Текст книги "Лёлины рассказы"

Grizli777

Лёлины истории

2024

Ольга Реднинская

[Выберите дату]

Посвящаю моему брату – Астанину Михаилу Яковлевичу

От автора

Дорогие ребята!

Я хочу рассказать вам, как родилась эта книжка. Вот её история. У меня есть внучка Машенька. Она, так же как и вы, ходит в школу и очень интересуется историей, и не только историей разных стран и народов, но и историей жизни своих бабушек и дедушек. Вас тоже, наверняка, интересовало это, вы задавали немало вопросов вашим бабушкам и дедушкам об их жизни в такой стране, как СССР, и они вам рассказали много интересного. Я тоже отвечала Машеньке на такие вопросы и очень старалась, чтобы моя внучка поняла, как нехорошо быть жадной, хвастунишкой, как важно ценить друзей и как ужасно предательство. Если мне не хватало историй из собственной моей жизни, я брала их у моих знакомых бабушек. Так что все эти истории не выдуманы, а были на самом деле.

Я рассказала Машеньке всё, что вы сейчас прочтёте. Мои рассказы превратились в книжку с весёлыми картинками, и вы можете с ними познакомиться. Дорогие дети, цените своих бабушек и дедушек и сами записывайте их удивительные истории!

Ну вот, теперь всё. До свидания, ребята! Желаю вам счастья и здоровья.

Уважающая вас Ольга Реднинская

Содержание

Детский сад____________________________

Первый класс__________________________

Клад___________________________________

Эрмитаж_______________________

Пушкин____________________________

Весна___________________________________

Враг____________________________________

Рисунок______________________________

Ведьма_________________________________

Солнечный труд_______________________

Последняя рыбалка_____________________

Бабушкин дом________________________

Балет_________________________

Монашка__________________________

Красная строфа___________________________

Фотография_______________________________

Мороженое_____________________________

Друг____________________________

Призвание__________________________

Перевёртыш_________________________

Кружки__________________________________

На пороге_______________________________________

Детский сад

Я помню время двух цветов.

Плохой, хороший. Чёрный, белый.

В палитре не было понтов.

И взгляд мой был по-детски смелый.

(З. Золотова)

Началось всё с картинок: голова Буратино под кожаным коричневым диваном; приоткрытая форточка в зимнюю ночь и отец рядом с ней с сигаретой в руках, в доме кто-то есть, он разговаривает, немного нервничает. И совсем он другой – молодой.

Детский сад с густым, особым запахом детской кухни. Нежелание есть борщ и рисовую кашу и добродушные насмешки на этот счёт поварихи – лицо её улыбается, она шутя говорит: «Принесу марлечку и буду процеживать тебе борщ». Смеётся, заставляя есть, но я не понимаю, как можно это есть. Потом музыка, мы поём хором, учительница музыки кажется мне интересной: она всегда важная и довольная, с шиньоном на голове. Воспитательница со скучающим видом, иногда она задаёт глупые вопросы: сейчас весна или зима? Я не угадываю с ответом, и меня ставят в угол, говоря: подумай. Из угла я стараюсь посмотреть в окно, вижу троллейбус, на крыше его снег – теперь я поняла: зима. Я говорю воспитателю: сейчас зима. Но …не угадала…она возмущена, говорит громко и отправляет меня снова в угол. Становится очевидным, что всё-таки весна. Я говорю тогда, что поняла – сейчас весна. Меня освобождают, но остаётся загадка: почему был снег на крыше троллейбуса?

