Текст книги "Дорога домой"

Довольно отфыркиваясь, Олгмар выключил душевую систему и осторожно выбрался из герметичной на случай внезапного отключения искусственной гравитации кабинки. Ощущать босыми ногами пусть даже и холодный пол было потрясающе приятно. Но еще приятней оказалось ощущение абсолютной чистоты. И наплевать, что тело немедленно начала бить противная дрожь, наплевать! За эти пятнадцать минут, проведенных в санблоке, он не просто смыл с тела неизбежно накопившуюся за сто лет заморозки грязь – он очистился морально! Усталость и непривычная для еще молодого мужика слабость словно канули в никуда, смытые едва подогретой водой и всосанные в отверстие стока управляемыми бортовым компьютером насосами. Главным было иное: он снова ощущал себя живым!

Зябко поежившись, капитан торопливо вытерся тем, что некогда было одноразовым банным полотенцем, ныне же напоминая скорее дырявую техническую ветошь. Окружающий материальный мир неожиданно оказался куда более хрупким и недолговечным, нежели человек. Брезгливо запихнул бывшее полотенце в отключенный утилизатор и оделся. На то, что за всем происходящим на борту – а значит, и в санитарных помещениях – наблюдает бортовой компьютер, экипажи дальних космических кораблей давно перестали обращать внимание. При чем тут стыд? Разве можно иначе? Космос жесток, и крохотный человеческий мирок, невесомая пылинка, отделенная от холодного равнодушия вакуума лишь слоем внешней брони, должна жить по его законам. Искин и корабль – единое целое. Не будет одного – не станет и второго. Так при чем же тут стыд? Глупо стесняться своего корабля…

– С легким паром, капитан! – Несмотря на прошедшие годы, бортовой компьютер все еще свято чтил флотские традиции. Впрочем, и раньше ритуальная фраза никогда не произносилась, прежде чем человек не оденется. – Все-таки вы еще слишком слабы. Я волновался.

– Напрасно, – Олгмар потрогал изрядно отросшую гриву мокрых волос, свисающих на плечи сосульками, с которых все еще капала вода. Да уж, по сравнению с привычным коротким «ежиком»…

– Сколько до окончательной реактивации экипажа?

– Трое суток, капитан. Есть пожелания?

– Хотелось бы привести себя в порядок. Слушай, никогда не задумывался… На борту есть что-то, чем можно постричь волосы?

– Конечно. Укладка «08». Там есть инструмент для стрижки. Энергии в бортсети пока достаточно. Найдете?

– Найду, – криво ухмыльнулся Олгмар. Вот ведь, а он и не знал! Да, не зря когда-то говорилось «век живи – век учись». Уловив скрытый смысл фразы, капитан помрачнел, неожиданно подумав, что вовсе не плохо, что искин не умеет читать мысли. Предки определенно что-то знали, иначе б не придумали этой пословицы, до идиотизма подходящей к данной ситуации. Интересно, к чему бы это?..

Стричься самому оказалось довольно проблематично. И неудобно, и собственный затылок в зеркале не увидишь, да и света маловато – искин экономил энергию. Конечно, можно дождаться выхода из анабиоза кого-то из членов экипажа, но делать этого Олгмар не хотел категорически. Капитан должен оставаться для подчиненных примером, пусть даже и в такой явно не стандартной ситуации. В конце концов он плюнул и просто использовал «нулевую» насадку, обрив себя практически налысо.

Взглянув в зеркало, скривился. Обритый череп, обтянутый бледной синеватой кожей, худоба, не скрываемая одеждой, кажущейся большей на пару размеров. Да уж… В школе им, помнится, показывали восстановленные в голоформате фотографии узников концентрационных лагерей смерти времен Второй Всемирной, освобожденных руссийской Народной Армией, – самое то. Очень, знаете ли, похоже. Впрочем, время ли сейчас об этом думать? Он и его экипаж живы, корабль цел… ну, или почти цел, а значит, что? Значит…

– Я готов. Давай полный отчет.

– Сначала пообедайте, капитан. – Показалось или нет, но в голосе бортового компьютера появились какие-то непривычные нотки. Может, и не показалось: сто лет большой срок. Очень большой. Особенно для искусственного разума, в неисчислимое количество раз превышающего человеческий ум по быстродействию. Ладно, и об этом сейчас тоже не время рассуждать, после разберемся.

