Текст книги "Легализация доходов, приобретенных преступным путем"

§ 3. Предмет легализации

Предмет легализации определен в законе как денежные средства и иное имущество, приобретенные преступным путем (в ст. 174 УК РФ) или в результате совершения преступления (в ст. 174¹ УК РФ). П. С. Яни справедливо указывает, что «не совсем точно говорить о предмете легализации денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем, поскольку средства могут быть и “безналичными”, т. е. являться объектом обязательственных правоотношений, возникающих у банка и организации, которой принадлежит счет в этом банке… Поэтому, следует иметь в виду, что предметом (условно, в самом общем смысле этого слова) легализации незаконно приобретенного имущества могут быть и так называемые “безналичные” средства, юридически являющиеся правом требования»[180]180
  Яни П.С. Уголовная ответственность за легализацию имущества, приобретенного незаконным путем // Право и экономика. 1998. № 1. С. 113.


[Закрыть].

Под денежными средствами[181]181
  В ч. 1 ст. 8 Конституции РФ и ч. 3 ст. 1 Гражданского кодекса РФ употреблен термин «финансовые средства», что с точки зрения экономической теории является более правильным, не говоря уже о терминологической приоритетности конституционных норм перед отраслевыми.


[Закрыть] понимаются наличные и безналичные деньги в любой национальной валюте. Валюта Российской Федерации: а) находящиеся в обращении, а также изъятые или изымаемые из обращения, но подлежащие обмену рубли в виде банковских билетов (банкнот) Центрального банка Российской Федерации и монеты; б) средства в рублях на счетах в банках и иных кредитных учреждениях в Российской Федерации; в) средства в рублях на счетах в банках и иных кредитных учреждениях за пределами РФ на основании соглашения, заключаемого Правительством РФ и Центральным банком РФ с соответствующими органами иностранного государства, об использовании на территории данного государства валюты Российской Федерации в качестве законного платежного средства. Иностранная валюта – это: а) денежные знаки в виде банкнот, казначейских билетов, монеты, находящиеся в обращении и являющиеся законным платежным средством в соответствующем иностранном государстве или группе государств, а также изъятые или изымаемые из обращения, но подлежащие обмену денежные знаки; б) средства на счетах в денежных единицах иностранных государств и международных денежных или расчетных единицах[182]182
  Закон РФ «О валютном регулировании и валютном контроле» от 09.10.1992 г. № 3615-1 (в ред. Федеральных законов от 29.12.98 г. № 192-ФЗ, от 05.07.1999 г. № 128-ФЗ, от 31.05.2001 г. № 72-ФЗ, от 08.08.2001 г. № 130-ФЗ, от 30.12.2001 г. № 196-ФЗ, с изм., внесенными Определением Конституционного суда РФ от 04.03.1999 г. № 50-0) // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 45. Ст. 2542 // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 1. Ст. 1; 1999. № 21. Ст. 2668; 1999. № 28. Ст. 3461; 2001. № 23. Ст. 2290; 2001. № 33 (ч. 1). Ст. 3432; 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 2.


[Закрыть]. В. А. Никулина под денежными средствами понимает не только национальную или иностранную валюту, но и «все другие средства платежа, включая безналичные деньги, акции, другие ценные бумаги и т. д.»[183]183
  Никулина В.А. Отмывание «грязных» денег. С. 44.


[Закрыть]. На наш взгляд, акции и другие ценные бумаги правильнее было бы отнести не к денежным средствам, а к иному имуществу, как это следует из ст. 140–142 ГК РФ.

Термин «имущество» в теории права также понимается неоднозначно. В немалой степени этому способствуют пробелы в гражданском законодательстве, в котором вообще нет определения данного понятия. Статья 128 ГК РФ перечисляет лишь виды объектов гражданских прав: вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Для нужд гражданского оборота этого, может быть, и достаточно, однако для уголовного права требуется более четкое раскрытие содержания термина «имущество».

