Текст книги "Как болел бы врач: маленькие хитрости большого здравоохранения"

Глава 5
Чужие края

Однако если уж вы готовы нарушить привычный порядок вещей и отправиться на лечение куда-то подальше, чем ближайшая крупная больница, почему бы не посмотреть на проблему глазами космополита?

Здравоохранение не знает границ, и в большинство стран с хорошей медициной оформить визу если не элементарно, то по крайней мере не сложнее, чем получить квоту на высокотехнологичную операцию[13]13
  Чтобы получить квоту на высокотехнологичную помощь, больному нужно пройти три медицинские комиссии, собрать гору бумажек и постараться не умереть, пока не подойдет очередь на операцию.


[Закрыть].

Чаще всего люди задумываются о возможности уехать на лечение за рубеж из-за онкологии. Страх лечить рак в России так силен, что больные и их родственники иногда продают недвижимость, только бы сделать операцию в Германии или в Израиле, а не в ближайшем к дому онкоцентре. Иногда это обоснованно, иногда – нет. Не существует официальной статистики медицинских случаев, когда пациент, выписанный из российской больницы, чтобы «умирать дома», позднее благополучно излечился в одной из зарубежных клиник. Как и статистики случаев неэффективного лечения медицинских туристов. Но факт остается фактом: если у вас есть деньги и вы готовы обменять их на улучшение здоровья, лечение за границей часто предлагает гораздо более широкие возможности.

В 2016 году из России за рубеж уехали лечиться около 80 тысяч человек[14]14
  По данным Российской ассоциации медицинского туризма за 2016 год.


[Закрыть]. По другим статистическим данным, примерно 3 из 1000 жителей нашей страны располагают желанием и возможностью выбирать иностранных, а не отечественных докторов[15]15
  «Полетели за молодостью», Российская газета, 2018.


[Закрыть].

В десятку главных направлений для медицинского туризма входят Канада, Великобритания, Израиль, Сингапур, Индия, Германия, Франция, Южная Корея, Италия и Колумбия[16]16
  Medical tourism market trends – an exploratory research, Proceedings of the 11^th International Conference on Business Excellence, De Gruyter, 2017.


[Закрыть]. Лидерство в рейтинге – не обязательно признак повсеместно хорошо развитой медицины в конкретной стране (так, многие британцы жалуются на NHS[17]17
  National Health Servises – Национальная система здравоохранения Великобритании, аналог нашего Минздрава.


[Закрыть], а миллионы бедных индусов и вовсе не имеют доступа к качественной медицинской помощи). Но в плане обслуживания иностранцев с толстым кошельком там все хорошо.

Знание языка и умение ориентироваться в местных клиниках с вашей стороны не обязательно: профильные туристические компании готовы взять на себя не только поиск врача и медицинского учреждения, но и все сопутствующие хлопоты: получение визы, бронирование авиабилетов и гостиницы, сопровождение пациента на всех этапах его пребывания на чужбине, перевод и нотариальное заверение необходимых документов. Встречающая сторона тоже будет стараться: во многих государствах с хорошо развитой системой медицинского туризма (к примеру, в Израиле и Германии) при клиниках действуют специальные подразделения, которые занимаются организацией лечения исключительно иностранных пациентов, в их штате есть и переводчики, встречаются и русскоговорящие врачи. Если вы неплохо владеете английским и готовы взять все переговоры и бумажные дела на себя, то можно обойтись и без посредников (а это существенное сокращение общего бюджета поездки). К тому же определиться с выбором клиники и предполагаемым объемом услуг можно еще до поездки, прямо из дома. Спасибо телемедицине.

До дорогостоящей поездки на диагностику и лечение за рубеж советую все же получить объективное мнение о целесообразности такого путешествия от надежного врача, который при этом не заинтересован лично в том, какие именно рекомендации вам дать. Такого, который не имеет шансов нажиться на вашем выборе. Например, вы можете договориться об удаленной консультации с врачом-онкологом из другого региона, который изучит ваши документы и поможет сравнить предложения зарубежных клиник с теми технологиями, которые доступны в России. Или обсудить свой случай с травматологом, который работает в крупном государственном центре и в любом случае не может пригласить вас на операцию в обход очереди пациентов, направленных по квоте на высокотехнологичную помощь. Подробнее о том, где найти специалиста, который сможет высказать второе мнение о вашем случае, поговорим в седьмой части книги.

