Текст книги "Странники зазеркалья"

Предотвратить трагедию

Оксана залезла на чердак, чтобы в спокойной обстановке продолжить путешествие по лабиринтам памяти. Она подошла к зеркалу и посмотрела в мутное, изъеденное чёрными точками стекло.

Стекло. Звон стекла. Оксана снова… нет не услышала, конечно, а словно почувствовала этот звук. В последнем погружении, когда она пыталась вспомнить, как Дарья оказалась среди нищенок, она уже ощущала подобное: тёмная комната… запах сырости… она сжалась в комок и слышит… это ни с чем не перепутать – стёкла бьются на сотни мелких острых осколков.

«Я, конечно, не пишу исторический роман, но хотелось бы понять», – подумала Оксана и, достав сотовый телефон, набрала номер.

– Здравствуй, Ксюша! – услышала она радостный голос своей школьной учительницы. – С Новым годом тебя!

Когда обменялись поздравлениями и дежурными «как дела, всё хорошо», Оксана перешла к делу:

– Нина Николаевна, у вас ведь, кажется, муж учитель истории?

– Да. Точнее, когда-то был учителем.

– А он может мне помочь? Нужна кое-какая информация по истории Древней Руси.

– Ой… даже не знаю. У него склероз, – смутилась учительница. – Но у меня же внук на историческом факультете учится. От него, я думаю, пользы будет больше.

– Замечательно! А дайте мне его телефон.

– Зачем телефон? Я тебе его самого дам. Они тут у нас все в гостях. Юрочка!

Трубку взял молодой человек:

– Алё?

– Юрий? Добрый день. Меня зовут Оксана, и мне нужна помощь историка.

– Ага, здравствуйте. Только я ещё не очень историк. А что за вопрос?

– Когда на Руси появилось стекло?

– Так при Петре вроде первый стекольный завод построили. А до этого везли из Европы.

– А при татаро-монголах?

– Вряд ли. Но я не уверен.

– Юра, это важно! Уточните, пожалуйста. Позвоните какому-нибудь профессору или в Интернете поройтесь. Я бы сама, но сейчас у меня нет доступа к Сети. Я даже готова заплатить за информацию.

– Ладно, поищу.

– Спасибо. Как что-нибудь найдёте, перезвоните. Мой телефон ваша бабушка знает. А! И ещё! – вспомнила Оксана. – Что могли делать на Руси крестоносцы?

– Крестоносцы? Какие конкретно? Ливонский орден, Тевтонский орден, тамплиеры, госпитальеры? Все католические воины христовы назывались крестоносцами.

– Не знаю, какие конкретно. Белый плащ, крест на груди.

Юрий засмеялся.

– Вообще-то они почти все так одевались, когда не в доспехах были. А на Руси они воевали. Помните Невскую битву 1240-го года? Ледовое побоище в 1242-м? Они периодически предпринимали попытки захватить Русь и перекрестить её в католическую веру.

– Ага? И у них это, значит, не получилось?

– Спасибо Александру Невскому, – усмехнулся Юрий. – После нескольких поражений с мечом они к нам больше не совались.

– Хорошо. Но это времена Александра Невского. А я спрашивала про времена татаро-монгольского ига.

– Так это ж одно и то же! – то ли удивлённо, то ли возмущённо воскликнул Юрий.

– Правда? Я плохо учила историю в школе.

– Ну конечно! Монголы вторглись в 1237-м, за три года разрушили юг Руси. В 1240-м пал Киев, и наступило иго. Вплоть до пятнадцатого века русские князья платили дань Монгольской империи. Да и князей с тех пор назначали татары. Александра Невского, к примеру, великим князем назначил хан Батый. Это было в 1247-м, после победы над «рыцарями», как их называли в летописях.

– Интересно. Выходит, что и орда и рыцари напали на Русь одновременно?

– Нет. Рыцари напали, когда Русь уже была ослаблена набегами татар. Хотели урвать территорию Новгородского княжества.

– Понятно. Но это немного не то…

– Что не то?

– Там не было никакой войны. Крестоносец спустился с корабля и спокойно разговаривал с купцом.

– Кино какое-то, что ли?

– Ну да… типа того.

– В таком случае, это было уже намного позже. В 1284-м году был заключён договор Новгорода с Ливонским орденом. Тогда на Русь могли приезжать послы и торговцы оттуда.

– Да! Вот это уже ближе. Надо узнать, было ли в это время стекло.

