Текст книги "Женщина с Марса. Искусство жить собой"

Глава 6
В любви и в расставании

… это сквозь жизнь я тащу

миллионы огромных чистых любовей

и миллион миллионов маленьких грязных любят.

В. Маяковский

– Все-таки сильная женщина – это от лукавого. Мужчина защищает и зарабатывает, женщина охраняет очаг. У всех свои роли.

– Мы не в театре.

С ролевыми играми у меня не складывалось никогда. Ну вот это все: он мамонта тащит, а я тут такая в платьишке, или я мамонта тащу, а он тут такой с ребенком в слинге, кашу сварил и патроны подносит, а в кармане букетик незабудок. Не складывалось, может, потому что играть очень сложно и затратно, может, потому что роль маловата и трещит по швам, а может, мы сложнее любой роли.

Вот сейчас любят говорить: партнерский брак. Прекрасная идея. А за идеей, самой прекрасной, никогда не видно живого человека – того, у которого понос сменяется озарением, подлость – альтруизмом и мелочность – благородством. Или даже не сменяются, а каким-то чудесным образом сосуществуют.

Идеи всегда сами по себе прекрасны: вот есть у меня идеал счастливой жизни «по каталогу» – воскресный ужин, пирог со сливами, белые салфетки и ручной работы стаканы на террасе. А дети вдруг – опа! – и пирога не едят, а требуют колбасы и жрут ее гады, таская из холодильника. И никакой сказки. Наорешь на всех, усадишь в салфетках и благости, и они сидят, отсиживают, глядят исподлобья и ждут окончания. И думаешь: «Ну и фиг с ним! Приветствую жизнь, сосиски из контейнеров, и пятна кетчупа на столе, и тарелки дурацкие, старые с цветочками и трещинами, и чай пакетиком, пусть!» В душе ноет гадко, тоненько по несбывшейся сказке, а они веселые, ногами болтают, важные свои глупости рассказывают. И тоже думаешь: «Как хорошо, хоть и не как в каталоге».

И вот партнерский брак: мы в бронзе, поддержка, уважение, взаимовыручка, никаких игр вроде – а вот на личности не перейдешь, тарелкой об пол не треснешь, и обиды надо доносить я-сообщениями. И вроде идея хорошая, а получается по каталогу.

Последние лет 20 было модно ставить цели. Придумывать идею и идти к ней. Сейчас стало модно не ставить целей. Катиться так, с какой ноги встал, и радоваться, если закатился на фуршет, а не на свалку. Катишься – и скучаешь по белым салфеткам и чаю с листиками мяты в фарфоре.

Так вот жизнь, и любовь, и дети, и бизнес, как мне видится, – это не про то, чтобы волочить за шкирку настоящее к упорной цели, и не про то, чтобы с утра встречать невынесенный мусор улыбкой Будды. А про то, что где-то между идеей и настоящим и случается жизнь. Вот в установлении этого ежедневного баланса между мечтой и реальностью она, жизнь, и есть. Жизнь – это стремиться быть хорошим партнером и смиряться с тем, что часто им не являешься. Стремиться вырастить счастливых, успешных, развитых детей и каждый день принимать, что они снова какие-то неправильные. Единственные отношения, которые мне даются, – это отношения поиска. Идем мы вдвоем, каждый с багажом своих каталогов за плечами, и то один начнет ныть, то второй взбесится, то один поддержит, то другой сольется, а с утра просыпаешься и варишь кашу, и ищешь, как жить, со вчерашними расхлопанными дверями, с неслучившейся романтикой.

Когда между мечтой и реальностью ищешь не компромисс, а путь. А он, сволочь такая, у каждого свой – и опять машешь руками и лупишь по столу картами и маршрутами, споришь, миришься, вдруг обмираешь в нежности от понимания или злишься от его отсутствия.

– Слово-то какое, «партнер»! Это кто вообще? Муж, жена, сожитель, любовник?

– Это близкий.

