Текст книги "Шелковая лента"

– Милорд! – испуганно позвала Стефания. – Милорд, отзовите ее!

Это была та самая сука, которая невзлюбила виконтессу с первого дня. При хозяине она вела себя смирно, а без него могла цапнуть, в клочья порвать подол. Правда, только в темное время суток. При свете дня подлая тварь лениво зевала – сама невинность!

Дверь отворилась, и в полосе света возник мужской силуэт. Тонкий свист, и собака покорно отпустила жертву, уселась у ног виконта. Ноэль велел ей убираться, и сука, поджав хвост, поплелась прочь. Наверное, опять заляжет в Портретной зале.

До прихода Стефании муж играл в шахматы с Сигмуртом. У ног деверя устроился Бонго. Он лениво поднял голову, глянул на виконтессу и снова уткнулся в вытянутые лапы. Встав за креслом мужа, она наблюдала за партией. Ноэль выигрывал и, как положено жене, Стефания похвалила его ум.

– Стечение обстоятельств! – сердито буркнул Сигмурт.

Похоже, проигрыш серьезно ударил по его самолюбию.

– Бог посылает везение сильнейшим, – улыбнулась Стефания, заслужив молчаливое одобрение супруга.

Сигмурт в сердцах смел фигуры с доски и бросил на стол талер.

Довольный Ноэль ухватил супругу за талию, усадил на колени и, повертев монетку в пальцах, опустил за ворот рубашки Стефании. Не успевший нагреться металл скользнул по коже, остановив движение там, куда вскоре легла рука виконта. Она решила, это намек, надежда на плодородие чрева. Впору бы зардеться, но румянец не тронул щек. Логично, от жены ждут детей.

Губы Ноэля коснулись щеки Стефании.

– Сегодня ты останешься здесь, со мной.

Виконтесса промолчала и покосилась на Сигмурта. Он напряженно смотрел на огонь. Станет ли он сегодня третьим?

Перехватив взгляд жены, виконт кивнул:

– Да, думаю, мы опять разделим тебя на двоих. Нужно скрасить Сигмурту горечь поражения. Поэтому раздевайся, любовь моя, и становись сюда, – он указал на шкуру перед камином, напоминавшую ту, которую бросили в спальне Стефании.

Виконтесса вздрогнула, сделала было шаг, но потом раздумала. В глазах ее появилась решимость. В конце концов, она не безродная, не любовница.

– Послушайте, – руки ее сложились на груди, – вы не напутали, милорд? Вы женились, а не купили шлюху.

Ноэль рассмеялся.

– Шлюху бы я не уговаривал. Раздевайся, милая.

– И не подумаю, пока ваш брат не уйдет, – твердо заявила Стефания.

– Сигмурт останется здесь. Не испытывай моего терпения, – нахмурился виконт. – На севере порядки строгие, жена обязана угождать мужу. Пойди, пожалуйся священнику, опозорь себя. Думаешь, пожалеют?

Виконтесса вздрогнула. Так значит она собственность супруга? Раньше подобное практиковалась во всем королевстве, жен наказывали за наветы на мужа, а церковь оправдывала любое рукоприкладство, лишь бы без увечий. Времена изменились, женщины получили больше прав, но лишь вблизи столицы. В глубинке, патриархальных краях, вроде Атвера, положение вещей не изменилось.

Понурившись, Стефания повернулась спиной к мужчинам, скинула накидку. Взялась за завязки ночной рубашки и замерла, глянула через плечо. Деверь выставил из комнаты собак, муж что-то искал за ширмой.

– Ты будешь хорошей девочкой? – почувствовав взгляд жены, виконт покачал в воздухе веревкой.

За пояс он воткнул странный вытянутый предмет, сужавшийся к основанию. Виконтесса не сразу догадалась, зачем он, но, когда Ноэль щедро смазал его маслом, поняла и пришла в ужас. Схожая баночка хранилась у Хлои. Разумеется, сестра не делилась с ней назначением содержимого, но тесное знакомство с братьями Сибелг привнесло ясность в данный вопрос. И если Сигмурта Стефания еще могла стерпеть, развратные игрушки не собиралась.

Молодая женщина пришла в ужас от происходящего. Собственный муж собирался ее связать и вдоволь натешиться противоестественным образом. Пусть вера и закон велели жене подчиняться мужу, у всего есть предел, и виконт перешел черту.