Самостоятельно сравнить качество медицинских услуг и проанализировать информацию о заграничной больнице весьма непросто. Например, Израиль считается прогрессивным в плане здравоохранения государством, и примером тому служит высокая обеспеченность компьютерными и магнитно-резонансными томографами. Информацию об этом можно встретить в туристических буклетах, но по факту она ничего не значит. Если вы живете в Москве, а не в откровенной глубинке сугубо дотационного региона, то по обеспеченности томографами вы с израильтянами примерно в равных условиях. К тому же оборудование всего лишь один из элементов качественной медицинской помощи. Важно получить информацию об исходах лечения вашего заболевания и гарантиях, которые предоставляет клиника, но далеко не все зарубежные больницы открыто делятся этой статистикой.

Иногда оказывается, что преимущество заграничных клиник только в том, что попасть на лечение там вы сможете быстрее, чем в России. Но если промедление не угрожает вашему здоровью (например, когда нужно протезировать поврежденный сустав, из-за которого вы хромаете, но не испытываете сильной боли), стоит без спешки изучить рынок услуг внутри страны. Вдруг где-нибудь в Казани есть клиника, где вас вылечат на таком же оборудовании, как предлагают за рубежом, и в четыре раза дешевле?

Неожиданный факт: ежегодно в Россию с медицинскими целями приезжает примерно столько же иностранцев, сколько наших соотечественников пересекает границу в поисках лучших условий для лечения. Правда, большинство въездных туристов – граждане стран азиатского сегмента СНГ, где с медициной, как правило, похуже, чем у нас[18]18
  «Полетели за молодостью». Российская газета, 2018.


[Закрыть]. Но есть и гости из Европы и США. Причина в том, что системы здравоохранения других стран тоже имеют свои изъяны: где-то лечение стоит на порядок дороже, чем в российских клиниках, а где-то очереди на консультации и операции превосходят те, на которые принято жаловаться у нас. Неслучайно многие из бывших соотечественников сочетают поездки в гости к родственникам в Россию с лечением зубов и посещением узких специалистов: во многих сферах разница в качестве обслуживания меркнет перед разницей в ценах на услуги.

Я не пытаюсь отговорить вас от решения лечиться за рубежом, особенно если есть веские основания полагать, что от скорости, компетентности врачей, качества оборудования и условий пребывания будет зависеть ваша жизнь. Но будьте, пожалуйста, осмотрительны в выборе и не следуйте трендам слепо: возможно, сэкономленные деньги (а лечиться в России, пусть даже в частной клинике, обычно значительно дешевле даже с учетом сопутствующих расходов) помогут вам оплатить реабилитацию и дополнительные лекарства в будущем.

Кстати, о лекарствах. Редкой, но важной причиной отправиться за медицинской помощью за рубеж может стать принципиальное отсутствие в России действенных препаратов или процедур, необходимых при определенном диагнозе. Как правило, речь идет о редких состояниях, но по закону государство должно оплачивать лечение граждан, которым в силу несовершенства российской медицины не могут помочь дома[19]19
  Приказ Минздравсоцразвития России от 19 декабря 2011 г. № 1571н г. Москва «Об утверждении административного регламента Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации по предоставлению государственной услуги по направлению граждан Российской Федерации на лечение за пределы территории Российской Федерации за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета».


[Закрыть]. Это весьма хлопотный и бюрократизированный путь, но если вам требуется очень дорогое лечение или редкий препарат, стоит попробовать его пройти.

