Текст книги "Мохито для изгнанника Тьмы"

Глава 12

Вечером я не спешила расставаться с новым другом и пригласила его на ужин. Решила, что и ребенка покормлю, и самой нескучно будет есть. А заодно проверю, пустит ли его дом опять. Вдруг утром это была случайность? Но нет, Рей и теперь прошел в калитку без всяких проблем, как и переступил порог прихожей. Меня, конечно, ужасно разбирало любопытство, почему это произошло, но спрашивать у самого мальчика не стала: вдруг он не в курсе избирательности этого дома и не подозревает о своей уникальности?

Рей с аппетитом съел всю рисовую кашу, которую я ему сварила, закусил ее бутербродом с ветчиной и выпил кружку чая с конфетами. А перед уходом я вручила ему пакет с булочками для бабушки и дала обещанную плату за работу: один кристоль. Монетке Рей был особенно рад и пообещал, что завтра тоже придет мне помогать в лавке. На том и расстались.

Я же после его ухода направилась в лабораторию: нужно было составить список ингредиентов, которых не хватало для судьбоносного зелья Паулы. Она пообещала завтра сама сбегать в те самые «Цветы ведуньи Флоры», которые мне попались на глаза еще в вечер моего приезда в Талосс. Оказывается, все травы и корни мастер Коун закупал именно у нее. Там же можно было приобрести некий «коготь ворожеи» и «крылья лунного мотылька», необходимые для любовного зелья. Заодно передам через Паулу большой заказ других ингредиентов на будущее. Надеюсь, у этой Флоры есть услуга доставки для оптовых клиентов. Но в любом случае Паула пообещала договориться, мне же от этого только польза.

А утром явился почтальон с говорильником от мастера Коуна. Дом его конечно же не впустил, поэтому он минут пять стучал в калитку, пока я не услышала и не вышла ему навстречу.

– Если желаете, пока я здесь, можете отправить ответ, – хоть и не очень любезно, но все же предложил он.

Идея неплохая, только знать бы еще, как это сделать. Но мне на помощь пришел Рей, который тоже как раз подбежал к калитке. Я попросила почтальона немного подождать, а сама с Реем удалилась в дом.

– Чтобы прослушать сообщение, нужно подкинуть говорильник вверх, – стал учить меня мальчик.

А ведь точно, Паула, кажется, делала именно так, когда я первый раз пришла к ней с посланием от мастера.

«Лия, я уже в Голдвайне, – из образовавшегося у мячика рта зазвучал голос Бенджамина Коуна. – Мой адрес: Графитная улица, дом семнадцать, комната триста двенадцать. Запомни его и никому не говори. Надеюсь, у тебя все в порядке и с лавкой ты справляешься. Мне говорильник присылай только в крайнем случае, не хочу, чтобы мне тут докучали».

Ну что ж, «крайнего случая» пока не произошло, значит, ответ посылать не буду. Но адрес, безусловно, запомню.

Я все же попросила Рея показать, как записывать сообщения, чтобы не попасть впросак в следующий раз, когда мне это действительно понадобится, после чего отнесла говорильник обратно почтальону.

Паула, подгоняемая своей великой целью, сделала все в кратчайшие сроки: и ингредиенты купила, и заказ сделала, договорившись с ведуньей Флорой о поставке на будущей неделе. И уже в обед была в моей лавке.

– Когда начнешь делать? – отдавая мне покупки, Паула аж пританцовывала от нетерпения.

– Завтра выходной, вот и займусь, – пообещала я. – Там слишком трудоемкий процесс приготовления, может занять не один час.

Неделя в Дарквайте, как и в нашем мире, состояла из семи дней. Впрочем, и календарь здесь отличался от нашего лишь названиями месяцев, да и те чем-то отдаленно напоминали славянские, только в форме прилагательных: снежный, ледяной, цветущий, дождливый. Вот июль, например, был просто «жаркий». Так и говорили: «Второго жаркого». А дни недели и вовсе были с «нашими» названиями, за исключением субботы и воскресенья. Они у них значились как «солнцедень» и «лунодень», и последний считался выходным.

