Текст книги "Бетховен и Элиза. Нежное послание"

Отцов не выбирают

Если отец Моцарта лелеял талант сына и развивал его продуманными систематическими занятиями, то безалаберность Иоганна Бетховена проявилась и в воспитании сына. Он задался целью во что бы то ни стало сделать из Людвига виртуоза и заставлял его до бесконечности повторять скучные упражнения, нередко доводя ребенка до слез.

Отец был вспыльчив и груб, хотя и любил сына на свой лад. А мать, которую Людвиг обожал, была лишена возможности уделять ему время и внимание: последние силы отнимало у нее хозяйство, да еще двое малышей – Карл и Иоганн, на 2 и 4 года моложе Людвига.

Людвиг ван Бетховен очень быстро овладел нотной грамотой и свободно играл с листа; почти одновременно у него проявился дар импровизатора. В восемь лет он уже выступал в Кельне, а в одиннадцать совершил первое заграничное турне, посетив родину своих предков, – он играл в голландском городе Роттердаме.

С учителями Бетховену долго не везло. За 4 года он сменил не менее 5 учителей, многие из которых совсем не заслуживали этого имени. Друг старого Людвига, придворный органист Эден, некоторое время обучал Бетховена игре на органе. Затем актер Пфейфер учил его играть на флейте и клавесине.

Пфейфер был приятелем и собутыльником Иоганна и даже жил в его доме. Возвращаясь вместе с Иоганном ночью после очередной попойки, Пфейфер вдруг вспоминал, что ему необходимо дать урок Людвигу. Отец будил мальчика среди ночи и полусонного, плачущего, усаживал за клавесин, заставляя играть до утра.

Через год после вступления в боннскую труппу Пфейфер был с позором изгнан из театра; он еще попытался удержаться в Бонне, играя на флейте и гобое, подражая свистом пению птиц и показывая фокусы, но вскоре был вынужден покинуть город.

На смену Пфейферу пришел монах Кох, под руководством которого Бетховен достиг таких успехов в игре на органе, что мог заменять своего учителя во время церковной службы. Затем был еще один монах, Ханцман (сохранился маленький орган в церкви миноритов, на котором Бетховен упражнялся с этим учителем). И, наконец, скрипач Ровантини, научивший Людвига игре на скрипке и альте.

Много лет спустя, уже став известным композитором, Бетховен жаловался своему ученику, что не смог получить в детстве настоящего музыкального образования.

Общее образование Бетховена было еще более отрывочным и несистематичным. Некоторое время он имел возможность посещать школу, где обучали латыни, немецкому и арифметике, однако в 10 лет был вынужден бросить занятия, чтобы начать работать и помогать семье. И все же Бетховен упорно, почти без посторонней помощи, изучал языки, так что уже в юности свободно читал по-латыни и немного по-гречески, а по-французски и по-итальянски даже писал (хотя и не без ошибок).

Людвиг рос заброшенным ребенком. Трудные условия жизни, бедность, пьянство отца, болезнь матери рано сделали его взрослым, сформировали черты характера. У Бетховена было необычайно развито чувство собственного достоинства, независимости. Несмотря на живой темперамент и чувство юмора, мальчик отличался большой сосредоточенностью и замкнутостью, нередко погружался в глубокую задумчивость, из которой его невозможно было вывести.

Несмотря на скудное образование, Бетховен выработал хороший вкус и прекрасно разбирался в литературе – современной и древней, немецкой и зарубежной. Любимым его чтением были античные авторы. Бетховена восхищали эпические герои «Одиссеи» и «Илиады» Гомера, а возвышенные образы «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха – биографии знаменитых исторических героев Греции и Рима – представлялись носителями гражданских добродетелей, образцами для подражания; среди них любимым героем Бетховена был Брут. (Культ античности был присущ всем передовым людям конца XVIII века в Германии и особенно Франции, где деятели революции воскрешали традиции античных празднеств и даже брали себе древнегреческие и римские имена.)