Обходительная и политкорректная Европа уходит от слов «супруг», «муж», «жена». Ну сами посудите, сидит работник паспортного стола, спрашивает: «Вы состоите в браке?» – «Да». – «Как зовут вашего мужа?» – «А у меня жена». Конфуз. Или там «Приглашаю вас с… хм… женой? подругой? невестой? гражданской женой?» – как ни назови, есть шанс или вляпаться, или оказаться в ситуации, когда человек вынужден перед тобой отчитываться, кем же приходится ему та блондинка с фотографии.

А тут так просто: «партнер». Моя пара. Мой +1. Мой близкий.

Когда я спросила у своих читателей, что для них означает выражение «партнерские отношения», как минимум половина из них ответили, что это нечто просчитанное головой, связанное с бизнесом, холодное. Не то же самое, что любовь.

Оно действительно не то же самое. Ведь в партнерских отношениях можно находиться и без любви. А можно с любовью – в зависимых, болезненных, разрушающих. Поэтому давайте по умолчанию примем, что любовь есть, а вот какие отношения выстраиваются на фоне любви – вопрос отдельный.

Если покопаться концептуально, то партнерские отношения будут подразумевать такие хорошие вещи, как взаимное уважение, возможность диалога, общие цели, понимание и соблюдение прав друг друга, договоренности о взаимодействии и много других.

Если копнуть еще глубже, то системным принципом партнерства является внутреннее согласие обоих в том, что «мы» – важнее, чем «я» и «он».

Это не то, что должен муж, что должна жена и в каких ролях им пристало исполнять этот танец. Это незримое единство, которое создается во всех достойных партнерствах, будь то в бизнесе, командном спорте или семье. Когда сумма частей больше целого.

Ты вынужден постоянно выбирать между «я хочу» и «для нас так лучше». Я такой, а он другой. Но ради «мы» нам придется как-то договориться. И в решении этих конфликтов и есть партнерство. Потому что мы оба, каждый по отдельности, идем в риск, дискомфорт, смирение и договоры ради чего-то большего, ради нас.

И именно оттуда берутся общие цели, диалог, договоренности и уважение. Они – естественный результат действия, процесса, который называется партнерством. Общий труд через диалог: постоянно находить то место и состояние, в котором и каждому возможно, и обоим возможно.

Через них рождаются доверие и близость. И терпимость, и тепло, и все остальное.

– Да просто сразу надо нормального выбирать. Идешь на свидание, смотришь: готов он за тебя платить или нет?

– Или смотришь, можно ли это с ним обсудить открыто или нет.

Мне видится, что это – глубинный страх: быть не принятой, считать, что легче промолчать, чем рискнуть быть не принятой, лучше сделать вид, закосить под дурочку, понаблюдать, лишь бы не нарушить собой некий прописанный ролевой танец.

Но ведь за этой осторожной тактикой наблюдения из уютненького шкафчика в замочную скважину – а совпадет ли предмет интереса со скриптом «и умерли в один день» – стоит страх «отношаться»! Налаживать общение, предъявлять себя, встречаться с реакцией, проходить это и выныривать на следующий уровень, какой бы он ни был, – или разлетаться чужими.

Ведь уютный шкафчик с течением жизни все больше похож на уютный гробик, а ты все сидишь в нем, выглядываешь в щелочку, оцениваешь, как отрез ткани на рынке, и не имеешь шансов любить – можешь только зачаровываться собственными ожиданиями. Как метко написал психолог Илья Латыпов, любовь – результат глубокого знакомства. Результат, а не стартовая линия!

Но как иначе дойти до этого глубокого знакомства, кроме как познавая и предъявляя себя для познания? Как узнать, тот ли он, если наблюдать исподтишка, всегда прячась за недоговоренностями и ожиданиями?

Да, мудро подыгрывая, где нужно – умалчивая и замазывая, можно очень долго тянуть красивую сказку, которая потом обернется горечью упущенного времени.

Я сама там не раз бывала. Но мир слишком огромен, жизнь слишком быстрая, чтобы спускать ее туда.

Упорное бытие собой, смелость желать глубоких отношений, а не красивых «отношенек» – самый быстрый и верный способ эту глубину найти. И на пути придется быстро и больно войти в десятки несостыковок и выйти из них с еще более четким пониманием того, что есть «твое».

