Текст книги "Остров Веры"

Погружение

И вот они идут под парусами к тому берегу озера, куда простым отдыхающим не добраться. Антонина полулежит на носу восхитительной белой яхты и загадочно смотрит вдаль. Её светлые волосы развиваются на ветру, она знает, что фантастически красива в этой позе, и все мужики уже мысленно охотятся на неё. Они не догадываются, что на самом деле это они сегодня «дичь», а она пока присматривается и выбирает самого жирного. Разумеется, «жирного» не в прямом смысле слова, поэтому парня по кличке Слон она сразу отмела как вариант.

За три года тусовочной жизни Антонина научилась так тонко подавать невербальные сигналы своим избранникам, что они улавливали их бессознательно, даже не догадываясь о том, что идут на зов. Она сама не могла понять, как у неё это получается. Сначала считала все удачи случайными, но потом процент их стал неприлично высок для простых совпадений, и она поняла: что-то в этом есть мистическое. Увы, в том обществе, где она вращалась, этим талантом обладали многие девушки, да и мужчины были достаточно устойчивы к подобным воздействиям. Она порой чувствовала, как её сигналы блокируются конкурентками или как сопротивляется выбранный клиент.

Но сегодняшняя компания в этом смысле была совершенно проста.

Коренастый, взбалмошный Призрак и утончённый, молчаливый Феникс всё время держатся вместе. Их связь казалась Антонине аномальной, словно дружба орка и эльфа. Даже мелькнула мысль: «геи». Но нет: интерес, который она чувствовала с их стороны был совершенно мужской.

Но больше всех ей нравился Алексей, или, как зовут его друзья – Леший. Высокий, симпатичный, к тому же, обеспеченный и галантный. Он очень эффектно открыл перед ней дверцу своего «Мерседеса». И дорогущую новую яхту, арендовал, похоже, тоже он.

– Девушка, а я не мог, видеть ваше лицо на какой-нибудь обложке? – услышала она, наконец. Он даже не попытался придумать что-нибудь оригинальное. Считает, что она и так никуда не денется. Это хорошо. Жертва ни о чём не подозревает.

– А вы читаете глянцевые журналы? – обернулась Антонина.

– Я нет, но моя жена…

Разумеется, Антонина не рассчитывала, что такой парень в свои приблизительно тридцать до сих пор не окольцован. Но именно таких вот «честных» проще всего раскрутить на роман с подарками, вплоть до увода из семьи.

– Ээээ… то есть подруга, – поспешил уточнить Алексей. – Мы ещё не расписаны.

– Тогда всё возможно, – многозначительно улыбнулась Антонина.

– Прямо всё-всё?

– Я имею в виду, что если ваша подруга следит за модой, то вы могли видеть моё лицо. Я, в основном, снималась для профессиональных журналов, но были и рекламные снимки, я даже не знаю, где их размещали. В принципе, могли и в каких-нибудь «космополитенах».

Алексей явно не знал, что говорить дальше. Заготовка, типа «все эти модельки вам в подмётки не годятся» уже не подходила. Нельзя позволять мужчине долго чувствовать себя идиотом. Надо срочно перевести разговор на какую-нибудь тему, где он будет как рыба в воде.

– А вы давно занимаетесь дайвингом? – спросила она, взглянув на баллоны, точащие из грузового отсека на корме.

– Да… то есть… в общем, всё ведь относительно. Как-то ездили в Египет. Там решил попробовать ради развлечения. Но после первого погружения понял, что увлёкся не на шутку. Прошёл курс обучения, накупил всякой снаряги. В июле собираюсь полететь в Таиланд на пару недель. Ну а пока вот на вашем море тренируюсь. А вы погружались?

– Не довелось, пока.

– Так, может быть, сегодня попробуем? Возле берега.

– Да вы что?! – глаза Антонины вспыхнули радостью, интересом и в то же время страхом. – У меня же нет ничего, и…

– Не переживайте, обмундируем! – пресёк возражения Алексей и сразу же начал инструктаж по технике безопасности.