Наряду с античной, увлекался Бетховен и английской литературой: не только творения Шекспира, который был его кумиром всю жизнь (4 тома Шекспира, испещренные многочисленными пометками, хранились в личной библиотеке Бетховена), но и романы XVIII века были его постоянным чтением. В немецкой литературе Бетховена привлекали глубокие философские произведения: вначале он восхищался Клопштоком[4]4
  Клопшток Фридрих Готлиб (1724–1803) – немецкий поэт. Любовь к кузине, Марии Софи Шмидт, вдохновила его оды к Фанни. Самая знаменитая из них – «Цюрихское озеро». Религиозность Клопштока нашла выражение в пьесах «Смерть Адама», «Соломон» и «Давид». Его пьесы чрезвычайно перегружены «тевтонской» мифологией собственного, клопштоковского изобретения. Горячо любимый молодежью, уверовав в свою миссию «наставника германцев», Клопшток написал свод законов по организации литературной жизни в Немецкой республике ученых, а также правила неудачной реформы грамматики и орфографии в статье «О языке и поэтическом искусстве». – Примеч. ред.


[Закрыть], ему на смену пришел Лессинг[5]5
  Лессинг Готхольд Эфраим (1729–1781) – немецкий писатель, критик, драматург, философ; в Германии XVIII века вместе с И.-В.Гёте и Ф.Шиллером стал творцом золотого века немецкой литературы.
  В 1780 году Лессинг опубликовал эссе «Воспитание рода человеческого». В ста пронумерованных параграфах этого эссе философ-просветитель видит в религиозной истории человечества поступательное движение к универсальному гуманизму, выходящему за пределы всех и всяческих догм. – Примеч. ред.


[Закрыть], затем – Гёте и Шиллер, которых Бетховен нередко цитировал по памяти. Возвышенные идеалы дружбы, верности, самопожертвования, любви, прославлявшиеся немецкой литературой, пленяли молодого Бетховена.

Как важно найти хорошего наставника

Водиннадцать лет у Людвига появился, наконец, настоящий наставник, который завершил его музыкальное образование и немало сделал для формирования вкусов и взглядов. Это был Кристиан-Готлоб Нефе, ставший в 1779 году музыкальным руководителем боннского театра.

Один из образованнейших музыкантов своего времени, Нефе оставил много комических опер, фортепианных и оркестровых произведений, песен, впервые положенные на музыку оды Клопштока, стихи, статьи, комментарии к теоретическим трудам.

Происходивший из семьи бедняков (его отец был портным), Нефе отличался демократизмом взглядов, которые подчас высказывал довольно резко. Он говорил, что ненавидит князей больше, чем разбойников, является врагом церемониала и этикета, ненавистником льстецов. Не потому ли Нефе нелегко добивался приличного места, в последние годы своей жизни очень бедствовал, голодал и умер в 1798 году в бедности.

Начав заниматься с Бетховеном, Нефе сразу же ввел его в театр. На боннской сцене ставились одновременно, как это было принято в то время, и драматические, и оперные представления. Здесь шли пьесы Лессинга и Шиллера, Вольтера, Бомарше и Мольера, трагедии Шекспира «Король Лир» и «Ричард III».

Оперы ставились преимущественно комические – итальянские, французские и немецкие. Театральный оркестр был по составу не меньше, чем капелла курфюрста. Людвиг не только посещал спектакли, присутствовал на репетициях, но и разучивал партии с певцами. В 1782 году Нефе добился места придворного органиста в капелле курфюрста и сделал Людвига своим помощником – кандидатом без оклада, ждущим освобождения штатного места.

Бетховен упорно работал под руководством Нефе, нередко заменял его за органом, поражая всех своими импровизациями. Нефе написал в один из музыкальных журналов статью, в которой предсказывал Бетховену великое будущее: «Этот юный гений заслуживает поддержки, чтобы иметь возможность путешествовать. Он, конечно, станет вторым Вольфгангом Амадеем Моцартом, если будет идти вперед так же, как начал».

Нефе не только обучал своего ученика композиции, но и знакомил с великими творениями прошлого, с вершинами полифонической музыки. Кумирами Нефе были Иоганн Себастьян Бах и Гендель; их произведения сопровождали Бетховена всю жизнь. С детства ему стали близки философские мотивы творчества Баха, героика Генделя, прославлявшего борьбу и победу народа.

В первых сочинениях юного Бетховена (есть сведения о том, что первым сочинением Людвига, написанным им в двенадцатилетнем возрасте, была траурная кантата памяти одного покровителя семьи Бетховенов, которая исполнялась капеллой курфюрста и вызвала восхищение всех музыкантов) – вариациях на тему марша малоизвестного композитора Дресслера и трех сонатах для клавесина, – естественно, еще не проявляются свойственные ему черты, хотя жанры вариаций и сонаты станут типичными для его творчества. Пока же Бетховен учится и терпеливо ждет места.

