Текст книги "Пристойное поведение"

Я смотрю на монитор и по длине заголовка понимаю, что на экране – его книга.

– А где черепаха? – его взгляд останавливается на пустом террариуме. Мы кидаемся на поиски и обнаруживаем беглянку на подходе к кухне.

* * *

Видеть Егора в квартире моего дяди более чем странно. Ситуация, которая началась как шутка, зачем-то превратилась в реальность, причем настолько неожиданно, что мы сами не поняли, как это случилось.

Вот мы с Озерским спорим взахлеб, я привожу в пример тридцать три причины, почему не должна ехать с ним на кинофестиваль, он – каждую из них бьет аргументом.

– У меня рабочие дни!

– Ты босс, отпросись у себя.

– У дяди.

– Отпросись у дяди.

– Нет, я не стану. Однажды пробовала, он дал понять, что не одобряет необоснованные прогулы.

– Вот трусиха!

– Сам такой.

– Я? Да я тебя мигом отпрошу хоть у папы Римского. Поехали.

И вот мы едем в его машине по указанному в навигаторе адресу. Вот мы паркуемся в дядином дворе. Математик – само спокойствие. Словно он не женатый гад, который хочет взять на юг без пяти минут любовницу. Идем к подъезду. Я – впереди, он не отстает. Когда доходим до подъезда, я оборачиваюсь, не зная, чего жажду больше – чтобы он сбежал или оказался на месте. Стоит.

– Ну? Чего мнешься? Я уже думаю, что ты завралась и никакого дядя не существует.

Я раздраженно прищуриваюсь и набираю номер квартиры. Римма Владимировна отвечает незамедлительно.

– Это Вероника с другом, мы к дяде по делу. Не очень важному, если он занят – то мы приедем в другой раз.

Мы в подъезде, потом в лифте. Егор непробиваем. Дядя не любит, когда к нему приходят без предупреждения, сейчас ему требуется достаточно много времени, чтобы встать с постели, расходиться, одеться, и подобные сюрпризы, разумеется, лишние. Но когда дядя выходит из спальни с улыбкой и весело приветствует нас, я только и способна, что хлопать ресницами. Бесстыжий Озерский ведет себя как ни в чем не бывало, он вежлив и улыбчив, немного рассказывает о себе, впрочем, не спешит ставить в известность о том, что женат. Он подлец, и мне стыдно, что я привела его к себе домой под влиянием магии часовых невинных обнимашек.

– Мы с Вероникой – хорошие друзья, – говорит он. – Она оказалась рядом, когда все остальные меня возненавидели, и помогла пережить непростой период в жизни. Ничего не требуя взамен. Недавно я развелся с женой, которая привела в наш брак третьего. Не спросив у меня разрешения, – иронично шутит он, оставаясь при этом серьезным. Дядя понимающе кивает. – Не то чтобы я против экспериментов, но, понимаете, сюрпризы в данном вопросе – отстой полный. Приятными бывают не часто, – прикусывает губу. Выглядит абсолютно естественно. – И уж точно не прощаются. Редко какой развод проходит быстро и безболезненно. Разругались даже те, кто к нашему браку не имел прямого отношения. Столько грязи поднялось, сплетен, старых обид… Не верится, что все в прошлом.

– В любом разводе, слово даю, в девяноста процентах случаев винят только мужчину, – вдруг говорит дядя. И я понимаю, что совершенно случайно Егор попал в яблочко, на данную тему дядя может говорить часами, она больная, опыта предостаточно. – Мужик – козел, не важно, как повела себя женщина.

– Честно говоря, иногда я вообще не понимаю, как раньше справлялся без Вероники, она особенная.

Не слишком-то по-мужски, но дядя почему-то млеет от удовольствия. Осыпает меня комплиментами, моментами перебарщивая. Не могу поверить тому, что Озерский ему понравился.

– Мы просто друзья, Егор, прекрати. Я и ехать-то с тобой никуда не хочу, если бы ты только отвязался…

– Вот видите, – говорит Математик дяде. – Она крайне категорична. Не хочет со мной в небольшой отпуск. Для Вероники что разведенный мужчина, что прокаженный – одно и то же.