Часто под имуществом подразумевают вещь или совокупность вещей. Иногда – объединение имеющих денежную оценку как вещей, так и имущественных прав. В этих случаях право на имущество распространяется не только на вещи, но и на причитающиеся доходы и иные права. Существует и другое значение термина «имущество»: под «наследственным имуществом» понимают все имущественные права (активы) и обязательства (пассивы), которые переходят от наследодателя к наследникам. Обращение к нормам налогового законодательства также не дает однозначного ответа на вопрос, что следует понимать под имуществом. Например, согласно п. 2 ст. 38 Налогового кодекса РФ, под имуществом «понимаются виды объектов гражданских прав (за исключением имущественных прав), относящихся к имуществу в соответствии с Гражданским кодексом РФ». Различия в трактовках термина «имущество» вынуждают правоприменителя «каждый раз определять точное значение данного термина путем толкования текста правовой нормы»[184]184
  Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть Первая / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1995. С. 173.


[Закрыть], что вряд ли способствует единообразию складывающей практики.

Таким образом, существуют различные интерпретации «имущества» применительно к различным правоотношениям. Для нужд уголовного права вряд ли возможно вывести какое-то свое, «отраслевое», определение имущества, которое устроило бы всех ученых, в том числе и цивилистов. Мы можем лишь ориентироваться на их наработки, применительно к конкретной норме уголовного закона. Тем более, что, как справедливо заметил А. Н. Игнатов, «следует иметь в виду, что бланкетность правовой нормы распространяется нередко и на признаки предмета преступления»[185]185
  Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 1 Общая часть/ Отв. ред. А.Н. Игнатов и Ю.А. Красиков. С. 112.


[Закрыть].

Как было отмечено выше, наиболее часто под «имуществом» понимают «вещи» – недвижимые и движимые. К недвижимым вещам (недвижимое имущество, недвижимость) относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, т. е. объекты, перемещение которых без ущерба их назначению невозможно, в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения, а также, в силу специального указания закона, воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Согласно закону, вещи, не относящиеся к недвижимости, включая деньги и ценные бумаги, признаются движимым имуществом (ст. 130 ГК РФ).

При анализе состава легализации (отмывания), для удобства пользования, термины «денежные средства» и «имущество» иногда заменяются условным термином «предметы легализации», что представляется допустимым. Целесообразность же их разделения следует рассмотреть особо.

По нашему мнению, предмет легализации (отмывания) разделен на «денежные средства» и «иное имущество» необоснованно. Во-первых, в диспозициях статей 174 и 174¹ УК РФ, сам законодатель поставил между ними знак равенства, указав, что «денежные средства» являются хоть и «иным», но все же «имуществом». Во-вторых, как было сказано выше, в соответствии со ст. 128 ГК РФ понятие «имущество» охватывает и деньги, а согласно ч. 2 ст. 130 ГК РФ деньги относятся к движимому имуществу. Таким образом, понятия «имущество» и «денежные средства» соотносятся как «целое» и «часть», т. е. первое – шире второго, поэтому разделять их нет никакой необходимости.

Не исключено, что разделение предмета легализации на «денежные средства» и «имущество» было обусловлено характером тех действий, которые можно с ними произвести: например, денежные средства могут являться предметом финансовых операций, а имущество – предметом сделок. Но если руководствоваться именно этими соображениями, то можно пойти еще дальше. Те же «денежные средства» можно разделить на денежные средства в рублях и в валюте, на наличные и безналичные, бумажные и электронные (у них ведь тоже неодинаковый статус, а следовательно, неодинаков и перечень возможных с ними действий), а «имущество» – разделить на движимое и недвижимое и т. п., однако есть ли необходимость в таком дроблении? Думается, что нет.

Систематическое толкование уголовного закона также свидетельствует о смысловой и правовой идентичности терминов «денежные средства» и «имущество». Термин «имущество» давно используется законодателем для обозначения предмета посягательства при конструировании различных составов преступлений (например, против собственности). При этом он охватывает и денежные средства, и иное имущество. Не сформулирован же, скажем, состав кражи или грабежа как «тайное (или открытое) хищение чужих денежных средств или иного имущества», а присвоения или растраты – как «хищение чужих денежных средств или иного имущества, вверенных виновному». То же самое можно видеть и в других составах. Например, предмет преступления, предусмотренного ст. 175 УК РФ (Приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем) также не разделен на «денежные средства» и «имущество», хотя включает в себя и то, и другое[186]186
  Подробнее см.: Дробот С.А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем: Дис… канд. юрид. наук. М, 2000. С. 44. Причем, автор обосновывает свой вывод не только теоретическими выкладками, но и ссылками на практику Верховного и районных судов по ст. 175 УК РФ.


