Текст книги "Безумный Египет"

Стеллу подтолкнули в спину, и она сделала несколько шагов и остановилась у подножья лестницы, ведущей к трону. Теперь Стелла заметила Кирилла. Он стоял с каменным лицом здесь же, рядом с другими воинами.

Стелла отвела взгляд. Между тем старик внимательно изучал её лицо. Он поднял дрожащую руку, наклонился вперёд и коснулся лица Стеллы. Стелла отстранилась.

– Ты совсем ещё дитя… – хрипло произнёс Сетх. – Сколько тебе лет?

– Восемнадцать…

Старик всплеснул руками и захрипел. Стелла испугалась, ей показалось, что у дедули припадок, но оказалось, что это Сетх так смеётся.

– Восемнадцать! Она действительно ничего не помнит… – он повернулся к кошке. – Готовься к обряду, Баст.

– Что вы хотите сделать со мной? – спросила Стелла.

– Много тысячелетий тому назад, Исида, я был молод и силён, как он, – старик указал на Кирилла. – И тогда я хотел того же, что и он хочет теперь – обладать тобой. Но ты выбрала не меня. Ты выбрала Осириса, моего презренного брата. Я был не слишком хорош для тебя, – старик тяжело дышал. Видимо, эти воспоминания и сейчас причиняли ему страдания даже спустя тысячелетия. – Но я не мог смотреть на ваше счастье, и тогда я решил взять тебя силой. Я убил Осириса и разбросал его тело по всему свету. Но и тогда я не смог овладеть тобой, ты исчезла. От злости и отчаяния я возвратил дух Осириса из царства мёртвых. Я стёр ему память, сделав его своим рабом. Он добывал энергию звёзд, чтобы поддерживать мою жизнь.

– Но почему же ты теряешь силу? – не поняла Стелла.

– Потому что, как сказал твой дружок Анубис, я занимаю чужое место. Место Осириса. Но сегодня я всё изменю, – старик поднялся, пошатываясь на своих слабых ногах. – Сегодня я сольюсь с тобой, и ты, Исида, вернёшь мне мою вечную жизнь.

Сетх, опираясь на посох, доковылял до Стеллы.

– Тебя домогалось столько мужчин, но ни один не овладел тобой, – он усмехнулся. – Они, должно быть, мешали друг другу. Но благодаря этому, ты дошла до меня чистой и нетронутой, и твоя невинная кровь даст мне жизнь.

Стелла невольно содрогнулась от отвращения. Но она неправильно истолковала намерения Сетха. Чокнутый старик, оказывается, совсем другое имел в виду. Рядом с Сетхом возникла Баст, в руках её был золотой поднос, а на подносе кинжал. Стелла не успела опомниться, как двое рабов сжали железными тисками её руки и плечи. Теперь Стелла не могла пошевелиться.

Сетх закрыл глаза, губы его шептали что-то на древнеегипетском. От волнения Стелла не могла разобрать слов, хотя теперь, наверное, поняла бы, о чём шла речь.

Сетх набрал полную грудь воздуха, размахнулся и полоснул ножом себе по руке. Стелла невольно вздрогнула. Она смотрела на тонкое жилистое запястье старика и с удивлением заметила, что из его раны не потекла кровь – в его венах светилась голубоватым сиянием звёздная пыль. Тогда Сетх взял руку Стеллы и замахнулся кинжалом. Стелла закричала, забилась в железных руках слуг.

– Тише… Тише, – прошипел старик. – Я только забираю твою вечную, божественную душу, а тело пусть забирает он. – Сетх кивнул на Кирилла. – Душа ему никогда не была нужна.

Сетх резко полоснул кинжалом по её запястью. Стелла закричала. Кровь брызнула во все стороны, но Сетх торопливо прижал её запястье к своему. Стелла увидела, как кровь из её вены перетекает в вены Сетха.

– Остановись! – это был голос Амена. – Отпусти её Сетх, если хочешь жить.

– Осирис, – прошипел Сетх.

Амен стоял у золотых ворот, и черного плаща уже не было на нём. Он был безоружен, но тело и лицо его светилось фосфорическим сиянием звёздной пыли, а глаза горели гневно.

