Текст книги "Криминотеология"

Установив уголовно-правовые основы криминотеологии, приступим к анализу ее общетеоретических криминологических основ.

Раздел II
Криминологические основы криминотеологии

Глава 3
Преступность, преступное поведение, преступление в криминологии и криминотеологии

Да, преступление, кажется, не может быть осмыслено с данных, готовых точек зрения, и философия его несколько потруднее, чем полагают.

Но, несмотря на всевозможные точки зрения, всякий согласится, что есть такие преступления, которые всегда и везде, по всевозможным законам, с начала мира считаются бесспорными преступлениями и будут считаться такими до тех пор, покамест человек остается человеком.

Ф. М. Достоевский

Во всем, что касается преступлений, числа повторяются с таким постоянством, что этого нельзя не заметить.

Адольф Ламбер Жак Кетле

Криминологические идеи изначально присутствовали в религиозных, философских, политических и юридических учениях древности. А в XIX в. криминология как антропологическое направление отпочковалась от уголовного права в борьбе с его классической школой, противопоставив учению о преступлении и наказании учение о преступнике, а также от социологии в результате применения математики, статистики в исследовании социальных отклонений, выделившись в социологию отклоняющегося поведения, в том числе и преступности, или социологическое направление в криминологии.

И если исходными уголовно-правовыми понятиями являются преступление и наказание, то изначальные криминологические категории – преступность и преступное поведение. Поэтому понять их можно только в сравнении, выделив сущность, показатели, типологию. Этим вопросам и посвящена данная глава.

В криминологической литературе весьма часто наблюдается отождествление таких разноуровневых явлений и категорий, как преступность и преступное поведение[111]111
  Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961; Орехов В. В. Социальное планирование и вопросы борьбы с преступностью. Л., 1972.
  C. 9-10; Гилинский Я. И. О системном подходе к преступности // Правоведение. 1981. № 5. С. 47–52; Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии. М., 1968; Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учебное пособие. М., 1998; и др.


[Закрыть], или преступное поведение и преступление.[112]112
  Аванесов Г. А. Криминология. М., 1984. С. 155–168; и др.


[Закрыть] Соответственно этому в литературе сложились в основном три точки зрения на преступность.

Одно из первых понятий преступности предложено в работах Н. Ф. Кузнецовой, И. И. Карпеца и др. Оно отражено в общевузовских учебниках криминологии (1979, 1988, 1994, 1998 г.). По мнению этих авторов, «преступность это исторически изменчивое, социальное и уголовно-правовое явление, представляющее собой совокупность (систему) преступлений, совершенных в соответствующем государстве (регионе) за тот или иной период времени»[113]113
  Криминология. М., 1979; Криминология. М., 1988; Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1968; Карпец И. И. Проблема преступности. М., 1969. С. 72 и др.; Его же: Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992. С. 12–52; Криминология. М., 1994; Криминология. М., 1998; и др.


[Закрыть]. Главным, самым существенным признаком в этом определении является совокупность, сумма преступлений, т. е. суммативная система, понимаемая обычно в том плане, что вся система обладает только свойствами входящих в нее элементов, называемых обычно аддитивными, как куча камней, например.

Вторая точка зрения отражена в работах Я. И. Гилинского, B. В. Орехова и др. Так, В. В. Орехов пишет, что «преступность – общественное явление, выражающееся в социально обусловленном отклонении поведения отдельных членов общества от норм, установленных уголовным законодательством».[114]114
  Орехов В. В. Указ. соч. С. 9–10; Гилинский Я. И. Указ. соч. С. 47–52; и др.


[Закрыть]Таким образом, преступность объявляется поведением, отклоняющимся от уголовно-правовых норм. Преступность здесь не сводится к совокупности (сумме) преступлений. Авторы представляют полученное как цельное явление, т. е. как целостную систему, в которой вся система, обычно в результате перехода количественных изменений в качественные, обладает такими свойствами, называемыми интегративными, которыми отдельные, входящие в нее элементы не обладают. И в этом смысле исследователи делают здесь несомненно шаг вперед, но, вместе с тем, и два шага назад, ибо идентифицируют преступность, являющуюся на самом деле общесоциальным явлением, и преступное поведение, представляющее собой хотя и массовое, ибо его носителем является масса преступников, но все же личностно-микросредовое явление.

