Текст книги "Ты будешь только моей"

Глава 24

После снятия бинтов она впала в депрессию. Ей не хотелось жить, есть, пить и даже разговаривать. Мать старалась привести дочку в чувство, но что она могла сделать? Психологи и психотерапевты, узнавая о ее мечте стать актрисой, убеждали: это не самое страшное в жизни. Есть много хороших специальностей, и она обязательно освоит одну из них, ведь она отличница.

Как-то раз мать обратилась к ней с вопросом: могла бы она жить в коммунальной квартире?

– Почему ты спрашиваешь? – ее удивил этот вопрос.

– Я хочу продать нашу квартиру и купить комнату в коммуналке. Тогда хватит денег на лечение, – призналась мать.

– Я никогда не буду жить в коммуналке, – грубо ответила девушка и завернулась в одеяло.

Подслушанный через несколько дней разговор укрепил ее в мысли, что мать собирается продавать квартиру: по телефону она обсуждала возможную цену. Как вихрь, ворвалась она в комнату и заорала:

– Оставь свои штучки! Мне нравится мое лицо! Я хочу жить с таким лицом! Возвращаюсь к жизни в новом облике с сегодняшнего дня! – Она сбавила тон и сказала уже гораздо спокойнее: – А актрисой я быть расхотела. Врачи правы: в мире масса хороших специальностей, юрист, например. Я стану хорошим дорогим адвокатом и накоплю на пластическую операцию.

Женщина, выслушав дочь, опустилась в кресло и заплакала. Ей были решительно непонятны намерения дочери, в частности, непременное желание посещать школу, когда можно было закончить экстерном. Любой чиновник, увидя ее, пошел бы навстречу. Но она не хотела этого.

Одноклассники привыкли к ее новому облику через месяц. Правда, привыкли – слово не совсем точное. Просто при встречах с ней они перестали пугаться, однако по-прежнему отводили глаза, стараясь не смотреть на нее. Однажды классная руководительница Анна Сергеевна пригласила ее в свой кабинет, плотно закрыла дверь и спросила:

– Твоя мама говорила мне, что хотела перевести тебя на экстернат. Почему же ты отказалась?

– Мне нравится ходить в школу. – Она смело глядела на учительницу: ей было приятно, что та тоже отводит глаза.

– Если тебе интересно мое мнение, – продолжала Анна Сергеевна, – то я считаю: тебе некомфортно в коллективе. Послушай меня, экстернат...

– А теперь вы послушайте, – перебила она учительницу. – Знаете, почему я продолжаю ходить сюда? Чтобы видеть вас и быть для вас постоянным укором. Хотите, скажу вам то, о чем никто не знает? Меня изуродовали братья Данченко.

Лицо Анны Сергеевны медленно покрывалось краской:

– Почему же ты не сказала?

– Они обещали убить дорогих мне людей, если я сделаю это. – Она не сводила взгляда с классной руководительницы. – Но теперь об этом знаете вы. Вы можете сказать, что Юрий Данченко неоднократно приставал ко мне и вы рассматриваете его как возможного виновника. Тогда восторжествует справедливость, о которой вы твердите нам каждый день. Ну как, сделаете?

– Видишь ли, – Анна Сергеевна замялась. – У меня муж и двое маленьких детей, пожилая мама.

– Да, – вздохнула она, – у вас семья. А у меня никогда ее не будет. На пятьдесят процентов благодаря вам. – Она схватила портфель и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. Вопрос об экстернате отпал сам собой.

Глава 25

Ларисины коллеги обсуждали записи в дневнике.

– Неужели мы раскрыли убийство Бобровых, а заодно и наш «глухарь»? – улыбался Скворцов. – Неужели я смогу мотануть на выходные на рыбалку? Как белый человек?

– Я бы на твоем месте не торопился, – оборвал его мечты полковник Кравченко. – Давайте-ка, граждане, проведем экспертизу в домах Кошелева и Боброва.

Лица оперативников потускнели.

– Вы не верите, что Кошелев – убийца? – поинтересовался Константин.

– Не знаю, – честно признался полковник. – Что-то в дневнике Боброва настораживает меня. Кстати, вы показывали фотографию Никиты родным и друзьям Поленова, официантам в ресторане «Теремок»?

– Конечно, – подал голос Киселев.

