Текст книги "Сказка для девушек"

Сказка для девушек
Ольга Зверинская

© Ольга Зверинская, 2017

ISBN 978-5-4483-8112-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Притча о вере

– Ты веришь в волшебство? – спросила Жизнь, находящаяся повсюду.

– Нет, – ответил человек, продающий сладости, – В волшебство верят только дети, они большие фантазеры.

– Ты веришь в вечную любовь? – спросила Жизнь, находящаяся повсюду.

– Нет, – ответил человек, – Любви не существует. Это химия соединяет нас с другим человеком. Её действие заканчивается через три года, а потом остается привязанность.

– Ты веришь в мечту? – спросила Жизнь. – Нет, – ответил человек, – Мечтают только дураки.

– Ты веришь в доброту?

– Нет, люди злые, просто они боятся это показать. Доброта – это ложь.

– Во что же ты веришь?

– Я верю в то, что родители не хотят давать детям деньги на сладости. По этой причине я не могу заработать достаточно средств, и жить той жизнью, которой хотел бы.

– Ты веришь в желания?

– Да, но мои желания никогда не осуществляются…

– Бедняжка, – ответила Жизнь, – С тобой никогда не произойдет волшебство, ты никогда не встретишь вечную любовь, твои мечты никогда не сбудутся, ты не сможешь разглядеть доброту, и твои желания никогда не осуществятся…

– Но почему?! – крикнул продавец.

– Потому что всему нужно верить, хотя бы чуть-чуть. Вера – дает возможность.

Возможность – показывает направление. Направление – открывает путь. А путь, путь ведёт к исполнению желаний.

Сказка для девушек

Эту историю мне рассказал мой хороший друг – лучик Солнца. Он побывал в разных городах и странах, у него было много друзей, и однажды, он стал свидетелем удивительной жизни одной маленькой чашечки, которая…

Ну, не буду забегать вперед, а начну свой рассказ с самого начала.

На бульваре, у виноградного склона, где любили отдыхать приезжие, находилась маленькая лавка с зеленой вывеской. Лавка пользовалась большой популярностью, потому что здесь можно было купить лучшие, уникальные сервизы, сделанные мастерами и стекольщиками той местности. Однажды, торговцу привезли товар, который он ждал вот уже несколько месяцев. Многие желали заполучить эту посылку, ведь внутри находился очень ценный сервиз, созданный тем самым мастером, который славился на весь город. Сервиз состоял из шести чашек с блюдцами, заварника и сахарницы. Название ему было «Небесный». Каждая деталь сервиза была создана с определенной мыслью, имела свое название, была уникальной. Заварника звали Небом. Сахарницу – Облаком. Каждая чашечка также имела свое имя. Солнце, Луна, День, Звезда, Радуга. Все чашечки соответствовали своему названию. Все были настолько красивы и ярки, что невольно вызывали зависть у других сервизов. И вот, когда почти весь товар был расставлен на витрине, торговец достал из коробки последнюю чашечку, по имени Ночь. Она была простой, темно-синего цвета, и ничем особенно не выделялась. Лишь очень приглядевшись к ней можно было увидеть три крохотных, сияющих камушка, которые изображали звезды на ночном небе. Торговец долго крутил в руках чашечку, пытаясь понять, какую идею вложил в нее мастер. Но вдруг, что-то произошло, и через секунду чашечка почувствовала сильный удар. Настолько сильный, что даже сразу не поняла, каким образом она оказалась лежащей на полу. Торговец быстро поднял ее и поставил на прилавок, отдельно от остального сервиза.

Ночь не понимала, что происходит. Почему ее поставили отдельно? Почему все сервизы смотрят на нее с таким сожалением? Все, даже люди, заходившие в лавку, глядя на нее, сразу отворачивались. Торговец еще немного подумал, и поставил Ночь на самую верхнюю полку в левый угол. Здесь было темно, некрасиво, пыльно. Ночь оглянулась, и увидела, что стоит на этой полке не одна. Ее соседями оказались треснутый Бокал и разбитое Зеркало. – Почему я здесь оказалась? – Недоуменно спросила чашечка. – Ведь остальные остались там, на витрине. – Теперь ты навсегда останешься здесь, – фыркнул Бокал, – ты теперь такая же, как и мы – порченый товар!