Третья группа авторов понимает под преступностью интегративную систему как определенное целостное образование. Например, В. А. Яхонтов писал, что преступность можно рассматривать как «сложную, стихийно складывающуюся многофакторную систему, характеризующуюся нестабильностью и вероятностью».[115]115
  Советское государство и право. 1979. № 3. С. 83.


[Закрыть]

Для того, чтобы окончательно определиться с понятием «преступность», нужно соотнести его с такими категориями, как «преступное поведение» и «преступление». И прежде всего нужно установить, какое место они занимают в жизни общества, кто их носитель, субъект.

Преступность – явление общесоциальное, т. е. движется социальными явлениями и процессами, в масштабе всего общества. Но кто же носитель преступности? Как «общество – не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу»,[116]116
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 214. Для сравнения см.: Смелзер Н. Социология. М., 1994.


[Закрыть] о чем в свое время совершенно справедливо и точно писал К. Маркс, так и преступность не состоит из преступлений и преступников, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых находятся между собой эти преступления и преступники, в реальной жизни будто бы не связанные. Интегрируют же их, объединяют в единое целое общесоциальные причины, каковыми являются прежде всего противоречия социального развития, а также их общесоциальные последствия, в масштабе всего общества – в первую очередь, опять же, общесоциальные противоречия, правда уже видоизмененные – по закону диалектической спирали, т. е. те же и уже не те. И, таким образом, носителем, субъектом преступности является не совокупность, сумма конкретных преступников, не личность преступника вообще, а общество как социальный организм. Поэтому преступность – безличностна и, как и любое общесоциальное явление, подчиняется социологическим закономерностям.

Преступное поведение же личностно. Его носители – масса отклоняющихся лиц с окружающей их микросредой, в которую входят криминогенные ситуации различных типов, направляющие их к преступлению. Масса отклоняющихся лиц является носителем преступного поведения, потому что в личности каждого из них содержатся и внутренняя причина преступления – криминогенная мотивация, и его внутренние условия – психофизиологическая и психологическая среда протекания процесса мотивации. В социальную микросреду входят, как уже отмечалось, разнотипные криминогенные ситуации, субъектами которых чаще всего бывают «преступник» и «потерпевший» или социальные группы, членами которых они являются. Недостатки социальной микросреды через ситуацию способствуют извне проявлению преступного поведения. Внутреннее взаимодействие причин и условий преступного поведения и в своей связи с внешним воздействием образует причинный механизм, подчиняющийся социально-психологическим и личностно-психологическим закономерностям.

Кроме того, в литературе различают преступную деятельность, т. е. преступные деяния представляют собой определенную систему, носят устойчивый и преемственный характер; а также деятельность лиц, совершающих преступление, причем эта деятельность отличается рядом социальных отклонений, в том числе зарегистрированных, и завершается преступлением.[117]117
  Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник / Под ред. В. Н. Кудрявцева, И. И. Карпеца, Б. В. Коробейникова. С. 324–333.


[Закрыть]

Конкретное преступление, понимаемое как акт, момент преступного поведения, его логическое завершение, не просто личностно, оно индивидуально (от лат. individuum – неделимый) и в этом смысле неповторимо, неотделимо от определенного лица, его носитель – конкретный человек, субъект преступления, личность преступника, и порождается оно поэтому индивидуально значимыми причинами и условиями, подчиняющимися социально-психологическим и личностно-психологическим закономерностям.

Итак, 1) носителем преступности является общество, преступного поведения – масса отклоняющихся лиц, ведомых криминогенными ситуациями и мотивациями к преступлению, а преступления – конкретный субъект преступления, личность преступника; 2) уровень функционирования преступности – общесоциальный, преступного поведения – личностный, микрогрупповой и микросредовый, а преступления – тот же, но еще и индивидуально значимый; 3) преступность подчиняется социологическим закономерностям, а преступное поведение и преступление – социально-психологическим и личностно-психологическим.

