Текст книги "Союз стихий"

Разговор с товарищем, объятия женщины, выпивка, льющаяся рекой вернули Элаю хорошее настроение. Он был весел и расслаблен, когда двери кабака открылись, и вошел мужчина в плаще из дубленой кожи. Он оглядел собравшихся, щурясь от света факелов, а затем шагнул к столу, за которым сидели Элай и Дарг.

Положив руку на плечо Дарга, мужчина сказал:

− Дозволь поговорить с твоим другом наедине.

Дарг вопросительно взглянул на Элая и, получив утвердительный кивок, встал из-за стола. Мужчина занял его место. Молчали до тех пор, пока ему не принесли кружку эля, и он не осушил ее одним глотком.

− Чем обязан, Морт?

− Разве старые друзья не могут выпить вместе просто так? − хлопнув кружкой по столу, ответил Морт.

На его бледном лице выделялись глаза. Их взгляд не задерживался на одном объекте дольше нескольких секунд, отчего казалось, будто он то ли кого-то боится, то ли чего-то не договаривает. Элай знал: и первое, и второе верно. Морт в преступном мире столицы личность известная. Сам он в жизни не держал оружия в руках, даже кармана ничьего не обокрал. В этом смысле он был чист, как слеза девственницы. Морт подыскивал таким, как Элай, работенку, и получал процент, если дело выгорало. Элай ненавидел приживал, поэтому его отношения с Мортом нельзя было назвать дружескими, о чем он напомнил собеседнику.

− Ладно тебе, − Морт примирительно поднял руки вверх, − кто старое помянет…

− Не ты ли сдал меня в прошлый раз, − перебил Элай, перегибаясь через стол. − Из-за тебя меня поймали и чуть не повесили. Назови хоть одну причину, которая помешает мне всадить тебе кинжал промеж ребер прямо сейчас?

− Причина проста, − Морт не выглядел испуганным, общаясь с уголовниками, он привык к угрозам. − Убить ты меня всегда успеешь. Но если сперва выслушаешь, то неплохо заработаешь.

− Я больше не связываюсь с такими, как ты, − отмахнулся Элай, снова усаживаясь на лавку. − В прошлый раз это дорого мне обошлось. И я, кстати, не заработал ни единой монеты.

− Сейчас все по-другому. Дело верное, и награда стоящая. Сделаешь все, как надо, и сможешь пару лет не выходить на охоту.

− Почему я все еще слушаю тебя? − спросил Элай у себя самого.

− Потому что тебе нравится то, что я говорю. Подумай, я даю тебе шанс не работать несколько лет. А распорядишься деньгами с умом, вовсе завяжешь.

Предложение Морта звучало соблазнительно. Элай не был одним из тех головорезов, которые мечтают завязать и встать на путь исправления. Нет, ему нравилась такая жизнь. Но он осознавал, что рано или поздно его поймают. Рано или поздно всех ловят. Таков удел тех, кто нарушает закон. А умирать Элай не желал.

И все же он покачала головой:

− Обратись со своим предложением к другому. К кому-нибудь поглупее. Мое изображение и так висит на каждом углу. Хватит с меня неприятностей.

− А если я помогу тебе с листовками? Тот, кто меня нанял, обладает достаточной властью, чтобы убрать объявления с твоим лицом с улиц города.

− Тогда я отвечу, что твой заказчик, должно быть, живет во дворце.

Элай ожидал, что Морт возразит, но он лишь многозначительно хмыкнул.

− С меня снимут обвинения? − Элай снова подался вперед, но на этот раз, чтобы расслышать ответ в пьяном угаре кабака.

− Все до единого. Ты будешь чист, как в день, когда появился на свет. Прибавь сюда деньги, которые получишь за работу. Ты сможешь начать жизнь сначала в любой точке мира.

Элай откинулся назад и пригладил волосы, приводя мысли в порядок. Дело опасное, если за него щедро платят. Но он бывал в сотнях передряг и всегда выбирался невредимым.

Надоело бояться каждой тени, свобода стоит риска, и он сказал:

− Что за работа?

− Убийство, − не дрогнувшим голосом сообщил Морт.

Элай подозревал нечто подобное.