– И что же?

– В тот вечер в «Теремке» Кошелева не было, – с унылым лицом сообщил Павел.

Сообщенные через некоторое время результаты экспертизы еще больше ухудшили настроение оперативников. В доме Бобровых не было свежих отпечатков Никиты Кошелева. Нет, они, конечно, имелись, однако в таком смазанном состоянии, словно по ним не один раз прошлись тряпкой с моющими средствами. Отсюда напрашивались два вывода. Первый: после убийства Бобровых ненормальный парень тщательно вымыл квартиру и протер вещи, даже несколько раз. Второй: это были старые отпечатки. Тогда, возможно, Кошелев не убийца. Впрочем, помня, что юноша и в невменяемом состоянии избавился от трупа сестры и от своей окровавленной одежды, этой версии оперативники не исключали. Однако версия о другом убийце тоже имела право на существование.

Глава 26

Марина Якушева не находила себе места. Было уже три часа ночи, а ее муж Александр все не возвратился. Женщина не могла не беспокоиться. Вполне возможно, ее непутевый супруг опять нарушил данное слово и нажрался как свинья. Если он явится домой в таком виде, между ними все кончено.

Эти гневные слова Марина произносила не раз. И, надо отдать должное, имела на то основание. Александр частенько возвращался домой на бровях. Денежная работа по ремонту дорогих машин, куда его пристроил Семен Старовойтов, его лучший друг, стала заканчиваться пьянками в гараже клиента или Александра. Сколько раз Марина собирала вещи и переселялась к матери, благо та жила неподалеку и сбор вещей много времени не занимал. Но окончательно бросать мужа женщина не хотела. Ссоры всегда заканчивались страстным примирением. Для Александра семья тоже очень много значила. Заметив однажды, что у него начали трястись руки, и связав это с многочисленными возлияниями, он решил завязать и приезжал к клиенту на своем автомобиле, недавно купленной недорогой иномарке. Правда, были моменты, когда машина не мешала ему отметить успешное окончание тяжелой работы. Якушев просто оставлял свою красавицу в гараже или на стоянке, брал такси и возвращался домой.

Поэтому то, что сегодня он поехал на работу на машине, Марину абсолютно не успокаивало. Удивляло и пугало другое: до такого позднего времени ни Александр, ни его друзья не засиживались. Всегда включенный мобильный на этот раз молчал, и зловещие гудки пугали женщину. Она нервно шагала по квартире, не зная, что предпринять, и позвонила наконец Семену Старовойтову. Семен был дома и, судя по голосу, видел не первый сон.

– Алло? Мариша? – прохрипел он в трубку, успокаивая бурчащую жену Аллу. – Почему звонишь так поздно? Что случилось?

– Александра до сих пор нет. – То, что Семен дома, сразило Марину, и она начала всхлипывать. – Ты был с ним?

Как она надеялась услышать, что сегодня приятели не встречались!

– Конечно, был, – ответил Семен, – у нас одно частное предприятие. Сегодня делали машину влиятельной дамочке, а потому никакой пьянки не было, и твой Александр давно должен быть дома, тем более он уехал на машине. Где же он пропадает?

– Ты видел, как он уезжал? – Марина сорвалась на крик. – Это точно?

– Конечно, точно. Он предложил меня подбросить, но я был на своей.

Резко нажав на рычаг, не пожелав Семену спокойной ночи и не извинившись за поздний звонок, женщина начала набирать номер милиции.

Дежурный милиционер, поругавшийся сегодня с женой и ужасно хотевший спать, Якушеву почти не слушал. Он пробурчал, что заявление принимается по прошествии трех дней от исчезновения. Тут, по его мнению, случай был более чем типичный. Ну, загулял мужик, а его благоверной вынь да положь. Дежурный бросил трубку, считая разговор оконченным, однако Якушева так не считала. Она еще несколько раз пробовала пробить каменное сердце милиционера, советовавшего ей принять побольше успокоительного и лечь спать, чтобы утром встретить супруга красивой и свежей, потом обзвонила морги и больницы и, ничего больше не придумав, села у окна дожидаться утра и надеяться на чудо.

Утренний разговор в милиции не принес Марине желаемых результатов.