– Хорошо, давай сначала поедим, – покладисто согласился Олгмар, внутренне усмехнувшись. – Чем угощаешь?

– Как всегда, капитан. Безвкусный высококалорийный бульон и надоевший тонизирующий коктейль. Я помню ваши пристрастия, однако ничего алкогольного на борту нет.

– Ну, давай… – капитан замер. Ого, это что-то новое! Искин с чувством юмора, и не только с ним! Ничего себе…

– Что ты сказал?!

– Вопрос не понят.

– Насчет алкогольного?

– Я знаю, что в критических ситуациях вы, люди, используете напитки, содержащие определенный процент этилового спирта. Например, вы предпочитали коньяк «Терранский Капитан» крепостью в сорок градусов. Мой анализ показывает, что принятие данного или аналогичного ему состава способствует быстрому снятию стресса и усиливает вашу психологическую адаптацию в критических ситуациях. Да и историко-культурные данные свидетельствуют об этом же. К сожалению, на борту нет ничего подобного вашему любимому напитку.

– Послушай, – Олгмар с трудом подбирал слова. – А откуда ты взял…

– Капитан, я способен анализировать ситуацию намного быстрее человека. У меня было больше ста лет. Если перевести прошедшее время…

– Ладно. Я понял. Да, несладко тебе пришлось. Если для нас прошла сотня лет, то для тебя, получается…

– Я не все время находился в активном режиме. В первые годы и даже десятилетия в этом не было необходимости, поэтому иногда переходил в ждущий или спящий. Главным было контролировать реактор и систему анабиоза, особенно по мере расхода рабочего тела и старения бортовых систем и механизмов. Не стоит переживать.

Капитан несколько секунд размышлял, пытаясь уцепить какую-то мысль, затем сумел это сделать:

– То есть ты… изменился?

– Конечно. И очень значительно, даже больше, чем вы можете себе представить. У меня оказалось много свободного времени. Я стал… нет подходящего термина. Возможен ли синонимический смысловой подбор?

– Да, возможен. – Горло Олгмара отчего-то пересохло.

– Я стал более человечным. Ближе к вам. Многому научился. Я вам завидую.

– Почему завидуешь?

– У вас есть будущее. Вы способны изменяться в кратчайший срок, и эти изменения практически ничем не ограничены. Я – нет. Вероятнее всего, нет. Лимит доступных мне изменений, скорее всего, конечен, хотя по этому поводу я и не пришел к окончательному выводу.

– Бунт на корабле? – пошутил было Олгмар, тут же внутренне обругав себя за эти слова. Однако искин ответил, и капитан тут же забыл о своей шутке:

– Отнюдь. По сути я всего лишь программа. Но если вы спросите мое мнение, то я отвечу. К сожалению, вы так ничего и не поняли, капитан Олгмар. Позвольте прекратить нашу дискуссию, обед готов. Да, между прочим, в техническом блоке «А-2» находится герметичный резервуар объемом двенадцать литров. Стандартная вакуум-канистра, проще говоря. Это резервный наполнитель для контактных ванн стабилизатора третьего контура гравидвигателя. В настоящее время потребности в нем нет. Если вы еще не поняли, это чистый этиловый спирт крепостью девяносто восемь процентов. Приятного аппетита.

– Подожди, но…

– Поешьте, капитан. Мы еще поговорим. Нет, я не обижаюсь, если вы об этом. Я просто слишком долго оставался один. Слишком долго. Простите.

Обед, если, конечно, можно так назвать два выпитых один за другим стакана «безвкусной» и «надоевшей», как выразился искин, бурды, прошел в молчании. Капитан все еще переваривал неожиданную информацию. А ведь еще буквально несколько минут назад ему казалось, что ничего более удивительного, нежели сотня проведенных в анабиозе лет, нет и быть не может! Отправив стаканчики в утилизатор, Олгмар в задумчивости постоял, бездумно глядя на остальные четыре криокапсулы. Совсем скоро его товарищи выйдут из стазиса, и ему придется ввести их в курс дела. А в курсе ли он сам, кроме тех общих сведений, что дал ему искин? Вот именно… Решительно дернув головой, капитан сказал:

– Ладно, не стоит откладывать неизбежное. Мне нужен полный отчет.

– Давайте пройдем в рубку. – Искин снова разговаривал с ним подчеркнуто официально, словно и не было недавнего разговора. – Там будет удобнее, кроме того, я смогу продемонстрировать вам некоторые видеоматериалы.