– Не могу понять, зачем это вам, но поищу…

– Благодарю. Жду звонка.

Отложив телефон, Оксана закрыла глаза. «Нет бессмысленных символов!» – напомнила она себе и, отбросив сомнения, погрузилась в стекольный звон. Он раздавался сверху. Доски над головой скрипели, словно по ним кто-то ходит. Она попыталась шевельнуться, но кто-то крепко прижал её к себе. Тело было мягкое и упругое.

– Тссс! – зашептал женский голос. – Не шевелись, доченька…

Сверху снова послышался грохот, словно разбойникам было важно не просто всё разбить, но разбить на столь мелкие кусочки, чтобы уже никак не возможно было это использовать. Через некоторое время запахло дымом.

– Мама! Мы сгорим! – заплакала девочка.

– Не бойся, маленькая! – послышался треск рвущейся ткани. – Ну-ка, пописай на тряпочку.

Потом мать обвязала ей лицо вонючей тряпкой и велела закрыть глаза, чтобы не щипало. Потом они начали взбираться по лестнице. Мать подняла крышку подполья, и сверху посыпались стеклянные крошки. Кожу обдало горячим воздухом. Потом они куда-то бежали, а потом стояли на дороге и смотрели на догорающий город. Мать плакала и повторяла: «Ну почему? Почему?»

Потом они долго-долго шли по ночам. Потому что ночью спать было холодно, а искать еду – темно. Ели они в основном траву и корешки.

Наконец они пришли в незнакомый город, где их приютила какая-то тётка. Потом мама заболела и, наверное, умерла. Оксана увидела, как тётка сняла с безжизненного тела рубаху и бросила ей со словами: «Постирай и надень, а то из своих-то лохмотьев совсем выросла». И почему-то не было никаких эмоций, словно весь этот кошмар был обычной жизнью. А как она потом оказалась у того купца… да какая разница? Скорее всего, тётка велела устроиться на работу.

«Кино» закончилось, глаза открылись. Что дальше делать с этой выдернутой из прошлого историей? Как её изменить? Может быть, надо за несколько дней до погрома предупредить семью Дарьи о набеге? Чтобы забирали всё ценное и уходили.

Оксана снова закрыла глаза и «вернулась в подвал», в память перепуганной девочки.

– Доченька! Тише! Умоляю! – услышала она шёпот со слезами в голосе.

– Мамочка, – зашептала Оксана. – Мне страшно. Давай вернёмся во вчерашний день! Там было так хорошо!

– Как же мы туда вернёмся?!

– Вспомни! Мамочка, вспомни!

Мать ещё крепче прижала её к груди, и тут перед мысленным взором возникла картинка: она стоит в просторной светлой комнате. Тепло, сытно, но душу давит какая-то ужасная смесь тоски, злобы и обиды. «Гори оно всё!» – крутится в голове.

«Не переживай, завтра сгорит», – мысленно ответила Оксана и начала искать причину такого мрачного настроения. Она выглянула в окно. Во дворе юная девица, широко улыбаясь, кокетничает с уже немолодым мужчиной. В груди снова больно кольнуло, и зубы сжались. «Чтоб ты окривела, тварь!» – сверкнула мысль, и женщина, глазами которой Оксана смотрела на мир, нашла в стекле кривизну, сквозь которую лицо девушки исказилось в безобразную демоническую гримасу.

Оксана попыталась создать чувство тревоги, чтобы как-то предупредить мать Дарёнки о предстоящем набеге. Но куда там! В её душе сейчас был такой уровень злости и ревности, что она восприняла «картинку» погрома как своё собственное желание ворваться в стекольную мастерскую и побить там всё. В гневе она схватила со стола шкатулку и со всей силы бросила её на пол. Крышка треснула и отвалилась. По полу разлетелись разноцветные стеклянные украшения.

«Надо, чтобы кто-то её предупредил», – подумала Оксана, и тут же в дверь постучали. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула старуха.

– Аринушка! Что случилось? Я слышала шум… – залепетала служанка.

«О! Вот ты-то мне и нужна!» – обрадовалась Оксана и вселилась в неё, сразу же ощутив боль в суставах, скрипящих под тяжестью лишнего веса.

– Ничего. Всё нормально! – раздражённо ответила хозяйка.

– Аринушка, – с волнением в голосе и одышкой сказала Оксана. – Плохо дело, Аринушка! Надо уходить из села!