− Кто-то знатный? − спросил он. За работягу вряд ли щедро заплатят.

− Да, большая шишка. И подобраться не просто. Нужны помощники. Объект всегда ходит с охраной.

− Это уже моя забота. Только чур платить каждому отдельно. Найм людей не должен сказаться на моем вознаграждении.

− Само собой, − Морт улыбнулся. − Наконец-то, мы заговорили как деловые люди.

Следующие полчаса Морт рассказывал Элаю о человеке, которого ему предстояло убить. О том, где он жил, куда ходил, что делал. Подготовился он знатно. Морт знал каждый шаг жертвы.

− Запомни, − шепнул он Элаю напоследок, − у него метка на одежде. На груди вышито выходящее из-за горизонта солнце.

− Выходящее из-за горизонта солнце, − повторил Элай. − Что может быть проще. Считай, он уже мертв.

* * *

Элай тщательно подготовился к делу. Осечки быть не должно. Впервые он убил в девять лет. У матери было много мужчин и все редкостные негодяи. Но один особенно отличился. Большой любитель выпить. Спиртное будило в нем ярость, и он срывал ее на матери Элая. Однажды Элай не выдержал. Защищая маму, он толкнул драчуна, тот упал, ударился затылком об угол стола и умер. Дождался ли Элай благодарности? Нет, нет, и еще раз нет. Мама не сдала его властям, выдав смерть сожителя за несчастный случай, но наедине звала его убийцей. В наказание она на месяц посадила его на хлеб и воду. Целых тридцать дней Элай слушал свой урчащий от голода желудок, а под конец пребывал в пограничном состоянии между явью и бредом. Тогда он поклялся себе, что никогда и никого не будет спасать. Ни один человек не стоит жертв с его стороны. Даже мать.

Элая сопровождали трое наемников. Он нашел их в том же кабаке. За скромную плату они согласились разобраться с охранниками. Но честь отправить жертву в мрачный шатер Вела принадлежала Элаю. Накануне он заботливо наточил кинжал. Любому другому оружию он предпочитал холодное лезвие. Ему нравилось, как сталь входит в тело, точно горячий металл в масло. Чувство власти над чужой жизнью возбуждало сильнее, чем поцелуй красавицы.

Они крались в сумерках, никем незамеченные. Жертва по сведениям Морта раз в неделю наведывалась в дом на торговой улице. По вечерам, когда торг подходил к концу, улица вымирала, а все потому, что здесь часто бродили люди подобные Элаю, ища, чем поживиться. В таком неблагополучном месте может случиться что угодно. Здесь часто грабили и убивали. Потому-то Элай и выбрал торговую улицу местом для нападения. Все решат, что богатого господина ограбили. Никто не заподозрит заказное убийство.

Они заняли позиции напротив дома, из которого выйдет объект. По плану первыми в бой ринутся подручные. Они отвлекут охрану, и тогда появится Элай. Один меткий удар и дело сделано. Ночь − лучшая помощница в преступном ремесле − скроет своим покровом их отступление.

Ожидание длилось около часа. Все это время Элай не сводил глаз с дверей особняка. Он – охотничий пес перед лисьей норой.

Скрипнули дверные петли. Полоска света упала на мостовую. Приглушенный разговор долетал до Элая и его спутников обрывками ничего не значащих фраз − хозяин особняка и гость прощались.

Первыми из дома вышли охранники − два здоровых типа. Прищурив глаза, они осмотрели улицу, но, само собой, ничего не заметили. Элай и его спутники умело замаскировались. В черной одежде с капюшонами на головах они стали частью ночной тьмы.

Наконец, на улице показался объект. Его выдало мелькнувшее в свете факела изображение солнца на куртке. Элай покрепче перехватил рукоять кинжала, но не отдал приказа нападать. Пусть жертва отойдет от особняка, чтобы ему не пришли на помощь.

Преследуя объект, они свернули в проулок за торговой улицей. Стены домов здесь сходили почти вплотную. Двое еще пройдут, а вот третьему места не хватит. Элай прибавил шаг. Сапоги застучали по мостовой, скрываться дальше не имело смысла. Он махнул рукой – пора.

