Текст книги "Тайна альпийского водопада"

– Будет время, схожу, – пообещала Лола.

– Сходите обязательно, – настоятельно посоветовала та.

Журналистка понимала, что надо возвращать разговор к супругам Боцоли, но боялась опять вспугнуть девушку. Но синьорина сама перешла к нужной теме:

– Кьяру, правда, многие не любили, считали ее… как бы это сказать… – Она пыталась подобрать слово. – Задавалой, – выразилась она по-детски.

– Гордячкой, – поправила ее Лола.

– Но это не так, она мне всегда нравилась. А то, что она из богатой семьи и замашки у нее аристократические, так что же, каждому свое.

– Но разве ее богатство кому-то могло помешать? – произнесла журналистка наивным голосом.

– Как вам сказать… завидовали некоторые, это точно, может, поэтому и недолюбливали Кьяру.

– У вас тут народ вроде неплохо живет, чему уж так вот завидовать?

– Неплохо, да, но не так, как Кьяра.

Лолу удивило, что Орнелла говорила о жене Боцоли, как будто та жила отдельно от мужа.

– Ну, конечно, у супруга свой завод. Наверное, дела шли хорошо, вот он и не отказывал ни в чем Кьяре. Но ведь это все заработано честным трудом! – Лола вспомнила про экономические преступления, которые приехал расследовать полицейский из Венеции, и сразу подумала, что, может, и не совсем честным трудом, и, возможно, в этом-то все дело.

– Работал Марио с утра до вечера, это точно, но на производстве много не заработаешь. – Орнелла явно повторила чьи-то слова. – У Кьяры родители очень богатые, а она единственный ребенок в семье, привыкла к роскоши, так что ее отец до сих пор балует. Если бы не он, Кьяре от многих привычек пришлось бы отказаться.

Вдали показалась освещенная терраса гостиницы «Лесная».

– Тебе куда, дорогу показывай, – произнесла Лола и поехала медленнее.

– Мне дальше за холм и направо, там сыроварня небольшая. Мне там надо моцареллу забрать и в центр в ресторан отвезти. Вот приходится чем заниматься, чтобы хоть какие-то деньги заработать. Раньше-то я продавщицей трудилась в маленьком бутике, – пояснила Орнелла, – а в связи с вирусом магазин закрыли.

– Я тебя потом обратно в центр подброшу, не беспокойся.

Лола подумала, что вечер все равно свободный и лучше она покатается с девушкой и, возможно, выведает что-то еще.

– Я вам очень благодарна, – церемонно ответила та.

«Наверное, у Кьяры научилась, не иначе», – пронеслось в голове у Лолы.

– А рестораны у вас все работают? – поинтересовалась журналистка.

– До шести вечера все, а потом навынос еду выдают. Или сам забираешь, или на дом привезут. Оранжевая зона у нас[2]2
  Правила работы магазинов, ресторанов и других учреждений в Италии распределяются в зависимости от цвета зоны – красная, оранжевая, желтая и белая (прим. авт.).


[Закрыть].

Они выехали за город, дорога сузилась. Казалось, что ветки деревьев вот-вот хлестнут в бок машины.

– Вот здесь направо, – подсказала девушка, показывая на незаметный поворот.

Они подъехали к двухэтажному светлому строению с красивым фундаментом, выложенным из речного камня. Недалеко в загоне стояли понурые рыже-коричневые коровы, напротив за отдельными ограждениями таращили грустные глаза телята.

– Мне казалось, что моцарелла – это прерогатива юга Италии. Насколько я знаю, она здесь, на севере, даже не пользуется спросом. Или местные вкусы уже поменялись? – уточнила Лола.

– Хозяин из-под Неаполя приехал относительно недавно. Кажется, у него там тоже фабрика по производству сыров была, вот он и решил здесь заняться тем, что умеет хорошо делать.

– И что, покупают моцареллу?

– Покупают, почему нет. А потом, у него и другие сыры есть, типичные северные.

Лола припарковала машину у стены дома, и Орнелла повела ее вниз по лестнице в полуподвальное помещение.