Вот как раз приближающийся лунодень я и решила посвятить приготовлению любовного зелья для Паулы. А накануне вечером устроила уборку, чтобы ничто не отвлекало меня в ответственный час. Однако так ушла с головой в работу по дому, что опять чуть не пропустила приход лорда Реллингтона за своим лекарством. Он как всегда был мрачен и немногословен, я же, как ни пыталась получше разглядеть его лицо, особенно глаза, не смогла этого сделать: Темный надвинул шляпу почти до переносицы, и мне снова только и осталось, что «любоваться» его подбородком с короткой светлой щетиной и едва заметными усиками над губой. Ну и кончиком его идеального во всех отношениях носа. Так же в этот раз мы оба, памятуя о прошлом разряде тока, старательно пытались не коснуться друг друга. И ничего, пронесло…

Теперь вновь можно было расслабиться и не думать о встрече с ним в ближайшие два вечера.

Уборку я закончила около полуночи, зато дом теперь был вычищен от и до.

– И только попробуй завтра загрязниться, – в шутку пригрозила я ему и смахнула последнюю пылинку с зеркала. – Нужно уважать труд других. Я забочусь о тебе, а ты позаботься обо мне, договорились?

Дом, конечно, не ответил, но следующим утром все так же блистал чистотой. Вот и умница.

Ну а мне нужно было собраться с духом и начать готовить любовное зелье. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Так что, Юля, вперед, нас ждут двести кристолей и надежда навсегда избавиться от Паттисона.

Я очень волновалась, когда готовила зелье для Паулы, даже руки слегка дрожали. Боялась что-то упустить, забыть, напутать. Каждую секунду заглядывала в рецепт. Под конец даже звездочки перед глазами плясали от перенапряжения. Но я все же сделала его. До полной готовности еще, конечно, нужно подождать до пятницы, но на вид оно вроде как надо. Изумрудное, с легким хвойным запахом. Теперь поставлю его в темное место, например, в шкаф под замок. Тут точно будет надежно и безопасно. Когда закрывала дверцу, случайно задела взглядом зелья для Реллингтона. Осталось только два пузырька. Надо бы и его запасами как-то заняться. Но не сегодня, уже не сегодня.

Остаток выходного дня я провела в свое удовольствие. Немного погуляла по саду, с радостью отмечая, что цветов и зелени в нем стало больше, навестила потом источник, который все больше набирал силы, подышала ароматом отцветающей яблони. Когда совсем стемнело, вернулась в дом и сделала себе мохито! Я уже давно мечтала об этом, еще с девичника у Паулы, даже ром с лимоном успела купить (лайма, к сожалению, не нашла), но они все ждали своего часа. Думаю, сегодня я заслужила побаловать себя чем-то вкусненьким. Напиться я, конечно, не напилась, но спать ложилась в хорошем настроении. А ночью мне даже приснилось, что я взамен лекарства угощаю Реллингтона мохито, а он его с удовольствием пьет. Сон дурацкий, признаю, но, вспоминая его, мне почему-то было весело. И когда во вторник Реллингтон зашел за новой порцией лекарства, меня так и подмывало в шутку предложить ему освежающего коктейльчика. Может, выпил бы – и улыбнулся хотя бы. Или же Темные и улыбка – вещи несовместимые? Впрочем, Паула же утверждала, что Паттисон ей улыбался. Но что влюбленным ни покажется?

Ох эта Паула! С каждым днем она становилась все нетерпеливей и бесконечно спрашивала, как там поживает ее зелье.

– Может, готово? – раз за разом интересовалась она.

– Всему свое время, – отвечала ей я. – Как только будет готово, сразу тебе принесу.

– А ты хоть придумала, как угощать им будешь своего лорда? – спросила уже я ее в среду.

– Да, я подолью ему зелье в чай, – шепотом ответила Паула. – Когда он в следующий раз придет ко мне со своей сводной сестрой. Как раз у нее примерка в солнцедень. Думаю, он тоже явится. И от чая точно не откажется. Он его любит.

– Не забудь только посмотреть ему прямо в глаза, когда будешь подносить свой чай, – напомнила я. – Зрительный контакт не меньше десяти секунд. Без этого условия может ничего не получиться. Оно в рецепте стоит с тремя восклицательными знаками.

– Не забуду, – заверила Паула, прижимая руку к сердцу. – Что-нибудь обязательно придумаю.

И в этом я не сомневалась: целеустремленности и упорству молодой модистки можно было только позавидовать.