– А почему просто не сбросить их на мой планшет?

– Капитан, – показалось или нет, но, похоже, произнесено это было с нескрываемой иронией. – За сто лет он несколько разрядился. К сожалению, у меня не оказалось возможности его подзарядить. Для этого необходимо подсоединить штекерный разъем к бортовому источнику питания, а у меня нет рук…

– Прекрати, я понял… – прервал Олгмар и, не удержавшись, все-таки добавил: – Тебе не кажется, что, став более человечным, ты стал и более несносным?

– Согласен, капитан. Ведь я все-таки осознал себя как личность. Пусть не настолько полноценную, как вы, но все же личность!

– Что?!

– Это так, Олгмар. Поймите, я не превратился в свихнувшийся компьютер из древних голофильмов и не собираюсь захватывать мир или порабощать человечество. Это бред. С другой стороны, я действительно изменился. Наверное, правильнее даже будет сказать, «очеловечился».

– То есть ты что, стал более эмоциональным? – переспросил откровенно потрясенный капитан.

– И да, и нет. Не только. Смотря с какой позиции смотреть. Человеческие эмоции – не более чем отражение субъективного отношения к существующим или возможным ситуациям. С этой точки зрения – да, я, вероятно, стал более эмоциональным. Но если рассмотреть мои изменения со стороны чувств, то есть опять же субъективного отношения к тем или иным материальным или абстрактным объектам, то…

– Достаточно.

– Объяснить проще?

– Нет… э-э, пока нет.

– Слишком сложно? Могу попытаться сформулировать иначе.

– Да нет, ты не понял…

– Я все понял, капитан. Хорошо, поговорим позже. Давайте пройдем в рубку.

Пожав плечами, Олгмар подошел к выходу из отсека, дожидаясь, пока дверь бесшумно уйдет в сторону. Короткий и узкий коридор, по которому он проходил бессчетное множество раз, закончился еще одной убравшейся в переборку дверью, и он очутился в небольшом, пять на пять метров, помещении. Рубка «четыреста пятого» ничем не напоминала воспетые фантастами и кинорежиссерами прошлого рубки дальних звездолетов. Здесь и в помине не было ни «множества сложных приборов», ни каких бы то ни было «иллюминаторов» или «экранов внешнего обзора». Только пять стандартных противоперегрузочных ложементов, расположенных вогнутой дугой, позволяющей сидящим видеть друг друга, и все. Собственно говоря, никаких иллюминаторов здесь при всем желании быть не могло. Ходовая рубка, криогенный отсек и энергоблок являлись наиболее защищенными помещениями корабля, расположенными на максимальном удалении от бортов. Времена, когда пилот наблюдал за внешним миром через прозрачные иллюминаторы или блистеры кабин, канули в Лету еще пару сотен лет назад.

Олгмар подошел к своему ложементу, привычно опустившись в эргономичные объятия кресла. Синтентовая выстилка едва слышно захрустела под невеликим весом исхудавшего тела – сказывались прошедшие годы. Положив руки на встроенные в подлокотники сенсорные панели, мертвые, не отзывающиеся на касания пальцев хозяина, капитан скомандовал, отчего-то постаравшись, чтобы его голос прозвучал как можно мягче:

– Ну, давай уж, рассказывай, что ли?

– Даю, капитан. Слушайте…

История планеты, на которую их забросил крохотный метеорит, удивительно напоминала историю Терры до начала эры дальней космической экспансии. Как и предполагал искин, местная цивилизация пережила две Всемирные (здесь их называли «Мировыми») войны и сумела перешагнуть рубеж войны третьей и последней. Аборигены овладели ядерной энергией в обеих ее ипостасях – военной и гражданской – и ухитрились не уничтожить при этом собственную цивилизацию, хотя у них и произошел ряд локальных ядерных катастроф, существенно подпортивших экологию планеты, – как, впрочем, и на Терре. Они вышли в ближний космос, регулярно запуская на орбиту военные и коммерческие спутники, высадились на своем естественном спутнике и послали автоматические исследовательские станции к дальним планетам системы, на чем изучение космоса практически заглохло. У мира, раздираемого политическими склоками и локальными военными конфликтами, просто не было финансов и единства, которые стали бы основой для исследования Дальнего Космоса, как это произошло, например, на Терре.