Детский сад запомнился не праздниками и играми (игрушки были, но брать их не разрешали, они стояли для красоты) – он запомнился просто скукой и несвободой. За забором детского сада я видела свободных моих друзей, среди них Серёжу (он почему-то не ходил в детский сад). Это было невыносимо! В наилучший момент я перелезала через забор и бежала домой! Благо, он был совсем близко от садика. Бегство становится в какое-то время системой, просто иного выхода я не вижу: совсем рядом свобода, а ты за забором … Надо его только перелезть…Потом приход воспитательницы в дом, её укоризненный взгляд и слова: «Ваша Лёля снова сбежала из детского сада». Отчётливая картина: порядок в доме: полы вымыты, дорожки постелены – отец стоит на одной из дорожек, понуря голову, я стою рядом, мне нестерпимо стыдно, я совсем не могу объяснить свой проступок, воспитательница стоит на пороге, у неё строгое, растерянное лицо. Силами отца и воспитательницы из меня вытаскивается обещание больше никогда не убегать из детского сада, я даю его, но понимаю, что будет невозможно, увидев за забором свободного Серёжу, не перепрыгнуть через забор. Всё это мучительные, тягостные минуты жизни, когда же я стану взрослой?

Первый класс

Да катись ты на все четыре!

Одиночеством обойдусь.

Ты, как дырка в голландском сыре,

Непонятно зачем…

(З. Золотова)

Первый класс. Девочки задают друг другу один и тот же вопрос: «Кого из мальчиков ты любишь?» Всегда следует один и тот же ответ, поэтому вопрос упрощается: «Кого из Сов (Сова – это фамилия двух братьев, Саши и Олега) ты больше любишь?» Получив ответ, задающая девочка радостно восклицает: «Я тоже люблю Олега». Становится сразу как-то теплее: ты обретаешь единомышленницу: она тебя понимает. Итак, я тоже была влюблена в красавца Олега, который, впрочем, ни одну из девочек не удостаивал особым вниманием.

Однажды наша учительница Нина Капитоновна сказала, что все мы должны защищать природу, стать юными натуралистами – юннатами. Она раздала нам маленькие зелёные книжечки, для того чтобы мы раз в месяц туда вклеивали марки (там были места для этих марок). А марки надо покупать, каждая стоит две копейки. И таким образом мы сделаемся защитниками леса. Нина Капитоновна сказала: «Ребята, сдаём по две копейки!» У Олега не оказалось двух копеек, и он сказал об этом учительнице. Она обратилась к классу: «Дети, кто может занять Олегу две копейки?» Я сидела как раз за Олегом и протянула ему две копейки.

Придя домой, я рассказала всё родителям. «Лёля, – сказал отец, – если ты когда-нибудь займёшь человеку две копейки, надо обязательно их отдать. Копейка рубль бережёт. Надо быть честным человеком (в моей семье уважительно относились к деньгам)». Мне очень нравился Олег, и я была уверена в его честности, но … проходили дни, месяцы, годы (мы уже перешли в четвёртый класс), а Олег и не думал возвращать мне две копейки. Может, он забыл о них? Всё это время я смотрела на него укоризненно, стремясь хотя бы взглядом воззвать к совести. Однажды я сказала отцу: «Папа, помнишь, когда я была в первом классе, я заняла Олегу две копейки на марку, прошло столько лет, а он до сих пор не отдал». «Лёля, – ответил отец, – есть такая пословица: лучше поздно, чем никогда. Если ты когда-нибудь будешь должна человеку и даже пусть пройдёт немало лет, всё равно твоя задача – отдать свой долг. Надо быть честным человеком».

Наконец терпение моё иссякло! Олег вообще не понимал никаких взывающих к совести взглядов, и тогда я сказала ему прямо: «Сколько можно ждать? Где мои две копейки?» Он удивился: «Какие копейки?» – «Я тебе ещё в первом классе заняла на марку, забыл что ли?» На меня смотрели глаза совершенно круглой формы, но меня уже не интересовала ни форма его глаз, ни он сам. Олег молча на меня смотрел, а я была полностью разочарована в этом так называемом красавце.

И вот сейчас я думаю: может, это и была первая любовь, и она убежала от простой человеческой принципиальности и честности. Так что же тогда делать: любить молча и ждать, пока тебе совсем на голову сядут?

Клад

Клады ждут одного,

двое – уже слишком много.