[Закрыть]. Думаем, вряд ли у кого-то из правоприменителей имеются сомнения относительно правовой и смысловой идентичности понятий «денежные средства» и «имущество», зачем же тогда их разграничивать при законодательном описании предмета легализации (отмывания)?

Кроме того, следует учитывать, что на практике предметом легализации (отмывания) могут быть не только денежные средства или имущество, но и право на имущество (имущественные права), которое также является самостоятельным предметом уголовно-правовой охраны (в статьях 159, 163 УК РФ). Например, И. А. Клепицкий указывает, что имущество в ст. 174 УК РФ «понимается в широком значении, принятом в гражданском праве, и включает не только вещи (наличные деньги, ценные бумаги, вещи в узком смысле слова), но и имущественные права»[187]187
  Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 219.


[Закрыть] (курсив наш. – О. Я.). В. М. Алиев также пишет, что «практически все, не охваченные в Федеральном законе о противодействии легализации объекты гражданских прав, могут быть получены незаконным путем и принести правонарушителю материальную выгоду»[188]188
  Алиев В.М. Легализация (отмывание) доходов, полученных незаконным путем. С. 85; См., также: Камынин И. Борьба с отмыванием доходов: уголовно-правовые проблемы, опыт международного сотрудничества // Уголовное право. 2000. № 3. С. 110.


[Закрыть].

О необходимости включения имущественных прав в предмет состава отмывания говорится также в Страсбургской конвенции, Рекомендательном акте для Содружества Независимых Государств, принятом на 7-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ 17 февраля 1996 г. и Модельном законе «О противодействии легализации (“отмыванию”) доходов, полученных преступным путем».

Поэтому полагаем, что при законодательном описании предмета легализации (отмывания) необходимо исключить из него указание на «денежные средства» (оставив только термин «имущество»), но включить «право на имущество».

Вместе с тем представляется спорным мнение авторов, предлагающих включить в предмет легализации (отмывания) и другие объекты гражданских прав, предусмотренные гражданским законодательством, в частности работы и услуги, информацию, результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность), иные объекты гражданских прав[189]189
  Михайлов В.И. Криминологические особенности и юридический анализ легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных заведомо незаконным путем// Законодательство. 1999. № 4 (апрель). С. 12; Кужиков В.Н. Уголовная ответственность за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2002. С. 14.


[Закрыть]. О необходимости включения в предмет легализации «работ» и «услуг» говорит также И. Д. Камынин[190]190
  Камынин ИД. Вопросы совершенствования законодательства, направленного на борьбу с незаконными доходами и его международно-правовые аспекты // Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон / Под ред. А.И. Долговой. М., 2001. С. 388.


[Закрыть].

По нашему мнению, данные предложения необоснованны. Хотя в теории гражданского права договоры на оказание услуг и относят к имущественным договорам[191]191
  Степанов Д. Услуги как объект гражданских прав // Российская юстиция. 2000. № 2. С. 19.


[Закрыть], а «услуги имущественного характера» предусматриваются уголовным законом в качестве предмета некоторых преступлений (например, ч. 3 и 4 ст. 184; ч. 1 и 3 ст. 204; 304 УК РФ), тем не менее, не представляем, как можно легализовать услуги путем совершения с ними финансовых операций и других сделок? То же самое касается и других объектов гражданских прав: работ, информации и интеллектуальной собственности. Поэтому включение их в предмет легализации (отмывания), на наш взгляд, является нецелесообразным из-за опасности загромождения закона излишней, избыточной информацией и отсутствия перспективы реализации данных положений на практике.

Есть и другие мнения относительно предмета легализации (отмывания). П. Н. и Н. П. Панченко разделяют предмет легализации на «деньги», «ценные бумаги» и «имущество», а для избежания многословности предлагают обобщающий термин «незаконные приобретения». Соответственно, и состав преступления они предлагают называть «легализация (отмывание) незаконных приобретений»[192]192
  Панченко П.Н., Панченко Н.П. Подкуп как форма легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем, и вопросы квалификации // Экономическая безопасность России: политические ориентиры, законодательные приоритеты, практика обеспечения. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2001. № 1. С. 68–69.