Стефания подошла к супругу и твердо заявила:

– Я ваша супруга, дочь лэрда Эверина, будущая мать наследника рода Сибелгов, баронов Атверских, нового владетеля Овмена, посему извольте использовать то, что дано вам природой, а эти вещи, – она брезгливо кивнула на веревку и постельную игрушку, – приберегите для шлюх. Думаю, найти девочку для удовлетворений низменных желаний не составит труда.

На свой страх и риск, виконтесса протянула руку и забрала веревку.

– Где она лежала, милорд? Сегодня она не вам потребуется.

– Рад это слышать, – улыбнулся Ноэль. – Моя жена умнеет с каждым днем.

Он сам убрал веревку в верхний ящик комода, а второй предмет – в кованый сундучок. Рассмотреть его содержимое не позволил, закрыл спиной.

Обрадовавшись первой победе, Стефания осмелела, попросила, чтобы они остались вдвоем. Но Ноэль не желал слушать, заявил, что решения не поменяет.

Знакомая баночка с маслом перекочевала на каминную полку. Стараясь не глядеть на нее, Стефания села на постель.

– Если мы нарушаем заветы, то хотя бы на кровати, милорд.

– У камина теплее, – возразил Ноэль. – Нерасторопная служанка не удосужилась заранее принести грелки. Раздевайся.

Смирившись, виконтесса подняла руки. Плотная ткань рубашки скользнула по телу, обнажив точеные линии. Стефания тут же покрылась «гусиной кожи», соски затвердели от холода. Она переминалась с ноги на ногу возле ночной рубашки, стыдливо прикрыв низ живота.

Мужчины пару минут любовались обнаженным телом, затем разделились. Ноэль, торопливо разоблачившись, отвел супругу к огню, а Сигмурт выглянул в коридор, проверяя, не помешает ли кто любовным утехам.

Ладони виконта накрыли груди жены.

– Такие острые, манящие! – мурлыкнул он и пропустил между пальцами ее соски. – Давай их согреем и заставим болеть от желания.

Ноэль тесно прижался к Стефании. Приподнявшаяся, но пока не восставшая плоть супруга призывно коснулась кожи.

Разогнав ладонями мурашки, виконт, массируя, прошелся до сочленения бедер, затем проделал то же со спины. Пальцы замерли на ягодицах и, чуть помедлив, дразня, раздвинули ноги молодой женщины.

– Какая твердая попка! Как орех! – Ноэль продолжал осыпать пошлыми комплиментами.

Полукружия пониже спины оказались в полной его власти, однако вскоре руки вновь вернулись на грудь.

Сердце Стефании гулко забилось, когда, поцеловав, супруг уложил ее на шкуру. Он опустился следом, перевернул жену на бок, и продолжил ласки. Повинуясь Ноэлю, виконтесса согнула и раздвинула ноги, открыв доступ к нежным местам. Муж щекотал их языком, терзал пальцами. Ей не нравились его прикосновения, но Стефания изображала, будто довольна: так все быстрее закончится. Она старалась не замечать призывно вздымавшееся достоинство мужа. Видимо, следовало поступить, как Хлоя, не было бы так обидно, зато бы не питала иллюзий и заранее знала, что представляют собой мужчины.

Сигмурт опустился на колени перед невесткой, поцеловал живот.

Ладонь скользнула по нежной коже.

Теперь ее ласкали двое, с каждой минутой все настойчивее.

Наконец Ноэлю прискучило пытаться пробудить в жене чувственность. Он согнул ноги Стефании и вошел в нее со спины. Бедра сразу задали быстрый, нетерпеливый ритм.

Сигмурт расстегнул штаны и придвинул к губам невестки набрякшую плоть.

Виконтесса отвернулась. Она морщилась от стараний мужа, которого совсем не волновало чужое удобство. Член вторгался резко, вбивался по самое основание. Внутри саднило, но Стефания не жаловалась, просто считала, надеясь на быстрый конец.

– Разве тебе неинтересно научиться? – Сигмурт вновь приблизил плоть к ее губам. – Ну, давай, открой ротик. Неужели не хочешь, чтобы Ноэль меньше ругался? Он ведь объяснять не станет, сразу впихнет в глотку.

