Текст книги "Маятник Смерти. «Оборотни» Спецназа"

До железнодорожной станции, спасибо советам дальнобойщика, я добрался без проблем. Мимо поста ГАИ, конечно, не пошел. Свернув с шоссе, протопал с километр по шпалам и оказался на станции. Стараясь не встречаться с милицейским патрулем, неясно с какой целью барражирующим по перрону (вряд ли, конечно, из-за меня – слишком много чести), я прошел в здание небольшого вокзала и, изучив расписание транзитных поездов, нашел то, что мне было нужно: скорый поезд «Калининград – Киев». Мило поболтав со скучающей девочкой-кассиршей, выяснил, что этот состав еще и украинский, обслуживающийся бригадой из киевского депо: на такую удачу я, пожалуй, даже не рассчитывал.

Предложив милой кассирше Леночке «посидеть где-нибудь после смены» – девчушка сменялась в пять, а поезд прибывал на станцию только в половине двенадцатого ночи – и получив согласие, я ненавязчиво подвел ее к необходимости покупки мной билета в вагон люкс без паспорта. «Да вот, представляешь, мой-то в паспортном столе лежит, фотографию менять пора, а меня срочно в командировку отправили, да еще и на Украину. Как с таможней договариваться, ума ни приложу… И не ехать нельзя: бизнес – есть бизнес, киевские партнеры прямо на шею сели!»

Впрочем, Леночка, в мыслях уже витающая где-то очень далеко отсюда, надо полагать – в районе единственного в городке «приличного ресторана», о котором она уже успела мне рассказать и где она «никогда-никогда еще не была», и не собиралась особо интересоваться документами. Ей, видимо, вполне хватило моих честных глаз преуспевающего бизнесмена. Получив вожделенный проездной документ на непонятно откуда взявшуюся в голове фамилию «Коваленков», я еще немного поболтал и распрощался до вечера, договорившись встретиться с ней в пять на привокзальной площади возле памятника Ленину. Отойдя от окошка и шутливо раскланявшись со словами «Ленусик, так до вечера, да?» (последнее – специально для зашедшего в билетный зал милицейского патруля: «свой я, мужики, свой, с Ленкой вон встречаюсь, даже женюсь, глядишь!»), я двинул в сторону камеры хранения. Таскаться и дальше с такой кучей вещей было глупо. Арендовав у древней, наверняка помнящей еще гудки паровозов первой пятилетки, бабульки ячейку, я переложил самые ценные, но ненужные в ближайшем будущем вещи в кейс и задвинул его под самую стенку. Остаток пути я предполагал совершить почти налегке, только со спортивной сумкой в руках. Ну а вещи? Останусь в живых, вернусь за ними, а нет – значит, такая судьба!

Оставив сумку в той же ячейке, я вежливо поблагодарил бабульку и вышел на улицу: до встречи с юной железнодорожницей еще оставалось время и мне предстояло чем-то его занять. В принципе, возможно, мне и не стоило идти на это свидание. Общение со мной стало в последнее время не самым безопасным занятием: расстрелянный на московской улице Петька испытал это на собственной шкуре. С другой стороны, бесцельно бродить по городу несколько часов или торчать в каком-нибудь баре, постепенно наливаясь пивом и каждую секунду ожидая неприятностей – тоже, согласитесь, не лучший выход. Несмотря на все мое везение, искушать судьбу понапрасну не хотелось. Да и не могли они меня так быстро вычислить, даже если уже нашли машину и увязали ее со мной.