Здесь было прохладно и чисто. Вдоль стены тянулись какие-то ванны с сырной массой и молочной сывороткой. Напротив располагались два длинных стола, накрытые белой материей, под полупрозрачной марлей проглядывались куличи рикотты.

У последней ванны они заметили человека. Он запускал руки в вязкую белую массу, плавающую в беловатой непрозрачной воде, отрывал кусок, скручивал в тугой мячик и бросал в рядом стоящую емкость. Мужчина был в маске и в стерильных перчатках, и это смирило Лолу с происходящим. Тут же в углу находилось уже автоматическое приспособление, представляющее собой крупный, сверкающий чистотой металлический цилиндр с круглыми дырками. Он медленно крутился, и из отверстий вываливались блестящие кругляши сыра и падали в подставленный таз с белесой жидкостью.

«Так вот как делают моцареллу!» – удивленно отметила про себя Лола.

– Чао, Орнелла! – Мужчина оторвался от дела. – Вон твое ведерко с синей крышкой на полке. А это кто с тобой? – добавил чуть тише. – Лицо уж больно знакомое.

– Это журналистка и ведущая с Пятого канала, – гордо заявила девушка.

– Так предупреждать надо, когда с журналистами приезжаешь! – Он выпрямился над ванной и отряхнул руки.

– Вы не беспокойтесь, пожалуйста, я совершенно в другой области работаю. Вместе с Орнеллой к вам заглянула из чистого любопытства, потому что никогда на сыроварне не была.

– Да мы уходим уже, до свидания! – Орнелла подхватила ведро.

– Чао! – сдержанно ответил мужчина.

Они прошли мимо приоткрытой двери, за которой виднелись ряды сырных головок, подвешенных на веревке за хвостик, и на выходе столкнулись с невысоким парнишкой. Орнелла сразу же сбавила шаг и опустила глаза.

– Привет! – быстро произнес он. – Извини, спешу, уже на полчаса опоздал, сейчас разгон получу. – И потопал вниз по лестнице.

– Пока! – проронила ему вслед девушка.

Они возвращались той же дорогой. Сумерки совсем загустели и из сиреневых превратились в бархатные.

Орнелла примолкла, и Лола подумала, что ничего нового она уже не узнает.

– А тебе не кажется, что Марио мог просто уйти из дома специально и все концы обрубить? – Лола все же решила проверить свою теорию.

– Я-то его плохо знала, так как все больше с его женой общалась. Но, глядя на Кьяру, которая очень переживает и эту версию даже не рассматривает, думаю, что не мог. А потом, я сама слышала, как она со своим отцом разговаривала прямо сегодня, что-то про тело, которое так и не обнаружили, и про страхование.

– Страхование чего? – насторожилась Лола.

– Страхование жизни.

– Так это Боцоли был застрахован?! – поразилась журналистка.

– Да, я так поняла. На полмиллиона евро.

Глава 5

Марио никогда не забудет, как он привез грустную и заплаканную Хелен в свой домик в горах.

Как они затопили камин и как, сидя на шкуре медведя, смотрели, не отрываясь, на пляшущие свой вычурный танец языки пламени. Как пили горячее вино, которое приготовил он сам и разлил по толстостенным стаканам, как говорили о своем детстве, совсем не вспоминая о своих семьях, и заснули здесь же перед камином. А одновременно проснувшись от холода, вдруг бросились, как в пропасть, в объятия друг друга. Они занимались любовью, «как будто в последний раз», неистово, отчаянно и бездумно.

Марио, не подозревавший о наличии у себя этой клокочущей и рычащей, как свирепый зверь, страсти, приятно вымотанный от любви, лежал рядом с Хелен. Глядя на ее идеальный профиль с прикрытыми от усталости глазами и подрагивающими ресницами, он прислушивался к себе.

«Что теперь будет? Или мы выйдем отсюда и каждый сделает вид, что ничего не произошло и будем жить, как жили?.. Или?..»

Он был уверен, что у него уже не получится остаться прежним Марио. Открыв в себе неизвестные ему самому способности к неукротимой безмерной любви, он вдруг понял, что все, что было до этого, являлось всего лишь предчувствием и прелюдией, а может, даже пародией на воспетое поэтами всепоглощающее чувство.