– Да, я Осирис, – произнёс Амен. – Я вижу тебя, и я всё вспомнил. А ты брат мой, Сетх. В кого ты превратился, в жалкого вампира, который пьёт кровь несчастной смертной. На сколько тебе её хватит? До нового перерождения?

Сетх ничего не ответил. Амен подлетел, как вихрь, и его удар был, как молния. Сетх отлетел в сторону, словно тряпичная кукла. Рабы сами отпустили Стеллу и бросились в разные стороны. Амен подхватил её.

– Прости меня, – прошептал он. – Прости…

Но на него уже шло бесчисленное войско Сетха. Амен оглянулся и увидел их. Он опустил Стеллу у каменной стены, а сам слегка склонив голову, ринулся в бой.

Стелла в ужасе забилась в угол. Она зажимала рукой кровоточащее запястье и медленно теряла сознание. Стелла видела только обрывки великого боя, когда огромные полчища чудовищ и монстров, которые может породить только воспалённое безумием сознание, лавиной шли на Амена, а он отбивал их нечеловеческими ударами. Они возникали из воздуха, появлялись из стен, они нападали десятками одновременно. Амен весь светился от звёздной пыли, которой был пропитан. И бледное лицо его от напряжения стало каменным.

Среди нападающих Стелла видела и Кирилла. Он сжимал в руках меч и с остервенением рвался в бой… Скрежет, крики раненых. Монстры разлетались от ударов Амена во все стороны, но на их место становились новые. Амен дрался, как зверь. Стелле казалось, что зубы, когти и мечи не оставляли на нём следа. Он был безоружным, но сила, таящаяся в нём несколько тысячелетий, теперь вырвалась наружу. От его ударов трескались стены, он разрывал на части тех тварей, которые были настолько неосторожны и подходили близко. Наступил момент, когда вся Сетхова нечисть в замешательстве остановилась перед разъярённым Аменом.

– Вперёд! Вперёд, трусы! – это кричал Сетх, и голос его уже не дрожал, как прежде.

Стелла увидела его. Он прятался за спинами воинов возле своего трона. Крокодилоголовые безобразные твари, гигантские скорпионы с человеческими бледными лицами, огромные змеи и уйма прочих чудовищ с новой силой стали атаковать Амена.

– Стелла, уходи! Уходи! – закричал он. Амен чувствовал, что теряет силы.

Стелла попыталась подняться.

– Держите её! – заорал Сетх.

И в ту же минуту Стеллу схватили крепкие руки. Их хватка была железной, но Стелла всё ещё пыталась вырваться. Рядом оказался Сетх. Руки его тряслись, глаза были цвета рубина, как у вампира.

– Руку, руку, – сипел он.

Стелла, как могла, сопротивлялась, но Сетху удалось снова прижать её кровоточащее запястье к своей руке. Амен увидел это.

– Не смей, ты, ехидна! – он взлетел, разметав во все стороны нападающих.

Амен схватил Сетха за горло и высоко поднял над землёй. Сетх пытался разжать руки Амена, но ему не хватило сил.

– Посох… Посох… – хрипел он.

Стелла не сразу поняла, о чем он говорил, но Баст поняла его. Она вынырнула из-за трона, где скрывалась во время боя, и схватила посох Сетха, стоящий рядом. Сетх уже не дышал, его лицо стало синим. Стелла отвернулась и поэтому не заметила, как Баст метнула посох. Амен вскрикнул. Стелла повернулась и увидела, что золотой посох Сетха пробил его грудь насквозь. Рука Амена разжалась, и Сетх упал на пол рядом со Стеллой. Сознание её помутилось. Последнее, что увидела Стелла, как Амен упал, и на него навалилось это полчище мерзких тварей. Стелла закричала. Она хотела к нему дойти… доползти, но её сознание отключилось…

Стелла открыла глаза. В зале было тихо. Она лежала на ступенях возле трона, и кровь из её руки по-прежнему перетекала в вены Сетха. Точнее, уже не текла, а капала тяжёлыми каплями. Сетх полулежал на троне и стонал. Но Стелла заметила, что лицо его посвежело, и он уже не выглядел таким дряхлым старцем, как раньше.