В конце концов, мимо того райцентра, где меня подобрал дальнобойщик Толик, проходила не одна трасса – мы ехали, кажется, по «тройке» и несколько раз срезали углы по одному ему известным проселкам. И то, что я должен был оказаться именно на этой станции, совсем не факт. Так что, пусть ищут: Московская область большая, да и соседние немаленькие…

И еще кое-что: когда меня учили (а учили меня хорошо!), намертво вбили в голову одно из основополагающих правил диверсанта – если тебя обложили и, словно зверя, гонят в нужном загонщикам направлении, сделай то, чего от тебя ожидают меньше всего. Думаете, я постараюсь инкогнито пробраться в любой идущий на Украину поезд, договориться, заплатить проводникам? Ничего подобного, я совершенно открыто сяду в вагон люкс с билетом в кармане и буду вести себя как в меру нахальный и слегка подвыпивший пассажир! Ждете, что я буду прятаться по углам, боясь лишний раз появиться на улице или в людном месте? Ага, сейчас! Нет, я с красивой девушкой сначала завалюсь в ресторан, а затем, как истинный кавалер, еще и пойду ее провожать! Если вы этого от меня НЕ ждете, значит, я уже победил. И даже неважно, найду ли я что-то в том проклятом бункере – главное, я переиграю вас, готовых на все ради пачки старых, пожелтевших бумажек!

Успокоив себя таким образом и отбросив в сторону ненужные эмоции, я пришел к выводу, что риск для Леночки настолько мал, что им смело можно пренебречь. Да и вообще: «предупрежден – значит, вооружен», помните? Случись что, я сумею защитить ее – второй раз я свою московскую ошибку повторять не намерен.

Расходуя оставшееся до свидания время, я зашел в несколько привокзальных магазинчиков, приобрел себе бритвенные принадлежности, кое-что из еды в дорогу и перекусил в кафе с гордым именем «Династия» (интересно, чья? Вероятно, хозяина сего пункта общественного питания).

За десять минут до назначенного срока я уже стоял у памятника с огромным букетом самых приличных цветов, какие мне удалось обнаружить в радиусе километра от вокзала, и размышлял, что уже и не помню, когда в последний раз приглашал кого-то на свидание. И еще о том, что я, в общем-то, совсем неплохо провожу время, находясь вне закона.

Леночка примчалась ровно в пять и, не увидев меня сразу, разочарованно застыла на месте – похоже, решила, что залетный ухажер просто решил пошутить с ней таким образом. Дав ей поволноваться несколько секунд, я подошел сзади и протянул цветы:

– Привет, красавица.

– Привет, – ошарашенно глядя на огромный букет алых роз, ответила девушка. – Ух ты, какие розы!

– Полгорода обошел, пока отыскал что-то, хоть отдаленно столь же прекрасное, как ты! – витиевато приврал я. «Приврал» – это насчет долгих поисков: красотой Лена отнюдь не была обижена. Одетая по гражданке, без великоватого форменного кителя, она была очень даже ничего.

– Ну, что, пойдем? Веди, прекрасная незнакомка, я в полной твоей власти.

Пребывание во власти железнодорожницы Леночки пришлось мне по вкусу. Мы неплохо посидели в ресторане, где я слегка посорил дедовскими долларами, чем окончательно убедил ее в своей принадлежности к клану преуспевающих молодых бизнесменов, затем, благо время еще оставалось, прогулялись по тихим ночным улицам городка. Я даже сумел по-настоящему расслабиться – лучшей маскировки все-таки и придумать было нельзя. Ну, кому, скажите, придет в голову искать беглого спецназовца-убийцу в компании милой девушки, глядящей в лицо своему спутнику уже почти влюбленными глазами?! Не знаю, как им, а мне бы не пришло. Конечно, некоторое неудобство перед Леночкой я все-таки испытывал: как ни крути, а мое приглашение на свидание было, ну, скажем так, не совсем искренним. Хотя, с другой стороны, девушка мне действительно понравилась, и в иных обстоятельствах я с удовольствием завязал бы с ней более тесные контакты…

Проводив Лену до дома (идти пришлось через небольшой темный парк, где выяснилось, что она очень даже здорово целуется) и взяв у нее номера телефонов на все случаи жизни, я распрощался и отбыл на вокзал. Конечно же, пообещав обязательно заехать на обратном пути и, вообще, ни в коем случае не теряться из виду.