Бесшумно, словно тени, они полетели вперед. Через миг лязг оружия разорвал тишину. Охранники заслонили господина, но и он был не из робкого десятка. Только охранников было всего двое и с мечами они управлялись плохо.

С одним покончили мгновенно. Оставшегося в живых и его господина оттеснили к стене. Элай скользнул мимо охранника, сражающегося за жизнь. От цели отделяло расстояние в пол руки. Он занес кинжал для удара и напоследок взглянул жертве в лицо.

Узнавание было мгновенным. Перед ним стоял знатный вельможа – солнечный, тот самый, кто сопровождал девушку с золотыми волосами. На миг Элай забыл, зачем он здесь. Но момент слабости быстро прошел, и он нанес удар, ощутив, как лезвие входит в податливую плоть.

Глава IX

На следующий день после прогулки с первым магистром Джеймсу сообщили о повышении. Валум пожелал видеть его своим личным охранником. Их число строго ограничивалось – всего двенадцать. Вакантное место появлялось не так часто. Для Джеймса его освободили, что вызвало недовольство сослуживцев. Солдаты годами доказывали свою преданность, прежде чем первый магистр их замечал, и вдруг деревенщину после месяца службы повышают до личного охранника.

Поговаривали, Джеймс внебрачный сын первого магистра. А белые волосы списывали на мать-снежную. Мол, тот, кто якшается с солнечной, и снежной не побрезгует. Вот так в довесок к доверию Валума, повышению оклада и престижной должности Джеймс нажил врагов. Расстроился ли он? Не капли. Ему не привыкать быть объектом ненависти и презрения.

Новая должность отнимала все его время. Личная охрана была подле первого магистра неотлучно. Дежурили посменно: сутки – первая смена из шести человек, сутки – вторая из другой шестерки.

Все двенадцать солдат считались приближенными Валума, но только Джеймса он брал в прогулки до своего второго дома. Джеймс гордился оказанной ему честью. А уж как гордилась бы им мама. При мыслях о ней на глаза наворачивались слезы, и он жмурился, чтобы не заплакать.

− Советники давят на меня по поводу женитьбы, − признался однажды Валум на обратном пути во дворец. − Им не дает покоя мое наследство.

− Пусть госпожа Виорика родит вам сына.

− Полукровку? Чтобы его жизнь была полна мрака, как твоя. Если на межрасовые отношения еще смотрят сквозь пальцы, то детей от подобных союзов ждет лишь горе и страдания. Их появление на свет противоречит природе.

− Но у вас есть власть, − возразил Джеймс.

− И что с того? Нельзя заставить людей любить кого-то против воли. Их можно запугать, и они будут притворяться, но едва угроза исчезнет, покажут истинные чувства.

− Вы боитесь, что после вашей смерти, ребенка убьют, − догадался Джеймс.

− Именно так с ним и поступят, − кивнул первый магистр. − Я знаю свой народ. Он не склонен к сантиментам.

Личные покои Валума во дворце поразили Джеймса. Первый магистр – самый влиятельный человек в столице, а может и в мире, жил, как простолюдин. Вместительная комната служила ему одновременно и кабинетом, и спальней. Среди голых каменных стен гулял сквозняк. Деревянная мебель не имела украшений. Перина на кровати была сродни солдатской. Джеймс в казарме спал на похожем матрасе, только его кровать была уже.

Здесь первый магистр проводил большую часть суток: спал, ел, занимался делами столицы – разбирал бумаги, читал и писал многочисленные письма, строил планы. Джеймс дежурил внутри покоев Валума. В его обязанности входило стоять около двери. Скучнее занятие не придумать.

Очередное дежурство подошло к концу. Джеймса как раз должны были сменить, когда Валум оторвался от бумаг и жестом подозвал его к себе.

− У меня сегодня важная встреча. Составишь компанию?

Джеймс кивнул. Просьбам первого магистра не отказывают. Отдохнет позже.

Встреча проходила в одном из внутренних дворов резиденции магистра. Но если двор с фонтаном нравился Джеймсу, он с удовольствием проводил там редкие минуты досуга, то этот ему не приглянулся. Огороженный с четырех сторон высокими крепостными стенами он походил на пересохший колодец. Вместо зеленой травы под ногами скрипела галька.