– Я догадываюсь почему. У нашей семьи непростая история, не всегда белая. Веронике в детстве досталось абсолютно незаслуженно. Не все могут противостоять слухам. Если так случится, что ты ее обидишь – поверь, не просто так я полжизни в бизнесе, знаю, где закапывать так, чтобы не откопали, – мрачно говорит дядя, а затем подмигивает и начинает смеяться. – Шутка. Черный юмор, куда уж без него в нашем деле, – добавляет весело, Егор тоже улыбается. – А куда вы планируете отправиться?

– Так на юга. Что еще делать в августе, кроме как загорать, купаться и лопать фрукты?

Егор спрашивает, можно ли украсть меня на три дня, дядя хмурится ровно две секунды, а затем выдает: «Разумеется». У меня отвисает челюсть.

– Но дядя, как же фирма? – пораженно спрашиваю. Но эти двое, судя по всему, заодно.

– Я тебя заменю, ничего страшного.

– Но…

– Знаешь, Вероника, иногда нужно позволять себе развлекаться. Тем более, в твоем возрасте. Когда, если не сейчас? В мои двадцать пять я спал в неделю часов двенадцать, в остальное время находил дела поинтереснее.

Вкалывал в моем возрасте ты днем и ночью, дядя. Я вздыхаю, но спорить не собираюсь.

– И, кстати, мне пойдет на пользу ненадолго вернуться к делам. Езжайте, два дня уж как-нибудь протяну. Давайте-давайте, только не загорайте слишком много, южное солнце агрессивное, за час можно обуглиться… хотя ты не такая, как Белоснежка-Галя. Ты как Пашка – смугленькая. Но крем все равно купите.

Егор кивает, соглашаясь с каждым дядиным словом. А когда мы выходим из квартиры, я замечаю, что дядя впервые за несколько месяцев румяный и воодушевленный. Кажется, у него появилась надежда, что он не оставит нас с мамой на произвол судьбы. Волоски на теле встают дыбом от этой мысли, но разубеждать дядю я не возьмусь сейчас даже под пытками.

Глава 12

Мистер Математик

Привет, блог.

У Вероники круглые, остекленевшие от ужаса глаза. До посадки в самолет она держалась неплохо, но сразу после взлета перестала улыбаться. Смотрит теперь перед собой, иногда причитает, бормоча под нос: «все, я окончательно и бесповоротно сбрендила», «когда же я найду нормального парня, Господи, ну почему ко мне липнут одни придурки да маньяки», «ну что со мной не так?».

Моя ты хорошая. С нами, «маньяками», как минимум не скучно. А еще зачастую мы – сексуально активны, забавны и в принципе неотразимы. Как тут устоишь?

– Адреналинчик бушует в крови? Классно же? – говорю ей внезапно, девушка вздрагивает.

– Меняю адреналин в крови на скучный досуг перед телевизором.

– Ты бросишь нас с Галкой ради пузатого менеджера среднего звена с необоснованно раздутым эго, пустым кошельком и крошечным пенисом?

Получается поймать ее взгляд, Вероника закатывает глаза – дескать, ничего другого и не ожидала от меня услышать, – но мягко улыбается. Пытается типа снисходительно, но я же вижу, что ей смешно. Говорит:

– Посмотрим еще на ваш пенис, мистер. А то, может, зря я поставила на кон репутацию. Не почувствую ни-че-го. А был ли мальчик?

– Однажды ты донарываешься. Терпение мое лопнет, и капец тебе придет в том самом месте, на котором стоишь.

– Я убегу.

– Догоню, поймаю, поставлю рачком и…

– Ой, боюсь! – обхватывает ладонями лицо и хохочет надо мной. И чем острее я смотрю на нее, тем веселее ей становится. Ее подколки достигают цели, в следующий миг я осознанно шлю нахрен контроль, делаю рывок и целую ее. В сладкие ярко накрашенные губы. И прежде чем она спохватывается и отпихивает меня, я успеваю просунуть язык в ее рот. Я успеваю лизнуть своим языком ее язык. Сделать несколько движений, обласкать, попробовать. Кожу покалывает от того, какой он у нее вкусный. Запретный, желанный. Он лучше, чем я мог представить. Как только мы закрутим романчик, я буду очень много целовать ее, хотя давно потерял особый интерес к этому делу. Потому что с Вероникой – доставляет удовольствие. Нравится.