От предложения проводить меня до самого вагона – «ну, чего ты волнуешься, это же не ваша Москва, здесь со мной ничего не случится, даже ночью» – я категорически отказался. Это, по моему мнению, был уже пусть и небольшой, но риск, а рисковать девушкой я не мог. Кроме того, оставшиеся до поезда полчаса времени я собирался провести с максимальной пользой, не посвящая ее ни в какие подробности: еще не так поймет. Забрав в камере хранения сумку, я купил в ларьке бутылку пива и, усевшись на невидимую с перрона скамейку за углом вокзального здания, неторопливо высосал ее, готовясь к маленькому представлению при посадке, для которого обязательно требовался ощутимый алкогольный «выхлоп». Убедившись, что напиток вступил в необходимую реакцию с выпитой в ресторане водкой, я закурил и стал ожидать прибытия состава.

Российская железная дорога не подвела, поезд пришел минута в минуту. Вокзальный динамик сонным женским голосом объявил о прибытии и, добавив: «Стоянка – три минуты», отключился. Вычислив свой вагон, я приготовился к операции «посадка» и, сжимая в кулаке предварительно изрядно помятый билет, замер в ожидании. Наконец тот же голос Леночкиной сослуживицы уведомил единичных перекуривающих пассажиров об отправлении и, спустя еще десяток секунд, состав тронулся, медленно набирая ход. Пора!

Выскочив из-за угла здания, я рванул вслед за своим седьмым вагоном и вскочил на подножку, изрядно напугав уже собирающуюся закрывать дверь проводницу. Забросив в тамбур сумку, я поднялся сам и, сделав страшные глаза, прохрипел, якобы задыхаясь и щедро обдавая перепуганную проводницу перегаром:

– Седьмой? Седьмой вагон? Уф, блин, еле успел, думал – все, капец! – Я протянул ей помятый и чуть влажный от пота билет. Нет, все-таки в моем лице современное искусство потеряло великого актера!

– Вот билет…

– А, – беря билет, попыталась что-то сказать сбитая с толку моим псевдопьяным напором девушка. Нет, извини, красавица, пока тебе еще рано включаться в мой монолог.

– Чуть, блин, не опоздал! Друзья провожали, никак отпустить, блин, не могли! Едва с их «посошком» тут, блин, не остался! Вот прикол был бы. – Я довольно естественно покачнулся в унисон с рывком набирающего ход вагона и ухватился за поручень.

– Бл-л-лин…

Спустя минуту я, «пьяно» покачиваясь, уже шел к своему купе. Напуганная моим неожиданным появлением проводница успокоилась и занялась регистрацией нового пассажира. Про паспорт она, как я и надеялся, так и не вспомнила. Расплатившись за постель и «перепутав» при этом пятидесятирублевую купюру с долларовой бумажкой аналогичного номинала, я завалился на постель и, попросив разбудить меня пораньше, «уснул». Согласен, нехорошо искушать, но и выхода у меня другого не было; да и кто, собственно, ей мешал обратить внимание пьяненького пассажира на его случайную ошибку? Проводница тихо испарилась, отправившись, видимо, радоваться своей случайной удаче в служебное купе, а я облегченно выдохнул и поудобнее вытянулся на мягкой полке.

Что ж, пожалуй, теперь уже можно считать, что они меня точно потеряли, по крайней мере, до пересечения границы вряд ли что-либо произойдет. А на таможне… Нет, наши-то погранцы, конечно, предупреждены насчет моей персоны, а вот их украинские коллеги – не уверен. Уж больно неординарная сложилась вокруг меня ситуация: одна спецслужба, охотясь за жутко ценными документами, решилась на ликвидацию штатного сотрудника другой, в результате чего потеряла четырех своих людей и, по сути, подставилась перед моей «конторой». А ежели теперь еще и посвятить в это, пусть и дружественное, но все же иностранное государство? Ну, не знаю, не знаю…

Сомневаюсь, чтобы моему давешнему телефонному собеседнику – точнее, тем, кто реально за ним стоял, – сильно хотелось посвящать украинских коллег в любые подробности этого дела. В настоящие подробности, которые наверняка всплывут, попади я в руки украинской госбезопасности: мои охотники прекрасно понимают, что мне не будет никакого смысла скрывать от СБУ истинную причину своих бед, скорее наоборот.