Двор этот был самым отдаленным от Главаного входа. Сюда редко заходили. Не в последнюю очередь потому, что полюбоваться здесь было нечем. За исключением клочка неба над головой, на котором сейчас мерцали звезды − единственный источник света.

Их уже ждали – фигура, завернутая в плащ. Лицо пряталось за поднятым воротником. Джеймс на всякий случай проверил, легко ли вынимается меч из ножен. Недавно он начал брать уроки владения холодным оружием. Пока он не мог похвастаться мастерством, но в случае опасности был готов биться за жизнь магистра насмерть.

− Подожди здесь.

Валум приказал остаться около арки, а сам шагнул под открытое небо. Непростительная беспечность. При нападении Джеймс не успеет прийти на помощь, но ослушаться он не посмел.

Первый магистр приблизился к человеку в плаще. Они о чем-то оживленно шептались, Джеймс не разобрал слова, да особо и не стремился. Правда, благодаря зрению полукровки он немного разглядел мужчину. Особенно ему запомнились бегающие глаза. Незнакомец точно обшаривал взглядом двор.

Джеймс с облегчением вздохнул, когда магистр вернулся к нему живым и невредимым.

− Наши дела идут из вон рук плохо, − покачал головой Валум. − Ни на кого нельзя положиться.

− Положитесь на меня. Если нужно что-то, скажите. Я все для вас сделаю, − он шел позади первого магистра, соблюдая почтительную дистанцию.

− Это тот редкий случай, когда любая помощь только помешает делу. Хотя кое-что ты можешь.

Валум резко остановился, и Джеймс, не смотря на расстояние, чуть не налетел на него.

− Есть у меня гостья, − первый магистр скривился, точно у него разболелся зуб. − Отталкивающая особа. Откровенно говоря, от нее одни неприятности. Буквально вчера она убила охранника.

− Воинственная дама, − улыбнулся Джеймс, гадая, с какой стати гостье магистра кого-то убивать.

− Не то слово, − рассмеялся Валум. − Настоящий огонь. Даром, что выглядит как ледышка. За ней нужно присмотреть. Я могу послать солдат, но они грубы. Понимаешь?

Джеймс кивнул:

− Вы боитесь, что ей причинят вред.

− Именно. Она нужна мне живой. Даже если я потеряю половину своей армии. Но у тебя с ней много общего. Возможно, ты сумеешь ее приручить.

− Я не знаток женщин, − признался Джеймс, радуясь, что в полумраке коридора не видно его пылающих щек.

− Разберешься, − Валум отечески похлопал его по плечу. − А сейчас отправляйся спать. Приходи завтра с утра, я познакомлю тебя со своей гостьей.

* * *

Утром Джеймс застал первого магистра за чтением писем. Его массивная фигура на фоне окна выглядела монолитом. И этот человек жаловался, что у него что-то не выходит? Верилось с трудом.

− Джеймс, это ты, − магистр оторвался от письма.

На суровом лице Валума улыбка была редкой визитершей. Но его глаза потеплели, когда он взглянул на Джеймса.

Вдвоем они отправились навестить гостью первого магистра. По пути Валум то и дело поглядывал на Джеймса, как будто хотел что-то спросить, но не мог подобрать слов.

− Каково быть полукровкой в деревне на краю северного леса? − наконец, произнес он.

− Хуже не придумаешь, − Джеймс коснулся волос. Сколько издевательств он вытерпел из-за их цвета! Его частенько макали в грязь, закапывали в снег, били, всего и не упомнишь.

− Я удивлен, что ты выжил. Насколько мне известно, с младенцами-полукровками не церемонятся.

− Меня спасла мама.

− Смелая женщина, − кивнул Валум. − Моя мать была такой же. Я ведь упоминал, что родом с юга. Отец работал пахарем.

− Не может быть! − вырвалось у Джеймса. Он прикусил язык, но сказанного не воротишь.

− А ты, верно, думал, я из семьи магистров? В наше время этот пост все чаще передается по наследству, но когда я был молод, его еще можно было завоевать собственным умом и отвагой.