И когда это «твое» окажется на тропинке – а оно там непременно окажется, – оно не будет выглядеть как свадебный катафалк с миллионами роз. Оно будет выглядеть как «я хочу тебя знать». Как разговор, в котором очень важно говорить правду, и слышать правду, и не разваливаться, сталкиваясь с ней.

– Просто надо найти своего человека!

– Сначала надо найти себя.

Мы ползем, как звери, всю жизнь к себе. Наши истории – и сказки, и биографии, и взросление, и внутренняя борьба – они разные, но про одно и то же. Герой проходит через испытания, чтобы найти себя. От микроистории о ссоре с мальчиком в песочнице за обладание красным совком к истории жизни.

Возьмем любовь. «Бабочки в животе», друг от друга не отлепиться, спать в обнимку и ходить за ручку, совместность-совместность, тоска от разделения, страх потерять. И это начало, такое же, как рождение ребенка. Мама вокруг, повсюду, мама – всеобъемлющее мировое «хорошо».

А потом эта самая «половинка» вдруг не хочет пойти с тобой, а хочет просто побыть с друзьями. Бурчит и не отвечает на звонки. Выясняется его отдельность. Так маленький ребенок выясняет мамину пугающую отдельность – мама больше не весь мир, она может уйти. Стать раздраженной. Не даться. Оттолкнуть.

Ребенок или взрослый, который не нашел свою самость, впадает тут в страх: дескать, меня бросят. Цепляется. Стремится угодить, становится липким, очень внимательным к тому, от кого зависит, следит за его выражением лица, читает приметы опасности, подстраивается. Ребенок так проживает часто идеальное для родителя детство: он обнимает, он удобный, послушный, «легкий».

Но потом что-то случается. Вдруг наш бывший обожаемый-свет-в-окошке начинает нам не нравиться. Вдруг чавкает и храпит противно. Одевается как дурак. До сих пор не может запомнить мой день рождения и что я не люблю лилии. И если мы в зависимости, то мы начнем это подавлять и обращать на себя. Это со мной что-то не так. Это я не умею принимать партнера. Это мне надо срочно работать над отношениями.

Раздражение – механизм, показывающий, что надо отделиться. Механизм выхода из-под влияния, сепарации, взросления. Нельзя удержать растущую ногу в прошлом размере, не изуродовав ее. Что-то ломается, рвет оболочку изнутри, выплескивается раздражением. Это мы, растущие, прорываем кокон изнутри. Кокон, который был домом, оберегал, укрывал, спасал, в котором было тепло, становится тюрьмой, и чем дольше мы поджимаем пальцы и скрючиваемся, чтобы не остаться без кокона, тем больнее нам. Тем больше мы возненавидим кокон рано или поздно, пока не растопчем его ко всем чертям. Или погибнем внутри, так и не сбывшись.

И мама – такой кокон. И бывшие любимые изжившие отношения – такой кокон. И почти весь комфорт – такой кокон. Мы вырастем из него.

Ребенок должен сломать кокон и вылупиться. Но он, маленький, зависимый по своей природе, – он не может позволить себе и даже признаться себе: «Я чувствую что-то странное, как будто я больше не люблю маму». Очень смутно он наполняется силой нас оттолкнуть, силой раздражения, и давит ее в себе, и обращает это на себя. Это с ним все не так.

Мы должны быть очень мудрой и сильной скорлупой, чтобы он набрался смелости долбануть по нам клювом, а не скрючиваться в форму яйца. Мы должны трескаться и впускать воздух. Мы должны отпускать бывших любимых, когда они ради нас ложатся травой от страха нас потерять. Мы должны уходить от бывших любимых и ползти, как звери, к своему огню.

Там, вокруг этого огня, сидят отдельные, спокойные люди. Наши выросшие дети. Наши спасшиеся бывшие. Наши повзрослевшие родители.

Там, вокруг этого огня, мы их снова найдем.

– А как же любовь?

– Любовь – это глагол.

Мы привыкли любовью называть яркое эмоциональное переживание, «бабочек в животе», гормонально измененное состояние. То есть собственное чувство. «Я люблю» значит, что я испытываю эмоции.

Но любить – это действие.