Он получил его в 13 лет, после смерти старого курфюрста. Новый курфюрст потребовал, чтобы ему представили доклад, содержащий характеристики всех 36 участников капеллы и предложения о необходимых перемещениях.

Бетховен удостоился похвального отзыва; ему прочили место Нефе: «Людвиг Бетховен, 13 лет, 2 года служил без оклада, играл в отсутствие капельмейстера на органе, хорошие способности, еще молод, хорошего, тихого поведения и беден… Если Нефе будет уволен, то должен быть назначен другой органист за 150 флоринов – он еще маленький мальчик, сын придворного музыканта, и уже исполнял в течение года эти обязанности очень часто».

Теперь Бетховен – придворный музыкант и по торжественным дням появляется за органом в парадной одежде: фрак со шнурами цвета морской воды, жилет в цветочках, обшитый золотым галуном, белый воротник, короткие панталоны с пряжками, белые или черные шелковые чулки, башмаки с черными пряжками и шпага на боку; на голове – пудреный парик с косичкой.

Постепенно Бетховен завоевывает признание в Бонне не только как великолепный импровизатор – органист и клавесинист, но и как композитор. В 14 лет им уже написаны 3 квартета, фортепианные пьесы, песни и даже задуман фортепианный концерт. Его приглашают выступать в аристократические дома, там же он дает уроки музыки. Но теперь это уже не удовлетворяет его. Бетховен мечтает учиться у Моцарта. И, скопив и заняв денег, весной 1787 года отправляется в Вену.

«Обратите на него внимание. Он всех заставит о себе говорить»

Столица Австрии поразила 17-летнего провинциального юношу размахом музыкальной жизни[6]6
  О жизни Вены во времена Моцарта, Гайдна, Бетховена см. в Приложениях к данной книге. – Примеч. ред.


[Закрыть]. В этом городе все пело. На улицах и площадях, в садах, где устраивались многолюдные народные гулянья, звучали австрийские, немецкие, венгерские, славянские, итальянские, цыганские песни и танцы в исполнении уличных певцов под аккомпанемент гитары, арфы, скрипки или небольшого инструментального ансамбля.

В аристократических салонах богатейших австрийских, венгерских и чешских князей выступали с концертами выдающиеся музыканты, которых приглашали и в императорские дворцы. У венской знати имелись собственные оперные труппы, оркестры, ансамбли. Многие аристократы были не только меценатами – покровителями музыкантов, но и сами считались композиторами и исполнителями: они брали уроки композиции и игры на клавесине, скрипке или каком-нибудь другом инструменте у знаменитых музыкантов, а затем выступали с собственными симфониями или квартетами.

С шести до восьми утра в зале сада Аугартен играл симфонический оркестр из числа высшей знати, в котором участвовали и дамы. 4 раза в год устраивались открытые концерты, называвшиеся «академиями», в пользу вдов и сирот музыкантов. На концертах Общества музыкантов исполнялись оратории, и количество исполнителей доходило до нескольких сотен. Два императорских оперных театра в центре Вены ставили итальянские и немецкие оперы и балеты. В двух народных театрах, расположенных в пригородах, шли преимущественно австрийские «волшебные» и комические оперы.

Незадолго до приезда Бетховена в Вене была поставлена одна из лучших опер Моцарта «Свадьба Фигаро». А вскоре композитор принялся за «Дон-Жуана». Однако он нашел время выслушать молодого Бетховена. Тот импровизировал на заданную Моцартом тему, и Моцарт сказал: «Обратите на него внимание. Он всех заставит о себе говорить». Бетховену удалось взять несколько уроков у Моцарта, но внезапное известие о тяжелой болезни матери заставило его поспешно покинуть Вену.

Вернувшись в Бонн, Бетховен застал мать при смерти. Нужда и горе подорвали ее здоровье, чахотка сделала остальное. Мария Магдалина умерла на руках сына, который хранил в душе ее светлый образ до конца своих дней. Вскоре после смерти матери Бетховен писал: «Я застал мою мать еще в живых, но в самом тяжелом состоянии; она болела чахоткой и, наконец, умерла около семи недель тому назад, после многих перенесенных болей и страданий. Она была мне такой доброй, милой матерью, моим лучшим другом. О! Кто был счастливее меня, пока я еще мог произнести сладостное имя – мать, и оно было услышано! Кому я могу сказать его теперь?»