Если вкратце, процедура выглядит так: больной отправляется на комиссию в федеральном медицинском учреждении, где врачи должны заключить, что помочь ему теми средствами, которые доступны в России, невозможно. Далее случай рассматривает еще одна группа экспертов, на этот раз в Минздраве. Если сойдутся звезды мнения докторов и чиновников, государство оплатит больному все расходы на поездку в течение трех месяцев. Примерно тем же путем придется пойти тем, кому требуется редкое лекарство, которое не зарегистрировано в России[20]20
  Статья 18 федерального закона «Об обращении лекарственных средств» от 12.04.2010 № 61-ФЗ.


[Закрыть], но которое можно принимать без контроля со стороны зарубежных врачей, то есть не выезжая за рубеж. Заставить Минздрав в такой ситуации встать на сторону пациента и купить ему дорогой препарат порой очень сложно, и иногда для воздействия на чиновников приходится идти в суд. Но, пожалуйста, не опускайте руки. Если шансов вылечиться за свой счет нет, обращайтесь за консультациями в благотворительные организации, к депутатам, юристам и журналистам, дергайте за все доступные рычаги и сражайтесь до последнего. Возможно, это спасет жизнь вам или вашим близким.

Глава 6
«Дом, милый дом…»

Некоторые из нас так не любят лечиться, что предпочитают в случае недомогания просто взять отгул на работе и отлежаться дома. Или, что еще хуже, делают вид, что все нормально, и, стиснув зубы, изображают здоровых.

Врачи таких упрямых больных не любят, и это объяснимо: большинство удивительных историй про опухоли невероятных размеров, запущенные случаи пустяковых болезней и тяжелейшие осложнения инфекций, которые потом становятся основой для обучения студентов-медиков в анатомическом театре, происходят именно с пациентами-молчунами, которые годами игнорируют тревожные симптомы. Или лечатся дедовскими методами, повергающими в шок даже видавших виды докторов.

Не стоит считать, что нежелание посещать врача – особенность русского менталитета. Опрос, проведенный в 2017 году в Великобритании, выявил, что 61 % людей откладывают визит в больницу из страха узнать о серьезной болезни[21]21
  The Fear of Finding Out. Identifying psychological barriers to diagnosis in the UK.


[Закрыть]. Это явление даже получило название – ФОФО (от английского Fear of Finding Out – страх узнать). В США каждый третий человек отказывается от медицинской помощи из-за ФОФО[22]22
  Predictors of avoiding medical care and reasons for avoidance behavior. Medical Care. 2014.


[Закрыть].

ФОФО чаще встречается у людей, имеющих вредные привычки: пристрастие к сигаретам, алкоголю или сладкому. У людей из этой группы существует дополнительный аргумент против встречи с врачом: они не хотят слушать нравоучения и советы по здоровому образу жизни. Ученые также выяснили, что ФОФО более типичен для людей с низкими доходами и без высшего образования[23]23
  What do we know about who does and does not attend general health checks? Findings from a narrative scoping review, BMC Public Health. 2012.


[Закрыть].

Среди других популярных причин отказа от медицинской помощи – нежелание подвергаться осмотру и страх выглядеть слабым или смешным.

Любопытно, что ФОФО может проявиться даже после первого вынужденного визита в больницу: так, от 12 до 55 % людей, прошедших тестирование на ВИЧ-инфекцию, не приходят за результатами анализа[24]24
  Information avoidance: Who, what, when, and why. By Sweeny, Kate, Melnyk, Darya, Miller, Wendi, Shepperd, James A. Review of General Psychology, Vol 14(4), Dec 2010, 340–353 6.


[Закрыть].

В российских реалиях ФОФО и другие причины избегать врачей часто выражаются емкой фразой «само пройдет» и пословицей «не буди лихо, пока оно тихо». Наверняка у вас есть знакомые или родственники, которые подобным образом отмахиваются от советов сходить к врачу.

Бороться с такой позицией сложно, но необходимо. Вот советы для общения с человеком, нуждающимся в осмотре врача, но избегающим его.

1

Если между вами доверительные отношения, попытайтесь узнать настоящую причину, по которой собеседник не хочет идти к врачу. Часто людей останавливает негативный предыдущий опыт или страх, что диагностика и последующее лечение обойдутся очень дорого. Будет гораздо проще выстраивать дальнейший разговор, зная, с чем вы имеете дело.