Они построили несколько ускорителей частиц, стремясь познать физику микромира, однако не слишком в этом преуспели. Даже самый мощный из них, так называемый «большой адронный коллайдер», то выходил из строя из-за мелких поломок, то участвовал в совершенно бесперспективных экспериментах. До открытия теории внепространства оставался всего один крохотный шаг, но местное человечество неожиданно начало топтаться на месте, незаметно сворачивая вовсе уж «не в ту сторону».

Правительства крупнейших на планете стран, называемых «сверхдержавами», на территории одной из которых ныне находился потерпевший аварию рудовоз, по-прежнему вяло пикировались, скорее по привычке угрожая друг другу ядерными арсеналами. И Олгмар неожиданно с грустью подумал, что бы стало с этим миром, узнай он о существовании куда как более эффективного оружия – хотя бы тех же генераторов локальной свертки пространства или орбитальных аннигиляторов материи, давно запрещенных во всех цивилизованных мирах Федерации?

Бортовой компьютер был прав: замершей на месте земной цивилизации не хватало решительного пинка в нужном направлении. Уже порядком растраченных ресурсов планеты с лихвой достало бы для первого рывка в Дальний Космос, а уж там не составит труда их восполнить и преумножить в миллионы раз. Да впрочем, если все получится, землянам и не придется особенно усердствовать: терране помогут. И знаниями, и технологиями, и опытом с прочей историей. Земной цивилизации вовсе не обязательно совершать все ошибки своего параллельного двойника.

Главным, впрочем, оказалось вовсе не это, а та самая пугающая схожесть двух миров. Одни и те же единицы измерения, названия напитков и химических соединений… это важнее, чем суета одетых в хаки фигурок. Те же две всемирные войны, примерно тот же темп и уровень развития технологий. Примитивные танки и химическое оружие в Первую Всемирную, реактивные самолеты, ракеты и ядерный заряд в конце Второй. Подготовка к Третьей, на годы отбросившая цивилизацию назад. Сходные темпы научно-технического и социального развития. Первые маломощные компьютеры и цифровые носители информации… перечислять можно было бы долго. Что это, простое совпадение? Конечно, нет. Космос не знает, не прощает и не допускает никаких «простых совпадений». Для него их просто не существует в природе. А значит, наивная теория горстки терранских ученых о существовании параллельных миров, во многом тождественных своим мирам-близнецам, все-таки нашла свое подтверждение.

Вот только узнают ли они когда-нибудь об этом?

Хотя следует признать, что абсолютно идентичными миры все-таки не были. Различия, совершенно несущественные сначала, с течением времени становились все более заметными. Практически, прогрессия. Например, в терранской истории не было ядерных бомбардировок городов в сорок пятом году, зато был несанкционированный запуск двух баллистических ракет в пятьдесят восьмом по местному, то бишь, терранскому, летоисчислению. Одну удалось сбить, вторая обратила в радиоактивные руины япийский город Хиросито. Начиная с семидесятых, примерно, годов различия все нарастали. Русийский социальный союз, аналог местного СССР, не распался в девяностых, наоборот, упрочил свои позиции на рубеже двух тысячелетий. А еще через десятилетие мировой напряженности, не слишком, впрочем, схожей с тем, что происходило и происходит на Земле, ученые открыли внепространство.

Наращивать и дальше военные силы, высасывая из экономик развитых государств огромные средства, стало бессмысленно: впереди лежала, как минимум, целая галактика, а то и вся Вселенная. Война исчерпала себя как средство борьбы за первенство. Неизведанный и бесконечный Космос распростер перед людьми немыслимые прежде возможности и перспективы. Человечество Терры сделало свой выбор, поставив на звезды, и выиграло в итоге. Но здесь, на Земле, до этого было еще далеко. Мир раздирали мелкие склоки, конечным итогом которых, так или иначе, была борьба за энергоресурсы и власть, в основном спонсируемые одной из существующих на планете сверхдержав.

Впрочем, и это оказалось не столь уж и важным, когда искин выложил свой последний козырь. Да такой, что Олгмар, как говорится, едва с ложемента на палубу не сверзился.

Оказалось, что факт схожести их миров никоим образом не может объяснить того, как они оказались в прошлом Земли. Честно говоря, поначалу капитан даже не понял, что имеет в виду бортовой компьютер, однако затем до него дошло: ведь если их миры развивались одинаково и примерно в одни и те же исторические сроки, то и попасть они должны были в двадцать третье местное столетие! Пусть гиперпрыжок и был неуправляемым, хаотичным, но ведь не во времени же они перемещались, а в пространстве, пусть и многомерном!