– Что такое?

– Не могу сказать, откуда узнала! Но поверь! Завтра нападут татары, всё пожгут. Надо уходить!

– А почему не можешь сказать, откуда узнала? – удивилась Арина. – Что за секреты?

– Из соседнего села беженцы пришли. Говорят, в нашу сторону идут басурмане.

– Что ты ерунду мелешь?! Кабы так было, то вся деревня бы уже скарб собирала. И муж мой не с Гутькой бы развлекался, а коней запрягал.

– Поверь, хозяйка!

– Что? Опять сон?

– Поверь! На этот раз точно сбудется!

– Роза! Не зли меня! Иди, занимайся своими делами! – И она захлопнула дверь перед носом служанки.

Жалобно постанывая, старуха пошла вниз по лестнице. «Ну и как их предупредить?! – думала Оксана. – Изобразить беженцев из соседнего села?»

– Няня, ты почему плачешь? – кинулась навстречу ей Дарёнка.

– Ох, Дарьюшка, – запричитала старая нянька, – нехорошее мне привиделось! А матушка твоя не верит! Солнышко моё! Как же мне тебя уберечь-то?!

– Няня! Мама говорит, что тебе всё время нехорошее видится, потому что ты Бога истинного признать не хочешь и идолам поганым служишь.

– Да почему же я его не признаю?! Признаю! Только своих-то богов хулить не хорошо, они ж обидеться могут.

– А мама говорит, что нет никаких других богов, кроме Иисуса Христа.

– Как же нет, если я их слышу? Ох, дай бы боги, чтобы я ошибалась! Но мне с тобою об этом говорить не велено. Пойдём-ка лучше в отцовскую мастерскую.

– Что ты, няня?! Туда ходить настрого запрещено!

– Дарьюшка! Если меня там одну увидят, подумают, что я что-то украсть хочу. А если мы с тобой вместе придём, я скажу, что это ты забралась, чтобы стёклышки цветные собрать, а я за тобой не уследила. Тогда меня меньше накажут. Понимаешь?

– Ага! Тогда меня накажут!

– Да что ты, малыш! Когда это тебя наказывали?

– А зачем тебе туда?

– Придумать надобно, куда вас с матерью спрятать, когда вороги придут. А там подпол быть должен.

– Так в доме же тоже погреб есть, – возразила Дарёнка.

– В доме сразу найдут, а там могут не догадаться.

Старуха взяла девочку за руку, и они вышли во двор. Какими-то «тайными тропами» прошли к неказистой глинобитной постройке. Дарёнка заглянула внутрь и отпрянула.

– Ой! Там жарко!

– Конечно, жарко. Считай, та же кузня. Заходи. Только не трогай ничего, а то обрежешься!

– Ух ты! Какие красивые пузыри дядька выдувает! – восхитилась Дарёнка.

– Не смотри туда! – шёпотом воскликнула няня и закрыла девочке глаза рукой. – Нельзя на них смотреть! Ослепнешь! Пойдём скорее!

Не заходя в главный стеклодувный зал, они прошли по коридорчику и оказались на складе.

– Ишь, какие стёкла отец твой делать научился! – восхитилась старуха, проведя рукой по стопке ровных оконных листов. – Моему отцу такое было недоступно.

– Твой батюшка тоже был стекольных дел мастер?

– Был, – вздохнула няня. – Да рано помер. Твой-то умнее, сам только стекольную массу готовит. А пузыри дуть да листы катать других нанимает. Он бы и на плавку других нанял, да не хочет секретом делиться. Да что я разболталась, мы ж сюда не за этим пришли. Вот, гляди! – Она показала девочке люк в полу. – Запомни! Если вдруг что, зови мать и со всех ног беги сюда. Она никуда не денется, за тобой бросится. Скажи: няня здесь прятаться велела.

– А ты?

– А я своё отжила! – махнула рукой няня. – Да и что они мне старухе сделают? Ты всё поняла?!

Дарёнка кивнула.

– А что толку от того, что они здесь спрячутся?! – встряла в разговор Оксана. – Дарья всё равно окажется нищенкой-сиротой! Надо, чтобы они все вместе уезжали!

– Как ты их предупредишь? – вздохнула старая нянька. – Один за молодухой бегает, седина в бороду, бес в ребро. У него сейчас все мысли ниже пояса, до сердца не достучаться, а головой такое понять невозможно. Другая тоже не верит, а если и поверит, то что она мужу скажет? Нет! – мотнула седой головой старуха. – Не всё можно поменять. Тут уж такая судьба, придётся смириться.

