Текст книги "Несемейное счастье"

Глава 3

Паролизи и Ирена сели за самый дальний и уединенный столик. Официант тут же принес два бокала шампанского.

– А мне сегодня коньяк… давай сразу двойной.

– Оставь оба бокала, – сказала Ирена, пригубив вина.

Официант тут же принес пузатый стакан с напитком, который в полутьме поблескивал, как золото, и поставил его перед Паоло. Ирена молчала. Паролизи сделал большой глоток и закрыл лицо ладонями. Молчание становилось все тягостнее. Отняв руки от лица, он сделал еще глоток. Они как будто не слышали музыки и не видели мечущихся по клубу разноцветных огней. Словно отгороженные ото всех невидимой стеной, они смотрели друг другу в глаза.

– Что ты решила?

Ирена ничего не ответила, а только крепче сжала бокал. Было заметно, что она побледнела еще сильнее. Вцепившись в валик дивана, она все не отводила взгляда от Паоло.

Ирена вспомнила, как с братьями они играли в эту игру «Кто кого переглядит» и как она всегда выигрывала, хотя была младше их обоих. Перед глазами всплывали бесконечные пляжи Сиракузы и то далекое детство, когда они беззаботно носились по белому песку, утопая в дюнах, залезали в прохладные и гулкие гроты, купались, далеко заплывая в теплое море, собирали мидии и готовили их тут же, на небольшом костре, раскладывая на припрятанном куске железа и поливая соком лимонов, сорванных по дороге. Домой возвращались только к вечеру, усталые и проголодавшиеся.

Ирена очень долго оставалась для братьев и их друзей обычным товарищем и, стараясь раствориться в их группе, делала все, чтобы они забыли, что она девчонка. И ей это удавалось! Она была членом их команды, участником всех игр – «своим парнем».

В Сицилии, где она родилась, многие так или иначе были связаны с мафией, и их семья не являлась исключением. Откуда брались деньги в доме и чем занимался ее отец, она узнала только на суде. Когда его посадили, мать заняла главенствующее положение в доме. Одетая во все черное, всегда хмурая, она тихо отдавала распоряжения, которые беспрекословно выполнялись. С тех пор место Ирены было на кухне. Как же она ненавидела всю эту женскую работу! Она еще пыталась сбежать к братьям, ведь она так ловко метала ножи, да и стреляла не хуже других, но от нее все чаще отмахивались и отправляли помогать матери.

Ирене уже исполнилось семнадцать. Все ее подруги были помолвлены, некоторые вышли замуж, а она, легкая, как морской бриз, и загорелая, как маленький негритенок, и не думала смотреть на парней. Казалось, что братья и даже мать забыли, сколько ей лет, – никто из них не заговаривал с ней о замужестве.

Возможно, что причина была в необъяснимых вспышках ярости, которые неожиданно накатывали на нее и, проходя так же беспричинно, как появились, оставляли долгую боль в голове Ирены, а всю ее компанию приводили в недоумение и беспокойство.

Ей все еще удавалось присоединиться к братьям и их команде, хотя их забавы с некоторых пор превратились в настоящую подготовку к войне с полицией: теперь надо было серьезно владеть ножом и по-настоящему стрелять из пистолета, каким-то чудом не обнаруженного полицейскими при обыске. И то и другое ей удавалось с блеском: прищурившись, подавляя подступающую злость, она умела вовремя сконцентрироваться и, обладая необыкновенной реакцией, почти всегда набирала большее количество очков, чем вызывала снисходительную улыбку у парней. Она еще долго считала, что ее место здесь, и делая вид, что не замечает опасливо-удивленные взгляды ребят из их группы, предпочитала положение «своего парня» в компании братьев работе по дому.

