Текст книги "С ангелами рядом"

***

В один из зимних вечеров над Ватиканом пролетел неизвестный самолёт и сбросил пять бомб, которые упали в ста метрах от базилики Святого Петра. Убитых не было, лишь двух гвардейцев ранило, отбросив взрывной волной, и ещё одного – осколком. Одна бомба вообще не взорвалась. Но здания серьёзно пострадали – было выбито множество оконных стëкол, каждое из которых стоило миллион лир. По примерным оценкам того времени, на эти деньги можно было купить небольшую квартиру в Риме. Весной бомбардировку повторили. До этого несколько вечеров подряд над Ватиканом на малой высоте кружил самолёт и 1 марта сбросил шесть бомб. Они не попали на территорию Ватикана, но убили одного рабочего, ранили голландского священника и также повредили несколько зданий.

После того как самолёт сбросил бомбы, он потерял управление и стал падать, задев крылом жилой дом, где пострадала пожилая женщина. На место происшествия выехали итальянский власти, чтобы поспешно увезти самолёт и погибшего лётчика. Из Ватикана не поступило никаких комментариев. На следующий день важные представители немецкого правительства предложили помочь разобраться в ситуации, но их на территорию Ватикана не пустили. Свидетели утверждали, что самолёт кружил над ватиканской радиостанцией, откуда незадолго до налёта передавалась ценная военная информация. Через несколько месяцев монсеньор Монтини получил письмо от одного знакомого американского священника, находившегося в то время в Алжире. В нëм он предположил, что бомбы были сброшены с американского самолёта. Ещё одна ошибка американских союзников, стеревших перед этим жилой район Сан-Лоренцо с лица земли?

***

Неприметный маленький епископ из португальского города Лейрия дожидался аудиенции Государственного секретаря. В его сумке лежал запечатанный конверт, который ему вручила сестра Люсия душ Сантуш. Епископ немного волновался, потому что раньше никогда не был в Ватикане. Наконец его пригласили к кардиналу.

– Ваше Высокопреосвященство, – епископ подошёл и поцеловал кольцо на протянутой руке. – Я посчитал своим долгом доставить лично Святому Престолу послание от сестры Люсии душ Сантуш, касающееся третьего секрета Богоматери Фатимской, который она доверила ей двадцать семь лет назад. Его можно открыть миру лишь в 1960 году – так повелела ей Дева Мария. Сестра Люсия запечатала конверт, и мы считаем, что это послание должно храниться в Ватикане.

– Давайте конверт, – сказал Государственный секретарь.

Епископ открыл сумку, достал конверт и протянул его кардиналу.

– Можете быть свободны.

Епископ немного растерялся. Аудиенция закончилась. Годы, которые сестра Люсия посвятила служению Пресвятой Деве, те важные наставления, которые Богородица дала маленькой пастушке, сложились в несколько минут, проведённых здесь, перед вторым по величине человеком в Ватикане после папы. Он снова поцеловал кольцо, поклонился и вышел. Кардинал распорядился отправить конверт в архив.

Рим

После освобождения Рима Витторио Эмануэле назначил Умберто генерал-лейтенантом Королевства Италия. 5 июня власть перешла от отца к сыну. Антифашистские партии были за итальянскую республику, за отречение Умберто от престола. Но союзники оценили стремление королевской семьи сохранить монархию, хоть и настояли, чтобы они подписал декрет о создании учредительного собрания, которое обсудило бы конституцию нового государства. В эту конституцию обязательно должен был войти пункт о праве голоса женщин, которого в Италии никогда не было. Умберто также издал указ, отменяющий смертную казнь.

В эти нелëгкие дни Умберто узнал о смерти своей сестры Мафальды в Бухенвальде от ран, полученных при бомбëжке со стороны американцев. Лагерь бомбили в августе. Бомба попала в барак принцессы, и она получила сильные ожоги. Сначала её лечили в лагере, потом отправили в лазарет, но состояние её всё ухудшалось. От ран у Мафальды началась гангрена, и ей пришлось ампутировать руку. Ещё под наркозом её оставили без всякого ухода. Она очнулась на несколько минут перед смертью и попросила одного ссыльного, пытавшегося помочь ей:

– Я думаю, мне не выкарабкаться… Если ты сможешь вернуться на родину, пожалуйста, передай от меня привет моим детям, а также моей родной Италии.