– Ты, очнулась, Исида, – прохрипел он. – Тогда взгляни на своего спасителя. Я приберёг финал этого действа для тебя.

Стелла с трудом повернула голову, крепкие руки рабов не давали ей двинуться. Она увидела Амена – его руки были прикованы цепями к стене, а грудь пронзил посох Сетха. Голова Амена была опущена, и медные волосы скрывали его лицо. Стелла закричала. Она забилась в руках рабов и внезапно вырвалась. Она бросилась к трону и вцепилась ногтями в помолодевшее лицо Сетха. Но он оттолкнул Стеллу, и она кубарем слетела со ступеней трона. Сетх спустился и перешагнул через неё. Теперь он выглядел, как крепкий сорокалетний мужчина. Сетх приблизился к Амену.

– Он жив, – Сетх обращался к Стелле. – Но лишь до тех пор, пока посох торчит в его груди. Как только я выну посох, Осириса не станет. Теперь уже насовсем.

– Не надо, – прохрипела Стелла. Она пыталась подняться, но сил хватило только встать на колени. – Не надо его убивать. Убейте меня… Меня…

– Тебя мне убивать ни к чему, – пожал плечами Сетх. – Я взял, что хотел, твою вечность, а твоя смертная жизнь мне не нужна. Я обещал отдать тебя ему, – он кивнул на Кирилла. – И я сдержу обещание.

В этот миг Амен поднял лицо. Стелла увидела его глаза, полные бесконечного страдания. Он смотрел на Стеллу, словно хотел запомнить каждую чёрточку её лица, фигуры. Амен прощался.

– Не надо… – прошептала Стелла.

– Успокойся, – произнёс Сетх. – Нельзя убить того, кто и так мёртв. Его уже давно нет. И кроме тебя, его никто из смертных не видит. Он дух, которого я сделал почти настоящим, чтобы он не смог переродиться и прийти ко мне в новом воплощении. Ты, смертный, – он обратился к Кириллу. – Ты же хотел отомстить? Прошу…

Он жестом пригласил Кирилла, и тот, миновав золотые ступени лестницы, пошёл к Амену.

– Кирилл, не надо! – закричала Стелла. – Он ведь ничего тебе не сделал… Не надо.

Кирилл повернул к Стелле лицо. Глаза его были абсолютно черными. Он молча подошёл к Амену и рывком выдернул посох из его груди. Амен вздрогнул, но не издал ни звука.

– Стелла, – прошептали его губы, и… Его не стало. Он исчез, растаял, как дымка.

Стелла уже не могла кричать. Она видела приближающегося Кирилла. Он поднял её с пола и взял на руки. Стелла словно оглохла. Весь мир стал ватным, каким-то мягким и тягучим одновременно. Тело её не слушалось. Ей казалось, что закончился воздух. Наверное, это и есть смерть…

Но что-то изменилось. Стелла не сразу поняла что, когда воспоминания нахлынули на неё, как лавина. В одно мгновенье: и тысячелетие счастливой жизни с Аменом, о которой говорила Баст, и его нежные руки, и волосы, в которые она так любили зарываться лицом, и их уютный дом, и полумрак спальни. Стелла вспомнила все ощущения, чувства и боль утраты тогда, когда его убили, а тело разметали по свету, и не было даже могилы, возле которой можно было поплакать. И сейчас, когда воспоминание о нём, его дух разорвали в клочья…

Стелла оттолкнула Кирилла. Она уже была иной. Сознание Исиды пробудило в ней силу. Кирилл попятился от неё в страхе.

– Будь ты проклят, убийца, – отчеканила Стелла.

Она ощутила жар в ладонях – это была сила. Стелла, точнее Исида, одним движением разнесла вдребезги трон и сокрушила стены, и вся нечисть, уцелевшая после схватки с Аменом, теперь, полегла под обломками. Было достаточно взмаха руки, и камни взлетали в воздух, как песчинки от порыва ветра. Стелла не видела тех, чьей могилой стали руины этого замка. Слёзы застилали ей глаза, но она упрямо двигалась вперёд, пытаясь отыскать Сетха. И он появился. Он сам вышел ей на встречу. Теперь Сетх принял обличье шакала, своё истинное обличье. Он перепрыгнул через завалы и остановился перед Стеллой. Сетх был огромен. Он скалил зубы и наступал. Стелла попятилась.