Невестка неохотно признала его правду и покосилась на мужа, с упоением занятого древнейшим делом.

– Ротик!

Сигмурт встал на колени и вторично приложил член к губам Стефании. Теперь она аккуратно сжала самый кончик.

– Сейчас, птичка!

Он заерзал, устроился так, чтобы ей не приходилось тянуться.

– Необязательно заглатывать весь, делай постепенно, – наставлял деверь, наблюдая за неуклюжими попытками Стефании доставить ему удовольствие. Пальчики робко сжали основание члена, как учил Сигмурт. – Не обращай внимания на Ноэля и не торопись. Вот так, умница. Как леденец, милая. Теперь поиграй, только без зубов. Как братец с твоими сосками. Глотни воздуха и попробуй поглубже, сколько сможешь. Хор-ррр-рошо! – блаженствовал он. – Теперь снова вернись к кончику.

Придерживая волосы невестки, чтобы не мешали, младший Сибелг жмурился от удовольствия и давал указания виконтессе. Та постаралась свыкнуться с толчками Ноэля и сосредоточилась на ином предмете. Она старалась, бездумно выполняла все указания, отринув мысли о греховности. В отличие от мужа, деверь не торопил, хотя приятности занятие не доставляло.

Стефания брезгливо поморщилась и тайком сплюнула на пол, когда деверь, наконец, убрал изо рта вмиг поникший член. Судя по выражению лица, Сигмурт остался доволен.

А виконт все никак не кончал.

Молодая женщина равнодушно наблюдала за тем, как раздевается деверь, как берет с полки масло и ставит на пол. Ощутив участившиеся движения мужа, она заерзала, силясь ускорить момент, когда муж выйдет из нее.

Пока Ноэль отдыхал, в который раз упрекая супругу за леность, Сигмурт перевернул Стефанию на живот и занялся ягодицами. Она сознавала, что ей предстоит, но не сопротивлялась, усвоила урок: чем покорнее, тем безболезненнее.

– Подожди меня! – подал голос виконт. Он возлежал на шкуре и наблюдал за тем, как пальцы брата неторопливо, бережно погружаются в тело супруги. – Помни, ты сегодня снизу. В конце концов, она моя жена.

– И что с того? – окрысился Сигмурт. Его мизинец замер в Стефании. – Мы делим ее поровну.

– В другой раз порезвишься.

Младший брат заскрежетал зубами, но спорить не стал.

– Ничего, милая, – шепнул он невестке, так, чтобы Ноэль не слышал, – мы еще наверстаем. А то ты так и не узнаешь ничего, кроме долга. Расслабься, птичка, ты ведь не откажешь деверю?

Стефания тяжко вздохнула и обреченно подтянула ноги к животу. Нежные места напоминали о несдержанности мужа, но впереди новое испытание.

– Ах ты моя умница!

Мизинец задвигался снова, а пальцы второй руки в пику брату вошли туда, куда не дозволено было проникнуть детородному органу.

Стефания замерла и судорожно вздохнула. Пальцы двигались ритмично, рождая странные ощущения. Она не могла точно сказать, приятные или нет, но молодая девушка бы ограничилась такими проникновениями.

Чуть больше, чуть глубже.

Большой палец обводит бугорок.

Виконтесса тоненько застонала, дернулась, ощутив тугую наполненность. Довольный Сигмурт действовал умело, перебарывая стыдливость. Затем, в последний раз приласкав нежное местечко, извлек пальцы.

– Больно, хорошая моя?

Стефания покачала головой.

Неприятно – да, но прежней резкой боли нет.

– Расслабься и представляй мои пальчики.

Деверь исчез из поля зрения. Он вновь покусывал мочки, лизнул спину, а потом неожиданно ягодицы. Язык обжег, подразнил растревоженное отверстие и скользнул ниже.

Виконтесса вторично застонала – Сигмурт оказался слишком умелым. Подаренное им краткое, но столь острое удовольствие заставило упустить момент, когда деверь вошел в нее.

Эйфория испарилась.

Стефания закусила губу.

– Все хорошо, птичка, он отлично вошел, – Сигмурт остановился и погладил ее по ягодицам. – Подумаешь, два пальчика.

– Это не они, – упрямо возразила молодая женщина.

– Так расслабься, не выталкивай его. Твоя попка создана для любви.