Как уже говорилось, преступность не состоит из преступлений, ибо их определенное количество переходит в иное качество – общественное, социологическое. Но преступность все-таки состоит из преступлений в том смысле, что она в них существует, через них проявляется, то есть если в качестве элементов преступности представить преступления, то тогда и преступность предстанет в виде суммы преступлений или суммарной системы и будет обладать свойствами преступления. Если же в качестве элементов преступности представить типы преступности, то тогда она будет действительно целостной системой, обладающей такими свойствами, которые не присущи отдельному преступлению. На самом же деле преступность можно представить и так и этак, то есть и как суммарную систему, и как целостную. Вот здесь и кроется разгадка. Например, преступность, как и преступление, обладает общественной опасностью, но, в отличие от преступления, суммарной, т. е. суммой причиненного материального, морального, физического, политического и т. п. вреда. Если же суммарную общественную опасность представить как свойство, присущее только преступности, т. е. как интегративное свойство, то тогда она предстанет в виде регрессивности, т. е. как препятствие прогрессу общества (преступление и преступное поведение таким свойством не обладают – не тот масштаб и уровень).

Может ли преступное поведение существовать вне преступности? Да, может, так как они, как уже отмечалось, функционируют на разных уровнях, имеют разных носителей и действуют по своим, специфическим законам. Тем не менее они обладают некоторыми чертами сходства. Преступное поведение имеет массу своих носителей – отклоненцев, потенциальных преступников, а преступность проявляется в массе конкретных преступлений, поэтому и преступность, и преступное поведение имеют определенную распространенность, обладают качеством массовости. Более того, закономерности преступного поведения как формируются на основе массы преступлений, так в каждом из них и проявляются. Но может ли одно преступление определить преступное поведение? Может, если оно, как правило, тяжкое или особо тяжкое, типичное и к своему окончанию проходит обычно длительный период развития, а значит, подчиняется в принципе всем закономерностям преступного поведения, порождается причинами и условиями того же уровня и по тому же механизму, без выпадения отдельных звеньев. Преступность же не может существовать и проявляться в одном преступлении, потому что необходимо определенное количество, масса преступлений, чтобы образовалась преступность как социальное явление.

А может ли преступность существовать вне преступного поведения? Каковы перспективы развития этих криминальных явлений?

Сокращение числа конкретных преступлений, если оно происходит на протяжении длительного периода времени, характеризует процесс «отмирания» преступности, ибо уменьшение их количества до некоторого «немассового» числа должно привести к вырождению старого качества – преступности и к появлению нового – отдельных эксцессов, о чем и писал, в свое время В. И. Ленин.[118]118
  Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 91.


[Закрыть] Иными словами, при коммунизме или в постиндустриальном обществе (как ни назовите), в отдаленном будущем преступность можно ликвидировать как таковую путем постоянного, существенного и принципиального сокращения числа конкретных преступлений, посредством устранения их причин и условий, к чему, собственно, и призваны правоохранительные органы. Но, с другой стороны, осуществить это можно лишь на основе кардинального преображения социальной действительности, а именно – путем изменения содержания и направленности проявления противоречий социального развития, путем управления преступностью. Это и вызовет сокращение числа конкретных преступлений. Таким образом, процесс этот двуединый, ибо он может и должен двигаться по пути устранения или нейтрализации причин и условий как конкретных преступлений, так и преступности.

Но приведет ли на каком-нибудь этапе даже «качественное сокращение» числа конкретных преступлений к ликвидации преступного поведения? Нет, так как даже одно преступление, один эксцесс подчиняется закономерностям преступного поведения социально-психологического уровня, порождается его причинами и условиями, хотя наиболее полное проявление эти закономерности находят лишь в массе конкретных преступлений. Поэтому-то преступное поведение может существовать вне преступности. А преступность не может, и не потому, что преступность и преступное поведение – явления взаимозависимые. Скорее всего – наоборот. Но преступность, как уже отмечалось, может проявляться только в массе преступлений, каждое из которых подчиняется законам преступного поведения. Поэтому, если есть преступность, то есть и преступное поведение.