«Я всё-таки попробую!» – решила Оксана и снова перенеслась в комнату Дарёнкиной матери. Та сидела в кресле и утирала слёзы, глядя на рассыпанные по полу безделушки. Оксана вселилась в неё и подняла брошь.

«Что толку от этой красоты, если её никто не видит? – думала Арина. – Что толку от мужа, который мной не любуется? Что толку от меня, если я несчастна? А ведь предупреждала меня Роза». – Она тяжело вздохнула.

– А ты отпросись у мужа в гости к сестре! – предложила Оксана. – Скажи, соскучилась и на ярмарке хочешь нарядов новых прикупить себе и Дарёнке. А ему-то и выгодно, чтобы ты уехала. Глядишь, пресытится своей Гутькой да поймёт, что ей не он, старый пень, нужен, а стекляшки его.

– А и то верно! – встрепенулась Арина. Быстро собрала украшения, достала дорожный сундук и начала укладывать вещи.

Узнав о её решении, муж возражать не стал. Велел запрячь лошадей, подарков для сестры выдал, да ещё попросил одному купцу передать сундучок с товаром. (Вот удача: и жену сбагрил, и самому ехать не пришлось.) Денег, понятно, дал и на обновы и на жизнь, чтобы подольше домой не засобиралась. Посадил на повозку жену с дочерью, старуху-няньку туда же, чтобы не шпионила здесь, и скатертью дорожка.

По жилам потекло приятное тепло. Захотелось лечь и расслабиться. Оксана перебралась на перину, лежавшую неподалёку, потянулась и начала проваливаться в сон. После трансформаций почему-то всегда хочется спать.

Вдруг зазвонил телефон.

– Алё!

– Оксана Васильевна, я нашёл!

– Юра? Что нашёл? – Она поднялась на локте и разлепила веки.

– Оказывается действительно, до татаро-монгольского нашествия на Руси умели изготовлять стекло!

– Ого! Откуда ты узнал?

– Из Интернета. Здесь много статей на эту тему. Вот послушайте: «На Руси стеклоделие было значительно развито в домонгольский период. В Киеве, в слоях одиннадцатого-тринадцатого веков, раскопками вскрыты большие стекольные мастерские, в частности мастерские стеклянных браслетов, бывших тогда модным женским украшением во всех русских городах. Такая мастерская была обнаружена и при раскопках в Костроме. Монголо-татарское нашествие прервало стекольное производство на Руси, которое возобновилось только в семнадцатом веке».

– Удивительно! А про оконное стекло что-нибудь написано?

– Да, есть, только на другом сайте. Сейчас… ага, вот: «Находки изделий из стекла на обширных пространствах бывшего Древнерусского государства многочисленны и разнообразны. Среди них золотая смальта и разноцветная мозаика, которыми украшались известные соборы в Киеве и других городах; бусы и браслеты всевозможных форм и окрасок; фрагменты стеклянной посуды и других предметов домашнего обихода, а также оконное стекло в виде осколков тонкостенных дисков». Потом идёт анализ химического состава русского стекла, но это вам не интересно, и вот: «Монголо-татарское нашествие прервало развитие стекольного производства на Руси. Все производственные центры древнерусского стеклоделия были разрушены, а технологии утеряны».

– Интересно! – борясь со сном, сказала Оксана. – Я бы поняла, если бы татары уничтожали кузнечное ремесло. Это и оружие, и подковы для лошадей. Но стекло-то чем могло им помешать? А такое ощущение, что они целенаправленно уничтожали именно стекольщиков. Не знаешь почему?

– Нет.

– Попробуй узнать.

– А как?! Поищу, конечно, но вряд ли мы сейчас сможем это понять.

– Я на тебя надеюсь…

Оксана отключилась и тут же провалилась в сон.

Исчезнувшая звезда

Владимир с Александром ещё немного посидели возле Маши. Она дышала ровно, и вроде бы даже синева под глазами почти прошла.

– Ладно, пойду машину откопаю, – поднялся Владимир.