Впрочем, все это только досужие домыслы – они могут и рискнуть. Или вообще пойти ва-банк и просто-напросто перехватить меня из рук украинских коллег. Им будет гораздо проще уладить очередной небольшой украинско-российский скандальчик, нежели безвозвратно потерять документы. Вот такие дела, и…

И я не заметил, как уснул. Сказалось-таки нервное напряжение последних суток.

Спал я, правда, недолго, минут сорок, но проснулся выспавшимся, посвежевшим и абсолютно трезвым: чему-чему, а тому, как и сколько правильно спать, меня в спецназе обучили неплохо. Тихонько пробравшись в тамбур, я перекурил и обдумал до конца прерванный сном план дальнейших действий. Рисковать на границе мне все-таки не хотелось. Жаль, значит, пересечь ее с комфортом не удастся. Ладно, не привыкать: границы переходить я умею, это – мое! Надо только выбрать место, где сойти, лишние километры наматывать ни к чему, да и сроки поджимают. Чем быстрее доберусь до бункера, тем лучше.

А пока можно еще немного вздремнуть и ближе к утру совершить вояж в служебное купе: назрела необходимость получить у проводников кое-какую дополнительную информацию.

Дождавшись начала четвертого, я выполз из купе и осторожно заглянул к проводникам, пробормотав голосом страдающего от похмелья человека:

– Доброе утро, девочки. Я там вчера выпивши был – ничего лишнего не наболтал? Все красиво было? А то стыдно как-то: с друзьями перебрал, еле на поезд успел… Нормально все?

«Девочки», одной из которых оказалось далеко за сорок, вполне приветливо заулыбались:

– Нет-нет, что вы, все нормально! Вот и билетик на месте, и за постельку заплачено. Бывает, не волнуйтесь, все в порядке!

– Матом не ругался? – морща лоб якобы от воспоминаний, уточнил я. – Не приставал?

Проводницы засмеялись: «Нет-нет, все культурно было, не волнуйтесь», и я, «с облегчением» вздохнув, поинтересовался:

– У вас… э… пива нету?

– Головка болит? – с искренним сочувствием осведомилась старшая, доставая из портативного холодильника бутылку. – Одну?

– Две, – раскрывая портмоне, ответил я. – Одна не поможет. Граница-то скоро? – задал я вопрос, из-за которого, собственно, и потревожил невыспавшихся проводниц.

– Часика полтора еще, – ответила моя ночная знакомая, бросив взгляд на висящее на стене расписание. – Еще две остановки, и граница.

– Ясно, – притворно зевнул я. – Извините. Пойду еще отдохну…

– Ага, идите, – понимающе захихикали «девочки». – Мы, если что, вас разбудим, не волнуйтесь.

Вернувшись в купе, я откупорил бутылку. Нет, не подумайте чего дурного, просто пить мне больше-то и нечего было – ну, не идти же к проводникам за чайком после столь старательно разыгранной роли страдающего похмельем пассажира?! – и задумался. Полтора часа – это есть не очень хорошо в том смысле, что мне придется покидать сей гостеприимный вагон в светлое время суток – летом светает рано. Никаких проблем, конечно, просто для таких мероприятий я все-таки предпочитаю ночь. Хотя какая разница? Я плюхнулся обратно на полку и прикрыл глаза. День так день. Будем работать при свете…

Глава 6

Проблем и в самом деле не возникло: миновав последнюю перед границей станцию и отъехав от нее подальше, я переоделся в извлеченные из сумки старые джинсы и футболку. Прыжок с несущегося со скоростью восемьдесят кэмэ в час поезда – это, конечно, элементарный навык, получаемый на первом году обучения, только вот одежда об этом почему-то не знает, оказываясь зачастую куда менее прочной субстанцией, нежели тренированное спецназовское тело. В принципе, можно было просто сойти на стоянке, но я решил еще немного прокатиться и спрыгнуть на ходу: так в любом случае будет меньше любопытных глаз. Да и к границе ближе.