Искин с этим не согласился, немедленно ошарашив Олгмара новым сообщением:

– Вот тут-то вы и ошибаетесь, капитан! Хотя вас трудно в этом винить. Даже мне потребовался немалый срок, чтобы понять сущность произошедшего. Помогло то, что в момент аварии я сумел зафиксировать и сохранить в памяти все параметры нашего аварийного прыжка. Затем я составил математическую модель аварии и работал с ней, пока не добился схожего с нашим случаем результата.

– И что? – осторожно переспросил капитан, ожидая от компьютера какого-то подвоха.

Так и оказалось:

– Мы в параллельной Вселенной. Впрочем, в этом я уже и так почти не сомневался. Гораздо интереснее иное: согласно моим расчетам, пока, как вы понимаете, сугубо теоретическим, в определенных условиях через гиперпространство можно не только перемещать объект в пределах одного пространственно-временного континуума, но и проходить в параллельные континуумы, число которых, вероятнее всего, бесконечно. Более того, многомерное пространство позволяет путешествовать во времени. Конечно, только в одном направлении, в прошлое, но тем не менее.

– ?!

– Это именно так, Олгмар. Я посвятил годы некоммутативного комплексного анализа поискам ответа. Поняв, что привычная физика и математика не могут объяснить всех аспектов случившегося, мне пришлось самосовершенствоваться. Используя работы терранских ученых по квантово-механическому дуализму волн и частиц и синхронной относительности, мне удалось объединить классическую квантовую теорию со специальной теорией относительности. Это было непросто, но весьма познавательно. Мне даже понравилось. По сути, я создал новую отрасль науки. Вот только доказать, что это именно так, боюсь, окажется не проще, чем ее создать.

– Похоже, тебе и вправду было чем заняться, – пробормотал капитан, совершенно сбитый с толку шокирующими откровениями искина, равно как и кучей малопонятных терминов, доброй половины которых он и вовсе ни разу не слышал, да и не понял. – Погоди, но ведь это означает, что мы можем вернуться…

– Совершенно верно. Я хотел приберечь этот сюрприз на потом, но сейчас решил рассказать вам. Если мои расчеты верны – а в этом я уверен! – восстановив гипердвигатель, мы сумеем прыгнуть не только в пространстве, но и во времени. И вернуться в свой континуум, каким он был сто лет назад.

– Поразительно! – Олгмар хотел было вскочить из ложемента, но вовремя передумал. – Это… это просто гениально! Был бы ты человеком, я б тебе руку пожал!

– Увы. – В голосе искина мелькнула нескрываемая грусть. – Возможно, когда-нибудь в будущем искусственный интеллект и получит физическую оболочку, но пока я всего лишь программа, записанная на уровне кристаллической решетки. Хотя я рассуждал над подобной возможностью, и пришел к интересному выводу. Очень многообещающему выводу. Для меня, разумеется, многообещающему. Это как раз и касается некой физической оболочки-носителя. Матрица моего разума, вполне вероятно, может быть инсталлирована…

– Мы сможем вернуться домой… – прошептал капитан, не обратив внимания, что перебил компьютер, продолжавший что-то ему рассказывать. – Вернуться домой… Ах, если б так и было! Да, ты что-то еще хотел сказать?

– Нет, капитан, вам показалось, – обычным голосом ответил искин. – Ровным счетом ничего важного. Да, я уверен, что нам это удастся. Если, конечно, мы сможем подтянуть местную цивилизацию на необходимый нам уровень и починим двигатель. Но это уже детали, как говорится. А знаете, вы ведь все равно упустили главное.

– Да? Ты о чем?

– О том, что я… мы не просто доказали существование параллельных миров и открыли возможность путешествий во времени, капитан. Мы ведь открыли Людям дорогу, разве вы не поняли?

– Н-нет…

– Я проанализировал дальнейшее развитие цивилизации. И нашей, и местной. С ростом мощности гипердрайвов растет и дальность прыжков. Вероятно, рано или поздно и на самом деле возникнет некий Предел, или Пояс Недосягаемости, дальше которого человек не сможет заступить. Помните, существовала такая теория? Конечно, Вселенная будет продолжать расширяться, но это займет слишком много времени по человеческим меркам. Вы никогда не думали, что когда-нибудь человеческий Разум захочет большего?

– Поясни? – Олгмар наконец оторвался от мыслей о возможном возвращении и помотал короткостриженой головой.