Оставшись один, Александр взял руку девушки, закрыл глаза и попытался погрузиться в прерванные воспоминания. Для начала он вернулся в кабак, где встретил «русскую гейшу». Воспроизвёл обстановку, музыку, даже запах дыма. Но вместо «звезды» здесь сидела сейчас обычная девушка в ожидании клиента. Александр сел на стул рядом с ней. Она так же пьёт свой коктейль, курит… и песок в часах сыплется, мерцая, но нет того магического притяжения, под которое он попал, войдя сюда в прошлый раз.

– Хочешь угостить меня? – Она взглянула на него, копируя жесты и мимику своей предшественницы, но ни одна струна в его душе не дрогнула.

Александр огляделся в поисках той, другой, но здесь было пусто. Он встал и вышел.

Снаружи древняя Русь. «Попробуем ещё раз», – решил Александр и снова потянул за кованую ручку двери. В нос ударил спёртый воздух, пропитанный запахом пота и хмельного перегара. На свечах здесь экономили, а света, проникающего сквозь затянутые плёнкой оконца, было так мало, что, войдя с улицы, он поначалу ослеп. Почти на ощупь добрался до ближайшей лавки и сел. Чувствовалось, что за ним настороженно наблюдают завсегдатаи кабака. Через пару минут подошла женщина. У неё было слишком глубокое декольте и обнажённые по локоть руки. На обрюзгшей груди и запястьях поблёскивали украшения из цветных бусин.

– Я тут впервые, поэтому принеси что-нибудь из самого вкусного, – сказал Александр.

– А платить-то чем будешь за самое вкусное? – спросила официантка.

Александр хлопнул себя по поясу и обнаружил, что кошелёк заметно потяжелел. Он достал монету и подал женщине. Она повертела её в руках, поднесла к глазам, потом перевела удивлённый взгляд на Александра и мотнула головой, приглашая идти за ней.

Она привела его в отдельную комнату. Здесь было намного светлее и не так душно. Два больших окна затянуты белой тканью, вдоль стены длинный стол, накрытый узорной скатертью.

– Свечи принести? – поинтересовалась официантка.

– Зачем? И так светло, – ответил Александр и заметил, что она уже в другом наряде. Длинный сарафан и кокошник богато расшиты бисером. «Прямо как Василиса Прекрасная из детских сказок, – подумал он. – Точнее, не совсем прекрасная, но, наверное, уже премудрая».

– Солнце скоро сядет, – улыбнулась «Василиса». – Впрочем, если князь пожелает задержаться, я потом принесу.

Тем временем в комнату вошли несколько девушек в таких же сказочных нарядах. Каждая несла в руках блюдо. Они проплыли перед ним, как лебёдушки, накрыли стол и встали, словно берёзовая рощица. Александр всматривался в лица, пытаясь увидеть среди них свою потерянную «звезду». Увы, все были красавицы, но словно на одно лицо. Одинаково беленькие, румяные, с милыми ямочками на щеках. Все стыдливо опускали взор и кокетливо теребили косы, стоило только ему встретиться с кем-то глазами.

– Желает князь развлечься, пока обедает? – подсказала «Василиса».

– Да, – кивнул Александр. – Мне нужна мудрая собеседница. Я пришёл издалека и не знаю местных обычаев. Хочу кое о чём порасспросить. Кто сможет ответить на мои вопросы?

«Василиса» удивлённо вскинула брови. Девушки растерянно захлопали глазами. Она жестом велела им исчезнуть.

– Спрашивай, – она села напротив Александра.

– Во-первых, почему ты называешь меня князем?

– Ты щедро платишь. Я не знаю, кто ты там на улице, но если решил оставить у нас золотую монету, то здесь ты всегда князь. Или, если князь не нравится, скажи, как тебя называть. Хочешь, будь ханом или королём. Нам всё равно.

– Ага, понятно. А вот эти девушки… что ты имела в виду, когда предлагала развлечься? Они умеют играть на музыкальных инструментах? Или танцевать?

– Умеют, – кивнула «Василиса». – Не все, конечно. Но если желаешь музыки, то одна сыграет, другая споёт, третья приласкает.

– Ага. Ласки, значит, входят в стоимость развлечения?

А вот если я, к примеру, пожелаю, чтобы ты меня приласкала?

– Я?! – «Василиса» расхохоталась. – Так помоложе есть. Неужто правда меня хочешь?

– Да нет, конечно. – Александр взял с блюда яблоко. – Это я просто, пытаюсь понять местные обычаи и нравы. Ну, так что, приласкала бы?

– Подивилась бы, конечно, что такой красавчик на меня позарился, но уж точно бы не отказала. А вот если бы какой старый да мерзкий, тогда вряд ли. Помоложе есть девки, победнее.