В постиндустриальном или коммунистическом обществе, лишенные социальных корней, «отомрут» как преступность, так и преступление, поскольку не будет необходимости в уголовном законе и преступать будет нечего. Однако и при первобытно-общинном строе были отдельные и даже тяжкие эксцессы, например лишение жизни члена племени. Сохранятся они и в постиндустриальном обществе или при коммунизме. Но! Эти эксцессы порождались и будут порождаться лишь на уровне поведения, которое можно назвать и отклоняющимся, например, от правил постиндустриального или коммунистического общежития, но суть их останется прежней – они, отдельные эксцессы, будут подчиняться закономерностям причинного механизма преступного поведения, несмотря на то, что не будет ни преступности, ни преступления.

Общим для преступности, преступного поведения и преступления является то, что они общественно опасны. Но каждое из этих явлений опасно по-своему. Опасность преступности состоит в том, что она, так или иначе, тормозит общественное развитие, является социально-регрессивным явлением. Как преступное поведение, так и преступление не могут быть оценены как препятствующие прогрессу общества в целом, ибо их уровень иной, не общесоциальный. Их опасность проявляется в различных последствиях, в причинении разного рода вреда, материального, морального, физического, даже политического, но на микросоциальном уровне. Однако опасны для общества и другие социально-патологические явления, например наркотизм, пьянство, бюрократизм, проституция, социальный паразитизм и т. п. А отличаются они от преступного лишь степенью общественной опасности, которую можно измерить, только «подсчитав» их общесоциальные последствия, т. е. только по тому урону, который они причиняют обществу. Сделать же это в каждом отдельном случае и в совокупности крайне затруднительно. Поэтому обычно вводится другой, хоть и формальный, но общий для криминальных явлений, признак – уголовная противоправность. Именно по нему можно точно отличить преступное от иных негативных отклонений.

Преступность, в противоположность преступному поведению (хотя она тоже является массовым проявлением отклоняющейся деятельности большого количества преступников), а особенно преступлению, обладает качеством колеблющегося маятника, изменяющегося во времени, но в пределах определенной нормы (А. Кетле). Поэтому преступность обладает качеством нисходяще-восходящего явления как суммарно-целостная система в отличие от преступного поведения и преступления, являющихся системами только целостными.

Поэтому преступность можно определить как общесоциальное, а потому безличностное, нисходяще-восходящее, регрессивное и уголовно-противоправное явление, порождаемое противоречиями общества и проявляющееся как 1) в неоднородной массе преступлений, так и 2) в своих типах, а также 3) в видоизмененных, преобразованных обще социальных противоречиях, выполнивших на тот или иной период времени функцию причин и выполняющих на данном этапе роль последствий.

В этом определении указание на то, что преступность – явление общесоциальное и безличностное, отличает ее от преступного поведения и преступления. То, что она регрессивна, порождается противоречиями социального развития, отличает ее не только от преступного поведения и преступления, но и от других однопорядковых, зато прогрессивных общесоциальных явлений, в то же время подчеркивая сходство по этому признаку с иными негативными общесоциальными явлениями. Вместе с тем такие качества, как регрессивность, нисходяще-восходящий характер и порождение последствий в виде общесоциальных противоречий, указывают на интегративные свойства преступности, т. е. на то, что она является целостной системой. То же, что она явление уголовно-противоправное и проявляется в массе неоднородных преступлений, а также в своих типах, отличает ее от иных негативных общесоциальных явлений. То, что преступность – явление массовое, и отличает ее от преступления, и указывает на сходство с преступным поведением. Тем не менее, преступность, проявляясь в массе преступлений, имеет и некоторые одинаковые с ними свойства и даже закономерности, т. е. аддитивные качества, иначе говоря, является суммарной системой.

В качестве некоторых выводов попытаемся дать определение преступному поведению и преступлению.

