейнеров еще до того, как началась вторая фаза бомбардировки.

Контейнеры рушились за нашими спинами. От их ударов дрожала земля, а воздух наполнялся густой смесью из пыли лязга и скрежета. Мы бежали не чувствуя под собой ног. Сердце выскакивало из груди, а дыхание то и дело срывалось в лающий надрывный хрип. И все же леденящего страха, подобного тому, что набрасывался на нас прежде, больше не было. И это, скорее всего потому, что теперь мы знали об опасности и не только знали, а еще и понимали – на этот раз смерть просчиталась, она опаздывает, не успевает.

«Серые» и впрямь действовали вовсе не так слаженно и продуманно, как прежде. Контейнеры, которые они теперь сбрасывали на нас, падали без всякого плана и системы, да еще к тому же и с большим опозданием. Поэтому не надо было быть великим мудрецом, чтобы понять: все это лишь акт отчаяния и бессильной злобы. Дичь ускользала и охотники отыгрывались на старом железе, которое не выполнило свою смертоносную функцию, не оправдало их надежд.

Когда мы проскочили зону грузовых трюмов и поравнялись с надстройкой, все прекратилось. Здесь больше нечего было сбрасывать нам на головы, разве что пару облезлых шлюпок болтающихся на заржавевших талях. Подсознательно я ожидал услышать вдогонку хоть какой-нибудь крик, вой или рев, но тщетно. На округу вновь опустилась глухая тишина, насквозь пропитанная напряжением вперемешку с тошнотворной грязно-желтой пылью.

– Прорвались! – Леший резко развернулся и вскинул автомат, надеясь расплатится за «радушный» прием. – Сейчас я вам суки…!

– Никого, – прохрипел я, лишь краем глаза глянув вверх. – Так что охолонь, побереги патроны.

– Ладно, уходим!

Загребельный раздраженно сплюнул на землю, и его слюна оказалась темно-желтого цвета. Я заметил это и мужественно проглотил тот ком из пыли и песка, что практически забил мне глотку. Нет, драгоценную влагу терять никак нельзя! Ведь очень скоро может оказаться, что нашим главным врагом станут вовсе не «серые» и не смертоносные потоки, бурлящие и кипящие жидкой взрывчаткой, а куда более прозаическая штука именуемая жаждой.

Выход из проклятого железного коридора находился всего в дюжине метров. Тяжело дыша после недавнего спринта, мы поплелись к нему. Конечно же буквально через шаг я оборачивался и проверял не объявились ли «серые», не готовят ли они нам очередную пакость. Но нет, на борту «Джона Грина» все казалось тихо и спокойно. О нападении напоминало лишь мутное пылевое облако, которое медленно оседало невдалеке за нашими спинами.

– Вот твари, как же они это все-таки делают? – настал момент, когда ФСБшника таки прорвало. – Морской контейнер… его ведь только краном сдернешь!

– Не знаю, – честно признался я. – Но, судя по всему, людей они невзлюбили основательно.

– Да уж… – Леший невесело вздохнул и протянул мне автомат. – На вот, держи. Возвращаю.

– Ловко ты их пуганул, – я в очередной раз покосился на борт корабля-универсала. – Сколько выбиваешь?

– Сто тридцать очков в Первом упражнении, – ответил чекист и тут же поправился: – Раньше выбивал.

– Ну, я примерно так же, только из танковой пушки. А вот из «калаша» чуток похуже.

– Это я так понимаю, ты мне автомат передал? – Леший прищурился.

– Во временное пользование, пока другой не отыщешь.

– Другой… – Андрюха невесело хмыкнул. – Что-то мне подсказывает, что оружия здесь нет и в помине. Вычистили его все подчистую. Разве что в каком-нибудь багаже отыщется что-то типа женского «Вальтера» или «Браунинга». Да и то, совсем не уверен.

– Поживем, увидим. Кроме авианосца военные корабли нам пока не попадались. Так что делать выводы еще рано.