Четверг у меня тоже вышел насыщенным, но продуктивным. Пекарь Вальди наконец отправился за упаковками и взял меня с собой. Ради такого дела пришлось даже закрыть на несколько часов лавку. Машина у Вальди оказалась маленькая и бесконечно чихающая дымом. Прямо как «запорожец» одного моего соседа-пенсионера: когда он выезжал из двора, так грохотал и дымил, что можно было смело объявлять ЧП и надевать противогаз. Тем не менее доехали мы до нужного места благополучно. Хозяин «упаковочной» мини-фабрики господин Пирс был очень любезен и охотно согласился со мной сотрудничать. Принял пробный заказ, еще и скидку сделал. А в пятницу утром сам лично привез его. И… Отведя меня в сторонку, попросил приготовить для него зелье от облысения. Услуга за услугу, так сказать. Я восприняла подобное спокойно: это бизнес, детка! Впрочем, от шевелюры у господина Пирса и вправду остались одни воспоминания. И их совсем не мешало бы освежить и добавить объема. Что ж, придется вновь обращаться за помощью к книге мастера.

Зато я обзавелась симпатичными бумажными упаковками для зелий, еще и с логотипом, как на вывеске лавки. Покупатели нововведение оценили в тот же день, и все без исключения покидали магазинчик с улыбками и… нашими фирменными пакетиками. Им – приятный бонус в обслуживании, а мне – дополнительная реклама.

В пятницу я уже сама спешила домой, чтобы посмотреть, как там зелье Паулы. Достала его, проверила на консистенцию, цвет – вроде все, как в инструкции. Аллилуйя! Хочется верить, что я сделала все правильно и совсем скоро мы увидим результат моих трудов. Так что, Паттисон, держись!

Я упаковала зелье в новый пакетик, чтобы не афишировать содержимое. Потом вспомнила, что совсем скоро должен заявиться Реллингтон, и тоже достала его лекарство из шкафа. Черт, последнее. Как же быстро пролетело время! А я так и не приготовила новую порцию. Надо сегодня срочно этим заняться, иначе жди неприятностей.

Зелье для Реллигтона я тоже упаковала. А что? Пусть знает наших! Да и он сам ВИП-клиент как-никак. Оставив лекарство Темного на столе, я спустилась в кухню. Пока его жду, успею перекусить.

Но не тут-то было! Я только откусила от своего большого бутерброда, как в свете фонаря у калитки появился он. Я это отчетливо узрела в окно. Какого черта его принесло раньше обычного? Ругнувшись, я вернула бутерброд на тарелку и, дожевывая на ходу, помчалась снова наверх. И почему я сразу не прихватила это проклятое зелье с собой в кухню? Но хорошая мысля всегда приходит опосля. Я схватила пакетик со стола и, перепрыгивая через ступеньки, понеслась вниз. Уже у калитки перевела немного дыхание и сбавила шаг.

– Темного вечера, милорд, – с поклоном поздоровалась я и сразу протянула ему пакет с зельем.

А он вдруг тоже склонился ко мне, почти к самому лицу, я же от неожиданности замерла и перестала дышать.

– Какого цвета у меня глаза? – тихо спросил Реллингтон.

И тут я встретилась с ним взглядом.

– К… ка… рие, – шепотом ответила я.

– А точнее? – Его дыхание почти касалось моего лица. – Они как черный кофе? Или… коньяк?

– Скорее… Коньяк… – признала я.

Реллингтон будто завис на миг, продолжая удерживать мой взгляд. Его брови озабоченно сошлись на переносице, а лоб разрезала морщина.

– Но это не точно, – поспешила добавить я. – Возможно, при другом освещении…

Реллингтон не отзывался, а наши гляделки затягивались, и я занервничала.

– Ваше лекарство, милорд, – напомнила я. И только сейчас заметила, что пакет мы держим оба: я сверху за ручки, а Реллингтон снизу, у основания.

– Да. – Теперь он словно вынырнул из своих мыслей. Сглотнул, отвел глаза и забрал пакет, заменив его на мешочек денег. Потом надвинул шляпу на лоб и стал исчезать.

Когда его и след простыл, я с шумом выдохнула. Ну и напугал, окаянный! Цвет глаз, видишь ли, скажи ему какой. Ну уж точно намного светлее, чем черные очи Паттисона. Но именно это, кажется, Реллингтона и беспокоило, притом очень сильно.

И все же… Почему глаза лорда светлеют? И что вообще у него за болячка такая таинственная? Эх, жаль, что некому удовлетворить мое любопытство. Загадки, загадки…

А мне, кстати, нравятся глаза цвета коньяка.

Столь неожиданное «общение» с Реллингтоном подтолкнуло меня к тому, что весь оставшийся вечер, забыв об усталости, я готовила ему новую порцию лекарства. От греха подальше.

А утром я уже несла любовное зелье для Паулы. Сама она ждала меня у лавки, меря шагами брусчатку вдоль витрины.