Он подбросил дров в камин, пламя взъярилось сразу же, зашипело по-змеиному, бросив отблеск на голову медведя с открытой пастью, заплясало бликами по его клыкам. Почему-то вспомнилось, как была недовольна Кьяра, когда он притащил эту шкуру и вывалил ее перед камином.

– Что это за безобразие? И где ты его умудрился найти? – менторским тоном спросила она. – Кто сейчас разделанных животных покупает? Даже я уже натуральные шубы перестала носить!

– У знакомого охотника приобрел! – с вызовом проговорил Марио и разложил шкуру.

– Со вкусом у тебя беда, это я всегда знала, но чтобы настолько!

Сейчас эти слова вызвали у Марио только тихую грусть и даже раскаяние. Он обвел взглядом гостиную, а ведь она права, распластанный медведь с большой головой смотрелся анахронизмом среди современной мебели, выбранной Кьярой.

– Сколько времени? – Хелен разлепила глаза.

– Около девяти. – Марио посмотрел на экран телефона, у которого еще вчера предусмотрительно отключил звук.

– Хочешь кофе? – Он сел на медвежьей шкуре и начал одеваться.

– Да, – односложно ответила она и потянулась.

Ему очень хотелось поцеловать ее, но вместо этого он только провел рукой по ее волосам и пошел на кухню.

Он насыпал кофе, закрутил гейзерный кофейник и, поставив его на газ, начал открывать все кухонные шкафчики, пока не нашел две упаковки с бискотти.

Они очень давно не ездили сюда вместе с Кьярой, но он любил свой «охотничий домик», как когда-то они прозвали его. Особенно летом, когда от жары можно было сойти с ума, он приезжал один в эти горы, чтобы нормально выспаться и подышать прохладой. Последний раз он был здесь неделю назад и помнил только, что в домике есть достаточно вина и кофе.

Он ждал, когда кофейник наполнится, а сердце его щемило и щемило от тоски и боли.

«Поссорилась с мужем, решила отомстить таким образом, это очень по-женски… вот и все. Но пока она еще здесь, в моей гостиной…»

Марио вдруг вновь ощутил, как его тело наливается яростной жаждой обладания. Трясущимися от страсти руками он разлил кофе по маленьким чашечкам и, забыв про бискотти, понес их в гостиную.

Хелен открыла глаза и внимательно посмотрела на Марио.

– Оставь кофе и иди ко мне, – проговорила она хрипловатым от сна и от налетевшего желания голосом, поняв сразу же, что с ним творится.

Он поставил чашки рядом на прозрачный столик и, растянувшись на шкуре, ощутил на себе гибкое и настойчивое тело Хелен. Дыхание его стало прерывистым и, притянув к себе ее гладкие крутые бедра, он погрузился в сладкую плоть…

«Нет, это не конец! Я сделаю все, чтобы не потерять ее!»

Перед расставанием Марио утратил всю свою решительность, и они разошлись, так ни о чем и не договорившись, а только обменявшись номерами мобильника. И он опять подумал, что, возможно, их встреча для нее ничего не значила.

Через день Хелен с мужем улетала на родину, и те десять дней стали для Марио самым тяжелым испытанием в жизни.

Какие только видения не появлялись в его мозгу! Они грызли его душу, откусывая каждую ночь по кусочку, не давая ни спать, ни есть и ни нормально работать!

Когда муж Хелен появился на заводе, сердце Марио забилось в бешеном ритме. Он слышал, как обстоятельно Бернардо отвечал на вопросы друзей о поездке, и с горечью понял, что его опасения были не напрасны.

«Скорее всего, она обо всем забыла!»

Ему было чуть за тридцать, но в его жизни было только две женщины – совсем юная смешливая продавщица, которая очень быстро перебралась в Милан с родителями, и Кьяра, которая стала его женой. Его мало волновали рассказы старшего брата о своих похождениях, который, несмотря на наличие жены и сына, умудрялся «оприходовать», как он сам выражался, большую часть женской половины Маргары.

Для Марио в отношениях с Хелен было все внове, и поэтому навязчивые сомнения стали его постоянными спутниками, не отпускающими ни на секунду его думы о будущем.