Чашечка не понимала, что означает быть порченым товаром, и каким таким товаром она вообще являлась… – Посмотрись в меня, – печальным голосом перебило ее мысли разбитое Зеркало, – и ты все поймешь сама. Ночь осторожно повернулась к разбитому Зеркалу, и в самом большом осколке увидела свое отражение. Его она видела впервые. На темно-синем наряде сверкали три крохотных камешка. Они были такими яркими, что Ночь буквально залюбовалась ими. – Не туда смотришь! – Вновь заговорило Зеркало. – Повернись чуть-чуть. Вот, вот так. А теперь смотри внимательнее!

Чашечка смотрела на свое отражение, и не могла в это поверить. В том месте, где у нее должна была быть ручка, находилось два белых пятнышка. – Она откололась, когда ты упала – сказало Зеркало. – И теперь, и теперь… – Дрожащим голосом залопотала чашечка. – И теперь ты навсегда останешься здесь! На этой полке! – Вновь фыркнул Бокал. – Теперь твоя участь стоять здесь, покрываться пылью, и наблюдать за тем, какую прекрасную жизнь ведут совершенные, неиспорченные сервизы. И стоять ты будешь до тех пор, пока от тебя не решат избавиться, или пока не грянет гром такой силы, что ты рассыпешься на миллионы крохотных частиц, и разлетишься по всей лавке. От этих слов Ночь заплакала. Заплакала от горечи, обиды, от чувства сильной несправедливости… – За что? – Сквозь слезы прошептала чашечка. – Я тоже хочу радостной жизни! Я хочу, чтобы у меня была ру-у-учкааа…

Ночь плакала от безысходности, от боли. Она впала в уныние. Уныние, в котором уже давно находились ее соседи по полке. Прошла неделя, за ней вторая, потом третья… С полнейшим безразличием Ночь наблюдала за происходящим вокруг нее. Сервиз, в котором должна была быть она, раскупали по отдельности. Торговец расставил чашки в разные места, и продавал их по довольно высокой цене. А Ночь… Ночь покрылась пылью. Она уже привыкла к своему месту, и даже порадовалась, что ее уродства никто, кроме Зеркала и Бокала не замечает. Так прошло несколько месяцев. Чашечке было скучно. Она ничего не делала, ничем не занималась, ни с кем не разговаривала. Зеркало и Бокал не пожелали стать ее собеседниками, ведь они были слишком заняты своей печалью. Ночь просто наблюдала за тем, что происходит в лавке. За посетителями, которые приходят. За торговцем, который то и дело переставляет товар. За сервизами, которые изо всех сил стараются понравиться покупателю. Как они прихорашиваются, как стряхивают с себя только что налетевшую пылинку, как гордятся тем, что попали на самую главную витрину, и что посетители лавки могут не только смотреть на них, но и брать в руки. Ночь видела, как радовались сервизы, когда кто-то решался их купить. Тогда, торговец протирал их бархатной тряпочкой, и бережно упаковывал в специальную коробочку. В такие моменты, чашечку по имени Ночь, охватывало совершенно непонятное чувство. С одной стороны она очень радовалась за других, но одновременно, ей становилось очень грустно. Она понимала, что чашки уезжают к своим новым владельцам, в дома, в семьи, где их будут любить, любоваться ими. Ночь понимала, что никогда не сможет стать такой же счастливой, как они, потому что никто не захочет приобрести настолько несовершенную вещь.