Переупаковав сумку с учетом возможных динамических нагрузок, я убедился, что в тамбуре нет страждущих от нехватки никотина, и одним рывком преодолел пространство на опасном участке «купе – точка десантирования» (вот это я сказанул!).

Повозившись пару секунд, я отомкнул дверь и вылез наружу. Утвердившись ногами на нижней ступеньке и держась за черный от грязи поручень, я закинул за спину сумку и аккуратно запер за собой дверь. Порядок должен быть во всем…

Несколько секунд просто стоял, привыкая к скорости и наслаждаясь бьющим в лицо упругим потоком теплого летнего ветра, спрессованного несущимся вперед составом. Дождавшись, пока поезд несколько сбросит ход на повороте, я перехватил сумку рукой и отправил ее в свободный полет. Приготовился – не такая уж, честно говоря, это и пустячная процедура, как я вам рассказывал, так что пробовать очень не советую! – и отпустил поручень.

Откос рванулся навстречу с пугающей быстротой, однако приземлился я правильно, даже пробежал несколько метров параллельно вагону – до тех пор, пока ноги, как и положено, не отстали от туловища, и я, спружинив руками и сгруппировавшись, не кувыркнулся в какие-то заросли. Поезд прогрохотал мимо и, приветливо махнув мне кормой последнего вагона, умчался прочь, унося с собой очередной маленький эпизод моего гениального плана.

Сам переход границы описывать не стану: как я и ожидал, российско-украинский государственный «кордон» оказался понятием скорее политическим, нежели военным. По крайней мере, на избранном мной участке. Честно говоря, я и не заметил, когда это произошло. Удалившись от границы на достаточное по моим меркам расстояние, я вышел на автомагистраль и, с удовлетворением заметив на номерных знаках проезжающих мимо машин желто-синий украинский флажок, тормознул первую попавшуюся легковушку. Еще через час я был уже в более-менее крупном поселке, где, не долго думая, взял билет на рейсовый автобус до местного областного центра, города Сумы.

Вообще, на территории суверенной Украины я чувствовал себя почти спокойно: искать и ловить меня здесь, в чужом государстве, они вряд ли станут. Скорее будут ждать около бункера или в самой Виннице. Так что пока я в относительной безопасности.

Без приключений добравшись до города и немного отойдя от четырехчасовой поездки в старом раздолбанном «ЛАЗе», наверняка произведенном еще в социалистические времена, я снова двинулся к кассам – не хотелось терять остаток дня попусту. Выяснив, что прямого автобуса до Винницы нет, я приобрел билет до Киева, и уже спустя час вновь сидел в салоне, правда, на сей раз комфортабельного «Мицубиси».

До столицы Украины я доехал уже поздним вечером, однако решил все-таки на ночь не оставаться и продолжить путешествие, тем более что в половине первого ночи отходил автобус до Винницы. В очередной раз обилетившись, я расположился на мягком сиденье, на сей раз принадлежавшем творению японского концерна «Тойота», и задремал.

Итак, если все пойдет, как задумано мной и владельцами автобусной компании, рано утром мое путешествие благополучно завершится. А дальше? Дальше будет видно.

С этой мыслью я и отбыл в царство Морфея (это такой древний властитель снов – не путайте с Морфеусом из «Матрицы»), проведя остаток пути в блаженном полусне, поскольку заснуть крепче мне не позволяло слишком узкое пространство между коленями и спинкой кресла впередисидящего пассажира. Ростом и сложением я, видимо, несколько превосходил среднестатистического японца, на коего был рассчитан этот автобус. Проснувшись ровно за час до прибытия, я заказал у курсирующей по салону стюардессы кофе и остаток пути с любопытством наблюдал через окно проносящийся мимо пейзаж. Вышел, не доезжая пару кварталов до автовокзала – решил все же не рисковать.

Таким образом, к исходу всего лишь вторых суток мое путешествие благополучно завершилось.