Преступное поведение – это причиняющая или угрожающая нанесением вреда, отклоняющаяся, распространенная личностно-микросредовая деятельность, т. е. система деяний социально-психологического характера, направляемая к преступлению криминогенной мотивацией и ситуацией и им завершающаяся или нет в зависимости от успеха профилактики.

Преступление же как акт, момент преступного поведения, в то же время является деянием, имеющим все уголовно-правовые признаки (общественная опасность, уголовная противоправность, виновность и наказуемость) и совершаемым там-то, тем-то и тогда-то, порождаемым и обусловливаемым индивидуальнозначимыми причинами и условиями.

Для криминотеологии это имеет методологическое значение, так как преступность, преступное поведение, преступление – исходные категории и для нее, ибо они являются базовыми для криминотеологических понятий «религиозная преступность», «религиозное преступное поведение», «преступления, совершаемые в процессе или в связи с вероисповеданием». Так, по аналогии с определением преступности ее тип религиозную преступность можно дефинировать как общесоциальное, а вследствие этого безличностное, регрессивное, нисходяще-восходящее, уголовно-противоправное явление, порождаемое противоречиями общественного бытия религии и духовного сознания и проявляющееся в массе однородных преступлений, совершаемых в этой же сфере, а также в возрождении уже видоизмененных ее противоречий, иначе – в своих последствиях. Точно также можно преобразовать и иные, уже указанные нами криминотеологические понятия, как бы по аналогии с криминологическими. В этом значение всей настоящей главы.

К криминологическим показателям обычно относят состояние, уровень, структуру и динамику. Кроме того, часто в качестве показателей используются латентность, раскрываемость и др. Эти же количественно-качественные показатели применяются в криминотеологии.

Под состоянием преступности понимается количество всех совершенных преступлений в определенном регионе за какой-либо промежуток времени. В то же время состояние преступного поведения – это количество всех преступников – его носителей – также за какой-либо период времени на какой-либо территории. Таким образом, это количественный и абсолютный показатель, измеряемый в преступлениях и преступниках.

Соответственно, можно говорить о состоянии религиозной преступности в области, о состоянии преступного поведения в церкви. Данный показатель преступности и преступного поведения выражается в абсолютных цифрах, например 1006 религиозных преступлений в N-ской области за 2001 г., 8 носителей преступного поведения в секте «Бледные люди» в 2002 г.

Под уровнем преступности и преступного поведения понимается ее интенсивность, т. е. распространенность относительно определенного количества населения, достигшего возраста уголовной ответственности. Выделяют, соответственно, коэффициент интенсивности как показатель уровня преступности и преступного поведения. Он рассчитывается, исходя из количества преступлений (по преступности) и преступников (по преступному поведению), приходящихся на каждые 1000, 10 000 или 100 000 населения, достигшего возраста уголовной ответственности, в зависимости от размеров территории, объема преступного поведения. То есть только по коэффициенту интенсивности можно сравнивать религиозную преступность в регионах, например по субъектам Федерации, странам, а религиозное преступное поведение – по видам религиозных учреждений, так как состояние преступности, равно как и преступного поведения, зависит в значительной степени от количества населения. В этом главное целевое назначение данного показателя. Нельзя, например, в абсолютных цифрах сравнивать религиозную преступность в России и Албании. Уровень преступности и преступного поведения (коэффициент интенсивности) – это уже относительный показатель, выражающийся в целых и дробных числах. Например, в Рязанской области коэффициент религиозной преступности (условно) составил 43,7 преступления на каждые 10 000 населения, достигшего возраста уголовной ответственности на N-й год, а в секте «Симаргл» того же региона и года коэффициент религиозного преступного поведения подскочил до 18,7 преступника на каждую 1000 верующих. Измеряется по формуле:

К_П = П × 100000_Н / Н

В этой формуле К_П – коэффициент преступности и преступного поведения, П – количество преступлений и преступников, 100000_Н – условная часть (кварта) населения, на которые разбивается все население региона, религиозного учреждения и т. п., Н – количество населения, достигшего возраста уголовной ответственности, или всех верующих.