Она слушала с нескрываемым восхищением. Ничто не делает мужчину таким уязвимым, как чувство собственной крутости.

Когда яхта подошла к берегу, он уже почти закончил лекцию по азам дайверского искусства. Выгрузили снаряжение, и Алексей сразу же приступил к практике. С одной стороны, это хорошо, значит, он крепко сидит на крючке, но с другой, Антонина не была уверена, что готова прямо сейчас лезть в холодную воду.

– Я слышала, что нельзя нырять на закате, – попыталась отвертеться она.

– С чего это вдруг? – удивился Алексей. – К тому же, до заката ещё как минимум час. Ведь сегодня самый длинный день в году.

– Вы уверены? – и Антонина эротично прищурившись, взглянула на висящее над горизонтом солнце. Она знает, что этот прищур сводит мужчин с ума.

– Кроме того, именно на закате под водой особенно красиво! – продолжал Алексей. – Уж вы мне поверьте! А слухи эти, скорее всего, из-за акул. В океане они действительно особенно активны утром и вечером. Но здесь ведь нет акул?

– И всё-таки мне страшно! – капризно сказала она, тем не менее, позволяя ему, застёгивать пряжки и, как бы случайно, себя обнимать.

– Естественно! В первый раз всегда страшно! – прошептал он ей почти на ухо.

Сердце заколотилось. Вот он момент, когда произошёл основной захват. Дальше либо она его, либо наоборот. Точка невозврата пройдена.

– Вот уж никогда не думала, что мужчина будет меня одевать, – засмеялась она и слегка отстранилась. – Мне надо чем-то заколоть волосы.

Вскоре, запакованная по последнему слову дайверской моды Антонина села на корму резиновой лодки. Алексей оттолкнул её от берега и перебрался на вёсла. Море, а именно так местные называют Тургояк, было совершенно спокойным, лишь лёгкая рябь выдавала присутствие ветра на выходе из куреи.

Первое погружение показалось Антонине чудесным сном. Ей казалось, она летит, и это было невероятно. Она готова была кричать от восторга, но маска и мундштук не позволяли выражать эмоции привычным образом. Поэтому она махала руками, кружилась и вытворяла такие немыслимые движения, что понять её не составляло труда.

Алексей, прекрасно помнил свои первые ощущения от погружения, поэтому представлял, что она сейчас чувствует и с полным правом упивался тем удовольствием, которое сумел доставить девушке.

Когда улеглись первые эмоции, они начали рассматривать немногочисленные растения на песчаном дне. Местами встречались огромные валуны, реже какие-то наполовину засыпанные песком деревянные конструкции, полусгнившие, с остатками ржавого железа. Иногда появлялись стайки окуней, проплывали и растворялись в синеве.

Вдруг Алексей, взял Антонину за локоть и указал куда-то пальцем. Возле самого дна стояла небольшая щука. Они осторожно приблизились и нависли над рыбиной, но та, почуяв неладное, молниеносно исчезла, оставив вместо себя маленькое облачко мути. Алексей поднял большой палец, показывая, как им повезло.

Тургояк для любителей подводных погружений на самом деле не очень интересное озеро. Но для новичка, прозрачность вод младшего брата Байкала, конечно же, доставляет массу впечатлений.

Антонина осмелела и стала погружаться быстрее, всё больше удаляясь от берега. Продувки, которые необходимо было делать, ей давались довольно легко. Уши то и дело закладывало, но больших неудобств это не доставляло. С непривычки быстро устали ноги и даже появилось какое-то предсудорожное состояние, но удовольствие от возможности передвигаться подобно русалке было настолько сильным, что выныривать на поверхность категорически не хотелось.

Алексей оказался требовательным и внимательным учителем. Несмотря на протесты, он периодически заставлял её всплывать. Во время очередного подъёма, он снял маску, выплюнул мундштук и приказал ей сделать то же самое.

– На сегодня хватит. Сейчас плывём до лодки, и всё.