Второе мгновение наполнено предвкушением и восторгом, а в третье я уже полностью готов к большему, но, увы, грубо оттолкнут, взвинчен и, судя по взгляду и улыбке проходящей мимо бортпроводницы, измазан в помаде.

– Еще раз так сделаешь – мы серьезно поссоримся, – говорит мне Вероника, тяжело дыша, но зачем-то прижимаясь. Я нежно обнимаю ее, целую в макушку.

– Знаешь ведь, что если догонишь и поставишь «рачком», я вырываться не стану. Но ты сделаешь из меня ту, кем я всю жизнь боюсь стать, – она на меня обижается. – И если я для тебя что-то значу…

– Если честно, после слов «вырываться не стану» я потерял нить.

– Да пошел ты в баню, Егор, – ударяет меня по ноге ладонью.

– Прости, я понял. Я все знаю. Но, понимаешь, когда ты говоришь, что тоже хочешь меня – перед глазами плывет. Бомбит. Для меня это – красная тряпка.

Вероника старательно вытирает салфеткой помаду с моего лица, приподнимает брови в немом вопросе, почему я так странно улыбаюсь, а я ловлю себя на мысли, что невольно залюбовался. У Веро запоминающаяся внешность: большие карие глаза, высокие скулы, смуглая кожа, и она совершенно точно не похожа на очаровательную девушку-соседку, которых мои друзья выбирают в жены и с которыми я обычно завожу серьезные отношения. Девушки такого типажа неоднократно танцевали мне стриптиз или развлекали на безумных вечеринках кокаинового тренера, они гибкие, уверенные в себе, им чужды скромность и застенчивость. Веронике тоже они чужды, и ее попытки загнать себя в рамки выглядят любопытно. Я даже не сомневаюсь, что в постели она – огонь. Я хочу сгореть вместе с ней. Для этого мне нужно, чтобы она начала доверять мне.

Вероника бледная. Ее грудь часто вздымается в коротком черном топе. Том же самом, в который она вырядилась на курсы по вождению, чем очаровала моего приятеля. Я немного напрягся, когда он лично вызвался учить ее давить на педали, хотя в штате персонала более чем достаточно. Знаю, что он проявляет подобный энтузиазм только в отношении тех девиц, с которыми не прочь продолжить знакомство. Намеков приятель не понял, пришлось сказать прямым текстом, чтобы отвалил. И по ответному взгляду я осознал, что совершил ошибку – приятель знаком с Санни.

«Она моя родственница», – пришлось солгать, на что тот, конечно, поддакнул, но при этом заговорщически подмигнул. Друзья никогда не сомневались, что моногамия мне не дастся без боя, делали ставки, как скоро под тяжелыми ударами верности и прочих прелестей семейной жизни я сдамся и брошусь во все тяжкие. И теперь радуются, что я тоже не справился. Проиграл. Ничего у меня не вышло.

Ее пальцы с короткими красными ногтями сжимают подлокотники.

– Хочешь чего-нибудь? – спрашиваю.

Она вздрагивает.

– Нет, спасибо.

– Может, валерьянки?

– Нас точно не заметит кто-нибудь из твоих коллег или знакомых?

– Да какая разница?

И, увидев ее испуганный взгляд, добавляю:

– Мои летят другим рейсом. Все, Веро, отдых начался, расслабься, – уже почти жалею, что взял ее. Слишком много нытья и проблем.

– Тогда можно водки с тоником? Побольше водки, поменьше газировки.

Смеюсь. А может, не жалею.

Приятелю с автошколы я тебя, родная, не отдам, как, впрочем, и никому больше. А все почему? Потому что мне слишком сильно нравится видеть восторг в твоих глазах. Восторг от меня.