Горе, обрушившееся на Людвига, подорвало его силы: он вскоре заболел тифом, осложнения после которого мучили его всю жизнь, затем пришла оспа. Опасался Бетховен и наследственного туберкулеза. Но страдания не сломили его. Наоборот, сознание своей ответственности, чувство долга вызвали прилив энергии и поддержали юношу, который в 17 лет вынужден стать главой семьи и воспитателем 13– и 15-летних братьев.

К тому времени отец, которому было всего 47 лет, окончательно спился, потерял голос и стал посмешищем города. Людвиг просил курфюрста о выселении отца из Бонна и о передаче половины его жалованья, составлявшего 200 талеров, детям. Соизволение курфюрста было получено, но в последний момент Людвиг пожалел отца, словно предчувствуя, что тому осталось всего 5 лет жизни. Иоганн продолжал жить в Бонне и аккуратно выплачивал старшему сыну 100 талеров на содержание братьев. Вскоре Людвигу удалось найти им место: Карл по семейной традиции стал музыкантом, Иоганн-младший был устроен учеником аптекаря.

Служебные обязанности Людвига к тому времени значительно расширились. В капелле курфюрста он был теперь не только органистом, но и альтистом, а с 1789 года – «камерным музыкантом», солистом при дворе. К этому добавилась работа в качестве второго альтиста в театре, директором которого стал Нефе.

Многочисленные выступления Бетховена, его пламенные импровизации вызывали все более восторженный прием. Музыкальный критик Юнкер писал: «Я слышал, как он импровизировал, и мне самому даже предложили дать ему тему для вариаций. На мой взгляд, можно с уверенностью судить о степени виртуозности этого величайшего пианиста, милого и деликатного человека, неистощимого по богатству идей, по совершенно особенной выразительности манеры игры, по совершенству, с которым он играет. Я не мог бы сказать, чего ему еще не хватало, чтобы быть великим артистом. Я слыхал, как играет на фортепиано Фоглер… Но Бетховен, независимо от степени совершенства, более значителен, более красноречив, более выразителен, короче говоря, этот превосходный исполнитель как адажио, так и аллегро, дает больше для сердца. Отличные музыканты капеллы сами восторгаются им, и все обращается в слух, когда он играет. Однако он скромен, без всяких претензий».

Бетховен с первого взгляда привлекал к себе внимание. У него была характерная, запоминающаяся внешность. Господствующая черта – воля, плебейская, мужицкая сила. Невысокий, приземистый, коренастый, крепкого, даже атлетического сложения. Большая круглая голова на короткой шее, широкое, чрезвычайно смуглое, почти коричневое (а по утверждению других – кирпично-красное) лицо с крупными чертами.

Большой рот с выдающейся нижней губой и мощными челюстями, способными разгрызать орехи, короткий квадратный нос, напоминающий львиный. Сравнение с львиной гривой вызывают и волосы – лес густых, черных как смоль волос, обрамляющих могучий выпуклый лоб.

Перенесенная в 17 лет оспа навсегда оставила свои следы на лице и сделала Бетховена близоруким. Но, несмотря на это, серо-голубые глаза его, маленькие и глубоко посаженные, постоянно горят внутренним огнем, вдруг расширяясь от страсти или гнева, и на смуглом лице кажутся почти черными.

Выражение лица Бетховена чаще хмурое, сосредоточенное, отражающее напряженную работу мысли; лишь иногда его озаряет добрая улыбка; а смех, короткий и громкий, неприятен и искажает лицо – смех человека, не привыкшего к веселью. Во время долгих и дальних прогулок, которые Бетховен любит с юности, у него выработалась быстрая, энергичная походка с характерным наклоном корпуса вперед.

* * *

Спокойно и однообразно – в выступлениях, уроках, сочинении музыки – текут дни Бетховена в Бонне. Осенью 1789 года Бетховен поступил в недавно открывшийся Боннский университет на философский факультет. В нем сохранилось еще немало средневековой схоластики: основным предметом считалось церковное право, самое большое количество профессоров – шесть – вели богословие. Наряду с этим читались лекции по немецкой философии Лейбница и Канта. Среди профессоров университета выделялся радикальными политическими взглядами «немецкий якобинец», бывший монах, блестящий оратор и поэт, знаток античной литературы Евлогий Шнейдер, постоянно подвергавшийся нападкам католического духовенства.