2

Иногда страх перед диагнозом или другие мотивы настолько глубоки, что человек не готов о них говорить. Возможно, будет правильнее начать разговор с собственных переживаний. Или взывайте к практичности, если это уместно.

Пример.

«Мам, я очень переживаю за тебя и расстраиваюсь, что ты до сих пор не сходила врачу по поводу давления. Понимаю, что тебе некогда, но давай мы это организуем просто для того, чтобы я не нервничала».

Еще пример.

«Сережа, зубы сами себя не вылечат. Если ты не пойдешь к стоматологу сейчас, потом это может обойтись дороже. И вообще, у нас билеты в отпуск куплены, что будем делать, если у тебя зуб разболится накануне вылета?»

3

Важный козырь в борьбе с ФОФО и другими причинами избегать визита к врачу – это информация. Она не обязательно должна быть обнадеживающей или, напротив, пугающей. Любые факты, проясняющие ситуацию, помогают чувствовать себя увереннее. Поэтому не будет лишним почитать о возможных причинах недомогания и его последствиях. В третьей части книги мы подробнее поговорим о грамотном поиске медицинской информации.

Возможно, вы и не заметили, как мы плавно переключились с разговора о вашем здоровье на разговор о строптивых родственниках? Я подумала, что вряд ли читатель, по своей воле открывший эту книгу, страдает ФОФО. Но если я ошибаюсь и вы из тех, кто до смерти боится ходить по врачам, попробуйте применить советы из этого раздела к самому себе. Надеюсь на вашу сознательность!

Самостоятельная работа

1. Отыщите свой полис ОМС, и если (о, ужас!) вы не прикреплены к поликлинике или прикреплены к той, куда сто лет не ходили, озаботьтесь тем, чтобы все-таки прикрепиться или просто сходить туда на экскурсию. А заодно разузнайте, в какой стоматологической поликлинике вам обязаны оказывать помощь по полису ОМС.

2. Если у вас есть полис дополнительного медицинского страхования (ДМС), подробно изучите страховую программу и узнайте обо всех своих пациентских возможностях.

3. Проделайте эти же действия в отношении членов своей семьи, включая детей и пожилых родителей.

Часть II
Уговорили, иду сдаваться медикам! Как выбрать врача?

Совсем забыла: есть еще одно препятствие на пути от пациента к врачу – отсутствие этого самого врача. Я имею в виду не дефицит кадров в медицине, а сложности с выбором специалиста.

Найти «своего» доктора в наше время считается счастьем. Его холят и лелеют, задаривают конфетами и коньяком, бережно переносят контакты из одной телефонной книжки в другую, советуют друзьям и родным.

Рекомендация от близких, кстати, – один из немногих объективных критериев качества хорошего специалиста. В то время как многие другие, формальные и неформальные, частенько подводят. Поговорим о них чуть подробнее.

Глава 7
Характеристики врача

Стаж. Часто среди регалий врача можно увидеть упоминание об опыте работы. Согласитесь, 20-летний стаж звучит внушительнее 5-летнего, а 5-летний – внушительнее стажа в 1 год. Впрочем, когда стаж совсем невелик, врачи предпочитают его и вовсе не упоминать, остается строить предположения о возрасте медика на основании фотографии в портфолио. Как бы то ни было, к опыту работы много вопросов. Во-первых, с какого момента вести отсчет? Многие студенты еще с начальных курсов подрабатывают санитарами, потом – медбратьями и медсестрами. Такой стаж не считается врачебным, но считается медицинским. Его учитывать? Решает только сам врач, ведь регалии, опубликованные в открытом доступе, не обязаны совпадать с записями в трудовой книжке. В этом смысле более точную информацию вам даст год выпуска из медицинского университета.

Но и тут есть загвоздка: врач-женщина могла уйти в затяжной декрет – года на три, а то и больше. Врач-мужчина – углубиться в научные изыскания или преподавание в вузе. Или вовсе отправиться служить в армию. Несомненно, смена деятельности такого рода – уважительная причина, чтобы приостановить практику. Но, исходя из подобных нюансов, опираться на стаж или дату выпуска из вуза – затея ненадежная.