Сейчас объясню: мне никогда не нравилось был средним. Средним актером, не особо выдающимся спортсменом, посредственным писателем. Не ниже первой десятки, но и ни разу не в пятерке. Меня это не устраивало. Я должен был стать лучшим. Постепенно жизнь в стиле «восхождение» вошла в привычку. Вечное карабкание в гору, подкрепленное пониманием, что вершины не достигнуть. А тут я каким-то образом пропустил момент, когда удалось, вытянув руку, коснуться пика. Пусть хотя бы для одной-единственной женщины.

Она проводит со мной время не потому, что я сын звезды Дмитрия Вепря, могу пропихнуть на канал через связи или же несколько раз на ринге отправлял противников в нокаут (что было лет десять назад, но какое имеет значение давность строка для юной и мечтательной сеньориты?). Вероника не высмеивает мое едва ли приносящее деньги хобби, вместо этого, как и я, обожает многосерийные фильмы. Ее глаза полны счастья, когда я соглашаюсь поговорить с ней о своей книге, к которой снова вернулся. Для нее мои увлечения – значительные.

Рядом с Вероникой каждая моя минута – это не бег наверх в попытке доказать, что я хорош. С ней я просто хорош, безусловно, отчего хочется бежать еще быстрее.

Она в высоких джинсах и в коротком топе. Пупок не видать, но от него и почти до груди – открытая полоска кожи. Соблазнительный, но не пошлый вырез, слегка приоткрывающий небольшую, но высокую и упругую грудь. Раньше мне не то чтобы не нравились такие девушки, как она – скажем, я был спокоен по отношению к спортивным фигуркам. Мое сердце всегда принадлежало хрупким барышням, я мгновенно влюблялся в круглые животики и тонкие ручки. Вероника же, при необходимости, даст фору некоторым моим друзьям, может, поэтому поначалу я так легко согласился дружить с ней.

Например, недавно с этой девушкой мы соревновались, кто сможет отжаться больше раз. Вообразите только вечерок. То пиво с ней пьем, ужастики смотрим, то соревнуемся. Разумеется, она быстро продула, но заставила меня вспотеть. Затем села сверху и прошептала, что даст потрогать и даже поцеловать ее сисечки, если я смогу исполнить еще шесть раз с ней, сидящей на моей спине. Никогда себе не прощу, что сдулся на пяти. «Ну вот, а не нюхал бы дрянь, точно получил бы свой приз», – заявила она, как ни в чем не бывало пожав плечами. «Просто признайся, как сильно ты занервничала, когда я выдал пять! Признайся хотя бы себе: обрадовалась ведь?» – тяжело дыша. Она фыркнула, но щеки порозовели.

* * *

– Да не бойся ты, все пройдет хорошо, – говорю ей, по-дружески пихая плечом, когда мы спускаемся с трапа самолета и оглядываемся. Возле вокзала возьмем такси и направимся в одно сумасшедшее, старинное место. Оно без прямого выхода к морю, но зато с видом на уходящую за горизонт синюю гладь, а территория этого местечка походит на кусочек сказки. Здоровенные, подпирающие небо дубы, двухсотлетние буки и кипарисы, тут же пальмы и хвойные кустарники, каменистые лестницы, вымощенные брусчаткой пятьдесят лет назад дорожки, а также корпуса с белыми колоннами – утопающие в природе благоустроенные островки современности. С этим санаторием у меня связаны самые теплые детские воспоминания. По-моему, отличный знак, что удалось там разместиться.

Надеюсь, Вероника будет не против провести время вдали от людей. Светиться на центральном пляже или в казино действительно не хочется, да и… кроме того, прошедшая неделя оказалась адовой, и дело даже не в работе, не в настоящей-бывшей жене, в очередной раз решившей от скуки сделать ремонт, или в чем-то подобном. Тренер окончательно слетел с катушек, с друзьями пытались донести до парня суть проблемы, но – бесполезно. В итоге нам пришлось объявить бойкоты и закрыть свои абонементы, которыми пользуемся с десяток лет.

Илья обиделся смертельно. Его отец, владелец клуба, позвонил мне через несколько часов после того, как я освободил кабинку, мы встретились, пообщались. Очень хочется верить, что семья поможет Илюхе. Раньше он был хорошим человеком. Ну, пока не заменил завтрак кокаином, а ужин – экстази.