В 1790 году Бетховен еще раз встретился с Евлогием Шнейдером. Композитор написал кантату на смерть Иосифа II – австрийского императора, известного своими либеральными, хотя и неосуществленными намерениями[7]7
  Об Австрийской империи и ее правителях см. в Приложениях к данной книге. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Кантата должна была исполняться на заседании памяти просвещенного монарха, которое организовало боннское Общество любителей чтения. Торжественную речь взялся прочесть Шнейдер. Однако исполнение бетховенской музыки не состоялось – она была признана слишком сложной.

«Папаша Гайдн»

Но зато музыку Бетховена одобрил великий Гайдн, наряду с Моцартом занимавший тогда первое место на музыкальном Олимпе.

Франц Йозеф Гайдн (1732–1809) родился 31 марта 1732 года в австрийском селе Рорау, недалеко от границы с Венгрией, в семье каретного мастера и кухарки. Музыку его родители считали благородным и прибыльным занятием, и в 1737 году они отправили Иозефа учиться музицированию и пению. Так, пяти лет от роду, он оказался в небольшом городке Хайнбурге, где стал жить у своего двоюродного брата, работавшего хормейстером. Тот начал учить мальчика петь. Обращались с Йозефом сурово, впоследствии он вспоминал, что его «пороли гораздо чаще, чем кормили».

Весной 1739 года капельмейстер венского собора Святого Стефана Г. Рейтер, искавший для своей капеллы музыкально одаренных детей, обратил внимание на семилетнего Йозефа. Чудесный голос и необыкновенные музыкальные способности маленького певчего покорили Рейтера. Он зачислил Гайдна в свою капеллу.

Однако за десять лет, проведенных Йозефом в капелле, он получил всего два урока по композиции. Когда же в семнадцать лет Гайдн потерял голос, капельмейстер вышвырнул юношу на улицу.

Долгое время Йозеф скитался по дорогам Австрии как бродячий музыкант. Попав в знаменитую труппу комика Курца, Гайдн создал новаторскую по тем временам комическую оперу «Хромой бес», принесшую ему 25 гульденов, которые были вскоре истрачены.

Наконец, Йозефу повезло – он устроился аккомпаниатором у известного итальянского композитора Н. Порпоры. Порпора очень скоро по достоинству оценил музыкальные способности Гайдна и начал заниматься с ним композицией.

Неожиданная удача позволила Гайдну начать независимую жизнь. Он снял под крышей шестиэтажного дома в Вене жалкую мансарду, ставшую его первой постоянной квартирой. В 1759 году Гайдн поступил на службу к графу Морцину, а через два года – на долгие 30 лет к богатейшему венгерскому князю Миклошу Эстерхази.

Служба у Эстерхази была тяжелой. Контракт лишил Гайдна права покидать владения князя, авторские права на его произведения также принадлежали княжеской семье. Кроме всего прочего, оговаривалось, что Йозеф будет «воздерживаться от лишних разговоров, вульгарности, неумеренности в еде и употребления горячительных напитков». Гайдн называл себя крепостным слугой, каким, по существу, и являлся…

По характеру Йозеф Гайдн был добрым простым человеком. Он подолгу не мог отказаться от некоторых своих старых привычек: продолжал, к примеру, носить свой белый напудренный парик даже тогда, когда парики повсеместно вышли из моды.

Гайдна очень любили музыканты. И старые, и молодые его коллеги стали ласково называть его «Папаша Гайдн», когда ему еще не было 35 лет.

Гайдн довольно поздно познакомился с интимной стороной жизни. Хотя всю свою молодость музыкант прожил в окружении венской богемы, он не имел никаких отношений с женщинами тогда. Невинность молодого композитора проявилась, когда на одном из уроков музыки, которые он давал молодой графине, она, желая получше рассмотреть ноты, сильно наклонилась вперед, и Гайдн увидел ее грудь. «Впервые в жизни я увидел такое! – воскликнул потом Гайдн, рассказывая об этом случае своему другу. – Я очень смутился и перестал играть».

Застенчивый и неуверенный в себе, Йозеф осознавал, что и внешность его не особенно привлекала женщин: невысокого роста, лицо покрыто пятнышками от оспы, а большой нос слегка деформирован. Гайдн считал себя уродом и как-то заметил, что женщин привлекала «уж никак не моя красота».