Наконец, стаж у посредственного врача копится с той же скоростью, что и у гениального. Можно из года в год заниматься медициной по инерции, практически не обновляя знания, прикипев к месту работы и привычному укладу и однажды с гордостью приписать к своей биографии солидное «стаж 30 лет». А можно еще с университетской скамьи демонстрировать задатки Пирогова, а спустя пару лет от начала профессиональной деятельности превратиться в изумительного специалиста.

Согласно опросу[25]25
  Данные Фонда общественного мнения, декабрь 2017.


[Закрыть], только 5 % пациентов считают, что хорошие врачи чаще встречаются среди молодых медиков, 28 % больше полагаются на профессионалов среднего возраста, 24 % – на врачей постарше. Но большинство россиян (39 %) уверены, что возраст специалиста значения не имеет.

Резюме:

Между профессионализмом и стажем присутствует корреляция, но она не всегда значимая. К тому же молодые специалисты в силу гибкости психики часто учатся новому быстрее и охотнее, чем пожилые врачи (в том числе и английскому языку, необходимому для нормального обучения). Это справедливо и для навыков коммуникации с пациентом: недавние выпускники вузов редко ведут себя надменно со своими подопечными, а патерналистской модели общения предпочитают партнерскую.

Научная степень. Заветные приставки «к.м.н.» и «д.м.н.» (кандидат и доктор медицинских наук соответственно) почти всегда увеличивают стоимость консультации у доктора. Означает ли это, что «остепененный» врач лучше «неостепененного»? Нет, не обязательно.

Поговорим об аспирантуре и диссертациях. Врачи в курсе про престиж степени, поэтому нередко научные изыскания изначально планируются вчерашними выпускниками вуза как имиджевый проект. Без диссертации ты простой врач, а кандидат медицинских наук звучит гордо. Поэтому и тема научной работы, и руководитель, и объем исследования выбираются исходя из цели получить заветную корочку малой кровью. То есть не тратить десятилетия на изобретение лекарства от рака, а провести статистические расчеты какого-нибудь узкоспециализированного параметра у нескольких сотен больных и на основании их результатов внести рационализаторское предложение (которое, впрочем, едва ли будет внедрено в практику). И, стиснув зубы, пережить все сопутствующие аспирантуре повинности вроде преподавания у студентов, сдачи кандидатского минимума и какого-нибудь неблагодарного обезьяньего труда на кафедре.

Но есть и другой сценарий. Когда диссертацию берется писать уже состоявшийся доктор, собравший материал в ходе собственной практики. Например, гинеколог, годами изучающий результаты анализов своих пациенток и увидевший в них интересную закономерность. Или же хирург, внедривший новую методику обработки послеоперационных швов в своем отделении и сумевший оценить долгосрочный результат такого подхода. Такие диссертации самые интересные, потому что близки к жизни. Они подводят своеобразный промежуточный итог профессиональной деятельности врача и закономерным образом подчеркивают его заслуги перед медициной.

Как отличить «раннюю» кандидатскую диссертацию от «зрелой»? По большей части только косвенно. Для вас как пациента значение имеют две вещи: когда именно была защищена диссертация и по какой тематике. Если давно, вскоре после выпуска врача из вуза, а тема ее не имеет ничего общего с вашим заболеванием, наличие кандидатской степени у доктора едва ли окажется полезным. Если спустя пять и более лет после выпуска из университета, а тема освещает актуальный для вас медицинский вопрос, тогда, возможно, этот тот самый эксперт, которого вы так долго искали.

С докторами медицинских наук, особенно теми, кто преподает на кафедрах, тоже не все так однозначно. С одной стороны, д.м.н. защитил не одну, а целых две диссертации, а значит, хорошо ориентируется в своем научном направлении. Поэтому консультация у таких врачей, как правило, стоит очень дорого. С другой стороны, есть риск, что, будучи в течение нескольких лет сосредоточенным на узкой медицинской проблеме, доктор не имел возможности глубоко изучать другие болезни и методы их лечения.

