Текст книги "Полынья"

Глава пятая

Вернувшись в библиотеку, Эдгар погрузился в разбор книг и начал расставлять по полкам последние фолианты – те, что были написаны на других языках. Не все работы и не все авторы были ему знакомы, и иногда он, раскрыв очередной том, на несколько минут углублялся в текст, чтобы понять, куда же определить книгу. Через несколько часов, разобрав все оставшиеся тома, Эдгар направился в кабинет герцога, зная, что Роберт ждет отчета. Но начать разговор секретарь не успел: едва он вошел в кабинет, как внизу на лестнице раздались испуганные крики прислуги, а по ступеням загрохотали башмаки. Герцог и секретарь быстро переглянулись – кто-то со всех ног мчался вверх по ступеням, к самому кабинету. Еще через миг дверь распахнулась, и в тихий уютный кабинет ворвался всклокоченный маркиз Адриан.

Его дорожный костюм был изорван в клочья, перепачкан пылью и кровью. Левая щека, шея, плечо и бок казались стертыми, словно молодого маркиза протащили на этой стороне по мелким острым камням. Справа тоже виднелись несколько царапин и синяков, но в сравнении с измочаленной левой стороной правая выглядела почти целой. Герцог Роберт на миг смешался, но тут же понял, что сын вполне твердо стоит на ногах, и принял обычный ледяной вид.

– Чернокрылые! – с порога выдохнул Адриан.

Роберт в упор посмотрел на сына:

– Что с остальными? Где на вас напали?

– За переправой, перед лесом. Мы… мы ехали не очень быстро… Тяжелая карета, вещи, стража…

– Садитесь, маркиз, – герцог кивком указал на глубокое кресло.

– Ваше высочество, я приведу врача? – спросил Эдгар.

– Потом. Срочная помощь, насколько я вижу, не требуется. Пока останьтесь, ваше мнение важно, тем более вы – единственный, кто бывал в схватке с чернокрылыми.

– Теперь уже нет.

Адриан рухнул в кресло, упер локти в колени и опустил голову на руки.

– Мы переправлялись через реку, – начал он. – За один раз на пароме все не уместились, пришлось перебираться в два приема. Сначала мы с ее светлостью, – он запнулся, упорно не называя жену по имени, – и семеро стражников с лошадьми. Потом – карета с вещами и лошадьми, кучер, оставшиеся трое стражников. Мы переправились первыми, были уже на берегу, и паром поплыл обратно – забирать остальных. Когда они погрузились и оказались уже почти посреди реки, из леса вылетел отряд чернокрылых.

Эдгар почувствовал, что у него пересохло во рту, а по спине поползли отвратительные ледяные мурашки. Он, не отрываясь, смотрел на Адриана – тот продолжал свой рассказ, не поднимая голову:

– Стражники бились насмерть, но их было меньше, чем чернокрылых. Их всех порубили в считаные мгновения.

– Вы, тем не менее, уцелели, – спокойно заметил Роберт.

Адриан смутился:

– Я… я упал сразу, в самом начале схватки. Меня сбили с ног, я проехался прямо по камням. Чернокрылые решили, что я мертв.

– Что с вашей супругой? – герцог наконец задал тот вопрос, что не давал Эдгару покоя.

Маркиз тихо пролепетал:

– Я не видел… Я лежал, не поднимая головы, чтобы они не заметили, что я жив. Повернулся, когда все стихло и топот удалился. Ее нигде не было.

Герцог Роберт застыл.

– И вы не попытались вступиться за вашу жену?

– Жену? – взвился вдруг Адриан и наконец поднял голову. – Вступиться за жену, которую мне навязали? Которая в первую брачную ночь не подпустила меня к себе и легла в постель, сжимая в руке охотничий нож? Я думал, ее убьют вместе со всеми. Чернокрылые же никогда не берут пленных!

– Думали или надеялись? – холодно уточнил Роберт.

Адриан не ответил.

– Где остальные? Кучер и трое уцелевших стражников, которые во время нападения были на пароме?

– Их всех перебили. Прямо на реке, не дав повернуть. У чернокрылых не только дротики и сабли – у этих были и ружья. Остался только паромщик, он спрятался за каретой, и его не тронули.

– Он вас и перевез обратно?

– Да. Я… я взял одну из лошадей и помчался сюда.

– Маркиза Динара теперь входит в нашу семью, и мы должны ее найти, – ледяным тоном произнес герцог. – Живой или мертвой. Ступайте к себе, приведите себя в порядок и будьте готовы снова отправиться в путь.