– Скажи честно, зачем ты наврал моему дяде? О том, что уже развелся, – переводит на себя внимание Вероника. Все-таки хорошо, что я ее взял с собой, не представляю кого-то другого на ее месте, кто бы смог так же легко и приятно отвлекать меня.

– Я не наврал, просто чуть забежал вперед. Просто не называй ему пока мою фамилию, – мы выходим на улицу, оглядываемся.

– Уж точно не собираюсь. Здесь воздух совсем другой, и запахи классные, – оглядывается она.

– Ты про самсу из того ларька? Купить? Шучу. Будешь смеяться, но эта дурацкая награда имеет для меня важное значение. Может, потому что первая.

– Она откроет новые горизонты?

– Возможно. Я буду… – приобнимаю Веронику за талию и зачем-то сообщаю правду. Шепотом, словно кто-то нас подслушивает. Если честно, я впервые озвучиваю свои планы вслух: – Я буду увольняться. Скоро.

– А как же новый проект? Зачем?!

– Угадай. Потому что продюсер канала – родитель моей без пяти минут бывшей жены. И если меня сейчас отметят на фестивале, появится крошечный шанс получить другую работу. Вероника, у меня осталось не так много времени, чтобы подготовить солому. Упадем все, но разбиваться насмерть лично я уже не намерен.

Давайте будем реалистами: скорее всего я больше не смогу общаться с отцом Санниковым. Не уверен, будет ли он вставлять мне палки в колеса в дальнейшем, но если да – то мой отец, вероятно, примет мою сторону и тоже уйдет с канала. И раз уж я принял решение перестать тонуть, то нужно искать способы выжить в надвигающийся шторм. А тут уже одного умения плавать – мало. Плавники придется отращивать, если не жабры.

– Логично, я поняла, Егор. Ты обязательно победишь, я так, глянула мельком сериалы твоих соперников, – она морщит нос и качает головой. – Если ты проиграешь, то в комиссии явно одни кретины сидят! – говорит мне.

– Нет, на самом деле у всех конкурсантов достойные работы, – отвечаю с улыбкой.

– И хорошо, что достойные, оттого твоя победа будет весомой. Таким и проиграть не стыдно, а уж выиграть – особенно приятно. Но ты все равно – лучший.

Вот об этом я и толкую вам которую страницу: от нее исходит абсолютная поддержка. А ведь Веро не лицемерит, правда так думает. Говорит искренне. Ксюша тоже меня поддерживала, в некоторых спорах ругалась до хрипоты, защищая мои интересы, безоговорочно на людях занимая сторону родного супруга, но, будучи далекой от киноиндустрии, она полностью зависела от мнения своего отца, который всегда считал меня более чем посредственным. И в поддержке Ксюши, Санни, моих родителей – это чувствовалось. Они давали мне аванс.

Веронике плевать на мнение продюсера Санникова, она, разумеется, читала рецензии критиков, отзывы на «Кинопоиске», видела прогнозы, до которых ей нет никакого дела. Мой папа взял в жены женщину далекую от кино. Женщину, которая вообще не смотрит фильмы, предпочитая им книги и музыку. И прожил с ней до старости не просто так. Теперь я вижу одну из причин.

– А где мы будем жить? – спрашивает Веро.

– Это сюрприз! Тебе понравится.

– Я переживаю, что будет, если нас заметят вместе твои знакомые или репортеры. Давай будем выходить из отеля по очереди и встречаться где-то за углом, на безопасной территории? Я вовсе не против, ты только скажи, как сделать правильно.

– Я обо всем позаботился.

– Ты сам мне говорил, что в сентябре выйдет статья, посвященная Ксюше и тому, какая у вас чудесная семья. Не очень-то мне хочется попасть в опровержение.

– Я не дам тебя в обиду журналистам, а ты не позволь мне упиться в хлам после того, как приз вручат другому, и вместе мы чудесно проведем время.

– Как же там Галка, интересно, – вздыхает Веро, меняя тему.

– Римма Владимировна и твой дядя, уверен, о ней позаботятся.

– Дядя одно время много путешествовал по Азии, помнится, он обожает черепашьи супы, – говорит Вероника задумчиво.