Еще один риск – оказавшись подопечным доктора медицинских наук, можно ненароком превратиться в лабораторную мышь. Нельзя исключать, что врач будет пристрастен в выборе методов диагностики и лечения, применяемых к вам. Ведь состоявшиеся доктора медицинских наук часто руководят научными изысканиями целых кафедр. А там с полдюжины аспирантов, которым срочно нужны пациенты-добровольцы для проверки очередной инновации. Я не говорю, что это непременно плохо: участие в клиническом исследовании иногда единственный шанс получить самое современное лечение. Но все-таки желательно, чтобы у врача не было сильных личных стимулов склонить вас к этому.

Пример.

У Алины эпилепсия. Ей посоветовали сходить на консультацию к профессору неврологии, доктору медицинских наук, которая посвятила много лет изучению этого заболевания. По итогам встречи доктор назначила Алине несколько дополнительных обследований и анализов, которые девушка ранее не проходила. По словам врача, эти процедуры были необходимы, чтобы поставить более точный диагноз и скорректировать лечение. Но на самом деле половину из них профессор назначила лишь для того, чтобы получить статистические данные для работы своего аспиранта, который ищет закономерности в изменениях анализов крови при некоторых формах эпилепсии. При этом дополнительные обследования Алина проходила за свой счет. Алина об этом узнала лишь через пару лет, когда консультировалась у другого специалиста. Было обидно.

А теперь немного подслащу пилюлю, чтобы вы не смотрели на всех «остепененных» врачей как на врагов. Вообще-то работа над диссертацией (не важно, кандидатской или докторской) – это очень сложная миссия, требующая мобилизации интеллектуальных ресурсов, самоорганизации, а также устойчивой психики. Чтобы выдержать вступительные экзамены, кандидатский минимум, публичное утверждение темы, разборки с научными журналами, предзащиту и защиту, нужно приложить массу усилий и побороть не один десяток внутренних демонов. Наличие у врача ученой степени – определенный знак качества, который выделяет его среди прочих докторов. И если не как профессионала, то как минимум как личность.

А еще кандидаты и доктора наук чаще, чем простые врачи, знают английский и умеют искать хорошие исследования в интернете. Конечно, при условии, что защитили диссертацию в этом веке, а не в прошлом.

Резюме:

Наличие научной степени не гарантия качества, но определенный плюсик, который позволяет рассчитывать на адекватность, эрудированность и ответственность доктора. Но нелишним будет уточнять и перепроверять целесообразность всех его назначений, если не хотите, чтобы ваша история болезни без вашего ведома стала основой для последующих научных изысканий врача.

Ученое звание не то же самое, что научная степень. Это статус преподавателя в вузе. Если доктор совмещает работу в больнице с обучением студентов-медиков, на его визитке могут присутствовать слова «ассистент», «доцент» или «профессор» кафедры пульмонологии, например.

Преподавать в университете можно и без научной степени. Но обычно эти две регалии идут бок о бок. Так, ассистенты и доценты, как правило, кандидаты наук. А тот, кто защитил докторскую диссертацию, может претендовать на звание профессора. Но строгих правил нет: все зависит от кадровой и политической ситуации в конкретном вузе и на конкретной кафедре.

Что до всех этих званий пациенту? Тот факт, что ваш лечащий врач ведет семинары у студентов или читает им лекции, означает следующее:

1

доктор чаще повторяет и освежает теоретические медицинские познания и, скорее всего, хорошо ориентируется в той дисциплине, которую преподает;

2

рабочих часов в клинике у него меньше, значит, к нему труднее записаться на консультацию;

3

есть ненулевая вероятность, что однажды он попросит вашего согласия на осмотр или консультацию в присутствии студентов.