(С. Лукьяненко)

«Бабушка, неужели это правда?» – «Конечно, правда, я видела этих коней собственными глазами, когда была девочкой, необыкновенной красоты кони, таких чёрных я никогда не видела. Они везли кибитку, обвешанную лентами; шум, гул стоял повсюду. Я смотрела на необыкновенных коней – но вдруг они бросились с обрыва под радостные крики сидящих в кибитке». «Это была свадьба, Лёля, – продолжала бабушка, – я сразу поняла: чёртова свадьба. Эти кони, знаешь, – души тех, кто руки на себя наложил – теперь они на том свете чертей на себе возят».

Бабушка мне говорит, и я представляю чёрных коней, похожих на вздыбившегося коня спокойной всадницы Карла Брюллова (в бабушкиной гостиной висела картина «Всадница», это была любимая её картина). Случалось мне слышать и другие истории… Вот что однажды рассказала мне бабушка:

– Есть у казаков поверье: перед тем как откроется клад (а открывается он только одному человеку – тому, кому он предназначен), – даст он о себе знать в виде огонька в том месте, где он зарыт. И только этот человек видит огонёк – больше никто его не может видеть. Тогда в полночь он должен идти туда, на этот огонёк, и обязательно один, без креста и молитв. Нужно будет лишь слегка подкопать землю, клад будет его ждать на поверхности. Но если он забудет снять с себя крест или, испугавшись, произнесёт молитву – клад со страшной силой уйдёт в землю, и так глубоко, что никто и никогда его больше не отроет – во веки веков….

– Моя мама, – продолжала бабушка, – каждый вечер видела огонёк в степи, клад звал её, но она не пошла. Страшно ведь … Потом огонёк исчез. Вскоре мама простудилась и умерла.

Я была совсем маленькой, и мне понравилась мысль о кладе. На следующий день я собрала свою команду и сказала: «Сегодня ищем клад» – «Где?» – спросили друзья. Этот вопрос меня удивил. Я не понимала, как можно не знать очевидных вещей: «Клад всегда лежит на самом видном месте! Искать нужно там, где все ходят – напротив подъезда». Друзья согласились со мной. «Нам нужно потрудиться вырыть яму перед подъездом, клад будет неглубоко, потому что зачем ему глубоко быть?» Друзья снова со мной согласились – и мы быстро вырыли небольшую яму. Клада не было. Вероятнее всего, нас опередили: дом-то старый!

Утром нас ждала неожиданная картина: выходя из дома, жители, как сговорившись, падали в нашу ямку и сильно ругались. Нам было не смешно. Вопросов у жильцов было два: кто и зачем вырыл яму? Когда жильцы говорили это «кто» они прибавляли нехорошее слово. Это было очень не смешно. Наконец кто-то из жителей с нерадостным лицом принёс лопату и стал ровнять перед подъездом нашу ямку. Размахивая из стороны в сторону лопатой, он имел весьма угрожающий вид. Нам было даже очень не смешно. Больше клад мы не искали, были задачи поважнее…

Эрмитаж

Красота всегда немного

обессмысливает действительность.

(И. Бродский)

В Петербург мы с мамой приехали в неприятную холодную зиму и остановились у наших друзей – артистов балета. Роскошная квартира меня поразила – таких огромных комнат я ещё не видела. Мы привезли артистам вкусные пирожки, приготовленные бабушкой, и они (муж, жена и девочка) – уплетали их за обе щекИ, разрушая миф о том, что артисты балета мало едят.

Каждый день мы с мамой куда-нибудь ходили, всегда возвращаясь глубоким вечером и любуясь сказочным городом. И вот за поздним чаем артисты сказали, что в Эрмитаже открывается выставка картин французских импрессионистов и их пропустят без очереди, и что они очень сожалеют о том, что не смогут нам помочь так же пройти без очереди. Мама сказала: «Ничего страшного, мы и в очереди постоим».