– Вот теперь и мне страшно. Успел прикипеть к животинке, ее меланхоличному настроению и вечно блуждающему в поисках еды взгляду. Будет жаль, если ее в итоге тупо съедят.

– Да-а, Галка классная, – соглашается Веро.

Глава 13

Вероника

Разумеется, он победил. Хоть и не верил, хоть и утверждал, что не за что его поощрять.

Да и какие вообще могли быть сомнения, разве бы я влюбилась в неудачника? Этот мужчина умудрился заинтересовать, будучи пьяным, под кайфом, рассказывая о катящейся в ад жизни. Помню, смотрела на него и думала: «классный какой, но ему бы не помешала передышка». Небольшая изоляция от прошлого. Как только он окончательно съехал от жены, начал меняться – может, в лучшую сторону, может, превращаясь в себя прежнего. Я не знала его до Ксюши, но мне очень нравится наблюдать за тем, как он «выздоравливает» от многолетней больной любви, так сильно его разочаровавшей.

В костюме на сцене Егор смотрелся эффектно и ничем не уступал находящимся в прекрасной физической форме актерам. Жанры его сериала – комедия, мелодрама с эротическим уклоном, нетрудно представить, какие там мужчины снимаются. Жаль, что у него самого не получилось стать актером, но, уверена, Егор ни разу не пожалел тех лет, что потратил на подготовку к боевикам. Бить морды – это явно не его, но то, что он это дело умеет, придает образу творческого человека некий шарм и притягательность. «Черт, а этот писателишка горяч», – поделилась со мной соседка слева, и я охотно согласилась с ее утверждением.

Женская аудитория с любопытством рассматривала моего безукоризненно одетого Математика, поэтому я могла себе позволить то же самое, не опасаясь случайно скомпрометироваться.

Получать награду вышла почти вся команда во главе с молодым режиссером, Егор задвинул небольшую речь на пару-тройку предложений, после чего микрофон принялись делить остальные и его собственная минута славы закончилась. Я видела все это вживую. Сидела, правда, среди незнакомых людей, – Егор ведь не идиот, в конце концов – притащить подружку на фестиваль и представить законному тестю, – но зато почти в первых рядах, откуда хорошо просматривалась сцена. Полагаю, Егор банально опасался, что мне станет скучно и я незаметно удеру с последнего ряда, а так – весь вечер на его глазах, попробуй смойся.

Все еще находясь на сцене, он нашел меня взглядом и улыбнулся. Я держала кулачки, показывая, как сильно за него рада, как горжусь его достижением! Происходящее можно было бы назвать слишком романтичным и прекрасным, если бы не крошечные «но», не позволяющие наслаждаться по полной: наши раздельные появления и уходы, еда на вынос, остановка в закрытом на ремонт санатории.

Я повторю, не утруждайтесь перечитывать. Через знакомых Егор договорился, чтобы нам подготовили номера в санатории, который все еще закрыт на реконструкцию. Громадная территория, несколько корпусов, личный шикарный пляж через две остановки, и… ни единой души в радиусе километра, не считая сторожей и нескольких горничных, рассредоточенных по периметру. Когда я увидела наше временное молчаливое прибежище, на ум пришло единственное слово – заброшенный.

В этом месте смотреть ужастики я бы не осмелилась точно.

Поначалу на меня напала ревнивая тоска, граничившая с такой мучительной безнадегой, что под ее тяжестью я едва передвигала ноги. Пугала давящая тишина, как будто случился конец света, рванула ядерная бомба или людей уничтожил хитрый вирус. Вокруг лишь по-южному гигантская сочная зелень, мертвые фонтаны, пустота и… несколько развалившихся под пальмами толстых кошек. От обиды хотелось плакать. Да, я недостойна появляться с ним на людях, я и не претендую, но можно было хотя бы снять квартиру! Обычную, уютную, подальше от центра.

Что-то мне подсказывало, что жену свою он возил в совершенно другие местечки.

На деле же все оказалось не так плохо. Номер нам достался без лесов и запаха краски – полностью готовый, просторный, с прекрасным видом. Белоснежное постельное белье, чистота и даже бесплатные шампуни в наличии. А в отсутствии людей, кстати, можно отыскать множество плюсов, если, разумеется, забыть о перечеркивающем их всех главном минусе – я существую исключительно на задворках его жизни, в укромных местечках, о которых никто не должен узнать.