Быстрый ритм сменила медленная мелодия, всполохи яркого света успокоились и смягчились. Высокий официант подвел Оксану к дальнему столику, где сидела компания громогласных мужчин, явно приехавших из Рима. В центре зала хохотала Кристина, уже подцепившая толстого майора. На сцену вышли польки, прикрытые страусиными перьями, и задвигались в эротическом танце. Перья взлетали и покачивались, повторяя движения их тел и нехотя приоткрывая бедра и грудь. Мужчины у барной стойки с интересом развернулись в их сторону, не зная, что раздеваться они не станут. Клуб жил своей обычной жизнью.

Ирена не произнесла ни слова, пытаясь справиться с внутренней дрожью.

Паоло встал, Ирена еще держала пустой бокал.

– Что думаешь делать? – Она подалась вперед.

– А ты?

Их взгляды были еще сцеплены, но он так и не ответил на вопрос.

– Все, я пошел. – Он как будто ждал, что она остановит его, но Ирена молчала. Тяжело повернувшись, он стал пробираться к выходу, стараясь не попадать в пятна яркого света.

Глава 4

Было уже поздно, но Барбара никак не хотела засыпать без мамы, и Лиза совсем с ней замучилась. Она прочитала ее любимую книжку, дала теплого молока с медом и уже заканчивала рассказывать одну из тех сказок, которые, по ее мнению, успокаивали и готовили детей ко сну, но девочка все таращила глазенки и все спрашивала про маму.

Видимо, нервозность, кружившая по дому, передалась и внучке; и шаги Винченцио, монотонно слоняющегося из угла в угол на кухне, действовали на нервы не только Лизе, но и маленькой Барбаре.

Внучка часто приходила к ним в гости с мамой и папой, а иногда Меланья «подкидывала» ее на день-два, когда у них были планы с друзьями или когда они просто хотели побыть вдвоем. Но сегодня Паролизи, ворвавшись в дверь, поставил на пол Барбару и хрипло сказал:

– Присмотрите за ней, пожалуйста! Меланья куда-то пропала, когда мы в парк ходили! Хочу туда вернуться еще поспрашивать, может, кто ее видел!

– Звонил ей? – Лиза тут же набрала номер Меланьи.

– Да. Сначала не отвечала, а теперь вот… – Он не закончил фразу, из трубки раздался неприятный голос: «Телефон отключен или находится вне зоны действия сети».

Лиза была совершенно ошарашена новостью:

– То есть как пропала?! Может, вы с ней разошлись просто?

– Она в бар пошла, а я с дочкой на детской площадке остался. И не вернулась, – уже у выхода ответил Паоло.

«Не вернулась! Но как это может быть, не понимаю», – размышляла Лиза, снимая курточку с внучки.

Было заметно, что Барбара очень устала, а когда Лиза налила ей тарелку овощного супа, девочка без разговоров забралась на свой высокий стульчик и подставила открытый ротик для ложки. «Наверное, и не обедала сегодня», – тут же отметила Лиза.

Она перенесла полусонную Барбару на кровать.

– Спи, родная, спи. – Поглаживая волосы внучки, Лиза тихонько напевала колыбельную и периодически нажимала кнопку повтора, раз за разом набирала номера Меланьи. Результат был все тот же.

Известие о том, что Меланья куда-то пропала, пришедший с работы Винченцио воспринял скорее удивленно. Но к вечеру разволновался и он. Его нервные шаги, раздававшиеся с кухни, перемешивались со звуком передвигаемых стульев и глухим стуком, как будто он налетал на углы стола или натыкался на столешницу.

Лиза поправила одеяло, глазки девочки уже начали медленно закрываться, когда в дверь позвонили.

– Ши-ши-ши, все хорошо, спи, спи, – прошептала Лиза.

Она слышала приглушенный голос вошедшего Паролизи и, увидев, что внучка наконец-то заснула, вышла на кухню.

– Ну что? – сдерживая волнение, спросила Лиза.

– Нет нигде!

– О, боже! – Самые плохие мысли стали закрадываться ей в голову.