Шли недели. Недели превращались в месяцы, месяцы в годы. Чашечке уже не было так грустно. Она приняла свою участь – быть наблюдателем, смотреть со стороны за жизнью, которая происходит вокруг. За эти годы, Ночь научилась отличать приехавших издалека, от людей, живущих в ее городе. Зашедших с целью что-нибудь приобрести от тех, кто желал только посмотреть на сервизы. Она научилась видеть настроение людей, и с легкостью могла определить, сколько и каких сервизов собирается купить посетитель лавки. Однажды, Ночь увидела, как в бочку за окном, где скапливается дождевая вода, попал лучик Солнца. Он был такой яркий, такой веселый, что чашечке тоже захотелось улыбнуться. Лучик Солнца светил в бочку с водой каждый день, и Ночь постоянно наблюдала за ним, но никак не решалась заговорить. Она никак не могла набраться храбрости, но, в конце концов, спросила: – Почему ты светишь в бочку с водой?

Лучик улыбнулся в ответ: – Потому что мне некуда больше светить. В этом городе живут странные люди. Когда я и мои братья прячемся за облаками, люди все время говорят о нас и ждут нашего появления. Но как только облака уходят, дотронувшись до нас всего лишь раз, люди задергивают шторы, чтобы мы не могли попасть в их дома, прячутся от нас под зонтиками и шляпами. Вот я и свечу в бочку с водой. Она не против этого. – Как сильно хотелось бы мне дотронуться до тебя. Всего лишь раз. – Восхищенно прошептала чашечка. – С радостью! – приободрился Лучик, и направил свет в ее сторону. Ночь почувствовала легкое прикосновение тепла, оно было нежным, еле заметным, но с каждой секундой становилось теплее и теплее, пока не стало очень-очень горячим. Чашечке вдруг стало легко и радостно. Ей показалось, что она воспаряет к небесам, как птица. И вдруг Ночь заметила, как от покрытых толстым слоем пыли трех крохотных камушков, расположенных на ее наряде, исходит свет. Чашечка была настолько удивлена этому, что не могла произнести ни слова. Она лишь удивленно смотрела на то, как свет, отражающийся от камушков, распространяется во все стороны, проникая даже в самые темные углы лавки. – Ого! – Удивился Лучик Солнца. – Да ты вся сияешь! Зачем же ты так сильно покрылась пылью? Почему ты прячешь под этим серым слоем такое сокровище? – Но я не знала, – стала оправдываться чашечка, – я не знала, что эти крохотные камушки могут так ярко светить. – Я так думаю, если ты отряхнешь с себя пыль, твои камушки будут не просто светить. Они будут сиять как само солнце!

Целый день чашечка не могла нарадоваться своему открытию, а лучик был в восторге от того, как много радости он сумел ей принести. С тех пор началась их дружба. Каждый день лучик Солнца светил в сторону чашечки. С каждым днем ее крохотные камушки становились все ярче и ярче, пока не настал день, когда Ночь смогла отряхнуть с себя последнюю пылинку. Чашечка очень радовалась переменам, произошедшим с ней, а лучик Солнца, видя это, становился еще теплее.

Прошло несколько лет. Чашечка научилась не только отражать свет, полученный от лучика Солнца, но и сохранять его в своих камушках. И в те пасмурные дни, когда лучик Солнца прятался за облаками, Ночь направляла свет в самые темные углы лавки, и все вокруг становилось теплым и радостным. Как-то раз, чашечка наблюдала за торговцем. Он был чем-то взволнован, суетился и ходил из стороны в сторону. Тогда, чашечка направила лучик света прямо ему в глаза. Вначале торговец щурился, но потом, на его лице появилась улыбка. Ночь очень обрадовалась, ведь улыбающиеся люди несут добро. Торговец достал чашечку, покрутил ее в своих руках, а потом насыпал в нее горстку каких-то болтиков.

Уже три дня в лавке творится что-то невероятное. Все сервизы обсуждают эту новость. – Вы видели, торговец доверил чашечке на сохранность, что-то очень ценное, – говорила сахарница. – Вот повезло, – вторил заварник, – Вот счастливая! – А вы видели, вы видели, – кричала серебряная ложечка, – Как бережно он поставил ее на полку, как настоящую королеву!