Джеймс ощутил прилив уважения к Валуму. Подумать только, он всего добился сам! Сын пахаря стал первым магистром. Непостижимо!

− Отец погиб во время засухи. Она длилась лет десять не меньше. Чтобы выжить, мать вместе со мной бежала в столицу.

− Я рад, что ваша матушка так поступила, − сказал Джеймс. − Благодаря ей у этого города достойный правитель.

− Услышь она тебя, хохотала бы как ненормальная, − Валум и сам рассмеялся, утирая выступившие от смеха слезы рукавом кафтана. − Она проклинала чиновников, которые отказывались увеличить поставки воды на юг. Знаешь, что я сделал в прошлом месяце? Отказался увеличить поставки воды на юг. По-другому было нельзя. Политика. Но я постоянно думаю, что она бы на это сказала, − магистр вздохнул. − Иногда мне кажется, что быть пахарем куда лучше.

− Но вы делаете много хорошего, − в голосе Джеймса не было прежней уверенности.

− И в то же время много дурного. Не так давно я отдал приказ убить кое-кого. Неплохой, кстати, парень. Но он встал у меня на пути. И пока он жив, мои планы обречены на провал.

− Неужели с ним нельзя договориться?

− Увы, − Валум развел руками. − Иногда даже с самыми замечательными людьми невозможно найти общий язык. В такие минуты приходится учитывать, что лежит на чаше весов: одна жизнь или благополучие города.

− И вы выбрали город, − понял Джеймс.

− Я всегда выбирал и буду выбирать город, − с металлом в голосе ответил первый магистр.

Он покосился на профиль Валума. Подборок резко выдавался вперед − признак волевого характера. Джеймс вдруг отчетливо понял: Валум никогда не женится на госпоже Виорике. Он выбирает город. Всегда.

− Мы пришли, − магистр притормозил у дубовой двери, подле которой дежурили двое вооруженных солдат. − Моя просьба покажется тебе странной, но сложно переоценить значение этой девушки для столицы. Она должна жить. Во что бы то ни стало. Охрана не причинит ей вреда. У них на этот счет четкие инструкции. Но я волнуюсь, как бы она не сделала что-нибудь с собой.

− Вы хотите, чтобы я был ее соглядатаем?

− Мне не нравится это слово. Давай назовем это другом, − Валум потер ладони, восхищаясь собственной идеей. − Именно! Стань ей другом.

Первый магистр поднял засов и толкнул дверь. По ту сторону порога, не смотря на разгар солнечного утра, царили сумерки. Окна были завешены плотными шторами, не пропускающими света.

− Она предпочитает темноту, − пояснил Валум.

Он первым шагнул в комнату, Джеймс следом. Дверь за ними закрылась с протяжным скрипом, словно раненое животное издало предсмертный стон.

Глаза Джеймса быстро привыкли к темноте. Пока первый магистр щурился, пытаясь что-то разглядеть в полумраке, он все осмотрел.

Покои были обставлены со вкусом – мебель, одна из лучших, что Джеймс встречал во дворце. Стены украшали гобелены со сценами охоты. На полу лежал толстый шерстяной ковер, немного потертый множеством ног ходивших по нему. Гостья Валума была важной особой. По крайней мере, заботились о ней как о знатной даме.

Сама девушка держалась в тени – сидела в кресле, подвинутом так, чтобы скрыться за балдахином над кроватью. Виднелись лишь ноги и часть туловища. Лицо пряталось за полупрозрачной тканью.

− Ты убила моего лучшего солдата. Он был храбрым воином и достойным человеком, − сказал Валум.

За балдахином задвигались – девушка пожала плечами, как бы спрашивая: «Что с того?».

− Наказание за убийство в моем городе − смерть.

− Так казни меня, − отозвалась она. − Пока я слышу одни угрозы. Тот, кто хочет убить – убивает, а не болтаем о том, как это сделает.

− Видишь, с кем приходится иметь дело, − обратился Валум к Джеймсу. − Что ни слово, то издевка. А ведь я не сделал ей ничего плохого. Я даже не тот, кто взял ее в плен.

− Но ты удерживаешь меня! − девушка вскочила на ноги, и Джеймс, наконец, ее разглядел.