Антонина поначалу запротестовала, но встретив серьёзный взгляд, спросила:

– А завтра?

Он не смог сдержать улыбки.

– А завтра посмотрим на твоё… самочувствие.

– Мы перешли на «ты»?

Он быстро надел маску и ушёл под воду.

Антонина провозилась немного дольше и, когда погрузилась, взяла курс на мелькающие вдали ласты. Пытаясь насладиться впрок этим чудесным состоянием, она с жадностью вглядывалась в скудный пейзаж подводного мира. Ведь любая находка, будь то утопленный рыбацкий садок или блесна, стали бы просто сокровищем-сувениром на память об этом дне.

И вдруг она заметила почти занесённый песком какой-то неправильный для этого места предмет. Она даже не сразу поняла, в чем его неправильность, но потом сообразила – прямой угол. Очевидно, что это не просто камень, а что-то рукотворное. Что-то вроде плиты…

Забыв о продувке, о постепенности, вообще обо всех инструкциях, она ринулась ко дну. Но не тут-то было – острая боль в ушах заставила всплыть. Алексей, заметив её манёвры, тут же оказался рядом. Она протянула руку в сторону странной штуковины и вдруг почувствовала, что невыносимо устала. Благо, лодка была уже совсем близко.

Вынырнув и уцепившись за весло, Антонина перевела дух. В глазах было темно, пальцы онемели, уши ломило. «Вот что значит не соблюдать технику безопасности».

Через минуту вынырнул Алексей.

– Тонька, прикинь, что мы нашли! – выдохнул он, сняв маску. – Эй! Ты что?! Тебе плохо?

Он ловко выбрался из воды и помог ей залезть в лодку. Их тела оказались в преступной близости, но Антонине было уже не до обольщений. Голова кружилась, было холодно и хотелось спать.

– Тоня! Не смей закрывать глаза! – он встряхнул её и больно ущипнул за руку. – Ты переохладилась. Я ж говорил… – он вытащил якорь, схватился за вёсла и начал грести к берегу.

– Куда ты? Как мы её потом найдём?! – проскулила она и тут же увидела на водной глади буёк ядовито оранжевого цвета.

Втащив лодку на пляж, он помог Антонине освободиться от водолазного костюма, потом подхватил на руки и понёс.

– Э! Ты куда? – слабым голосом попыталась возразить она. – Давай к костру.

– Нельзя сразу к костру! – пояснил он и прошёл мимо подвыпивших друзей, не обращая внимания на подколки и аплодисменты. Поставил её на землю возле ближайшей палатки и расстегнул молнию-вход.

– Лезь!

Возражать и сопротивляться не было сил. Он залез следом и накрыл её сверху своим телом.

– Это называется «тепловое донорство», – прошептал он на ухо. – Потом попарим тебя в бане, и завтра будешь как новенькая.

– Где ты здесь баню найдёшь?

– Ты что, никогда не видела походную баню?

– Неа.

– Раскаляешь на костре камни, потом накрываешь их брезентом, и готово.

– Ммммм… ясно, – пробормотала Антонина, засыпая.

Увидев, что губы «русалки» порозовели, и дыхание выровнялось, Алексей накрыл её спальным мешком и выбрался из палатки.

Сев за импровизированный стол прямо на песке, проигнорировал поздравления друзей по поводу столь быстрой победы над казавшейся неприступной красавицей.

– Мы нашли старинную плиту, – сказал он. – На ней что-то написано. С твёрдыми знаками, ятями. Некогда было читать. Наверное, что-то исторически ценное. Но тяжёлая зараза. Я буёк рядом кинул, осталось придумать, как поднять сей артефакт со дна морского.

– А чего тут придумывать? Подойдём к буйку на яхте, нырнёшь, привяжешь плиту к якорному тросу и вытянем, – предложил Слон.

– Ага! Как же! – возмутилась Светка. – Вы этой железякой весь борт исцарапаете. Меня хозяин убьёт. Не! Придумывайте другой способ!

