Текст книги "Капитан мародеров"

Глава 2

Шарль рос сильным и подвижным. Франсуаза всячески опекала сына, боясь лишний раз его от себя отпустить. Материнская любовь, конечно, прекрасное чувство, и Шарлю надо было бы родиться девочкой. Но как будущий мужчина и воин мальчик предпочитал общество барона.

Бертран сильно изменился за эти годы, стал внимателен к жене, прислушивался к её мнению, а если был не согласен, то не устраивал скандала, а просто поступал так, как считал нужным. Он был убеждён, что воспитание сына – прежде всего обязанность отца, а лишь потом – матери. Она сделала своё дело – родила сильного здорового отпрыска, но далее, как только мальчик подрос, – дело отца.

Бертран прекрасно с этим справлялся. В пять лет Шарль ездил с отцом в седле на лошади, метко стрелял из специально сделанного для него лука. Барон позволял сыну играть с крестьянскими мальчишками, тем более Шарль в общении с ними всегда проявлял характер и был предводителем. Даже дети шести-семи лет побаивались сильного малыша.

Как-то раз они компанией развлекались, стреляли в цель из лука Шарля и, как обычно, не поделили, кто в какой очерёдности это делает. Юный баронет решил спор предельно просто: залепил кулаком в ухо нарушителю установленного порядка, семилетнему крепышу.

Когда Шарлю исполнилось восемь лет, отец подарил ему арбалет. Мальчик тут же, не медля, решил его испытать и отправился на луг, где паслись овцы. Вечером одной овцы пастухи не досчитались.

В девять лет Шарль на спор переплыл Гаронну туда и обратно, а течение в верховьях реки было достаточно сильное. Барон только посмеивался над выходками сына и никогда его не наказывал. Франсуаза, как более тонкая впечатлительная натура, очень переживала за сына.

Прошло ещё три спокойных года. Шарль заметно обгонял в росте сверстников, был силён и бесстрашен. Бертран души не чаял в сыне и всячески ему потакал. На двенадцатилетие он подарил Шарлю отличную лошадь рыжей масти. С этого дня подросток почти целые дни проводил либо на лошади, либо в конюшне.

Единственное обстоятельство вызывало смутное беспокойство Бертрана: и он, и баронесса были светловолосыми и сероглазыми, а Шарль – напротив, темноволос. Его большие глаза напоминали спелые вишни, обрамлённые густыми ресницами, и были удивительно хороши. Однако барон не предавал этому факту никакого значения, ни минуты не сомневаясь, что Шарль его родной сын, а тёмные волосы – это в дедушку, прадедушку, да, в общем, неважно!

Осенью возобновился конфликт с Англией из-за Аквитании, и барон как верный вассал французского короля отбыл со своими людьми к театру военных действий. Шарль остался в замке за хозяина и, как подобает истинному де Баатц, не ударил в грязь лицом. Он был нежен с матерью, строг и требователен со слугами, и никому не приходило в голову ослушаться молодого баронета.

Зиму пережили благополучно. Военные действия затянулись до весны. Подошло время посевных работ, а большинство здоровых мужчин всё ещё не вернулись из похода.

День рождения сына – тринадцатилетие и первое причастие – праздновали без барона. Всё прошло тихо и скромно. Грех развлекаться, когда глава семейства на войне. В июле вернулись уцелевшие сервы, но без барона. Он пал на поле боя. Возможности захоронить его тело в семейной усыпальнице, к сожалению, не было.

Барон погиб в разгар сражения, прорывая оборону врага. Озверевшие англичане фактически изрубили его на куски. Верные слуги похоронили останки хозяина с почестями, по-христиански, в земле Аквитании. Судьба ничего не даёт в вечную собственность, тем более жизнь.

Итак, Шарль в тринадцать лет стал бароном де Баатц де Кастельмар.

Год выдался неурожайным – сказалась дождливая, холодная весна. Начался падёж домашней скотины. Старые запасы зерна и овощей давно были съедены, а новые слишком скудны. Взрослое население поместья усиленно занималось рыбной ловлей и охотой. Слава богу, рыбы в Гаронне, горных коз и косуль в предгорьях было достаточно. Шарль тоже охотился как взрослый мужчина.