Она не была человеком. Белые волосы, бледная с синевой кожа, бесцветные глаза и губы − ошибки быть не могло. Снежная!

Он непроизвольно отпрянул. Джеймс не винил жителей деревни за ненависть к нему и матери. Снежные − вот кто истинный источник его несчастий. Не будь нападения и насилия, он − ошибка природы − не появился бы на свет. Так было бы лучше и для него, и для мамы.

− Сколько пыла, − усмехнулся первый магистр. − И это вас прозвали ледяными призраками. Да вы полны огня! Будь с ней осторожен, − сказал он Джеймсу. − Она расправилась с бывалым воином голыми руками. Не хочу, чтобы тебя постигла та же участь.

− Сделаю все, что в моих силах.

Девушка только сейчас заметила, что в комнате помимо нее и Валума есть кто-то еще. Ее брови изогнулись при виде белых волос Джеймса. На лице пленницы отразилось непонимание, граничащее с шоком. Но едва она приметила темную прядь, недоумение сменилось презрением. Она поняла, что ошиблась, приняв его за сородича, и тут же потеряла интерес.

Джеймса задело ее пренебрежение. Он далеко не последний человек во дворце. Личная охрана первого магистра − элита войск. Это почетная и высокооплачиваемая должность. Прежде с ним даже не здоровались, а теперь люди прикладывают руку к груди в знак приветствия и доброго расположения, когда он проходит мимо. И плевать, что они шепчут у него за спиной. Все равно не осмелятся повторить это в глаза.

Из-за неуважительного поведения девушка совершенно не понравилась Джеймсу. К тому же ее нельзя было назвать красивой в общепринятом смысле. Для людского глаза ее внешность была непривычна. Лишенное красок, а со стороны казалось, что и жизни, лицо напоминало высеченную изо льда маску. То ли дело госпожа Виорика. Джеймс вспомнил яркую, темпераментную красоту солнечной. По сравнению с ней гостья Валума – обескровленный труп.

− Я назначаю Джеймса твоим охранником, − заявил первый магистр. − Отныне он отвечает за тебя. Веди себя хорошо, и, может статься, однажды я отпущу тебя домой.

Уходя, Валум велел Джеймсу:

− Сохрани ей жизнь. Сделаешь это, и займешь должность моего помощника. Считай, это задание испытанием. Проверкой перед повышением.

Помощник первого магистра − второе лицо в столице. Джеймс о подобном и мечтать не смел. Девушка будет жить, даже если придется привязать ее к стулу и кормить с ложки, чтобы она не навредила себе и другим.

Глава X

Лезвие скользнуло в тело. Мужчина издал предсмертный стон и упал на мостовую. Не задумываясь над тем, что делает, Элай совершил очередной бросок и снова нанес удар. Второй из его сообщников упал замертво. Третьего убивать не пришлось. Охранник сделал это за него, но сам получил смертельную рану и теперь лежал на спине посреди проулка.

Солнечный склонился над умирающим и что-то прошептал. Возможно, попрощался. Прикрыв глаза покойнику, он повернулся к Элаю и спросил:

− Как тебя зовут, друг мой?

Элай не торопился с ответом, все еще плохо осознавая произошедшее. Он собирался прикончить вельможу, а вместо этого спас его, убив своих людей. Как это случилось?

− Я обязан тебе жизнью, − вельможа поднялся с колен. − Ты, должно быть, ждешь вознаграждение. И ты его получишь, будь спокоен. Я щедр с теми, кто помогает мне. Но еще великодушнее я с теми, кто мне служит. Мне пригодится такой воин, как ты.

− Зачем? − пробормотал Элай.

− Мои воины не умеют обращаться с кинжалами и мечами. Они привыкли к лукам и стрелам. В горах удобнее оружия нет. Но здесь не горы.

Элай кивнул. То ли соглашаясь с предложением, то ли с тем, что здесь не горы.

− Сейчас я вернусь домой и вызову городских надзорных, они осмотрят место нападения. Пусть ищут улики, − сказал вельможа. − Составишь мне компанию?

Элай двинулся следом за солнечным. Задерживаться в проулке было опасно. Надзорные вмиг опознают в нем беглого преступника. Разумно укрыться в кабаке, но вельможа словно получил над ним магическую власть. Элай шел за ним до дверей особняка, как привязанный.