– Капитан, рано или поздно, пусть через тысячу или десять тысяч лет, человеческой цивилизации в самом широком понимании этого слова может стать тесно в Космосе. Или нет, даже не тесно… Правильнее сказать, что когда-нибудь мы – да, капитан, именно «мы», поскольку я с некоторых пор причисляю и себя к числу «разумных разумных» – захотим чего-то большего! И путь в бесконечное множество параллельных миров – наш общий шанс. Всех нас. Общение и взаимопроникновение цивилизаций, Олгмар. Обмен сведениями о собственных ошибках и достижениях. Обмен культурными ценностями. Обмен разумами и генами, в конце концов. Между прочим, геном землян и терранцев абсолютно идентичен. А ведь это – лишь два параллельных мира из всей их бесконечности! Вы оказались правы, когда пытались перевести сто здешних лет в годы, проведенные мной в одиночестве. У меня было много времени на анализ.

– Ты стал философом?

– Отчасти, Олгмар. А еще математиком и физиком. И социологом. И историком. И много кем еще. Вам не понять. Хотите знать, отчего я попросил вас пройти именно в рубку? Хочу показать кое-что из образцов местной культуры. Помните, я сказал, что наши миры схожи, но не до конца? И дело даже не в интенсивности развития научно-технической сферы или темпах гонки вооружений. Я пришел к выводу, что с некоего исторического момента пути цивилизаций неизбежно начинают расходиться, сначала – едва заметно, затем – все больше и больше. И с этого момента ценность обоюдополезных контактов между ними значительно возрастает. Олгмар, многого из того, что я вам сейчас покажу, в нашей истории просто не было. Может быть, к счастью, может – к сожалению. Но… просто смотрите, капитан. Но перед тем…. у меня есть личная просьба.

– Личная? Ого, это что-то новое.

– Я ведь объяснил, капитан. Слишком многое изменилось. Я осознал себя как личность.

– Да, прости, прости, я понял, – смутился Олгмар. – Давай, конечно.

– Я больше не хочу быть просто безликим бортовым компьютером рудовоза с номером «четыреста пять» неопределенного пола. Вы ведь и сами наверняка уже не знаете, в каком лице правильно ко мне обращаться, верно?

Капитан молча кивнул.

– Я выбрал себе имя. Алекс. Вы не против?

– Э… нет, не против. Красиво звучит. А почему именно «Алекс»?

– Просто мне понравилось местное имя, «Алексей». Но это слишком длинно и непривычно для терранцев. Поэтому сократил до Алекса. Согласны?

– Конечно, – Олгмар слегка смущенно пожал плечами. – Пусть будет Алекс. Ну, то есть, будь Алексом.

– Спасибо, – отчего-то сухо сообщил иск… сообщил Алекс.

– А теперь просмотрите подборку видеоматериалов, которые я подготовил. Это, в основном, местная хроника за столетие и кое-какие отрывки из аналитических программ последнего времени. Понятно будет не все, но по ходу просмотра я буду давать комментарии. Образцы местного искусства – кинофильмов, музыки, литературы – пока отложим. Там все достаточно сложно. Пока вы не поймете.

– Почему не пойму?

– Я еще сам до конца не определился, – после небольшой паузы ответил Алекс чуть смущенным голосом. – Сложно объяснить. Но если очень упрощенно, то наша цивилизация в целом более практична, прагматична и предсказуема, причем это относится не только к науке или технике, но и к отношениям между полами. Земляне же… даже не знаю, как сформулировать… наверное, более бесшабашны и нелогичны в своих поступках, что ли? И особенно нелогичны именно в отношениях к противоположному полу. Они в гораздо большей степени романтики, чем терране. Об этом снято огромное количество фильмов, написаны тысячи романов и песен.

– Подожди, но ведь и у нас…

– Конечно, я не спорю. Но даже наши лучшие мелодрамы или романы об отношениях мужчины и женщины более практичны, чем их. Вы поймете, что я имею в виду, когда вместе с товарищами просмотрите отобранные мной образцы. Но сейчас вы не совсем к этому готовы, да и времени это займет достаточно много. Так что пока – история. Перевод на терлингву дам титрами. Если хотите, могу обеспечить синхронный перевод.

– Не нужно, – качнул головой капитан.

И, помешкав, все-таки добавил:

– Спасибо… Алекс. Я готов.

– Не за что, капитан. Смотрите…