– Ладно, завтра что-нибудь придумаем, – сказал Алексей. – А сейчас надо бы баню сообразить. Тонька, переохладилась немного.

– Да ты что?! Нормальная баня только к утру будет готова! Да и где ночью дрова собирать?

– Ладно. Вы тут пируйте тогда, а я пойду дальше её греть. И… мы, кажется, заняли твою палатку?

– Ну что теперь делать? – развёл руками Слон, едва сдерживая улыбку. – Найду, поди, где переночевать.

Танец огня

Закат окрасил город на другой стороне озера в розовый цвет. Друзья вытащили плиту из воды и бросили на песок. Алексей присел на корточки и провёл рукой по выпуклым буквам. Здесь было написано что-то очень важное, но прочесть почему-то не получалось. Ясно одно: она создана, чтобы напоминать людям о смерти и вечности. Стало жутко.

Алексей прислушался. Где-то вдалеке раздавался ритмичный гул, словно бой барабанов. Он приближался, становился всё громче и громче. И вдруг друзья, словно обезумев, схватили палки, валявшиеся на берегу, и затеяли какой-то дикий танец вокруг плиты. Их влажные загорелые тела отражали всполохи костра.

В центр круга выбежала Антонина и начала двигаться в том же ритме. Её глаза полуприкрыты, лицо спокойно. Кажется, она спит, а кто-то другой, захватив её тело и, пока ещё не научившись владеть им, ритмично дёргает невидимые нити, заставляя хаотично, но завораживающе красиво вздрагивать.

Звук нарастал, ритм ускорялся, затягивая в танец, как в огромную воронку, небо, деревья, озеро. Её тело становилось всё гибче, волосы развевались на ветру, как языки пламени. И вдруг танцовщица вскинула к небу руки и выгнулась, как натянутый лук. И только теперь Алексей заметил, что она полностью обнажена.

Вспышка внизу живота. Взрывной волной отдало в сердце, потом в голову, и… Он проснулся! Понял, что лежит в палатке весь в холодном поту и всё ещё дрожит от возбуждения.

Уже рассвело, но судя по всему, солнце ещё не взошло. Осторожно повернув голову, он увидел лежащую рядом Антонину.

Алексей успел выбраться из палатки, пока мозг не отключился совсем. Остановился он, когда уже достаточно далеко отплыл от берега. Огляделся и понял, что находится посередине залива. Возвращаться в лагерь сейчас нельзя. От греха, лучше дождаться, пока все проснутся.

Рядом знаменитый остров Веры. Светлана говорила, что там сейчас работают археологи. Почему бы не посетить, коротая время? И Алексей поплыл к острову.

На берегу стояли палатки. Неподалёку от них свалены лопаты, грабли и лотки с сетчатым дном. Рыжая кошка бесшумно подошла и, ткнувшись холодным носом в ногу, спокойно отправилась дальше по каким-то своим, кошачьим надобностям. Решив, что таким образом получил благословление хозяев, Алексей зашагал, по берегу, дрожа от холода. Впереди он заметил несколько крупных каменных глыб. Ничего необычного, но ноги машинально направились туда. И вдруг в предрассветной тишине, откуда-то снизу, из-за валуна раздалась щелчок, а следом яростная матерная ругань.

Тело мгновенно легло на землю и откатилось за ближайший камень. Сработал давний рефлекс, приобретённый во времена чеченской компании. И только оказавшись в безопасности, он осознал: «Это не затвор автомата! Это фотоаппарат!»

Алексей выглянул из своего укрытия и услышал ещё несколько подобных щелчков.

– Какого чёрта ты тут бродишь?! – худощавый длинный парень поднялся с земли.

– Ээээ… извините.

– Извини-и-ите, – передразнил фотограф. – Такой кадр из-за тебя запорол!

– Какой?

– Подтверждающий теорию, о существовании на этом острове одной из древнейших обсерваторий на Земле.

– Да ну?! И где она?