Виконтесса постаралась, и деверь продвинулся чуть дальше. Он словно покачивался в ней, и постепенно Стефания свыклась. Она лежала, обхватив колени руками, а Сигмурт старался приобщить ее к развлечениям Хлои.

Ноэль наблюдал за парочкой масленым взглядом и пожелал присоединиться, когда брат вошел в раж.

Они обладали Стефанией одновременно.

Виконт лег, усадил на себя супругу и прижал к груди, открывая сзади для брата. Сигмурт пристроился не сразу, долго примеривался, а затем продолжил начатое. Закатив глаза, считая толчки и гадая, через сколько они угомонятся, молодая женщина терпела. Безусловно, в первый раз было хуже, теперь опытным путем узнала, как уменьшить неприятные ощущения.

И все равно так туго и горячо! Они ведь разные, неодинаково двигаются. Муж нетерпелив, врывается, как враг в осаждаемую крепость. Деверь мягко стелет, но настойчив, не дает передышки.

Решив, что на сегодня хватит, Ноэль отослал супругу, попросив брата проводить ее:

– В случае чего отгони собак.

Стефания торопливо оделась и доковыляла до двери. Пусть братья не остались с ней до утра, некоторое время она не сможет нормально ходить. Теперь вспомнилась Хлоя. Так вот отчего сестра иногда так странно передвигалась? Там немного пришла в себя, дожидаясь Сигмурта.

Обнаженный Ноэль развалился на кровати и пил вино. Он вдоволь натешил плоть.

Сигмурт не выглядел столь довольным, хотя, по мнению невестки, ему перепало не меньше.

Придерживая за локоток, младший Сибелг вел виконтессу по темным коридорам. Он не взял свечи, но отлично ориентировался в темноте. Оба молчали. Шли медленно, подстраиваясь под Стефанию.

Не дойдя пары дверей до спальни виконтессы, Сигмурт неожиданно развернул невестку лицом к себе и прижал к стене, задирая рубашку. Руки жадно шарили по телу, губы нетерпеливо приникли к шее.

Стефания охнула, когда деверь вошел в нее одним мощным толчком, закинул ноги себе на плечи. Его бедра неистово двигались, словно Сигмурт оголодал без женской ласки. Он вытягивал тело невестки в струну, насаживая на затвердевший орган. Он врывался в нее снова и снова. Если и дальше так пойдет, виконтесса набьет шишку на затылке. О нежных местечках старалась не думать.

– Что вы делаете? Так нельзя! Разве вам мало?

Стефания попыталась хоть немного изменить положение тела, чтобы не ударяться головой о стену. Рубашка сползла с плеча, обнажив грудь. Она дразнила Сигмурта. Вперившись взглядом в соблазнительно белевший предмет, он удвоил старания, потом, не выдержав, вернул ноги невестки на пол и сжал предмет желания. Движения стали спокойнее – спал первый приступ страсти.

– Раз Ноэль не дает, приходится так, – хрипло прошептал деверь и переместил пальцы на ягодицы невестки.

– Не щиплитесь, милорд, больно же! – взвизгнула Стефания.

Проникновения стали неглубокими. В благодарность виконтесса обхватила Сигмурта за шею и закрыла глаза. Она устала и хотела только одного: чтоб он быстрее удовлетворился и не причинил боли. Если станет двигаться вот так, Стефания потерпит. Можно расслабиться, насколько подобное возможно, предоставить мужчине делать нехитрое дело.

Пресытившись близостью в коридоре, Сигмурт отнес невестку в спальню, где продолжил начатое. Словно соревнуясь с братом, он уложил виконтессу на бок и устроился сзади. Лежа с ним, Стефания думала, что предпочла бы младшего из братьев: когда хотел, деверь умел быть ласковым. Только за приятные минуты приходилось расплачиваться исполнением всех его желаний.

– Зачем? – тихо спросила молодая женщина, когда все закончилось. – Неужели только похоть?

Деверь усмехнулся и покачал головой.

– Несомненно, ты сладкая девочка, Ноэлю бы чуть терпения и из постели бы не вылезал, но дело в другом. Помнишь должок? Может, половину скоро отдашь.