Была шумиха. Конечно, Ночь слышала все эти разговоры. Ей было так приятно, что именно она сохраняет нечто очень ценное, что-то такое, чего нет ни у кого другого в этой лавке. Теперь она не просто стоит на самой верхней полке в левом углу. Она сохраняет драгоценность, доверенную только ей одной.

Шло время. Жизнь в лавке кипела. Не успевал торговец привезти товар, как его тут же раскупали. Чашечка по имени Ночь по прежнему хранила болтики, и светила то в глаза покупателей, то на сервизы, то в бочку с замерзшей водой. Некоторые сервизы, видя, что ими заинтересовался тот или иной покупатель, специально просили чашечку посветить на них, а Ночь никогда не отказывалась сделать что-то хорошее. Ведь в ее лучах сервизы становились ярче, привлекательнее, красивее, и их обязательно покупали. Сегодня в лавку никто не заходил, и чашечке это очень нравилось. Она улыбалась и наблюдала за тем, как тихо падает с неба снег, как снежинка за снежинкой ложатся на белые сугробы. Вдруг, дверь лавки распахнулась, и вошел человек. Он отряхнул шапку от снега, и стал о чем-то расспрашивать продавца. Но тот пожимал плечами и все время повторял: – Ничего не осталось, ничего не осталось…

У человека был мягкий взгляд и приятный голос. Он очень понравился чашечке и она, по привычке, направила луч света, исходящий от камешек, прямо ему в глаза. Мужчина стал щуриться, но потом, увидев чашечку, заулыбался: – Так вот же она! – Воскликнул он и показал в сторону чашечки. Лишь по удивленному взгляду треснутого Бокала и разбитого Зеркальца, Ночь поняла, что речь идет действительно о ней. Торговец удивленно пожал плечами, встал на табурет, достал чашечку, вытряхнул из нее болтики, протер бархатной тряпочкой, и поставил на главную витрину. Мужчина взял Ночь в руки и стал рассматривать. В эти секунды и без того безмолвное помещение наполнилось совершенной, абсолютной тишиной. Замерли все – сервизы, серебро, хрусталь. Лишь торговец удивленно хлопал глазами, глядя на этого необычного посетителя. – Видите, – решил нарушить он тишину, – у нее отколота ручка. Она откололась в тот день, когда привезли сервиз. Я как-то не решился ее выбросить, все-таки над ней работал такой мастер. Мне самому она очень нравится. Я в ней даже болтики храню. – С полуулыбкой сказал торговец. На самом деле он лукавил. Он просто был очень скуп, и никогда ничего не выбрасывал. Мужчина внимательно рассматривал чашечку, и, казалось, не слушал торговца. – Она великолепна, – наконец заговорил мужчина. -«Но я не совершенна» – подумала Ночь. – Она не совершенна, но в этом и заключается ее красота, – продолжил мужчина. – Она уникальна. Она восхитительна. Мне нужна именно она. Сколько вы за нее хотите?

Этим словам не поверил никто. Ни сервизы, ни чашечка, ни сам торговец. Последний, быстро сообразив, что к чему, начал рассказывать о том, что на той самой верхней полке в левом углу, он хранит свои лучшие экземпляры, что кроме чашечки там находятся еще и треснутый Бокал с разбитым Зеркалом. Надо сказать, треснутый Бокал и разбитое Зеркальце тут же начали улыбаться и стряхивать с себя пыль. Мужчина положил денежную купюру на стол: – Столько хватит? – Вполне, – не веря своей удаче, ответил торговец. – Вам запаковать? – Нет, не нужно. – Ответил мужчина. Он положил чашечку во внутренний карман своего пальто, в тот, что у самого сердца. Поблагодарил торговца и вышел на улицу.

Впервые чашечку кто-то так нежно держал в своих руках. Впервые она вдохнула морозный воздух. Чашечка очень сильно прижалась к груди мужчины. Он шел по тихой, заснеженной улице. Чашечка слушала, как под его ногами хрустит снег, как сильно и спокойно бьется его горячее сердце: «Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…». В эти минуты чашечка улыбалась, и думала лишь об одном: «Как же сильно мне повезло!».