Словно в поисках этих самых военных кораблей я стал оглядывать место, в которое мы попали после выхода из западни «серых». Коридор образованный гигантскими телами старого сухогруза и «Джона Грина» здесь вовсе не заканчивался, а лишь изгибался и сужался, превращаясь в настоящую глубокую нору. Ее образовывали два других корабля. Один, затруднюсь в его идентификации, лежал на боку и демонстрировал нам часть грязно-красного киля вместе с двумя здоровенными гребными винтами. Другой, с виду очень напоминавший какую-то научно-исследовательскую посудину, наваливался на него своим некогда белым, а теперь сплошь расписанным ржавыми потеками бортом. Таким образом, для прохода оставался довольно темный туннель протяженностью метров шестьдесят. В конце него брезжил красноватый дневной свет и виднелся борт другого корабля.

– Ну что, полезли? – без всякого оптимизма пробубнил я. – Другого пути здесь все равно нет.

– Вот то-то и подозрительно, что нет, – пробасил в ответ чекист.

– Не понял? – я тут же стал озираться по сторонам.

– Похоже, все другие ответвления и ходы плотно забаррикадированы всяким корабельным хламом. И я все думаю, но пока никак не могу решить, это он сам так удачно свалился или ему помогли?

Слова Лешего заставили меня совершенно по-другому взглянуть на окружающие завалы. Вот решетчатая стрела одного из палубных кранов, которая на удивление точно рухнула между кормой «Джона Грина» и винтами опрокинутого судна. Через нее, пожалуй, можно было бы перебраться, если бы не обломок стальной мачты и пара здоровенных трюмных крышек, которые образовали настоящую стену, не чуть не хуже той, что защищала Подольск и Серпухов. С другой стороны, там, где острый нос плавучего НИИ не дотянул метров пятнадцать до кормы старого сухогруза неведомо как образовался завал из полусотни стальных труб и швеллеров. Большинство из них глядели в нашу сторону острыми торцами, отчего это ржавое образование очень напоминало здоровенного противотанкового ежа. Конечно, при желании здесь можно было проделать проход. Правда на это потребуется время и масса труда, а еще цель, которая могла оправдать все эти усилия.

– Согласен с твоими подозрениями, – я хмуро кивнул. – Это действительно смахивает на лабиринт. Только вот кто его построил? Неужто «серые»?

– «Серые»? – Леший сперва удивленно приподнял бровь, но быстро догадался, кого я выкрасил в мышиный цвет. – Возможно, что и они.

– Для чего?

– Понятно для чего, что бы пройти можно было только здесь. Чтобы контролировать эту тропу.

– И что, часто здесь кто-нибудь ходит? – я оглядел припорошенную пылью каменистую почву. – Где следы?

– Там, перед контейнерами тоже никаких следов не было, – подполковник кивнул в сторону, откуда мы только что пришли. – Кроме одного.

– Да-а… странно, – согласился я. – Но волков бояться, в лес не ходить.

– Мне бы твой оптимизм, – очень невесело хмыкнул Загребельный.

– Это не оптимизм, – в тон приятелю вздохнул я. – Это наблюдательность и здравый смысл. Тропа ведет на север, а значит, как раз по ней мы и должны топать.

– Вот мне очень интересно, чего это твои приятели ограничились такой сверхинформативным посланием «Иди на север». Про эту тропу, про «серых», что слабо было предупредить?

– У них солидол закончился, – буркнул я и подтолкнул вперед не ко времени разболтавшегося ФСБшника.

Когда мы вступили под своды железного туннеля, то сразу поняли, что здесь темнее, чем казалось снаружи. Находись эта нора в нашем привычном мире, пусть даже и под сенью «Большой мряки», то все равно света от входа и выхода вполне могло хватить, что бы не спотыкаться о разбросанные на земле мелкие предметы. Но здесь и сейчас, кроваво-красные небеса освещали только лишь открытые участки и им было глубоко наплевать на то, что твориться в глубине железных каньонов и пещер.

– Хреновато здесь как-то. А, Макс, тебе не кажется? – Леший поднял голову и поглядел на ряд тускло поблескивающих иллюминаторов, которые пялились на нас словно глаза гигантского чудовища. – Не люблю, когда у меня дырки прямо над головой. Оттуда чёрти-что может выскочить.