Стефания недоуменно взглянула на него. Лежит в ее постели, словно супруг, поглаживает по мягкому месту. Его вкус до сих пор на губах, а на шее – следы поцелуев. Внутри замирает непонятное ощущение, затмившее боль. Она не испытывала его прежде, но оно появилось после Сигмурта. Под конец виконтесса ощущала лишь легкое жжение, а не привычную боль.

– Потом объясню, сейчас некогда.

Деверь зевнул, потянулся к ней и поцеловал.

– Братец, небось, уже проснулся. Не желаю, чтобы он видел. А ты поспи, к завтраку не спускайся. Надеюсь, – он улыбнулся и многозначительно погладил невестку по животу, – эта ночь не пройдет без последствий.

– Вы хотите ребенка?

Стефания недоуменно уставилась на него, силясь разглядеть выражение лица в предрассветной мгле. Тело ломило от ночных утех, только вот последняя усталость выдалась приятной. Понять бы еще, отчего деверь столь добр?

Виконтесса мысленно усмехнулась. Она, благочестивая, чистая, пусть против воли, кувыркалась ночью с двумя мужчинами, а потом изменяла мужу с его братом. Могла ведь закричать – не стала. Сначала опешила, испугалась, но потом-то! Все просто: хотелось хоть немного, но как Хлое. Чтобы не как с собачонкой, не рывком, через слезы, а поговорить, объяснить, показать. Положим, кое-чему Стефания бы не хотела учиться, но деверь мужчина, он сильнее и в своем праве.

– Потом узнаешь, птичка, пока отдыхай, набирайся сил.

Сигмурт ненадолго приник к губам виконтессы, торопливо оделся и на цыпочках, словно вор, выскользнул из спальни.

Утомленная Стефания проспала до полудня. Спохватившись, вскочила, торопливо оделась, опасаясь нагоняя от супруга, но оказалось, он уехал. Деверь тоже где-то пропадал. Виконтесса только порадовалась. Она смогла спокойно полежать в ванной и тайком заняться растревоженными местечками.

Ночные развлечения отзывались ломотой в мышцах и жжением в интимных местах. Вчера, стараниями Сигмурта, ощущения притупились, уступив место более приятным, зато сегодня Стефания в полной мере ощутила последствия бурной супружеской и не совсем жизни. Виконтесса подумала, что не выдержит, если деверь оседлает ее так же грядущей ночью.

С другой стороны, утро после первого раза виделось кошмаром, теперь же… Стефания с грустным смешком подумала, что придет день, и она свыкнется с греховными предпочтениями братьев.

Виконт вернулся на закате. Не один, со спутником. Стефания пчелкой сновала вокруг стола, то отрезая кусочки гостю, то подливая ему вина. Она не сразу поняла, чем недоволен муж. Она соблюдала традиции, не садилась, оказывала всяческие почести – словом, истинная северянка. Выяснилось, дело в статусе гостя.

– Он того не стоит, – шепнул Ноэль. – Так, судья в соседнем городишке.

Виконтесса кивнула, заняла свое место.

Гость приветливо улыбался, нахваливал красоту хозяйки и предложил выпить за ее здоровье. Виконт нахмурился и под надуманным предлогом услал жену из залы. Когда она вернулась, судья уже уехал. Складывалось впечатление, будто его выпроводили, даже не предложили после еды рюмку сладкого ликера.

Стефания недоуменно глянула на супруга. Разве не поползут слуги?

– Что, жалеешь?

Виконт подошел и тяжело положил ей руки на плечи.

– Будто не видел, как ты глазки строила. Запомни раз и навсегда: у тебя был, есть и будет один муж.

– Не беспокойтесь, милорд, я чиста перед вами. Если я и улыбалась, то не более, чем любому другому гостю.

Стефания поджала губы и добавила с видом ледяной королевы:

– Но, если вам неприятно, я отступлю от обычаев ваших предков.

И этого требует человек, делящий ее с братом, принуждающий совокупляться в позах, при рассказах о которых у священника бы волосы стали дыбом! Улыбаться гостю нельзя, измена, а нагибаться перед деверем – уважение? Предки перевернулись бы в гробу, узнай они об увлечениях Ноэля.

– Обычай распространяется не на всех. Впредь спрашивай меня. Вот еще что… – голос сделался мягче, спокойнее. Ноэль отпустил супругу, плеснул в бокал остатки вина и залпом выпил. – Я уезжаю по делам. Думаю, дня на три. Оставляю под присмотром Сигмурта. Из замка – ни ногой, только до деревни. И займись, наконец, подарком для сестры, – напомнил он о ненавистном рукоделии.