[Закрыть]. Полагаем, что термин «незаконные приобретения» (с учетом изменений, внесенных в нормы УК РФ о легализации с 1 февраля 2002 г., – «преступные» приобретения) не может быть использован из-за возможности двусмысленного толкования. Ведь «приобретение» (существительное среднего рода от глагола «приобрести») может означать как «действие по приобретению», так и «то, что приобретено (получено) посредством действия»[193]193
  См., напр.: Толковый словарь русского языка. Т. 3 / Под ред. Д.Н. Ушакова. С. 831; Ожегов С.И. Словарь русского языка/ Под ред. Н.Ю. Шведовой. С. 594.


[Закрыть]. Иными словами, «приобретение» – это может быть и «кража», и «то, что приобретено путем кражи» (т. е. и процесс, и результат деяния).

Неприемлемым представляется и термин «доход», используемый для определения предмета легализации, например, Ю. В. Коротковым[194]194
  Коротков Ю.В.: 1) Уголовно-правовые и криминологические аспекты борьбы с легализацией (отмыванием) незаконных доходов./Дисс… канд. юрид. наук. М., 1998. С. 32; 2) Автореф. указ. дис. С. 16.


[Закрыть] и В. Н. Кужиковым[195]195
  Кужиков В.Н. Уголовная ответственность за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем. С. 15.


[Закрыть]. Хотя данный термин и содержится в названии Закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», однако он используется в других нормах УК (например, п. «б» ч. 2 ст. 171, п. «б» ч. 2 ст. 172 УК РФ) и уже получил свое официальное толкование. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ разъяснила, что «доход, предусмотренный ст. 171 УК РФ, следует определять как разницу между полученной от предпринимательской деятельности прибылью и расходами, понесенными в результате этой деятельности»[196]196
  Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 17.12.1998 г. по делу Л. // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 7. С. 10.


[Закрыть]. Исходя из этого, «доход», как предмет легализации, пришлось бы определять как разницу между прибылью, полученной в результате совершения преступления, и расходами, при этом понесенными. Это дало бы субъектам право требовать вычета из суммы прибыли, полученной ими в результате совершения преступления, всех расходов, которые они так или иначе при этом понесли. Например, преступники могут использовать для совершения преступления автомобили и компьютеры с дорогостоящим программным обеспечением (иногда в несколько раз превышающим стоимость самого компьютера), учреждать «подставные» фирмы и банки, закупать оружие и боеприпасы, а кто-то вообще потребует включить в перечень «затрат» свои расходы на получение высшего образования (финансового, экономического или юридического), обосновав это тем, что без профильного образования совершить задуманную аферу ему бы не удалось. Поэтому использование термина «доход» для обозначения предмета легализации (отмывания) представляется необоснованным, иначе при подсчете может оказаться, что не легализаторы должны государству, а оно – им.

В юридической литературе было высказано также мнение о «беспредметном» характере легализации. Его авторы полагают, что денежные средства или иное имущество, приобретенные незаконным путем, правильнее было бы считать не предметом, а средством совершения преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ, поскольку они являются не тем, по поводу чего складываются общественные отношения, а тем, с помощью чего они разрушаются[197]197
  Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях. С. 39.


[Закрыть]. На наш взгляд, данная позиция ошибочна. При легализации (отмывании) общественные отношения разрушаются не самими денежными средствами или иным имуществом, а совершением с ними определенных действий, указанных в законе – «финансовых операций» и других «сделок». Без совершения субъектом какого-либо из этих действий посягательства на объект уголовно-правовой охраны не происходит.

Понятие «приобретение» денежных средств или иного имущества имеет два значения: либо виновный приобрел предметы легализации лично путем совершения преступления (в статье 174¹ УК РФ), либо ему было заведомо известно о том, что данные предметы были приобретены преступным путем другими лицами (в статье 174 УК РФ). В первом случае, если виновный лично совершил первоначальное преступление, в результате которого приобрел денежные средства или иное имущество (ст. 174¹), то он не может не знать о преступном способе его приобретения.

Конкретное деяние, посредством которого были приобретены предметы легализации, должно относиться к числу уголовно наказуемых на момент его совершения по времени (ст. 9 УК РФ) и пространству (ст. 12 УК РФ). Если на момент приобретения денежных средств или имущества способ их приобретения не являлся преступным, а стал таковым лишь впоследствии, то последующие финансовые операции и другие сделки с ними не могут образовать состава легализации (отмывания). Если денежные средства или имущество были приобретены в результате совершения преступления, которое затем было декриминализовано, то финансовые операции и сделки с ними также не образуют состава легализации (отмывания). Приоритетным здесь является положение об обратной силе уголовного закона (ст. 10 УК РФ).