– Тут еще второй ряд должен быть, – «обрадовал» я приятеля, когда воскресил в памяти борт лежащего на боку научно-исследовательского судна и прикинул высоту его палуб.

– Он гораздо ниже будет, где-то около самой земли. Это не так опасно. А вот тот, что сверху…

Вдруг послышался негромкий глухой удар, и слова Загребельного резко оборвались.

– Андрей! – в испуге заорал я и мигом вскинул пистолет, пытаясь обнаружить неведомого противника.

В том месте, куда мы добрели, темнота оказалась уже достаточно плотной. Я видел, что кто-то ворочается на земле, но понять Леший это или нет, сам ли он или сцепился с какой-нибудь дикой тварью, было просто невозможно. Но в любом случае стрелять я не мог. Что же оставалось? Пожалуй, только одно – отчаянная и безрассудная рукопашная.

– Твою же мать! – прозвучавший во мраке голос подполковника ФСБ остановил меня от немедленного рывка.

– Андрей! – я позвал еще раз.

– Да живой я! – откликнулся Леший. – Ящик какой-то под ноги попался. Дерьма тут всякого валяется просто…

Сколько именно того самого дерьма раскидано в туннеле я так и не узнал. Вместо этого Загребельный уже совсем другим, жестким и властным тоном приказал:

– Ветров, стой не двигайся.

Я послушно выполнил приказ и стал ждать либо объяснений, либо новой команды. Секунд через пять она действительно поступила:

– Достань фонарь. Батарейки уже должны были чуток поднакопить заряд.

Да, это точно. Времени с того момента как мы покинули место своей последней ночевки прошло часа три, а то и три с половиной. Может полумертвые элементы питания и раскочегарились. Не думаю, что хватит чтобы пройти весь туннель но на подсветить… Если повезет, то должно получиться.

Свет карманного фонаря больше походил на сияние древней лучины с которой наши далекие предки брели сквозь непроглядную тьму средневековья. Однако и его вполне хватило, чтобы разглядеть согбенную фигуру Лешего. Подполковник стоял на коленях и, наклонившись вперед, совершал руками какие-то таинственные пасы, словно гладил невидимую кошку.

– Эй, ты чего…? – не удержался я от удивленного восклицания.

– Тут струна натянута, – не оборачиваясь, пояснил чекист. – Представляешь, я ее едва не снес! Спасибо ящику. Рожей зацепил, а не ногой.

Только Андрюха успел это произнести, как я и впрямь заметил тонкую ниточку, которая тянулась от его рук куда-то в темноту. Не теряя ни секунды, я провел по ней светом и обнаружил, что проволока уходит как раз в один из тех самых иллюминаторов, о которых я буквально пять минут назад предупреждал друга. Вот тебе и «…не так опасно», товарищ подполковник. Подвело твое хваленое чутье! Выходит смерть притаилась вовсе не сверху. Она припала к земле и сейчас щерится на нас своими острыми ржавыми клыками.

На счет клыков это конечно была метафора, красивое сравнение, продукт моего воображения и интеллигентского воспитания. На самом деле опасность имела личину полудюжины грубо заточенных арматурин, которые глядели на нас из жерла круглого корабельного окна. Какая сила должна была выбросить их вперед, я не знал, да и честно говоря, вовсе не горел желанием узнавать.

– Подымайся, чего расселся! – гаркнул я на Лешего. – Если фонаря не хватит, шашлык из нас с тобой получится… ну, или цыплята на вертеле, это уж как тебе больше нравится!

Не знаю, разглядел ли Загребельный зловещее метательное устройство или это на него так подействовал мой полуистерический крик, но, тем не менее, он в долю секунды оказался на ногах.

– Свети! – приказал Андрюха и осторожно переступил через тонкую ржавую проволоку.