– Зачем вам нужно, чтобы я вышивала? – нахмурилась Стефания.

Она сразу поняла, никому ее работа не нужна, ни мужу, ни тем более сестре.

– Затем, чтобы я знал, чем ты занята, – отрезал Ноэль. – Кроме того, так положено. Дамы из благородных семей испокон украшали дом, готовили приданое детям. Гербовая вышивка – необычный подарок, знак особого расположения и доверия. Ее преподносят только друзьям и обязательно освящают. По сути это клятва помощи. Но ты права, – виконт усмехнулся, – времена меняются, а вместе с ними и подарки. Заверну, пожалуй, к ювелиру, закажу что-нибудь. А ты придумывай поздравление, затми других дам остроумием.

Виконтесса вздохнула. Напрасно надеется, остроумие в семье Эверинов досталось Хлое. Но ничего, выкрутится, вспомнит какое-нибудь умное высказывание и разовьет тему.

А с вышивкой угадала – муж стремился запереть в спальне. Чего так опасался? Что сбежит? Но куда и как, если Сигмурт рядом? За ворота не выйдет. Или в замке хранится нечто, о чем не следует знать? Скучая, Стефания могла это найти.

Ноэль вновь подошел, по-хозяйски обнял. Виконтесса ожидала поцелуя, но получила болезненный щипок. Сжав пальцами ее щеку, муж напомнил:

– Никаких выходок! Мне не нужна вертихвостка и сплетни за спиной. Ты должна стать чище святого духа.

Пальцы разражались, оставив красное пятно, а молодая женщина задумалась, как можно одновременно изображать святую и бесовку.

В ту ночь виконт не пришел и не звал к себе. К завтраку тоже не вышел, зато объявился Сигмурт. Немного потрепанный и задумчивый, он молчал, даже не взглянул на невестку, а после отправился с выжлятниками осматривать капканы и выискивать новые звериные тропы. Перед уходом подтвердил: брат уехал.

Воспользовавшись отсутствием обоих мужчин, Стефания устроила уборку. Роясь в сундуках, она случайно наткнулась на вещи первой жены мужа. Приложила к себе – малы. Покойная оказалась ниже и тоньше, но одевалась смело, в духе Хлои. Наверное, воспитывалась при дворе. Только там носили столь смелые вырезы и кричащие ткани. Иногда Стефании хотелось расспросить Ноэля о предшественнице, но она не решалась. Вряд ли он обрадуется неприятным воспоминаниям и выместит недовольство на любопытной супруге.

Виконтесса не стала убирать платья обратно – отдаст в какой-нибудь приют или монастырь. Носить вещи умершего человека – дурная примета, но бедным сгодятся, им бы наготу прикрыть. Мастерицы их перешьют, станут лучше новых.

Существовала и вторая причина, по которой Стефания спешила избавиться от обновок: в замке есть место для одной жены, даже если вторая всего лишь воспоминания. Поэтому, не откладывая, молодая женщина велела убрать вещи первой виконтессы Сибелг в тюки и сложить в кладовой, чтобы в ближайшее воскресенье отвезти в церковь.

Пообедав в одиночестве, Стефания вышла в замковый сад, посмотреть на закатывающееся за горизонт солнце.

Кусты пожухли, трава скрылась под снегом. Черные голые ветви деревьев сиротливо смотрели вверх, привлекая крикливых ворон. Слуги гоняли их, и птицы кружили над башнями, стремясь найти место поспокойнее. Гортанные крики резали слух, поневоле навевали мысли о погосте.

Виконтесса стряхнула снег и присела на скамью. Мысленно она перенеслась в Грасс. Стефания гадала, какое платье сшила сестра, как украсили к торжеству дворец Амати. Ей безумно хотелось туда, прямо сейчас, но, увы, придется еще полтора месяца и четыре дня чахнуть в земле Атвер, потом еще месяц трястись по дорогам. Весной они в жутком состоянии, хорошо, если не опоздают.

Полтора месяца и четыре дня.