Если же виновный не совершал первоначального преступления, то для наличия в его действиях состава преступления он должен заведомо знать о его совершении другими лицами (ст. 174 УК РФ).

«Заведомость» означает, что лицо, осуществляющее финансовые операции или другие сделки с денежными средствами либо иным имуществом, было осведомлено о том, что способ их приобретения был именно преступным, нарушающим конкретный уголовно-правовой запрет. Подробнее понятие «заведомости» будет рассмотрено при анализе субъективных признаков легализации.

Для отнесения способа приобретения предметов легализации к «преступному» необходимо установить, что: а) виновный приобрел денежные средства или иное имущество путем совершения конкретного деяния, запрещенного уголовным законом; б) это деяние не относится к преступлениям, предусмотренным статьями 193, 194, 198, 199, 199¹ или 199² УК РФ; в) уголовный закон, предусматривающий ответственность за данное деяние, на момент его совершения был надлежащим образом опубликован и вступил в силу; г) уголовный закон имел действие на той территории, на которой деяние было совершено. Тогда можно считать, что денежные средства или иное имущество были приобретены «преступным путем».

Изменение с 1 февраля 2002 г. указания в уголовном законе на «преступный» (вместо «незаконного») путь приобретения денежных средств или имущества представляется обоснованным. Сделано это было для того, чтобы установить уголовно-правовой запрет на легализацию имущества, полученного именно преступным путем, а не в результате административного правонарушения, должностного (служебного) проступка или гражданско-правового деликта.

В юридической литературе было высказано мнение о том, что, в соответствии с ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, преступный путь приобретения денежных средств или иного имущества может установить только вступивший в законную силу приговор суда по первоначальному преступлению[198]198
  Кужиков В.Н. Указ. соч. С. 15–16; Лукашов А.И. Преступления против порядка осуществления экономической деятельности: уголовно-правовая характеристика и вопросы квалификации. С. 191; Морозов Г.Б. Экономические преступления в России: сфера осуществления и реалии применения норм уголовного закона// Российский юридический журнал. 2002. № 1. С. 80; Рекомендации ГСУ ФСНП РФ по практике выявления, квалификации, документирования и расследования преступлений, предусмотренных ст. 174, 174¹ УК РФ// Голованов Н.М., Перекислов В.Е., Фадеев В.А. Теневая экономика и легализация преступных доходов. СПб., 2003. С. 248; Третьяков И.Л. Уголовно-правовые и криминологические меры борьбы с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем: Дис… канд. юрид. наук. М., 2002. С. 197.


[Закрыть]. Депутат Государственной Думы ФС РФ

В. Илюхин, комментируя законопроект «О противодействии легализации (отмыванию)…», также выразил опасение, что «по такому закону борьба с “отмыванием” невозможна. Ведь бороться разрешено только с преступными доходами. То есть прежде надо выявить преступление и преступника, доказать, что преступление действительно совершено, и только потом можно подступиться к неправедным доходам»[199]199
  Хамраев В. Отсрочка для «прачечных» // Политика и общество. 2001. 28 июня. № 112. С. 7.


[Закрыть]. О сомнениях депутатов относительно правомерности употребления термина «преступный» до соответствующего акта судебных инстанций писал также Д. Гвоздев[200]200
  Гвоздев Д. Действие рождает противодействие // Бизнес-адвокат. 2001. № 1. С. 3.


[Закрыть].

На наш взгляд, подобные опасения необоснованны. Сторонники этой точки зрения не учитывают, что вступивший в законную силу приговор суда, о котором говорится в ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, необходим для признания лица виновным в совершении какого-либо преступления, но не для признания какого-либо события преступлением. «Преступность» же любого события (в том числе и приобретения предметов легализации) определяется не существованием лица, уже признанного судом виновным в совершении преступления, а фактом самого преступления, точнее – «наличием достаточных данных, указывающих на признаки преступления» (ч. 2 ст. 140 УПК РФ). Вступившего в законную силу приговора суда по данному преступлению может не оказаться в принципе (например, по причине неустановления лица, совершившего преступление, либо по причине его смерти – до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора, либо в связи с применением к нему акта амнистии и т. п.), но отсутствие обвинительного приговора не делает само это деяние непреступным. Достаточность же данных, указывающих на признаки преступления, определяют органы, уполномоченные государством: прокурор, следователь или дознаватель (ч. 1 ст. 21 УПК РФ). Поэтому приобретение легализуемых денежных средств или имущества является преступным не с момента вступления в законную силу приговора суда в отношении лица, совершившего первоначальное преступление, а с того момента, когда прокурор, следователь или дознаватель усмотрят в этом приобретении достаточное количество данных, указывающих на признаки преступления.