В Виннице я решил немного задержаться. Во-первых, спешить уже не имело смысла – если супротивник верно просчитал конечный пункт моего вояжа, то группа захвата уже на месте. А во-вторых, мне необходимо было немного прибарахлиться: экстренно собираясь в дорогу, я не взял с собой даже самого простейшего фонарика. А там, куда я намереваюсь спуститься, без света, боюсь, будет несколько проблематично и, гм, некомфортно. Наплевав на конспирацию, я немного погулял по утренней Виннице и основательно перекусил в неизменном «Макдоналдсе» поблизости от нужного мне магазина, открытия которого я дожидался.

Наконец часы на руке пикнули девять, и металлические жалюзи, закрывавшие окна магазина «Охота-Рыболовство-Туризм», медленно поползли вверх. Выждав еще несколько минут и смирившись с тем, что все-таки придется стать первым покупателем, я неспешно двинулся в сторону магазина. Ассортимент предлагаемых товаров оказался неплох, и вскоре я стал обладателем двух американских фонариков, комплекта запасных аккумуляторов к ним и, после некоторых раздумий, еще и налобного светодиодного фонаря. Прикупив еще пару пачек охотничьих спичек, я хотел закруглиться, но не тут-то было. Почувствовав перспективного и денежного клиента, оба продавца вцепились в меня мертвой хваткой, всячески рекламируя свой товар и убеждая, что я, по сути, еще и не начинал по-настоящему экипироваться. Спорить с ними не хотелось, а возможно, мне просто понравилось тратить дедовы доллары. Зарплата у меня хотя и приличная, но не настолько, чтобы я мог вот так запросто зайти в какой-нибудь настоящий мужской магазин и накупить всякой фигни, совершенно, в общем-то, ненужной.

В итоге из «настоящего мужского магазина» я ушел, унося с собой какой-то сверхпрочный туристический топорик с эргономической рукоятью и ножовкой, небольшую складную лопатку и охотничий нож. На который, как уверял продавец, «даже не требуется разрешение милиции, можете носить совершенно спокойно». Последнее приобретение, в принципе, было нелишним. Нож-то у меня, конечно, был, мой, привычный и проверенный в бою, но у настоящего профессионала их всегда должно быть минимум два. Плоскую пол-литровую фляжку и отличную поддельную Sippo в непромокаемом чехольчике я получил в качестве подарка за покупки. Полагаю, даже с учетом сего нежданного бонуса, я и так устроил им неплохой выторг.

Впрочем, ушел я вполне довольным: общаясь с молодыми ребятами-продавцами, я узнал кучу свежих сплетен о «Вервольфе», большую часть которых я уже знал из своих интернетовских изысканий. Никаких сомнений о том, куда я направляюсь, у ребят не осталось еще с момента покупки фонарей. Полученные сведения сводились к тому, что «искать там, в общем-то, нечего, все давно завалено и затоплено», но «место интересное, побывать стоит обязательно» – последнее было сказано, надо понимать, дабы я не отказался от купленного барахла. Короче говоря, расстались мы практически друзьями – настолько, что я даже пообещал всенепременно заглянуть в их магазинчик на обратном пути и рассказать о результатах своих исследований.

С дорогой до бункера тоже никаких проблем не возникло: на первой же попавшейся стоянке такси я выбрал самого несчастного частника на убитой «копейке», оттесненного более успешными коллегами в самый дальний и непрестижный угол, и, подойдя к машине, просто сообщил, куда мне надо. Мужик, обалдев от моего выбора, даже позабыл поторговаться, так что цену в двадцать долларов я назвал сам. Едва ли не разинув рот от нежданно свалившегося счастья, явно превышающего местные тарифы, водила только молча кивнул и распахнул передо мной скрипящую дверцу.

В тот момент я еще не знал, насколько верным окажется сделанный мной случайный выбор…

Разговорились мы почти сразу. Пребывающий в прекрасном настроении водила оказался не винничанином, вместе с семьей проживая… где бы вы думали? В той самой Стрижавке, рядом с которой и был отстроен бункер. Вот такое совпадение! Естественно, с этого самого момента наш разговор автоматически переключился на «Вервольф», и я, что называется, из первых уст узнал множество весьма и весьма интересных подробностей, о которых не упоминала ни одна из известных мне «официальных» теорий и которых лишь вскользь касался в своем письме дед.