Однажды он выследил косулю, погнался за ней и метко сразил из арбалета. Юноша взвалил животное на плечи и стал спускаться к реке, где оставил лошадь. Путь был неблизкий. В пылу охоты, выслеживая добычу, Шарль оказался далеко в горах. Но это его не испугало, он с детства не знал чувства страха.

Однако скоро усталость взяла своё. Сняв с плеч трофей, Шарль присел на камень передохнуть. Глотнул из фляги воды. И вдруг молодой барон заметил маленькую хижину, прилепившуюся к горе. Желание узнать, кто живёт в таком уединённом месте, оказалось сильнее усталости.

Он перенёс косулю к хижине, положил её на большой плоский камень, недалеко от двери, занавешенной шкурой горного козла, откинул полог и вошёл внутрь. В хижине было холодно, по всему видно, очаг давно не растапливался, хотя хворост был приготовлен. Шарль растопил очаг при помощи огнива и осмотрелся. В углу на плетёной кровати что-то зашевелилось. Юноша вскинул арбалет.

– Не бойтесь, молодой барон, – проскрипело с кровати. – Какое зло может причинить вам старая больная женщина?

Шкура на кровати откинулась, и Шарль увидел сморщенную седую старуху.

– Кто ты? Откуда ты меня знаешь?

– Я – ведьма Итрида, господин. Как же мне не знать вас, если я помогла вашему сиятельству появиться на свет тринадцать лет назад. У вас есть родимое пятно в виде восьмиконечной звезды на левом предплечье?

– Да… Так это ты?! – Юноша опустил оружие. – Матушка рассказывала о тебе. Она велела сделать всё, что бы ты ни попросила, если мы когда-нибудь встретимся.

– Баронесса добрая женщина. Вы можете оказать мне услугу, господин?

– Конечно, весьма охотно! – Шарль знал, что именно Итрида помогла матери с поздними родами.

– Я умираю. Пришёл мой час… – Итрида говорила тихо и сбивчиво, она задыхалась. – Я достаточно пожила на этом свете. Побудьте со мной. Скоро всё кончится, я чувствую… Я знала, что вы придёте, хотела посмотреть на вас перед смертью. Обещайте похоронить меня около хижины…

Через два часа Итрида умерла. Шарль похоронил её, как и обещал. Почва здесь была каменистая, и пришлось изрядно потрудиться, прежде чем могила была готова. Крест юноша поставить не решился: ведьма всё-таки! Затем он снова взвалил косулю на плечи и отправился к лошади. Уже темнело. Надо было поторапливаться, чтобы вернуться в замок до полуночи, иначе баронесса будет волноваться.

– Боже мой, Шарль, где вы были так долго? – Баронесса едва справлялась с волнением. – Я чуть с ума не сошла! Охотники говорят, развелось много волков. На прошлой неделе напали на овец… Вы подстрелили косулю?

– Матушка, всё в порядке, умоляю вас, успокойтесь! Я просто забрёл далеко в горы. Наткнулся на хижину ведьмы и застал её при смерти. Я же не мог бросить умирающую женщину, сделавшую нам столько добра. Я похоронил её. Очень устал и хочу спать. Распорядитесь насчёт добычи… Я умоюсь и лягу, с ног валюсь. Прикажите подать что-нибудь перекусить. Пусть принесут в спальню, – отвечал Шарль заплетающимся языком, готовый упасть тут же, в кухне, и заснуть на скамейке.

Франсуаза удивилась рассказу сына: «Надо же, Итрида прожила так долго? Я думала, она давно умерла. Ещё тогда ей было лет сто… Ждала Шарля? Да, это на неё похоже. Она всегда удивляла меня даром предвиденья. А как точно она предсказала смерть барона!..»

Зиму перезимовали без хлеба и овощей. Шарль постоянно охотился в горах, и ему не было равных в этом деле. Даже опытные охотники порой возвращались без добычи, не подстрелив и кролика. Но только не Шарль! Он исправно приносил горных коз и косуль. А когда начались сильные холода и крупные животные ушли за перевалы, обеспечивал в большом количестве кухарку кроликами.