– Это оно? – Ее глаза вспыхнули, а руки потянулись к пакету.

– Не на улице же, – с упреком удержала ее я.

А отворив лавку, не спешила менять табличку на «открыто».

– Никто не должен видеть это, – напомнила я и отдала ей зелье. – Держи уже…

– О, не верю прямо… Я хочу на него посмотреть. – Паула дрожащими руками достала сосуд с зельем и со счастливой улыбкой поднесла его к глазам.

А у меня при виде этого зелья сердце пропустило удар. Потом по позвоночнику пополз липкий холодок страха. Флакон был другой формы. И оттенок зеленого тоже иной. А еще характерные пузырьки, как в газировке…

– Дай сюда. – Я вырвала у нее зелье и тут же откупорила пробку.

Принюхалась. И тут же зажмурилась, теряя остатки последней надежды. Аромат даже отдаленно не походил на хвою. Зато прямо разил желчью саламандры, которую я вчера щедро добавляла в лекарство Реллингтона.

Вывод ужасен: я перепутала зелья.

Глава 13

– Нет. Нет. Нет. Этого не может быть. – Я в панике заметалась по лавке. – Что делать? Что делать?

– Лия, что случилось? – Паула тоже выглядела испуганной.

– Нет, но он же должен был заметить. Вкус… Запах… Они отличаются. – Я была настолько погружена в свои мысли, что едва слышала ее. – А если бы заметил, то уже пришел бы ко мне, чтобы сделать из меня лепешку. Верно?

– О ком ты, Лия? – Паула преградила мне дорогу.

– Да о Реллингтоне! – в отчаянии выкрикнула я. – О ком еще?

– Но при чем тут мое зелье? – вкрадчиво уточнила модистка, пытаясь отнять у меня флакон.

– При том, что твое зелье у него! А это, – я тряхнула бутылочкой, – его лекарство!

– Нет, только не говори… – Паула отшатнулась и посмотрела на меня так, будто я совершила самое большое предательство в своей жизни.

– Именно, – трагичным шепотом покаялась я. – Я перепутала их.

– И что мне теперь делать? – Паула переняла мой тон. Ее губы обиженно задрожали, а глаза увлажнились.

– Что теперь делать мне?! – отозвалась я в сердцах.

– Но как ты могла? Как? – Паула тоже схватилась за голову.

– Не знаю, сама не знаю… – Я обессиленно облокотилась о прилавок и закрыла лицо. – Наваждение какое-то.

А Паула все талдычила свое:

– И что? У тебя ни капельки не осталось моего зелья?

– Нет! – не выдержав, рявкнула я. Но потом чуть сбавила обороты. – Ты что, не понимаешь? Я продала Темному не его зелье. Думаешь, он меня за это расцелует? Или все же по стенке размажет? В прямом и переносном смысле. И хорошо еще, что я вовремя заметила и твой Паттисон не выпил лекарство Реллингтона. Вдруг это как-то проявилось бы на нем?

– Ну да, и правда… – пролепетала модистка.

– А вдруг Реллингтон тоже еще не выпил зелье? – вновь зародилась во мне робкая надежда. – Раз не приходит разбираться со мной, значит, есть шанс. Тогда мне надо предупредить его. И отдать ему правильное зелье, а то, другое, забрать.

– Ты хочешь пойти к Реллингтону? – В глазах Паулы вновь отразился страх.

– А что мне еще делать? – Я хлопнула себя по бокам. – Пойду к нему с повинной. Вдруг все обойдется малой кровью? Ты знаешь, где он живет?

– Где все Темные живут. На другом берегу Готты. Его особняк стоит немного в стороне на холме, с другими трудно спутать, – ответила Паула. – Но ты уверена, что тебе это надо?

– Уверена, – коротко кивнула я и вернула зелье в пакет. – Лучше так, чем дрожать в страхе, когда все вскроется. За свои ошибки нужно отвечать. Я дойду пешком до особняка Реллингтона?

– Вряд ли. До моста лучше доехать на трамвае, а там уже пешком. Или же заказать машину.

Нет, машину ждать не буду. Подъеду на трамвае, а там на своих двоих. Хоть с мыслями в дороге соберусь.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложила Паула, но, судя по интонации, – скорее для приличия.

– Нет, не надо, спасибо, сама справлюсь, – ответила я, а она будто выдохнула с облегчением.

На выходе из лавки я столкнулась с Реем.

– Извини, я опоздал, – виновато сообщил он.