Когда мы ждем и просим любви, мы прежде всего просим действий: знаков внимания, выражения поддержки, тепла, ласки, проявления чуткости, защиты, поступков, заботы и т. д. Мы хотим не столько светящихся обожанием глаз, сколько действий, выражающих любовь.

Но когда мы говорим: «Я люблю», – мы говорим не о том, как мы вежливо молчали, пока он рассказывал про рыбалку, как запомнили его любимый суп и как не стали упрекать, когда он забыл купить молоко, а о том, как остро мы чувствуем «бабочек в животе».

Именно действие ценно. И материнство дает это понимание: даже если внутри нас все переворачивается от бешенства к этому ребенка, мы все равно стремимся поступать как любящий человек, то есть мы любим. Мы любим, когда обнимаем его вредного, принимаем его трудного, выслушиваем злого и т. д., – именно тогда мы становимся любящими родителями, а не когда патока сочится от вида мягкой пяточки.

Может, поэтому так долго длятся испорченные отношения: мы уже давно не любим, хотя в душе «чувствуем тягу», но давно уже манипулируем, травмируем, разъедаем, обижаем и высмеиваем, и все это под знаком «люблю». Может, поэтому так трудно просить о тепле, ласке, поддержке – то есть о любви. Просьбой ты фиксируешь ее отсутствие.

«Бабочки в животе» – вторичны. Первично – любить, в его глагольной форме.

Когда я говорю о любви как о действии, я говорю о тех поступках, которые позволяют другому чувствовать себя любимым, понятым, а не о тех, которые мы совершаем, «потому что любим». Под тегом «это все ради тебя» можно сделать много страшного, да и просто ненужного. Так что судить о том, любят ли, может получатель. Какие бы бабочки в нас ни взрывались в тот момент, когда мы посылаем тысячную раздражающую эсэмэску: «Почему ты мне не звонишь, ты меня не любишь» – и когда мы в который раз демонстративно восклицаем: «Я на тебя свою жизнь положила», – мы не любим, мы занимаемся чем-то совсем другим.

Любить – это поступать так, чтобы другой чувствовал себя любимым. Это единственное мерило.

– А что же вы тогда разводитесь столько раз?

– Потому что проживаю столько жизней.

Мы притягиваемся к своим травмам. Отсутствующий отец, отвергающая мать, высмеявшая первая любовь, контролирующий бывший муж – оставляют в нас травмы, будто поломки в восприятии реальности. Это подобно страху темноты, тошноте от капусты, которую насильно пихали в рот, мурашкам страха от подъезда, где напали, холоду внутри от повышения голоса – мы буквально проваливаемся, сталкиваясь с похожими на наши травмы. Теряем уверенность, разум, адекватную оценку реальности. Психологические травмы как смещение костей. Наша психика их стремится выровнять, срастить. Наша психика ведет нас в такие же ситуации снова и снова, пока внутренняя эмоциональная кость не срастется.

Поэтому при притяжении к партнерам, которые создадут травмирующую нас ситуацию, возникают эти «люблюнимагу», 10/10, «я как будто его всю жизнь знала»: мы как нарочно подбираем тех, кто случайно жмет на самые больные кнопки. Подсознательно надеясь, что в этот раз будет не так, и урок будет пройден, и мы наконец станем целыми, срастемся внутри во всех наших переломах.

Мы встречаемся и неизбежно притягиваемся, и начинается этот долгий танец созависимости: мы долго будем мучить друг друга, пока в конце концов не разбежимся.

Но есть еще один вариант, редкий, но самый лучший. Когда оба одинаково хорошо осознают свои травмы. И оба выше их. И оба хотят излечиться сильнее, чем удержать ускользающее «люблюнимагу». Когда оба могут прийти друг к другу с картами своих минных полей и сговориться против травм и ради друг друга. Обменяться этими картами. Рассказать, как взрослые: «У меня здесь травма. Когда ты делаешь так, я реагирую неадекватно. Пожалуйста, помоги мне это прожить».

И тогда у них есть шанс не только излечиться вернее, чем с помощью терапии, но и построить самые лучшие и близкие отношения в мире.