Один депортированный доктор, который помогал принцессе, считал, что её нарочно прооперировали слишком поздно, чтобы дать ей умереть. Такую уловку применяли ко многим заключённым в Бухенвальде. В лагере был также один священник, который упросил эсэсовцев не кремировать Мафальду, а похоронить в братской могиле. Именно эти добрые люди и указали Умберто место, где была похоронена его сестра. Её тело позже было идентифицировано и похоронено на маленьком кладбище недалеко от Франкфурта-на-Майне.

Глава 16. 1946 год. Прощание с порядком

Рим

После того, как Италия была освобождена от фашизма англо-американскими войсками, Алчиде де Гаспери стал представителем «Христианских демократов» в Комитете национального освобождения, а затем Президентом Совета министров Королевства Италия. Задачей правительства де Гаспери было свержение монархии. В итоге тайным голосованием на съезде христианские демократы набрали на два миллиона больше голосов за республику, чем за монархию. В ответ на это король Умберто II, сын Витторио Эмануэле III, написал письмо премьер-министру: «Я уважаю мнение итальянского народа и признаю его решение как окончательное».

После того, как 2 июня победила республика, де Гаспери стал первым главой правительства Италии и назначил своим заместителем Аттилио Пиччони. Теперь надо было как-то наладить экономическое положение страны, которое было критическим. Де Гаспери очень боялся призрака коммунизма, грозящего ему из Советского Союза. На помощь пришли американские союзники, которые видели в Италии очень привлекательный стратегический пункт, особенно в географическом смысле. «Средиземноморский сапог» находился между Америкой и Советским Союзом, посередине этого «сапога» был Ватикан, а на Сицилии была мафия, которую Муссолини засадил в тюрьму. Для американцев это выглядело как шахматная доска, на которой им предстояло разыграть хитрую партию. И они принялись за дело.

Но не только в стратегическом смысле привлекала американцев Европа. Америка производила множество товаров, о существовании которых раздавленный войнами, голодом и бедностью народ даже не подозревал. А Америке нужно было кому-то продавать эти товары. Поэтому они решили инвестировать в самую бедную страну, чтобы поднять её из руин. Начали они с недвижимости, помогая отстраивать разрушенные города. Так многие люди не только получили работу, но и смогли приобрести жильё почти за бесценок. В страну из-за океана начал втекать тонкий ручеëк новых товаров: туалетной бумаги, безопасных бритв, шоколада, жевательной резинки и многих других вещей и продуктов, которых итальянцы раньше никогда не имели.

Кроме денег и вещей американцы привезли в Италию и свою протестантскую религию. По улицам стали расхаживать «Свидетели Иеговы» (деятельность организации запрещена на территории Российской Федерации), раздавая прохожим листочки с выдержками из Библии. Они открыли свои собственные церкви, где по воскресеньям устраивали чаепития, пели и читали молитвы.

Из одной церкви вышла женщина, остановила на улице худенькую девушку с кудрявыми волосами и вручила ей листок бумаги – приглашение на мессу.

– Что это? – спросила девушка.

– Это ваш пропуск в лучшую жизнь, – ответила женщина. – Как вас зовут?

– Роза Гальярди.

– Сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

– Прекрасный возраст, чтобы сделать для себя множество открытий. Приходите завтра на встречу, Роза. Поверьте, вы не пожалеете. Вы сможете помочь многим людям обрести счастье.

– Хорошо, – ответила Роза, – я приду.

***

В американской тюрьме сидел некий Лаки Лучано, родом с Сицилии, который в обмен на освобождение обещал военно-морской разведке помощь в расследовании саботажа в порту Манхэттена. Лучано помог выявить нацистских шпионов, которые внедрились среди докеров. За это ему предложили возвращение на родину, чтобы подготовить почву для высадки американских союзников. После освобождения Сицилии мафия представилась жертвой фашистских репрессий, и в качестве утешения мафиози вернули на свои места, а именно – на посты мэров городов или руководителей разных земледельческих контор. На радостях они даже организовали политическое движение «За независимость Сицилии», к которой присоединились многие боссы мафии, представившись фермерами. Преимущества, которые им давали должности в этой организации, позволяли им в основном грабить, угонять скот и незаконно торговать продуктами.