– Ничего, милый, мне самой сейчас надо ненадолго уйти, – сказала я, закрывая лавку на ключ. – Ты погуляй пока поблизости. А если увидишь наших покупателей, предупреди, что я совсем скоро вернусь.

– Хорошо. – Рей, как всегда, со всей серьезностью отнесся к моему заданию, даже лоб наморщил.

– Удачи! – пожелала мне вслед Паула.

– Спасибо! – бросила ей через плечо и, завидев трамвай, ускорила шаг.

Весь путь до моста я мысленно строила диалоги с Реллингтоном. Подбирала слова, интонации, даже взгляды. Но с каждым разом все больше впадала в отчаяние, ведь я и предположить не могла, как он среагирует и какая кара последует за моим признанием.

– Конечная остановка, – объявил водитель, тормозя у моста.

Я впервые оказалась на набережной Таллоса, однако сейчас мне было не до ее красот и достопримечательностей. Вот если решу свои проблемы и останусь жива, тогда непременно прогуляюсь здесь.

Река Готта была не очень широкой, поэтому по мосту идти пришлось недолго, а вот на другой стороне я несколько растерялась. От вида роскошных особняков, раскинувшихся передо мной, захватило дух, а от их количества разбежались глаза. Я и подумать не могла, что в Таллосе живет так много Темных. Впрочем, и встречаться мне доводилось только с Реллингтоном и Паттисоном. Еще Паула как-то упоминала сводную сестру последнего. На этом мой круг знакомых Темных заканчивался.

Дом Реллингтона действительно стоял будто обособленно от остальных и сразу бросался в глаза мрачностью и солидностью, в точности отражая характер своего хозяина. Чем ближе я подходила к нему, тем сильнее билось мое сердце. У чугунных ворот, украшенных каким-то гербом, я еще несколько минут собиралась с духом, чтобы позвонить в колокольчик. Потом все же дернула – и затаила дыхание.

«А вдруг его нет дома?» – мелькнула мысль. И я ей даже трусливо обрадовалась. Но в следующий миг на крыльце показался некий мужчина и поспешил ко мне. Лысый, худой, с непропорционально длинными конечностями – это точно был не Реллингтон.

– Что угодно, госпожа? – поинтересовался он чопорно.

– Это особняк лорда Реллингтона, верно? – на всякий случай уточнила я и, получив в ответ кивок, продолжила: – Он дома?

Вновь кивок.

– Я… Я компаньонка мастера Бенджамина Коуна, его помощница и партнер. – Сама не знаю, зачем выдала все свои «регалии». Наверное, от волнения. – Пришла по поводу лекарства милорда. – И снова зачем-то показала злосчастный пакет с зельем. – Мне нужно сказать милорду насчет него кое-что важное.

Лысый с полминуты молчал, ощупывая меня колючими маленькими глазками, но после все же смилостивился:

– Проходите. – И распахнул передо мной ворота.

Я шла по дорожке к дому и не замечала ничего вокруг. Только спину и лысину идущего впереди слуги Реллингтона. Почему-то я решила, что именно такую должность занимает этот неприятный тип. А когда он открыл передо мной дверь особняка, думала, у меня подогнутся коленки. Если небольшое помещение у входа в доме мастера я без всяких сомнений называла привычным словом «прихожая», то у Реллингтона, без преувеличения, это был настоящий холл с высоченными потолками, огромной хрустальный люстрой и широкой лестницей, покрытой синей ковровой дорожкой. Пока я с открытым ртом глазела на все это великолепие, лысый куда-то ушел, но быстро вернулся. Вернее, как и его хозяин ранее, соткался из черного дыма. Неужели тоже Темный?

– Милорд ждет вас в библиотеке, – огласил он. – Следуйте за мной.

Библиотека оказалась на втором этаже. Стеллажи, стеллажи, стеллажи – все, что успел в моем взвинченном состоянии ухватить взгляд. Сам Реллингтон сидел, развалившись, в черном кожаном кресле с книгой в руках и при моем появлении даже не двинулся с места. Только вперился в меня напряженным вопрошающим взглядом.

– Скорого дня, милорд. – Я неуклюже поклонилась.

– Джо сказал, у вас какое-то дело по поводу моего лекарства, – сухо отозвался тот.

Значит, лысого зовут Джо.

– Да… – Я кашлянула, прочищая горло. – Только для начала скажите, милорд, вы уже выпили зелье, что взяли у меня вчера?

– Выпил. – Как удар колокола.