– Поймите, – плача, говорила она, – он не гулена и не запойный алкоголик. У него была хорошая машина и приличная сумма в кошельке. Задерживаясь, он обязательно звонил мне.

Дежурный засмеялся:

– Знаете, дамочка, есть такие случаи, когда мужчине неудобно звонить, тем более жене.

Якушева чуть не ударила его по толстой красной роже.

– Проведите меня к начальнику! – приказным тоном потребовала она.

– Идите домой, мадам, наш начальник делами занимается, а не чужих мужей разыскивает, – гнал ее милиционер. – Привет, Витек! – окликнул он вошедшего старшего лейтенанта. – Чего не здороваешься?

– Труп, Володя, у нас, – коротко ответил лейтенант, и Марина похолодела.

Александра Якушева нашла в лесополосе спешащая на автобус женщина. Ее поразило, что красивую импортную машину кто-то безжалостно загнал в гущу колючего кустарника, не боясь поцарапать краску. Она хотела пройти мимо, укоризненно покачав головой, но какая-то сила погнала ее к автомобилю. Женщина не надеялась увидеть водителя, но тот не покидал своей машины. Он просто ничего не мог сделать. Удар ножом в сердце сразил его наповал.

Глава 27

В вестибюле управления Павел Киселев в непритворном ужасе восклицал:

– Что же это такое делается? До каких пор маньяк будет гулять на свободе? До каких пор он не позволит мне жить нормальной жизнью?

Коллеги вторили ему на разные лады, понимая: кричи не кричи, а на руках новый труп, и конкретно по этому убийству придется начинать все сначала, забыв об удобном подозреваемом Кошелеве.

Выезд на место преступления еще больше подкосил оперативную и следственную группы. Либо преступник решил сменить профиль, оставив как домашнюю заготовку только свой фирменный удар в спину, либо тут орудовал кто-то другой, взяв на вооружение методы известного убийцы. В предыдущих происшествиях деньги и ценности оставались на месте, у человека отнимали только жизнь. В этом случае, если верить вдове Якушева Марине, в портмоне мужа должна была лежать кругленькая сумма: покойный любил, когда с ним расплачивались сразу после сданной работы. По ее подсчетам, в тот день ему заплатили пятеро клиентов за довольно сложную и емкую работу, и тысячу долларов мужчина при себе имел. Когда еле живую после опознания Марину подвели к машине, женщина заметила следы кражи и в автомобиле: не было кожаных чехлов, которые один клиент специально привез ему из Москвы, отсутствовал чехол на руле из чистой крокодиловой кожи. Магнитофон выдрали, как говорится, с мясом. Якушева попыталась найти мобильный телефон, тоже дорогой, тоже подарок, с видеокамерой, однако и его нигде не оказалось.

– Неужто другой орудовал? – предположил Скворцов на оперативке.

Но результаты экспертизы показывали обратное. Преступник нанес в спину Якушеву свой коронный удар.

– Правда, – добавил Станислав Михайлович, – нашего потерпевшего еще можно было спасти. Он жил около пятнадцати минут после нанесения удара и умер от большой потери крови.

– А что же произошло с убийцей? – поинтересовался стажер Прохоров. – Рука дрогнула?

– Если вы присутствовали на месте преступления, молодой человек, – назидательно начал эксперт, – то изволили заметить, что на покойнике была черная куртка из довольно толстой кожи. Несмотря на жаркий день, ночь выдалась прохладная. Эта куртка могла спасти ему жизнь.

– Но почему он начал грабить? – не унимался Скворцов после ухода Станислава Михайловича. – Деньги кончились? С работы выгнали?

Алексей Степанович обвел взглядом подчиненных:

– Давайте не будем разглагольствовать. Приступайте.

Для оперативников потянулась обычная рутина: изучение круга знакомых потерпевшего, снятие у близких и друзей, не забывая и клиентов, отпечатков пальцев, хождение с фотографией подозреваемого Никиты Кошелева. Результаты оказались довольно неожиданными и привели сыщиков в недоумение. Отпечатков Кошелева в машине не оказалось, по фотографии его никто не опознал. Но такие отпечатки на портмоне, наряду с отпечатками хозяина, были довольно четкими. «Пальчики» оставил лучший друг и компаньон убитого Семен Старовойтов.