На пороге солнечный замялся:

− Прошу, не открывай подробностей нападения моей супруге. Она чрезвычайно впечатлительная.

В особняке от многочисленных факелов было светло как днем. Вельможа направился к лестнице в господские покои, махнув Элаю, чтобы шел за ним. Они попали в комнату, сердцем которой был камин. В нем пылал огонь, хотя на улице даже ночью стояла жара. У огня, завернувшись в узорчатое покрывало, грелась девушка. Элай узнал бы ее в многочисленной толпе солнечных. Она, чуть склонив голову на бок, смотрела на пляшущие языки пламени, вздыхая так, словно ей ведома вся тоска мира.

Но вот она подняла голову, увидела мужчин, и на ее губах заиграла улыбка, лицо засияло. Точно лучик солнца выглянул сквозь тучи и осветил комнату и всех, кто в ней находится. Но, увы, улыбка предназначалась не Элаю, а вельможе. Элай усилием воли подавил зависть, на краткий миг пожалев, что спас солнечного.

Он ждал у двери, пока вельможа успокаивал девушку. Она нервничала из-за его долгого отсутствия. При мысли, что он мог причинить девушке горе, убив ее мужа, Элай ощутил боль за грудиной.

− Подойди, друг мой, − вельможа обернулся к нему. − Этот человек спас мне жизнь. Будь с ним любезна, солнце мое, − попросил он девушку.

Она впервые взглянула на него, и Элай испугался, что она узнает его. На площади она видела его достаточно близко. И если ее спутник тогда лишь мельком глянул на него, то она смотрела не меньше минуты. За это время можно до мелочей изучить внешность человека. Но его опасения были напрасны. Куда уж ей запомнить! Он был для нее пустым местом. Пятном копоти на идеально чистом паркете. Вроде надо стереть, да руки марать неохота.

Вместо облегчения, что его не разоблачили, Элай испытал разочарование. Но именно оно вернуло ему, наконец, способность здраво мыслить.

− Господин, − он обратился к вельможе, игнорируя девушку, − я поступил так, как поступил бы на моем месте любой честный житель столицы: вступился за слабого. Перевес был не на вашей стороне. Разве я мог бросить вас в беде?

− Не спорь, − улыбнулся солнечный, − далеко не каждый рискнет собой ради незнакомца. Ты отважный человек. Я нуждаюсь в подобных тебе.

− О чем ты говоришь, Лоредан? − вмешалась девушка. − Ты не можешь его оставить. Посмотри на него. Он одет в обноски и от него дурно пахнет.

Она сморщила аккуратный носик, словно вступила в зловонную кучу. У Элая руки чесались задрать длинные юбки и как следует отшлепать гордячку. Красота девушки могла сравниться только с ее несносным характером.

− Не одежда красит человека, Аурика, − возразил солнечный, − а душа. Позволь нам побеседовать наедине, солнце мое. Ступай в свои покои, отдохни.

Девушка фыркнула, но не ослушалась мужа. Она вышла из комнаты с гордо поднятой головой. Оскорбленное благочестие не иначе.

Элай не сдержал усмешки, наблюдая за ней. Она невыносима! У вельможи безграничное терпение. Но уязвленное самолюбие не помешало запомнить имя – Аурика. Оно как музыка ласкало слух.

− У нее доброе сердце, − солнечному было неловко за супругу. − Но она еще молода и не понимает многих вещей.

Элаю показалось, он стесняется горячности жены. Хотя сам не далеко от нее ушел. Вел себя как наивный ребенок, доверяя первому встречному.

− Мне к такому обращению не привыкать, − сказал Элай. − Ваша жена во многом права. Я не из верхушки общества.

− Для меня это не имеет значение, − вельможа протянул ему руку. − Меня зовут Лоредан, и я предлагаю тебе работу, кров, пропитание и мою дружбу.

Элай уставился на ладонь, затянутую в перчатку из тончайшей кожи. Искусная работа и стоит дорого. Руки самого Элая были черны от грязи. Прикосновением он испортит дорогую вещь.