Последний пункт – повод для яростных протестов со стороны некоторых щепетильных пациентов. Их до глубины души возмущает тот факт, что приходится выполнять роль тренажеров для будущих врачей, а ведь речь, как правило, идет не о смертельных и опасных процедурах или болезненных манипуляциях, которые жестокий преподаватель цинично доверяет криворукому студенту-троечнику, а о банальных опросе и осмотре. Право больного на неприкосновенность можно понять. Но в ситуации, когда самочувствие позволяет человеку непринужденно общаться с соседями по палате, странно слышать отказ от соучастия в учебном процессе. Как-то это безответственно и недальновидно, что ли.

Резюме:

При прочих равных наличие ученого звания у врача, пожалуй, плюс. Но точно не решающий фактор в выборе подходящего специалиста.

Врачебная категория. Как и в пищевой промышленности, в медицине есть категории. Только не продуктов, а врачей. Но принцип примерно тот же: врач второй категории звучит менее солидно, чем врач высшей категории. Хотя в чем конкретно заключается разница и насколько она значима для успеха лечения, понимают не все пациенты.

Начнем с того, что категория – звание добровольное. Это значит, что доктор сам решает, нужна она ему или нет. И сам прилагает усилия, чтобы ее получить. Обычно мотивом становится прибавка к зарплате и более высокий статус, хотя я знаю многих прекрасных врачей, которые никогда не стремились обзавестись категорией.

У меня нет и не было врачебной категории. Потому что ее наличие не имеет никакой связи с реальным профессионализмом доктора, а вне государственных больниц еще и никакой связи с зарплатой. Скажу больше: все последипломное медицинское образование в России – по большей части профанация. А чтобы получить врачебную категорию, достаточно числиться сотрудником одной клиники не менее трех лет и не вызвать каких-то серьезных нареканий к своей работе со стороны начальства. Если эти два условия выполнены, категория гарантирована даже посредственному доктору.

Единственные, кто заинтересован в том, чтобы у врача была категория, – это главные врачи. Их могут наказывать, если в больнице мало докторов с категорией. А для самого врача категория может стать бонусом только в случае, если у него нет никаких других регалий и сформированной клиентуры. Таким образом, ее наличие вообще никак не характеризует профессионализм доктора.

Сергей Бутрий,

педиатр, автор Telegram-канала «Заметки детского врача»

На вторую категорию может претендовать врач, отработавший не менее трех лет по специальности, сдавший отчет о проделанной работе и тест на знания, а затем прошедший собеседование со специальной аттестационной комиссией. Первую категорию получают те, кто отработал семь лет по специальности, а затем сдал все те же отчет, тест и собеседование. Наконец, высшая – самая престижная – категория присваивается врачам с 10-летним стажем работы, которые прошли все перечисленные выше испытания.

Обычно врачи получают категории последовательно – выходит что-то вроде стимулирующей игры: «собери 10 наклеек – и получи подарок».

Говорить о значимости результатов тестирования и собеседования сложно: пациенты обычно не знакомы с критериями, на основании которых аттестационная комиссия присваивает категорию, не могут учесть ее лояльность в отношении конкретного врача и прочие подводные камни.

Фактически наличие той или иной категории может сказать нам следующее:

• напрямую – сколько врач работал в больнице (минимум три года, если у него вторая категория, минимум семь лет, если первая, минимум 10 лет, если высшая);

• косвенно – амбициозен врач или нет (едва ли равнодушный к карьере специалист будет заморачиваться с получением категории);

• косвенно – были ли в практике врача грубые нарушения профессиональных обязанностей (едва ли врач с плохой репутацией получит категорию).

Срок действия каждой категории – пять лет. После этого ее снимают, но, если врач повторно пройдет аттестацию, подтверждают или присваивают более высокую. Это стимулирует доктора с категорией не расслабляться, иначе звание отнимут.

Важное уточнение: вообще-то, получение категории не единственный стимул работать над собой. В соответствии с недавно принятым в России принципом непрерывного образования все современные врачи обязаны раз в пять лет проходить аккредитацию: подтверждать, что они все это время не только принимали больных, но и посещали конференции, писали научные статьи, смотрели обучающие вебинары и всячески углубляли свои медицинские знания. Все эти полезные действия измеряются в баллах под названием ЗЕТ (зачетная единица трудоемкости). 1 ЗЕТ равен 1 часу усердной учебы. Чтобы пройти аккредитацию и получить допуск к работе на следующие 5 лет, врач обязан набрать не менее 250 ЗЕТ. Так что можете быть уверены: даже если у врача нет категории, стимулов повышать квалификацию предостаточно.