– Я встретил недавно в вашем кабаке девушку. Но среди этих её не было. Она с меня за вечер золотой попросила. За «просто поговорить».

«Василиса» опять вскинула брови.

– У нас?! Ничего не путаешь?

– Уже сомневаюсь, – пожал плечами Александр. – Хочешь сказать, нет у вас такой?

– За золотой можешь тут неделю пировать в обществе всех девок сразу.

– Вот и я подумал, что многовато она просит. А где можно её найти, не знаешь?

– Да откуда ж мне знать?!

– Жаль. А ещё вопрос: могу я увидеть Скомороха?

– Скомороха? – «Василиса» прищурилась и насторожилась. – Можно, конечно. Хоть целый балаган приведу, если хочешь.

– Не скоморохов, а Скомороха! – настойчиво повторил Александр. – Ты ведь поняла, о ком я говорю.

– Нет.

– А если так? – Александр достал из кошелька ещё один золотой.

«Василиса» наморщила лоб, задумавшись.

– Рада бы помочь, – вздохнула она наконец, не сводя глаз с маленького жёлтого диска. – Но если я поняла, о ком речь, то ничем не могу.

– А о ком речь? – поймал её за язык Александр. – Расскажи о нём!

Василиса резко встала и расплылась в испуганной улыбке.

– Что ты, князь! Это я так… от жадности разум помутился. Не знаю, о чём ты спрашиваешь. Забери свои деньги, если не желаешь развлекаться! – Она достала из рукава первую монету и положила на стол рядом со второй, после чего быстро вышла из комнаты.

– Передайте Скомороху, что я ищу его! – крикнул ей вслед Александр и открыл глаза.

Пальцы Маши были холодные. Лицо побледнело, дыхание едва ощущалось. Он положил руки ей на грудь и снова начал делать «переливание света». Но на этот раз эффекта не было. Энергия стекала с ладоней и исчезала, как вода в пересушенном песке пустыни. Он легонько встряхнул её за плечи. Стало страшно. Он взглянул на часы. Если Тимофей Ильич нашёл бульдозер, то должен уже скоро подъехать и освободить дорогу.

А если нет?

Александр ещё раз попытался «оживить» Машу. Свет исчезал, как в чёрную дыру. Никакого отклика от тела, губы синеют на глазах. Что делать? Начать бегать по дому, уподобившись паникующей бабушке? Переполошить всех? И чем это поможет? Но и просто сидеть рядом и ждать тоже невыносимо. Он встал и вышел из комнаты. Ноги понесли его в спальню Галины.

Галина резко села на кровати и уставилась на него глазами, полными ужаса.

– Иди, посиди с Машкой, – скомандовал он. – Она в мастерской.

Галина встала и побежала.

Александр заглянул в комнату близняшек и обмер. Даша и Юля лежали на полу с закрытыми глазами.

– Что с ними? – испуганно спросил он.

– Всё нормально, – ответила Рая и вышла к нему в коридор. – Они в «дочки-матери» играют. У них сейчас ночь. Они спят.

– Уфф… Где Оксана?

– Не знаю. Что случилось?

– Пока ничего, но, кажется, Машку мы теряем.

– О божечки! – Рая схватилась за щёки.

– Только без паники! – попытался успокоить её Александр. – Я думаю: может, привести Дашу к ней? Может быть, от контакта она как-то оживёт?

– Давай попробуем, – прошептала Рая. – А хуже не будет?

– Не знаю.

Они вошли в комнату и обнаружили такую картину: Даша сидит на полу и, нахмурив брови, с удивлением смотрит на Юлю, которая пытается заставить её чистить зубы.

– Что происходит? – совсем не по-детски спросила девушка.

– Дашенька? Ты очнулась! – всплеснула руками Рая.

– Что случилось? – Даша поднялась с пола и огляделась.

– А что ты помнишь?

– Подожди, Рай, – встрял Александр. – Нам сейчас не до расспросов.

На лице Даши отразился ужас, когда она поняла, что сестры нет в поле зрения.

– А где Машка?!

– Она в мастерской. Пойдём быстрее!

Галина стояла на коленях рядом с диваном и, заливаясь слезами, трясла дочь за плечо.

– Что с ней?! – Даша бросилась к сестре.

Александр вышел с чувством полного бессилия. На шум уже бежала Светлана Аркадьевна.