Прежде чем жизненные силы фонаря окончательно иссякли, нам удалось преодолеть около сорока метров туннеля, а так же избежать трех новых смертоносных ловушек. Это конечно являлось определенным успехом, правда, далеко не полным. Небольшой участок мрака все еще продолжал стоять между нами и окрашенным в багровые тона выходом. Пройти его предстояло, что называется, на ощупь. Ну, или почти на ощупь, если учесть, что в нашем арсенале все еще оставалась зажигалка Лешего.

Без ложной скромности замечу, что об этом, пусть и весьма чахлом, но все же источнике света вспомнил именно я. Пытаясь его обнаружить, Загребельный довольно долго копался в многочисленных карманах разгрузки. Заминка немедленно возымела свои очень даже предсказуемые последствия – в голову полковника Ветрова стали приходить самые невеселые мысли.

– Андрюха, кто все это мог соорудить? Не зверье же в самом-то деле! – протянул я обращаясь ко мраку.

– Они охотятся на людей. Это все что я знаю совершенно точно, – мрак ответил полагающейся ему гадостью.

– Кто-то типа кентавров, что ли?

– Кто-то типа «серых». – Наконец в темноте щелкнула зажигалка, и небритое привидение с тяжелым мощным подбородком пробасило: – Двигаем вперед! Время, товарищ полковник! Чем медленней мы продвигаемся, тем больше у этих бестий времени на подготовку.

– Да у них и так уже вроде все готово, – пробурчал я в ответ и протянул руку, что бы забрать у отечественного Прометея его путеводный огонь. – Ты лучше покрепче «калаш» держи, – объяснил я, ежась в леденящих объятиях темноты, – а с растяжками старый танкист уж как-нибудь разберется.

Сказано – сделано! Возле самого выхода из туннеля эксперт из бронетанковых войск и впрямь обнаружил еще одну ловушку. Судя по всему, это был главный сюрприз, подготовленный для наиболее настырных посетителей, которым не удалось вкусить все «пикантные деликатесы» темной железной пещеры. Туго натянутых проволок здесь оказалось целых три. Они были протянуты на разных высотах и уходили в темноту под разными углами. Из всего этого следовало, что человек, зацепивший их, получит удар с трех сторон, да такой от которого не спастись, даже будь ты трижды самым удачливым и даже заговоренным.

Для того чтобы перебраться через эту паутину сперва я подсвечивал Андрюхе, затем он мне. Когда зажигалка оказалась в руке у чекиста, я заметил, что она довольно заметно подрагивает. Что, ФСБ, шалят твои хваленые железные нервы! – злорадно подумал я и тут же ощутил тугое давление ржавой струны. Мне не хватило длины ног, чтобы спокойно перешагнуть ее, как это сделал великан Леший.

Вот тогда-то Максиму Ветрову и стало не до смеха. Моментально накатил удушливый страх. Темнота вокруг стала вовсе не пустой и бездонной. Она ощетинилась десятками, сотнями, тысячами стальных кольев, нацеленных точно мне в сердце.

– Зацепил, – прохрипел я, едва справляясь с внезапно окаменевшим в глотке воздухом.

– Верхнюю?

Леший спросил то, на что я просто не успевал ответить. Нижняя сторона бедра все сильнее давила на проклятую проволоку и остановиться было уже не возможно. Точка равновесия оказалась пройденной, и сейчас я падал прямо на спуск зловещего орудия убийства.

– Андрей, уходи! – этот крик стал единственным, чем я смог помочь другу.

– Расслабься! – рявкнул мне в ответ Загребельный.

«… и получай удовольствие», – продолжение бородатой шутки само собой промелькнуло в голове. Впрочем, в ней родимой пронеслась не только старая острота, но и весь окружающий мир. Состоял он из искры одинокого затухающего огонька, громкого змеиного шипения откуда-то справа и цепкой хватки двух необычайно крепких рук, одна из которых обхватила меня сзади за поясницу, а вторая уцепилась за отворот телогрейки. Все это вдруг дернулось, рванулось и перевернулось вверх тормашками. Дальше последовали удар, грохот, скрежет которые стали бултыхаться и тонуть в глубинах вязкого колокольного гула.