Глава 3

1421 год. Франция

Шарль из юноши превратился в молодого мужчину. Природа брала своё. До баронессы стали доходить слухи о беременности крестьянок от сына, но она не придавала этому значения, считая, что так и положено. От крестьянок не убудет. Пусть мальчик растёт, набирается опыта в любовных делах. Шарль, в свою очередь, не разочаровывал матушку.

Времена настали тяжёлые. Постоянные военные конфликты с Англией окончательно подорвали экономику Франции. Король жил, ни в чём себе не отказывая, да ещё вел военные действия – дорогое удовольствие для подданных. Для пополнения казны монарх ввел дополнительные налоги на содержание армии, которые легли тяжёлым бременем на землевладельцев.

Поместье Кастельмар постепенно приходило в упадок. Сервы едва могли выплачивать установленный шампар[15]15
  Шампар – доля урожая в 1/10.


[Закрыть], барон был вынужден уменьшить его в два раза. Зажиточные вилланы[16]16
  Вилланы – зажиточные крестьяне.


[Закрыть] обеднели и сравнялись по благосостоянию с крестьянами, – все стали одинаково нищими. Все работали, не покладая рук, но доходов всё равно не хватало на покрытие налогов в казну.

Замок ветшал, требуя ремонта, дворовые постройки разрушались. Одежда и обувь баронессы и молодого барона тоже износились и вышли из моды, но не было средств обновить гардероб.

Экономили буквально на всём. Франсуаза давно отказалась от дорогого летнего шёлка и муслина, перешла на дешёвый хлопок. Рубашки для себя и сына шила из домотканого холста. Ещё немного и пришлось бы шить из него платья и Шарлю панталоны. Привычную обувь заменили деревянными башмаками, совсем не предназначенными для людей благородного происхождения. Шарль постоянно латал сапоги и ботфорты, оставшиеся от отца, но они разваливались на глазах. Седло и упряжь для лошади, вытерлись и совершенно потеряли вид.

Как говорится, paupertas non est vitium[17]17
  Бедность не порок (лат.).


[Закрыть]. Но надо было как-то выбираться из сложившейся ситуации. И Шарль решил отправиться в Бургундию, в Безансон и присоединиться к бригандам наёмников герцога Бургундского Филиппа Доброго. Наёмники участвовали в самых отчаянных военных операциях, нередко помогая англичанам, были опорой герцога в подавлении внутренних мятежей, и эти услуги хорошо оплачивались.

Путь был неблизкий. Чтобы добраться до Безансона, надо было проехать едва не пол-Франции. Шарль, как мог, привёл военное снаряжение в порядок, взял скопленные матерью на чёрный день деньги, и в начале лета отправился в Безансон на поиски удачи и богатства.

Путь Шарля проходил через Лангедок и Прованс, в обход центрального горного массива Пюи-де-Санси. И всюду – в Тулузе, в Ниме и далее: в Валансе, Лионе и Маконе, он видел не прикрытую ничем бедность. В Маконе Шарль остановился, как обычно, на постоялом дворе. Отужинав, он предался размышлениям о том, что денег осталось только заплатить за ночлег. Далее путешествовать придётся с пустым кошельком и на голодный желудок, а до крепости Безансон ещё надо добраться.

Неожиданно к Шарлю подсела цыганка.

– Дайте руку, благородный сеньор, погадаю. Расскажу, что вас ждёт.

– Я бы с удовольствием, да мне нечем будет заплатить за твоё гадание, – честно признался Шарль.

– Ничего, рассчитаетесь со мной иначе.

– Это как же?

– Проведёте со мной ночь, драгоценный сеньор, – предложила цыганка.

Шарль немного удивился, но быстро взял себя в руки и внимательно взглянул на цыганку. Она была немолода и нестара. Чёрные длинные вьющиеся волосы, перехваченные цветным платком, отливали синевой и были необыкновенно хороши. Вороные брови сходились на переносице, карие глаза смотрели игриво и с лукавинкой. Из-под широкой цветной юбки выглядывали стройные ноги.

– Хорошо, – согласился Шарль.

Терять ему было нечего, и если женщина, да ещё хорошенькая, решила таким образом привлечь к себе внимание, почему бы не провести с ней ночь carpe diem, пользуясь случаем, как говорится.

– Дайте правую руку, сеньор, – строго сказала цыганка.

Усмехаясь, Шарль выполнил требование.