Было страшно холодно, нам пришлось стоять около трёх часов! Наконец усталые, измученные неприветливой петербургской зимой, мы вошли в Эрмитаж. И тут послышался убедительный крик работницы музея: «Дама, сверните мешок!» (у мамы была в руках модная длинная сумка). Стало как-то не по себе: слова «дама» и «мешок» не сочетались – и пространство торжественного Эрмитажа мигом сжалось… Может, когда-то, миллионы лет назад, люди тоже своими обзываниями довели Вселенную до точки, обрекая её в дальнейшем на большой взрыв… а потом … всё пошло по кругу…

Мы вошли в зал. На стенах висели картины художников-импрессионистов, было много людей, многие держали в руках блокнотики и записывали названия картин и имена художников. Я, конечно, не догадалась взять блокнот и ручку, а потому не смогу назвать вам автора этой картины… На ней была изображена река, густая трава и лодка. Очень простой пейзаж, но в нём была совершенная тайна, потому что странное, дикое желание украсть картину вдруг овладело мной. Украсть, чтобы каждый день видеть её, чтобы дышать ею так, как дышат воздухом. А разве дышать – это преступление?

Все картины выставочного зала были наполнены светом, они казались живее жизни! И лишь полотна одного художника выглядели здесь чужаками – картины, лишённые цвета и очарования. Я запомнила его имя – это ПикассО (впрочем, это был единственный художник, чьим именем я раздражённо поинтересовалась).

Потом был бег по залам Дворца: перед нами мелькали картины и статуи, статуи и картины.. Пробежка была утомительной. Иногда мы останавливались, прочитав чьё-то великое имя, но это произведение не несло никакого смысла, ведь в голове у меня был только один пейзаж – река, густая трава и лодка…

Покажите человеку красоту – и он будет счастлив! Я не захотела искать репродукцию этой картины, чтобы узнать её название и имя художника (что-то подсказывало мне, что древо познания добра и зла, возможно, разрушительно)…

Мы вышли на улицу, и «дама» привычным движением набросила на плечо свой мешок.

Пушкин

Есть имена, как солнце! Имена -

Как музыка! Как яблоня в расцвете!

Я говорю о Пушкине: поэте,

Действительном, в любые

времена!..

(И. Северянин)

Старинная чёрная книга Пушкина потерялась… Родители спрашивали у всех – друзей, знакомых, родственников, не брал ли кто книгу, но все говорили, что не брали… Впрочем, сказки Пушкина я уже знала наизусть… А каждый раз, ложась спать, мы повторяли с отцом пушкинские строки: «У лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том, и днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом…» Дочитывали строки до конца – и я засыпала…

Из всех сказок мне больше всего нравилась «Сказка о золотом петушке», а в ней – шамаханская царица, она казалась мне очень красивой и таинственной, хотелось сыграть эту роль (в детстве я ходила в театральный кружок). Как ей удалось, одной, обмануть и царское войско, которое само себя перебило, и царских сыновей, которые тоже сами себя перебили? Царь Дадон мне сразу не понравился, потому что он обижал своих соседей – нападал на них. Шамаханская царица над ним тоже одерживает победу, не произнося при этом ни слова, а только блистая своей красотой: «Вся сияя как заря, тихо встретила царя». В конце она, со свойственной ей изворотливостью, следит за поединком царя и звездочёта – и смеётся. За это её осуждает народ: « Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха».

Я внезапно понимаю: она и есть главный враг – сильный и неуловимый: «И царица вдруг пропала, будто вовсе не бывало». Но тайна зла не так интересна и глубока, как тайна красоты: главный герой и главная загадка в сказке всё-таки не она, а золотой петушок. Он сначала просит царя Дадона просто царствовать и ничего не делать: «Кири-ку-ку. Царствуй, лёжа на боку!», а потом карает его – окончательно очарованного царицей…

Старуха из «Сказки о рыбаке и рыбке» остаётся у разбитого корыта, а ведь была же она когда-то царицей! Старик всё время ускользает от меня, я не могу охватить этот образ. Он очень добрый; порой мне жаль его, особенно когда над ним смеётся народ и его выгоняют из дворца: «Подбежали бояре и дворяне, старика взашей затолкали. А в дверях-то стража подбежала, топорами чуть не изрубила…» Старик всё слушает и слушает злую старуху, он всё идёт и идёт к синему морю, ожидая окончательный ответ рыбки. И только получив его, возвращается, но … возвращается в своё начало… Рыбак упорно идёт по кругу и будет по кругу идти, в сотый и тысячный раз он повторит то, через что уже прошёл, совершит те же ошибки – полагаясь на другого, выполняя волю другого, отрекаясь от себя… Кто такой этот старик, чьим именем названа сказка? Вот вопрос!