В противном случае сторонники критикуемой точки зрения рискуют загнать себя в угол. Если, применительно к легализации, доходы признавать «преступными» только на основании вступившего в законную силу приговора суда, то данное правило придется распространить на все ситуации, требующие признания чего-либо «преступным».

Например, нельзя будет возбудить уголовное дело о преступлении, пока оно не будет признано таковым вступившим в законную силу приговором суда. Представим ситуацию: совершена квартирная кража, а прибывшая на место происшествия опергруппа объясняет хозяину, что возбудить уголовное дело (а следовательно, и начать розыск его имущества) нет никакой правовой возможности, так как преступный характер исчезновения вещей из его квартиры вступившим в законную силу приговором суда еще не установлен.

Нельзя будет задерживать и причинять вред лицу, совершившему преступление (ст. 38 УК РФ): как можно быть уверенным, что лицо совершило именно преступление (а не административное правонарушение или аморальный поступок), если в отношении него нет не только вступившего в законную силу приговора суда, но даже нет еще постановления о возбуждении уголовного дела? Уместно напомнить здесь, что террористы, захватившие 23 октября 2002 г. театральный центр на Дубровке в г. Москве, были застрелены во время штурма, т. е. до того, как были признаны судом террористами (т. е. преступниками).

Нельзя будет не только обезвредить, но даже похоронить террориста. После упомянутых событий на Дубровке, Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» был дополнен статьей 161, согласно которой «погребение террористов, умерших в результате пресечения террористической акции, осуществляется в порядке, устанавливаемом Правительством РФ. При этом их тела для захоронения родственникам не выдаются и о месте их захоронения не сообщается».[201]201
  Федеральный закон «О внесении дополнения в Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» от 21 ноября 2002 г. № 144-ФЗ // Российская газета. 2002. 21 ноября. С. 5.


[Закрыть] Зададимся вопросом: как можно хоронить человека по правилам захоронения террориста (в частности, не выдавать его тело родственникам и т. п.), если он не был признан террористом вступившим в законную силу приговором суда?

Нельзя будет квалифицировать по и. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ действия лица, совершившего убийство «с целью скрыть другое преступление», – сначала нужно будет, чтобы это «другое» преступление было признано таковым вступившим в законную силу приговором суда.

Перечень примеров можно было бы продолжить, однако, полагаем, в этом нет необходимости.

По нашему мнению, для признания в ст. 174, 174¹ УК РФ приобретения денежных средств или иного имущества преступным, необходимо и достаточно установления одного лишь события первоначального преступления, а не вступления в законную силу приговора суда по этому событию. На практике, «преступный» характер приобретения предметов легализации действительно иногда может быть установлен вступившим в законную силу приговором суда. Однако было бы неправильным требовать его во всех без исключения случаях.

Аналогичный подход наблюдаем и в зарубежном уголовном праве. Наиболее, пожалуй, цитируемые у нас зарубежные специалисты по проблемам отмывания «грязных» денег, немецкие исследователи Х.-Х. Кернер и Э. Дах, рассматривая вопрос о «доказанности первичного преступления» также указывают, что, хотя «вступивший в силу приговор, конечно же, существенно упрощает доказательство исходного уголовно наказуемого деяния, все же суд, которому надлежит вынести приговор относительно отмывания денег, может и без вступившего в силу приговора самостоятельно проверить и установить признаки состава преступления по этому исходному деянию»[202]202
  Кернер Х.-Х., Дах Э. Отмывание денег. М., 1996. С. 43–44.


[Закрыть].

Кроме того, следует учитывать, что ст. 174 и 174¹ УК РФ – не единственные, в которых употребляется термин «преступный». В ближайшей к ним ст. 175 УК РФ также говорится об имуществе, добытом преступным путем, однако никто из исследователей не полагает необходимым наличие вступившего в законную силу приговора суда. Для квалификации по ст. 175 УК РФ достаточно заведомой осведомленности лица о том, что имущество было добыто преступным путем.