Сценарий меняется, когда это выглядит как твой страх, звучит как твой страх, пахнет как твой страх, а оказывается не им.

– И кто же подойдет Женщине с Марса?

– Я не в примерочной.

Когда мы ищем отношения, очень часто звучит: «Надо знать, чего ты хочешь».

Генри Форд писал: «Если бы я спросил людей, чего они хотят, они бы попросили более быструю лошадь»[4]4
  Цит. по: Грин Дж., Стеллман Э. Постигая Agile: Ценности, принципы, методологии. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2018.


[Закрыть].

Мы составляем свой списочек требований исходя из существующей картины мира, собственного опыта, идеалов, убеждений, детских мечт и всего такого. Ставим галочки.

В мире бизнеса различают два основных подхода к созданию чего-то нового:

1. Подход классический, предписывающий.

Желаемый результат ⇒ Спецификации ⇒ План ⇒ Реализация.

Рецепт торта. План дома. Инструкция к сборке шкафа. Выкройка платья.

Данный подход подразумевает, что мы точно знаем, какой хотим результат, и точно знаем, как его достичь.

2. Подход гибкий, Agile, подстраивающийся.

Гипотеза ⇒ Проверка ⇒ Фидбэк ⇒ Изменение гипотезы.

Создание нового блюда. Стартапы. Любые инновации. Искусство.

Как это применимо к отношениям?

Ну вот так, например:

● «Я хочу вырастить ребенка, который поступит в Оксфорд», или «Я хочу вырастить ребенка, который будет уметь жить, какую бы жизнь он ни выбрал»;

● «Я хочу мужа, двоих детей, дом в пригороде и отдых на озерах» или «Я хочу отношения, в которых будет близость, взаимоподдержка и уважение друг к другу».

Второе никак не отрицает ни Оксфорд, ни двоих детей, ни дом в пригороде – они вполне могут появиться, но могут и не случиться. Я готова к признанию того, что могу точно не знать, чего хочу в виде результата, но знаю свой принцип и следую ему.

Отношения – не торт, не платье из журнала и даже не Tesla. Как все новое и живое, их очень сложно строить с целями и планами, хотя бы потому, что мы реально не всегда знаем, чего хотим на самом деле, и потому, что мы меняемся.

Расхожая фраза «Будьте осторожны в своих желаниях» – именно об этом. «Я просто мечтала наконец полежать и сломала ногу». «Я загадала избавиться от противного начальника, в результате меня уволили». «Я хотела выйти замуж за богатого, теперь не могу вырваться из абьюза».

Очень полезно, оказывается, не знать, чего ты хочешь. Не бегать по окружающим с круглой выкройкой, примеряя ее на квадратные головы, снова и снова обнаруживая, что не проходит, – а брать свалившуюся на тебя квадратную голову и выяснять, чего же там в ней понапихано, в квадратной.

Это сравнимо с ребенком, который приходит в мой мир, вот такой, какой есть, и можно долго пытаться обтесывать его под себя, а можно принимать и узнавать.

Это сравнимо с эмиграцией и отсутствием собственного устава, но пытливым медленным узнаванием чужого монастыря.

Это сравнимо с родами, когда вместо того, чтобы знать, как надо, ты веришь, что тело знает само, и отдаешь ему руль.

«Чего ты ищешь?» – спрашивает меня мужчина. «Я не то, чего ты ищешь?» – беспокоится он.

Я не знаю, чего я ищу, поэтому не могу сказать, то или не то. Но я верю: что бы я ни узнала о тебе, а ты обо мне, это нужно здесь и сейчас, и пусть будет так. Возможно, без готовых выкроек у нас есть шанс узнать друг друга по-настоящему.

Популярная психология предполагает некий сценарий, в котором мы сидим в одиночестве, познавая себя, выясняем, что же именно мы хотим, а потом идем фильтровать на предмет годности. Мне все больше кажется это мифом. Невозможно учиться отношениям, не находясь в отношениях, и я снова бережно всматриваюсь в квадратные головы, записываю новые слова нового языка, внимаю новым мирам и соглашаюсь посмотреть, что за поворотом. Может быть, это не моя голова, не мой поворот и не мой язык. Мне никто не мешает в любой момент вынести суждение: «Не мое», – это так просто.