Прошло десять лет – и книга нашлась! Это была большая радость! Просто в нашем списке подозреваемых не было одной маминой знакомой, тёти Тони, именно она когда-то попросила у нас Пушкина для своего сына. И, как честный человек, через десять лет она сразу же вернула книгу, лишь только мы её об этом спросили. В это время мы в школе проходили «Евгения Онегина», и я начала читать его бабушке вслух…

Весна

…Бывают дни, бывает час,

Когда повеет вдруг весною

И что-то встрепенётся в нас…

(Ф. Тютчев)

С наступлением весны я заболела корью. Это такая страшная болезнь, когда на себя в зеркало лучше не смотреть; лицо, руки и ноги – всё становится в красную крапинку. Мама вызвала врача, она пришла поздно, устало сказала, что это корь и нужно обязательно закрыть абажур красной тряпкой, потому что в комнате должен быть красный цвет, что мама вскоре и сделала, найдя среди вещей вязаную красную кофту и обмотав ею абажур. Болела я скучно и долго, всё время наблюдая за меняющимися на мне красными крапинами. Наконец крапины исчезли – и я пошла в школу.

На уроке физики мне сразу задали вопрос, в какую сторону действует сила трения. Я не знала, и тогда одноклассники стали мне подсказывать: «Сила трения всегда действует влево». «Влево», – ответила я Ларисе Андреевне. Тогда она задала наводящий вопрос, надеясь услышать правильный ответ. «А вот теперь куда она действует?» – лукаво спросила учительница. «Всё равно влево, – шептали жизнерадостные одноклассники, всегда влево». Я понимала, что что-то здесь не так, но отступать было поздно, и я с твёрдостью сказала: «Что бы ни случилось, сила трения всегда действует влево. Другого направления она не имеет». «Ну, садись», – печально сказала Лариса Андреевна.

По математике я упёрлась в теорему Пифагора, которую не поняла. Мне было очень тяжело, я смотрела в окно на людей и думала: «Как же им хорошо! Им не надо отвечать теорему Пифагора! А я самый несчастный человек на свете! И угораздило же этого Пифагора придумать теорему! Это для того, чтобы всех мучить потом». Мама поняла, что с учёбой начались у меня трудности, и обратилась за помощью к нашей соседке по лестничной клетке – учительнице математики. На просьбу подтянуть меня соседка ответила, что у нас не хватит денег. Эта фраза весьма впечатлила маму, потому что после, приезжая к родственникам, она всегда вспоминала её.

Наконец мама и соседка договорились, и я пришла к учительнице в гости. Раньше в советских квартирах в центре гостиной всегда стоял стол, накрытый скатертью, – здесь же я впервые увидела большой мягкий диван, и это было классно. Мы сразу же на него сели и стали разбирать Пифагора. Очень быстро тема стала понятной – и математика предстала, как и прежде, в своей совершенной красоте. «Оказывается, такая лёгкая тема!» – удивилась я, и соседка довольно мне кивнула.

С этого момента для меня началась весна, хотя я чувствовала ещё после болезни большую слабость. Идя утром в школу и ощущая на себе дыхание бодрого ветерка, я была счастлива: «И физику надо подтянуть. Возьму учебник брата и буду сама себя подтягивать, ещё буду и опыты дома ставить. Куда же всё-таки направлена сила трения?»

Враг

Мне и обидчики  не враги,

я же совсем не мстительна…

Просто люблю возвращать долги…

Просто я  исполнительна.