− Возможно, у тебя уже есть работа, − предположил Лоредан. − Тогда позволь мне отблагодарить тебя.

− Нет у меня работы. Но я вряд ли подойду вам. Я ничего не умею.

− Ты отлично дерешься. Этого достаточно. Моя жизнь в столице ценится высоко. Не думаю, что меня хотели ограбить. Целью нападения было убийство.

− Но зачем кому-то вас убивать? − Элай изобразил удивление.

Лоредан сел в кресло и пригласил гостя занять место напротив него. На этот раз Элай не церемонился, не без удовольствия представив, каким будет лицо Аурики завтра поутру, когда она обнаружит расшитые подушки, покрытые слоем пыли с одежды гостя.

− Я бежал из Гелиополя из-за покушения. Но теперь понимаю, что куда не отправлюсь, меня везде отыщут. Мне остается только обороняться, ведь я не знаю имен своих убийц.

− Вы предлагаете мне работу телохранителя? − уточнил Элай.

Наметанный глаз вора с первой минуты в доме отметил, как богато он обставлен. Вельможа владеет не малым состоянием.

− Верно. Охрана понадобится не только мне, − Лоредан оглянулся на дверь, в которую вышла его супруга, и понизил голос до шепота. − Если со мной что-то случится, ее не пощадят.

Кто в здравом уме поднимет руку на Аурику? Один ее высокомерный взор выводил Элая из себя, так что его трясло от злости, но он и помыслить не мог причинить ей вред. И тем более не допустит, чтобы кто-то другой обидел ее.

− Я согласен, − выпалил он еще до того, как всерьез задумался над предложением.

− Замечательно, друг мой, − Лоредан улыбнулся. − Я позабочусь, чтобы у тебя было все необходимое. Тебе выдадут чистую одежду и отведут комнату в доме. Я убежден, мы поладим. Я всегда ценил честных, небезразличных к чужому горю людей.

* * *

Еще до того, как забрезжил рассвет, Элай покинул дом своего нового хозяина. Ему необходимо было заглянуть в кабак, забрать вещи. Он почти не удивился, встретив там Морта. Последний поджидал его и, судя по мрачному выражению лица, знал, что дело провалено.

− Присаживайся, − Морт пригласил его за стол.

Элай нехотя уселся, не забыв проверить, легко ли вынимается кинжал из ножен.

− Что ты творишь? Твои люди убиты, а ты прохлаждаешься в доме у того, кого должен был отправить в шатер Вела. Как ты это объяснишь?

− Он искусный воин, − солгал Элай. − Мы проиграли. Только и всего. Когда я понял, что дело дрянь, сделал вид, будто спасаю его. Он принял меня за прохожего и пригласил к себе в знак благодарности. Он разделил со мной ужин и предложил работать на него.

− И что ты ответил? − поинтересовался Морт.

− Я согласился, − предвидя возражения, Элай жестом попросил собеседника помолчать. − Повторяю, я согласился, и это нам на руку. Теперь я вхож в его дом. Он доверяет мне. Я услышу то, что услышит он. Буду ходить туда, куда ходит он. Мне откроются его замыслы. А Главаное, я в любой момент смогу перерезать ему глотку.

− Об этом ты думал, спасая его жизнь?

− Говорю же, у меня не было выбора. Он бы все равно не умер в том переулке.

− Раз он тебе доверяет, возвращайся к нему и убей его. Немедленно.

Элай предчувствовал такой поворот. Он усмехнулся:

− Это твои слова или слова твоего нанимателя? Я хочу быть уверен, что ты не совершаешь ошибку. Вдруг шпионом при солнечном я буду полезнее, чем убийцей.

− Пожелай мой наниматель шпионить за солнечным, он бы платил за шпионаж, а не за убийство.

− Кто знает, − возразил Элай, − может, у него не было такого шанса. Решать, конечно, тебе, но я бы прежде чем что-то предпринять посоветовался с тем, кто платит.

Морт засомневался. Элай понял это по бегающему сильнее обычного взгляду. Он будто выискивал ответ среди сборища пьяниц и, не найдя его, был вынужден согласиться.

− В твоих словах есть резон. Я поговорю с нанимателем, посмотрим, что он скажет.