– Не всё так просто, Исида… – шакал зарычал.

Стелла взмахнула рукой, и гигантская глыба ударилась о его голову и разлетелась на куски. Шакал даже не пошатнулся.

– Это не твоя битва, Исида… – Сетх торжествовал.

Внезапно за спиной у Стеллы распахнулись ворота, и в зал влетел сокол. Это был большой сокол, значительно больше любой другой птицы. Голову его венчала золотая корона.

– Это моя битва, Сетх! – крикнул он и набросился на шакала.

Завязалась битва. Стелла отступила в растерянности. Шакал рвал зубами крылья птицы, но сокол не сдавался. Он впивался когтями в спину шакала и бил его огромным клювом в голову. Они качались, кровавым клубком сцепившись между собой. Стелла уже не могла разобрать, где шерсть, а где перья. Шакал был явно слабее, и наступил момент, когда после очередной схватки он уже не смог подняться.

Сокол взлетел высоко, пока его крылья коснулись потолка. Тогда он камнем бросился вниз и нанёс последний удар шакалу в голову…

Шакал лежал неподвижно, а сокол опустился в стороне и сел на развалины. Он был весь изранен.

Стелла видела, как шакал медленно превращается в Сетха. И Сетх был мёртв.

– Конец, – произнёс кто-то позади.

Стелла обернулась – рядом стоял Анубис.

– Марк, – прошептала Стелла и уткнулась лицом в его пушистую шею. – Всё… Его больше нет.

– Тише, Исида, не плачь – он улыбнулся. – Ты должна поздравить победителя.

Стелла в недоумении посмотрела на Анубиса.

– Кто эта птица?

– Твой сын Гор. Ведь по легенде, он убил убийцу своего отца.

Стелла медленно приблизилась к соколу, и он повернул к ней голову.

– Ты мой сын? – растеряно спросила она.

Сокол расправил окровавленное крыло.

– Я был им раньше, – ответил он. – Я это вспомнил. Но ты тогда была другой и отец…

Сокол слетел с камня, на котором сидел, и опустился на землю рядом со Стеллой. Вдруг он стал меняться. Его оперение исчезало, сменяясь человеческим телом, которое покрывали раны и синяки. Он повернул голову, и Стелла онемела от неожиданности. На неё смотрел Андрей. Её маленький братишка. Его лицо и руки были изранены, он тяжело дышал.

– Как же так… Андрюшка? – прошептала Стелла.

– Всё путём, сестрёнка, – Андрей зажал рукой рану на плече. – Анубис объяснил, что в каждом следующем перевоплощении мы окружены одними и теми же людьми. Вот так, сестрёнка. Так что в следующей жизни я, возможно, стану твоим мужем. – Андрей улыбнулся. – Шучу. Да ты не бойся, мне даже понравилось, круче всякой игры. Постой… – Андрей внимательно смотрел сестре в лицо. – Его, что всё-таки убили? Этого рыжего, как его… Я опоздал, да?..

Стелла обняла брата.

– Ты не виноват…

Она повернулась к Анубису.

– Постой, Анубис, ты же главный в потустороннем мире. – Стелла с надеждой смотрела на него. – Может ты…

Анубис покачал головой.

– Я бессилен. Я могу вернуть его душу, но тело его истлело тысячи лет назад… Придётся ждать следующего перерождения.

Стелла зажала рот руками, чтобы не закричать.

– Тогда забери и мою душу… – прохрипела она. – Я не хочу жить без него… Пожалуйста.

Анубис покачал головой.

– Нет, Стелла, так нельзя, ты должна…

Его перебил Андрей:

– Стелла, Анубис, смотрите… Кирилл.

Он лежал на спине, и огромный кусок стены проломил ему грудь. Он уже не дышал. Стелла в оцепенении смотрела на Кирилла. Вдруг она словно очнулась.