Когда Йозеф наконец влюбился, его избранницей оказалась дочь мастера по изготовлению париков, которая к тому времени уже твердо решила стать монахиней. В ответ на ухаживания Гайдна девушка категорически заявила, что греховный людской мир ей опостылел, а мысли о замужестве вызывают у нее ужас и омерзение.

Йозеф был потрясен и раздавлен. Однако отец девушки успокоил растерянного музыканта и уговорил его жениться на другой своей дочери.

Этот брак оказался исключительно неудачным. Анна Мария Келлер, жена Гайдна, демонстрировала полное неуважение к профессии своего мужа, например, тем, что использовала его рукописи в качестве папильоток для своих волос. Детей у Йозефа и Анны не было, что тоже сказалось на отношениях между супругами.

После женитьбы Гайдн был практически «женатым холостяком». Он, тем не менее, почти двадцать лет был верен своей супруге. Затем внезапно влюбился в девятнадцатилетнюю Луиджию Ползелли, итальянскую оперную певицу, которая тоже состояла в неудачном браке.

Голос и манера исполнения были у Луиджии не очень хорошими, но внешность и фигура – просто превосходными. Йозеф любил Луиджию на протяжении нескольких лет и даже пообещал жениться на ней, если они оба вдруг окажутся свободными. Но к тому времени, когда вначале умер муж Луиджии, а затем скончалась и Анна Мария, любовь Гайдна поостыла.

На это повлияло сразу несколько факторов. Во-первых, Луиджия стала все активнее требовать у Гайдна денег, а во-вторых, во время своей поездки в Англию он познакомился там с женщиной, которая показалась ему гораздо более приятной и культурной, чем его итальянская любовница. Гайдн, тем не менее, продолжал аккуратно посылать Луиджии деньги до конца своей жизни. Утверждают, что отцом второго ее ребенка был Гайдн, хотя он сам никогда не признавал это отцовство.

Англичанку, которая произвела такое неизгладимое впечатление на Гайдна, звали Ребеккой Шретер. Она была вдовой, и ей было уже за шестьдесят. Композитор посылал ей пылкие письма и собирался на ней жениться. До сих пор неизвестно, почему они внезапно прекратили переписку.

После смерти Анны Марии, расставания с Луиджией и прекращения отношений с Ребеккой, сердечные дела играли незначительную роль в жизни Гайдна. Некоторые утверждают, что свои оперы он стал писать именно потому, что в его жизни не случилось страстной и долгой любви.

* * *

В 1790 году умирает Миклош Эстерхази, а его преемник, князь Антон, не будучи любителем музыки, распускает оркестр.

Лишь оставив службу у Эстерхази, Гайдн обрел истинную свободу. Он переехал в Вену, встречался с друзьями, совершил два путешествия в Англию, много сочинял, пересматривал ранее написанное, концертировал по городам Европы.

В 1791 году Гайдну была присуждена степень почетного доктора Оксфордского университета, он стал членом Шведской королевской музыкальной академии, почетным гражданином Вены, почетным членом Петербургского филармонического общества.

Многие годы Гайдн был очень дружен с Моцартом, с которым познакомился в Вене еще в 1781 году, а после безвременной смерти Моцарта Йозеф Гайдн стал на некоторое время учителем Бетховена.

* * *

За пятьдесят три года творчества Гайдн создал около тысячи музыкальных произведений самых разных жанров: 104 симфонии, 83 струнных квартета, 24 оперы, 3 оратории, 41 фортепианное и 21 струнное трио, 52 сонаты для фортепиано и многое, многое другое: песни, вариации, фантазии, марши, танцы.

Гайдн – один из основоположников венской классической школы. Он завершил формирование симфонического оркестра, установив его классический состав, строгие законы которого обязательны и по сей день. Он довел до полного совершенства квартетную музыку, добившись того, что все инструменты (две скрипки, альт и виолончель) стали равноправными участниками этого и поныне популярного ансамбля.

Несмотря на тяготы своей жизни, Гайдн продолжал оставался человеком общительным, веселым, находчивым. И его музыкальные произведения наполнены жизнелюбием, сердечностью и добродушным юмором, пронизаны интонациями австрийских, венгерских, чешских, словацких и хорватских песен и танцев, отражавших картины природы и народного быта.