Маркиз ушел, ничего не ответив. Эдгар выждал несколько мгновений, потом негромко обратился к герцогу:

– Ваше высочество…

– Да? Что вы обо всем этом думаете?

– Никогда прежде не слышал, чтобы чернокрылые брали пленных.

Роберт кивнул, соглашаясь, и хмуро ответил:

– Ее не найти. Адриан был так напуган, что даже не обратил внимания, куда они умчались. Вы верите, что маркиза смогла вырваться и убежать?

– Нет, ваше высочество. Хотел бы верить, но нет. Ее светлость выросла среди кочевников, и если бы в момент нападения она была верхом – наверняка попыталась бы скрыться. Скорее всего, и сумела бы. Но все были пешими. Я знаю это место, до леса там далеко, и шансов убежать и спрятаться у маркизы не было, – тихо проговорил Эдгар.

– Значит, она в руках чернокрылых, – подытожил герцог. – Где ее искать, куда они ускакали? Это ляжет позором на весь мой род.

Роберт замолчал. Эдгар выждал несколько мгновений и, поняв, что герцог не собирается продолжать фразу, тихо сказал:

– Ваше высочество, я вам уже говорил, что чернокрылые больше похожи на наемников, чем на племя?

– Да. Теперь я, пожалуй, с вами соглашусь.

– Если это наемники – значит, они постоянно пополняют свои ряды. Стычки в последнее время участились. Чернокрылые – прекрасные воины, но и они гибнут, а значит, им всегда нужны новые. Все нападения были на востоке от Стейнбурга. Почти все.

– К чему вы клоните? – заинтересовался герцог.

– Ваше высочество, с разбором библиотеки мы пока закончили. Встреч с гостями, которым нужен переводчик, у вас, кажется, не запланировано. Если вы не будете против – я поеду на восток, в ту сторону, откуда идут чернокрылые. Им нужны толковые обученные воины. Мне кажется, я вполне подошел бы.

– Вы хотите наняться к чернокрылым?

– Почему бы и нет? Похоже, это единственный способ узнать, где искать ее светлость маркизу. Если только она не вырвется из их лап раньше.

– Думаете, от них можно убежать?

– Я совсем мало знаком с ее светлостью, но она показалась мне решительной и смелой девушкой.

Роберт задумчиво пересек комнату, несколько раз прошелся из угла в угол, потом замер возле секретаря:

– Эдгар, я никогда не спрашивал вас о прошлом. У меня были разные секретари и переводчики. Вы – лучший из всех.

– Благодарю, ваше высочество.

– И если вы деретесь на дуэли чуть ли не через день, отправляетесь в одиночку в стан разъяренных кочевников или беретесь усмирять вооруженного до зубов бывшего стражника, который решил прямо во время представления в театре выяснять отношения с соперником, – значит, у вас есть на то причины.

Секретарь спокойно пожал плечами:

– Кто-то же должен это делать.

– Как вы собираетесь искать чернокрылых?

– Думаю, они меня сами найдут.

Роберт понимающе кивнул.

– Хорошо. Я думал поехать на место схватки с Адрианом, но он, похоже, ничего не запомнил, и это пустая затея. Делайте как знаете.

Эдгар направился к двери.

– Подождите. Когда вы поедете?

– Немедленно.

– Вы представляете, какие пойдут слухи, когда станет известно о пропаже маркизы? Все решат, что мой сын это подстроил. Найдите ее.

– Ваше высочество, я ничего не знаю о порядках и дисциплине среди чернокрылых. Предполагаю только, что с дисциплиной у них крайне строго, так что не уверен, что найду способ передавать вам весточки. Но я постараюсь.

– Что ж, удачи.

Эдгар мягко улыбнулся в ответ:

– Спасибо, ваше высочество. Она мне понадобится.

Городские платья по последней стейнбургской моде Динаре совсем не нравились, но сейчас именно модная одежда ей помогла. Молодая маркиза отправилась в путь, накинув на тонкое платье дорожный плащ – и под этим плащом Динаре удалось спрятать охотничий нож. Обыскивать пленницу чернокрылые не стали.

Сейчас, когда ее уже заперли в комнате, неожиданно просторной и светлой, Динара снова и снова прокручивала в голове нападение и пыталась понять, где она ошиблась и что сделала неправильно. Но нет, никакой возможности вырваться и убежать во время схватки у нее не было. Как только чернокрылые показались из леса, она тут же бросилась к лошадям, но под градом пуль отступила. Стражники пытались защищаться, но их было слишком мало. Адриан в первые же мгновения рухнул на землю, и Динара сначала даже подумала, что он убит. Она хотела отскочить в сторону, чтобы ее не затоптали копытами, но вдруг чьи-то руки схватили ее за талию, и девушка почувствовала, как ее перебрасывают поперек седла. Лицо уткнулось в черный конский мех, куда-то под ребро больно уперлась передняя лука, и в следующий миг Динара поняла, что всадник, схвативший ее, удаляется от остальных. Следом за ними летели, кажется, еще двое чернокрылых. Остальные добивали стражников герцога.