– Этого нам еще не хватало, – Константин вытер потный лоб. – Искали одного, напоролись на другого. Что, Приреченск с ума сошел, что ли? Говорил я «Криминальной хронике»: не надо показывать это по телевизору. Так нет, не послушали – и вот результат. Каждый норовит списать свое преступление на первоначального убийцу.

– Слава богу, это пока только твои доводы, – заметила Лариса. – Михалыч утверждает: удар ножом в спину идентичен предыдущим.

– Но он не утверждает, что никто не смог бы его повторить, – не унимался Скворцов. – Кстати, потерпевший умер не сразу, а предыдущие жертвы не имели никаких шансов. А еще... – он сделал многозначительную паузу, выкладывая из рукава припасенный козырь. – Наш милейший Семен Старовойтов – карточный игрок и имеет большие долги.

* * *

Поистине, герой романа Тургенева «Отцы и дети» Евгений Базаров был не прав, утверждая: «Люди что деревья в лесу». Различий в них можно найти гораздо больше, чем сходства. Взять, к примеру, увлечения. Одни не могут оторваться от футбола, другие смеются над любителями футбола и прочих спортивных соревнований, а сами обожают смотреть слезливые мексиканские сериалы, пытаясь подробно пересказать серию и злясь, когда ее содержание почему-то укладывается в два слова. Такое качество, как уважение к себе подобным, в людях непременно присутствует. Но уважают они по-разному. Одни уважают за порядочность, другие – за смелость, третьи – за умение выпить, четвертые... Впрочем, так можно рассуждать до бесконечности.

Семен Петрович Старовойтов уважал тех, кто хорошо играет в карты, и мечтал пополнить их ряды. Но быть хорошим картежником – это талант: надо запоминать расклад, вычислять карты противника, придумывать комбинации. Все это Старовойтову оказалось не по силам. К несчастью, он нашел компанию, заманившую его в свои сети: видя, что человек при деньгах и сам лезет на неприятности, как бабочка на огонь, они сначала заманили его на дачу к одному из его клиентов и проиграли там до ночи, делая мизерные ставки. По тому, как играли его новые знакомые, Семен проникся к ним глубочайшим уважением и возжелал быть похожим на них. Терять таких приятелей он не собирался. Впрочем, механик зря беспокоился. Новые приятели не собирались с ним расставаться. Семен стал проводить с ними все вечера. Якушев знал о его пристрастии, но помалкивал: его увлечение ничуть не лучше. Друзья продолжали покрывать друг друга, и один роптал на другого только при аврале в работе. Все, казалось бы, были довольны, но если Александр знал, какую сумму потратит на выпивку, то Семен никогда не был в курсе, сколько оставит за карточным столом. Друзья с каждым днем увеличивали ставки, мотивируя это тем, что они не дети, не собираются бренчать мелочью в кармане: лучше уж вовсе разойтись по домам и искать другие места, где игра идет по-крупному. При этом все смотрели на Старовойтова. Это он был противником увеличения ставок, имея веские причины: мужчина никогда не выигрывал. Семен долго молчал, мучительно соображая, что делать. Если он сейчас скажет «нет», больше этой компании ему не видать. А она стала так же необходима, как глоток свежего воздуха. Если же скажет, да при таких шансах на успех... Впрочем, чего ему бояться? Это его друзья, и они никогда не позволят хватить лишку. Проиграет – отыграется. Старовойтов успокоил себя этим маленьким монологом и ответил: он полностью согласен. Ставки были тотчас увеличены.

* * *

Семен давно уже приходил домой в самом паршивом расположении духа. Он отчаянно соображал, как поступить, однако ничего не мог придумать. Вот уже две недели, как машина и дача, на которой Алла затеяла грандиозное строительство, не принадлежали ему. Сказав роковое «да» и тем самым подтолкнув на увеличение ставок, он только проигрывал. В картах упорно не везло. Когда проигрыш Старовойтова достиг отметки гораздо выше его получки, мужчина попробовал уговорить друзей подождать: наверное, невозможно постоянно испытывать невезение. Тут-то и узнал настоящую цену своим друзьям, заявившим, что они не касса взаимопомощи и не отдел кредитования. Игра – дело добровольное. И, между прочим, за столом всегда собираются честные люди. Проиграл – плати. Никто еще не отказывался.

– Но у меня нечем, – взывал к их жалости Семен.