(З. Золотова)

Непонятно было, почему она высмеивает меня при других ребятах, выпячивая свою значимость … Враг непримирим и не хочет примириться, а причина в том, что я ей просто не нравлюсь. Противные глаза, глупые смешки – и конца этому нет! Но потом вдруг враг исчез – и я за школьными делами не заметила этого…

Прошло совсем чуть-чуть времени, как вдруг …(слова « вдруг» и « враг» чем-то схожи) появился новый враг – дочь весёлого мясника (её папа, продавец мясом, всегда шутил, беседуя с моей мамой). Девочка с некрасивым лицом совсем не старалась хотя бы улыбнуться мне при встрече. Красивый человек не может быть врагом, и враг, ставший красивым, обязательно превратится в друга. Может, враг просто хочет, чтобы его любили, а, став красивым, он уже не будет испытывать недостатка в любви – и ему теперь незачем быть врагом?..

Эта девочка обнаружила себя разом, оказавшись вместе со мной сначала в одном пионерском лагере, где я сказала вожатым, что у меня день рождения и меня пышно поздравили, а потом в другом (бывают же такие совпадения!), где я тоже не забыла сказать, что у меня день рождения и меня соответственно попытались пышно поздравить… Но враг не дремал: дочь мясника ходила перед окном столовой, в которой сидели все именинники и ели торт. Она строила мне такие ужасные глаза, что кусок в горло не лез. Мне подарили резинового оленёнка, и я вышла из столовой. Дочь мясника подошла ко мне и сказала, что разоблачит мой обман. Я ей ответила, что у меня день рождения летом, а это значит, что всё лето я могу отмечать его хоть каждый день, и что её я не боюсь. На самом деле я испугалась, да и с милым оленёнком расставаться совсем не хотелось. Вообще-то она оказалась неплохим врагом, ведь не выдала же она моей тайны!

Третий, и последний, мой враг обнаружился в виде большой девочки с красным носом. Это тоже произошло в пионерском лагере… В то время я много выступала на лагерной сцене, у меня были не только медали, призы, но и живые поклонники, которые меня во всём поддерживали. То ли мои выступления ей не нравились, то ли внешность, но вдруг во время обеда красный нос бросил в мою тарелку кости, громко рассмеялся и выбежал из столовой. Фанаты, заметив суматоху возле моего столика, подбежали ко мне и просили ничего не бояться и смело отвечать. И я ответила … Я вдруг (снова это «вдруг», превратившее теперь уже меня в сильного врага) опрокинула тарелку с ужином ни на что не подозревающую её голову, досталось и красному носу. Хотя я осталась голодной, но это была победа! Меня поздравляли все! Оказалось, что хорошо бывает за себя постоять!

У врага никогда не бывает имени, потому что в самом имени уже есть любовь. И даже самый умный враг, выходя на поле первобытной борьбы, подстраивая другого под себя или себя под другого, переплетаясь с этим другим в полыхающем клубке боя, сужает пространство своей души и становится уязвимым.

Рисунок

А вдохновение – как ни пытаешься его удержать,

– приходит и уходит, когда вздумается.

(М. Раскин)

Петр Михайлович задал нам, пятиклассникам, сделать рисунок на свободную тему, а я совсем не могла рисовать, но с большим уважением относилась как к людям искусства (дружила с девочками, которые красиво рисовали), так и к самому искусству (взяла в библиотеке книгу о том, как научиться рисовать, и она стала моей самой любимой книгой). В общем, задан рисунок на свободную тему – надо что-то придумать…

Я взяла альбомный лист, краски; в голову пришло нарисовать осень – и я начала рисовать осенний лес… Как-то само собой начали появляться необычных очертаний деревья, они создавали собой яркое, наполненное осенним цветом пространство. Я удивилась: наверное, многодневное изучение библиотечной книги по рисованию дало о себе знать…

На следующий день я отнесла рисунок в школу и показала его учителю – он пришёл в сильное волнение, стал собирать вокруг себя детей: «Посмотрите! Вот так нужно рисовать! Учитесь!» Все скучились над моим рисунком. Среди зависших над творением детей были братья-художники – Лёня и Даня, они как-то особенно пристально смотрели на рисунок – с профессиональным вниманием. Учитель поставил на моём рисунке красивую размашистую пятёрку, и я была просто счастлива!