Облака на небе немного расступились, и появилась луна. На ее краешке сидел лучик Солнца. Он провожал свою подругу в новую, радостную, полную удивительных событий и приключений, жизнь. Лучик знал, о чем сейчас думает чашечка. Он знал, что у сердца этого мужчины находится самая добрая, самая ласковая, самая нежная, самая счастливая на свете Ночь.

Рыжее чудо или Монолог Рыжего Кота

Проснулся. Потянулся.

– Мяу! Надо разработать голос. – Мау – Мяу! Ну, и сколько можно ждать? Ну мяу же ж! Ага! Ее ноги спустились с кровати и потопали на кухню… – На кухню я сказал! Миску взяла, холодильником хлопнула, отли-и-и-ично. Потянулся, мяукнул, по углам носом прошел. Хвостом обнял ноги. Сначала одну, потом другую… – Как люблю я эти ноги… Ну наконец-то, еда!

– Стоп! А уговорить? Нет, я без уговоров ЭТО есть не буду! Да, я ко-о-отик, я ры-ы-ы-ыжий, я хоро-о-о-оший… Ну ладно, с ложечки поем. Вкусно. Так, теперь надо дождаться, когда она приготовит кофе и сядет за стол… Села? Наконец-то, еле дотерпел…

Кто вонючка? Я вонючка? Да у меня только сейчас настроение появилось! У меня только сейчас, можно сказать, жизнь началась! Ну, и что там у нас на завтрак? Да, я завтракал, а паштета? Ну крошечку, ну маленькую, ну чуть-чуть? Мяу? Ура!! Звонит телефон! Значит сейчас быстро прыгаю на стол и слизываю все, что успею.

– Кто зараза? Я зараза? Разве я могу быть заразой? Мяу?

Иди – иди, одевайся, а я пока заточу когти об диван. О-о-о-ох… Ка-а-а-а-айф… Нельзя, да? Да – да, знаю, что нельзя.

Интересно, куда она дела свою любимую черную кофту? Нашел! Теперь можно немного поспать…

Вот и я думаю, какого фига ты оставила ее валяться на кровати? Теперь она вся в шерсти, а я рыжий козел.

Накрой меня. Накрой меня. Ну накрой меня хоть чем-нибудь, я замерз. Значит так, либо я лезу в шкаф, либо… Да, это покрывало мне подойдет.

Что, уже вернулась? Пойду встречу. Мяу! Мяу! Пока она переодевается, надо успеть залезть на стол и начать жрать цветы. Успел? Нельзя? Да знаю я что нельзя. Еду гони, я голодный.

Да-а-а, не боги горшки обжигали, не боги. Вот если их немного раздвинуть и прицелиться, то можно будет попасть вот в эту щель… Кажись попал…

– Что? Горшок чистый, а все равно воняет? Странно…

– Ура! Она надела мои любимые джинсы! Скорее, скорее садись на диван. Теперь гладь меня вот тут, да, еще тут, и вот здесь. Я совсем немного выпущу когти в твои колени. Ты ведь не против, да? Я даже помурлычу погромче, чтобы тебе было стыдно меня прогонять.

И теперь, когда ты меня гладишь, я завалюсь на бок, распущу слюни, и буду громко хрюкать. Как же это здорово – быть рыжим чудом…

Улыбка в заточении. (недетская сказка)

Семь часов 13 минут. На кровати, похрапывая, спит Сергей Петрович. Рядим с ним, на краю, сидит Ангел. Ангел сидит очень тихо, боясь шелохнуться, ведь он знает, самые сладкое время сна приходятся на те самые две минуты до того, как сработает будильник. Ангел решил устроить Сергею Петровичу сюрприз. Ровно в 7 утра, радиобудильник запоет его самой любимой песней. Сергей Петрович обожает Олега Газманова, и, услышав его голос, обязательно проснется в хорошем настроении. 7 часов 15 минут. Сработала кнопка на будильнике, и комната наполнилась «мыслями – скакунами», от чего Сергей Петрович, вздрогнув, проснулся. Ангел взлетел над кроватью в ожидании чуда, но чуда не случилось. – Вот он радостный, в семь – то утра. – зло рявкнул Сергей Петрович, и выключил будильник. Отправившись на кухню, Сергей Петрович продолжил ворчать: – Полы скрипят, обои переклеивать надо…

Ангел шел за ним, и пытался возразить: – Зато у тебя есть дом. Вон, посмотри в окно, человек всю ночь на холодной скамейке проспал, а ты в теплой кровати. – Ну, что у нас тут на завтрак? Ё! Только овсянка и осталась. Как я мог забыть купить колбасу? – Ха! – Хмыкнул Ангел. – Он забыл! Можно подумать ты бы мог о колбасе забыть. Да если бы не моя изворотливость… Да чего я вчера только не сделал, чтобы ты о ней забыл! Овсянка же полезнее. О твоем здоровье, между прочим, забочусь. Мог бы и спасибо сказать. Пока Сергей Петрович собирался на работу, Ангел готовил ему новый сюрприз. – Вот он удивится, когда на улицу выйдет. – Предвкушал Ангел. – Вот обрадуется. Главное, чтобы он зонтик дома оставил, а то этот его траурно – чёрный агрегат порядком мне поднадоел. Выйдя на улицу, Сергей Петрович услышал оглушительный грохот. Это была гроза. На землю посыпались крупные капли дождя. – Ну как, нравится? – заворожено смотрел Ангел на Сергея Петровича. – Твою дивизию! – В никуда произнес тот. – Зонтик дома забыл, возвращаться плохая примета. Мне что теперь, мокнуть? – А вот и зонтик! – Ангел радостно хлопнул в ладоши, и к подъезду подошла соседка Сергея Петровича, баба Надя. – Что же ты миленький, без зонта на улицу вышел? Возьми мой. – И баба Надя протянула огромный зонт желтого цвета в яркий, красно-синий горошек. -« Уж лучше промокнуть» – подумал Сергей Петрович, глядя на разноцветное чудо, и, вежливо отказался. – Эх… – огорченно вздохнул Ангел, – Хороший же зонтик был. Сергей Петрович пошел в сторону работы, а Ангел полетел за ним. – Да, я знаю, что Солнце тебе нравится больше, но пока я уговаривал тебя поесть кашу, его расхватали другие. Но ведь дождь тоже красивый! Посмотри, капли, словно серебряной пеленой заливают улицы города. Дождь такой прохладный, такой приятный… Ну чем ты недоволен?

Сергей Петрович угрюмо шел по улице, никого и ничего не замечая. Вдруг к его ногам подбежал маленький, тощенький, промокший котенок. Сергей Петрович и его бы не заметил, если бы котенок так отчаянно не путался в его ногах, и громко не мяукал. – Ну, ну! – Ангел завис в ожидании. – Отстань! – Крикнул Сергей Петрович на котенка, и через несколько шагов угодил в огромную лужу. – Да… – Прошептал Ангел котенку, – Придется приберечь тебя до лучших времен. Сергей Петрович пришел на работу, как всегда, вовремя. Ангел не мог понять, чем конкретно тот занимался, но все называли его менеджером. Сергей Петрович перекладывал какие-то бумажки, куда-то звонил, общался с клиентами. Вдруг, в дверь его кабинета кто-то постучался. – Войдите, – как обычно недовольным голосом произнес Сергей Петрович. Дверь распахнулась, и на пороге появилась лучезарная и хрупкая Екатерина Дмитриевна, или Катенька, как ее ласково называли здесь. – Здравствуйте, Сергей Петрович, к вам можно?