– Так вот же! – он хлопнул ладонью по вертикально стоящему камню. – Это символ мужского начала, а эти две сходящиеся плиты можно предположить символом женского.

И тут Алексей заметил, что камень торчит из земли, как огромный… если говорить научным языком, мужской детородный орган. Причём до неприличия похож.

– В результате, мы имеем полный знак плодородия, – с воодушевлением продолжал рассказчик. Он явно сел на своего конька и нашел свежие уши. Так вот: в день летнего солнцестояния, единственный раз в году, первый луч восходящего солнца проходит через макушку менгира и ложится, точно на схождение женских плит. А если без поэзии, то тень этого члена, входит в каменную промежность.

– Акт древнего ритуального соития? – засмеялся Алексей.

– Типа того. Именно это я и пытался сфотографировать. Полчаса тут солнце караулил, и как только оно решило, наконец, взойти ты загородил его своим голым торсом.

– Ну, извини.

– Да ладно, – вздохнул он. – Надеюсь, хотя бы один кадр получился. Давай знакомиться. Василий Блаженный, – он протянул руку. – Можно просто Васька.

– Блаженный это фамилия что ли? – удивился Алексей, пожимая руку.

– Кликуха. В психушке от армии косил, вот и заработал.

– Ааа… – Алексей пожал протянутую руку. – А я Алексей. Можно просто Лёха.

– Слушай, Лёха, скажи честно, пока археологи не слышат: ты видишь в этой неприличной скульптуре «птицу, смотрящую на восток»?

– Чего? – Алексей усмехнулся, разглядывая верхушку менгира. – Нет, птицу не вижу.

– Вот и я не вижу. Мне кажется, те, кто его строили, тоже меньше всего думали о птицах и рыбах. А знаешь, какой текст мне археологи выдали?

– В смысле «выдали»?

– Да я тут экскурсоводом. Туристам ведь не объяснишь, что тут теперь закрытая зона. Они всё едут и едут. Вот, чтобы археологи не отвлекались, я вожу народ по острову и показываю уже раскопанное.

– Зарабатываешь, значит?

– Да чего тут заработаешь? В основном деньги идут на жратву для тех же археологов. Государство-то не особо их балует. На голом энтузазиме копают. Детей своих привезли, студентов. Так что… Просто мне самому интересно, вот и отрабатываю, так сказать, своё любопытство.

Так вот на этом месте положено говорить: «Это каменные изваяния раннего неолита или энеолита. Здесь мы видим не просто менгир, а символ единства трёх миров. Верхняя часть, символизирует голову птицы, смотрящей на восход. Ниже, тело менгира выполнено в виде яйцеобразного утолщения. Это символ мира людей. И, наконец, с северной стороны мы обнаружили около самого основания, выбитое методом пикетажа, на камне изображение рыбы. Олицетворение мира хладнокровных, или мира подземного и подводного. Мира духов».

– А по-моему, это просто… эээ… фаллос, – засмеялся Алексей.

– Но знаешь что интересно: когда археологи производили раскоп вокруг этого камня, в радиусе двух метров вокруг они не обнаружили никаких находок каменного века. Но зато за этим кругом, вот у этого камня, было найдено несколько сотен артефактов. Какой напрашивается вывод?

– Какой?

– Что запрещено было близко к нему подходить. Но люди оставляли подарки вот на этом алтаре. В общем, святое место это. А ты стоишь тут в одних трусах и ржёшь.

– Кстати, мне холодно, – поёжился Алексей.

– Пойдём, костёр разведём, и дам фуфайку какую-нибудь.

– Ты как тут вообще оказался? – спросил Васька, когда они уже грелись у костра и пили чай с бутербродами.

– Приплыл с того берега, – ответил Алексей, умолчав о пикантных причинах заплыва.

– Так это вы Светкину яхту зафрахтовали?

– Ты её знаешь?

– Да тут все друг друга знают.

– Слушай, а ты можешь меня обратно увезти? А то, вплавь что-то больше не хочется.