Прошёл год, мы уже перешли в шестой класс, и вот Пётр Михайлович, не долго думая, вновь задал нам приготовить рисунок на свободную тему. Меня это несколько озадачило, какое-то чувство подсказывало, что эксперимент с красками навряд ли снова увенчается успехом… И я решила идти проверенным путём: нашла свой старый рисунок, чтобы вновь показать его учителю… «Человек не может всё помнить, – подумала я. – Кто станет забивать свою голову чужими рисунками?» Но на листке стояла прошлогодняя красная пятёрка и всё портила. Тогда пришлось немного подчистить её лезвием и закрасить это место соответствующей красной листвы краской.

Когда я принесла рисунок в школу – всё повторилось вновь! Полное дежавю: восторженное лицо учителя, ликующий крик «Вот это шедевр!», скученность детей вокруг рисунка, два брата-художника с осмысливающим видом, и я – снова в предвкушении пятёрки. Но вдруг один из братьев, а именно Лёня, сказал: «Так она показывала этот рисунок в прошлом году, и обратите внимание, Пётр Михайлович, внизу она что-то замазала, наверное, здесь стояла оценка».

У меня внутри всё похолодело, возразить было невозможно. Мало-помалу все начали вспоминать, что они тоже видели этот рисунок. Похоже, вспомнил и учитель, потому что он вдруг пришёл в дикую ярость – и отвратительная, жирная двойка покрыла произведение искусства. Виновник обмана был тут же уничтожен: я разорвала в мелкие клочья прекрасный осенний лес. Пострадал тот, кто менее всего был виновен, забрав навсегда с собой тайну вдохновения…

Ведьма

Ведьмы бывают злыми

не потому, что ведьмы,

а потому, что злые!

(Лана Лэнц)

«Садись, я почитаю тебе «Вия», – сказал мне однажды старший брат. И поздним вечером на маленькой нашей кухне зазвучал Гоголь. Глубокая тишина. Мне безгранично страшно. За стеной уже давно спят родители. Наконец раздаются окончательные строки повести: « – Не гляди!» – шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.– Вот он! – закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулось на философа. Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха». Нам было очень жалко Фому.

– Не надо было ему смотреть, – сказал брат. – Делал бы своё дело. Что за любопытство?

Прошли годы… Как-то раз мы получили приглашение на свадьбу: женился мой двоюродный брат, свадьба обещала быть громкой и весёлой, как все деревенские свадьбы. Мы приехали заранее, чтобы помочь родственникам приготовиться. Я была подростком, поэтому везде требовалась моя помощь, мне даже не разрешили поехать с молодожёнами в ЗАГС.

Вскоре кто-то заметил вдалеке подъезжающую к дому свадебную машину и крикнул: «Едут! Встречаем!» Все устремились к забору, мама тоже поторопилась навстречу молодожёнам. Среди встречающих у калитки гостей не было лишь меня: я продолжала совершать последние приготовления к свадьбе.

«Лёля, где ты? – очень нервничает мама. – Быстрей иди ко мне! Посмотри на жениха и невесту!» И в самую последнюю секунду я подбегаю … На фоне ликующей, радостной толпы, прямо передо мной, на противоположной стороне улицы, я вижу маленькую старушку в черном с красными пятнышками пальто. Она стоит, опираясь на палку. Её лицо мрачно. Старушка тяжко вздыхает – и вдруг, словно кто-то её сзади толкнул, неожиданно вываливается на середину дороги. Она идёт прямо навстречу машине, сжимая в тощей руке палку. Я с изумлением смотрю на смеющихся людей, но никто из них не видит старухи, все смотрят сквозь неё на машину.