В первоначальной редакции ст. 174 УК РФ, действовавшей до 1 февраля 2002 г., было указание на «незаконный» путь приобретения денежных средств или иного имущества, никто, однако, не связывал установление «незаконности» приобретения с наличием вступившего в законную силу решения суда либо постановления административного органа. Это было бы таким же абсурдом, как, например, требовать от гражданина, обжалующего незаконные действия должностного лица, прилагать к своей жалобе вступившее в законную силу решение суда, устанавливающее, что обжалуемые им действия действительно являются незаконными.

В заключение отметим, что изменения, внесенные 30 октября 2002 г. в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»[203]203
  Путин подписал поправки в закон о противодействии отмыванию денег. – http://newsru.com/finance/31oct2002/kfm


[Закрыть], дают основания для пересмотра криминологического понятия «грязных» денег. С указанной даты «грязными» признаются не только деньги, полученные в результате совершения преступления (кроме предусмотренных ст. 193, 194, 198, 199 УК РФ), но и любые другие деньги, если только они идут на финансирование терроризма. По смыслу закона, это могут быть и «чистые» деньги, например прибыль от предпринимательской деятельности, заработная плата и другие законные доходы – главное, что они используются для финансирования терроризма. Проблема практического разграничения «грязных» и «чистых» денег, идущих на эти цели, подробно исследована Л. Я. Драпкиным и Я. М. Злоченко[204]204
  Драпкин Л.Я., Злоченко Я.М. Криминалистические аспекты противодействия финансированию международного терроризма // Экономическая преступность / Под ред. В.В. Лунеева, В.И. Борисова. М., 2002. С. 214 и др.


[Закрыть].

Таким образом, «грязными» (в широком смысле) признаются не только деньги, полученные из «грязных» источников (в результате совершения преступления), но и легальные, «чистые» деньги, которые тратятся затем на «грязные» цели (финансирование терроризма). Это продиктовано желанием законодателя перекрыть финансовую подпитку терроризма любыми деньгами или имуществом, независимо от источника их приобретения. Тем более, что трудно сказать, какие деньги являются более «грязными»: те, которые получены преступным путем, или те, которые заработаны честно, но направляются на сомнительные цели (не обязательно на финансирование терроризма, а, например, вкладываются их владельцем в наркобизнес, торговлю оружием или иные формы криминального бизнеса).

Следует учитывать, однако, что указанные новеллы Закона о противодействии легализации не касаются уголовно-правовой характеристики предмета преступлений, предусмотренных ст. 174, 174¹ УК РФ, так как никаких изменений в данные нормы на этот счет внесено не было. Состав финансирования терроризма выделен законодателем в отдельную норму (ст. 2051 УК РФ), анализ которой не входит в нашу задачу.

Поэтому здесь речь идет лишь об изменении функциональных обязанностей Комитета по финансовому мониторингу[205]205
  Положение о Комитете РФ по финансовому мониторингу, утв. Постановлением Правительства РФ от 02 апреля 2002 г. № 211 // Российская газета, 10 апреля 2002 г. С. 11. См. также: Ситникова Е., Скворцов Я. «Разведка» ждет шифровок // Компания. 2002. 4 февраля. № 4 (200). С. 34–35; Мощенко М. Кто считает наши деньги? // Million-плюс. (Еженедельная газета г. Тольятти.) 2002. № 80 (476) (август). С. 4; Писклюков В. Финансовая разведка в России – новая фаза борьбы с легализацией криминального бизнеса // Юрист и бухгалтер. 2002. № 1 (8). С. 19–21; Проханов Ю. И разведке доложили точно// Щит и меч. 2002. 4 июля. № 26. С. 6.


[Закрыть] (КФМ) – ему поручено теперь отслеживать не только деньги, приобретенные преступным путем, но и любые деньги, идущие на финансирование терроризма, – но никак не об изменении уголовно-правового понятия предмета легализации (отмывания).

«Преступный» путь приобретения денежных средств или иного имущества в ст. 174, 174¹ УК означает, что они могут быть приобретены в результате совершения любых преступлений, за исключением предусмотренных ст. 193, 194, 198 или 199 УК (далее – «перечень»). Свое решение законодатель отчасти объяснил тем, что ответственность за них уже установлена указанными статьями, однако в юридической литературе было справедливо отмечено, что «за все другие преступления, приносящие незаконные доходы, ответственность тоже установлена в статьях, предусматривающих данные преступления»[206]206
  Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). СПб., 2002. С. 224–225.