– Тогда сумма платежа будет увеличиваться, – проинструктировал его один из товарищей. Меньше чем на пятьдесят процентов игроки не соглашались. У Старовойтова всегда было хорошо с математикой, поэтому, мысленно подсчитав, какие деньги придется однажды отдать, если в ближайшие дни не будет выигрышей, он ужаснулся. Придется расстаться с машиной. Мужчина уговаривал себя: все равно он хотел приобрести новую, но самоуговоры не помогали. Попросив еще несколько месяцев отсрочки продажи и оформив доверенность на одного из своих друзей, Семен решил завязать. Вспоминая об этом эпизоде сейчас, мужчина думал: тогда можно было спасти положение, сказав Алле, что он попал в аварию и машина ремонту не подлежит. Верный друг Александр прикрыл бы его, и вдвоем они что-нибудь придумали бы. Однако карточный стол притягивал, как магнит. И вот уже, трясясь от внутреннего напряжения, Старовойтов поставил на кон дачу и проиграл и ее. Попытки отыграться привели к тому, что он был должен несколько тысяч долларов. Включенный счетчик медленно отстукивал проценты.

Глава 28

Школу она закончила без проблем. Без проблем поступила на юридический факультет Приреченского университета. Сначала, как и в школе, ее внешность шокировала однокурсников, однако потом они привыкли и перестали глазеть на нее широко распахнутыми глазами. Но вовсе не это мешало ей завести подруг. Она сама хотела полного одиночества и не искала дружбы.

С некоторых пор она выдумала себе развлечение. Заходя в кафе, садилась за столик, причем выбирала такой, за который могла сесть, показывая свой неизуродованный профиль, и заказывала коктейль или чашечку кофе. Ее приводило в восторг поведение мужчин, желавших пригласить ее на танец. Когда они подходили к ней, она резко поворачивалась к ним другой стороной лица и с наслаждением наблюдала, как ужас возникал в их глазах. Как же она ненавидела их в тот момент! Это они сделали ее такой, они лишили ее заветной мечты, а теперь взирают на свое творение с недоумением и жалостью. Ничего, когда-нибудь они все получат по заслугам, как – она еще не придумала.

Однажды за ее столик подсел симпатичный парень чуть старше ее. К ней никогда никто не подсаживался, и это было удивительно. Она несколько раз продемонстрировала свое изуродованное лицо, однако незнакомец словно не видел его. Он заказал два бокала вина и мороженое. Когда официантка выполнила заказ, парень придвинул ей один бокал и предложил:

– Давайте выпьем за знакомство!

Впервые за много дней она почувствовала стыд и попыталась спрятать шрам, закрыв его волосами.

– Не надо, – ласково сказал парень. – Я видел ваше лицо. Оно привлекает меня. Ваш шрам придает вам необыкновенную загадочность и сексуальность. С ним вы красавица, без него – обыкновенная девушка, каких полно в Приреченске.

Она оторопела. Таких слов ей никто никогда не говорил.

– И все же вы не ответили на мой вопрос, – заметил юноша. – Меня зовут Евгений, а вас?

– Екатерина, – ей казалось, что она видит сон.

– Красивое имя, – ответил Евгений, – впрочем, как и его обладательница. Итак, за знакомство, – он поднял бокал.

«Этого не может быть. Он просто издевается надо мной», – пронеслось в ее мозгу.

– Если вам хочется посмеяться, то вы нашли неподходящую кандидатуру, – Катя смело посмотрела ему в глаза. – Я терпеть этого не могу и сумею постоять за себя.

– Даже в мыслях не было, – парень растерялся. – Но если вам неприятно мое общество, я отсяду.

Девушка изучала его лицо. Оно не выражало жалости или удивления. На нее смотрели как на нормального человека, в глазах читалось восхищение. И это впервые за столько месяцев!

– Ладно, – Катя решила наконец расслабиться. – Давайте выпьем за знакомство.

В тот вечер они говорили мало. Кате нужно было готовиться к семинару, к тому же она еще не верила, что новое знакомство может продолжиться, и поэтому через полчаса засобиралась домой. Евгений вызвался провожать ее, довел до самого подъезда и попросил номер телефона.

Катя продиктовала номер, думая: вреда от этого не будет. Никто не способен заставить ее переживать или плакать.