Твёрдо продвигаясь вперёд, старуха вдруг замедляет ход и бросает свою палку так, что та ложится как раз поперёк дороги. Машина останавливается прямо перед палкой, не доезжая десяти метров до самОй калитки. Молодожёны не торопятся выходить: они ждут, пока машина подвезёт их к дому. Тогда старуха, омерзительно кряхтя, грузно опускается на землю и ложится рядом со своей палкой. Всё это выглядит невероятно дико! Из машины наконец выходят молодожёны и пешком пробираются к гостям.

Никто даже не задался вопросом, почему так далеко остановилась машина, а я испытала чувство какого-то тоскливого бессилия. Как же мучительно бывает человеку, знающему одному глубокую тайну! Истина замыкается на нём и давит его, требуя для себя расширения, ведь истина всегда широка и свободна. Потом была большая деревенская свадьба с прекрасной невестой и симпатичными молодыми людьми, упорно не приглашающими меня танцевать…

Когда на следующий год мы с мамой приехали в деревню, то родственники нас удивили: взбудораженные и возмущенные, они стали шумно говорить о невесте: молодые расстались уже на второй день после свадьбы, и именно невеста оказалась не тем человеком, за кого себя выдавала. Я сказала родственникам, что в день свадьбы видела ужасную старуху в черном с красными пятнышками пальто, которую никто, кроме меня, не видел, я описала её очень подробно, но родственники, терпеливо выслушав мой рассказ, сухо сказали, что в деревне такой нет.

Позже, изучая Гоголя в школе, я узнала, что сюжет «Вия» подсказала писателю мать. И откуда она всё это знала?

Солнечный труд

Наша старшая сестра

Вяжет с самого утра.

Даже ночью ей не спится:

Под подушку прячет спицы…

(Агния Барто)

– Какой же классный у тебя свитер! – говорю я тёте. – И когда ты его успела связать?

– Летом на пляже. Я его вязала и думала, что в каждую петельку завязываю солнце, оно останется в свитере и будет греть меня зимой…

– Мама, научи меня вязать! – обращаюсь я в шестнадцатый раз к маме.

Но она снова повторяет свою любимую фразу:

– Когда будешь в четвёртом классе, то начну учить тебя вязать.

Мне шесть лет, и я ненавижу этот недосягаемый четвёртый класс. Почему нужно так долго ждать, ведь я хочу научиться сейчас!

В моей семье вяжут все: мама – шапки с отворотом и без отворота, папа – рыболовные сети и раколовки, бабушка – варежки и носки. В нашем городе тоже вяжут все, не считая тех, кто увлечён садоводством или административными делами. Вот привычная картина тех лет: лето, мы идём с мамой в гости и видим, что под деревом на половичке сидят женщины, они вяжут сумки. Мама живо подходит к ним и заинтересованно спрашивает, как это у них получается так красиво вязать. Женщины, довольные, показывают ей сумки, что-то рассказывают, поясняют… Как же всё-таки здорово – сидеть под деревом и вязать сумки! И светит солнышко, и нескончаемо тянется время, потому что зачем ему спешить? Оно тягучее и сладкое, как майский мёд! До вечера так далеко и так много всего предстоит сделать! Солнце и время играют с нами: когда мы спешим – они нас обгоняют; когда мы сидим под деревом и вяжем сумки – они тут же рядом, где-то прячутся и никуда не уплывают…

Когда мне было семь лет, я подумала о том, чтО мне лучше подарить маме на день рождения. Хорошо, что не пришлось думать очень долго, ведь было очевидно, что надо связать маме кофту и она должна быть непременно белоснежной и очень красивой. Деньги у меня были, так как родственники, когда навещали нас, всегда дарили мне деньги. Я пошла в магазин и купила клубок ниток. «Если вязать, например, кофту – то нужен один клубок, а платье – уже два …» – рассуждала я. И тут появилась большая проблема… Дело в том, что раньше нитки обязательно надо было перематывать. Я видела, как это делали мама и бабушка, и села за перемотку. Из окна влетел в комнату лучик солнца, он коснулся своим светом клубка, и я стала представлять, что вплетаю его тоже в основную нить… А солнечное сплетение у человека тоже от лучиков солнца? Может, нас кто-то связал?