Но с некоторых пор он стал строить планы! Пусть осторожные и не совсем внятные, пусть больше фантазийные. Погружаясь в мысли о том, как он мог бы жить с Хелен, он совершенно забывал, где находится, и превращался в сомнамбулу.

– Ей! Проснись, – окликал его брат, – надо химсостав в первой печи проверить, ничего там рабочие не напортачили, надеюсь.

– Иду, иду! – вырывался из своих грез Марио и шел в плавильный цех.

– Завтра к нам отец на ужин придет, так что попрошу тебя не задерживаться, – строго говорила Кьяра.

Марио выныривал из дум и поднимал непонимающие глаза.

– Что-что?

– Постарайся завтра поздно с работы не приходить, – повторила жена, – я папу на ужин пригласила.

– Понятно… Постараюсь.

Они все еще поддерживали статус образцовой семьи, и даже отец Кьяры, который стал особенно близок с дочкой после смерти жены, не был в курсе их давних и уже застывших на мертвой точке разногласий.

Даже подчиненные Марио на заводе стали замечать небывалую задумчивость шефа и тихо переглядывались между собой, кивая на необычно затихшего хозяина.

Прошло три дня после возвращения Хелен, а он все еще не решился позвонить. Но как-то, приехав в домик в горах и накатив, сидя перед камином, горячего вина, поддался воспоминаниям, взял мобильник и набрал ее номер.

– Пронто! – услышал он на том конце веселый голос и почему-то сразу же разозлился.

«Весело ей! Надо же! А я как дурак тут хожу очумевший!»

Но, узнав его, она вдруг заговорила быстро-быстро:

– Это ты! Наконец-то! Так и знала, что сегодня уж обязательно позвонишь!

– Так ты ждала?! – начал догадываться Марио, отставив бокал с вином, и даже привстал на шкуре.

– Господи! Конечно! Ты где?!

– В доме, в горах. Один сижу и тебя жду.

Она подъехала очень скоро и осталась на всю ночь. Марио, который уже давно не отчитывался перед женой о своих планах, не стал допытываться, что происходит у Хелен с мужем, если она может себе позволить не ночевать дома. Ему уже было все равно. Видя горящие от страсти глаза женщины, он наконец поверил в продолжение их истории.

С тех пор они стали не только часто встречаться в охотничьем домике, но и гуляли вместе по лесу, любовались водопадами, а иногда собирали полевые цветы. Хелен ставила букет в светло-зеленую вазу из муранского стекла на кухонный подоконник и, отойдя на пару шагов, любовалась незатейливыми растениями, превратившимися ее стараниями в дизайнерский букет. Им все еще удавалось избегать знакомых, и это наводило на мысль, что им сопутствует удача.

Пока Хелен была на родине, Марио обдумал множество вариантов продолжения их отношений, но сейчас он отбросил все предположения с плохим концом и выбрал то, что давало им возможность, по его мнению, жить вместе, не оглядываясь на прошлое.

– Если я мужа брошу, он меня точно убьет, – сказала Хелен испуганно и серьезно во время одной из прогулок по лесу.

– Давай рассуждать здраво, если мы исполним задуманное, он тебя просто не найдет.

– А полиция?

– Но ты же не совершала никакого преступления, зачем тебя разыскивать?!

– Но он же подаст заявление о пропаже жены.

– Поищут несколько дней и перестанут. Или можно записку оставить, чтобы было понятно, что ты ушла добровольно.

– Страшно мне, столько женщин убито мужьями и любовниками, хоть телевизор не включай!

– Вот и не включай, – назидательно проговорил Марио и поцеловал ее в покрытую нежным пушком щеку.

– Я бы просто развелась, тем более что детей у нас нет. Только это так долго у вас в Италии, минимум три года до окончательного развода. Вот за это время он мне все нервы истреплет, а то и прихлопнет где-нибудь!

– Ну, опять ты за свои страшилки, – сказал Марио ласково и опять поцеловал Хелен. – Если этот вариант выберем, я же с тобой все время буду.

Они уселись на поросший засохшим мхом валун, и Марио крепко обнял девушку за талию.