[Закрыть]. Вышеназванным Законом «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» перечень был дополнен двумя новыми статьями: 199¹ (Неисполнение обязанностей налогового агента) и 199² (Сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов). Ниже, для краткости и удобства изложения, преступления, предусмотренные ст. 193, 194, 198, 199, 199¹ и 199² УК мы будем иногда обозначать одним обобщающим термином «финансовые преступления», который носит чисто условный характер и не претендует на научное признание.

Исключение данных составов из перечня преступных способов приобретения денежных средств, отмываемых впоследствии, представляется необоснованным. По нашему мнению, это нарушает конституционный принцип равенства граждан перед законом независимо от их должностного и имущественного положения (ст. 4 Конституции РФ), а также отраслевые принципы справедливости[207]207
  В данном случае, принцип справедливости мы понимаем шире, чем только как «соотношение содеянного с мерой ответственности за него». Как верно отметил И.Э. Звечаровский, «справедливость должна проявлять себя уже на стадии решения вопроса о криминализации того или иного общественно опасного деяния». (Звечаровский И.Э. Современное уголовное право России: понятие, принципы, политика. СПб., 2001. С. 41).


[Закрыть] (ст. 6 УК РФ) и, опять же, равенства граждан перед законом (ст. 4 УК РФ). Ведь субъектами указанных преступлений являются собственники либо руководители организаций, предприниматели, должностные и физические лица, обязанные возвращать валюту из-за рубежа (ст. 193 УК РФ), уплачивать таможенные платежи (ст. 194 УК РФ) и установленные налоги (ст. 198, 199 УК РФ), исполнять обязанности налогового агента (ст. 199¹ УК РФ), а также скрывающие денежные средства или имущество, за счет которых должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и (или) сборам (ст. 199² УК РФ). Иными словами, это – лица, занимающие достаточно высокое положение в социальной иерархии и далеко не самые бедные, им есть что платить (законно установленные налоги и сборы) и есть с чего платить (с дохода, подлежащего налогообложению), а главное – имеется конституционная обязанность платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции РФ). Неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199¹ УК РФ) или сокрытие денежных средств либо имущества (ст. 199² УК РФ) так же нарушает эту обязанность. Поэтому избирательный гуманизм законодателя, продемонстрированный в ст. 174, 174¹ УК РФ, представляется неуместным.

Это как раз тот случай, о котором писал основоположник уголовной политики профессор М. П. Чубинский: «…еще Вольтер отметил, что законы пишутся людьми богатыми, а преступления совершаются преимущественно бедными, желая этим указать на то, что законодатель не является одинаково внимательным к интересам богатых и бедных и дает им неодинаковую защиту. И действительно, даже в наши дни мы не можем признать, что уголовные законы одинаково охраняют интересы различных классов»[208]208
  Чубинский М.П. Курс уголовной политики. 2-е изд. СПб., 1912. С. 371.


[Закрыть]. Н. Ф. Кузнецова также справедливо отмечает, что при криминализации экономических преступлений новый УК РФ отошел от соблюдения принципа равенства граждан перед законом[209]209
  Курс уголовного права. Общая часть. В 2 т. М., 1999. Т. 1. С. 71.


[Закрыть], что наглядно, на наш взгляд, проявилось и в нормах о легализации.

Кроме того, общественная опасность преступлений, предусмотренных ст. 193, 194, 198, 199, 199¹ и 199² УК РФ, ничуть не меньше других, так называемых «общеуголовных», преступлений, как это пытаются иногда представить. При совершении преступлений против собственности, например различных видов хищений, ущерб причиняется конкретному собственнику. При совершении же «финансовых» преступлений ущерб причиняется неограниченному кругу лиц. Ведь неуплата налогов и иных обязательных платежей непосредственно влияет на размер доходной части федерального, областных и местных бюджетов, а следовательно, и на начисление пенсий, финансирование бюджетной сферы, здравоохранения и в конечном счете на жизнеобеспечение всего общества. Поэтому считать их менее общественно опасными, а тем более исключать их из перечня составов преступлений, в результате совершения которых могут быть получены денежные средства, легализуемые впоследствии, на наш взгляд, было неправильно.