– Хороший совет: ищи и расставайся, когда надоест.

– А лучше как, не ищи и терпи? Сердца обязаны иногда разбиваться.

У меня были десятки отношений и расставаний, уходила я, и уходили от меня, часто очень больно, но всегда достойно, или как-то… по-человечески. Возможно, именно поэтому я к своим 44 годам не накопила горечи насчет того, что «все мужики – сво…», не нарастила жестокосердной брони.

Мне не не-больно, но боль имеет другое значение для меня, я могу ее трансформировать в топливо в моих главных смыслах, видеть ее с благодарностью, как указатель на пути, как родовую боль.

Боль «не сбылось» говорит мне о том, что я могу мечтать, а это огромная сила. Я погружаюсь в то, что именно не сбылось, и вижу лучшее в себе. То, о чем я мечтаю, говорит обо мне, о моих ценностях. Это – мое богатство: мечты о близости, искренности, верности, свободе, взаимности. О том, что в дороге к этим ценностям отношения могут разбиваться, потому что на меньшее я не согласна. И я хочу так жить, не соглашаясь на меньшее, на обертку, на суррогат.

Боль «как он мог, ведь я для него…» говорит мне о границах, о характере, о силе. Я могла, а он нет. Я видела, а он нет. Я говорила, а он нет. Я доверяла, а он нет. Я любила, а он нет. Мы сделали каждый свой выбор: он – сбежать, предать, смолчать, соврать. А я – нет.

Боль «почему терпела», «почему верила», «почему ждала», «чего такая наивная» это боль уязвленной гордости, это слова критика внутри. Та наша часть, которая не уходит, детская часть. Она верит, надеется, пытается подстроиться и не может уйти от того, кого любит, как не может этого сделать ребенок. И это та же самая часть, которая умеет любить, творить, верить, создавать лучшее в жизни, которая способна на бескорыстность, нежность, игру, танец, смех и честность. Лучшая наша часть, честно говоря. Когда мы ранены ситуацией, есть большой соблазн закритиковать и загнобить ее презрительными эпитетами вроде «как маленькая», «фу, слабачка», «ну и дура», «наивная, детский сад». Получится разуверившийся, полный горечи, обозлившийся взрослый с презрительно скривленным лицом. В мире таких полно. Оберечь эту часть, как ребенка, девочку, которой разбили сердце, без «а о чем ты сама-то думала» – это моя задача. Иначе не останется внутри ничего, из чего можно снова любить.

Боль «может, я могла бы» – могла бы лучше, больше потерпеть, подстроиться, сделать вид, что не заметила, переждать. Может быть, а может, было бы хуже. Настанет время, и я сяду и пересмотрю эти уроки, когда у меня будут ресурсы, когда я смогу быть объективнее. Эту боль пока в ящичек, на полочку, «я подумаю об этом завтра». Аналитик в нас должен быть спокоен и не ангажирован. Пока пожар, он мешается под ногами пожарных.

Боль «за что мне это», «почему со мной» может стать токсичной, если уводить ее в вину. За что соседний подросток облапошил малыша и отобрал у него карманные деньги? За что хам в автобусе рявкнул гадость вслед? Ни за что. «За что?» может стать топливом, если переформатировать в «Зачем мне это?». Чему я научусь? В чем изменюсь? Какой выбор сейчас сделаю? Во что трансформируется во мне этот опыт: в горечь и злобу или в смысл и силу? «Зачем?» – это про ответственность за себя, всю себя: с ядовитым критиком и прекрасным ребенком, с раненым подростком и заботливым взрослым внутри. Кого из них мы кормим? Кого слушаем? Кого затыкаем? Кого бережем?

Умудрится тот, кто из дурного извлечет благо. Ты ищешь смысла в жизни, но единственный ее смысл в том, чтобы ты наконец сбылся, а совсем не в ничтожном покое, позволившем позабыть о противоречиях. Если что-то сопротивляется тебе и причиняет боль, не утешай, пусть растет – значит, ты пускаешь корни, ты выбираешься из кокона.

Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель