Текст книги "Подарок Мэрилин Монро. Смертельный аромат №5"

Всезнающие журналисты после смерти Штейнера решились, обнародовали кое-какие имеющиеся у них материалы.

Оказывается, у одного из самых могущественных людей Соединенных Штатов Америки были немецкие корни. Как знать, что случилось бы с Гитлером, окажись у того под рукой такой беспринципный педант. Но Штейнер родился в Америке, и ему пришлось соблюдать хотя бы видимость приличий при осуществлении своих фашистских решений. Впрочем, он быстро этому научился. Учиться Штейнер умел… Джон Эдвард рос слабым и болезненным ребенком, воспитывался в небогатой семье. В школе мальчика били и дразнили «жирдяем»; а строгая мать, казалось, была заодно с теми обидчиками. Она требовала, чтобы ее сын был сильным, решительным, мужественным. Ничего этого не имелось в природе его характера. Но зато он быстро понял: аналитическое мышление в сочетании с хитростью могут привести к желаемому результату намного быстрее, чем собственная сила. Умело наябедничать учителям, пустить слухи, немного приврать – и вот уже обидчик Джона Эдварда заливается горючими слезами. Нет никакой нужды его избивать. Можно просто устроить провокацию…

Конечно, все эти качества своего характера – подлость, беспринципность и бездушность – Штейнер очень умело маскировал; старательно делал вид, что является недалеким, но очень исполнительным клерком. Которому от жизни больше ничего и не требуется – только бы вверенная в его попечение библиотека Конгресса США содержалась в полном порядке. Потом он столь же ревностно относился к канцелярской работе в НЦР. Штейнер перекладывал бумажки, старательно кивал начальникам. Он вел скучную стерильную правильную жизнь. У него не было ни друзей, ни любовниц. Но была цель. Может, он поклялся ее осуществить во что бы ни стало?

Как бы то ни было, на должность руководителя НЦР его назначали по протекции бандитских группировок. И лишь с одной целью – он казался славным малым, который никогда не доставит гангстерам никаких проблем. Странно звучит? Так ведь все это происходило в 1924 году! Бандиты заправляли всем – спецслужбами, палатами парламента, администрацией президента. Сегодня, впрочем, похожая тенденция сохраняется – разве что гангстеры называются по-другому.

Первое, что сделал Джон Эдвард Штейнер на новом посту, – это перестрелял всех руководителей, оказавших ему протекцию бандитских группировок.

Впрочем, «перестрелял» – это скорее образное выражение. Всю черновую работу по разработке и осуществлению операций проводили агенты. Штейнер приходил, когда в изящно расставленную ловушку уже попадала дичь.

В белых льняных брюках, черном пиджаке и соломенной широкополой шляпе, Джон Эдвард появлялся в баре, где находился преступник, доставал наручники и с торжественным видом объявлял:

– Вы арестованы!

Потом он же методично выдавливал из НЦР всех, кто особо отличился при поимке гангстеров.

Нелогично?

Так ведь Джон Эдвард Штейнер был большим оригиналом. Ему ничего не стоило выгнать с работы кадровика, принявшего на работу молодого человека с сильной угревой сыпью, или заставить всех сотрудников сверять свой вес со специальной таблицей. «Толстякам» давали время на то, чтобы привести фигуру в форму, а если этого не происходило – им просто указывали на дверь. И это решение было принято человеком, который сам всегда страдал от излишней полноты, который лучше, чем кто-либо, знал – диеты и занятия спортом далеко не всегда могут способствовать похудению!

Впрочем, самым трагичным в деятельности Штейнера было даже не его непредсказуемое самодурство.

Человеческая жизнь для него всегда являлась пятицентовой монеткой. Потерялась – и ладно. Не о чем беспокоиться!

При реализации операции по поимке банды ку-клус-клана случайными жертвами стали десятки людей. Для того чтобы спровоцировать преступника, агенты могли убивать родственников бандита, друзей – да кого угодно, лишь бы у объекта поиска сдали нервы.

Штейнер все чаще начинал вершить собственное правосудие. Неугодные ему политики и общественные деятели погибали один за другим. Закон? О, Джона Эдварда это никогда особо не волновало.

И, конечно, все допустимые рамки перешла страсть начальника НЦР к шпионажу. По сути, на каждого второго американца собиралось подробное досье, позволяющее быстро и легко надавить на болевые точки человека, сделать его покорным и послушным.

В ситуации с Мэрилин Монро и Джоном Кеннеди имя Штейнера никогда не упоминалось. И совершенно напрасно. Судьбы этих самых известных влиятельных и красивых людей он разрушил в своих интересах так легко, как карточный домик…

… – Стивен, тебе надо писать детективы! Серьезно, тебе обязательно надо обсудить в издательстве вопрос о смене жанра! – Лика восхищенно улыбнулась и поднялась с шезлонга. – У меня спина затекла и ноги. Давай, может, пойдем, прогуляемся к океану? Очень любопытно выслушать, чем закончится вся эта история. Ты раскопал столько интересных фактов!

– Мне кажется, мы с тобой не пойдем на прогулку. По крайней мере, теперь не пойдем.

– Но почему? У тебя дела? Хочешь вернуться к компьютеру и поработать?

Стив кивнул, Лика обернулась и увидела своего дорогого русского бандита. Тот расположился за столиком на противоположной стороне бассейна и в своей обычной манере (придурок!) нервно поводил шеей и хрустел кулаками…

«Тупой русский Кинг-Конг, так бы и вышиб ему мозги», – подумал Уэйн, неприязненно косясь на бассейн.

Девушка помахала Андрею рукой и снова повернулась к Стиву:

– Не понимаю, почему бы нам не продолжить разговор. Андрей не помешает!

– Лика, ты не увлекалась шахматами?

– Нет.

– Странно, ты умеешь мыслить очень логично, как будто бы выстраиваешь шахматную партию. Когда-то мне нравились шахматы… Впрочем, ты вообще очень необычная девушка. Ты нравишься мне. Я сейчас скажу тебе кое-что очень важное. Поверь, будет лучше, если ты не станешь лезть во все эти криминальные дела. Ты приехала в гости к подруге, собиралась отдохнуть? Вот и отдыхай! Целее будешь.

– Звучит угрожающе…

– Звучит по-дружески; может, я не самый лучший писатель, но хороший аналитик. А угрожающе на меня смотрит твой новый бойфренд. Пожалуй, мне пора. Этот идиот все время распускает кулаки. В прошлый раз мне стоило очень больших усилий не сломать ему шею…

Дернув за поводок (Дик разомлел на солнце и давно уже сладко похрапывал), Стивен поднялся с шезлонга. И посмотрел на Лику тем пронзительным взглядом, перед которым не могла устоять ни одна женщина:

– Приходи сегодня вечером, буду ждать. Я хорошо готовлю. И не только готовлю, поверь. Девушки никогда на меня не жаловались…

* * *

«Это ничего, что Саманта меня увидела, – Дэн с силой вжал в пол педаль газа своего ярко-красного кабриолета, рискуя получить немаленький штраф за превышение скорости. – Да, я, конечно, сглупил. Надо было сначала осмотреть спальню Кати и Майкла, убедиться, что никого там нет. И лишь потом приниматься за поиски пленок. Но мне так хотелось поскорее найти катушки! Когда я думал, как ловко мне удалось всех провести, – у меня прямо руки дрожали от нетерпения. Хотелось поскорее найти записи и утереть Майклу Фриману нос! Не то чтобы у меня есть проблемы с деньгами. Но мысль о том, что, одурачив Майкла, я смогу заработать миллионы, возбуждала невероятно…»

…Казалось, план сложился сам собой, за считаные секунды.

Может, такой быстроте мышления поспособствовал недавний визит первоклассного психоаналитика? Доктор приехал, как обычно, с утра. Выслушал о новом приступе ненависти и зависти к Майклу Фриману, посоветовал переключить внимание на что-нибудь другое, провел сеанс гипноза. Отвлечься от ненависти, конечно, не получилось. И доктор сам грустно констатировал: до решение проблемы еще очень и очень далеко. Но после его сеансов всегда становилось намного легче, голова делалась свежее, и даже дышалось с намного большим удовольствием.

Радостный, довольный, Дэн растянулся на кожаном диване, щелкнул телевизионным пультом, и…

– …Пять кассет с пленками, на которых записаны беседы известной актрисы Мэрилин Монро, возможно, все еще находятся в доме номер семнадцать на Двадцать пятой улице в Бич-сити, – сообщила полная, но очень симпатичная корреспондентка.

И тут все сразу стало ясно и понятно.

Первым делом надо спуститься в цокольный этаж собственного дома. Там полно катушек с записями, оставшимися от дядюшки. Дядюшка сейчас очень занят. Он отдыхает в сумасшедшем доме. Да даже если бы он находился не под контролем санитаров, убедить его в том, что вообще не было никаких катушек и он не любит слушать музыку – проще простого. У дяди настолько серьезные проблемы с психикой и такая дырявая память… Если какие-то воспоминания, навыки и рефлексы у него и сохранились, то только те, что имели отношение к далекой молодости. Например, как та же музыка. Дядюшка умело включал бобинный магнитофон и тащился от своих любимых «Битлз». Но вот попытки научить его пользоваться хотя бы кассетным магнитофоном терпели неудачу. От пульта, одним нажатием кнопки запускающего новейший музыкальный центр, дядюшка вообще прятался; считал его очень опасным. А вид подростков в модных штанах с низкой талией доводил его до истерики. «Ой, смотри, у них трусы торчат», – смеялся дядя, когда медсестра везла его на стационарное лечение. Сам дядюшка, естественно, признавал только брюки клеш.

Итак, благодаря забавному старичку древних записей на бобинах в доме – полно.

Надо очистить пленки от легкомысленной музыки (иначе сразу будет понятно, что это не те катушки) и быстренько подбросить их в дом Майкла.

Что сделает честный Фриман, предугадать несложно. Разумеется, вызовет полицию и передаст им «записи», которые вдруг случайно нашлись в доме. После чего, разумеется, никто не станет все переворачивать в комнатах с ног на голову. А зачем? Ведь катушки уже найдены…

Потом все просто. Надо проникнуть в особняк Майкла, когда ни самого Майкла, ни его молодой красивой русской жены Кати там не будет. Проникнуть, как следует все обыскать, найти пленки, продать записи. И получить много денег, и обставить этого ненавистного Фримана. И выпалить ему прямо в лицо то, что хочется высказать со школьной скамьи.

Что он дурак, идиот, сукин сын…

Реализация плана чуть не сорвалась.

– Привет, Дэн! Рад тебя видеть, как поживаешь?

Майкл приветливо улыбался, и, судя по безмятежному виду, никаких новостей еще узнать не успел.

– А что это у тебя? Старые катушки? Но зачем?…

Он слишком быстро появился, выскочил, как из-под земли. Вот досада, неудачное стечение обстоятельств, да еще и множество вопросов.

Ах, как все могло бы отлично сложиться!

Имелись намерения припарковать машину, потом пробраться в дом и спрятать пленки в старую декоративную корзинку для искусственных фруктов, стоящую в гостиной. Такие корзинки были, наверное, когда-то в большой моде, а теперь уже остались в редких домах, хозяева которых все не соберутся вывезти хлам. Внизу этих китчевых вещиц, помнится, было что-то вроде небольшого декоративного ящичка, открываемого сбоку.

В общем, спрятать пленки туда (предварительно убедившись, что ящик пуст, а то вдруг настоящие записи находятся именно в тайничке?), потом позвать Майкла и Катю, изобразить поиск…

Однако проклятый Фриман застукал своего друга, когда тот только что вышел из машины и держит в руках катушки!

– Привет, Майкл! – фальшиво улыбаясь, Дэн пожал протянутую руку. – А вот погляди, что я нашел в твоем гараже!

За секунду до этого удалось удачно рассмотреть – гаражные ворота открыты.

Дэн выпалил про гараж – и сразу же об этом пожалел.

Вдруг на самом деле там царит стерильный порядок и никаких катушек там невозможно найти в принципе? И… зачем, собственно говоря, понадобилось туда заглядывать?..

– Понимаешь, мне показалось, что вроде в моем автомобиле спустило колесо. Ворота были открыты, и я решил посмотреть, нет ли у тебя в гараже насоса. Я не нашел насос, потому что уже увидел вот это, – импровизировал Дэн, молясь, чтобы все прошло гладко. – Ты уже смотрел новости? На этих пленках – целое состояние! Не вздумай идти в полицию, а то я знаю твою честную натуру…

– Да уж, в нашем гараже все, что угодно, можно отыскать. Там полно всякого хлама. Мы приводили в порядок дом, а до гаража еще руки не дошли. Представляешь, у нас там даже есть старый музыкальный автомат, правда, он сломан. А что на этих пленках?

«Слава богу, что я так угадал с гаражом, где вообще никогда не был, – пронеслось в голове. – Вообще-то Майкл, конечно, парень аккуратный. Просто они недавно переехали и, наверное, не успели прибраться в каждом уголке».