– Подожди, мать, не нагнетай обстановку! – Винченцио был отставным военным и, как и Паоло, умел оставаться спокойным и твердым в любых ситуациях. – А ты расскажи все, как было, – повернулся он к Паоло.

Они были чем-то похожи друг на друга, Винченцио и Паоло, а после женитьбы Паролизи на Меланье стали не только родственниками, но и друзьями. Когда Меланья познакомила родителей с будущим мужем, Лиза сразу же подумала, что ее дочь вытащила выигрышный билет, так был хорош Паролизи, буквально по всем меркам. Характер имел легкий, но, когда надо, умел проявить твердость и настоять на своем, не лез в женские дела и давал достаточную свободу Меланье, которая по натуре была очень домашней и, по правде, иногда тяготилась этой свободой. Глядя на Паролизи, Лиза видела молодого, удачливого и такого основательного Винченцио. Как радовалась она за дочку! То, что Паоло был похож на отца Меланьи, давало дополнительную уверенность, что брак будет крепкий.

– После обеда решили пойти с Барбарой в парк, – начал Паролизи, – приехали туда где-то около двух, точно не помню, и пошли сразу же на игровую площадку. Барбара забралась на качели, и я следил, чтобы она не упала, а Меланья очень быстро захотела в туалет, может, дома не сходила, не знаю. Она же, как всегда, все в последний момент решает – то пойдем в парк, то не пойдем. Потом все-таки решила, что «да», и понеслось: попить Барбаре взять надо, какие– то платочки, памперсы надо, ну и еще всякую мелочь. Короче, замоталась, а о себе забыла. Где-то через полчаса говорит мне: «Пойду в бар кофе попью и в дамскую комнату зайду». Ну и пошла…

– Ну и? – опять в два голоса спросили Лиза и Винченцио.

– И ничего. Ждал ее, ждал. Сначала даже и не заметил сколько времени прошло, с Барбарой – то на качелях, то голубей посмотреть, то цветочек сорвать. Но потом чувствую, что-то долго ее нет, думал, заболталась с кем-нибудь. Ну а потом и я в бар пошел, сколько можно дожидаться? А там ее нет. И не приходила!

– А подругам звонил?

– Уже всем звонил.

– Признайся, что поссорились. – Винченцио строго посмотрел на Паролизи.

– Нет, не было никаких ссор.

– Ну, может, ты не понял чего, а она обиделась, знаешь, как у женщин бывает?

– Не знаю. Меланья всегда говорит, если что не так.

– Это верно. Нет у нее такого, чтобы дуться втихаря и тем более уйти.

Паоло Паролизи всегда говорил четко и неторопливо, но сейчас в его голосе слышались натужные нотки. Каждое слово он произносил будто с трудом, и это неприятно поразило Лизу.

– Но ты же вернулся потом, без Барбары, в парк. Удалось кого-то найти, кто видел Меланью?

Паоло опустил голову:

– Нет.

– Господи, да что же это такое! Куда же она девалась! – не выдержала Лиза.

– Спокойно! Что может произойти в нашем парке и тем более днем?

– В парке! – Лиза передразнила Винченцио. – Какой это парк на самом-то деле? Это лес настоящий! Я родилась здесь и сколько раз там гуляла, и никогда до конца не доходила, он же на десятки километров тянется!

– Да нет, мать, не такой уж он большой. Одной стороной упирается в военную часть…

– Он дальше за военную часть заходит! – перебила его Лиза.

– Да, заходит немного, на пару километров всего, а дальше деревня и горы делла Тольфа.

– А ты-то, ты! Чего ждал так долго?! – Лиза ткнула пальцем в Паоло. – Почему не пошел с ней в этот бар распроклятый?!

– Барбара хотела на качелях покататься. Да и, честно, в мыслях даже не было, что что-то может случиться.

– А что теперь делать? Ночь на дворе! – Лиза посмотрела на мужчин.