Она взяла руку, внимательно посмотрела, поводила по ладони пальцем и удивлённо вскинула брови:

– А знаете, вы – везунчик! Смотрите, вот линия, глубокая и ярко выраженная, она означает богатство и удачу. Такая линия редко встречается.

– O, si sic omnia![18]18
  О, если бы всё так! (лат.).


[Закрыть] – воскликнул Шарль, перенявший от матери привычку изъясняться на латыни. – Ты, гадалка, наверное, всем пророчишь богатство, удачу и любовь знатной дамы. Я – без денег, на старой лошади, моя одежда стара и залатана – и буду богат?! Просто сказка! – Он от души рассмеялся.

Потом они уединились в комнате Шарля. Кровать была узка даже для одного человека. Цыганка проворно разделась и оседлала обнаженного Шарля.

– Прежде, чем мы начнём предаваться плотским удовольствиям, скажи мне своё имя, – придержал всадницу молодой барон.

Цыганка тряхнула своими роскошными волосами и голосом полным нетерпения и желания вымолвила:

– Женевьева. Для любовников – просто Женэ, так короче.

– Прекрасно, Женэ! Так не будем терять время на разговоры! – Обхватив Женэ за шею, Шарль резко привлёк её к себе и страстно поцеловал.

Цыганка, не ожидавшая от юноши такой прыти, застонала от удовольствия. Но Шарль был неутомим, и наконец, доведённая до экстаза, Женэ рухнула на любовника и затихла.

Немного отдышавшись, молодой барон спросил:

– Ну как, я расплатился за гадание?

– Давайте, я погадаю вам ещё раз, за ту же плату, – предложила разомлевшая Женэ.

– Я сделаю это бесплатно, ради удовольствия. Только отдохну немного после бешеной скачки, – пообещал Шарль.

– Сколько вам лет и откуда вы? – Женэ снова села и начала внимательно рассматривать Шарля.

– Я из Кастельмара, что на юге Гаскони, почти у самых Пиренеев. А лет мне восемнадцать.

– Вы так молоды, а выглядите как взрослый мужчина! Я думала вам, лет двадцать пять. И в любви вы хороши. Опытного мужчину за пояс заткнёте!

Женэ продолжала разглядывать Шарля. И вдруг заметила родимое пятно, встрепенулась:

– Откуда это у вас?

– Матушка подарила, – пошутил Шарль.

– Вы знаете, что это означает?

– Просто родимое пятно. Что оно может означать?

– По магическим законам, человек, отмеченный восьмиконечной звездой, особенный, – цыганка задумчиво водила пальцем по пятну.

– Помилуй, Женэ, что во мне особенного? Я обычный человек, как все.

– Нет, вы не понимаете!.. Ваши способности могут проявиться, когда угодно.

– Да, какие способности? Говори яснее! – рассердился Шарль.

– Например, удача и везение во всём, неуязвимость, дар предвидения… Достаточно или продолжить?

– Да, вполне. Я отдохнул, и давай-ка используем мой дар доставлять женщине наслаждение…

После бурно проведённой ночи молодой барон на утро отправился в Безансон. До крепости оставалось приблизительно тридцать лье[19]19
  Лье – мера расстояния в средневековой Франции, примерно 4000 метров.


[Закрыть]: если поторопиться, два дня пути с ночлегом на открытом воздухе. Хорошо, что стоял тёплый сентябрь, исключающий риск замёрзнуть и простудиться. К крепости Шарль подъехал изрядно проголодавшимся и измученным дорогой.

Безансон представлял собой достаточно большую, хорошо защищённую крепость на высоком правом берегу реки Ду. Его серые бастионы возвышались над окрестностями как молчаливые могучие стражи. Стены венчали шесть дозорных башен-бартизан, окна формой напоминали бойницы. Замок был опоясан рвом с водой, к воротам вёл подъёмный мост. На въезде из надвратной башни высунулся стражник:

– Куда? Зачем?

– Хочу присоединиться к бригандам наёмников его светлости герцога Бургундского, – приосанился Шарль. – Я проскакал для этого пол-Франции!