– Марк, – Стелла схватила Анубиса за руку. – Верни… Верни хотя бы его, его душу. Ты же сможешь исцелить тело…

– Он убил Амена, – напомнил Анубис.

– Он не ведал, что творил, – слёзы текли по лицу Стеллы, – я виновата, что он ввязался в это… Это моя вина. Исцели его, ты же можешь, я знаю…

– Нет, он не египтянин, Стелла, – Анубис развёл руками, – не я ведаю его душой. Он уже мёртв.

Стелла медленно опустилась на колени и закрыла лицо руками. Последние силы покидали её. Теперь ей было тяжело даже дышать.

– Смерть… – прошептала она. – Смерть повсюду… Бессмысленные жертвы…

Рука Анубиса легла на её голову.

– Я мог бы тебе что-то предложить, Стелла, но вряд ли ты согласишься. – Анубис пожал плечами. – Я могу вернуть душу Амена-Осириса в смертное тело его убийцы…

Стелла подняла на него глаза.

– Ты можешь это сделать?

– Да, но я не знаю, что из этого выйдет. Я не знаю, кем он станет. Я никогда такого не делал, но ради тебя… Исида.

Стелла не знала, может ли она сейчас мыслить здраво и смеет ли она вообще принимать такие решения. Наверное, нужно было оставить всё, как есть, мёртвых оставить мёртвым и самой умереть в этом каменном мешке.

Но Стелла так не могла. Она любила Амена, и желание вернуть его, как угодно, даже в виде цветка на подоконнике, было огромным. Куда больше здравого смысла. И потом, Кирилл. Пусть он поступил подло, но ведь ему только восемнадцать. Он молод, горяч и глуп…

Стелла стиснула голову руками…

– Решай скорее, Исида, – торопил Анубис, – у нас нет времени. Душа Осириса на границе с вечностью. Я не смогу её вернуть…

Стелла кусала губы, её трясло, как в припадке:

– То есть, ты не знаешь, кто из троих – Осирис, Амен, или Кирилл возродятся в этом теле?

– Я не знаю, какой результат даст такое смешение, Стелла, – он закрыл глаза, прислушиваясь к чему-то. – Скорее… Решайся!

– Я не могу его опять потерять, Анубис, слышишь… – Стелла вцепилась руками в одежду Анубиса. – Хорошо… Хорошо… Я согласна. Пусть хоть кто-то из них будет жить…

Анубис вскинул руку к небу и выкрикнул какое-то слово. В его руке возникла голубая сфера, похожая на каплю воды. Это была душа. Такая маленькая… Стелла только сейчас осознала, что это и есть Амен, весь он – её любимый. Ни рыжие волосы, ни угольные глаза, ни нежные поцелуи, а эта крошечная капля вечности. Всё остальное стало не важно. Вот она – крупица его жизни, он сам…

Стелла в оцепенении смотрела, как Анубис одной рукой отбросил гигантскую глыбу с тела Кирилла и приложил руку к его груди, как быстро срастались под его ладонью растрощенные кости. Потом Анубис опустил другую руку с голубоватой каплей и вложил её в грудь Кирилла. Кирилл вздрогнул и задышал.

Стелла бросилась к нему, она схватила его за руку и вдруг поняла, что не знает, как позвать его. Его лицо – было лицом одного, а душа – душой другого. Стелла застонала. Она отпрянула от него в ужасе.

– Стелла, не надо… – крикнул Анубис.

Но она уже не слышала его. Стелла упала на каменные плиты рядом с мертвым телом Сетха.

Прошло восемь месяцев с того дня, как Стелла пришла в себя в палате интенсивной терапии в Каире. Её организм был истощён до крайности, а нервная система просто повергла в ужас всех врачей. Через неделю усиленного лечения, старания докторов дали результат. Стелла начала самостоятельно есть, а не через трубочку, и заговорила.

Мама Стеллы, не смотря на непереносимость перелётов, прибыла в Египет, когда узнала, что за несчастье стряслось с дочкой.