Команда канала «Выходной» спускалась со сцены, Егора крепко обнял Ксюшин папа, а мне вновь стало грустно и обидно за себя, поэтому я принялась от нечего делать изучать соседей, искать глазами знаменитостей. Справа беседовали два солидных незнакомых мужчины, и один другому заметил: «Перспективный автор, через пару лет, если не обленится и не зазнается, станет успешным».

Припомнив недавний диалог по пути из аэропорта, я навострила уши. Хм, а может, я неслучайно оказалась в это время в этом месте? Озерского запросто обсуждают за глаза, понятия не имея, что сидящая рядом девица провела с ним прошлую ночь в одной постели. Ничего не подумайте, как так получилось – расскажу позже. Просто… вы бы согласились одной ночевать в комнате, расположенной в пустом корпусе «заброшенного» санатория?! Да я от страха его в «покурить» одного не отпускала, не то что прогуляться!

– Я тоже на него обратил внимание еще на дипломной работе Вяточкина. Это Озерский писал сценарий к короткометражке, помнишь? – ответил собеседник.

– А, да? Так это он? Почему бы не отправить ему предложение?

– Пока мы раздумывали, он умудрился жениться на дочери Санникова, еще и лялю ей заделал, так что, считай, пожизненно на «Выходном», – махнул рукой.

– Жаль, было бы интересно с ним поработать.

– «БК» – хороший канал? – первое, что я выпалила Егору, едва тот сел ко мне в такси. Пришлось хорошенько пройтись, чтобы вызвать машину к дому, затерявшемуся в ближайшем к Зимнему театру жилом массиве, и мои ноги немного пульсировали от усталости.

Озерский назвал водителю адрес нашего санатория, попросил ехать побыстрее, выключил мобильный и повернулся ко мне.

– Недавно появился, пока непонятно, что его ждет, но денег в него вливают немерено. А что?

– Они тебя хотят! В смысле – взять тебя на работу, ты им понравился, – я быстро пересказала подслушанный диалог, чувствуя себя вестником, принесшим на хвосте благие известия.

– Забавно, нужно подумать, – он ничем не выдал эмоций, но мне показалось, что выглядел польщенным. Не пропадем с голоду, Егор. Ты, главное, плыви, как умеешь, не ленись. И не забывай грести руками, тогда точно не потонем. – Ты поэтому мило кокетничала с одним из их режиссеров? – склоняет голову набок.

– А. Ну мы же сидели рядом, смеялись над шутками Вани Урганта, я что-то дополнила, он подхватил… затем, когда выступала эта старушка, как ее…

– Угу, старушка, я понял, – он откровенно забавлялся, но я действительно забыла, как звать актрису, которая затянула получасовую речь ни о чем.

– Извини, забыла имя. Ей же хорошо за девяносто, да? Ну вот, стало скучно, он предложил прогуляться, ты ведь уже побывал на сцене, что мне сидеть в зале. А потом ты написал, чтобы я шла ловить такси – догонишь, и вот я тут.

– Еле успел перехватить, а то бы остался победитель без приза.

– Тебе ведь вручили что-то блестящее и круглое.

– Все нервы мне в этом платье уже вымотала, – он окинул меня обиженным взглядом. А вот и комплимент, первый от него за день. На самом деле я специально купила черное облегающее платье для этой поездки. На первый взгляд оно простое и даже скромное, но брендовая одежда потому и стоит таких денег, что сидит – безупречно, притягивает взгляды. Изумительная ткань подчеркнула все нужное, аккуратный вырез оказался настолько удачной формы, что моя грудь смотрелась выше и больше, чем есть на самом деле. Длинное, ниже колен, не в пошлый обтяг, но изгибы в нем читались прекрасно и выглядели весьма соблазнительно – как заметили подруги в один голос с персоналом магазина.