– Проезжай! – хмыкнул стражник. – Найдёшь капитана Робера де Флока…

Ворота открылись. Шарль въехал в Безансон. Крепость была укреплена не только снаружи, но и внутри. В центре её проходила так называемая вторая линия обороны. Стены внутреннего замка были чуть ниже, но проникнуть за них, минуя ещё одни ворота, не было никакой возможности. Из надвратной башни внутреннего замка выглянул очередной стражник с тем же вопросом. Шарль ответил, что ищет капитана Робера де Флока. Ворота распахнулись, и молодой барон оказался в сердце гарнизона.

Бриганд, повстречавшийся Шарлю, направил его в зал тренировок. Оставив лошадь в конюшне, юноша вошёл в зал и сразу почувствовал резкий запах пота. Шарль увидел, как рослый плотный рыцарь в нагруднике отбивается двумя облегчёнными мечами от двух здоровенных воинов, также облачённых в кожаные нагрудники. Картина завораживала. Шарль, конечно, прекрасно владел и мечом, и топором, но такое искусство ему видеть не доводилось.

Юноша невольно засмотрелся и почти забыл о цели своего визита. Вскоре, видимо, устав, рыцари прекратили схватку. Тот, который защищался двумя мечами, отёр пот со лба и сказал партнёрам:

– Сегодня я вами доволен. Можете быть свободны до следующего занятия.

Молодые воины послушно удалились. Шарль понял, что рыцарь – именно тот, кто ему нужен.

– Простите, сударь, вы капитан Робер де Флок?

Де Флок окинул юношу оценивающим взглядом.

– Да, я. Вы пришли наниматься в бриганды?

– Именно для этого я проделал долгий путь из Гаскони! – бодро ответил Шарль.

Де Флок усмехнулся и бросил один из мечей молодому барону.

– Посмотрим вас в деле. Защищайтесь!

Капитан ловко наступал на Шарля. Несмотря на то, что он только что провёл тренировочный бой с двумя новичками, силы у него не убавилось. Шарль поначалу успешно отбивался, а затем перешёл в наступление. Де Флок удивился такой прыти и решил испытать незнакомца до конца. Сражались они до тех пор, пока закалённый в боях де Флок не почувствовал усталость.

– Как ваше имя, сударь? – поинтересовался, отдуваясь, капитан.

– Честь имею представиться: барон Шарль де Баатц де Кастельмар!

– Наверно, жизнь здорово припекла, если вы, барон, проделали столь долгий и опасный путь? – заметил капитан. – Я тоже – граф и, как видите, в наёмниках. Здесь все мы из знатных разорившихся родов Аквитании, Шампани, Нормандии, Бретани. Приглашаю вас в мой бриганд! Вы крепкий и выносливый воин. Мне такие нужны. Идёмте, я покажу, где вы сможете разместиться и передохнуть.

Они прошли по внутреннему двору к колодцу. Робер ополоснулся прямо из ведра. Шарль последовал его примеру. Оба, мокрые, направились к харчевне. Расположились за одним из столов. Капитан заказал бутылку вина и жареное мясо с фасолью.

– Вам необходимо подкрепиться, негоже приступать к службе на голодный желудок. Наверное, несколько дней не ели? – поинтересовался капитан, наблюдая, как Шарль энергично работает вилкой.

– Два дня, с вашего позволения…

– Да, время летит быстро, – вздохнул де Флок. – Я сам когда-то пришёл в Невер без денег. Лошадь еле ноги переставляла… Поместье и замок в Нормандии уничтожили англичане. Отец, мать и старший брат погибли. Кроме титула и жажды жизни, у меня ничего не было… Давно это было, больше двадцати лет назад. С тех пор я участвовал в четырёх кампаниях под знамёнами графа Неверского и в семи – герцога Бургундского. Герцог Бургундский, как правящий сюзерен, платит больше. Наёмники – его опора. Правда, он в бою нас не жалеет, но награда выжившим того стоит! Сейчас мы засиделись без дела. Боюсь, так все люди разбегутся. Нет войны, нет денег! Кому беда, а кому – нажива…

Капитан Робер не ел, пил только вино и продолжал рассуждать о перипетиях наёмной службы. Зато Шарль, слушая своего командира, лопал за двоих.

В харчевню вошли ещё двое, и подсели к Роберу и Шарлю. Гарсон тут же принёс им по бутылке вина.

– О, у нас пополнение? – заметил один из вошедших. – Ест не слабо, значит, так и сражается?