– Ну как это «все время», ты разве на работу ходить не должен?

– Да уж эта работа… Как я завидую людям, которые занимаются любимым делом! И зачем я только поддался на уговоры брата, вытянул с грехом пополам этот техникум и мучаюсь каждый день в плавильном цехе.

– Я бы по тебе не сказала, что ты такой уж мученик, – засмеялась она и, поднявшись с камня, потянула его вперед.

– Я знаю, что выгляжу вполне веселым и даже безалаберным, но это защитная реакция на жуткое и отвратительное слово «должен», которое я вынужден тащить на своих плечах на заводе.

– Мы же можем удрать с тобой, как и собирались, а потом на развод заочно подать?

– Конечно, можно и так сделать.

Они остановились у водопада и подняли головы – солнце уже зашло за гору и тяжелый гудящий поток казался темным и грозным.

– А мне струящаяся вода как будто энергию придает. – Марио прислушался к раскатистому шуму каскада. – Я это место хорошо помню, я сюда в детстве с мальчишками прибегал играть. После того как завод построили недалеко, сюда народ перестал на прогулку ходить, видишь, как все заросло, даже тропинок нет. Интересно, там, под водопадом, грот еще существует? – Он взял за руку Хелен и потащил ее вверх. – За кусты цепляйся другой рукой! – Он залюбовался на то, как ловко и уверенно она поднимается по горе. – Здесь нормально стоишь? – Он оставил ее у остроконечного известняка. – Дальше я один. – И, сделав несколько шагов, вдруг нырнул под водопад и как будто испарился. Но, когда Хелен начала беспокоиться, вырос из-под струи и, подойдя к женщине, оказался совершенно сухим.

– Пошли я тебе что-то покажу!

Он подвел ее вплотную к каскаду, который здесь набирал силу и падал под большим углом, оставляя пространство между горой. Они юркнули под плотный широкий поток и оказались на небольшой площадке прямо за падающей водой, сквозь которую можно было разглядеть искаженный, как будто вибрирующий лес, речушку, а совсем внизу колеблющееся здание завода и крыши ангаров промзоны Маргары.

– Ух ты! – только и смогла вымолвить Хелен.

– Я же сказал тебе, что это место мне энергии придает! – Марио обнял Хелен за талию и подтолкнул в темный разлом между камнями. – Это тот грот, который был в детстве моим убежищем.

Они оказались в полутемной пещере. Он прислонил ее к прохладной стене, медленно поцеловал в губы и почувствовал, как поддалось навстречу ее тело.

– Что, прямо здесь? – прошептала она.

– Да, прямо здесь… – Он сильно прижал ее в углубление, образованное посередине каменной глыбы, и поднял подол ее джинсовой юбки.

Они возвращались в охотничий домик умиротворенные и усталые. Марио тут же взялся жарить мясо, которое предусмотрительно засыпал специями, а Хелен резала сахарные помидорчики, отрывая по одному с тонкой зеленой веточки и складывая в глубокую керамическую тарелку.

Ему было жалко свою жену, ведь у них даже не происходили скандалы в полном смысле этого слова, но он только теперь узнал цену того состояния, которое от одного простого присутствия Хелен заполняло его необъяснимым наслаждением.

Он до сих пор побаивался отца Кьяры, который всегда недолюбливал Марио и даже после постройки собственного завода считал зятя никчемным балаболом. Марио редко встречался с тестем, но чувствовал постоянное влияние на его жену. Боцоли знал, что эта семья была достаточно состоятельна, чем сильно кичилась, обожая выставлять на людях свою одежду самых известных марок, рассказывать о своих походах на театральные премьеры в Милане и экзотических путешествиях, которые они совершали. Отец Кьяры, Дино, продолжал баловать дочь, всячески подчеркивая этим, что Марио не может предоставить ей тот уровень определенной роскоши, к которому она привыкла.

Марио только сейчас начал разговаривать с Хелен на тему ее отношений с супругом, узнав, что, даже выходя замуж, она не была уверена в своей любви.

– Ну и зачем было замуж выходить? – удивленно спрашивал он.