Ее дорожный плащ был сшит из гладкого шелка, и Динара боялась соскользнуть с лошади или выскользнуть из этого плаща прямо под копыта. Всадник придерживал ее рукой, но ей все равно было не по себе. Она осторожно повернулась и смогла ухватиться за длинную черную гриву коня. Лошади неслись через лес, девушка чувствовала, как всадник постоянно уворачивается от хлестких веток, и боялась, что мчащийся конь шарахнет ее об какое-нибудь дерево. Дышать было тяжело, казалось, что бок уже отбит о жесткое кожаное седло.

Наконец всадники перешли с галопа на шаг. Динара осмелела, открыла глаза и осмотрелась. Ее крепко удерживал мужчина в черном кожаном плаще, рядом с ним ехали двое таких же. Вороные кони, кожаные черные плащи, – все было точно так же, как и в день нападения чернокрылых на степной лагерь. Эти твари убили ее отца. Пусть не именно эти, но такие же. Динара почувствовала, как ее страх сменился яростью и жаждой мести. Именно из-за чернокрылых она оказалась не в любимой степи, а в ненавистном городе и в ненавистном браке. Если бы не нападение, если бы не воля последних минут отца – никто и ни за что не заставил бы ее выйти замуж за Адриана.

Лошади остановились. Всадник, который вез Динару, остался в седле, двое других спешились.

– Давай ее сюда, – произнес один из них, и девушка замерла: это было хорошо знакомый ей язык Ирбистана.

Кто-то подхватил ее на руки. На миг она испугалась, что чернокрылый ощупью почувствует нож у нее на поясе, но похититель ничего не заметил. Динара решила пока не подавать вида, что понимает разговор.

– Э, да она даже не лишилась чувств! – удивился чернокрылый и осторожно поставил ее на землю. – Не вздумай бежать, – он перешел на язык степняков, но Динара только ухмыльнулась в ответ и вскинула голову.

Дом, возле которого остановились всадники, стоял посреди леса и со всех сторон был укрыт от посторонних глаз. Динару провели в большую светлую комнату. Она заметила маленькую дверь в дальнем углу, потом быстро скользнула взглядом по окну – никаких решеток не было. Чернокрылый перехватил этот взгляд и усмехнулся:

– Смотришь на окна? Тебе отсюда не удрать, даже не пробуй.

Он распахнул ставни, открыл окно, пронзительно свистнул – и Динара увидела снаружи двух крупных волков.

– Они не выпустят тебя и не впустят никого чужого.

Чернокрылый затворил окно. Волчьи морды ткнулись было носами в стекло, но тут же отступили.

– Ты можешь его открывать. Внутрь они не сунутся. Но не выпустят. Эй, ты что молчишь? Поняла?

Динара кивнула. Степняков всегда сопровождали собаки, почти такие же крупные и зубастые, как волки. Она не любила собак, никогда не любила – ей нравились независимые и своевольные кошки, но кошек кочевники не держали. А вот собаки в стане степняков были постоянно, так что Динара, хоть и не любила их, но и не боялась.

– Еду тебе будут приносить утром и вечером. Уборная там, – чернокрылый указал на дверь в углу. – Ни с кем, кроме меня, не пробуй заговаривать: бесполезно. Со мной, впрочем, тоже бесполезно. Бежать даже не пытайся. Волки не станут задерживать или останавливать – они просто загрызут и сожрут. Наши часовые тоже в случае побега не останавливают, а убивают. Что ты сама удавишься поясом или чем-то еще, я не боюсь – ты степнячка, а степные боги запрещают вам лишать себя жизни.

Он вынул из кармана плаща часы, взглянул на циферблат и добавил:

– Завтрак скоро принесут. Будешь вести себя смирно – вернешься обратно целой. Может быть.

Дверь за ним закрылась. Оставшись в комнате в одиночестве, Динара быстро осмотрела все углы, стены, потолок, разглядела каждую щель. Комната была старательно выметена, выглядела аккуратной и ухоженной. Кровать оказалась застелена чистым бельем. Похоже, этот уголок специально подготовили – а значит, нападение чернокрылых было не случайностью, а частью какого-то плана. Она заглянула в дальнюю дверь, надеясь, что можно будет удрать через уборную, но там оказался просто глухой крошечный закуток с горшком, большой лоханью воды и сушеными травами, отбивающими запах.