– Не могу. Здесь нет лодки.

– А как ты сюда добираешься?

– По-разному. Вчера с экскурсией на катере приехал. В воскресенье вечером заберут.

– Э не! Мне до воскресенья ждать никак нельзя.

– Да не переживай. Сейчас позвоним Светке, – он достал телефон.

– Погоди. Ещё рано. Пусть выспятся. А ты мне пока ещё что-нибудь расскажи, или покажи.

– Тебе стандартную экскурсию провести? Или «запрещённую» с ненаучными домыслами и местными легендами?

– Спрашиваешь! Конечно, с легендами!

Пройдя через перелесок, они вышли на большую поляну. Первое, что бросилось в глаза – несколько зияющих дыр в земле. Территория вокруг провалов была окружена кольями с натянутой на них ограждающей лентой и табличками «проход запрещён». Одна из дыр была похожа на вход. Два бревна стояли как колонны, поддерживая верхнюю плиту. На них крестом намотана та же лента и предупреждение: «Не входить! Опасно для жизни».

– Ого! Это что? – Алексей присел, чтобы издалека лучше разглядеть внутренности подземелья.

Васька спокойно перешагнул через ограждение и подошёл к пещере.

– Главная достопримечательность острова. Да ты подойди, не бойся.

Алексей пролез под лентой и заглянул в длинный коридор, в нескольких местах укреплённый брёвнами.

– Мы тут с пацанами в детстве лазили и ничуть не боялись, – сказал Васька. – Всё было крепко, надёжно. А в последние годы вдруг как посыпалось… Археологи говорят, постройке этой больше пяти тысяч лет. А за последние двадцать она пострадала больше чем за все предыдущие.

– Табуны туристов?

– И они тоже! Дерн с верхнего перекрытия ногами сшаркали, вода пошла на плиты. В трещины попадает, замерзает и раскалывает. Это версия археологов.

– А есть ещё какая-то версия?

– Есть, но она ненаучная. Глянь вон туда.

Неподалёку стоял высокий, метров десять, останец. На самом его верху, торчал, нарушая гармонию, огромный, сваренный из металлических труб, крест.

– Сначала этот крест был деревянный, – сказал Васька. – Ну, то есть, не этот, а первый. Появился он, дай бог памяти… лет десять-двенадцать назад. Долго стоял. А однажды вдруг сгорел. Вон, видишь у сосны с берёзой с одной стороны ветки куцые. Им тоже досталось. На следующий год, на том же месте снова появился такой же, деревянный. И снова сожгли! Казалось бы, кому мешал? Ну, раз нужен кому-то этот крест, жалко что ли? У нас тут народ в основном веротерпимый. Появилась версия, что это молнией его поджигает. Хотя, согласись, версия слабая.

– Соглашусь, – кивнул Алексей. – Вокруг деревья и повыше есть.

– Прошло ещё года два, глядим: опаньки! Железяку водрузили. Неймётся им. Такую штуковину изготовить недёшево, да и втащить его туда – подъёмный кран ведь не подкатишь… И как только появился тут этот железный крест, так и начали разрушаться пещеры. Словно остров стряхнуть его пытается, ёрзает…

– А убрать не пробовали?

– В одиночку не справиться. Там надёжно забетонировано. Да и кому это надо? Про то, что тут какая-то взаимосвязь, это ж чисто мои домыслы. Кроме того, ты возьмёшься крест валить?

– Я? Ну, вообще-то я не слишком набожный, но… пожалуй ты прав – не возьмусь.

– Да и смысла нет. Его ж снова поставят. Раз кому-то это зачем-то надо. А пещеру археологи укрепили, дальше не разрушится.

– А можно я внутрь залезу?

– Не знаю, не знаю. Если не слишком грешен, то, может и можно, – усмехнулся Васька.

– Сегодня я вообще… – Алексей засмеялся, вспомнив утреннее бегство. – Сегодня я вообще святой! – и он ловко пролез под табличкой «опасно для жизни».