Де Гаспери всё ещё работал в библиотеке Ватикана, где однажды случайно встретил молодого юриста Джулио Андреотти. Решение представить его на политической сцене кончилось выдвижением его кандидатуры на выборах в Учредительное собрание. Карьере Андреотти немало помог и монсеньор Джованни Баттиста Монтини, который убедил де Гаспери назначить его заместителем секретаря в президентском совете.

***

В марте к королю Умберто II пришёл один итальянский секретный агент и принёс ему досье фашистской полиции, составленное на него в целях шантажа. Его изъяли у Муссолини в момент ареста. В мае Витторио Эмануэле III отрёкся от престола в пользу сына и уехал с королевой Еленой в Египет. 2 июня состоялся референдум, на котором большинство проголосовало за республику, а не за монархию. Умберто сразу же выслал из Италии жену с детьми. Ходили слухи, что при голосовании правительство использовало определённые махинации. Узнав об этом, король Умберто II сказал одному из своих генералов:

– Даже если они будут штурмовать дворец, американцы нас не защитят. Лучшим решением для меня будет покинуть Италию, чтобы не спровоцировать гражданскую войну. Я очень хотел бы избежать этой трагедии для моей страны.

Умберто улетел в Португалию в сопровождении приближённых генералов, и сразу же была установлена республиканская форма правления. Прощаясь со своей страной, король говорил:

– Монархия должна являться заветным символом, мистическим институтом, пробуждающим в людях готовность жертвовать всем. Это не партия или республика, которые можно удержать голосованием. Поэтому я не отрекаюсь от престола, я всё ещё государь, который надеется когда-нибудь вернуться в свою державу, чтобы внести посильный вклад в её восстановление.

Глава 17. 1953 год. Девушка на пляже

Рим

Рим находится в тридцати километрах от моря, и на пляжи жители столицы ездят в облюбованные ими приморские городки. В пятницу вечером, 10 апреля, Джино Таманьини собирался выехать на рыбалку с сыном Владимиро на последнем поезде. Планировали заночевать на пляже, а перед рассветом отправиться на мол и поудить рыбу. В четырёхкомнатной квартире на улице Кутилия многое изменилось. В одной комнате жена Владимиро, которому было тридцать три года, укладывала спать троих детей. Собака Владимиро околачивалась на кухне вместе с собаками Джино и Артуро в ожидании ужина, который обычно состоял из размятого хлеба с водой и остатков с тарелок хозяев. Бьянка приготовила фасолевый суп, омлет для детей, слегка прожаренные бифштексы для сыновей и разложила всë по тарелкам. На тарелку Джино она положила кусок сырого мяса. Другого мяса еë муж не ел.

Когда все поели, Бьянка принялась убирать со стола, а тридцатилетняя Эдельвейс кормила своих двоих малышей за кухонным столом. Её муж ушёл в спальню в надежде побыть немного в тишине и почитать газету. Двадцатисемилетний Артуро ещё не был женат и делил комнату с двумя младшими братьями – двадцатичетырёхлетним Ульдерико и Пьеро, которому было двадцать два. В четырёхкомнатной квартире на улице Кутилия жили девять взрослых, пятеро детей и три собаки. Иногда семью приходили навестить родители Джино. Его отец, Романо, приносил самодельный ликёр. Длинные столы устанавливали в один ряд, а если они не умещались в комнаты и коридор, их выставляли на лестничную площадку. Тогда к семье Таманьини присоединялись соседи, и Романо, поднимая тост, распевал песни собственного сочинения: «Да здравствует Ной, великий патриарх, сошедший с ковчега. Знаете, зачем? Чтобы попробовать этот великолепный ликёр!»

– Лаура, бутерброды готовы? – спросил Джино, укладывая в сумку рыбацкие снасти.

– Вот, держите, – Бьянка подала мужу и сыну два свëртка, они засунули их в сумку, потрепали за ухом своих собак и вышли из дома.