Шарль обратил внимание, что бриганды были примерно того же возраста, что и капитан. Лицо говорившего украшал шрам.

– Познакомьтесь, – сказал де Флок, – это Шарль де Баатц де Кастельмар из Гаскони.

– Я, Ла Гир, – представился человек со шрамом, – а это – мой друг Потон де Ксентрэй. Мы оба из Шампани. Далеко же вы забрались, де Кастельмар. Что, в Гаскони совсем худо?

– Да, несладко. Бедность сплошная, налоги задушили, – ответил Шарль с полным ртом.

– Налоги не только Гасконь задушили, но и Шампань. Мой замок развалился от старости, сервы повымирали от болезней и недоедания, поля заросли. Скоро пятнадцать лет, как я в наёмниках. Из них десять лет здесь, в Безансоне. Тут мы и встретились с де Флоком и Ксентрэем, – пояснил Ла Гир.

– Кстати, вы слышали новость? – вступил в разговор Ксентрэй. – Согласно указу его светлости герцога Бургундского «О прекращении мародёрства», в Нанси пойман капитан Филипп де Пюи. Его ребята так долго разоряли окрестности, что городские власти призвали на помощь регулярные войска сюзерена. Для солдат война никогда не прекращается. Дело кончилось тем, что мародёров зашили в мешки и утопили в Мозеле. Кто бы мог подумать, что де Пюи, прошедший почти пятнадцать кампаний, завершит свой жизненный путь так бесславно.

Все слушали де Ксентрэя с повышенным вниманием.

– Господа, что же получается: если нет войны, нам с голода умирать? – возмутился де Флок.

– Ну, с голода, пожалуй, не умрём. На жалованье протянуть можно. Вопрос – как? – высказался Ла Гир. – А вы, де Кастельмар, рассчитывали деньжат скопить? – Он хлопнул Шарля по плечу и рассмеялся.

– Кажется, я не вовремя вступил в наёмники? – огорчился Шарль.

Все дружно загоготали.

– Хорошее у нас пополнение, мне нравится! – Ла Гир опять хлопнул юного барона по плечу и сделал глоток из чаши с вином.

Шарль понял, что панибратские отношения у наёмников в порядке вещей.

– Господа! У нас с Ла Гиром есть план, как поправить наше пошатнувшееся финансовое положение, – Ксентрэй посмотрел на компанию с видом заговорщика.

– Говорите наконец не томите душу. И так тошно! – Де Флок был явно раздражён историей с де Пюи.

– В соседнем маленьком городишке Бовэзи живёт некий трувер[20]20
  Трувер – поэт в средневековой Франции.


[Закрыть] Пейре Карденале. Отъявленный мерзавец и пьяница, всех окрестных девиц перепортил. Так вот за свои мадригалы[21]21
  Мадригал – стихотворное сочинение.


[Закрыть] он исправно получает деньги, причём золотом! Недавно в Бовэзи был праздник, так этот проходимец сочинил хвалебную оду в честь отцов города. Она им так понравилась, что «отцы» отвалили ему тысячу салю! Улавливаете мою мысль, господа?

– Мысль улавливаем. Откуда у вас, Потон, такие сведения?

– Названный трувер испортил кузину моей подружки Аньез. Она мне и рассказала про золото, с расчётом, что мы поделимся.

– Великолепно! Идея нравится мне всё больше! Что скажете, барон? Вы с нами? – де Флок оживился.

– Господа, я никогда не участвовал в таких предприятиях. Я за деньги, но против убийства трувера, каким бы мерзавцем он не был.

– Ну, право, сударь! Зачем нам его убивать. Мы же не бриганды де Пюи, бургундских горожан не грабим и не убиваем. Тем более быть утопленными в Ду что-то не хочется. Мы этого трувера похитим и потребуем выкуп. А, как вам? – Ксентрэй оглядел компанию и выпил вина.

– Я – за! – сказал де Флок.

– А я – тем более, – откликнулся Ла Гир.

Наёмники посмотрели на Шарля. Он понимал, что выбора у него нет:

– Я присоединяюсь к вам, господа.

– Теперь надо всё спланировать и действовать, пока трувер не пропил и не прогулял наши денежки! – воскликнул де Флок.