– Чтобы почувствовать себя защищенной в неродной и незнакомой стране, – задумчиво отвечала Хелен.

– Где же твоя защищенность, если ты мужа боишься?! – возмущался Боцоли.

– Кто же знал, что он окажется не просто до безумия ревнивым, занудно-придирчивым в бытовых мелочах, но и жестоким. Раньше он был другим, – вспоминала она, – спокойным и добрым. Да и я все-таки по-своему любила его.

Последняя фраза резанула сердце Марио, но он сдерживался, не желая уподобляться ее мужу, понимая, что это всего лишь воспоминания.

Хелен придумала себе какую-то мудреную болезнь и якобы раз в неделю ездила в Милан к доктору на прием. С Кьярой было еще проще, ее мало интересовала жизнь Марио, за исключением тех моментов, когда они должны были показаться на людях. Но влюбленные понимали, что вечно так продолжаться не может, и, опутанные ложью, как рыбацкими сетями, стремились разорвать их и, освобожденные, выйти в нормальную жизнь.

Они оба были молоды и хотели прожить в радости и согласии с самими собой, обоюдно решив, что постараются сделать так, чтобы их вторые половины страдали как можно меньше.

Глава 6

Следующий день начался с сенсации – в полицию поступило сообщение об исчезновении одного из рабочих завода – Бернардо Бонфини. Заявление о пропаже в участок принесла его жена – красавица Хелен. Прошло чуть больше суток после того, как он, по словам супруги, ушел на охоту, но, в связи со сложившейся ситуацией в городе после пропажи Боцоли, заявление от нее приняли без проволочек.

Жители Маргары, и так обалдевшие от случившегося, окончательно «сбрендили», как в сердцах выразился начальник полиции, который дал короткое интервью по местному телевидению, где попросил всех держать себя в руках и не поддаваться панике, а у тех, у кого есть хоть какая-то информация, касающаяся Бонфини и Боцоли, звонить в полицию. Внизу экрана красной строкой был указан номер телефона.

Лола со своей командой сидели на открытой террасе гостиницы. Дана и Стефано, уставшие после дороги, но возбужденные новостями и тремя выпитыми чашками кофе, жестикулировали перед носом Лолы, наперебой высказывая свое мнение.

– Это же тот рабочий, который присутствовал на заводе, когда Боцоли расплавили, – прошипела Дана и округлила глаза.

– Я тебе поражаюсь, как ты, работающая на криминале, можешь уподобляться невежественным жителям Маргары, – назидательно произнесла Лола.

– При чем тут жители Маргары, если полиция тоже так считает, раз металл на анализы взяли, – возмутилась Дана.

– Лол, но она права, – защитил подругу Стефано. – Возможно, Бонфини тоже растопили в печи!

– Печи уже остановлены, и завод сейчас не работает, так что предлагайте более реалистичные варианты! – Лола потрясла рукой, сложенной в щепоть, перед носом Стефано, как это делают итальянцы. – Давайте лучше поищем ответ на вопрос, почему Бонфини пропал?

– Что-то увидел, чего не должен был видеть тогда в цехе, – выпалила Дана, – это самое первое, что приходит в голову.

– Самое первое и самое, как мне кажется, правдоподобное, – согласилась Лола. – Но тогда подтверждается версия, что Боцоли был убит на заводе.

– Или он и есть убийца, и кто-то ему отомстил, не дожидаясь полиции, – возразил Стефано и, подозвав официанта, заказал еще корнетти[3]3
  Корнетти – сладкая выпечка в виде рожка (прим. авт.).


[Закрыть].

– Ну, начинается, – недовольно проговорила начальница, – нам же ехать уже пора, а ты, как всегда, будешь жевать до последнего.

– Если так срочно, я с собой булки возьму. Только ты куда ехать-то собралась, не пойму?

Официант поставил на стол плетенку с корнетти. Стефано сразу повеселел и, схватив один рожок, откусил половину, громко хрустнув поджаристой корочкой.

– Во-первых, прямо сейчас прочесывают лес в предместьях Маргары, а во-вторых… – Раздался писк пришедшего сообщения, и Лола замолкла.