Торваяника

Джино и Владимиро приехали на море, быстро нашли уединëнный пляжик недалеко от мола и расположились на ночлег. Чуть поодаль они увидели ещё одного рыбака, который дружелюбно кивнул им и весело сказал:

– Добрый вечер! Тёплый будет завтра денек, на Пасху наловим рыбки!

– М-м-м, – промычал недовольно Владимиро, ни к кому конкретно не обращаясь, но так, чтобы рыбак его слышал, – ты посмотри на этого… Спокойно завтра порыбачить не удастся…

Мужичок удивлëнно посмотрел на него, пожал плечами и, отойдя подальше, тоже стал укладываться спать, чтобы завтра проснуться до рассвета. На песке, где редкие пучки травы пробивались среди кусков выброшенного волнами дерева и ракушек, растянулись и Джино с сыном, подложив сумки под голову. Утром их разбудил крик добродушного мужичка. Владимиро сел, не до конца проснувшись, и начал было своё «М-м-м…», но увидел, что тот бежит по направлению к ним, вращая глазами и размахивая руками.

– Там… там… – задыхаясь от бега и волнения, выкрикивал мужичок, указывая в сторону, противоположную от мола.

Джино встал и направился к нему.

– Что случилось, приятель?

– Девушка… мёртвая… там, в воде…

– Ты уверен?

– Голова у неё в воде, а ноги на песке!

– Как тебя зовут?

– Фортунато.

– Джино, – он протянул ему руку. – Это мой старший сын Владимиро, – Джино кивнул в сторону сына, а Фортунато недовольно покосился на него. – Ну, пойдём, посмотрим.

Джино и Владимиро пошли за рыбаком.

– Я проснулся ещё затемно, – рассказывал он, немного успокоившись, – решил позавтракать и сразу начать рыбачить. А тут увидел её! Как подумаю, что она плавала там всю ночь, пока я спал… так близко!

Тут девушку увидели и Джино с Владимиро. На ней была надеты только блузка и трусики. Голова девушки была погружена в воду, а тело и голые ноги лежали на песке. Рыбак стал креститься.

– Фортунато, ты сам откуда? – спросил его Джино.

– Из Торваяники, – ответил тот.

С пляжа было видно, как в городке начинают зажигаться первые огни в окнах домов.

– Иди в город, зови полицию. Мы тут её покараулим. Рыбалка всё равно накрылась. Позже в реке хоть лягушек наловим.

Рим

Тело девушки привезли в Рим, в Институт судебной медицины. Врач, делавший вскрытие, обнаружил, что на момент смерти у неё была менструация, и она была девственницей, а в желудке он нашёл остатки мороженого. На теле не было никаких следов борьбы, на лице ещё сохранилась аккуратно наложенная косметика, как и лак на ногтях. Но вот в интимных местах был обнаружен песок. Это навело на мысль, что её пытались изнасиловать, но попытка не удалась. На первый взгляд было похоже, что девушка потеряла сознание от холодной воды, а насильник испугался и оставил её умирать на берегу.

В газетах появилось множество статей об этом происшествии, но репортерам не разрешили смотреть на тело. Лишь один из них смог проникнуть в морг и сделал описание девушки в своей газете. Статью прочитал отец погибшей, пришёл на опознание, и вскоре выяснилось, что она пропала два дня назад, выйдя из дома в Риме и не вернувшись к ужину. Девушку звали Вильма Монтези, и свидетели показали, что её видели в поезде, идущем из Рима в Остию, в двадцати километрах от места, где её нашли. Эксперты предположили, что тело могло вынести на другой пляж течением.

Вильма была дочерью римского плотника, пробовала себя в качестве актрисы, снимаясь в несложных ролях, и собиралась выйти замуж за полицейского. Её смерть была признана несчастным случаем, и дело было закрыто. Прессу очень насторожила такая быстрая развязка, и в газетах стали появляться статьи с намеками на сокрытие улик. В деле фигурировал некий молодой человек, нашедший одежду убитой девушки и принёсший её в полицейский участок. Имя этого человека полиция не раскрывала широкой публике, но один из журналистов заметил, что он похож на сына некоего видного политического деятеля. Этого юношу звали Пьеро Пиччони, он был сыном Аттилио Пиччони, заместителя Алчиде де Гаспери, и джазовым музыкантом.