– В полицию заявил, уже и в часть ходил: думал, может, дадут народ парк прочесать.

– В полицию?! Уже! – Тут не выдержал и Винченцио. – Что, настолько серьезно все? То есть что она обиделась и ушла, ты исключаешь? А если все-таки у подруги сидит и решила тебя наказать за что-то и вернется завтра? Ты можешь себе представить, как ты, да и мы все, будем выглядеть перед людьми?! Еще и в военной части все рассказал…

Чем больше мрачнел Паролизи, тем сильнее Лиза понимала, что произошло что-то непоправимое. И то, что Паоло так быстро решил пойти в полицию, даже не посоветовавшись с ними, и то, что успел побывать в военной части, совершенно сбивало ее с толку. Сердце заколотилось безумно, и она схватилась за левый бок.

– Что? Плохо тебе? – подскочил к ней Винченцио.

– Да нет, проходит уже.

Она пересела в мягкое кресло.

Таким растерянным Лиза никогда не видела мужа. «Ну что, что могло произойти с Меланьей?! И как она могла исчезнуть, бросив свою маленькую дочку?» Она видела, что Винченцио думает о том же.

– Я, пожалуй, домой пойду. – Паролизи двинулся к выходу.

– Иди, конечно, если Меланья вдруг объявится, ты должен дома быть, – согласилась Лиза.

– А что тебе в полиции ответили? – не успокаивался Винченцио.

– Дежурная группа проехалась по аллеям, ничего подозрительного не увидела. Сказали, что завтра еще посмотрят, но, как я понял, прочесывать парк пока никто не собирается, – угрюмо ответил Паоло, стоя в дверях.

– Как прочесывать! – Лиза опять схватилась за грудь. – Но почему ты решил, что уже надо с полицией разыскивать?!

Майор не успел ответить, как его перебил Винченцио:

– А в части ты что наговорил?

– Сказал, как есть: что ушла кофе попить и пропала. Думал, смогу договориться взять солдат на помощь. Но у них ученья сегодня и завтра, да и темнело уже.

– И что, не удивился никто?

– Удивились. – В горле у Паролизи как будто что-то заклокотало, на секунду Лиза подумала, что он заплачет. – Но ведь и вы меня поймите, никогда не случалось ничего подобного, все у нас было нормально, а Меланья вдруг как сквозь землю провалилась! – И добавил уже спокойнее: – Разволновался я очень, не могу объяснить почему. Прямо как предчувствие какое нехорошее меня взяло, да и Барбара стала маму звать.

– Все, давай к себе, а завтра звони пораньше. Если Меланья не появится, будем вместе решать, что делать, – подытожил Винченцио и тихо хлопнул ладонью по столу.

– Спокойной ночи.

– Спокойной.

Паролизи вышел в темноту улицы, сел в машину и тронулся с места.

Лиза и Винченцио снова бросились к телефону: «…вне зоны действия», – закончил автомат.

– Ты не в курсе, что там у них? Это что надо такое сделать, чтобы Меланья ушла, даже нам ничего не сказав?! – Винченцио пристально посмотрел на Лизу. – Если знаешь, выкладывай!

– Нечего выкладывать, все у них хорошо было!

Все еще не веря в происходящее, она опять нажала на повтор номера Меланьи. Они прислушались: телефон был недоступен.

Паника охватила Лизу. Она совсем близко подошла к Винченцио и взяла его за руку.

– Ничего не понимаю! – Винченцио крепко обнял жену, усадил на диван и примостился рядом. – Чувствую, не заснуть нам сегодня. Даже в военной части рассказал, ничего не понимаю…

Глава 5

Лола решила, что с интервью пора заканчивать: «Вот только выужу подругу Меланьи, которая зачем-то забилась в самый дальний угол и норовит уйти, не поговорив с нами».

Материала набралось уже много, как и разных мнений. Прослеживались две основные версии.