Мир слегка качнулся перед глазами, но я заставила себя вновь собраться.

– Все? – еще зачем-то спросила я.

– Там одна порция.

– И вы разве ничего не почувствовали необычного, когда пили? Вкус, запах…

– Да, – Реллингтон нахмурил лоб, – был какой-то странный привкус. Но я… – Тут он занервничал и на мгновение отвел глаза. – Я неважно себя чувствовал и спешил его выпить. А в чем дело? – Теперь лорд снова смотрел на меня и, судя по прищуру, начал о чем-то догадываться. – С зельем что-то не то?

– Нет… Вернее, да, – на выдохе призналась я. – Это было не ваше зелье, а другого клиента. Я в спешке их перепутала. Вот ваше лекарство. – Я пристроила пакет с зельем на маленький столик, похожий на кофейный. – Простите меня, милорд. – Мой голос дрогнул. – Я не знаю, как искупить свою вину. Готова вернуть вам плату за эту порцию, если это как-то сможет искупить мою ошибку.

– И что за зелье выпил вчера я? – Реллингтон подался вперед и угрожающе сузил глаза. – И не смейте лукавить. Вам же будет хуже. Надеюсь, это было что-то простенькое. От фурункулов или же от подагры.

Я молчала, не в силах даже разлепить губ. Признание застряло в горле, а в животе все скрутило от страха.

– Ну же? – Реллингтон повысил голос, а вокруг него стало собираться нечто черное, напоминающее тот дым, в котором он обычно исчезал. Только сейчас лорд явно никуда не собирался, а чернота, что сгущалась над ним, говорила лишь о закипающей в нем ярости.

– Я жду, – повторил он таким тоном, что теперь признание вырвалось само.

– Это было любовное зелье! – выпалила я. И приготовилась к худшему.

– Что? – Реллингтон стал медленно подниматься. Его глаза потемнели и стали почти черными. Прямо как он мечтал. Только сейчас его заботило другое: я и зелье. – Вы. Меня. Приворожили. Я правильно понял?

– Нет! – ужаснулась я и невольно сделала шаг назад. – Я не привораживала вас! Это зелье предназначалось другому, я же объяснила. И вообще для приворота недостаточно его выпить, надо еще соблюсти ряд условий, например, посмотреть…

И тут в памяти всплыл момент, где мы с Реллингтоном безотрывно смотрим друг другу в глаза. И никак не десять секунд, а дольше, много дольше. Как раз когда я отдавала ему зелье.

– Нет… Нет… Но это же несерьезно, – зашептала я, борясь с подступающей истерикой.

– Несерьезно?! – оглушил меня рык разъяренного Реллингтона. – Тогда какого демона вы снились мне всю ночь? Отчего сегодня все утро вы нагло вторгаетесь в мои мысли? Почему я не могу вас сейчас растерзать, хотя именно этого вы и заслуживаете за свой проступок?

Теперь я и вовсе не нашлась, что ответить. Растерялась вконец и просто перестала соображать. Оперлась о столик, чтобы хоть как-то удержаться на ногах, и прикрыла глаза.

– Наконец все встало на свои места! – бушевал между тем Реллингтон, а тьма над ним полыхала все сильнее и сильнее. – Я уже начал думать, что схожу с ума! И что лекарство мне снова перестало помогать! А это все ваше зелье!

– Тише! – крикнула я. И тотчас сама испугалась своей смелости.

Но Реллингтон внезапно послушался, замолчал и обернулся, похоже тоже пребывая в шоке от моей наглости.

– Тише, – повторила я уже без прежней отваги почти шепотом. – Мы что-нибудь придумаем. Все исправим. На любой яд найдется противоядие, а на приворотное зелье – отворотное.

– Надеюсь, его рецепт у вас есть, – сквозь зубы процедил Реллингтон.

– Боюсь, что нет, – ответила я. – Но я немедленно пойду на почту и пошлю говорильник мастеру Коуну. Попрошу его рассказать, как отменить действие этого зелья.

– Я дам вам свой говорильник, – произнес на это Реллингтон не терпящим возражений тоном. – Джо отнесет его Коуну. А вы до его возвращения останетесь здесь, в моем доме. Я хочу лично услышать ответ Коуна.

– Но мастер сейчас в столице, – напомнила я, ужаснувшись такой перспективе.

– И что?

– Это может занять несколько дней.

– У Джо это займет меньше, поверьте. – У Темного в руках возник говорильник, и он протянул его мне. – Поторопитесь. Это в ваших же интересах.