– Где Оксана? – спросил Александр.

– Не знаю, – бросила она, пробегая мимо.

Александр заглянул в свою комнату, постоял немного, подумал и отправился на чердак.

Его встретила удушливая сумрачная тишина. Злосчастное зеркало зияло чёрным провалом. Александр подошёл и посмотрел в глаза своему отражению. Потом взгляд упал на боковую створку трельяжа, где отражалась «комнатка Даши». На столике лежал раскрытый альбом с новым рисунком. Александр подошёл к нему. Ничего особенного, обычная детская мазня. Человечек в разноцветном костюме идёт по дороге. На голове «рогатый» колпак. В руке держит какую-то палку, видимо посох. Сзади бежит какое-то четвероногое существо, скорее всего собака. Бродячий скоморох? Возможно. Но что нам это даёт? Ничего.

Сзади послышался шорох. Александр обернулся. В дальнем углу на перине потягивалась Оксана.

– Ты здесь? – обрадовался он.

– Ага. Поспала немного. Как там дела?

– Хреново.

– Что? – Оксана резко села. – Почему?! Я же трансформировала проблему!

– Трансформировала? – Александр грустно усмехнулся. – Кстати, Даша пришла в себя.

– Правда?! Значит, сработало! А Маша?

– Очень хочу ошибиться, но мне кажется, до утра она не дотянет.

– Как так?! О боже! А дорогу расчистили?

– Нет. И дед куда-то пропал. Наверное, придётся мне сходить до соседнего села.

– Ещё не хватало, чтобы ты ушёл и исчез!

– Но я же с телефоном! Связь вроде сегодня нормальная. Я быстро. А может, и его по дороге встречу, вместе вернёмся. Просто сидеть и ждать нет сил.

– Сань! Но ты же можешь руками…

– Не получается, – помотал головой Александр. – Сначала получалось вроде. Она мгновенно реагировала на моё воздействие. Да и я чувствовал… это не объяснить, как я это чувствовал. Словно вливаешь в неё порцию света, и он в груди её уплотняется и как бы отдаётся в ладони.

– И что? Перестало?

– Как будто… дно исчезло. Вливаешь, а энергия исчезает. Нет отдачи, и Машка не реагирует. И с каждой минутой всё бледнее, бледнее. Даже не на лицо, а как бы… прозрачнее, что ли, становится. Ну не знаю я, как это объяснить словами!

– Саш, успокойся!

– Не могу! Это же я придумал с этим гаданием! Да ещё ёлка эта…

– А что ёлка?

– Ты не заметила, что ёлка половинчатая?

– А какая связь?

– Не знаю. Стояла в лесу ель, вроде бы цельная. А оказалось, что это две ёлочки-близняшки. И одну из них я срубил! – Александр поднялся. – Надо везти Машку в больницу. Помнишь, в моём первом видении Скоморох сказал, что надо любой ценой спасти её до ночи. Боюсь, сами мы до ночи не успеем. Пойду искать бульдозер.

– Телефон не забудь! – крикнула Оксана ему вслед.

Владимир чистил дорогу.

– Хочешь вручную расчистить? – усмехнулся Александр.

– А что делать? – Владимир встал и облокотился на лопату, как на посох. – Когда не знаешь, что делать, надо делать хоть что-нибудь, чтобы не сойти с ума. А ты далеко?

– Что-то Ильича долго нет. Чувствую, надо самому идти. Где мои лыжи?

– Вовка на них убежал.

– Пойду искать. Кстати, Даша очнулась. Иди домой. Ты там нужнее.

Он хлопнул Владимира по плечу и пошёл в сторону особняка.

Возле ворот было натоптано. Вся молодёжь уже здесь побывала и ушла по следу «снежного человека». Следы великана были слегка запорошены, но глубокие провалы и огромные расстояния между ними не оставляли сомнений: здесь прошёл трёхметровый гуманоид весом около пятисот килограмм. Причём шутник, создавший эту гениальную мистификацию, не позаботился о том, чтобы великан пришёл и ушёл. Он либо пришёл из леса и сейчас где-то в гостях у Боба, либо вышел из дома и исчез в лесу. Либо ушёл обратно по собственным следам. Любопытство распирало, но сейчас не до этих забав.

Александр вошёл в особняк и тут же в прихожей увидел свои лыжи.

– Вовка! Боб! – крикнул он. Никто не отозвался. Искать их было некогда.