Первая, что Меланья, несмотря на хорошие отношения с мужем – это подтверждали буквально все, – все-таки обиделась на что-то и решила проучить его, сбежав к одной из подруг. И вторая, о которой говорили почему-то шепотом, что у них в лесу объявился маньяк и произошло непоправимое. Надо сказать, что вторая версия появилась ближе к ночи, когда народ, сидевший в баре, уже порядочно приложился к горячительным напиткам, но Лола решила ничего не сбрасывать со счетов и давала возможность высказаться всем.

Лола кивнула Стефано в сторону подруги Меланьи, которая сидела в углу в гордом одиночестве, но в это время у входа появились двое полицейских, и Лола тут же изменила направление, оказавшись у стойки рядом с вошедшими.

– Добрый вечер! Проверили лес возле киоска? Да и в самом киоске мы подозрительный шум слышали. Обнаружили что-нибудь? – Лола сыпала вопросами, держа микрофон между мужчинами, готовая поднести его к первому, кто откроет рот.

– Не понял? – удивленно поднял брови один из полицейских.

– Это мы недавно по сто тринадцать звонили, – пояснил Стефано. – Вы ведь патруль из отдела Череновы?

– Оператор с пятого канала? Тогда понятно. – Полицейский рассматривал их обоих, но отвечать не торопился.

– Нет там ничего, прошлись мы по лесу и возле киоска обследовали, – ответил его напарник.

– Что-то быстро вы все успели. Ничего подозрительного не заметили? – не поверила Лола.

– Да у нас еще один начальник появился! – Он пристально посмотрел на Лолу и подозвал барменшу: – Два кофе макиато[5]5
  Макиато – эспрессо с каплей молока.


[Закрыть], пожалуйста. Все хотят указания давать! Даже кофе спокойно не попьешь.

– Дня не прошло, а журналисты уже тут как тут, – добавил второй полицейский. – Нет там никого! – сказал он прямо в микрофон и, залпом выпив кофе, недовольно покосился на Лолу.

– Нет так нет, – примирительно проговорила Лола и все же добавила: – Надеюсь, что вы хорошо проверили это место!

Полицейские возмущенно переглянулись.

Наконец-то они добрались и до подруги Меланьи. При их приближении она отвернулась и даже попыталась загородить проход стулом, но Лола сделала вид, будто не заметила этого.

И чего она так дергается? Обычно интересные женщины с удовольствием давали интервью и не упускали возможности засветиться на телеэкране. Подругу звали Эльга, и она была необычайно похожа на саму Меланью, фотографию которой Дана выслала Лоле по электронке. Это была настоящая женщина Средиземноморья: длинные черные волосы, большие темные глаза, высокая грудь, довольно широкие бедра и узкая талия.

Но если Меланья с теми же данными выглядела мягкой и домашней, то Эльга – эффектной и вызывающе-сексуальной. Такая женщина странно смотрелась одна, складывалось впечатление, что она кого-то ждет или же специально забралась подальше, чтобы прислушиваться к разговорам окружающих.

«Наверное, с ней лучше на «ты» – молодая, может, чуть старше меня», – размышляла Лола, пробираясь между столами.

– Чао! Нам правильно указали, что это ты самая близкая подруга Меланьи? – начала Лола.

– Думаю, да, хотя у нее есть и другие подруги. Только мы все вместе практически не встречались. – Она смолкла, но Лола не отнимала микрофона, застыв выжидающе. – Она дружила со мной и с ними как бы отдельно, – нехотя продолжила Эльга, обдумывая каждое слово, и, что совершенно не понравилось Лоле, все время смотрела в сторону.

Поняв, что вытянуть из Эльги что-либо будет не так-то просто, она решила зайти издалека и таким образом подвести ее к основной теме, чтобы она уже не смогла уйти в сторону.

– Ты давно знаешь Меланью? – Лола задала риторический вопрос.