Вслух же, со вздохом огромного облегчения, было произнесено совсем другое:

– Думаю, на пленках – записи бесед Мэрилин Монро с ее психиатром. Не вздумай нести их в полицию! Я знаю твою честность, старина Майкл. Но ты не забывай, что записи могут стоить кучу денег!

В общем, все прошло как по маслу.

Ни Майкл, ни полицейские ничего не заподозрили.

В гараже и правда находилось столько хлама, что можно было бы не удивляться, если бы там отыскались не то что старые бобины – корабль с инопланетянами!

Майкл с удовольствием принял приглашение друга провести часть вечеринки на яхте.

Это означало, что можно спокойно вернуться в дом, пока все будут веселиться на судне, и преспокойно заняться поисками пленок.

Но вот только любопытство и нетерпение не давали покоя.

Да, вроде бы пленки никто специально не ищет – так как Майкл с женой их передали полиции. Однако в том доме полно каких-то русских. Симпатичная невысокая подруга, брат жены – судя по физиономии, бандит бандитом, хотя и очень обаятельный, с такой брутальной мужской красотой… Кто знает, не найдут ли кассеты случайно?! Вероятность такого развития событий не велика, однако полностью ее тоже исключать нельзя!

Невозможно было не торопиться.

Дэниэл Смит якобы зашел, чтобы все еще раз уточнить насчет вечеринки, поинтересоваться, не надо ли заказать на борт легкий ужин.

На самом же деле не терпелось поскорее приступить к поискам.

– Дэниэл, я сейчас занимаюсь примеркой платья и не могу ничего обсуждать, – сказала Катя, почему-то отводя взгляд. – Майкл должен скоро приехать, поговори об этом с ним. Все равно я не в курсе всех организационных деталей.

– Я могу его здесь подождать?

– Конечно!

Проследив, в какой комнате скрылась Катя, Дэн отправился в соседнюю, и там его ждал неприятный сюрприз.

Саманта, сестра Майкла, неожиданно оказалась в той комнате и прямо поинтересовалась:

– Что ты здесь ищешь?

Пришлось соврать про перстень, который якобы исчез вчера.

– А почему ты решил поискать его в спальне Майкла и Кати? – не отставала Саманта.

Пришлось с независимым видом сообщить:

– Я зашел в эту комнату случайно, по ошибке. Разве у тебя так не бывало: ищешь уборную и все никак не можешь найти, а в туалет хочется все сильнее? Я так разволновался после вчерашних событий, что бегал по дому, как сумасшедший. Перстень был мне великоват, вот и обронил его…

По колючему недоверчивому взгляду сестры Майкла было понятно: не верит она Дэниэлу Смиту, вот просто ни единому словечку не верит.

Впрочем, это уже ее проблемы. Пусть подозревает все, что ее душе угодно.

Саманта Фриман-Паркер все равно не сможет помешать осуществлению плана.

И никто не помешает…

…Добравшись до своего особняка, Дэни схватил бутылку с виски, наполнил стакан, бросил туда же кубик льда.

Расположившись на террасе, он смотрел на океан и прикидывал, где именно в доме Майкла могут находиться пленки.

Больше всего подозрений вызывал пол.

Судя по всему, недавно рабочие, занимавшиеся косметическим ремонтом, обили его ковролином. Однако под покрытием в некоторых комнатах явно чувствовалось что-то вроде крышек люков, и это наводило на определенные мысли…

– У меня была идея подбросить Кате наркотики и устроить незабываемый визит полиции на свадебную вечеринку, – прошептал Дэн, потягивая виски. – Но, конечно, идея с пленками намного круче. Заполучить причитающиеся Майклу деньги – это здорово. Или, может, лучше дать знать полиции о записях? Хотя нет, не выйдет – тогда меня могут привлечь за дачу ложных показаний… Может, после того, как я продам пленки и получу кучу денег, моя ненависть перестанет меня душить так мучительно?..

* * *

«Нет, ну вот почему нельзя было сказать тем роскошным русским женщинам, блондинке и брюнетке: «Кевин Кельман, первый помощник частного детектива к вашим услугам»? Стормозил, обалдел. Тут у любого бы крыша поехала. Девчонки – такие красотки. Русские девочки – они вообще все без исключения красавицы. Как увидишь их по телевизору – так и задумаешься, как там в России по улицам ходят мимо такого количества красоты и в маньяков не превращаются. «Как тебя зовут?» – спросила длинноволосая брюнетка. «Эй, ты вообще умеешь говорить?» – улыбнулась блондинка с короткой стрижкой. И вот тут…»

К щекам Кевина прихлынула кровь. И уши тоже отчаянно запекло от стыда. Потому что повел он себя в корне неправильно. Лажанулся. Пробормотал, жалкий придурок: «My name is Marble»[17]17
  «Меня зовут Мраморный Шарик» (англ.).