Дана быстро схватила свой мобильник:

– В сплаве магния не обнаружено животного жира!

– И что? – осведомился оператор, дожевывая выпечку.

– Как что?! Это означает, что тело Боцоли не было брошено в печь, – подытожила Лола.

– Но с территории завода он не выходил, – напомнила Дана.

– Да-а-а… – протянул Стефано с полным ртом, – вот незадача!

Все замолкли в недоумении.

– А не могли его в другую печь сбросить, там же их несколько, правильно я поняла? – поинтересовалась помощница.

– Нет. У остальных отверстия гораздо меньше.

Почему-то известие, которое подтвердило мнение Лолы, не порадовало журналистку, а только подбросило ей сомнений.

– Ну и что?! А тело распилить нельзя? – не унималась Дана.

– На это время надо, и место, и много еще чего, хотя пила по металлу там имеется. Один человек с этим никак не справился бы.

– Так их двое было, рабочих-то!

– Все, хватит такие страсти говорить! Дайте поесть спокойно! – не выдержал оператор.

На его реплику не обратили внимания.

– Думаешь, что они были в сговоре? – засомневалась Лола.

– О чем вы вообще спорите? Только что Дана прочитала выписку из заключения, подтверждающую, что никакого тела в печи не могло быть! – рассердился оператор.

– Но Боцоли с завода не выходил, – как попугай, повторила Дана.

– Ну, началось все по кругу! – раздраженно заметил Стефано.

«А ведь и правда, – пронеслось в голове у Лолы, – мы настолько закостенели душой на этой работе, что даже не замечаем цинизма, с которым высказываемся о происшествии».

Она вспомнила маму и ее вечную фразу: «Опять ты идешь по трупам!», но утешила себя, подумав, что это такая форма самосохранения, иначе можно окончательно спятить.

– Прицепились все к этим печам, а ведь ты сама говорила, что там во дворе гора металлолома. Разве туда нельзя тело спрятать? – поделилась новой догадкой Дана.

– Да-а-а, – протянула Лола, вспомнив огромную кучу обрезков металла, уходящую под облака, – видимо, полиция еще не закончила обследовать территорию завода, думаю, что и до горы доберутся. Когда сможем в прямой эфир выйти? – сменила она тему разговора.

– Техники сегодня к вечеру должны приехать, – сообщила Дана.

– Поедем снимать, как лес прочесывают, потом кадры с завода прикрепим, которых у меня полно, где я про результат химанализов расскажу, вот и репортаж готов. А когда техники прибудут, может быть, еще что-то новое появится, – скоординировала действия своей группы Лола.

– Жаль, наш народ любит кошмарики, а здесь такой облом получился с расплавлением тела, – съехидничал оператор.

– А я думаю, что в этом деле много еще чего страшного будет, – убежденно произнесла Лола, – и сарказм здесь не уместен.

Они встали, задвигали стульями по деревянным доскам пола террасы, Стефано завернул последнюю булку в салфетку и положил в сумку. Все направились к машине.

В суматохе Лола совсем забыла о страховом полисе Боцоли, но так как информация, поступившая от Орнеллы, была, по мнению журналистки, сомнительна, решила пока не сбивать подчиненных с нужного направления расследования.

– Хорошо здесь, спокойно, и коллег наших нет, – удовлетворенно заметил Стефано, спускаясь по лестнице к гостиничной парковке, которая больше походила на лесную поляну.

– С одной стороны, я с тобой согласна, но здесь мы не видим, что происходит в «стане врага» и куда мчатся репортеры за сенсацией, – откликнулась Лола.

Официант принялся убирать за ними кофейные чашки, хозяин облокотился на перила, наблюдая глазами-изюминками, как команда Лолы направилась на парковку.

Дорога у леса была запружена машинами, и Лола втиснула свой «Ниссан» между двух стволов высоких исполинских дубов, заехав прямо на склон горы.

Прочесывающие местность волонтеры и полицейские были уже далеко, но большинство журналистов осталось здесь, у кромки леса.

Прислушавшись к их разговорам и поняв, что еще никто не знает о результатах анализов металла, Лола занервничала:

«Надо в эфир срочно выходить, а про поиск рабочего своими словами что-нибудь расскажу!»