Под структурой преступности понимается соотношение по удельному весу типов преступности, отдельных категорий преступлений с точки зрения их распространенности и общественной опасности. Это качественно-количественный показатель преступности, обычно измеряемый в процентах, долях, частях.

Разные авторы выделяют следующие показатели структуры религиозной преступности: 1) соотношение особо тяжких, тяжких, средней тяжести и небольшой тяжести преступлений; 2) удельный вес корыстных, насильственных и неосторожных преступлений; 3) соотношение групп преступлений по классификации, данной по главам в Особенной части УК; 4) доля преступности несовершеннолетних; 5) удельный вес группы наиболее распространенных религиозных преступлений среди сектантов (примерно 5–6 видов религиозных преступлений: надругательство над телами умерших, наркотические, кража, истязание, уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, вымогательство, убийство – на их долю приходится примерно 2/3, а то и 3/4 всех преступлений);

6) доля преступлений, совершенных сектами, организованно;

7) удельный вес религиозной преступности во всей преступности;

8) география религиозной преступности, т. е. ее распределение по регионам; 9) рассредоточение религиозной преступности по видам религиозных объединений – официальным или мировым конфессиям, сектам, деноминациям.

В структуре религиозного преступного поведения следует выделять: его носителей – преступника, в каковом качестве выступает верующий или атеист или их группа либо сотрудник специализированного подразделения или все это подразделение в целом; криминогенную ситуацию – как относительно длительное состояние отношений между верующими и атеистами, верующими, атеистами и сотрудниками специализированного подразделения, направленное на все возрастающее причинение вреда социальным отношениям, прежде всего в духовной сфере, и стремящееся обычно к завершению в качестве, как правило, религиозного преступления; микросреду процесса вероисповедания, включая технические, организационно-управленческие, организационно-правовые отношения, в центре каковых находится фигура верующего независимо от типа религиозного объединения, к которому он принадлежит.

Динамика религиозной преступности – это изменение ее состояния, уровня, структуры за тот или иной период времени (например, год, 5 лет, 25 лет и т. п.) в определенном регионе. На динамику преступности оказывают влияние три основные группы факторов – социальные, юридические, правоохранительные.

1) Социальные – урбанизация, демографическая структура населения, миграция и другие социальные явления и процессы.

2) Юридические – изменения уголовного законодательства, выражающиеся в криминализации, т. е. объявлении в законе того или иного деяния преступным, или декриминализации – исключении каких-либо деяний из сферы уголовно-правового воздействия, но, как правило, с заменой их иными, не уголовно-правовыми санкциями, например, мерами административного или общественного воздействия. Кроме того, юридические факторы могут отражаться в пенализации, т. е. во введении нового вида наказания уголовным законом или в депенализации – исключении какого-либо вида уголовного наказания из перечня наказаний в УК.

3) Правоохранительные, т. е. эффективность деятельности правоприменительных органов по регистрации и раскрытию преступлений, обеспечению вероисповедания, от чего зависит прежде всего уровень латентности.

Латентность некоторые ученые относят к показателям преступности, а другие рассматривают ее как тип преступности, т. е. как преступность фактически существующую, но не зарегистрированную правоохранительными органами и, соответственно, не раскрытую и не отраженную в статистических сведениях[119]119
  Конев А. А. Реальное состояние преступности в России. Нижний Новгород, 1993; Ковалкин А. А. Латентная преступность и ее выявление органами внутренних дел. Киев, 1985; Аванесов Г. А. Криминология; и др.


[Закрыть]. Латентность как показатель измеряется в процентах, долях, частях и т. п., как и структура преступности. Термин восходит к лат. latentio – скрытый, в скрытом состоянии, – это скрытая (невидимая) часть преступности. Выделяют три вида латентности (Г. А. Аванесов).

1. Естественная латентность по преступлениям, о которых неизвестно правоохранительным организациям и гражданам.

2. Искусственная латентность по преступлениям, которые известны правоохранительным органам, гражданам, но не регистрируются.