– Знакомы давно, с детства, а дружить стали после школы. В последние годы особенно сблизились, когда ее мужа перевели в нашу военную часть и они к нам в Черенову окончательно переехали. Мы примерно одних лет, да и вообще много общего…

– Да? А что вас так сблизило? – Лола заметила, что этот вопрос ей не понравился. Не хотела журналистка раньше времени настораживать Эльгу, но «прокололась».

– Даже не знаю. – Она вдруг улыбнулась и, будто найдя нужные слова, продолжила: – Меланья такая домоседка, а я, наоборот, люблю «вый– ти в свет»; она замужем, а я уже успела развестись; и детей у меня нет, а у нее маленькая дочка, которой она уделяла очень много времени, но каждая из нас посвящала другую в свой, иной мир. Получается, что мало у нас общего, но с другой стороны… – И она затихла, то ли запутавшись, то ли задумавшись.

Действительно, то, что Лола слышала до этого о Меланье, никак не вязалось с этой дружбой противоположностей.

Казалось, Эльга отвечала вполне обстоятельно, но что-то в ее тоне настораживало и не нравилось журналистке.

Не хочет она помочь следствию, ну совсем не хочет. А ведь близкая подруга! Или, наоборот, что-то знает и сознательно не договаривает…

– У вас были доверительные отношения? – Ей показалось, что Эльга не поняла вопрос. – Другими словами, Меланья рассказывала тебе свои секреты? – уточнила Лола.

Эльга заерзала на стуле, что совсем не шло к ней.

– Да… наверное.

Ну совсем коротко ответила, а главное, не поймешь, «да» или «наверное».

– Она не говорила тебе о каких-нибудь проблемах в последние дни?

– Нет.

Ответ одним словом, они даже переглянулись со Стефано. Как же ее «раскочегарить»?

И ведь ни одного интервью еще нет с близкими друзьями или родственниками, не говоря уже о родителях и муже, который тоже куда-то исчез.

– О ссорах с Паролизи ничего от нее не слышала?

– Ну какие ссоры? Она идеальная жена и мать. С ней невозможно поссориться. Характер у нее мягкий, податливый. Все, что нужно мужчине-военному в доме: теплота, уют, любимая дочка, вкусная еда – все это есть в их семье.

Ну это уже что-то, хотя в голосе Эльги ей послышалась грусть.

– Как ты думаешь, куда делась Меланья?

– Просто не представляю. Тем более что дочку она никогда бы не оставила так, в неведении. Я помню, как Меланья меня попросила час с Барбарой посидеть: у нее была процедура заказана в косметическом салоне, а бабушка не смогла подойти, уже не помню почему. Так она перед этим сто раз Барбаре все объяснила: что она отойдет всего на часик, как будто девочка уже знала время и понимала, что такое часик; и что Барбара должна слушаться тетю Эльгу; и что, когда она вернется, они сразу же пойдут встречать папу с работы. Прибежала из салона раньше времени, даже маску не додержала, так волновалась за дочку. Можно подумать, что на улице ее оставила.

Будто устав от произнесенного монолога, Эльга вздохнула и посмотрела на часы.

Но почему она не хочет просто помочь, постараться что-то вспомнить и рассказать о Меланье? Неужели не понимает, что любая мелочь может оказаться решающей в поиске ее подруги?

– Ничего не заметила странного в поведении Меланьи?

Эльга сделала вид, что вспоминает, и, как плохая актриса, зашевелила губами:

– Нет.

– А сегодня ты ее видела?

Она опять задумалась:

– Нет.

Она или вправду такая заторможенная, или что-то с ней не так? Разве можно столько соображать, видела ты сегодня Меланью или нет?

– О Паролизи что-то можешь сказать? Что он, по-твоему, собой представляет?

В глазах Эльги, как показалось Лоле, блеснул испуг. Она нервно встала, чуть не уронив стул, и, давая понять, что интервью закончено, бросила небрежно из-за плеча:

– Нормальный мужик Паролизи.