Стефания вполне может понести. Муж усерден, деверь не отстает. Возьмет ли тогда ее Ноэль? Что-то подсказывало: нет. Только вот как не дать прорасти семени? Церковь запрещала вмешательства в дела зачатия, а привычные уловки не сработают. Виконтесса уже лгала про головные боли, в итоге муж все равно развязал тесемки штанов. Тут только милость божия. Лишь бы небеса не отвернулись, позволили увидеть сестру!

Молодая женщина не заметила, как подошел Сигмурт, присел рядом. От него пахло хвоей и морозом. Ладонь легла на ее ладонь – мозолистая, горячая. Сразу видно, деверь не эль у камелька попивал.

– Вам не холодно? Вы существо южное, непривычное к нашим морозам.

– Не такое уж, – улыбнулась Стефания и убрала руку. Подумала и встала. – Я родом из срединных земель.

– Тогда быстро освоились.

Сигмурт встал вслед за ней и подпер плечом дерево, к которому прислонилась невестка. Попавшая в ловушку, она осталась – обойти деверя не представлялось возможным.

Некоторое время Сигмурт молчаливо наблюдал за тем, как Стефания старательно отводит глаза, а потом наклонился и поцеловал. Сухие обветренные губы слегка оцарапали.

– По-моему, пора поговорить о твоем долге, – прошептал младший Сибелг. Его лицо по-прежнему находилось в опасной близости от ее лица, руки обнимали. – Надеюсь, ты не забыла о случае на охоте? Я сказал, что нужно, не выдал.

Стефания кивнула, всем своим видом выразив готовность слушать. Она гадала, чего он потребует. Вряд ли найдется вещь, которую деверь с ней не совершил, разве что свяжет и опробует на ней содержимое сундучка брата. Почему-то виконтесса боялась его больше любых сношений.

– Так вот, милая невестка, вы выплатите долг частями. Насчет второй я подумаю, а первую назову сейчас.

Он отпустил родственницу и сел. Со стороны казалось, будто они ведут светскую беседу.

– Ты родишь от меня ребенка. Наследника рода Сибелгов. Мне плевать, к каким средствам прибегнешь, но мальчик должен быть от меня. И не просто, а первенец. Брат ничего не поймет, мы похожи. Учти, заставлю поклясться спасением души, что зачала от меня. Ты ведь набожная, верно, почитаешь имя Господа?

Стефания кивнула и в отчаянье прошептала:

– Но как я узнаю, милорд? Это ведомо только Господу.

Она ожидала приказа стать любовницей, лаять по-собачьи, только не ребенка. Зачем деверю младенец? Неужели лад между братьями – видимость? Выходит, раз Сигмурт стремился отнять у будущих племянников первородство. Только вот отвечать перед ликом Всевышнего не ему – Стефании. Она прелюбодейка и предательница.

– Твое дело, – отмахнулся деверь. – В конце концов, ты моя должница, выкручивайся. Единственное, что могу обещать, – Сигмурт похотливо улыбнулся, – со мной в постели всяко приятнее, чем с братцем, под Ноэлем ты безжизненное бревно.

– Не слишком ли вы самонадеянны, милорд! – вспыхнула Стефания.

Подумаешь, говорит перед тем, как унизить, экая приятность! Или решил, раз она не бьется, не закатывает глаза, то испытывает несказанное блаженство?

– Я обо всем сообщу мужу, – пригрозила виконтесса. – Ему вряд ли понравится, как брат проводит время в его отсутствие.

– Скажи, – пожал плечами младший Сибелг. – Посмотрим, к кому ты приползешь за защитой и утешением. Неверных жен иногда секут до смерти.

Молодая женщина вздрогнула, а деверь продолжал нагнетать нервозность:

– Не порти отношения со мной, иначе получишь ад на земле. Если сделаешь, как надо, живи спокойно. Если вдруг овдовеешь, не останешься без мужа и титула.

– Вы намекаете?… – побледнела Стефания.

– Лишь на то, что ты можешь когда-то овдоветь, – беззаботно отозвался Сигмурт. – Тогда новым виконтом Сибелгом и хозяином Овмена стану я. И только мне решать, пригреть или выгнать прочь без гроша. Но не переживай, – поднявшись, деверь игриво коснулся кончика ее носа, – Ноэль проживет долгую жизнь, чего, несомненно, мы с тобой оба желаем. Но в любом случае титул унаследует мой сын. Ради блага рода.