Резюме:

Категория звучит гордо. Но на практике не очень важна.

Пол. Я не сексист (ка), но не могу проигнорировать тот факт, что половая принадлежность доктора в некоторых ситуациях может быть критически важным фактором для стеснительного пациента. Некоторые женщины принципиально не ходят к мужчинам-гинекологам. А представители сильного пола бывают весьма сконфужены, оказавшись на приеме у уролога или проктолога в юбке. По этой причине частные клиники иногда берут в штат сразу двух разнополых врачей одной специальности.

Теперь немного о предубеждениях, связанных с полом врача. Первое слово – в защиту все тех же гинекологов-мужчин. Часто они очень чутки и деликатны как во время разговора, так и во время осмотра пациентки. Если женщины-врачи иногда позволяют себе основанные на личном опыте негативные суждения, мужчина в белом халате избавлен от такого искушения. Он не похвастается перед пациенткой, что «сам родил без анестезии и даже не пикнул» или не заявит категорично, что осмотр в зеркалах болезненным не бывает. Так что присмотритесь повнимательнее, дорогие читательницы, если однажды надумаете сменить гинеколога.

Теперь об обратных предубеждениях. Они касаются женщин-хирургов. Возможно, стереотипное недоверие к их профессионализму связано с тем, что женщин-хирургов гораздо меньше, чем мужчин. Так сложилось исторически: считается, что работа у операционного стола требует крепких нервов и физической выносливости, а оба эти качества принято приписывать людям с ХУ-хромосомами. И студенткам, влюбленным в хирургию, до сих пор приходится многократно доказывать твердость своих намерений, однажды переступив порог соответствующей кафедры. Уж поверьте, если женщина добилась поступления в ординатуру по хирургии, благополучно ее окончила и теперь оперирует больных, она заслужила это право ничуть не меньше, чем ее коллеги-мужчины.

А еще есть научные данные, подтверждающие разницу в мужском и женском медицинских подходах.

Ученые из США недавно выяснили любопытную закономерность[26]26
  Patient – physician gender concordance and increased mortality among female heart attack patients, Proceedings of the National Academy of Sciences. 2018.


[Закрыть]: шансы на выживание у пациенток, поступающих в больницу с признаками инфаркта миокарда, выше, если их лечащий врач – женщина.

Чтобы сделать такие выводы, ученые проанализировали более полумиллиона историй болезни людей с сердечным приступом, которые оказывались в клиниках Флориды в период с 1991 по 2010 год. Выяснилось, что от инфаркта погибает в среднем около 12 % больных. У врачей-женщин не было разницы в выживаемости пациентов и пациенток, а у врачей-мужчин пациентки умирали чаще на 1,5 %.

При этом шансы пациенток с инфарктом миокарда выжить под опекой врачей-мужчин повышались в тех отделениях, где работало много врачей-женщин. Также лучше были результаты лечения у тех врачей, которые в прошлом имели большой опыт работы с женщинами, пострадавшими от острого инфаркта.

Объяснения этому явлению пока нет. Вероятно, женщины-врачи превосходят своих коллег-мужчин по степени эмпатичности – они более чутки к жалобам пациенток и реже списывают их на психосоматику – дискомфорт без физической основы, развивающийся на фоне стресса. Тем не менее ученые уверены, что обнаруженная закономерность должна стать сигналом для организаторов здравоохранения: целесообразно увеличить присутствие женщин-врачей в кардиологических отделениях, где оказывается неотложная помощь пациентам с сердечным приступом. К счастью или к сожалению, в российских реалиях баланс и так смещен в пользу женщин: среди отечественных докторов их 70 %[27]27
  «Женщины и мужчины России», статистический сборник, Росстат, 2016.


[Закрыть].