Вернувшись в комнату, Динара распахнула окно, и в тот же миг перед ней, словно из ниоткуда, появились волки. Первым побуждением было захлопнуть створки, но она заставила себя сдержаться. Волки замерли возле окна. Как и говорил чернокрылый, они не пытались просунуть морды в комнату, но было понятно, что стоит Динаре выпрыгнуть – на нее тут же накинутся.

Она спокойно и плавно, стараясь не показывать волкам страха, отступила на шаг и медленно выдохнула, но тут же замерла: клацнул замок входной двери, и кто-то снаружи отодвинул засов. Динара потянулась к припрятанному охотничьему ножу.

В комнату вошел чернокрылый, уже не тот, что разговаривал с ней несколько минут назад. Он молча опустил на стол поднос, щедро заставленный дымящимися плошками, и так же молча вышел. Динара, которой давно уже хотелось есть, живо подскочила к столу. На подносе лежал большой кусок круглого ржаного хлеба. В одной глубокой миске была густая мясная похлебка, в другой – тушеная капуста с крупными кусками мяса. Динара была готова наброситься на еду, но вдруг остановилась. Она покосилась за окно – оба волка по-прежнему крутились рядом. Кочевница постояла несколько минут, дожидаясь, когда еда немного остынет, потом осторожно выглянула в окно и посмотрела по сторонам. Чернокрылых поблизости не было – видно, они понимали, что волки и правда не выпустят пленницу. Динара чуть высунулась из окна, волки тут же подступили ближе и грозно ощерились.

– Собачки, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал мягко и ласково. – Вы же почти как большие собачки. Я вас совсем не боюсь. Совсем не боюсь, – повторила кочевница скорее для себя, чем для волков.

Отступив к столу, она взяла в каждую руку по кусочку мяса и медленно протянула волкам, едва сдерживая дрожь. Голос не слушался, по спине ползли отвратительные мурашки, сердце колотилось как бешеное. Динаре казалось, что вот-вот волки кинутся грызть ее пальцы и откусят ей руки чуть ли не до плеч.

– Песики, хорошие пушистые песики, – проговорила она и замерла от отвращения, когда волчьи языки коснулись ее ладоней. – Съели? Еще будете? Только не кусайте меня, берите аккуратно.

Она обернулась к миске с тушеной капустой и выбрала оттуда оставшееся мясо. Потом, чуть осмелев, скормила волкам и похлебку, и хлеб, который сначала окунула в мясное варево. Каждый раз, когда ее рук касались носы, языки или зубы, Динара цепенела, но старалась не подавать виду.

– Хорошие, хорошие собачки! – бормотала она, думая про себя «да чтоб вы подохли».

Через несколько минут на подносе осталась только капуста. Хоть она и пропиталась мясным соком, волки на нее не польстились, и Динара, которой ужасно хотелось есть, расправилась с капустой сама. Сложив пустые плошки на поднос, кочевница медленно подошла к распахнутому окну. Волки ощерились и заворчали, предупреждая.

– Хорошо, хорошо, – улыбнулась она. – Я и не надеялась, что вы сдадитесь с первого раза. Ничего, подождите вечера, мне обещали еще и ужин.

Она не стала закрывать окно, но отошла вглубь комнаты и опустилась на кровать – сначала осторожно присела на край, но через несколько минут забралась на покрывало с ногами, не раздеваясь. Перед глазами стояли порубленные стражники герцога, жмущийся к земле Адриан, конский мех у самого лица. Еще совсем недавно, всего несколько дней назад, Динара была свободна, счастлива, жила посреди любимой степи. И отец был жив, и рядом были знакомые с детства люди. А теперь она и сама не знает, где находится. И неизвестно, что с ней собираются делать.

За окном был лес, но Динара понимала, что она совсем не знает здешних тропинок, – а вот чернокрылым наверняка знакома каждая стежка. Пешком, без лошади, ей не скрыться – значит, нужна лошадь. И нужно понять, в какую сторону удирать.

Дверь снова распахнулась, и один из чернокрылых молча забрал поднос и пустые миски. Может быть, за ней подсматривали и поняли, что вся еда досталась волкам? Нет, тогда ее остановили бы. Да и первый чернокрылый говорил о волках с такой уверенностью, что было видно – лохматым охранникам тут точно доверяют. Динара, не поднимаясь с кровати, в который раз обвела комнату глазами, рассматривая все швы и стыки. Нет, никаких других дверей, никаких щелей не было. Удрать можно либо через окно, либо через входную дверь. Маленькая дверь в тесный закуток уборной ничем не поможет.