Сердце Сергея Петровича бешено заколотилось, глаза засияли, на лбу, от волнения, выступила испарина. Да, да, Сергей Петрович давно был влюблен в Катеньку, но никак не мог ни то, что признаться в этом, но даже слегка намекнуть. – Конечно, можно, Екатерина Дмитриевна. Проходите. – А я к Вам по работе зашла, и не только. – Катенька передала Сергею Петровичу какие-то бумаги. – И не только? Что значит «и не только»? – удивился он. – Понимаете, ситуация такая сложилась. У моей племянницы завтра день рождения, и я пообещала ей котенка подарить, но так заработалась, что совершенно не хватило времени на его поиски. Вот и спрашиваю теперь у всех знакомых, нет ли лишнего, как говорится? Вот у вас, например, котеночка не найдется? – мило улыбаясь спросила Катенька. – Нет, увы. У меня нет. – быстро ответил Сергей Петрович, и погрузился в чтение бумаг. Когда дверь за Катенькой закрылась, Сергей Петрович откинулся на спинку стула, и, постучав по лбу кулаком, обреченно произнес: – Котенок… Был же котенок… Вот дурак! – Сам дурак. – погладил его по голове улыбающийся Ангел. – Я привык, конечно, что ты меня не видишь, не слышишь. Но не замечать ТАКИХ знаков, просто очень глупо. Ну вот что?! Что для тебя еще сделать, чтобы ты поделился с миром… Ангел не успел договорить, потому что Сергей Петрович засобирался на обед. Выйдя на оживленную улицу, он уверенно, по привычке глядя себе под ноги, шел в кафе, располагавшееся в нескольких кварталах от его места работы. Ангел шел рядом, тщательно оберегая Сергея Петровича от всяких неприятностей. И тут Ангел заметил, что навстречу им идет девочка. За одну руку ее крепко держит мама, а в другой у нее огромный, красный, воздушный шарик. Похожий шарик был у Сергея Петровича в детстве. Он подарил его одной очень красивой девочке, и та поцеловала его за это в щечку. Ангел быстро подбежал к девочке, и, выхватив шарик из ее руки, помчался к Сергею Петровичу. – Стой! – закричал Ангел, оберегавший ребенка. – А ну верни!

Сергей Петрович уже подходил к кафе, как вдруг, прямо перед ним, в воздухе завис красный воздушный шарик. – «Как шарик может так долго, не двигаясь, висеть в воздухе?» – Он наклонился, рассмотрел его со всех сторон, и, наконец, взял в руки. И тут, в его голове возникли воспоминания о детстве, о той девочке, которая его поцеловала… – Верните шарик, пожалуйста. – Перебила его мысли женщина, крепко державшая девочку за руку. – Да, верни шарик, быстро! – Закричал Ангел, оберегающий ребенка. – Пожалуйста. – ответил Сергей Петрович, и, протянув девочке шарик, улыбнулся. – СТОП! – Хлопнул в ладоши Ангел, и все вокруг замерло – машины, люди, и Сергей Петрович с сияющим от улыбки лицом. – Ну, наконец-то! Ну, молодец! – радовался Ангел. – Что, неулыбчивый? – Спросил его другой Ангел, который оберегал девочку. – Не – а. – ответил первый. – Что я только для него сегодня не сделал, а он, упрямец, ничего не хочет замечать. – Мне с моей повезло больше. – заулыбался другой Ангел, и погладил девочку по волосам. – Улыбчивая… Всему и всегда. – Это она еще маленькая. Вот пусть подрастет, тогда и посмотрим. Мой тоже улыбался, когда маленьким был. А теперь вот. Что выросло – то выросло. – Ну, главное, что улыбнулся. Она теперь снова свободна. – Да. – ответил Ангел. – Свободна! – И вновь хлопнул в ладоши. Сергей Петрович проводил шарик взглядом и зашел в кафе. Рядом с ним, как всегда, шел его Ангел. На этот раз, вместе с девочкой шарик крепко держал и ее Ангел. Вдруг кто-нибудь еще захочет его выхватить. А улыбка, которую из заточения освободил Сергей Петрович, продолжила свое путешествие по лицам, глазам, некоторым она заглядывала даже в душу, а иногда воспаряла в небеса. Оттуда ей были хорошо видны все – все Ангелы оберегающие, поддерживающие и сохраняющие такую ценную, хрупкую, прекрасную, удивительную жизнь.