Версию о том, что произошло, придумал и изложил Андрей. Ему сложно отказать в изобретательности, так как родители, не морщась, проглотили байку о ссоре Кирилла и Стеллы, о необдуманной поездке на такси и несчастном случае. И о негодяе таксисте, который оставил их посреди дороги, а сам смылся. Версия была хиленькая, но Андрей ссылался на частичную потерю памяти, ведь он тоже пострадал. Именно для правдоподобности Анубис не стал залечивать боевые раны Андрея (Андрей был этому рад. Он гордился своими ранениями). Анубис перенёс всех троих на шоссе, недалеко от города, и сам вызвал врачей по мобильному Андрея.

Неделю спустя Стелла смогла ходить и, наконец, добралась до палаты Кирилла. Точнее, Стелла не называла его так. Она вообще никак его не называла. Но когда Стелла стояла, прислонившись к дверному косяку и смотрела на него, спящего странным бесконечным сном, она поклялась самой себе, что никогда не оставит его, кем бы он ни был. Если даже он станет монстром, убийцей или сумасшедшим. Она всё равно будет с ним рядом. Потому, что чувство вины в её душе теперь было больше всех остальных чувств и ощущений.

Кирилла перевезли в больницу родного города. Он лежал в отдельной палате и продолжал спать. Его состояние нельзя было назвать комой. Иногда он лежал с открытыми глазами. Его глаза так и остались угольно-черными, как напоминание о перенесённом кошмаре. Он мог пошевелиться и повернуть голову. Но ничего не видел и не слышал. Он словно перебывал в ином мире. Он видел что-то своё, недоступное другим. Иногда на его губах скользила улыбка. Врачи не давали никаких прогнозов, просто наблюдали за этим интересным (с их точки зрения) явлением.

Шёл девятый месяц сна. Всё это время Стелла неотступно дежурила у его кровати. Она сама была ещё совсем слабой, но наотрез отказалась отдохнуть и побыть дома. Сразу с самолёта она поехала с Кириллом в больницу и там и осталась.

Стелле было здесь хорошо и совсем не хотелось выходить во внешний суетный мир. Она читала Кириллу книги, рассказывала о погоде за окном. Или молча рисовала, сидя рядом с его кроватью.

Стелла могла часами смотреть в его лицо, ожидая движения. Она настолько привыкла к его лицу, что изредка, глядя в зеркало, вздрагивала. Ей казалось, что и там должен быть он.

Любила ли Стелла Кирилла в эти долгие девять месяцев, она не знала. Она ждала и боялась его пробуждения. Всё самое дорогое сейчас было в этом теле, поэтому и тело стало ей бесконечно дорогим. Как мать ребёнка, сердце которого пересадили другому, потому, что его самого уже нельзя было спасти, потеряв своё дитя, с трепетом относится к тому, чужому, в теле которого осталась часть её малыша. Так и Стелла. Она уже не могла разделить Амена и Кирилла – они срослись в единое целое, бесконечно дорогое для неё понятие. И Стелла, не раздумывая, отдала бы жизнь за него или за них…

Стелла запретила обрезать его отросшие до самых плеч волосы. Ей нравилось расчёсывать эти густые, тёмные пряди. Стелла умывала его лицо влажной губкой, и когда он открывал глаза, подолгу смотрела в их непроходимую темноту… Пока не начинала кружиться голова. Глаза – это зеркало души. Стелла пыталась сквозь них увидеть душу.

Кирилл очень изменился за это время. Эти изменения происходили постепенно, поэтому не очень бросались в глаза. Но если бы его сейчас увидел кто-то, знавший Кирилла год назад, то не узнал бы. Лицо его похудело и заострилось, кожа стала болезненно бледной от недостатка солнца. Он казался старше своих лет. Но Стелла не замечала этого. Для неё он стал образом, абстрактным понятием, очень дорогим существом. Она словно ничего не видела, главное, чтобы он дышал, и билось его сердце.

… Пришёл месяц май. Самый нежный и тёплый месяц весны. Стелла часами могла рассказывать, глядя в окно, о том, как распускаются листочки, как ярко светит солнце. Она часто оставляла окно открытым, чтобы свежий воздух наполнял палату.