Ну не хочет она отвечать, а последний вопрос ее, кажется, доконал.

А если Меланья спряталась у нее дома, чтобы наказать мужа? Почему она так неестественно вела себя при разговоре, старалась взвешивать каждое слово?

Эльга с явным облегчением выбралась из своего угла и быстро направилась к выходу.

Барменша взмахнула рукой, пытаясь привлечь внимание журналистки, и указала на спину мужчины, продвигавшегося в том же направлении, что и Эльга…

Лола не понимала, что означают ее телодвижения, пока Стефано не шепнул ей:

– Это киоскер, наверное! Мы же хотели ключ ему отдать.

– Давай к нему!

– Ну что он может нового сказать? – загундосил Стефано. – У нас уже столько материала от жителей Череновы! Может, без камер? Отдадим ему ключ от замка и все?

– За мной!

Лола рванула к выходу за киоскером и, схватив его за рукав, развернула к себе. Мужчина был не выше самой Лолы, вид у него был унылый, а непропорционально длинный нос придавал его фигуре сходство с усталым муравьедом.

– Добрый вечер! Разрешите задать вам несколько вопросов, – без пауз затараторила Лола. – Вы работали сегодня в киоске?

– Да, с двух до шести, – сразу откликнулся мужчина.

«Вот как! – Глаза Лолы округлились. – Как раз когда в парк приехал Паролизи с дочкой и Меланьей!»

– Вы видели семью Паролизи?

– Думаю, что да. Я пришел, как всегда, чуть раньше, без десяти или без пяти два, и начал открывать киоск. И как раз в это время вдали маленькая девочка качалась на качелях, а рядом отец ее поддерживал. И женщина тоже присутствовала. Но далековато, конечно, да и кусты мешали.

Стефано усиленно вел съемку, отдавая дань профессиональному чутью Лолы.

Из всех присутствующих в баре это был первый ценный свидетель. «Вовремя она его ухватила! Получается, что он последний, кто видел Меланью живой, не считая мужа, конечно», – подумал Стефано.

– Так вы не уверены, что это были они? – Журналистка едва не задела микрофоном кончик длинного носа мужчины.

– Могу сказать только, что женщина была в синей, скорее всего джинсовой куртке и с длинными черными волосами, прямо как у Меланьи. Ее спутник – высокий, в чем-то темном. – Киоскер предусмотрительно отодвинулся от Лолы. – Конечно, если бы Меланья не пропала, я бы сказал, что это была семья Паролизи, но в данном случае надо быть очень осторожным, чтобы ничего не перепутать.

«Не забыть уточнить по поводу куртки: в ней ли была в тот день Меланья?» – отметила для себя Лола.

– А когда Меланья в бар пошла, видели? Дорога прямо перед вами проходит.

– Нет. – Заметив удивление на лицах Стефано и Лолы, добавил: – Там есть более короткая тропинка, местные все ею пользуются. Наверное, и Меланья решила путь срезать.

Лола вспомнила, что об этой тропинке ей рассказывала и Дана.

– А Паролизи с дочкой одни остались в парке?

– А вот этого не знаю. Я, когда сижу внутри киоска, уже не вижу детской площадки.

– А много народу было в тот день?

– Мало, как обычно в будни. Я когда ставни открывал, оглядел парк, я так всегда делаю: солнышко было такое хорошее, на поле, это совсем далеко, ребята в футбол играли и на детской площадке была эта семья с девочкой.

– А в течение дня еще кого-нибудь видели?

– Я же говорил, когда внутри сижу, обзор у меня невелик. Пара человек с собаками гуляли, все местные, один у меня газету еще купил; какие-то машины проезжали вон по той дороге, – и он махнул рукой куда-то в темноту, видимо, указывая направление дороги, – сюда-то запрещено заезжать. Ну и когда стемнело, а сейчас темнеет рано, после пяти уже начинает, кто-то здесь шарахался по кустам… Какая-нибудь парочка, наверное. Да и я стал собираться и ставни закрывать.