Ее команда все поняла без лишних указаний, пока начальница набрасывала текст и поправляла волосы, Стефано начал готовить камеру, Дана пошла выбирать место сьемки.

Решили встать прямо на дороге, где в кадр входил лесной склон горы, виднелись машины полиции, несколько стражей порядка и группы журналистов. Создавалось впечатление общей тревоги и ожидания. Стефано выставил кадр, сделал отмашку, съемка началась.

Лола заканчивала репортаж, когда Дана усиленно зажестикулировала.

– Кажется, у нас есть новая информация! – мгновенно сориентировалась Лола.

Дана продолжала делать странные жесты, не приближаясь.

– Сейчас наш корреспондент Дана Смоляри расскажет о происходящем! – Она увидела, как та на секунду застыла, но быстро пришла в себя и подошла к микрофону.

«Это не прямой эфир, в крайнем случае вырежем эту часть», – решила Лола.

– Пока не проверенная информация, – неуверенно начала Дана и покосилась на начальницу.

– Итак?! – Лола незаметно подтолкнула помощницу, но та все не решалась продолжить, и пауза затягивалась. Краем глаза Лола заметила, что в рядах полиции произошло шевеление.

– Что-то обнаружили при прочесывании? – подсказала Лола.

– Да, пришло сообщение, что только что в овраге найден труп мужчины! – выдала наконец Дана и вытаращила глаза, как будто она сама увидела тело.

Одна из машин полицейских двинулась вниз по дороге, двое стражей порядка стали растягивать ленту прямо на проезжей части, перегораживая проезд. Журналисты переглядывались в недоумении.

– А ведь нам туда уже не подъехать, – тут же сообразила Лола. – Кто-нибудь знает где этот овраг?

– Он называется… – Дана схватилась за мобильник, – Дьявольское ущелье!

– Быстро за мной! – Лола ринулась в лес. – Дорогу перекрыли, а мы пешком напролом!

– Куда напролом?! – взмолился Стефано, еле успевая за начальницей и продолжая съемку. – Мы же даже не знаем, где это место находится!

– Нам надо срочно в лес забраться, чтобы нас полиция не остановила, а там разберемся, в какую сторону бежать! Нежели не понимаешь?! – Оглянувшись, Лола увидела, как полицейские останавливают журналистов, пытающихся последовать их примеру.

Скрывшись за деревьями, они остановились.

– Нашла ущелье, – сообщила Дана, держа телефон с планом местности на отлете и наконец-то забыв про камеру, которую оператор перевел с Лолы на нее.

– Веди! – скомандовала Лола.

Помощница лихо перепрыгнула через поваленное дерево и рванула в сторону гор. Лола и Стефано побежали вслед.

Девушки-журналистки неслись, увертываясь от хлеставших веток, Стефано пер напролом как медведь, пытаясь сократить путь.

– Полиция наверняка уже сообщила своим, что группа репортеров оторвалась и что скоро прибудет к ним на место преступления. Так что не думаю, что нас там примут с распростертыми объятиями, – проговорил, задыхаясь, Стефано и остановился, – все, не могу больше! Выключаю камеру. Может, мы час будем так носиться, кому это интересно?!

– Ладно, потом в лощине включишь, – согласилась Лола. – Далеко еще? – обратилась она к Дане.

– Да нет вроде. Мы прилично уже продвинулись. Видите, просвет между деревьями? Вот за ним вроде бы должен быть сразу овраг.

Все перешли на шаг, но заросли здесь были такие густые, что ветки невозможно было сдержать руками, и они то и дело с размаху били по телу. Журналисты совсем измотались, когда вдали послышались невнятные голоса.

– Все, практически подошли, – известила Дана и выжидающе посмотрела на начальницу.

«И что теперь делать?.. Местности не знаем, с какой стороны лучше подобраться – не понятно…» – занервничала Лола.

– Ждите здесь, а я на разведку! – скомандовала она. – Попробую разобраться, что там происходит и с какой стороны лучше подойти. Мобильники поставьте на беззвучный режим, если что – позвоню! – Она нырнула в кусты.