Сегодня вечером в больничном садике пели соловьи. Стелла оставила окно открытым, чтобы он мог слышать это волшебное пение. Стелла укрыла его потеплее, чтобы свежий ветер не простудил его. А сама взяла полотенце и отправилась в душ. Прорваться в больничный душ было не так просто, поэтому приходилось ждать позднего вечера.

Перед уходом Стелла заглянула ему в лицо. Глаза Кирилла были закрыты, только зрачки двигались под веками. Стелла улыбнулась, коснулась его руки и вышла.

Когда она вернулась, то обнаружила кровать пустой. Стелла затиснула себе рот ладонью, чтобы не закричать. Всё тело у неё задеревенело.

Он сидел на подоконнике, свесив ноги вниз. Это был шестой этаж.

Стелла медленно подошла к нему. Она старалась не издать ни единого звука, чтобы он не испугался, не вздрогнул. Но когда Стелла приблизилась, то внезапно осознала, что не знает, как к нему обратиться. Поэтому Стелла осторожно, но крепко, обняла его за плечи.

– Стелла, – прошептал он.

Он откинул голову слегка назад, и Стелла уткнулась лицом в его отросшие, густые волосы.

– Как хорошо, что ты здесь… Ты знаешь, все эти дни, их, наверное, было много, во мне что-то происходило… Какая-то борьба…

– Встань с подоконника… – попросила Стелла.

– Ты думаешь, я прыгну? – он тихонько засмеялся. – Глупенькая. Я просто любовался звёздным небом. Я, оказывается, очень люблю звёздное небо…

– Амен? – едва слышно произнесла Стелла.

Он пожал плечами.

– Не знаю. Во мне живёт три сознания, Стелла. Одно – Амена, второе – Осириса, и хоть они одно и то же, но Амен за тысячи лет скитаний приобрёл своё, автономное я, и потом – этого мальчика, его память. Все эти дни в моей голове была борьба… Я ничего не мог понять… И порой мне казалось, что эти три сознания разорвут мою голову… Но теперь…

– Что… теперь?..

Он повернулся к Стелле. И Стелла увидела, что это уже не Кирилл, но и не Амен. Это был некто третий, похожий и на того, и на другого.

– Теперь мы нашли компромисс, то общее, что объединяет нас. Это – любовь к тебе, Стелла. Каждый из нас любит тебя, и эта любовь, пусть разная, заполняет большую часть сознания. Поэтому, в моей голове теперь полная гармония, – он улыбнулся.

Стелла растерялась, мысли в её голове путались.

– Послушай, но кто ты? Как мне тебя называть?

Он осторожно взял Стеллу за плечи.

– А разве это важно? Когда-то ты сказала, что тебе не важно, как я выгляжу, и не побоялась прикоснуться к монстру… Я пережил уже несколько имён, смогу пережить и ещё…

У Стеллы задрожали губы.

– Значит, это всё-таки ты… Ты помнишь…

Он склонил голову.

– Я помню всё, Стелла: и счастливую жизнь с тобой, и нашего сына, и полёты под звездами, и жар твоих прикосновений, и безумное желание, и ненависть, способную превратить человека в убийцу… Теперь всё это будет жить во мне…

– И ты сможешь с этим жить? – Стелла с тревогой заглядывала ему в лицо.

– Да, – он улыбнулся. – Я постараюсь. Всё это было и осталось в прошлом. А теперь есть только ты, Стелла. И кем бы я не стал, мои чувства к тебе не изменятся… Никогда.

Тот вышел из пещеры и остановился посреди песчаного моря. Перед ним стоял Анубис.

– Бой дан, и победа одержана, – Анубис склонился в поклоне.

Тот кивнул.

– Но в этот раз ты слишком много вмешивался, Анубис…

– Но ведь теперь всё хорошо?

– Да, – Тот опустился на песок. Голос его звучал умиротворённо. – Теперь, да.

– Это значит, что несколько тысяч лет можно отдыхать?

– Конечно, – Тот закрыл глаза. – История не скоро повторится, Анубис. Ступай.

Анубис поклонился и исчез. А Тот уселся поудобнее, прислонился спиной к вечным камням пирамиды и запрокинул свою птичью голову к небу. Он наслаждался покоем и гармонией.