3. Пограничная латентная группа – факт преступления обнаруживается, но оно не осознается как преступление гражданином или должностным лицом, его обнаружившим, вследствие прежде всего юридической безграмотности.

Латентность связана с неправильной реакцией потерпевших, не сообщающих в правоохранительные органы о совершенных в их отношении преступлениях, с пассивностью, страхом некоторых граждан, которым каким-либо образом стало известно о совершенном преступлении, с недостатками в деятельности контрольно-ревизионных органов, органов дознания и предварительного следствия, оперативных частей специализированных органов уголовной юстиции по выявлению и раскрытию преступлений, с низким профессиональным уровнем или злоупотреблениями сотрудников этих специализированных учреждений и др.

Была установлена следующая закономерность латентной преступности – уровень латентности тем низке, чем выше степень общественной опасности преступлений. Так, применительно к убийствам и причинению тяжкого вреда здоровью уровень латентности приближается к нулю, а по отдельным видам преступлений достигает 95 %, например по взяточничеству.

Латентность преступного поведения означает скрытостъ от субъектов профилактики и иных форм воздействия всех звеньев его причинного механизма, эпизодов отклонения, а также стадии обнаружения умысла в любом случае, кроме того же стадий приготовления и покушения на совершение нетяжких преступлений и известность преступления, в конечном счете, ибо только в таком случае становится открытым преступное поведение вместе с его носителями, т. е. лишь в случае его раскрываемости. Поэтому обычно выделяется еще один показатель – раскрываемость, т. е. соотношение всех раскрытых, но неочевидных на момент регистрации преступлений ко всем зарегистрированным (например, в Англии, США и др.) или всех раскрытых – как очевидных, так и неочевидных – ко всем зарегистрированным (например, в СССР, России и др.).

Раскрываемость как показатель относится к преступлениям как к единичному, т. е. к каждому из них, и массовому явлению, т. е. ко всей совокупности, иначе говоря, к преступности как к суммативной системе. Раскрываемость же преступности как цельной системы означает ее исследование, познание, которое никогда не может быть окончательным и полным, следовательно, нет полной раскрываемости преступности как цельного явления, процесс познания ее бесконечен. Но можно представить себе случай, когда все зарегистрированные преступления, как очевидные, так и неочевидные, будут раскрыты на какой-то период времени, т. е. в принципе может быть стопроцентная раскрываемость преступности как суммарной системы.

Раскрываемость преступного поведения означает открытие субъектами профилактики этапов предпреступного поведения, стадий криминогенной ситуации, отклонений со стороны какого-либо субъекта с целью недопущения преступления – логического конца этого типа поведения. Другими словами, этот тип раскрываемости в какой-то степени парадоксален, ибо преступное поведение раскрывается, когда преступления еще нет.

Как в криминологии, так и в криминотеологии применяется масса других показателей, в частности статистических, но значительно реже. Так, распространены таблицы как наглядное, систематизированное изложение криминотеологической цифровой информации – простые, описательные, а также, значительно чаще, групповые и комбинационные. Встречаются и диаграммы для масштабного, даже художественного отображения статистической информации криминотеологического характера – и линейные, и столбиковые, в основном для отражения динамики религиозной преступности и сравнения, например, ее уровня и состояния с показателями судебной статистики. Также часты и секторные диаграммы, используемые больше всего для отображения структуры религиозной преступности сектантов, радиальные – с целью показать динамику религиозной преступности в течение года по месяцам. Фигурные же диаграммы вообще представляют собой художественное изложение материального содержания изображаемой информации. Конечно, применяются и различные виды абсолютных и обобщающих, например средних и относительных, величин, высчитываются коэффициенты корреляции, различного рода индексы и другие показатели.[120]120
  См. подробнее: Остроумов С. С. Советская судебная статистика. М., 1976; Мелентьев М. П., Генералов В. С. Методика статистического анализа деятельности ИТУ. Рязань, 1975; Блувштейн Ю. Д. Криминологическая статистика. Минск, 1981; Старков О. В. Уголовная статистика и криминология. Рязань, 1991; и др.


[Закрыть]