Что такого он рассказал? Пространный рассказ о непонятных свойствах этого страшного места, которое «прокляла одна ведьма, когда ее на костре сжигали» (версия местных старожилов, которым об этом «еще их прадеды рассказывали»), или куда перед революцией упал загадочный светящийся метеорит (более свежая версия, навеянная жанром научной фантастики), я, пожалуй, опущу. Но вот о наблюдениях самого таксиста расскажу поподробней. А дело все в том, что, если верить его словам – а не делать этого у меня не было ни малейшего повода: ну, не похож был мой новый знакомый на желающего потешить богатенького туриста пустой брехней деревенского мужика, никак не похож, – странностей у этого места было и вправду хоть отбавляй. Про загадочное поведение то отстающих, то забегающих вперед часов и упоминать не буду. Заинтересовало меня другое. Вывороченные взрывом железобетонные глыбы, о которых рассказывал дед, действительно периодически меняли свое местоположение!

– Представь, – возбужденно жестикулируя, рассказывал он. – Там, прямо у дороги, каменюка одна есть приметная, метра четыре высотой, как подъедем, покажу. Так один раз мимо идешь – она обычно стоит, почти вертикально. Ну, как ее взрывом в землю и воткнуло. А вечером или там через пару дней глянешь – е-мое! – она уже наклоненная и не такая высокая. И мох по-другому растет. Мы с пацанами еще в детстве эту тему просекли, проверить решили – краской масляной на ней здоровый знак динамовский намалевали. И что ты думаешь? Как она наклонилась, так знак и исчез! А потом обратно появился. Веришь?

– Верю! – как можно тверже ответил я, боясь пропустить хоть что-то из его рассказа. – И что дальше-то?

– А дальше, – водитель помолчал. – А дальше и того круче. Когда глыбища эта наклонялась, очень плохо там становилось.

– Плохо? – не понял я.

– Ага. Ну… страх какой-то накатывал, бежать хотелось с того места. И оглянуться страшно было. У нас даже испытание такое было, кто дольше выдержит. Больше десяти минут никто из пацанов не выдерживал…

– И что? – Я даже слегка напрягся, ощутив, как рассказ случайного знакомого по имени Володя неведомым образом переплетается с моими данными.

– Что-что… Дальше – больше, как говорится. Когда я уже из армии вернулся, про это место слухи всякие поползли, вроде радиация там. Не то гранит радиоактивный был, не то немцы чего-то в подземельях намутили. Ну, мы с кумом и решили проверить: он в химвойсках служил, дозиметр – или как там его? Радиометр? – имел. Пошли, замерили – не, чисто все, нормально. Естественный фон, так сказать. А потом решили перемерить – ну, когда каменюка та снова наклонится. Почти месяц ждали – она иногда и пару раз в неделю свое положение меняла, а иногда по нескольку месяцев ничего не происходило. Но дождались все-таки, перемеряли, а там фон повышен, ненамного, правда, тоже в пределах нормы, но повышен. Думали, ошиблись, несколько раз перепроверяли – нет, точно все. Как глыба вертикально стоит – один фон, а как наклонится – другой. Вроде как в разных местах измеряешь. Вот такая загадка!

– А ученые? Приезжали, исследовали что-нибудь? – на всякий случай спросил я – вдруг он и по этому поводу что-то новое, мне неизвестное знает? Оказалось, нет.