[Закрыть]. Это глупое прозвище как-то само собой сорвалось с губ. Во всем виноват начальник! Еще при приеме на работу он прочитал в резюме, что соискатель должности помощника является победителем чемпионата по мраморным шарикам[18]18
  Популярная игра в США.


[Закрыть], и шикарный офис сразу же наполнился раскатистым хохотом. «Шарики, шарики, – шеф просто изнемогал от смеха. – Неужели ты считаешь, что это тебе поможет получить работу? Я бы предпочел, чтобы ты не шариками щелкал, а умел фотографировать и лихо водить автомобиль». На работу босс, впрочем, отсмеявшись, взял. Фотоаппарат пришлось освоить позже, а еще пройти курсы экстремального вождения. Но о «шариках» начальник не забыл. От него то и дело слышалось: «Hi, Marble! Do it, Marble!»[19]19
  Привет, Шарик! Сделай это, Шарик! (англ.)


[Закрыть]

Красота клиенток, вдруг появившихся в офисе детективного агентства, произвела такое ошеломляющее впечатление, что обидное прозвище вместо имени слетело с языка само собой.

Девушки, как и шеф (который, кстати говоря, уже неделю как отбыл в Вашингтон, со спокойным сердцем оставив агентство на помощника), тоже засмеялись. А потом погрустнели. Потому что проблема у них была в общем и целом печальная, хотя и очень распространенная.

Муж брюнетки, некий Майкл Фриман, подозревался в измене.

«С ума сойти, как можно изменять такой красивой девушке!» – хотелось сказать Кевину. Но ничего такого он клиентке, разумеется, не сказал. Потому что шеф вымуштровал: никаких личных эмоций, все разговоры – только по делу, это позволит клиенту сконцентрироваться и предоставить больше информации.

Все симптомы адюльтера были налицо: муж закрывался в ванной, вел там долгие телефонные разговоры, называя собеседницу «сладкой» и «конфеткой»; ему постоянно звонила какая-то девушка; а еще Майкл Фриман стал вести себя особенно заботливо по отношению к жене.

«И это все – через пару месяцев после свадьбы! Мы только на днях собираемся устраивать вечеринку в честь того, что поженились!» – жаловалась брюнетка.

И снова хотелось ей кое-что рассказать. Именно после свадьбы многие мужчины и уходят в загул. Свадьба – то еще испытание для жениха и невесты, они оба здорово переживают, хотят, чтобы все прошло хорошо. А потом некоторым парням кажется, что дело сделано, семья уже создана, теперь можно и немного расслабиться. Но, конечно, все эти мысли тоже пришлось держать при себе.

Очень уж грустным было личико у красавицы брюнетки. Не возникало никаких сомнений: она любит своего мужа и очень страдает из-за того, что Майкл Фриман завел себе любовницу.

Зато теперь…

Кевин, рассматривавший снимки на экране фотоаппарата, даже чуть замедлил шаг, чтобы полюбоваться необычным зрелищем.

Зато теперь и клиентка-брюнетка, и ее симпатичная подруга-блондинка будут просто счастливы.

Потому что на самом деле Майкл Фриман…

Мысли оборвались внезапно.

Последнее, что понял Кевин, – через секунду на него наедет черный джип, и, хотя время вдруг расслоилось на множество кадров, как при замедленной съемке, на самом деле рвануть вперед или назад по пешеходному переходу было уже слишком поздно.

От страшного удара Кевин взлетел вверх, потом вместо неба перед глазами оказался пахнущий пылью и маслом асфальт. Он обжег лицо, и наступила темнота…

– Полиция! Полиция, сюда, срочно!

– Я записал его номер!

– Надо вызвать «Скорую помощь»!

Через пару минут возле тела паренька, лежавшего на обочине, собралась толпа.

В образовавшейся суматохе никто не обратил внимания, как к фотоаппарату, отброшенному ударом к урне, приблизился темнокожий мужчина. Он сделал вид, что завязывает шнурок. И, быстро обведя взглядом пространство, схватил массивный «Кэнон» и спрятал его под куртку…