В мае этот журналист опубликовал свои наблюдения, но Пьеро подал на него в суд за клевету, и журналисту пригрозили увольнением. Отец журналиста, профессор философии, уговорил его забрать обвинения. Журналисту ничего не оставалось делать, как подчиниться, да к тому же заплатить штраф размером в пятьдесят тысяч лир, так как у Пьеро нашёлся влиятельный адвокат.

В октябре другой журналист брал интервью у одной молодой актрисы. Вдруг в разговоре проскользнуло имя Вильмы Монтези. Журналист насторожился, попросил продолжать, и вот какую историю рассказала ему девушка:

– Нас пригласили на вечеринку молодые люди из столичной знати. Ну, вы понимаете, сыновья политиков и всё такое… Там была Вильма и другие девушки – актрисы и не только, ну, вы понимаете… Мы были на пляже Капокотта. Мы знали, что будет оргия, но нам пообещали встречу с известными людьми, а кто же от такого откажется? Ну, вы понимаете… Там были и наркотики. Вильма, видимо, приняла лишку. Она покурила травки, а потом выпила, и ей стало плохо… Ей стало очень плохо, ну, вы понимаете… А они взяли её тело и бросили на пляже.

– Вы помните, кто из молодых людей участвовал в вечеринке? – спросил журналист актрису.

– Я плохо помню, я тоже была под кайфом, ну, вы понимаете… Там был этот маркиз, которому принадлежало поместье, где была вечеринка, Уго Монтанья его зовут. Ещë был этот… Пьеро… Пьеро Пиччони.

– Вы сказали Пьеро Пиччони? Вы уверены?

– Ну да, Пьеро Пиччони. Этот композитор, он пишет музыку для фильмов.

После интервью с актрисой журналист попробовал опубликовать новые сведения, всплывшие по делу убитой девушки, но его тоже вызвали в суд с обвинением в «нарушении общественного порядка путем распространения ложных новостей». Кто-то уже запугал и актрису, в итоге она начала всё отрицать – и дело снова закрыли. Но теперь среди журналистов укоренилось твердое мнение, что полиция защищает известных и важных персон. Те, которых ещë не успели затаскать по судам, продолжали расследование, начатое коллегами.

Кто-то вышел на любовницу маркиза Монтанья, на вилле которого происходила оргия. Она сказала, что слышала телефонный разговор между маркизом и Пьеро Пиччони, который просил её любовника сходить с ним к начальнику полиции – защитить его от обвинений в убийстве Вильмы. Девушка решила, что виновные не должны остаться безнаказанными. Она обратилась к знакомым священникам, которые помогли ей составить документ с подтверждением всех фактов и направить его министру внутренних дел. Это позволило снять обвинения в клевете с журналистов, участвовавших в расследовании. Копии этого документа были направлены также папе Пачелли и Джулио Андреотти, к тому времени уже видному итальянскому политику. К Андреотти пришёл сам священник, который помогал любовнице маркиза, но тот сказал ему:

– Что это, святой отец? Рассказ одной из ваших кающихся заблудших душ? И вы хотите, чтобы я дал ход этому делу? Прошу вас, не отнимайте моё время, займитесь лучше подготовкой полуночной мессы на Рождество.

Тем временем расследования продолжались, и кто-то раскопал, что маркиз Монтанья был членом фашистской политической полиции и информировал нацистов, на чём и разбогател. Дело сразу передали карабинерам, которые выяснили, что на вилле маркиза часто бывали женщины сомнительного поведения, «свидания» с которыми он устраивал политическим деятелям. Тело Вильмы Монтези эксгумировали и в её крови нашли наркотики. Уго Монтанья и Пьеро Пиччони были арестованы по обвинению в употреблении наркотиков и непредумышленном убийстве Вильмы Монтези. Пиччони, однако, пробыл в тюрьме три месяца, зато его отец, министр иностранных дел, лишился всех своих должностей из-за скандала. Обвинение было предъявлено всем гостям маркиза, среди которых засветился и принц Маурицио Гессенский, старший сын Мафальды Савойской – тот, который был в Германии с отцом, когда нацисты отправили его мать в концлагерь. В прессе мелькали и фотографии личного врача папы Пачелли, Риккардо Галеацци Лизи – он был в компании маркиза Монтанья.