– Люди говорили – приезжали, вроде замеры какие-то делали. Только я об этом мало что знаю, я тогда как раз на заработках был, в Сибири. Это вроде уже под конец Союза было, в начале девяностых. А сам я, как ты понимаешь, о таких вещах особо не распространялся. Хотя теперь-то обо всем уже можно говорить, не то что об этом…

– Ясно, – я задумчиво помолчал, не собираясь рассказывать ему, как раз об этом лучше даже сейчас никому и ничего не говорить. – Ты не поверишь, но кое-что я об этом тоже слышал, не из газет, конечно…

– Чего ж не поверить, – хмыкнул тот, – очень даже поверю. Я тоже не вчера родился – вижу, что никакой ты не турист. Просто лишнего спрашивать не привык. Хотя и чувствую, что рассказ мой тебе сильно интересный.

Я кивнул, соглашаясь, и, чтобы не зацикливать мужика на своей персоне, спросил:

– А еще чего-нибудь… эдакого не было?

– Да вроде нет. Наш-то народ, местные, в смысле, туда не сильно ходят. Это в основном приезжие… интересуются, – после небольшой паузы, подобрал он подходящее слово. – Я-то еще в детстве насмотрелся. Да и ну его в задницу, место это – мистика сплошная, себе дороже! Кстати, мы уже почти приехали, – он кивнул головой вправо, туда, где между деревьями начинали проглядывать темные очертания каких-то построек.

– Вон он, бункер-то. Сейчас поближе подъедем, и я тебе покажу каменюку эту, – пообещал он, сворачивая на вымощенную старыми бетонными плитами, явно оставшимися еще от прежних хозяев, подъездную дорогу. Машину немного потрясло – время не пощадило когда-то идеально ровную поверхность из подогнанных друг к другу аэродромных плит, затем «копейка» чуть притормозила.

– Вон она. – Володя показал на торчащую из травы в нескольких десятках метров от дороги высокую «каменюку» – вывороченную взрывом половинку железобетонного перекрытия какого-то капонира или ДОТа. – Это она правильно стоит, так чаще бывает. Вон и знак наш еще остался! – обратил он мое внимание на едва различимые следы белой краски на покрытой мхом поверхности.

– Хочешь – пошли, я тебе поближе покажу?

– Нет, – довольно резко ответил я, настороженно оглядываясь. – Спасибо тебе, Володя, ты мне, правда, очень помог (в тот момент я еще не знал, насколько), а сейчас… – я вытащил две стодолларовые купюры и протянул ему. – А сейчас я тебя очень прошу, езжай домой, к жене, и пару дней не таксуй. Никакого криминала, не бойся, просто… у меня нет сейчас времени тебе объяснять. Прощай! – Я выбрался из машины, забрал с заднего сиденья сумку и, захлопнув дверь, махнул рукой: «не тормози, мол, езжай».

Хороший мужик Володя тормозить не стал – даже несмотря на огромную по местным меркам сумму в своих руках. Газанул, ухитрившись развернуться на довольно узкой бетонке, и рванул назад. Вслед я, на случай, если за мной наблюдают, смотреть не стал. Какое мне дело до местного «кастрюльщика», доставившего меня до оговоренного места?!

Неторопливо огляделся, перекурил – вроде и не спешу никуда! – и, наклонившись к сумке, незаметно вытащил доставшийся мне в наследство от дальнобойщика «ТТ». Трофейный «Глок» я решил пока не задействовать, пусть в сумке полежит. Скрываться и вилять теперь уже не имеет смысла, скорее наоборот: если меня здесь не ждут, значит, я чего-то недопонимаю и что-то идет неправильно. Закинув сумку за спину, я медленно пошел по территории бывшей гитлеровской Ставки.

«Волк-оборотень», как и положено любому порядочному оборотню, встретил меня обманчивым молчанием и полным отсутствием не только двуногих, но, похоже, и четвероногих, и крылатых созданий. Пустота и тишина… Только ветер тихонько шелестит высокой, по-летнему пожухлой травой, да уцелевшие после взрыва бетонные сооружения настороженно взирают на посмевшего потревожить их полувековой покой человека темными провалами входов и узких смотровых щелей. Нда, мрачноватое местечко. Хотя ни обещанного дедом «психологического давления», ни заставляющего бежать без оглядки страха я пока не испытывал. Ладно, подождем. Пока не начали убивать, у меня еще есть время…