Несколько раз Динара поднималась и подходила к окну. Стоило ей приблизиться, как снаружи тут же подбегали волки и начинали предупреждающе ворчать и щериться. Каждый раз, приближаясь, кочевница пробовала мягко и вкрадчиво заговорить с ними. Ничего. Пусть рычат, но пусть пока потихоньку к ней привыкают. Заодно она внимательно прислушивалась ко всем звукам вокруг, стараясь понять, где в доме главный вход, куда выходят остальные окна, где держат лошадей. Чернокрылых во время нападения было много – значит, здесь, в их лесном пристанище, должна быть и конюшня. Густой лес защищал постройки от ветра, и сначала Динара, как ни принюхивалась, не могла уловить запахов. Но позже, когда она успокоилась и немного осмотрелась, поняла – с левой стороны от окна тянет конским навозом и чуть подгнившим сеном. Девушка не слышала ни голосов, ни топота копыт, и поэтому не могла понять – сколько чернокрылых сейчас в доме? При нападении она насчитала больше дюжины, а потом сбилась. Но вокруг стояла тишина – а такой тишины не может быть в здании, где разместилась дюжина воинов. Скорее всего, они оставили ее тут под присмотром одного-двух охранников да пары волков, а все остальные уехали.

Когда за окном начало темнеть, ей снова принесли еду. На этот раз на подносе была миска горячей каши с мясом, кусок хлеба и небольшое яблоко. Хлеб и каша отправились волкам, и на этот раз Динара уже не так вздрагивала, когда волчьи морды касались ее рук. Яблоко она съела сама, но голода оно почти не притупило. За окном окончательно стемнело, и степнячка, раздевшись, забралась под одеяло и положила рядом охотничий нож.

Что им, этим чернокрылым, от нее надо? Ее точно ни с кем не перепутали – несмотря на то, что сейчас Динара была одета по городской моде Стейнбурга, чернокрылый обратился к ней на языке степняков. А значит, наверняка знал, кто перед ним. Если не считать захвата и грубого перекидывания через седло, обходятся с ней вполне сносно. Комната чистая, постель свежая и удобная, кормят вдоволь. При мысли о еде Динара острее почувствовала голод, но заставила себя не думать об этом. Несколько дней она сможет продержаться на том, что не подойдет волкам. А там, может быть, представится случай удрать отсюда.

К вечеру третьего дня она поняла, что в доме постоянно находятся только двое или трое чернокрылых, а остальные приезжают всей шумной ватагой на несколько часов – поесть, выспаться, накормить лошадей и дать им время для отдыха. Из дальних комнат наверху до нее доносился топот, голоса, обрывки фраз, в которых Динара иногда слышала наречие Ирбистана, иногда – Стейнбурга, но чаще – что-то незнакомое.

А еще через день на нее перестали ворчать и щериться волки.

Динара, которая все свои почти двадцать лет провела среди степняков – умелых скотоводов и толковых охотников – никогда в жизни прежде не бывала голодной. Нет, конечно, ей случалось проголодаться, когда она уезжала верхом в степь чуть ли не с утра до вечера, но потом ее всегда ждал вкусный горячий ужин. Она знала, что без еды можно продержаться довольно долго, но не ожидала, что это будет так тяжело. За все время в заточении она ела только то, от чего отказывались волки: прошлогодние яблоки, капусту и репу. Первые два дня это было легко, потом начала кружиться голова, а сейчас Динара даже боялась резко подняться или наклониться.

Но раскисать было нельзя. С полчаса назад вся шумная ватага чернокрылых куда-то унеслась, и Динара понимала, что они вернутся только через полдня, а то и через день. Волки, получившие ее завтрак, кружили под окном, но уже не рычали, когда девушка выглядывала из своей комнаты наружу. Дорогу через лес Динара не знала, но выбора у нее не было. Она слышала, с какой стороны всегда подъезжает отряд и куда он уезжает. Значит, там есть какие-то тропы. И они куда-то приведут.

Динара прислушалась к тому, что творится внутри и снаружи. Чернокрылые, оставшиеся в доме, возились на кухне, она различала их шаги и голоса. На миг девушка пожалела, что не догадалась оставить пару кусочков мяса или хотя бы смоченного мясной подливкой хлеба, чтобы кинуть волкам прямо сейчас. Она перегнулась через окно, осторожно посмотрела на волчьи морды. Не рычат. Напряглись, подняли уши, но не рычат.

– Песики, хорошие песики, – улыбнулась кочевница и выпрыгнула наружу.