Все было обыкновенно в его рассказе – нормальный рабочий день киоскера, и только на последней фразе как будто что-то изменилось в его голосе, как будто он сказал что-то лишнее и сразу спохватился, но было уже поздно – фразу надо было закончить.

– Подозрительного ничего не заметили? Вот вы говорите: шарахался кто-то по кустам. Это не показалось вам странным?

Вопрос явно насторожил киоскера: он еще ниже опустил голову и чуть было не ткнулся носом в собственную грудь.

– Да нет. Бывает здесь такое – молодежь развлекается, иногда даже на машине въезжают, сидят, целуются или в лес выходят… еще чем занимаются…

Лола и Стефано уже давно научились понимать взгляды друг друга, вот и сейчас они переглянулись, чтобы убедиться, на самом ли деле в голосе киоскера появились необычные нотки, или им только показалось.

– Спасибо вам большое за такой обстоятельный рассказ! – Лола дала отмашку Стефано, что означало: «сделай вид, будто закончил съемку, и переходи на скрытую камеру». – Извините, что я сразу не представилась. Я Лола, журналистка с пятого канала. А вас как зовут?

– Джузеппе. – Он сразу расслабился, и даже нечто наподобие улыбки проскользнуло на его унылом лице.

– А вы сами из Череновы? – Лола улыбнулась, показывая, что официальная часть завершена.

Киоскер окончательно успокоился:

– Да, я местный, родился здесь.

– Значит, семью Паролизи знаете. Как по-вашему, могла Меланья сбежать?

– Да нет. Хорошая дружная семья, во всяком случае на вид. Паоло, правда… Как бы это сказать… Ну, нравился женщинам, но лично я его только с Меланьей видел. – Джузеппе говорил без видимого волнения.

– Да, вот совсем забыла! Мы же вам хотели ключ отдать от вашего киоска. Я обнаружила его открытым около двух часов тому назад.

– Открытым?! – Нос киоскера как будто еще больше вытянулся, а на физиономии появилось неискреннее удивление.

Лола надеялась, что у Стефано получится взять крупный план, чтобы потом, в записи, можно было спокойно рассмотреть реакцию Джузеппе.

– Да, именно так. Я въехала на машине, хотя, как вы правильно заметили, запрещено, и чуть было не врезалась в открытую ставню, то есть дверь вашего киоска. У меня в багажнике был замочек, так что я все закрыла и думала, что оставлю барменше, если вас не будет, но коль мы вас нашли – вот ваш ключик. – Она умолчала о том, что они возвращались и что звонили в полицию.

Киоскер ошалело смотрел на Лолу.

– Спасибо. Не представляю, как это могло случиться. Я закрывал все двери. – Он осторожно взял ключ и почему-то стал рассматривать его.

«Что-то не собирается он бежать проверять, на месте ли весь товар», – подумала журналистка.

– Доброй ночи и до свидания!

Лола все пыталась понять, что же не так с этим киоском. Но усталость начинала давить на мозг, а ей еще надо было связаться с каналом, чтобы решить, стоит ли выходить с темой исчезновения Меланьи в ночных новостях или перенести все на завтра.

– До свиданья! – ответил Джузеппе и повернул обратно к бару.

– Может, еще по кофе возьмем?

– Оʼкей, – согласилась Лола, – и план дальнейших действий наметим.

– Надеюсь, что ему удастся открыть свой киоск.

– А если нет, так завтра собьет замок. Главное, что ночью никто не залезет и ничего не украдет…

– Что-то незаметно, чтобы он очень волновался за свой товар.

Лола и Стефано подошли к барной стойке. Народу внутри осталось совсем мало, и Лола заметила, что киоскер вернулся к столику и взял еще один крепкий коктейль.