Егор приревновал меня к режиссеру, а каково было мне видеть, как он общается с тестем все перерывы? Один из способов привлечь к себе внимание Математика на подобном мероприятии – заинтересовать кого-то еще. Почему нет? Кстати, это был второй раз, когда Егора раздражало, что я общалась с другими мужчинами, и мне нравилась его реакция. Раньше за ним такого не замечала. До того дня, как он сломал нос Августу, если я писала Егору, что «занята», или «у меня встреча», он отвечал: «удачи». Если и спрашивал «с кем?», то действительно из любопытства, потому что интересно «с кем», но никак не в смысле «с кем это? С какой стати?!». А тут вон как ощетинился весь. Аж холодок по спине прокатился от удовольствия видеть его таким.

Добавлю пару слов о сегодняшнем утре. Когда мы собирались пойти позавтракать, а затем захватить в плен безлюдный пляж, мой сотовый неожиданно завибрировал, экран показал незнакомый номер. Егор рассматривал покрасневшую от загара спину в зеркале и не обращал на меня внимания, пока я не спросила:

– Ты не против?

– Что не против?

– Меня хотят пригласить на свидание, – я сбросила звонок и вопросительно посмотрела на Математика. Безумно хотелось узнать, что именно он ответит на мой вопрос, но я не дождалась ответа. Струсила. Банально испугалась фразы: «да мне пофиг», или, что еще хуже – совет, как нарядиться. Это бы испортило настроение на все выходные. Вдруг ему нет дела, что я буду спать с кем-то еще? Или же он мог бы воспринять мой вопрос как давление, намек на статус наших отношений… Я разволновалась, запуталась в собственных эмоциях и поспешно добавила: – Я уточняю, потому что это один из твоих друзей. Думаю, так правильно.

– Моих друзей? Из автошколы, что ли? – хмурится.

– Нет, другой. Илья, он работает тренером в спортзале и выглядит… ну, очень впечатляюще. Он как-то приходил в автошколу, пока я сдавала экзамен, наблюдал за моими попытками припарковаться, потом мы втроем, вместе с Алексом, немного поболтали за чашкой кофе. Они подвергли меня ожесточенному допросу, через какое колено я тебе родственница.

– Ты не рассказывала.

– Я тебе рассказываю не о каждой секунде в своей жизни. Не переживай, ты троюродный племянник моей мамы.

– Так ты дала ему свой номер? – проигнорировал он последнюю ироничную шутку.

– Он не спрашивал. Вот я и удивилась, что позвонил сейчас. Так что, Егор? Один-два свидания, ничего такого, узнаем друг друга поближе, ты не…

– Скажи «нет». Без обсуждений. Доступными фразами, чтобы понял раз и навсегда. Не намеками, у него в голове серого вещества маловато, может не догнать сути, – шутить он не намерен. Злится.

– Ух ты, – не ожидала столь резкой реакции. Я ведь про свидание говорю, первую встречу, не больше.

– Он теперь плохой человек. Поверь мне, лучше с ним не связывайся.

– Алекс себе на уме, с Ильей лучше не связываться. Да у тебя все друзья плохие, ты один хороший. Может, ты просто ревнуешь? – я засмеялась вслух, но Егор веселья не разделил.

– Дело даже не в этом.

– А в чем?

Несколько секунд он колебался, затем, видимо, решил, что мне не стоит знать правду. Сухо завершил тему:

– Пожалуйста, просто держись от него подальше.

– Ладно, как скажешь.

Он не хочет отдавать меня друзьям, потому что… с каждым днем заинтересовывается все больше.

В воскресенье утром, я проснулась в шесть утра, привела себя в порядок и хотела уже добраться до пляжа, но не справилась с искушением и снова нырнула в постель. К нему.

Утренний частный пляж выглядит изумительно. Восход солнца, мерный шум набегающих волн. Каменная галька под ногами еще не раскалилась, приятно холодит вечно закованные в обувь ноги, а вода, наоборот, теплая, ласковая. Бредешь по бережку и рождаешься заново. Кайф. Ощущения полета, вечности. Полный внутренний восторг и гармония.

Все это удовольствие я променяла на дрыхнущего Егора. Но я пойду к морю, честное слово. Две минуты полежу и пойду. Совсем капельку понежусь среди его простыней.